Страница:
«Зайла, — догадалась Билли. — Дэвид находит способ утешить любого, но не себя самого». Она с испугом подумала о том, что только что собиралась разбить его и без того страдающее сердце.
Увидев испуг на ее лице, Дэвид улыбнулся:
— Не принимай все так близко к сердцу. В этой истории нет ничего ужасного. Я же сказал тебе, что с мамой все в порядке и со мной тоже. У меня есть друзья, которые любят меня, а Седи-хан стал моим домом. Невозможно одному человеку иметь все сразу.
В этот момент Билли хотела, чтобы все его любили и все, к чему он стремится, получалось у него. Он заслуживал это.
— Мы не можем иметь все, — она взглянула на него с таинственной улыбкой, — но мы можем попробовать. Ты не забыл, зачем я пришла сюда?
— Как я мог забыть?! — Он поднялся и взял ее за руку. Глаза его заблестели. — Я все время думал об этом с тех пор, как расстался с тобой сегодня вечером. — В одной руке у него были полотенце и фонарь, другую он протянул Билли и помог ей подняться. — Пойдемте, миледи, позвольте показать вам спальню.
Дэвид повел ее к цветочной изгороди, стоящей в центре оранжереи, задержавшись у одного из мозаичных фонтанов, чтобы помыть руки. Приблизившись к изгороди, Билли заметила в ней крохотный проход. Склонив голову, она прошла сквозь цветочную арку, и они оказались в спальне. С трех сторон это пространство окружала цветочная изгородь, а четвертая стена представляла собой решетку, увитую душистой жимолостью.
Получалась небольшая уютная комната. У дальней стены стояла резная железная скамеечка, в центре — большая софа, покрытая шелковой тканью цвета слоновой кости, поблескивающей в лунном свете.
— Я прихожу сюда, когда мне хочется уединиться, — сказал Дэвид, ставя на землю фонарь.
На лице Билли отразилось сомнение.
— Для создания романтической обстановки здесь все подобрано идеально.
— Это сделано в твою честь, Цветок Пустыни. — Он заключил ее в свои объятия с такой страстью, что у нее подогнулись колени. — Никакой дисгармонии этой ночью, любовь моя. Только сладостное слияние и восторг.
Его губы припали к ее губам с такой чувственностью, так нетерпеливо и сильно, что ее губы сами открылись навстречу ему в неосознанном желании. Дэвид с тихим стоном все крепче сжимал ее в объятиях. Билли чувствовала его страстное желание, и это доставляло ей наслаждение, которое она еще никогда в жизни не испытывала. Она вжималась в него, ощущая, как каждое ее движение заставляет содрогаться все его тело. Ей хотелось длить эти мгновения бесконечно, ощущать свою власть над ним и чувствовать, как всю ее охватывает огонь желания.
Внезапно Дэвид с силой сжал ее бедра, и его тело стало ритмично двигаться, то прижимаясь к ней, то отдаляясь. Ей пришлось ухватиться за его плечи как можно крепче, потому что она почувствовала, как силы покидают ее. Она подняла голову и увидела, что лицо его пылает, а глаза блестят.
— Это еще один из ритмов жизни. — Его руки блуждали по ее телу, касались, гладили, жаждали охватить ее всю целиком.
— Да, о, да! — Глаза ее потемнели и затуманились, ей казалось, что она вот-вот может умереть от сжигающей ее страсти.
— Я покажу тебе и другие способы проникнуть в тайну жизни. Хочешь ли ты меня так же сильно, как я хочу тебя? Скажи мне!
— Я хочу тебя. — У нее едва хватило сил, чтобы произнести эти слова, потому что дрожь сотрясала ее тело. Он снова и снова прижимал ее к себе, и она простонала, не в силах больше сдерживать столь сильное желание: — Я хочу тебя сейчас, Дэвид. Я больше не могу ждать.
Билли слышала его прерывистое дыхание и сильные удары его сердца. Потом он отстранил ее от себя и сказал:
— Одному Богу известно, как я хочу тебя сейчас. Но еще не пришло время, Цветок Пустыни. Я хочу, чтобы мы вспоминали эти мгновения всю жизнь. Помнишь, я рассказывал тебе о традициях. Очень важно, чтобы это произошло на рассвете.
Он осторожно снял с нее майку и отбросил в сторону, не отрывая горящего взгляда от ее груди.
— Мои тюльпанчики, я заставлю их расцвести, любовь моя.
Не спеша он стал снимать с нее легкие сандалии, потом джинсы вместе с трусиками.
Затем опустился на пол и стал рассматривать ее с таким восхищением, что казалось, огонь его глаз способен воспламенить все вокруг.
— Прекрасная, сильная и готовая к любви.
Дэвид наклонился вперед и прижался головой к ее животу. От его слегка колючей щеки по ее коже пробежали мурашки.
— Ты очень чувственная и соблазнительная.
— Я не знаю…
— А я знаю, — с уверенностью перебил он ее. — Хочешь, я докажу тебе это?
Он прижался к ней, слегка покусывая ее нежный живот, целуя и лаская осторожно языком.
— Забудь про все, что тебя гнетет, расслабься и отвечай на мои ласки. — Он легко пробежал пальцами по ее животу. — Ты дрожишь? Я чувствую это под своими пальцами. Ты такая нежная и томная. — Он гладил ее все сильнее и сильнее, пока легкий стон не вырвался у нее из груди.
— Чувственна и восхитительно сексуальна, — прошептал он.
Наконец он притянул ее к себе и прижался губами к ее губам с такой страстью, что ей показалось, что она теряет сознание. Он легко опустил ее на спину на шелковое покрывало и лег на нее. Даже через одежду она ощутила жар его тела.
— Ты все еще одет, — прошептала она, едва его губы оторвались от ее, чтобы покрыть поцелуями ее тело.
— Да. — Он поднял голову и хитро прищурился, встретившись с ней глазами. — А ты совершенно раздета. Ты чувствуешь что-нибудь особенное?
— Что? — смущенно переспросила она. — Свою уязвимость, наверное.
— Больше ничего? — мягко спросил Дэвид. И он прижался грудью к ее груди.
Шероховатая ткань рубашки слегка щекотала ее голую грудь, и это, неожиданно для нее, возбуждало.
— Может быть, еще что-нибудь, любовь моя?
Да, было и еще кое-что. Беззащитность ее собственной наготы, превосходство его все еще одетого тела — все это усиливало эротическое возбуждение, пронизывавшее ее. Вскрикнув, она спрятала голову у него на плече, чувствуя, как ее спина изгибается ему навстречу.
— Я ждал этого, — сказал он охрипшим голосом. — Но мы не будем торопиться. — Его губы дотронулись до ее соска, и он вдохнул в себя горячий, свежий запах ее тела.
— Теперь я попробую твой мед, Билли.
Он сжал руками ее грудь.
— Разреши мне поласкать твою прелестную грудь. — Прикосновение его губ вначале было очень нежным, но затем становилось все более сильным, в то время как его пальцы сжимали ее грудь. В сладком бессилии она откинула голову на шелковую простыню.
— Ты чувствуешь биение ритма жизни, Билли? — Его горячий шепот еще сильнее разжигал в ней желание.
Внезапно его колено оказалось между ее ногами. От этого прикосновения у нее перехватило дыхание. Грубая ткань его джинсов царапала ее кожу, но она не обращала на это внимания.
«Биение жизни, — как в тумане думала Билли, биение ее трепещущего сердца, его губы на ее груди, его нога у ворот ее лона. Жаркое, гулкое, необъяснимое биение жизни. — Да, этот мощный пульс внутри меня — это биение самой жизни».
Наконец Дэвид поднял голову, и она увидела его разгоряченное, возбужденное лицо. Он тяжело дышал.
— Я чувствую, что не могу больше ждать. Наше время настало.
Он приподнялся, не отрывая от нее горящих любовью глаз. Его руки дрожали, когда он начал расстегивать свою черную рубашку.
— Через минуту я буду таким же уязвимым, как и ты. — Он смущенно улыбнулся. — Удастся ли мне наконец справиться с этими пуговицами?! — Он вытащил рубашку из брюк и снял ее, его бронзовые плечи будто светились в лунных бликах.
Он быстро скинул оставшуюся одежду и лег на софу рядом с ней.
— Иди ко мне, любовь моя, я хочу показать тебе, как хорошо нам будет вместе. — Он притянул Билли к себе и прижал к своей груди так крепко, что ей показалось, что она стала его частью. Его гладкое, теплое тело, мягкие волосы на груди и твердые мускулы — все это возбуждало ее. Не осознавая того, что она делает, Билли еще теснее прижалась к нему и услышала его низкий смеющийся голос:
— Не торопись, поверь, что скоро ты получишь все, что хочешь.
Он перевернул ее на спину, затем, приподнявшись, посмотрел на нее долгим изучающим взглядом своих темно-голубых глаз и сказал:
— Господи, ты ждешь меня и вся горишь от желания.
Он обхватил ее бедра, и через мгновение она почувствовала приятную тяжесть его тела, когда он вошел в нее, заполнив ее собой. Лицо его было сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его движения были размеренны, как морские волны, лицо сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его пальцы нежно ласкали ее, и от их прикосновений по всему ее телу разливался жаркий огонь.
— Дэвид, — сказала она, ее глаза возбужденно блестели, — я никогда…
— Я знаю, — мягко перебил он ее. — Я все знаю про тебя, любовь моя, ты в моем сердце навсегда.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Я причинил тебе боль, Цветок Пустыни. Но через это надо пройти, зато потом все будет чудесно.
Дэвид снова притянул ее к себе и приник к ее губам.
Возобновив свое движение, он уловил еле слышный звук — нежный вздох, идущий откуда-то из глубин ее естества. Его движения были полны огня, и желания, и опустошающей силы. Боль прошла, и Билли почувствовала, как ее тело начинает двигаться в такт его движениям.
Откинув голову, она прогнулась дугой — гибкой, напряженной. Закрыв глаза, Билли позволила ему увлечь ее туда, где реальность смещается, торжествует одна лишь любовь, и за ее порогом остаются сомнения и здравый смысл. Стихли последние содрогания. Бутон их любви раскрылся, и она ощутила восторг и счастье.
— Солнце, Дэвид, рассвет. Господи, это чудо!
— Чудо. Я же обещал, что тебя ждет чудо, Цветок Пустыни, — прошептал Дэвид, все еще задыхаясь. Он повернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий. — Чудо любви. Оно всегда будет с нами, дорогая моя девочка!
— В это невозможно поверить!
— Это случится с нами еще не раз. Поверь, любовь моя, — произнес он, обнимая ее. — Разве мы не счастливы сейчас?
— Да, очень, — прошептала она. — И так будет снова?
— Очень скоро, любовь моя. Сразу после того, как ты отдохнешь. У тебя был такой трудный день, я думаю, что тебе это просто необходимо.
«День. Неужели все это произошло со мной за один день, — с удивлением повторила про себя Билли. — Как много событий уместилось в такой короткий промежуток времени: ее гитара, Юзеф и „Серебряный Полумесяц“. Билли казалось, что все это произошло с ней давным-давно. Все для нее перестало быть реальностью, кроме объятий Дэвида.
— А ты уверен, что тебе не нужен отдых? — шутливо спросила она, пряча свое лицо у него на груди. — После всего, что произошло, я думаю, немного найдется мужчин, которым не нужен был бы отдых. Ты убедил меня в том, что я очень сексуальна. Разве не так? Если сексуальность проявляется и в ласках, то я побью все мировые рекорды. — Она подняла голову и поцеловала его долгим благодарным поцелуем. — Ты видишь, как я чувствительна к твоим ласкам, Дэвид?
— О да, любовь моя, — сказал он низким от волнения голосом, нежно убирая с ее лица растрепавшиеся волосы. — Мое тело всегда готово отозваться на твои ласки! И через пятьдесят лет я буду хотеть тебя так же, как сейчас, даже если ты будешь мне просто улыбаться.
Внутри ее все смешалось от отчаяния, пронзившего ее.
— Это слишком долго, — сказала она, стараясь не выдать сковавшего ее напряжения. — Я ведь говорила тебе, что не знаю, как долго я пробуду в Казбахе.
Он нежно сжал ее в своих объятиях:
— Не волнуйся, любовь моя, я обещал не задерживать тебя здесь. Оставайся со мной столько, сколько хочешь. Вот все, о чем я прошу тебя.
Она прижалась к нему, чувствуя, как ее сердце разрывается от безысходности. «Господи, это любовь, — думала Билли, — если бы это не была любовь, то разве бы я страдала так, как страдаю сейчас?!»
— Не думай, что я не хочу остаться, — прошептала она с горечью. — Я просто не могу. Всегда, как только я где-нибудь останавливалась и пыталась пустить корни, что-то происходило. Мной овладевало беспокойство, я впадала в панику, и мне хотелось убежать. — Она гортанно засмеялась. — Я сумасшедшая, правда?
— Нет, не сумасшедшая, — ответил он, целуя ее в висок. — Я все понимаю, Цветок Пустыни. Ты ведь в моем сердце.
Билли поняла, что тоже чувствовала Дэвида всем сердцем, только так и можно было понять его.
— Я попробую, — серьезно пообещала она, — я попробую остаться.
— Мне больше ничего от тебя не надо, — тихо ответил Дэвид. — Мы приложим все усилия, чтобы стать счастливыми. Теперь закрой глаза, радость моя, я хочу укрыть тебя в своих объятиях и охранять твой сон.
Ее веки медленно сомкнулись, но она еще лежала некоторое время без сна, с ноющим сердцем думая об ускользающем счастье и чудесах, которые так быстро кончаются.
Глава 7
Увидев испуг на ее лице, Дэвид улыбнулся:
— Не принимай все так близко к сердцу. В этой истории нет ничего ужасного. Я же сказал тебе, что с мамой все в порядке и со мной тоже. У меня есть друзья, которые любят меня, а Седи-хан стал моим домом. Невозможно одному человеку иметь все сразу.
В этот момент Билли хотела, чтобы все его любили и все, к чему он стремится, получалось у него. Он заслуживал это.
— Мы не можем иметь все, — она взглянула на него с таинственной улыбкой, — но мы можем попробовать. Ты не забыл, зачем я пришла сюда?
— Как я мог забыть?! — Он поднялся и взял ее за руку. Глаза его заблестели. — Я все время думал об этом с тех пор, как расстался с тобой сегодня вечером. — В одной руке у него были полотенце и фонарь, другую он протянул Билли и помог ей подняться. — Пойдемте, миледи, позвольте показать вам спальню.
Дэвид повел ее к цветочной изгороди, стоящей в центре оранжереи, задержавшись у одного из мозаичных фонтанов, чтобы помыть руки. Приблизившись к изгороди, Билли заметила в ней крохотный проход. Склонив голову, она прошла сквозь цветочную арку, и они оказались в спальне. С трех сторон это пространство окружала цветочная изгородь, а четвертая стена представляла собой решетку, увитую душистой жимолостью.
Получалась небольшая уютная комната. У дальней стены стояла резная железная скамеечка, в центре — большая софа, покрытая шелковой тканью цвета слоновой кости, поблескивающей в лунном свете.
— Я прихожу сюда, когда мне хочется уединиться, — сказал Дэвид, ставя на землю фонарь.
На лице Билли отразилось сомнение.
— Для создания романтической обстановки здесь все подобрано идеально.
— Это сделано в твою честь, Цветок Пустыни. — Он заключил ее в свои объятия с такой страстью, что у нее подогнулись колени. — Никакой дисгармонии этой ночью, любовь моя. Только сладостное слияние и восторг.
Его губы припали к ее губам с такой чувственностью, так нетерпеливо и сильно, что ее губы сами открылись навстречу ему в неосознанном желании. Дэвид с тихим стоном все крепче сжимал ее в объятиях. Билли чувствовала его страстное желание, и это доставляло ей наслаждение, которое она еще никогда в жизни не испытывала. Она вжималась в него, ощущая, как каждое ее движение заставляет содрогаться все его тело. Ей хотелось длить эти мгновения бесконечно, ощущать свою власть над ним и чувствовать, как всю ее охватывает огонь желания.
Внезапно Дэвид с силой сжал ее бедра, и его тело стало ритмично двигаться, то прижимаясь к ней, то отдаляясь. Ей пришлось ухватиться за его плечи как можно крепче, потому что она почувствовала, как силы покидают ее. Она подняла голову и увидела, что лицо его пылает, а глаза блестят.
— Это еще один из ритмов жизни. — Его руки блуждали по ее телу, касались, гладили, жаждали охватить ее всю целиком.
— Да, о, да! — Глаза ее потемнели и затуманились, ей казалось, что она вот-вот может умереть от сжигающей ее страсти.
— Я покажу тебе и другие способы проникнуть в тайну жизни. Хочешь ли ты меня так же сильно, как я хочу тебя? Скажи мне!
— Я хочу тебя. — У нее едва хватило сил, чтобы произнести эти слова, потому что дрожь сотрясала ее тело. Он снова и снова прижимал ее к себе, и она простонала, не в силах больше сдерживать столь сильное желание: — Я хочу тебя сейчас, Дэвид. Я больше не могу ждать.
Билли слышала его прерывистое дыхание и сильные удары его сердца. Потом он отстранил ее от себя и сказал:
— Одному Богу известно, как я хочу тебя сейчас. Но еще не пришло время, Цветок Пустыни. Я хочу, чтобы мы вспоминали эти мгновения всю жизнь. Помнишь, я рассказывал тебе о традициях. Очень важно, чтобы это произошло на рассвете.
Он осторожно снял с нее майку и отбросил в сторону, не отрывая горящего взгляда от ее груди.
— Мои тюльпанчики, я заставлю их расцвести, любовь моя.
Не спеша он стал снимать с нее легкие сандалии, потом джинсы вместе с трусиками.
Затем опустился на пол и стал рассматривать ее с таким восхищением, что казалось, огонь его глаз способен воспламенить все вокруг.
— Прекрасная, сильная и готовая к любви.
Дэвид наклонился вперед и прижался головой к ее животу. От его слегка колючей щеки по ее коже пробежали мурашки.
— Ты очень чувственная и соблазнительная.
— Я не знаю…
— А я знаю, — с уверенностью перебил он ее. — Хочешь, я докажу тебе это?
Он прижался к ней, слегка покусывая ее нежный живот, целуя и лаская осторожно языком.
— Забудь про все, что тебя гнетет, расслабься и отвечай на мои ласки. — Он легко пробежал пальцами по ее животу. — Ты дрожишь? Я чувствую это под своими пальцами. Ты такая нежная и томная. — Он гладил ее все сильнее и сильнее, пока легкий стон не вырвался у нее из груди.
— Чувственна и восхитительно сексуальна, — прошептал он.
Наконец он притянул ее к себе и прижался губами к ее губам с такой страстью, что ей показалось, что она теряет сознание. Он легко опустил ее на спину на шелковое покрывало и лег на нее. Даже через одежду она ощутила жар его тела.
— Ты все еще одет, — прошептала она, едва его губы оторвались от ее, чтобы покрыть поцелуями ее тело.
— Да. — Он поднял голову и хитро прищурился, встретившись с ней глазами. — А ты совершенно раздета. Ты чувствуешь что-нибудь особенное?
— Что? — смущенно переспросила она. — Свою уязвимость, наверное.
— Больше ничего? — мягко спросил Дэвид. И он прижался грудью к ее груди.
Шероховатая ткань рубашки слегка щекотала ее голую грудь, и это, неожиданно для нее, возбуждало.
— Может быть, еще что-нибудь, любовь моя?
Да, было и еще кое-что. Беззащитность ее собственной наготы, превосходство его все еще одетого тела — все это усиливало эротическое возбуждение, пронизывавшее ее. Вскрикнув, она спрятала голову у него на плече, чувствуя, как ее спина изгибается ему навстречу.
— Я ждал этого, — сказал он охрипшим голосом. — Но мы не будем торопиться. — Его губы дотронулись до ее соска, и он вдохнул в себя горячий, свежий запах ее тела.
— Теперь я попробую твой мед, Билли.
Он сжал руками ее грудь.
— Разреши мне поласкать твою прелестную грудь. — Прикосновение его губ вначале было очень нежным, но затем становилось все более сильным, в то время как его пальцы сжимали ее грудь. В сладком бессилии она откинула голову на шелковую простыню.
— Ты чувствуешь биение ритма жизни, Билли? — Его горячий шепот еще сильнее разжигал в ней желание.
Внезапно его колено оказалось между ее ногами. От этого прикосновения у нее перехватило дыхание. Грубая ткань его джинсов царапала ее кожу, но она не обращала на это внимания.
«Биение жизни, — как в тумане думала Билли, биение ее трепещущего сердца, его губы на ее груди, его нога у ворот ее лона. Жаркое, гулкое, необъяснимое биение жизни. — Да, этот мощный пульс внутри меня — это биение самой жизни».
Наконец Дэвид поднял голову, и она увидела его разгоряченное, возбужденное лицо. Он тяжело дышал.
— Я чувствую, что не могу больше ждать. Наше время настало.
Он приподнялся, не отрывая от нее горящих любовью глаз. Его руки дрожали, когда он начал расстегивать свою черную рубашку.
— Через минуту я буду таким же уязвимым, как и ты. — Он смущенно улыбнулся. — Удастся ли мне наконец справиться с этими пуговицами?! — Он вытащил рубашку из брюк и снял ее, его бронзовые плечи будто светились в лунных бликах.
Он быстро скинул оставшуюся одежду и лег на софу рядом с ней.
— Иди ко мне, любовь моя, я хочу показать тебе, как хорошо нам будет вместе. — Он притянул Билли к себе и прижал к своей груди так крепко, что ей показалось, что она стала его частью. Его гладкое, теплое тело, мягкие волосы на груди и твердые мускулы — все это возбуждало ее. Не осознавая того, что она делает, Билли еще теснее прижалась к нему и услышала его низкий смеющийся голос:
— Не торопись, поверь, что скоро ты получишь все, что хочешь.
Он перевернул ее на спину, затем, приподнявшись, посмотрел на нее долгим изучающим взглядом своих темно-голубых глаз и сказал:
— Господи, ты ждешь меня и вся горишь от желания.
Он обхватил ее бедра, и через мгновение она почувствовала приятную тяжесть его тела, когда он вошел в нее, заполнив ее собой. Лицо его было сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его движения были размеренны, как морские волны, лицо сосредоточенно, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Его пальцы нежно ласкали ее, и от их прикосновений по всему ее телу разливался жаркий огонь.
— Дэвид, — сказала она, ее глаза возбужденно блестели, — я никогда…
— Я знаю, — мягко перебил он ее. — Я все знаю про тебя, любовь моя, ты в моем сердце навсегда.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Я причинил тебе боль, Цветок Пустыни. Но через это надо пройти, зато потом все будет чудесно.
Дэвид снова притянул ее к себе и приник к ее губам.
Возобновив свое движение, он уловил еле слышный звук — нежный вздох, идущий откуда-то из глубин ее естества. Его движения были полны огня, и желания, и опустошающей силы. Боль прошла, и Билли почувствовала, как ее тело начинает двигаться в такт его движениям.
Откинув голову, она прогнулась дугой — гибкой, напряженной. Закрыв глаза, Билли позволила ему увлечь ее туда, где реальность смещается, торжествует одна лишь любовь, и за ее порогом остаются сомнения и здравый смысл. Стихли последние содрогания. Бутон их любви раскрылся, и она ощутила восторг и счастье.
— Солнце, Дэвид, рассвет. Господи, это чудо!
— Чудо. Я же обещал, что тебя ждет чудо, Цветок Пустыни, — прошептал Дэвид, все еще задыхаясь. Он повернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий. — Чудо любви. Оно всегда будет с нами, дорогая моя девочка!
— В это невозможно поверить!
— Это случится с нами еще не раз. Поверь, любовь моя, — произнес он, обнимая ее. — Разве мы не счастливы сейчас?
— Да, очень, — прошептала она. — И так будет снова?
— Очень скоро, любовь моя. Сразу после того, как ты отдохнешь. У тебя был такой трудный день, я думаю, что тебе это просто необходимо.
«День. Неужели все это произошло со мной за один день, — с удивлением повторила про себя Билли. — Как много событий уместилось в такой короткий промежуток времени: ее гитара, Юзеф и „Серебряный Полумесяц“. Билли казалось, что все это произошло с ней давным-давно. Все для нее перестало быть реальностью, кроме объятий Дэвида.
— А ты уверен, что тебе не нужен отдых? — шутливо спросила она, пряча свое лицо у него на груди. — После всего, что произошло, я думаю, немного найдется мужчин, которым не нужен был бы отдых. Ты убедил меня в том, что я очень сексуальна. Разве не так? Если сексуальность проявляется и в ласках, то я побью все мировые рекорды. — Она подняла голову и поцеловала его долгим благодарным поцелуем. — Ты видишь, как я чувствительна к твоим ласкам, Дэвид?
— О да, любовь моя, — сказал он низким от волнения голосом, нежно убирая с ее лица растрепавшиеся волосы. — Мое тело всегда готово отозваться на твои ласки! И через пятьдесят лет я буду хотеть тебя так же, как сейчас, даже если ты будешь мне просто улыбаться.
Внутри ее все смешалось от отчаяния, пронзившего ее.
— Это слишком долго, — сказала она, стараясь не выдать сковавшего ее напряжения. — Я ведь говорила тебе, что не знаю, как долго я пробуду в Казбахе.
Он нежно сжал ее в своих объятиях:
— Не волнуйся, любовь моя, я обещал не задерживать тебя здесь. Оставайся со мной столько, сколько хочешь. Вот все, о чем я прошу тебя.
Она прижалась к нему, чувствуя, как ее сердце разрывается от безысходности. «Господи, это любовь, — думала Билли, — если бы это не была любовь, то разве бы я страдала так, как страдаю сейчас?!»
— Не думай, что я не хочу остаться, — прошептала она с горечью. — Я просто не могу. Всегда, как только я где-нибудь останавливалась и пыталась пустить корни, что-то происходило. Мной овладевало беспокойство, я впадала в панику, и мне хотелось убежать. — Она гортанно засмеялась. — Я сумасшедшая, правда?
— Нет, не сумасшедшая, — ответил он, целуя ее в висок. — Я все понимаю, Цветок Пустыни. Ты ведь в моем сердце.
Билли поняла, что тоже чувствовала Дэвида всем сердцем, только так и можно было понять его.
— Я попробую, — серьезно пообещала она, — я попробую остаться.
— Мне больше ничего от тебя не надо, — тихо ответил Дэвид. — Мы приложим все усилия, чтобы стать счастливыми. Теперь закрой глаза, радость моя, я хочу укрыть тебя в своих объятиях и охранять твой сон.
Ее веки медленно сомкнулись, но она еще лежала некоторое время без сна, с ноющим сердцем думая об ускользающем счастье и чудесах, которые так быстро кончаются.
Глава 7
— Посиди еще одну минуту спокойно, Юзеф, я должна еще немного посушить тебя феном. — Она закрутила последние бигуди на голове Юзефа и остановилась, рассматривая его голову. — Отлично получится, — произнесла Билли, надевая колпак фена на голову Юзефа.
— Господи, Билли, что ты делаешь, — спросил Дэвид, застыв от изумления в дверях ее комнаты.
— Что? — переспросила она, включив фен над головой Юзефа. — О, привет Дэвид, я освобожусь через минуту. — И прокричала Юзефу сквозь шум фена: — Девять минут.
Подойдя к Дэвиду, Билли нахмурила брови:
— Ты думал, я кромсаю его ножом?
— Билли, ты не будешь надо мной смеяться, если я поинтересуюсь у тебя, чем же он похож на ребенка? — Он закрыл дверь и прислонился к ней, с иронией глядя на гиганта под феном.
— Я решила сделать ему завивку, хотя он и спорил со мной по любому поводу: то ему не нравится запах жидкости для завивки, то процедура очень долгая. — Она нахмурилась. — Я, конечно, не профессиональный парикмахер, и времени ушло много. — Она понюхала свои пальцы и, сморщив нос, продолжила: — А он оказался прав по поводу этой жидкости.
— Завивку? — недоуменно повторил Дэвид. — Зачем ты это сделала?
— Потому что мне хотелось, чтобы он был похож на Тони Гэри — актера, который играл в «Муниципальной больнице». Знаешь такой сериал?
— «Муниципальной больнице»?
— Это телевизионный сериал. Некоторое время я была увлечена этим фильмом, когда работала в организации, занимавшейся делами индейцев в резервации.
Дэвид помотал головой:
— Зачем, ради всего святого, тебе нужно, чтобы он был похож на какого-то телевизионного актера?
— Не просто телевизионного актера, а на Тони Гэри, — с чувством произнесла Билли. — Это очень важно, чтобы он выглядел, как Люк из сериала, потому что Люк по роли очень тонкий, даже ранимый. Другие выглядят такими бодрячками. — Ее брови сошлись на переносице. — Не то чтобы Люк слабый, это просто…
Он прикрыл ее рот рукой:
— Дай-ка мне разобраться. Я так понял, что ты хочешь, чтобы он выглядел, как Тони Гэри. Теперь мы переключились на Люка. На кого все-таки он должен быть похож?
Она поцеловала его руку прежде, чем он успел убрать ее.
— Тони Гэри — это актер, играющий Люка Спенсера.
— Ты вернула меня к жизни, а то я испугался, что никогда не разберусь в этом, — улыбнулся Дэвид. — Теперь все ясно. Люк очень чувствительный парень?
— Ты правильно понял, — подтвердила Билли. — Нам не нужно, чтобы он выглядел заумным философом или чем-то в этом роде. Мы стремились создать образ чувствительного и ранимого человека.
— Ах, какие мы умные, — с усмешкой проговорил Дэвид. — Завивка поможет Юзефу стать чувствительным?
— Юзеф и так чувствительный, — возмутилась Билли. — Я просто хочу, чтобы его внешность отвечала его внутреннему содержанию. Он совсем не такой свирепый, каким кажется с первого взгляда. У него нежная душа, уж я-то знаю!
— У меня и в мыслях не было обижать твоего маленького послушного барашка, — мягко ответил Дэвид, глядя на могучего Геркулеса, покорно сидящего в плену фена. — Не думаю, что в Седихане найдется человек, который захочет его обидеть.
— В этом-то все и дело. Из-за его внешности его все боятся. Никто не дает себе труда разглядеть, какой он на самом деле милый.
«Милый», — повторил про себя Дэвид, вспомнив, как всего две недели назад этот милый человек избил двух охранников.
— Как же людям не стыдно быть такими несправедливыми к нему! И ты, значит, нашла решение проблемы?
— Да! Кудри, — просияла в ответ Билли. — У Люка были кудри, кудри по всей голове. Они так естественно и мягко лежали.
— Я надеюсь, что ты все-таки хочешь, чтобы он выглядел мужественным? Но, честно говоря, я удивлен, что Юзеф позволил втянуть себя в эту авантюру.
— Он, правда, сделал это без особого желания. — Билли сердито взглянула на Юзефа, все еще сидящего под феном. — Если бы не Дайна, он вообще бы не позволил мне все это.
— Кто это? Еще одна героиня сериала?
Билли отрицательно помотала головой:
— Она и ее семья держат ювелирную лавку на базаре. Это очень милая и скромная женщина. Но она боится Юзефа до смерти. Я встретила ее вчера утром, когда мы выходили с Юзефом в город. Ты ведь был очень занят работой над рукописью и не мог пойти со мной.
Она взглянула ему в глаза и ощутила, как желание волной пробежало по ее телу.
— Ты тратишь на меня слишком много времени, — глуховатым голосом сказала она. — Я ненароком слышала твой разговор с издателем, ты обещал выслать ему окончательный вариант рукописи в конце недели. Если бы ты не уделял мне столько внимания, тебе бы не пришлось работать ночами. Ты не ложишься раньше трех. Я боюсь, что ты просто надорвешься.
Дэвид погладил Билли по щеке, подразнивая ее.
— Поверь мне, что работа меня не утомляет, и ничто на свете не может помешать мне прийти к тебе и доказать свою любовь. — Его глаза блестели. — Надеюсь, я не разочаровываю тебя?
— Совсем наоборот! Ты демонстрируешь чудеса стойкости и неограниченных сексуальных возможностей. Я уже начинаю волноваться, что ты скоро начнешь заглядываться на других девушек.
— О, нет! — уверенно ответил Дэвид, и в глубине его глаз зажегся огонек. — Но когда я просыпаюсь, тебя уже нет рядом, и я не могу доказать тебе, как ты заблуждаешься на этот счет. Для этого я и пришел сюда. Почему бы нам не пойти ко мне, чтобы я доказал тебе, какая ты потрясающая женщина. Или ты мне докажешь это?
Она сделала порывистый шаг ему навстречу, но остановилась и отрицательно качнула головой.
— Сначала я должна закончить с Юзефом, — сказала она. — Я хочу, чтобы он выглядел наилучшим образом, сегодня днем он отправляется на свидание с Дайной.
— Ах да, тихая, скромная Дайна! Надеюсь, она по достоинству оценит ваши жертвы. Так уж это необходимо?
— О да, Юзеф без ума от нее, а она его боится как огня, — серьезно произнесла Билли. — Он больше не будет пугать ее своим дикарским видом и предстанет перед ней в совершенно новом свете.
— Тони Гэри?
Она довольно кивнула. Стараясь скрыть досаду, Дэвид подошел к ней и нежно поцеловал в нос.
— Я так понимаю, что ближайшие часы ты будешь занята. Может быть, не мешало его подкрасить и сделать ему маникюр?
— А что здесь смешного?! Ты же знаешь, что в наши дни завивку делают и женщины и мужчины. — Внезапно она выпалила: — Я бы на твоем месте помолчала! На портрете ты выглядишь настоящим мачо!
— Попала, — сказал он. — Попался в собственную ловушку.
Их разговор прервал требовательный стук в дверь, и на пороге появился Клэнси.
— Ясмин сказала мне, что ты здесь, Дэвид. Мне необходимо срочно поговорить с тобой.
Клэнси кивнул Билли и сказал:
— Привет, Билли. Извини, что я так бесцеремонно ворвался сюда. — Затем, стараясь скрыть беспокойство, он подошел к Дэвиду и вынул конверт из заднего кармана брюк. — Думаю, тебе лучше взглянуть на это.
Дэвид взял конверт в руки. Внимательно прочитав написанное, он произнес:
— Не о чем волноваться. — И Дэвид вернул конверт Клэнси. — Разве что многословнее, чем всегда, но в общем все то же самое.
— Дело в том, что это письмо пришло не по почте, как раньше, а его подбросили к воротам Казбаха, — раздраженно произнес Клэнси. — Если учесть, что два охранника стоят у ворот, а два — у центрального входа, то это просто невероятно. Тем не менее вот оно письмо. Это означает, что либо Ладрам притворился просителем, чтобы проникнуть в город, либо он здесь кого-то подкупил. Как бы там ни было, это значит, что он подобрался совсем близко. Может быть, он и сейчас здесь, в городе, а ты не хочешь считаться с этим.
— Прекрасно, — сказал Дэвид. — Значит, мы с ним встретимся в скором времени. — Он кивнул на письмо в руках Клэнси. — Все говорит о том, что Ладрам находится в сильном нетерпении. Он просто сгорает от него.
«Как Дэвид может быть таким беспечным?» — с волнением думала Билли. При мысли о том, что Ладрам где-то рядом, страх пронзил ее.
— Можно мне прочесть? — спросила она, стараясь не выдать охватившего ее беспокойства.
Внимательно вглядевшись в ее бледное лицо, Дэвид ответил:
— Не думаю, что тебе стоит читать это. Угрозы слишком откровенны.
— Это стиль Ладрама, — коротко изрек Клэнси. — В красноречии ему не откажешь. В любом случае к этому надо отнестись серьезно. Ради Бога, Дэвид, будь осторожен.
— Я всегда осторожен, — улыбаясь, ответил Дэвид.
Клэнси нахмурился.
— Сомневаюсь, — сердито произнес он. Вдруг он увидел Юзефа, и его глаза расширились от удивления.
— Господи, что вы с ним сделали?
— Это один из новейших способов пытки, — смеясь, проговорил Дэвид. — Посмотри на его страдальческий вид. Билли делает ему перманент.
— Перманент? — озадаченно переспросил Клэнси, внимательно разглядывая хмурое лицо человека, сидящего под феном. — Юзефу?
— О Господи, его давно пора вынимать оттуда, — воскликнула Билли в отчаянии. — Как бы не пережечь волосы. — Она бросилась к Юзефу.
— Вы его завили? — повторил Клэнси в изумлении. — О Господи, я этого не выдержу! Давно я так не смеялся. Кудрявый Юзеф! Вот это картина! А с чего это вы решили причесать Юзефа?
— Не могу посвятить тебя в личные дела Юзефа, — сказал Дэвид. — Но Билли считает, что по волосам, кудрявые они или нет, жесткие или мягкие, можно многое понять о внутреннем мире человека. — В его глазах зажегся смех. — Как ты думаешь, есть вероятность того, что Билли обратит свой взор на меня и захочет заняться моим внутренним миром?
— Черт возьми, Дэвид, ты прекратишь, наконец, — пробормотал Клэнси, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Что ж, нет ничего невозможного для этой девчонки. Я уже понял, если Билли что-то вбила себе в голову, то остановить ее нельзя. То, как она обошлась с охранниками, яркий тому пример. Карим до сих пор не может с этим смириться. А теперь она пытается загладить свою вину перед ними и нашла для этого весьма оригинальный способ.
Дэвид перестал улыбаться, и в глазах его появилась настороженность:
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я ничего не знаю об этом.
— Она, наверное, не придает большого значения тому, что сделала. Помнишь, на прошлой неделе ночи были очень холодные. Билли отправила одного из слуг с горячим глинтвейном для внешней охраны и распорядилась, чтобы это делалось каждый вечер, потому что, по ее мнению, несправедливо, когда бедные люди мерзнут и не имеют никакой возможности согреться.
Пока Клэнси сообщал об очередной выходке Билли, Дэвид, улыбаясь, наблюдал, как Билли сосредоточенно раскручивает мелкие бигуди на голове Юзефа, сдвинув брови от напряжения.
— Это так похоже на Билли.
Вдруг улыбка исчезла с его лица.
— Она уже пробовала выходить без меня в город. Приставь к ней охрану. Но, ради Бога, сделай это незаметно, а то ничто не спасет меня от ее гнева, если она решит, что я сомневаюсь в ее способности самой о себе позаботиться.
— Ладрам?
Дэвид кивнул:
— Есть некоторая вероятность, что он может сделать попытку захватить ее. Видимо, он неплохо информирован обо всем, что здесь происходит. Постарайся не дать ему такой возможности.
— Хотел бы я, чтобы и о себе ты так же заботился, — произнес недовольно Клэнси. — Ты останешься, чтобы увидеть Юзефа во всей красе или пойдешь со мной пить кофе?
— Я пойду с тобой.
Дэвид бросил задумчивый взгляд на Билли.
— Возможно, что она провозится тут еще долго. Для того чтобы Юзеф выглядел более романтичным, потребуется много времени.
— Могу себе представить, как надолго это затянется. Надо сматываться отсюда, пока парень не увидел, на кого он стал похож. — С этими словами Клэнси вышел из комнаты. Дэвид не спеша последовал за ним.
Платье из хлопка было действительно очень красивым. Билли с удовольствием провела по нему руками. Конечно, оно не было таким шикарным, как то платье, в котором она была в первый вечер. Она купила его на базаре фантастически дешево. Вырез лодочкой удачно подчеркивал линию ее красивой шеи. Сегодня вечером ей необходимо чувствовать себя уверенно.
— Господи, Билли, что ты делаешь, — спросил Дэвид, застыв от изумления в дверях ее комнаты.
— Что? — переспросила она, включив фен над головой Юзефа. — О, привет Дэвид, я освобожусь через минуту. — И прокричала Юзефу сквозь шум фена: — Девять минут.
Подойдя к Дэвиду, Билли нахмурила брови:
— Ты думал, я кромсаю его ножом?
— Билли, ты не будешь надо мной смеяться, если я поинтересуюсь у тебя, чем же он похож на ребенка? — Он закрыл дверь и прислонился к ней, с иронией глядя на гиганта под феном.
— Я решила сделать ему завивку, хотя он и спорил со мной по любому поводу: то ему не нравится запах жидкости для завивки, то процедура очень долгая. — Она нахмурилась. — Я, конечно, не профессиональный парикмахер, и времени ушло много. — Она понюхала свои пальцы и, сморщив нос, продолжила: — А он оказался прав по поводу этой жидкости.
— Завивку? — недоуменно повторил Дэвид. — Зачем ты это сделала?
— Потому что мне хотелось, чтобы он был похож на Тони Гэри — актера, который играл в «Муниципальной больнице». Знаешь такой сериал?
— «Муниципальной больнице»?
— Это телевизионный сериал. Некоторое время я была увлечена этим фильмом, когда работала в организации, занимавшейся делами индейцев в резервации.
Дэвид помотал головой:
— Зачем, ради всего святого, тебе нужно, чтобы он был похож на какого-то телевизионного актера?
— Не просто телевизионного актера, а на Тони Гэри, — с чувством произнесла Билли. — Это очень важно, чтобы он выглядел, как Люк из сериала, потому что Люк по роли очень тонкий, даже ранимый. Другие выглядят такими бодрячками. — Ее брови сошлись на переносице. — Не то чтобы Люк слабый, это просто…
Он прикрыл ее рот рукой:
— Дай-ка мне разобраться. Я так понял, что ты хочешь, чтобы он выглядел, как Тони Гэри. Теперь мы переключились на Люка. На кого все-таки он должен быть похож?
Она поцеловала его руку прежде, чем он успел убрать ее.
— Тони Гэри — это актер, играющий Люка Спенсера.
— Ты вернула меня к жизни, а то я испугался, что никогда не разберусь в этом, — улыбнулся Дэвид. — Теперь все ясно. Люк очень чувствительный парень?
— Ты правильно понял, — подтвердила Билли. — Нам не нужно, чтобы он выглядел заумным философом или чем-то в этом роде. Мы стремились создать образ чувствительного и ранимого человека.
— Ах, какие мы умные, — с усмешкой проговорил Дэвид. — Завивка поможет Юзефу стать чувствительным?
— Юзеф и так чувствительный, — возмутилась Билли. — Я просто хочу, чтобы его внешность отвечала его внутреннему содержанию. Он совсем не такой свирепый, каким кажется с первого взгляда. У него нежная душа, уж я-то знаю!
— У меня и в мыслях не было обижать твоего маленького послушного барашка, — мягко ответил Дэвид, глядя на могучего Геркулеса, покорно сидящего в плену фена. — Не думаю, что в Седихане найдется человек, который захочет его обидеть.
— В этом-то все и дело. Из-за его внешности его все боятся. Никто не дает себе труда разглядеть, какой он на самом деле милый.
«Милый», — повторил про себя Дэвид, вспомнив, как всего две недели назад этот милый человек избил двух охранников.
— Как же людям не стыдно быть такими несправедливыми к нему! И ты, значит, нашла решение проблемы?
— Да! Кудри, — просияла в ответ Билли. — У Люка были кудри, кудри по всей голове. Они так естественно и мягко лежали.
— Я надеюсь, что ты все-таки хочешь, чтобы он выглядел мужественным? Но, честно говоря, я удивлен, что Юзеф позволил втянуть себя в эту авантюру.
— Он, правда, сделал это без особого желания. — Билли сердито взглянула на Юзефа, все еще сидящего под феном. — Если бы не Дайна, он вообще бы не позволил мне все это.
— Кто это? Еще одна героиня сериала?
Билли отрицательно помотала головой:
— Она и ее семья держат ювелирную лавку на базаре. Это очень милая и скромная женщина. Но она боится Юзефа до смерти. Я встретила ее вчера утром, когда мы выходили с Юзефом в город. Ты ведь был очень занят работой над рукописью и не мог пойти со мной.
Она взглянула ему в глаза и ощутила, как желание волной пробежало по ее телу.
— Ты тратишь на меня слишком много времени, — глуховатым голосом сказала она. — Я ненароком слышала твой разговор с издателем, ты обещал выслать ему окончательный вариант рукописи в конце недели. Если бы ты не уделял мне столько внимания, тебе бы не пришлось работать ночами. Ты не ложишься раньше трех. Я боюсь, что ты просто надорвешься.
Дэвид погладил Билли по щеке, подразнивая ее.
— Поверь мне, что работа меня не утомляет, и ничто на свете не может помешать мне прийти к тебе и доказать свою любовь. — Его глаза блестели. — Надеюсь, я не разочаровываю тебя?
— Совсем наоборот! Ты демонстрируешь чудеса стойкости и неограниченных сексуальных возможностей. Я уже начинаю волноваться, что ты скоро начнешь заглядываться на других девушек.
— О, нет! — уверенно ответил Дэвид, и в глубине его глаз зажегся огонек. — Но когда я просыпаюсь, тебя уже нет рядом, и я не могу доказать тебе, как ты заблуждаешься на этот счет. Для этого я и пришел сюда. Почему бы нам не пойти ко мне, чтобы я доказал тебе, какая ты потрясающая женщина. Или ты мне докажешь это?
Она сделала порывистый шаг ему навстречу, но остановилась и отрицательно качнула головой.
— Сначала я должна закончить с Юзефом, — сказала она. — Я хочу, чтобы он выглядел наилучшим образом, сегодня днем он отправляется на свидание с Дайной.
— Ах да, тихая, скромная Дайна! Надеюсь, она по достоинству оценит ваши жертвы. Так уж это необходимо?
— О да, Юзеф без ума от нее, а она его боится как огня, — серьезно произнесла Билли. — Он больше не будет пугать ее своим дикарским видом и предстанет перед ней в совершенно новом свете.
— Тони Гэри?
Она довольно кивнула. Стараясь скрыть досаду, Дэвид подошел к ней и нежно поцеловал в нос.
— Я так понимаю, что ближайшие часы ты будешь занята. Может быть, не мешало его подкрасить и сделать ему маникюр?
— А что здесь смешного?! Ты же знаешь, что в наши дни завивку делают и женщины и мужчины. — Внезапно она выпалила: — Я бы на твоем месте помолчала! На портрете ты выглядишь настоящим мачо!
— Попала, — сказал он. — Попался в собственную ловушку.
Их разговор прервал требовательный стук в дверь, и на пороге появился Клэнси.
— Ясмин сказала мне, что ты здесь, Дэвид. Мне необходимо срочно поговорить с тобой.
Клэнси кивнул Билли и сказал:
— Привет, Билли. Извини, что я так бесцеремонно ворвался сюда. — Затем, стараясь скрыть беспокойство, он подошел к Дэвиду и вынул конверт из заднего кармана брюк. — Думаю, тебе лучше взглянуть на это.
Дэвид взял конверт в руки. Внимательно прочитав написанное, он произнес:
— Не о чем волноваться. — И Дэвид вернул конверт Клэнси. — Разве что многословнее, чем всегда, но в общем все то же самое.
— Дело в том, что это письмо пришло не по почте, как раньше, а его подбросили к воротам Казбаха, — раздраженно произнес Клэнси. — Если учесть, что два охранника стоят у ворот, а два — у центрального входа, то это просто невероятно. Тем не менее вот оно письмо. Это означает, что либо Ладрам притворился просителем, чтобы проникнуть в город, либо он здесь кого-то подкупил. Как бы там ни было, это значит, что он подобрался совсем близко. Может быть, он и сейчас здесь, в городе, а ты не хочешь считаться с этим.
— Прекрасно, — сказал Дэвид. — Значит, мы с ним встретимся в скором времени. — Он кивнул на письмо в руках Клэнси. — Все говорит о том, что Ладрам находится в сильном нетерпении. Он просто сгорает от него.
«Как Дэвид может быть таким беспечным?» — с волнением думала Билли. При мысли о том, что Ладрам где-то рядом, страх пронзил ее.
— Можно мне прочесть? — спросила она, стараясь не выдать охватившего ее беспокойства.
Внимательно вглядевшись в ее бледное лицо, Дэвид ответил:
— Не думаю, что тебе стоит читать это. Угрозы слишком откровенны.
— Это стиль Ладрама, — коротко изрек Клэнси. — В красноречии ему не откажешь. В любом случае к этому надо отнестись серьезно. Ради Бога, Дэвид, будь осторожен.
— Я всегда осторожен, — улыбаясь, ответил Дэвид.
Клэнси нахмурился.
— Сомневаюсь, — сердито произнес он. Вдруг он увидел Юзефа, и его глаза расширились от удивления.
— Господи, что вы с ним сделали?
— Это один из новейших способов пытки, — смеясь, проговорил Дэвид. — Посмотри на его страдальческий вид. Билли делает ему перманент.
— Перманент? — озадаченно переспросил Клэнси, внимательно разглядывая хмурое лицо человека, сидящего под феном. — Юзефу?
— О Господи, его давно пора вынимать оттуда, — воскликнула Билли в отчаянии. — Как бы не пережечь волосы. — Она бросилась к Юзефу.
— Вы его завили? — повторил Клэнси в изумлении. — О Господи, я этого не выдержу! Давно я так не смеялся. Кудрявый Юзеф! Вот это картина! А с чего это вы решили причесать Юзефа?
— Не могу посвятить тебя в личные дела Юзефа, — сказал Дэвид. — Но Билли считает, что по волосам, кудрявые они или нет, жесткие или мягкие, можно многое понять о внутреннем мире человека. — В его глазах зажегся смех. — Как ты думаешь, есть вероятность того, что Билли обратит свой взор на меня и захочет заняться моим внутренним миром?
— Черт возьми, Дэвид, ты прекратишь, наконец, — пробормотал Клэнси, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Что ж, нет ничего невозможного для этой девчонки. Я уже понял, если Билли что-то вбила себе в голову, то остановить ее нельзя. То, как она обошлась с охранниками, яркий тому пример. Карим до сих пор не может с этим смириться. А теперь она пытается загладить свою вину перед ними и нашла для этого весьма оригинальный способ.
Дэвид перестал улыбаться, и в глазах его появилась настороженность:
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я ничего не знаю об этом.
— Она, наверное, не придает большого значения тому, что сделала. Помнишь, на прошлой неделе ночи были очень холодные. Билли отправила одного из слуг с горячим глинтвейном для внешней охраны и распорядилась, чтобы это делалось каждый вечер, потому что, по ее мнению, несправедливо, когда бедные люди мерзнут и не имеют никакой возможности согреться.
Пока Клэнси сообщал об очередной выходке Билли, Дэвид, улыбаясь, наблюдал, как Билли сосредоточенно раскручивает мелкие бигуди на голове Юзефа, сдвинув брови от напряжения.
— Это так похоже на Билли.
Вдруг улыбка исчезла с его лица.
— Она уже пробовала выходить без меня в город. Приставь к ней охрану. Но, ради Бога, сделай это незаметно, а то ничто не спасет меня от ее гнева, если она решит, что я сомневаюсь в ее способности самой о себе позаботиться.
— Ладрам?
Дэвид кивнул:
— Есть некоторая вероятность, что он может сделать попытку захватить ее. Видимо, он неплохо информирован обо всем, что здесь происходит. Постарайся не дать ему такой возможности.
— Хотел бы я, чтобы и о себе ты так же заботился, — произнес недовольно Клэнси. — Ты останешься, чтобы увидеть Юзефа во всей красе или пойдешь со мной пить кофе?
— Я пойду с тобой.
Дэвид бросил задумчивый взгляд на Билли.
— Возможно, что она провозится тут еще долго. Для того чтобы Юзеф выглядел более романтичным, потребуется много времени.
— Могу себе представить, как надолго это затянется. Надо сматываться отсюда, пока парень не увидел, на кого он стал похож. — С этими словами Клэнси вышел из комнаты. Дэвид не спеша последовал за ним.
Платье из хлопка было действительно очень красивым. Билли с удовольствием провела по нему руками. Конечно, оно не было таким шикарным, как то платье, в котором она была в первый вечер. Она купила его на базаре фантастически дешево. Вырез лодочкой удачно подчеркивал линию ее красивой шеи. Сегодня вечером ей необходимо чувствовать себя уверенно.