Раскачиваясь напротив элегантной блондинки, Хулио Родригес составлял разительный контраст с роскошно одетыми завсегдатаями ночного клуба.
— Насколько я понимаю, у тебя тут не действуют правила, запрещающие приходить в клуб не в вечерней одежде? — спросила Серена.
— Действуют, но для Хулио сделано единственное исключение. Он умеет убеждать.
В это было несложно поверить. Блондинка, с которой танцевал Родригес, смотрела на него такими голодными глазами, словно не ела уже неделю, а он являлся аппетитной бараньей ногой, запеченной на вертеле Хулио Родригес был и впрямь чрезвычайно привлекательный мужчина. Типичный латиноамериканец, смуглокожий и мужественный. Его ослепительная белозубая улыбка была одновременно чувственной и простодушной.
— Будем надеяться, что он найдет способ убедить и Мендино, — проговорила Серена.
— Боюсь, что одно только красноречие в данной ситуации не поможет, — скептически отозвался Гидеон и, встретившись глазами с Родригесом, сказал: — Он нас заметил. Скоро подойдет.
Серена увидела, как Хулио отвесил разочарованной блондинке галантный поклон, одарил ее улыбкой, которая могла бы осветить половину Нью-Йорка, и стал пробираться сквозь толпу в их сторону. Он шел легкой танцующей походкой, и, по мере того как Родригес приближался к их столику, Серена поняла, что он, видимо, старше, чем показался ей издалека. Хулио бьшо уже под тридцать. Его вызывающий наряд уже не резал ей глаз и не казался клоунским. Каким-то образом эти яркие цвета шли Хулио Родригесу, как идет матадору красная мулета и яркий костюм.
Гидеон поднялся, обменялся с Родригесом рукопожатиями и, повернувшись к Серене, представил их друг другу:
— Познакомьтесь. Серена Сполдинг. Хулио Родригес. А теперь, когда мы покончили с формальностями, присаживайся и объясни, что стряслось. Ты говорил..
Хулио не дал закончить Гидеону фразу, подняв руку в предупреждающем жесте, и опустился на стул, стоявший напротив Серены.
— Знаю, знаю. Для меня это стало такой же неожиданностью, как и для тебя. — Он перевел взгляд на Серену, и в его глазах отразилась печаль. — Я крайне сожалею. Гидеон ни в чем не виноват. Это полностью моя вина. Его план покорить вас затронул романтические струны моей души, и я предоставил ему информацию, которую считал полностью заслуживающей доверия. К сожалению, иногда события принимают не такой оборот, какой бы нам хотелось.
Гидеон тоже опустился на стул.
— И какой же «оборот» они приняли на сей раз?
— Четыре дня назад власти казнили издателя ведущей газеты Марибы, — объяснил Хулио, — так что уличные мятежи начались совершенно спонтанно. Но мы собираемся использовать их в своих целях и будем ковать железо, пока горячо.
— Но не раньше, чем я вытащу из Марибы Дэй-на. — Лицо Гидеона было словно высечено из камня. — Если хунта поймет, что ее режим находится на грани катастрофы, она вполне способна устроить кровавую баню.
Серена почувствовала, как ее сердце в который раз сжалось от страха.
— Когда, по вашему мнению, наступит развязка? — спросила она.
В глазах Хулио засветилась неподдельная симпатия, когда он повернулся к ней.
— К сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос, но нам следует действовать, не мешкая.
— Нам? — переспросил Гидеон. — То есть ты собираешься присоединиться к нам?
Хулио изумленно воззрился на Гидеона, словно тот спросил какую-то несусветную глупость.
— А как же! Часть вины лежит и на мне, так что я должен разделить с вами и опасности. — Белоснежные зубы опять блеснули на его лице, однако на сей раз в улыбке Хулио не было радости. — Кроме того, я не люблю участвовать в массовых «заплывах». Предпочитаю быть спортсменом-одиночкой. Это меня бодрит как ничто другое.
— Кастельяно — не самое безопасное место для тебя, — медленно проговорил Гидеон. — Тамошняя полиция располагает твоей фотографией.
— Ну и что! — легкомысленно пожал плечами Хулио. — Я знаю Кастельяно как свои пять пальцев, и у меня там всюду друзья.
— Причем некоторые из них занимают довольно высокие посты, — добавил Гидеон, сделав глоток из бокала, который держал в руке. Один — точнее, одна — из них нанесла мне визит накануне моего отъезда из Марибы. Кстати, Алессандра просила передать тебе привет.
Хулио расплылся в улыбке.
— О, неужели она встретилась с тобой? Впрочем, я сам назвал ей твое имя и сказал, что ты можешь стать идеальным дистрибьютором. Моя кандидатура вызывала у нее сомнения. С ее точки зрения, я слишком тесно связан с повстанцами, чтобы мне можно было доверять. Так вы с ней пришли к взаимопониманию?
— Да, — кивнул Гидеон, — разве я мог отвергнуть ее предложение!
Выражение лица Хулио смягчилось.
— Конечно, не мог, друг мой. Ни за что на свете. Именно поэтому я и направил ее к тебе. — Он отодвинул кресло от стола и встал на ноги. — Встретимся через час в аэропорту. Мисс Сполдинг отправляется с нами?
— Разумеется, — быстро сказала Серена. Губы Хулио тронула легкая улыбка.
— Ничего не «разумеется». Далеко не каждая женщина осмелится участвовать в кровавых мужских играх. Напомните мне познакомить вас при случае с моей старинной приятельницей Кейт Лантри. Мне кажется, у вас с ней много общего.
Он поклонился и одарил ее такой же ослепительной улыбкой, какой удостоилась незадолго до этого блондинка. Серена поймала себя на мысли, что чувственность так же неотъемлемо присуща этому человеку, как потребность дышать, однако, когда Хулио заговорил, голос его звучал вполне платонически:
— Вы обе красивы и имеете привычку не отступать от задуманного. Я словно вернулся в прошлое.
С этими словами Хулио Родригес энергичной походкой направился к выходу, не обращая внимания ни на танцующих, ни на страдающую в одиночестве блондинку.
— Ты прав, он действительно очень необычный человек, — сказала Серена, задумчиво наморщив лоб и провожая взглядом высокую фигуру Родригеса. — Но тем не менее он мне понравился.
— Неудивительно, он нравится всем женщинам, — сухо откликнулся Гидеон. — И, как ни странно, большинству мужчин, причем по той же причине. Наверное, причина того, что Хулио является одним из моих лучших друзей, состоит именно в том, что мне никогда не бывает с ним скучно. Ты готова?
— Еще минутку. — Серена опустила глаза в стоявший перед ней бокал с недопитым вином. — Кто такая Алессандра? — Она почувствовала, на себе пристальный взгляд Гидеона, но не подняла глаз. — Или это меня не касается?
— Тебя касается все, что касается меня, — мягко ответил Гидеон. — Мы говорили об Алессандре Карпатан. Возможно, ты о ней слышала. Примерно с год назад все газеты писали о ее свадьбе с Шандором Карпатаном и его победе на президентских выборах в Тамровии.
Серена подняла на него удивленный взгляд.
— Да, я что-то такое припоминаю. А что она делает на Кастельяно?
— Судя по всему, эта дама одержима тягой к благотворительности. Она собирает деньги и продовольствие, а затем разъезжает по странам, которые находятся в состоянии войны или под властью диктатуры, и помогает нуждающимся детям. — Губы Гидеона насмешливо скривились. — Я бы с удовольствием поучаствовал в ее благородных начинаниях, но уж слишком в неподходящее время она объявилась — в тот самый день, когда приехала ты. Мне едва удалось от нее отделаться.
Серена не сумела сдержать вздох облегчения, поняв, что женщина, которую Гидеон в тот вечер усаживал в лимузин, приходилась ему не любовницей, а всего лишь партнером по благотворительной деятельности. До сего момента она не хотела признаться даже самой себе, насколько угнетала ее та картина, невольной свидетельницей которой она стала в день своего приезда: Гидеон и роскошная, соблазнительная дама рядом друг с другом.
— По-моему, я видела ее, когда она стояла в патио. Весьма привлекательная женщина.
— Да, обладающая к тому же острым и цепким, как капкан, умом. А теперь нам все же пора уходить. Перед тем, как встретиться с Хулио, мне еще предстоит позвонить Россу и оставить ему несколько поручений.
Серена поспешно встала из-за стола.
— Я переоденусь и через пятнадцать минут буду ждать тебя в фойе гостиницы.
— Хорошо, — кивнул Гидеон. — Я тоже переоденусь, но сначала мне нужно сделать пару звонков и позаботиться о том, чтобы раздобыть оружие. Я уже давно им не пользовался.
— Мне оружие не нужно. Я привезла с собой револьвер тридцать второго калибра. Он лежал в моей сумочке, а таможенник оказался слишком ленивым, чтобы проверить ее. Просто махнул мне рукой: проходи, мол.
Гидеон озадаченно посмотрел на Серену.
— Ты всегда, отправляясь в путешествия, берешь с собой револьвер?
— Нет, крайне редко, — спокойно ответила она, — но в данных обстоятельствах… Обычно он лежит у меня дома, и, кстати, я неплохо умею с ним обращаться. В течение многих лет мне приходилось рассчитывать только на саму себя, и приобрести навыки самозащиты было вовсе не лишне.
Гидеон взял ее под локоть и повел через танцевальную площадку по направлению к выходу.
— Весьма разумно, — проговорил он.
— Почему же ты так удивлен?
— Я не столько удивлен, сколько смущен, — признался он. — Сейчас я понял, как много нам предстоит узнать друг о друге. Мне кажется, что я знаю тебя уже целую вечность, но, как оказалось, я заблуждаюсь. — Его пальцы крепче сжались на ее локте. — Ну ничего, я полагаю, что после того, как мы вернемся на Кастельяно, нам представится возможность как следует познакомиться друг с другом. В той ситуации, которая сложилась на острове, мы окажемся совершенно беззащитны, и, возможно, это даже к лучшему.
Глава 6
— Насколько я понимаю, у тебя тут не действуют правила, запрещающие приходить в клуб не в вечерней одежде? — спросила Серена.
— Действуют, но для Хулио сделано единственное исключение. Он умеет убеждать.
В это было несложно поверить. Блондинка, с которой танцевал Родригес, смотрела на него такими голодными глазами, словно не ела уже неделю, а он являлся аппетитной бараньей ногой, запеченной на вертеле Хулио Родригес был и впрямь чрезвычайно привлекательный мужчина. Типичный латиноамериканец, смуглокожий и мужественный. Его ослепительная белозубая улыбка была одновременно чувственной и простодушной.
— Будем надеяться, что он найдет способ убедить и Мендино, — проговорила Серена.
— Боюсь, что одно только красноречие в данной ситуации не поможет, — скептически отозвался Гидеон и, встретившись глазами с Родригесом, сказал: — Он нас заметил. Скоро подойдет.
Серена увидела, как Хулио отвесил разочарованной блондинке галантный поклон, одарил ее улыбкой, которая могла бы осветить половину Нью-Йорка, и стал пробираться сквозь толпу в их сторону. Он шел легкой танцующей походкой, и, по мере того как Родригес приближался к их столику, Серена поняла, что он, видимо, старше, чем показался ей издалека. Хулио бьшо уже под тридцать. Его вызывающий наряд уже не резал ей глаз и не казался клоунским. Каким-то образом эти яркие цвета шли Хулио Родригесу, как идет матадору красная мулета и яркий костюм.
Гидеон поднялся, обменялся с Родригесом рукопожатиями и, повернувшись к Серене, представил их друг другу:
— Познакомьтесь. Серена Сполдинг. Хулио Родригес. А теперь, когда мы покончили с формальностями, присаживайся и объясни, что стряслось. Ты говорил..
Хулио не дал закончить Гидеону фразу, подняв руку в предупреждающем жесте, и опустился на стул, стоявший напротив Серены.
— Знаю, знаю. Для меня это стало такой же неожиданностью, как и для тебя. — Он перевел взгляд на Серену, и в его глазах отразилась печаль. — Я крайне сожалею. Гидеон ни в чем не виноват. Это полностью моя вина. Его план покорить вас затронул романтические струны моей души, и я предоставил ему информацию, которую считал полностью заслуживающей доверия. К сожалению, иногда события принимают не такой оборот, какой бы нам хотелось.
Гидеон тоже опустился на стул.
— И какой же «оборот» они приняли на сей раз?
— Четыре дня назад власти казнили издателя ведущей газеты Марибы, — объяснил Хулио, — так что уличные мятежи начались совершенно спонтанно. Но мы собираемся использовать их в своих целях и будем ковать железо, пока горячо.
— Но не раньше, чем я вытащу из Марибы Дэй-на. — Лицо Гидеона было словно высечено из камня. — Если хунта поймет, что ее режим находится на грани катастрофы, она вполне способна устроить кровавую баню.
Серена почувствовала, как ее сердце в который раз сжалось от страха.
— Когда, по вашему мнению, наступит развязка? — спросила она.
В глазах Хулио засветилась неподдельная симпатия, когда он повернулся к ней.
— К сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос, но нам следует действовать, не мешкая.
— Нам? — переспросил Гидеон. — То есть ты собираешься присоединиться к нам?
Хулио изумленно воззрился на Гидеона, словно тот спросил какую-то несусветную глупость.
— А как же! Часть вины лежит и на мне, так что я должен разделить с вами и опасности. — Белоснежные зубы опять блеснули на его лице, однако на сей раз в улыбке Хулио не было радости. — Кроме того, я не люблю участвовать в массовых «заплывах». Предпочитаю быть спортсменом-одиночкой. Это меня бодрит как ничто другое.
— Кастельяно — не самое безопасное место для тебя, — медленно проговорил Гидеон. — Тамошняя полиция располагает твоей фотографией.
— Ну и что! — легкомысленно пожал плечами Хулио. — Я знаю Кастельяно как свои пять пальцев, и у меня там всюду друзья.
— Причем некоторые из них занимают довольно высокие посты, — добавил Гидеон, сделав глоток из бокала, который держал в руке. Один — точнее, одна — из них нанесла мне визит накануне моего отъезда из Марибы. Кстати, Алессандра просила передать тебе привет.
Хулио расплылся в улыбке.
— О, неужели она встретилась с тобой? Впрочем, я сам назвал ей твое имя и сказал, что ты можешь стать идеальным дистрибьютором. Моя кандидатура вызывала у нее сомнения. С ее точки зрения, я слишком тесно связан с повстанцами, чтобы мне можно было доверять. Так вы с ней пришли к взаимопониманию?
— Да, — кивнул Гидеон, — разве я мог отвергнуть ее предложение!
Выражение лица Хулио смягчилось.
— Конечно, не мог, друг мой. Ни за что на свете. Именно поэтому я и направил ее к тебе. — Он отодвинул кресло от стола и встал на ноги. — Встретимся через час в аэропорту. Мисс Сполдинг отправляется с нами?
— Разумеется, — быстро сказала Серена. Губы Хулио тронула легкая улыбка.
— Ничего не «разумеется». Далеко не каждая женщина осмелится участвовать в кровавых мужских играх. Напомните мне познакомить вас при случае с моей старинной приятельницей Кейт Лантри. Мне кажется, у вас с ней много общего.
Он поклонился и одарил ее такой же ослепительной улыбкой, какой удостоилась незадолго до этого блондинка. Серена поймала себя на мысли, что чувственность так же неотъемлемо присуща этому человеку, как потребность дышать, однако, когда Хулио заговорил, голос его звучал вполне платонически:
— Вы обе красивы и имеете привычку не отступать от задуманного. Я словно вернулся в прошлое.
С этими словами Хулио Родригес энергичной походкой направился к выходу, не обращая внимания ни на танцующих, ни на страдающую в одиночестве блондинку.
— Ты прав, он действительно очень необычный человек, — сказала Серена, задумчиво наморщив лоб и провожая взглядом высокую фигуру Родригеса. — Но тем не менее он мне понравился.
— Неудивительно, он нравится всем женщинам, — сухо откликнулся Гидеон. — И, как ни странно, большинству мужчин, причем по той же причине. Наверное, причина того, что Хулио является одним из моих лучших друзей, состоит именно в том, что мне никогда не бывает с ним скучно. Ты готова?
— Еще минутку. — Серена опустила глаза в стоявший перед ней бокал с недопитым вином. — Кто такая Алессандра? — Она почувствовала, на себе пристальный взгляд Гидеона, но не подняла глаз. — Или это меня не касается?
— Тебя касается все, что касается меня, — мягко ответил Гидеон. — Мы говорили об Алессандре Карпатан. Возможно, ты о ней слышала. Примерно с год назад все газеты писали о ее свадьбе с Шандором Карпатаном и его победе на президентских выборах в Тамровии.
Серена подняла на него удивленный взгляд.
— Да, я что-то такое припоминаю. А что она делает на Кастельяно?
— Судя по всему, эта дама одержима тягой к благотворительности. Она собирает деньги и продовольствие, а затем разъезжает по странам, которые находятся в состоянии войны или под властью диктатуры, и помогает нуждающимся детям. — Губы Гидеона насмешливо скривились. — Я бы с удовольствием поучаствовал в ее благородных начинаниях, но уж слишком в неподходящее время она объявилась — в тот самый день, когда приехала ты. Мне едва удалось от нее отделаться.
Серена не сумела сдержать вздох облегчения, поняв, что женщина, которую Гидеон в тот вечер усаживал в лимузин, приходилась ему не любовницей, а всего лишь партнером по благотворительной деятельности. До сего момента она не хотела признаться даже самой себе, насколько угнетала ее та картина, невольной свидетельницей которой она стала в день своего приезда: Гидеон и роскошная, соблазнительная дама рядом друг с другом.
— По-моему, я видела ее, когда она стояла в патио. Весьма привлекательная женщина.
— Да, обладающая к тому же острым и цепким, как капкан, умом. А теперь нам все же пора уходить. Перед тем, как встретиться с Хулио, мне еще предстоит позвонить Россу и оставить ему несколько поручений.
Серена поспешно встала из-за стола.
— Я переоденусь и через пятнадцать минут буду ждать тебя в фойе гостиницы.
— Хорошо, — кивнул Гидеон. — Я тоже переоденусь, но сначала мне нужно сделать пару звонков и позаботиться о том, чтобы раздобыть оружие. Я уже давно им не пользовался.
— Мне оружие не нужно. Я привезла с собой револьвер тридцать второго калибра. Он лежал в моей сумочке, а таможенник оказался слишком ленивым, чтобы проверить ее. Просто махнул мне рукой: проходи, мол.
Гидеон озадаченно посмотрел на Серену.
— Ты всегда, отправляясь в путешествия, берешь с собой револьвер?
— Нет, крайне редко, — спокойно ответила она, — но в данных обстоятельствах… Обычно он лежит у меня дома, и, кстати, я неплохо умею с ним обращаться. В течение многих лет мне приходилось рассчитывать только на саму себя, и приобрести навыки самозащиты было вовсе не лишне.
Гидеон взял ее под локоть и повел через танцевальную площадку по направлению к выходу.
— Весьма разумно, — проговорил он.
— Почему же ты так удивлен?
— Я не столько удивлен, сколько смущен, — признался он. — Сейчас я понял, как много нам предстоит узнать друг о друге. Мне кажется, что я знаю тебя уже целую вечность, но, как оказалось, я заблуждаюсь. — Его пальцы крепче сжались на ее локте. — Ну ничего, я полагаю, что после того, как мы вернемся на Кастельяно, нам представится возможность как следует познакомиться друг с другом. В той ситуации, которая сложилась на острове, мы окажемся совершенно беззащитны, и, возможно, это даже к лучшему.
Глава 6
— Гидеон, ради всего святого, что случилось? — спросила Серена.
С тех пор, как они приземлились на небольшой прогалине посередине густого тропического леса, Гидеон постоянно находился в напряжении, и это чувствовалось даже на расстоянии. Поначалу она не обратила на это внимания. Серена и сама испытывала нервную дрожь, которая от непроглядной ночной темноты только усиливалась. Но эмоции, которые обуревали Гидеона, были… какими-то иными и, похоже, усиливались с каждой секундой по мере того, как они пробирались следом за Хулио сквозь густые зеленые дебри.
— Да так, ничего, — ответил Гидеон каким-то сдавленным хриплым голосом. — Просто эти джунгли… Они напоминают о Нам-Пене. — Он сделал глубокий судорожный вздох. — Мне не хватает воздуха. Куда, черт его побери, направляется Хулио?!
Воздух действительно был влажным и плотным, но у Серены не возникало никаких проблем с дыханием. Желая хоть как-то поддержать Гидеона, она взяла его за руку.
— Кто знает! Но после того, как он посадил самолет, я готова следовать за ним куда угодно. Я почти не сомневалась в том, что мы разобьемся. Ведь прогалина, на которой мы сели, казалась сверху не больше почтовой марки.
— Что верно, то верно, — кивнул Гидеон, — пилот он первоклассный. Будем надеяться, что он окажется таким же опытным проводником. У нас и без того времени в обрез, не хватает еще заблудиться в этом чертовом лесу.
— Ты меня недооцениваешь, — раздался совсем рядом голос Хулио.
Оказывается, он уже некоторое время назад остановился и теперь поджидал их, прислонясь спиной к стволу огромного дерева, что возвышалось в нескольких метрах впереди них. Хулио направил на лица своих спутников луч фонарика.
— Тебе, Гидеон, уже давно следовало бы понять, что я проявляю выдающиеся способности во всем, за что берусь. Я совершенно точно знаю, где мы находимся.
— Чудесно, в таком случае ты сможешь мне сказать, когда наконец мы выберемся из этого треклятого тропического леса, — ничуть не смутившись, парировал Гидеон.
Хулио, который до этого улыбался, сразу же посерьезнел.
— Извини, Гидеон, я совсем забыл про Нам-Пень. Однако лес станет для вас самым надежным укрытием, пока я выйду наружу и свяжусь с Россом. Или ты хочешь, чтобы мы все вместе отправились в рыбачью деревню?
— Нет! — Гидеон непроизвольно перевел взгляд на Серену. — Я не такой эгоист. Мы остаемся, но ты все же постарайся вытащить нас отсюда как можно скорее.
— Непременно. А вы ждите меня здесь.
Сказав это, Хулио исчез в густой растительности, но тут же снова появился перед ними, держа в руках лестницу. Прислонив ее к стволу дерева, возле которого стоял, он повернулся к Гидеону и Серене.
— Полезайте наверх и устраивайтесь поудобнее, а я пойду в деревню, чтобы встретиться с Россом. Вернусь через несколько часов.
— Вы предлагаете нам «поудобнее устроиться»… на дереве? — изумленно осведомилась Серена.
Хулио кивнул.
— Я совсем забыл сказать вам, что наверху, в ветвях, построен очень удобный шалаш. Мы с Кейт соорудили его, когда только приехали на Кастельяно. Уверяю вас, он вполне приспособлен для обитания. Кейт даже жила здесь некоторое время.
Хулио повернулся и двинулся вперед. На ходу он, не оборачиваясь, давал последние наставления:
— Прежде чем зажечь лампу, не забудьте как можно плотнее закрыть ставни. Листва здесь густая, но береженого бог бережет.
Его последние слова прозвучали чуть слышно, так как их поглотила плотная стена кустарника, за которой скрылся Родригес. Одетый в черные джинсы и темную летнюю куртку, он сразу же слился с джунглями и пропал из вида. Серене с трудом верилось, что жизнерадостный, разодетый как попугай Хулио Родригес, с которым она общалась в ночном клубе, может превратиться в делового, собранного пилота-аса, что встретил их в аэропорту Санта-Изабеллы часом позже. Этот человек поистине являлся загадкой.
Она повернулась и окинула взглядом лестницу, прислоненную к стволу.
— Что ж, я всегда мечтала иметь домик на дереве. Давай посмотрим, соответствует ли он моим детским фантазиям.
Гидеон не ответил. Напряжение, охватившее его после посадки, усилилось еще больше. Он ничего не ответил, вытер о джинсы холодные и влажные ладони и остался стоять на месте. Серена решила подать пример и, выпустив его руку, стала первой взбираться вверх по деревянным перекладинам.
Лестница привела ее к деревянному настилу, сделав по которому три шага, она оказалась у входа в домик. Дверные петли были предусмотрительно смазаны, поэтому дверь отворилась без малейшего скрипа, и женщина заглянула внутрь.
Открывшаяся ее взгляду комнатка была небольшой, но с достаточно высоким потолком для того, чтобы в ней можно было стоять, выпрямившись в полный рост. Обстановка была спартанской: два матраца, сундук из пальмовых досок, на нем — фонарь «молния» и тумбочка в углу. Было заметно, что кто-то с трогательной заботой пытался хоть как-то украсить этот убогий интерьер. На тумбочке стояла высокая черная блестящая ваза, вторая такая же возвышалась в углу. К тростниковым стенам было приделано несколько тонких цилиндров, предназначенных для того, чтобы ставить в них цветы. Темно-синие покрывала на матрацах были словно только что из прачечной, и во всей крошечной комнатке витал дух почти домашнего уюта. Странно: учитывая скудную обстановку, она должна была выглядеть убого, но такое чувство почему-то не возникало. Это примитивное убежище вдруг показалось Серене маленьким кусочком рая. Здесь витал какой-то удивительный дух, полный любви и тепла.
— Мне здесь нравится. — Луч света от фонарика упал на плетеные веревочные занавески, закрывавшие окно рядом со входом. — Пусть занавески остаются задернутыми, а мы зажжем лампу.
— Нет! — почти выкрикнул Гидеон. — Лампа нам не нужна. Здесь и так дышать нечем.
Он вошел в домик и нараспашку открыл ставни.
— Выключи фонарь. Сквозь листву пробивается достаточно лунного света, чтобы мы могли здесь ориентироваться.
Гидеон задержался у окна и сделал несколько глубоких вдохов, словно страдал от кислородного голодания, а затем уселся на матрац, лежавший у окна, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.
— Иди сюда и сядь рядом со мной.
Гидеон был прав. Луна светила так ярко, что можно было различить все вокруг вплоть до деталей. Кожа на скулах Гидеона туго натянулась, губы были сжаты в узкую полоску.
— Хочешь, я оставлю дверь открытой? — мягко спросила Серена.
Гидеон помолчал, словно внутри его шла борьба, а затем выдавил:
— Да, если не возражаешь. — После этого он горько усмехнулся. — Черт! Извини меня. Я знаю, что выгляжу глупо.
— Ничего подобного.
Серена преодолела разделявшее их расстояние и опустилась на матрац рядом с ним. Он тут же обнял ее рукой за плечо, и она поудобнее устроилась возле него.
— Вот так гораздо лучше, правда?
— Да. — Его грудь бурно вздымалась и опускалась в такт дыханию.
— Может, тебе станет легче, если мы поговорим об этом? — осторожно спросила она. — Я имею в виду Нам-Пень.
— Может, и станет. Не знаю. — Гидеон с трудом выговаривал слова, будто язык плохо повиновался ему. — Когда-нибудь я расскажу тебе об этом во всех подробностях. Это часть меня, и было бы нечестно утаивать ее от тебя.
— Если тебе это причиняет боль, то лучше не надо.
— Причиняет, не причиняет — это не имеет значения. Ты имеешь право знать. — Гидеон закрыл глаза, дыхание с усилием вырывалось из его груди. — Нам-Пень… Это был концлагерь. Я попал в плен, и вьетконговцы держали меня там в течение пяти месяцев. Это был сущий ад. Причем там мучили не только нас, военнопленных, но и простых вьетнамцев. Там была женщина вьетнамка… Совсем юная, лет четырнадцати, не больше. Уж не знаю, что такого она могла натворить, но всех нас вывели на середину лагеря и заставили наблюдать, как ее наказывают. Несмотря на юный возраст, у нее уже был ребенок — еще совсем младенец. Сначала они убили у нее на глазах ее сына, а затем стали насиловать несчастную. — Голос Гидеона был едва слышен. — На следующий день она умерла.
— Бог мой! — прошептала Серена, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Она обвила Гидеона руками за талию и крепко прижалась к нему.
— Через месяц мне удалось бежать, но еще целых три недели я блуждал по джунглям, пробираясь к своим. — Он попытался улыбнуться. — Теперь ты понимаешь, почему я не люблю тропический лес.
«И при всем этом он отказался от предложения Хулио пойти всем вместе, — подумала Серена. — А почему? Неужели только из-за меня?»
— Гидеон, — начала она дрогнувшим голосом, — почему в таком случае мы не пошли вместе с Хулио?
— За меня не волнуйся, все будет в порядке. Помнишь, я говорил тебе о тех, кто подстерегает нас, затаившись в засаде? Мы должны бороться с ними. Если мы позволим им одержать над нами верх, то уже никогда не будем чувствовать себя в безопасности. — Гидеон открыл глаза. Серена увидела, что его лоб покрыт бисеринками пота. — Только обнимай меня покрепче.
— Конечно. — На сердце у Серены скребли кошки, оно разрывалось от жалости к этому сильному человеку, который сейчас напоминал испуганного ребенка. «Да возвращайся же ты поскорее, Хулио, черт тебя возьми!» — в молчаливом отчаянии молила она, а вслух успокаивала, баюкала: — Я с тобой, я никуда не денусь.
— Они здесь, они вокруг нас, вот что плохо. Даже с закрытыми глазами я слышу звуки ночи и вижу…
Серене показалось, что они просидели целую вечность, прижавшись друг к другу. Время от времени Гидеон начинал говорить, но единственное, на что он сейчас был способен, это жуткие, душераздирающие картинки из далекого прошлого. Поняв это, он умолк насовсем и лишь цеплялся за Серену, словно за спасательный круг в бушующем море.
И вдруг с земли послышался благословенный, долгожданный голос Хулио:
— Эй, это я!
Серена с облегчением вздохнула. Слава богу, скоро Гидеон будет избавлен от этого ужаса! Его руки ослабли и безвольно упали вдоль тела.
— Прости, — прошептал он, — я не хотел быть тебе обузой.
Она нежно поцеловала его.
— А вот теперь ты и впрямь начинаешь выглядеть глупо.
— Видишь, я постоянно нуждаюсь в том, чтобы меня утешали, — смущенно улыбнулся он. — Хорошо, что я не приучил себя выступать в образе эдакого крутого мачо, иначе сейчас мне грозило бы раздвоение личности.
— Я всегда ненавидела мужиков, которые корчат из себя мачо, — ответила Серена. — Что же касается утешения, то этот процесс должен быть двусторонним и взаимным.
— Мне тоже так кажется. — Его улыбка была печальной. — По-моему, все должно делиться пополам.
Без всякого сомнения, в его словах крылся гораздо более широкий смысл, чем могло показаться с первого взгляда, и, говоря это, Гидеон подразумевал вовсе не одну только теперешнюю ситуацию. Серена озабоченно нахмурилась.
— Гидеон, я знаю, что…
— Эй, чего это вы сидите в темноте? — В дверном проеме вырос Хулио Родригес и направил на них луч своего фонарика. — Пора двигать дальше, Гидеон. Я привел с собой Росса. Он ждет внизу.
Серена порывисто вскочила.
— Пошли!
Хулио кинул быстрый взгляд на Гидеона, но слова его были адресованы Серене:
— Насколько мне известно, в планах Гидеона мы с вами не участвуем.
— Это почему? — Серена также воззрилась на Гидеона.
Гидеон встал и заговорил, не глядя на нее:
— Мы с Россом должны предварительно поторговаться с Мендино по поводу выкупа. Мы же не хотим, чтобы наш добрый полковник расстроился, верно? А когда мы уладим нашу маленькую проблему, Хулио сможет начать свой большой крестовый поход. — Гидеон недобро усмехнулся. — У него на редкость хорошо получаются эффектные сцены.
— Я хочу пойти с вами, — настаивала Серена. Гидеон покачал головой.
— Твое присутствие только осложнит нашу задачу. Мы не задержимся надолго. Если все сложится удачно, мы управимся еще до рассвета. А Хулио пока останется с тобой.
— Ты уверен, что хочешь играть именно по таким правилам? — с мрачной миной спросил Хулио.
— Уверен. — Гидеон повернулся к Серене, ласково поцеловал ее и шутливо напутствовал: — Не позволяй этому бессовестному сатиру соблазнить тебя. Если он находится в одной комнате с женщиной, да еще и матрац под рукой, он за себя не отвечает.
Хулио сверкнул белозубой улыбкой.
— Ты меня обижаешь! И при чем тут матрац? Не волнуйся, Гидеон, я позабочусь о ней.
— Уж в этом-то я не сомневаюсь. — Он повернулся и на прощание еще раз поцеловал Серену. — До скорого свидания, милая.
Она открыла рот, чтобы снова возразить, но Гидеон растворился в темноте. Серена глядела в пустое пространство, мучительно думая о чем-то, что не давало ей покоя. Что-то было не так, что-то в том, как…
— Все будет в порядке, — успокаивающим тоном проговорил Хулио. — Гидеон умеет постоять за себя.
Серена перевела взгляд на лицо Родригеса.
— А при чем тут это? Ведь он сказал, что хочет всего лишь поторговаться!
— Будем соблюдать осторожность. — Хулио уклонился от ответа на ее вопрос и, подойдя к окну, закрыл ставни. — Все будет закончено уже очень скоро. Единственное, что мы должны сделать, это не позволить себе заскучать на протяжении нескольких часов. — Он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Но поскольку Гидеон является моим другом, я лишен возможности развлечься наиболее приятным способом.
Он подошел к пальмовому сундуку, на котором стояла лампа-«молния», зажег ее и протянул Серене.
— Не подержите? В сундуке должна быть колода карт. Мы сыграем несколько партий в покер и узнаем друг друга поближе. Увы, не в том смысле, в каком бы мне этого хотелось. И возможно, — хохотнул он, — я расскажу вам о женщинах, которые жили в этом маленьком домике.
— Сами лезьте на это чертово дерево! А я возвращаюсь в Марибу!
Это, без сомнений, был голос Дэйна! Серена отшвырнула карты и вскочила на ноги.
— Он вытащил его! Вы слышите, Хулио? Это Дэйн! Гидеон все-таки освободил его! Я не могу в это поверить! — Она подскочила к двери и открыла ее нараспашку. — Как здорово!
— Да, здорово, — чуть поколебавшись, произнес Хулио.
Серена топталась на краю деревянного помоста, пристально вглядываясь в простиравшуюся внизу тьму.
— Дэйн, поднимайся сюда! Я хочу посмотреть на тебя!
Внизу наступила тишина, а потом прозвучал раздраженный голос брата:
— Ну ладно, я поднимаюсь.
Серена отступила на несколько шагов, чтобы освободить для него место, и наконец в желтом пятне света, падавшем через открытую дверь лесного домика, показалась темная курчавая голова Дэйна. Слава всевышнему, с ним все в порядке! Вид у него, правда, немного рассерженный, но зато сам он цел и невредим!
Серена бросилась к нему, повисла у него на шее.
— Черт тебя побери, Дэйн! Я едва с ума не сошла! Надеюсь, этот урок хоть чему-нибудь тебя научит, идиот ты эдакий! Пора бы тебе уже повзрослеть и взяться за ум.
— Отстань! — огрызнулся Дэйн. — Все было в порядке, и я, кстати, классно проводил время, пока этот козел Мендино не стал корчить из себя мелкотравчатого Гитлера. — Он слегка обнял сестру и тут же отстранился. — Но все равно, спасибо за то, что поспешила на помощь. — Он широко зевнул. — А теперь, когда ты убедилась, что со мной все в порядке, я возвращаюсь в Марибу. Я не пошел бы с Россом, если бы с самого начала знал об этой чертовой сделке. Но вернуться я обязан. Я веселился, мне и платить.
С тех пор, как они приземлились на небольшой прогалине посередине густого тропического леса, Гидеон постоянно находился в напряжении, и это чувствовалось даже на расстоянии. Поначалу она не обратила на это внимания. Серена и сама испытывала нервную дрожь, которая от непроглядной ночной темноты только усиливалась. Но эмоции, которые обуревали Гидеона, были… какими-то иными и, похоже, усиливались с каждой секундой по мере того, как они пробирались следом за Хулио сквозь густые зеленые дебри.
— Да так, ничего, — ответил Гидеон каким-то сдавленным хриплым голосом. — Просто эти джунгли… Они напоминают о Нам-Пене. — Он сделал глубокий судорожный вздох. — Мне не хватает воздуха. Куда, черт его побери, направляется Хулио?!
Воздух действительно был влажным и плотным, но у Серены не возникало никаких проблем с дыханием. Желая хоть как-то поддержать Гидеона, она взяла его за руку.
— Кто знает! Но после того, как он посадил самолет, я готова следовать за ним куда угодно. Я почти не сомневалась в том, что мы разобьемся. Ведь прогалина, на которой мы сели, казалась сверху не больше почтовой марки.
— Что верно, то верно, — кивнул Гидеон, — пилот он первоклассный. Будем надеяться, что он окажется таким же опытным проводником. У нас и без того времени в обрез, не хватает еще заблудиться в этом чертовом лесу.
— Ты меня недооцениваешь, — раздался совсем рядом голос Хулио.
Оказывается, он уже некоторое время назад остановился и теперь поджидал их, прислонясь спиной к стволу огромного дерева, что возвышалось в нескольких метрах впереди них. Хулио направил на лица своих спутников луч фонарика.
— Тебе, Гидеон, уже давно следовало бы понять, что я проявляю выдающиеся способности во всем, за что берусь. Я совершенно точно знаю, где мы находимся.
— Чудесно, в таком случае ты сможешь мне сказать, когда наконец мы выберемся из этого треклятого тропического леса, — ничуть не смутившись, парировал Гидеон.
Хулио, который до этого улыбался, сразу же посерьезнел.
— Извини, Гидеон, я совсем забыл про Нам-Пень. Однако лес станет для вас самым надежным укрытием, пока я выйду наружу и свяжусь с Россом. Или ты хочешь, чтобы мы все вместе отправились в рыбачью деревню?
— Нет! — Гидеон непроизвольно перевел взгляд на Серену. — Я не такой эгоист. Мы остаемся, но ты все же постарайся вытащить нас отсюда как можно скорее.
— Непременно. А вы ждите меня здесь.
Сказав это, Хулио исчез в густой растительности, но тут же снова появился перед ними, держа в руках лестницу. Прислонив ее к стволу дерева, возле которого стоял, он повернулся к Гидеону и Серене.
— Полезайте наверх и устраивайтесь поудобнее, а я пойду в деревню, чтобы встретиться с Россом. Вернусь через несколько часов.
— Вы предлагаете нам «поудобнее устроиться»… на дереве? — изумленно осведомилась Серена.
Хулио кивнул.
— Я совсем забыл сказать вам, что наверху, в ветвях, построен очень удобный шалаш. Мы с Кейт соорудили его, когда только приехали на Кастельяно. Уверяю вас, он вполне приспособлен для обитания. Кейт даже жила здесь некоторое время.
Хулио повернулся и двинулся вперед. На ходу он, не оборачиваясь, давал последние наставления:
— Прежде чем зажечь лампу, не забудьте как можно плотнее закрыть ставни. Листва здесь густая, но береженого бог бережет.
Его последние слова прозвучали чуть слышно, так как их поглотила плотная стена кустарника, за которой скрылся Родригес. Одетый в черные джинсы и темную летнюю куртку, он сразу же слился с джунглями и пропал из вида. Серене с трудом верилось, что жизнерадостный, разодетый как попугай Хулио Родригес, с которым она общалась в ночном клубе, может превратиться в делового, собранного пилота-аса, что встретил их в аэропорту Санта-Изабеллы часом позже. Этот человек поистине являлся загадкой.
Она повернулась и окинула взглядом лестницу, прислоненную к стволу.
— Что ж, я всегда мечтала иметь домик на дереве. Давай посмотрим, соответствует ли он моим детским фантазиям.
Гидеон не ответил. Напряжение, охватившее его после посадки, усилилось еще больше. Он ничего не ответил, вытер о джинсы холодные и влажные ладони и остался стоять на месте. Серена решила подать пример и, выпустив его руку, стала первой взбираться вверх по деревянным перекладинам.
Лестница привела ее к деревянному настилу, сделав по которому три шага, она оказалась у входа в домик. Дверные петли были предусмотрительно смазаны, поэтому дверь отворилась без малейшего скрипа, и женщина заглянула внутрь.
Открывшаяся ее взгляду комнатка была небольшой, но с достаточно высоким потолком для того, чтобы в ней можно было стоять, выпрямившись в полный рост. Обстановка была спартанской: два матраца, сундук из пальмовых досок, на нем — фонарь «молния» и тумбочка в углу. Было заметно, что кто-то с трогательной заботой пытался хоть как-то украсить этот убогий интерьер. На тумбочке стояла высокая черная блестящая ваза, вторая такая же возвышалась в углу. К тростниковым стенам было приделано несколько тонких цилиндров, предназначенных для того, чтобы ставить в них цветы. Темно-синие покрывала на матрацах были словно только что из прачечной, и во всей крошечной комнатке витал дух почти домашнего уюта. Странно: учитывая скудную обстановку, она должна была выглядеть убого, но такое чувство почему-то не возникало. Это примитивное убежище вдруг показалось Серене маленьким кусочком рая. Здесь витал какой-то удивительный дух, полный любви и тепла.
— Мне здесь нравится. — Луч света от фонарика упал на плетеные веревочные занавески, закрывавшие окно рядом со входом. — Пусть занавески остаются задернутыми, а мы зажжем лампу.
— Нет! — почти выкрикнул Гидеон. — Лампа нам не нужна. Здесь и так дышать нечем.
Он вошел в домик и нараспашку открыл ставни.
— Выключи фонарь. Сквозь листву пробивается достаточно лунного света, чтобы мы могли здесь ориентироваться.
Гидеон задержался у окна и сделал несколько глубоких вдохов, словно страдал от кислородного голодания, а затем уселся на матрац, лежавший у окна, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.
— Иди сюда и сядь рядом со мной.
Гидеон был прав. Луна светила так ярко, что можно было различить все вокруг вплоть до деталей. Кожа на скулах Гидеона туго натянулась, губы были сжаты в узкую полоску.
— Хочешь, я оставлю дверь открытой? — мягко спросила Серена.
Гидеон помолчал, словно внутри его шла борьба, а затем выдавил:
— Да, если не возражаешь. — После этого он горько усмехнулся. — Черт! Извини меня. Я знаю, что выгляжу глупо.
— Ничего подобного.
Серена преодолела разделявшее их расстояние и опустилась на матрац рядом с ним. Он тут же обнял ее рукой за плечо, и она поудобнее устроилась возле него.
— Вот так гораздо лучше, правда?
— Да. — Его грудь бурно вздымалась и опускалась в такт дыханию.
— Может, тебе станет легче, если мы поговорим об этом? — осторожно спросила она. — Я имею в виду Нам-Пень.
— Может, и станет. Не знаю. — Гидеон с трудом выговаривал слова, будто язык плохо повиновался ему. — Когда-нибудь я расскажу тебе об этом во всех подробностях. Это часть меня, и было бы нечестно утаивать ее от тебя.
— Если тебе это причиняет боль, то лучше не надо.
— Причиняет, не причиняет — это не имеет значения. Ты имеешь право знать. — Гидеон закрыл глаза, дыхание с усилием вырывалось из его груди. — Нам-Пень… Это был концлагерь. Я попал в плен, и вьетконговцы держали меня там в течение пяти месяцев. Это был сущий ад. Причем там мучили не только нас, военнопленных, но и простых вьетнамцев. Там была женщина вьетнамка… Совсем юная, лет четырнадцати, не больше. Уж не знаю, что такого она могла натворить, но всех нас вывели на середину лагеря и заставили наблюдать, как ее наказывают. Несмотря на юный возраст, у нее уже был ребенок — еще совсем младенец. Сначала они убили у нее на глазах ее сына, а затем стали насиловать несчастную. — Голос Гидеона был едва слышен. — На следующий день она умерла.
— Бог мой! — прошептала Серена, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Она обвила Гидеона руками за талию и крепко прижалась к нему.
— Через месяц мне удалось бежать, но еще целых три недели я блуждал по джунглям, пробираясь к своим. — Он попытался улыбнуться. — Теперь ты понимаешь, почему я не люблю тропический лес.
«И при всем этом он отказался от предложения Хулио пойти всем вместе, — подумала Серена. — А почему? Неужели только из-за меня?»
— Гидеон, — начала она дрогнувшим голосом, — почему в таком случае мы не пошли вместе с Хулио?
— За меня не волнуйся, все будет в порядке. Помнишь, я говорил тебе о тех, кто подстерегает нас, затаившись в засаде? Мы должны бороться с ними. Если мы позволим им одержать над нами верх, то уже никогда не будем чувствовать себя в безопасности. — Гидеон открыл глаза. Серена увидела, что его лоб покрыт бисеринками пота. — Только обнимай меня покрепче.
— Конечно. — На сердце у Серены скребли кошки, оно разрывалось от жалости к этому сильному человеку, который сейчас напоминал испуганного ребенка. «Да возвращайся же ты поскорее, Хулио, черт тебя возьми!» — в молчаливом отчаянии молила она, а вслух успокаивала, баюкала: — Я с тобой, я никуда не денусь.
— Они здесь, они вокруг нас, вот что плохо. Даже с закрытыми глазами я слышу звуки ночи и вижу…
Серене показалось, что они просидели целую вечность, прижавшись друг к другу. Время от времени Гидеон начинал говорить, но единственное, на что он сейчас был способен, это жуткие, душераздирающие картинки из далекого прошлого. Поняв это, он умолк насовсем и лишь цеплялся за Серену, словно за спасательный круг в бушующем море.
И вдруг с земли послышался благословенный, долгожданный голос Хулио:
— Эй, это я!
Серена с облегчением вздохнула. Слава богу, скоро Гидеон будет избавлен от этого ужаса! Его руки ослабли и безвольно упали вдоль тела.
— Прости, — прошептал он, — я не хотел быть тебе обузой.
Она нежно поцеловала его.
— А вот теперь ты и впрямь начинаешь выглядеть глупо.
— Видишь, я постоянно нуждаюсь в том, чтобы меня утешали, — смущенно улыбнулся он. — Хорошо, что я не приучил себя выступать в образе эдакого крутого мачо, иначе сейчас мне грозило бы раздвоение личности.
— Я всегда ненавидела мужиков, которые корчат из себя мачо, — ответила Серена. — Что же касается утешения, то этот процесс должен быть двусторонним и взаимным.
— Мне тоже так кажется. — Его улыбка была печальной. — По-моему, все должно делиться пополам.
Без всякого сомнения, в его словах крылся гораздо более широкий смысл, чем могло показаться с первого взгляда, и, говоря это, Гидеон подразумевал вовсе не одну только теперешнюю ситуацию. Серена озабоченно нахмурилась.
— Гидеон, я знаю, что…
— Эй, чего это вы сидите в темноте? — В дверном проеме вырос Хулио Родригес и направил на них луч своего фонарика. — Пора двигать дальше, Гидеон. Я привел с собой Росса. Он ждет внизу.
Серена порывисто вскочила.
— Пошли!
Хулио кинул быстрый взгляд на Гидеона, но слова его были адресованы Серене:
— Насколько мне известно, в планах Гидеона мы с вами не участвуем.
— Это почему? — Серена также воззрилась на Гидеона.
Гидеон встал и заговорил, не глядя на нее:
— Мы с Россом должны предварительно поторговаться с Мендино по поводу выкупа. Мы же не хотим, чтобы наш добрый полковник расстроился, верно? А когда мы уладим нашу маленькую проблему, Хулио сможет начать свой большой крестовый поход. — Гидеон недобро усмехнулся. — У него на редкость хорошо получаются эффектные сцены.
— Я хочу пойти с вами, — настаивала Серена. Гидеон покачал головой.
— Твое присутствие только осложнит нашу задачу. Мы не задержимся надолго. Если все сложится удачно, мы управимся еще до рассвета. А Хулио пока останется с тобой.
— Ты уверен, что хочешь играть именно по таким правилам? — с мрачной миной спросил Хулио.
— Уверен. — Гидеон повернулся к Серене, ласково поцеловал ее и шутливо напутствовал: — Не позволяй этому бессовестному сатиру соблазнить тебя. Если он находится в одной комнате с женщиной, да еще и матрац под рукой, он за себя не отвечает.
Хулио сверкнул белозубой улыбкой.
— Ты меня обижаешь! И при чем тут матрац? Не волнуйся, Гидеон, я позабочусь о ней.
— Уж в этом-то я не сомневаюсь. — Он повернулся и на прощание еще раз поцеловал Серену. — До скорого свидания, милая.
Она открыла рот, чтобы снова возразить, но Гидеон растворился в темноте. Серена глядела в пустое пространство, мучительно думая о чем-то, что не давало ей покоя. Что-то было не так, что-то в том, как…
— Все будет в порядке, — успокаивающим тоном проговорил Хулио. — Гидеон умеет постоять за себя.
Серена перевела взгляд на лицо Родригеса.
— А при чем тут это? Ведь он сказал, что хочет всего лишь поторговаться!
— Будем соблюдать осторожность. — Хулио уклонился от ответа на ее вопрос и, подойдя к окну, закрыл ставни. — Все будет закончено уже очень скоро. Единственное, что мы должны сделать, это не позволить себе заскучать на протяжении нескольких часов. — Он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Но поскольку Гидеон является моим другом, я лишен возможности развлечься наиболее приятным способом.
Он подошел к пальмовому сундуку, на котором стояла лампа-«молния», зажег ее и протянул Серене.
— Не подержите? В сундуке должна быть колода карт. Мы сыграем несколько партий в покер и узнаем друг друга поближе. Увы, не в том смысле, в каком бы мне этого хотелось. И возможно, — хохотнул он, — я расскажу вам о женщинах, которые жили в этом маленьком домике.
— Сами лезьте на это чертово дерево! А я возвращаюсь в Марибу!
Это, без сомнений, был голос Дэйна! Серена отшвырнула карты и вскочила на ноги.
— Он вытащил его! Вы слышите, Хулио? Это Дэйн! Гидеон все-таки освободил его! Я не могу в это поверить! — Она подскочила к двери и открыла ее нараспашку. — Как здорово!
— Да, здорово, — чуть поколебавшись, произнес Хулио.
Серена топталась на краю деревянного помоста, пристально вглядываясь в простиравшуюся внизу тьму.
— Дэйн, поднимайся сюда! Я хочу посмотреть на тебя!
Внизу наступила тишина, а потом прозвучал раздраженный голос брата:
— Ну ладно, я поднимаюсь.
Серена отступила на несколько шагов, чтобы освободить для него место, и наконец в желтом пятне света, падавшем через открытую дверь лесного домика, показалась темная курчавая голова Дэйна. Слава всевышнему, с ним все в порядке! Вид у него, правда, немного рассерженный, но зато сам он цел и невредим!
Серена бросилась к нему, повисла у него на шее.
— Черт тебя побери, Дэйн! Я едва с ума не сошла! Надеюсь, этот урок хоть чему-нибудь тебя научит, идиот ты эдакий! Пора бы тебе уже повзрослеть и взяться за ум.
— Отстань! — огрызнулся Дэйн. — Все было в порядке, и я, кстати, классно проводил время, пока этот козел Мендино не стал корчить из себя мелкотравчатого Гитлера. — Он слегка обнял сестру и тут же отстранился. — Но все равно, спасибо за то, что поспешила на помощь. — Он широко зевнул. — А теперь, когда ты убедилась, что со мной все в порядке, я возвращаюсь в Марибу. Я не пошел бы с Россом, если бы с самого начала знал об этой чертовой сделке. Но вернуться я обязан. Я веселился, мне и платить.