Джоансен Айрис. Стук ее сердца

   – Джон Галло. Я – друг вашей дочери. – Он осмотрелся. – Нам бы лучше поспешить. Вам нужно взять что-нибудь с собой?
   – Только сумочку. Там, на кровати. – Не сводя глаз с Джона, Сандра махнула рукой в неопределенном направлении. – Какой симпатичный молодой человек! Ты прятала его от меня, а, Ева? Такой вежливый… Я бы не возражала, чтобы ты встречалась с приятным молодым человеком. Женщине нужен мужчина, который заботился бы о ней. Ты, похоже, никогда этого не понимала.
   – Нам пора. – Ева взяла мать за локоть и потащила к двери. – Постарайся идти ровнее. Когда выйдем в вестибюль, прибавь шагу, если не хочешь стать центром внимания.
   Сандра кивнула:
   – Да, да. В отеле такие подозрительные служащие… – Она оглянулась через плечо. – А как вы открыли дверь? Я не просила…
   – Это еще что такое? – В дверном проеме возник высокий, плотного сложения мужчина в светло-коричневом костюме. – Ты куда собралась?
   Сандра остановилась, словно наткнувшись на препятствие.
   – Привет, Джимми. – Она нервно облизала губы. – Я… я ухожу.
   – Черта с два! Ты обещала вечеринку…
   – Вечеринка закончилась. – Ева взяла мать за руку. – И вечеринки не начинаются с избиения. Она уходит.
   – Это моя дочь Ева, – попыталась объяснить Сандра. – Она права, ты не имел права так со мной обращаться. Мне здесь не понравилось…
   – Уходи! – бросил он Джону. – А вот ты можешь остаться, – Джимми схватил за плечо Еву. – Приятная компания – мать и дочка. Раньше у меня такого не было. Вы обе останетесь здесь.
   – Они не останутся. – Джон встал между ними и сжал пальцами запястье державшей Еву руки.
   Джимми вскрикнул от боли и отпустил плечо Евы.
   – Уводи ее, – бросил Джон. – Я вас догоню.
   Не тратя времени на разговоры, Ева вытолкала мать из номера и потащила по коридору.
   – Неужели мы его оставим? – заволновалась Сандра. – Я не хочу, чтобы Джимми…
   – Джон Галло не из тех, за кого стоит беспокоиться. – Ева нажала кнопку вызова лифта и с тревогой оглянулась, чувствуя себя ответственной за сложившуюся ситуацию. Когда лифт остановился и створки разошлись, она втолкнула Сандру в кабину и нажала нижнюю кнопку. – Выходи из отеля и садись в светло-коричневый «Шевроле» перед входом.
   – Но разве ты не… – Дверца закрылась, заглушив протесты Сандры.
   Ева повернулась и побежала по коридору к номеру 2012.
   Дверь была открыта, и человек в костюме лежал без сознания на полу.
   По крайней мере, она надеялась, что он только без сознания. На скуле и под левым глазом уже набухали будущие синяки, из носа текла кровь, губы были разбиты.
   Джон Галло обернулся, и Ева с изумлением отметила, что на нем нет ни царапины.
   – Я же велел тебе убираться.
   – Он не умер?
   – Очухается. – Джон пожал плечами. – Я просто поддал ему малость. Не люблю, когда мужчина бьет женщину. Пусть почувствует себя на ее месте. – Он взял Еву за руку и вывел из номера. – Неудачный получился вечер. Я рассчитывал провести его с большей приятностью.
   – И ты отыгрался на нем?
   – Да, отыгрался. И сделал это с огромным удовольствием.

Глава 4

   Что Сандре не достанет сил пройти четыре лестничных пролета до их квартиры, Ева поняла после того, как мать дважды споткнулась и едва не упала, сделав несколько шагов. Встав рядом, она положила ее руку себе на плечи.
   – Держись за перила и опирайся на меня. Мы справимся.
   – Конечно, справимся, – пробормотала Сандра. – Меня просто немного покачивает.
   – Я помогу. – Джон Галло отстранил Еву. – Так вы будете полночи подниматься. Какой этаж?
   – Четвертый.
   – Иди вперед и открой дверь. – Он подхватил Сандру на руки и стал подниматься. – Вот так, миссис Дункан, вам будет легче.
   – Называй меня Сандрой. – Она улыбнулась: – Ева, а он и впрямь милый и любезный. Настоящий рыцарь. Галаад. Я видела фильм…
   – Ошибаетесь. – Джон улыбнулся ей. – В рыцари я не гожусь, а вот с ролью тягловой лошади справлюсь. Сейчас будем на месте.
   К тому времени, как они поднялись на четвертый этаж, Ева уже открыла настежь дверь квартиры.
   – Отнеси ее в спальню. Дверь справа, – распорядилась она и, пройдя в ванную, смочила полотенце и взяла из шкафчика тюбик с мазью.
   Джон уже опустил Сандру на кровать и смотрел на нее сверху вниз.
   – Думаю, она быстро уснет. Помочь раздеть ее?
   – Нет. Ей не впервой спать в одежде. – Ева включила лампу на прикроватной тумбочке. – Раньше, когда я была младше, мне никогда не удавалось справиться с ней. – Она аккуратно протерла матери лицо, смазала ссадины и царапины. – Мерзавец! Зачем нужно было так ее избивать? Она сама отдала бы ему все за небольшую ласку.
   – Теперь будет осторожнее.
   Перед Евой снова встало лицо лежавшего на полу Джимми. Как жестоко и беспощадно избил его Джон Галло! Эта безжалостность поначалу шокировала ее. Но теперь, когда она получше рассмотрела лицо Сандры, шок сменился злостью.
   – Как думаешь, он позвонит в полицию?
   – Ни в коем случае. Не забывай, что у него при себе героин. В его же интересах убраться поскорее, пока не замели.
   – Хорошо. – Ева смазала рассеченную губу матери. – Надеюсь, он больше не станет цепляться к Сандре.
   – Я еще буду здесь какое-то время. Возникнут проблемы – дай знать.
   – Сама справлюсь. Она же моя мать.
   – Больно… – пробормотала Сандра, открывая глаза. – Что ты делаешь, милая?
   – Смазываю тебе губу. Закрывай глаза. Поспи.
   – У меня шла кровь… и синяки…
   – Да, но это все пройдет.
   – И я снова буду хорошенькая?
   Ева кивнула:
   – Да, через неделю или чуть больше.
   – Вот и ладно. – Сандра сонно взглянула на нее. – У тебя тоже синяк. – Она приподнялась и, протянув руку, дотронулась до скулы дочери. – Это Джимми приложился?
   – Нет, кое-кто другой. Пару дней назад. Не беспокойся, я в порядке.
   – Бедняжка. – Сандра нежно потрепала ее по щеке и едва слышно пробормотала: – Вся в мать. – Веки медленно опустились. – Яблоко от яблони…
   Ева вздрогнула и напряглась, как будто от удара, потом бросила на тумбочку тюбик с мазью.
   – С ней все будет в порядке. Пусть спит. – Голос ее дрогнул. Она повернулась и шагнула к двери. – Выключи лампу.
   Мгновением позже свет погас, и Джон Галло вышел из спальни.
   – Спасибо, что помог. – Ева стояла у окна, спиной к нему, и смотрела в окно. – Хотя я тебе ведь и выбора не оставила, а?
   – Выбор был. – Он помолчал. – Не принимай это близко к сердцу. Ты не такая, как мать. Сандра – хорошая женщина, но слабая. Ты же совсем не слабая.
   – Знаю. Но когда я вижу ее такой, приходится напоминать себе об этом. А потом… Я ведь не знаю, какой Сандра была в моем возрасте. Может быть, тоже сильной. Может быть, такой же, как я сейчас. Может быть, жизнь со временем сломает и меня и сделает похожей на нее.
   – Не сломает, если ты ей не поддашься.
   Ева перевела дыхание.
   – Верно. Что-то у меня мысли разбегаются. – Она обернулась и посмотрела на него. – Иногда мне становится страшно, но только ненадолго. А тебе бывает страшно?
   – Бывает. И не так уж редко. Обычно тогда, когда я попадаю в какие-нибудь неприятности и не могу выпутаться.
   – Поэтому ты и уходишь в армию, да? Чтобы посмотреть мир и не попадать больше в неприятности? А вот мне мир смотреть не надо – я хочу построить свой собственный.
   Джон улыбнулся:
   – Хотел бы остаться и посмотреть на этот твой мир.
   Ева вдруг поймала себя на том, что и она хотела бы того же: чтобы он остался, увидел, на что она способна, оценил ее достижения. С ним жизнь была бы интереснее, не такой пресной, в ней появился бы новый стимул.
   Она одернула себя: «И о чем ты только думаешь? Какой стимул? Тебе нужны постоянство и стабильность. Тебе нужно сосредоточиться на достижении целей».
   Джон обвел взглядом комнату:
   – Чисто. Аккуратно. Я так и представлял.
   – Иначе здесь было бы невозможно. С разными домашними делами я справляюсь, вот только кухарки из меня не получилось. Дальше «телеужина»^[2] дело не двинулось.
   – А мне нравится готовить. Расслабляешься.
   – Тоже дядя научил?
   Он кивнул:
   – Да. Дядя всю жизнь холостяком прожил и всегда себя обслуживал. Тебе бы с ним познакомиться. – Его взгляд скользнул по стене. – Хороший портрет. Это ведь Мануэль, да?
   – Да. Роза как-то оставила со мной малыша, пока ходила в магазин, а я нарисовала. Отдам ей, когда начнет готовиться к тесту за среднюю школу. Что-то вроде взятки.
   – Пойдешь учиться на художника?
   – На художника? Нет! Они же все голодные и несчастные. По крайней мере, в книгах так пишут. Я стану инженером. Солидная профессия…
   – Так вот как вы живете!.. Две комнаты, одна спальня. А где ты спишь?
   – На диване. Вполне удобно.
   Джон взглянул на накрытый пестрым покрывалом диванчик.
   – Уютный. Да… Представляю, как ты там лежишь…
   Ее снова окатило горячей волной. Несколько слов – и тело напряглось и зазвенело.
   – Тебе лучше уйти.
   – Ухожу. Знаю, что сболтнул лишнее. Что спешу. Мы уже лучше узнали друг друга, и ты больше не воспринимаешь меня как угрозу. На этом можно было бы остановиться, но не могу. Не хочу, чтобы ты забыла о том, что важно для нас обоих. – Он повернулся к двери. – Заеду за тобой завтра.
   – Ты не сдаешься, да?
   – Если бы я послушал тебя вчера и уехал, ты оказалась бы в весьма неприятной ситуации. Имей в виду, я ведь еще могу пригодиться.
   – Один шанс из тысячи.
   – Когда он выпадет, я буду рядом. – Джон оглянулся через плечо: – Знаешь, теперь я могу представлять тебя на этом диване. Голой, Ева. Голой и со мной.
   Дверь захлопнулась.
   Черт бы его побрал.
   Но что же такое с ней происходит?
   Неутолимый голод, неодолимое желание, сумасшедшее влечение. Она ощущала это все и еще многое другое.
   Сжав кулаки, Ева слепо смотрела на дверь. Как он там сказал? «…ты больше не воспринимаешь меня как угрозу?» Черта с два! Да, они узнали друг друга лучше. Только вот он узнал о ней куда больше, чем она о нем. Джон Галло застиг ее в не самый подходящий момент, и она открыла ему свое слабое место, то, которое не показывала никому другому.
   Она же узнала только то, что он может быть даже более опасным и жестоким, чем показал себя при встрече с Лазаро. Что ему удалось без особых усилий показать себя в лучшем свете и ей самой, и даже Сандре. Что он угадывает ее мысли и чувства с такой легкостью и точностью, от которой становится не по себе.
   А еще он дьявольски терпелив и настойчив.
   Но самое страшное то, что она трепещет от одного только его взгляда.
   «Голой и со мной…»
   Лежа на диване и безуспешно пытаясь уснуть, Ева знала, о чем думает Джон Галло и какой он ее представляет.
   Чтоб ему провалиться!
 
   На следующий день Ева отпросилась с работы на час раньше и ушла еще до того, как Джон приехал на своем «Шевроле».
   Еще через день он появился за три часа до окончания работы.
   – Не застал тебя вчера. Тереза сказала, что ты ушла раньше. Что-то случилось? Как Сандра, в порядке?
   – Наверно. Дома она пробыла только один день. Когда я пришла из школы, ее уже не было.
   – Значит, дело не в домашних проблемах. Ты меня избегаешь. – Он покачал головой: – Не надо так. Я же знаю, ты не можешь позволить себе пропускать работу.
   – Я не избегала тебя. Были дела дома.
   Джон скептически усмехнулся.
   – А что такое? Тебя Тереза не устраивает?
   – Ты так стараешься подтолкнуть ее ко мне. Знаешь, если я захочу познакомиться с другой, то замену тебе подыщу сам. – Он внимательно посмотрел на нее: – Э, да ты уводишь разговор в сторону. Запаниковала? Видимо, была причина, а?
   – Я не паниковала.
   – Слишком сильно сказано? Ладно. Может, просто провела пару бессонных ночей?
   Ева промолчала.
   – Признаюсь, я тоже. – Он поднялся со стула. – Знаешь, по-моему, нам пора с этим кончать. Я буду ждать тебя каждый вечер, пока ты не решишь, сдать ли меня копам или предоставить шанс доказать, что я не сделаю тебе ничего плохого.
   Джон вышел.
   А Ева вдруг поняла, что так оно и будет. Чего-чего, а терпения ему не занимать. И он прав. Так или иначе, ей придется что-то решать, потому что убежать от него невозможно.
   Да ей и не хотелось убегать.
 
   – Поехали. – Ева открыла дверцу старенького «Шевроле» и села рядом с Джоном. – Надоело. На работе все считают, что меня преследуют.
   – В некотором смысле так оно и есть. Преследование, но только без всякого насилия. Я себе грубости не позволю. – Он повернул ключ зажигания. – Разве что ты сама захочешь. Опыта у тебя нет, так что воздержусь. Но мы можем попробовать, если тебе…
   – Помолчи. – Она снова горела. Только села рядом с ним, и вот уже началось. – Не хочу ничего пробовать. – Вот и губы уже пересохли. – Ты говорил, что с этим надо кончать. Я за этим и пришла. Ты дважды здорово мне помог. Спасибо. Но теперь я хочу, чтобы ты убрался. Я чувствую… В общем, мне это не нравится.
   – Нравится. Или понравилось бы, если б ты так не зажималась. Вокруг этого вертится весь мир. Ты чувствуешь то, что чувствую я, и ничего более волнующего на свете нет. Ты бы не пожалела.
   – Думаешь, я могу тебе доверять?
   – Думаю, нам ничего другого не остается, как доверять друг другу. Без этого не обойтись.
   – Я… мне это не нужно.
   – Не нужно? Черта с два. – Джон медленно перевел дыхание. – Не могу сейчас говорить… как бы машину не разбить. Подожди, давай сначала доедем.
   Джон не произнес ни слова, пока они не остановились напротив ее дома, и еще с минуту сидел молча, сжав руль и глядя перед собой.
   – Может, я тебе и не нужен, но ты меня хочешь. – Он повернулся и придвинулся ближе. – Думаешь, я не чувствую? Чувствую. Знаю. Мы оба посылаем друг другу понятные всем сигналы.
   Стало трудно дышать. Ева потянулась к дверце.
   – Нет, останься. – Он схватил ее за руку. – Позволь показать, что у нас может быть. Не бойся. Совсем немного. Скажешь остановиться – остановлюсь. – Его пальцы медленно двинулись от запястья к локтю. – У тебя такая мягкая, шелковистая кожа, но рука сильная, и все мышцы напряжены. – Он уже добрался до горла. – А вот пульс…
   Сердце прыгало, рвалось из груди. В тот миг, когда Джон прикоснулся к ней, по всем ее нервам словно побежало электричество. Она чувствовала легкое касание его рубашки, вдыхала его запах с какой-то острой, пикантной ноткой, и у нее кружилась голова.
   Кружилась и кружилась…
   Его губы были на ее губах, его язык играл, дразнил.
   Она застонала и прижалась к нему.
   – Да, да. – Пальцы скользили сверху вниз, расстегивали пуговички рубашки. – Так. Дай-ка мне язычок. Хочу попробовать тебя на вкус…
   Он добрался до грудей, мягко сжал, и она вскрикнула и выгнулась, чувствуя, как они набухают, как твердеют соски.
   Застежка бюстгальтера поддалась ловким пальцам, и они, получив свободный доступ, перешли в наступление – двинулись вверх и вниз, поглаживая, сжимая и отпуская.
   Наступление поддержали губы, язык, зубы…
   Жар раскатывался по телу волнами, в низу живота возникло странное, незнакомое ощущение – сначала легкое пощипывание, потом тяжесть и разгорающийся зуд.
   – Не здесь, – произнес Джон тихим, хрипловатым голосом. – Уедем куда-нибудь. Все будет хорошо.
   Она не хотела никуда ехать. Зачем? Она хотела остаться здесь, и пусть он делает все, что хочет. Только бы унять этот зуд, погасить пожар, утолить жажду… И зачем куда-то ехать, если все, что для этого нужно, здесь: его чувственные губы, ловкие руки, горячее дыхание.
   – Я не хочу заниматься этим с тобой на заднем сиденье машины. Если к тебе нельзя, у меня на примете есть мотель возле аэропорта. Но тогда надо поспешить.
   Она посмотрела на него непонимающе. О чем он говорит?
   – Ева?
   Мотель. Заднее сиденье машины.
   Что она делает? Зачем осталась здесь? Перепихнуться по-быстрому? Боже, она ведет себя, как сучка в период течки. А ведь так и есть. Потеряла голову и уже готова…
   Но ведь так быть не должно. Она – не животное.
   Ева выпрямилась и оттолкнула его:
   – Нет.
   Джон напрягся:
   – Что?
   – Нет. – Из машины надо выбираться. И поскорее, пока голова еще соображает. – Слышал? Ты доказал свою правоту. Но гордиться-то особенно и нечем. Я ничего про это не знаю… не знаю, как этому противиться.
   – Доказал правоту? Гордиться? Я ничего не… – Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул. – Я только хотел показать… хотел, чтобы ты поняла, чего мы себя лишаем. А потом увлекся и не смог остановиться.
   – Ты показал. – Ева торопливо застегивала рубашку, но пальцы дрожали, и получалось плохо. – Доволен?
   – Нет, конечно. И ты, черт возьми, тоже.
   – Ничего, переживу. – Она толкнула дверцу. – Еще несколько дней назад мы не знали друг друга, а сегодня ты уже хочешь, чтобы я прыгнула к тебе в постель?
   – Почему бы и нет, если мы оба этого хотим? – Он наклонился к ней: – Почему нет? Какая разница, сколько мы знаем друг друга? Нам это нужно. Мы этого хотим. Так в чем же дело? У нас впереди несколько недель, и мы могли бы отлично их провести. А потом ты от меня избавишься. Никаких обязательств. Никаких цепей.
   Ева вышла из машины.
   – Прощай!
   – Ну уж нет. Я сдаваться не собираюсь. С какой стати? Ты ведь на моей стороне. – Он посмотрел на нее – напряженное, перечеркнутое тенями лицо в тусклом свете приборной панели. – Подумай сама. Когда-нибудь это случится. Так почему бы не со мной? Я тебя защищу. Ничего не потребую. Ты получишь удовольствие, и только. И классно проведешь время. О’кей?
   Она не ответила, потому что уже переходила улицу. Почти бежала.
   Бежала, потому что хотела вернуться к нему.
   У двери Ева оглянулась через плечо. Джон сидел в машине и смотрел на нее.
   Она захлопнула дверь, взбежала по ступенькам, прислонилась к стене и уставилась в темноту. Сердце колотилось, лицо горело, ноги подгибались. И все из-за того, что он касался ее – руками, губами, языком.
   «Когда-нибудь это случится. Так почему бы не со мной?»
   И ей хотелось, чтобы это случилось именно с ним. Никогда раньше, ни с кем другим у нее не было ничего похожего.
   И такой слабой, такой беспомощной она еще никогда себя не чувствовала. Мир был хаосом, и чтобы выжить в нем, требовалось быть сильной и рассудительной. Сейчас она не была ни сильной, ни рассудительной.
   Притяжение? Гормональный ад?
   Почему это случилось? Она смогла бы устоять перед обычным влечением, но не перед этим, потрясшим ее до глубины души.
   Ева опустилась на диван, свернулась, поджав ноги.
   А если бы здесь был Джон? Если бы он лежал рядом… сверху… голый и…
   Между бедер полыхнуло жаром. Она едва успела закусить губу, сдерживая рванувшийся из горла стон.
   Безумное, горячечное желание.
   Теперь Ева знала – оно не уйдет.
   Значит, придется уступить. Ему. Джону Галло.
 
   Прошло несколько часов, прежде чем буря наконец промчалась, а эмоции улеглись.
   Но Ева знала – все вернется, как только она подумает о нем.
   Хорошо было хотя бы то, что она еще могла думать. Не то что там, в машине, где она совсем потеряла рассудок, растаяла от его ласк.
   Ева поднялась и подошла к окну. Пусть будет так. Она переспит с Джоном Галло. Это надо принять. Да и что тут особенного? Многие девушки из ее класса уже вовсю крутят с парнями. И не первый год. В трущобах невинность не считалась добродетелью.
   Да вот только она была другой, и для нее секс значил многое. Ева не хотела пойти по стопам матери. Доверять свою жизнь и свое тело кому-то? Ну уж нет.
   Только себе. Потому что она всегда могла контролировать и то, и другое.
   Но сегодня вечером она почти утратила этот контроль. Он всегда ослабевал, когда появлялся Джон. Значит, ей следует подготовиться.
   Принять меры предосторожности. Поберечься.
   Она прошла в ванную, открыла шкафчик под раковиной, взяла красивую лакированную шкатулку и сдвинула крышку. Внутри лежало четыре противозачаточных колпачка. Обычно мать пользовалась таблетками, которые ей выписывали на полгода.
   Ева не интересовалась противозачаточными средствами, поскольку считала, что они еще долгое время ей не понадобятся. Вот когда жизнь наладится, тогда можно будет и думать об этом. Однако она знала, что Сандре эти средства помогают, а раз так, помогут и ей. Помогут держать ситуацию под контролем. Контроль – это самое важное. Особенно когда попадаешь на безумный аттракцион неуправляемых эмоций.
   Было непривычно и немного страшно сознавать, что именно она собирается сделать.
   Но безопасность прежде всего.
   Ева взяла один колпачок, закрыла шкатулку и убрала ее в шкафчик.
   Теперь все в порядке. Теперь ей не нужно полагаться на кого-то, кроме себя самой. Теперь она может взять то, что хочет.
   И ей уже не терпелось это сделать.
 
   Машина Галло только-только остановилась на противоположной стороне улицы.
   И сердце тут же заколотилось. Он здесь, и скоро она будет с ним.
   Ева выдохнула, бросила на стойку полотенце и повернулась к Терезе:
   – Я ухожу. Мистер Кимбл разрешил закончить пораньше.
   Тереза выглянула в окно и, увидев «Шевроле», кивнула.
   – Может, ты и не такая уж серьезная, как я думала. Если кто и мог тебя расшевелить, так это он. Ладно, иди, веселись. – Она еще раз посмотрела в окно. – Думаю, не пожалеешь.
   Направляясь к двери, Ева едва дышала.
   Джон выходил из машины. Увидев приближающуюся Еву, он остановился и удивленно покачал головой:
   – Нечто новенькое. Ты не вызвала копов? Меня не арестуют за домогательство? Думаю, если так, то это хороший знак.
   – Хватит думать. – Не дожидаясь приглашения, Ева села впереди. – Увези меня отсюда.
   – Конечно. – Он улыбнулся, занял свое место и повернул ключ зажигания. – Домой?
   – Нет. – Она положила руки на колени, и пальцы сами сжались в кулаки. – Не хочу, чтобы это случилось в квартире.
   – Случилось? – Джон пристально посмотрел на нее и негромко присвистнул. – Да, вечер сегодня и впрямь необычный. А что такое?
   – Какая разница? Что тебя удивляет? Ты привел с десяток причин, убеждая, что я должна позволить тебе меня трахнуть. Видимо, убедил.
   – Разница есть.
   – Хорошо. Ты прав. Я хочу этого. Хочу тебя. Почему хочу и почему именно тебя – не знаю, но что есть, то есть. – Ева не смотрела на него – только прямо перед собой. – Прошлым вечером… я думала о тебе, и мне было… не по себе. Откуда это? Почему я ничего не могу с этим поделать?
   – Понятия не имею. – Джон положил руку ей на колено.
   Она вздрогнула и напряглась, ощутив ее тяжесть и тепло через ткань джинсов.
   – Нравится? – Он погладил ее по бедру. – Чувствую, нравится.
   Затаив дыхание, Ева протянула руку и положила ему на колено.
   – Нет, тебе в эту игру играть нельзя, – Джон покачал головой. – Пока я за рулем.
   – Так остановись.
   – Как только смогу. Где?
   – Где хочешь. Мне все равно.
   – А мне нет. – Он просунул ладонь ей между ног. – Я уже думал об этом. В мотель не поедем. Возле шоссе есть подходящее местечко.
   – Ты, похоже, не сомневался, что я сдамся.
   – Надеялся. Считал, что шансы есть. Нас тянет друг к другу. Притяжение.
   Притяжение.
   Он поглаживал ее бедра, медленно, но ритмично, передвигая ладонь выше, раздвигая ей ноги. Груди наливались, тело напряглось, огонь растекался с кровью. Она откинулась на спинку сиденья.
   – Поехали. Туда.
   – Мы почти на месте. – Джон свернул на проселочную дорогу, и «шеви» запрыгал по ухабам. – Уже недолго. – Он вздохнул и негромко пробормотал: – Поскорее бы. Я уже и сам схожу с ума. – Дорога вдруг кончилась, и они оказались на полянке, окруженной со всех сторон деревьями и кустарником. Джон остановил машину, прихватил лежавшее на заднем сиденье красное одеяло и толкнул дверцу: – Идем. Быстрее.
   Ева не заставила себя ждать.
   – Куда?
   Он расстелил одеяло на траве, прямо у проселка.
   – Здесь тебя устраивает? Чисто и безлюдно, никто не помешает. Если не понравится, я потом найду другое место. Просто уже… – Джон торопливо сбросил рубашку.
   – Устраивает. – Ева тоже не стала терять времени. Поскорее бы. Пусть трогает, гладит, ласкает… пусть делает все, что хочет. Она расстегнула и отбросила в сторону бюстгальтер.
   На нем уже ничего не было, и голое тело отсвечивало в лунном свете. Как у него получилось так быстро?
   – Я помогу. Ложись.
   Одеяло было шерстяное, мягкое, и Джон уже стягивал с нее джинсы. А потом он оказался рядом, и она беззвучно охнула, почувствовав его желание, его напряженную плоть.
   – Ш-ш-ш. Тебе понравится. – Его рука между ее ног…
   Ева вскрикнула, выгнулась навстречу.
   – Видишь, совсем не страшно. – Он приник к ее груди горячими губами. – М-м-м… сладко.
   Сладко?
   Она назвала бы это другими словами. Сумасшествие. Безумие.
   Джон поднял голову:
   – Я больше не могу. Потом… потом будет по-другому, но сейчас… Только не говори ничего. Пожалуйста. – Он закрыл глаза. – Подожди. Я схожу с ума. Секунду, ладно. Мне надо…
   – Не надо. – Ева потянула его на себя: – Давай!
   – Нет уж. Я обещал тебе, что…
   – Все в порядке. Я сама об этом позаботилась. Ну же!
   Боль. Но только на короткое мгновение.