Джордан Пенни. Невеста для шейха

Пенни Джордан
Невеста для шейха

ПРОЛОГ

   – Как прошли переговоры в Лондоне?
   Дракс нахмурился, его темные брови сошлись над хищно изогнутым носом. Хотя его брат Вере, вместе с которым они стояли во главе небольшого арабского государства, принял его с обычной своей сердечностью, Дракс почувствовал, что Вере чем-то обеспокоен.
   – Вполне успешно, – ответил он.
   Почти десять лет он и Вере правили Дхураном, вступив на престол сразу после своего двадцатипятилетия. Их энергичный, прогрессивно мыслящий отец и нежная, изумительно красивая мать погибли в автомобильной катастрофе.
   Несмотря на близость, братья никогда не говорили между собой о тех ужасных днях и о своей невосполнимой потере. В этом не было нужды. Как близнецы, они инстинктивно чувствовали друг друга. Внешне они были поразительно похожи, но внутренне, как казалось Драксу, являли собой полную противоположность друг другу и, даже стремясь к одной и той же цели, предпочитали следовать к ее достижению каждый своим путем.
   Вернувшись из аэропорта, Дракс сразу же направился к брату, не заходя к себе, чтобы переодеться. И Вере встретил его в традиционном темно-синем халате с золотой отделкой, а стройную фигуру Дракса облегал деловой синий костюм с накрахмаленной белой сорочкой и темно-бордовым в мелкую полоску шелковым галстуком. Разница в одежде лишь подчеркивала бросающееся в глаза внешнее сходство и выразительную наружность каждого. Оба они были высокими и широкоплечими, с резкими профилями и чуть прищуренными холодными зелеными глазами, которые порой могли сверкать огненным блеском. Берберская кровь, смешанная с французской, а затем с ирландской, наделила их аурой властности и сексуальности, и чувствовалось, что за привлекательной наружностью скрываются темные и опасные глубины, создающие неотразимую силу, несущую смутную угрозу и лишающую многих присутствия духа.
   – Мы оба знаем, что наша страна не только крупнейший деловой центр в арабском мире, но и государство, имеющее прочные связи с международными финансовыми центрами. В ходе переговоров мне удалось убедить наших партнеров, что мы для них являемся предпочтительным вариантом. Как мы с тобой и условились, я довел до их сведения, что Дхуран собирается выделить территорию в сотню акров для постройки комплекса, который будет развиваться и расти как экономический центр современных информационных технологий, и что мы собираемся придерживаться в своей работе английских торговых законов, уважая их незыблемость и беспристрастность. Я также сказал им, что мы предусматриваем банковские ставки не выше тех, какие предлагают Нью-Йорк, Гонконг или Лондон, с их регуляторной системой, на которую инвесторы и деловые партнеры вполне могут полагаться. Но довольно о моих делах в Лондоне. Теперь выкладывай, что у тебя приключилось.
   – Да, ты прав, у нас возникла проблема, – сказал Вере.
   Дракс внимательно взглянул на него.
   – Что произошло?
   – Пока ты был в Лондоне, нас посетили Правитель Зурана и Эмир Кхалуйи.
   Дракс молча ждал.
   Собственно, в самом визите не было ничего необычного. Они поддерживали хорошие отношения со всеми своими соседями. В Дхуране не было больших запасов нефти, которыми могли похвастать соседние государства, зато полноводная река, протекающая через всю его территорию, делала землю богатой и плодородной. И Дхуран стал как бы «зеленой житницей» для этих стран, снабжая их дарами своей земли. Дни, когда воинственные племена ожесточенно сражались в песках пустыни, канули в прошлое. Но некоторые традиционные методы укрепления мира и дружбы до сих пор использовались.
   – Правитель и Эмир каким-то образом прослышали о наших планах и теперь торопятся укрепить с нами взаимоотношения, дипломатично намекнув в ходе беседы, что это касается наших брачных союзов.
   – Брачных союзов? – брови Дракса сошлись в одну прямую линию.
   Им обоим было по 34 года. Когда-нибудь, конечно, они женятся. И он был уверен, что с полной серьезностью и ответственностью, учитывая будущее своей страны, отнесется к этому шагу. Так же как и Вере. Но пока время еще не пришло. К тому же сейчас они должны были заняться куда более важным делом – упрочить и развить позицию Дхурана как крупнейшего финансового центра в регионе.
   – Брачных союзов, – повторил Вере. – Ты женишься на старшей дочери Эмира, а я – на младшей сестре Правителя.
   Дракс и Вере обменялись долгим взглядом.
   – Эти браки укрепят наши связи с обеими странами, но в то же время усилят их потенциальное влияние на Дхуран, – подчеркнул Дракс. – В то время как мы ладим с обоими, между Эмиром и Правителем есть определенные разногласия. К примеру, Эмир никогда не поддерживал решение Зурана развивать индустрию туризма. Сейчас мы можем удерживать равновесие между ними с нашей во многих отношениях более сильной позиции. И, хотя он никогда не признается в этом, Эмир завидует растущему финансовому статусу и успеху Зурана и хотел бы быть с ним на одном уровне. Если мы согласимся с их предложением и возьмем в качестве жен членов их семей, то каждый из них будет пытаться использовать родственные связи, требуя все большей помощи и поддержки, то есть фактически контролируя нашу власть. Мы просто не можем позволить, чтобы это случилось. Кроме того, теоретически это может означать, что придет время – и наша верность друг другу и государству войдет в конфликт с той верностью, которой будут требовать наши жены и их семьи.
   – Но если мы не согласимся, то рискуем обидеть и Правителя, и Эмира. А мы не можем позволить себе этого, чтобы не повредить нашим планам, – мрачно заметил Вере.
   – Да, отказавшись, мы рискуем обидеть две очень влиятельные персоны, – быстро соображал Дракс, – если только объясним свой отказ тем, что уже дали обещание вступить в брак с кем-то еще. Таким образом, они прекратят на нас давление и не потеряют лицо.
   – А когда они узнают, что мы вовсе не собираемся жениться?
   – А почему они должны это узнать? – вскинул брови Дракс. – И Эмир, и Правитель знакомы с традицией нашей семьи и народа брать себе только одну жену. И я уверен, что вполне реально найти женщин – определенного типа женщин, – на которых мы могли бы жениться, а затем…
   – Определенного типа?
   – Ну, ты знаешь, что я имею в виду, – Дракс нетерпеливо пожал плечами. – Ну, этакую наивную простушку, смазливую, с приличными манерами, которая потом согласилась бы развестись, не устраивая истерик и шума и не требуя огромных отступных.
   – Ох, этот тип наивной девственницы, – вздохнул Вере, – готовой влюбиться в шейха и в благодарность за то, что он на ней женился, согласной по первому же требованию развестись и отойти в сторону, не требуя ни гроша. Они до сих пор существуют? Я как-то не верю в это. Конечно, – добавил он с усмешкой, – если ты все же подыщешь для нас парочку таких невест, я с радостью женюсь. Но дело в том – и мы оба это прекрасно знаем, – что та особа, которая согласится на подобный брак, вряд ли будет простушкой – скорее авантюристкой, которая в первую очередь потребует огромную сумму денег, а затем продаст прессе свои мемуары, украшенные невероятными деталями. Такое внимание со стороны СМИ полностью перечеркнет образ людей чести, которыми мы сейчас являемся в глазах остального мира. – Вере покачал головой. – Нет, Дракс. Конечно, это было бы отличным выходом из положения, но дело в том, что нельзя найти даже одну такую женщину, к тому же достаточно быстро, чтобы положить конец притязаниям Эмира и Правителя сделаться нашими родственниками.
   Глаза Дракса сверкнули, как у черного леопарда.
   – Ну что, брат, поспорим?
   – Я знаю лучше тебя, чем закончится этот спор, – рассмеялся Вере. – Но если ты все же найдешь такую женщину…
   – Двух таких женщин, – поправил его Дракс. – Я обещаю тебе найти их. И первая из них, Вере, будет твоей.
   – Ммм… – Вере с сомнением взглянул на него. – Но в настоящее время у нас есть только один способ удержать наших соседей у барьера – продолжать переговоры, избегая принятия какого-либо конкретного решения. Кстати, Правитель приглашает нас с неофициальным визитом в Зуран. И я думаю, что поехать туда следует тебе.
   – Ты считаешь, поскольку Правитель хочет видеть тебя мужем своей сестры, так как ты старше, – догадался Дракс, – то именно мне будет удобнее проводить нашу тактику затягивания переговоров. Ну что ж, ладно. К тому же тебя хотели бы видеть в Лондоне. Я сказал, что ты сможешь вылететь, как только я прибуду в Дхуран.
   – Преимущество двойного правления заключается в том, что одна пара рук всегда свободна для ведения дел дома.
   – Но ты тот, кто предпочитает оставаться здесь, в пустыне, – заметил Дракс, – а я тот, кто проявляет деловую активность вдали от родных мест.
   – Идеальные партнерские взаимоотношения, построенные на доверии, которое ничем не разрушить.
   Они ударили по рукам, а затем, по обычаю их арабских предков, крепко по-братски обнялись.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   – Ты – никчемная, абсолютно никчемная. Я не могу понять, как мне могло прийти в голову, что ты подходишь для этой работы. Ты клялась, что у тебя есть диплом университета и степень магистра, а сама не в состоянии сделать простейшие вещи, о которых тебя просят.
   Казалось, что неприятный и резкий голос заполняет все пространство. Сади стояла, покорно опустив голову под потоком обрушившейся на нее брани, хорошо понимая, что, если она встретится взглядом с Моникой аль-Сальвар, которая взяла ее на работу, от той не ускользнет презрение и неприязнь в ее глазах. А это дало бы лишний повод задержать ей зарплату, что случалось уже не раз. Конечно, Сади могла бы защитить себя, сказав, что оба ее диплома с отличием и что она очень сожалеет о своем согласии работать у мадам аль-Сальвар. Но беда в том, что Сади просто не могла позволить себе потерять это место, несмотря на то что с тех самых пор, как она приехала сюда, ей постоянно отказывались платить.
   – Я не намерена дальше держать тебя мертвым грузом в моем бизнесе, – завопила мадам. – Ты уволена!
   – Вы не можете так поступить, – вспыхнула Сади.
   – Ты думаешь, что нет? Уверяю тебя, могу! И не думай, будто ты, уйдя отсюда, найдешь другую работу. Не сможешь! – взвизгнула мадам. – Зуранские власти принимают суровые меры в отношении нелегалов, пытающихся получить работу.
   Нелегалов! Теперь Сади придется постоять за себя:
   – Я здесь вполне легально. И вы знаете это. Вы сами уверяли меня, когда принимали на работу, что все необходимые формальности будут соблюдены. И я помню, как заполнила и подписала несколько бланков… – Сади почувствовала легкую тошноту то ли от ужаса положения, в котором она неожиданно оказалась, то ли от полуденной жары.
   – Я что-то не помню такого. И если ты будешь продолжать настаивать, то хуже будет только тебе, – пожала плечами Моника.
   Сади с трудом верила своим ушам. Она знала, что положение ее весьма незавидно, но чтобы до такой степени! Без работы, без денег, без легального статуса ее положение здесь, в Зуране, было бы просто ужасным. А каким многообещающим казалось все вначале…
   После шести месяцев работы в одном из лондонских закрытых фондов она была уволена, чтобы освободить место для сына любовницы одного из влиятельных членов правления фонда. По крайней мере ей так стало известно по дошедшим до нее слухам. И это было лучше, чем выносить насмешливые комментарии одного на редкость неприятного коллеги, который утверждал, что ее уволили как не отвечавшую ожиданиям сексуально озабоченного мужского окружения, в котором она работала. Это увольнение разрушало ее мечты о высококвалифицированной, хорошо оплачиваемой работе, которая могла бы сделать ее материально независимой, что было целью всех четырех лет учебы в университете.
   Родители ее развелись, когда Сади была подростком. Мать вскоре снова вышла замуж за очень состоятельного человека с детьми от первого брака. В начале их знакомства он уделял Сади бездну внимания, не уставая повторять, как бы он хотел, чтобы она была его дочерью. Но вскоре после свадьбы отношение к ней в корне изменилось. Сади росла под нескончаемые комментарии отчима в адрес ее отца, не способного обеспечить свою дочь так же, как он обеспечивал свою новую семью и детей. Сади разрывалась между ненавистью к родителям за их развод и жалостью к отцу, хоть и женившемуся еще раз, но выглядевшему гораздо старше своих лет и в отличие от ее отчима имевшему совсем небольшой доход.
   Из гордости она не стала просить у отчима финансовой помощи для учебы в университете. И теперь должна была выплатить весьма немалую сумму, чтобы погасить студенческий заем. Потеря работы означала, что ей все же придется пойти к нему на поклон и слезно просить о помощи. Сади до сих пор помнила, как он посмеялся над ней, когда она объявила, что собирается учиться на магистра:
   – Почему бы тебе не подыскать богатого мужа? Он бы и обеспечил тебе поддержку. В конце концов, – отчим выразительно на нее посмотрел, – для этого у тебя есть все данные.
   Да, данные у нее действительно были. Но Сади понимала, что расплачиваться за эту поддержку ей придется в постели. И она дала себе клятву, что никогда не позволит никому подумать, будто, оплатив ее счета, можно затащить ее в постель. И следствием этой клятвы стало то, что она так и не вышла замуж и вообще не имела ни с кем близких отношений. Для Сади ее финансовая и сексуальная независимость были прочно связаны.
   На объявления с предложениями работы в газетах она не обращала внимания, считая, что наверняка там будет сотня претендентов и у нее нет шансов. Но после разговора с Моникой аль-Сальвар, сообщившей, что она хотела бы нанять именно женщину с университетским дипломом – поскольку ее муж-араб просто не позволит ей работать с помощником-мужчиной, – у Сади появилась надежда.
   Работа, которую Моника ей описала, представлялась пределом мечтаний – живая и интересная, с перспективой дальнейшего роста. Дело было развернуто на пике туристического бума и заключалось в привлечении покупателей для приобретения недвижимости. Моника говорила, что она бы хотела иметь помощника, который в дальнейшем мог стать финансовым советником-компаньоном. Сади была на седьмом небе от счастья, когда получила эту работу, несмотря на то что обещанный полет в Зуран бизнес – классом каким-то образом обернулся эконом – классом и что аванс, который должен был покрыть некоторую часть ее студенческого долга, по непонятным причинам так и не материализовался.
   Затем оказалось, что вместо современной квартиры в новом районе она может рассчитывать только на крошечную комнатку под самой крышей в доме мадам аль-Сальвар, к тому же за весьма значительную плату. Неловкая попытка Сади выразить свое неудовольствие положила начало регулярно устраиваемым скандалам, сопровождавшимся отказом выплаты жалованья, так сказать, в наказание за строптивость. И сейчас, имея на руках лишь немного денег, привезенных из Лондона, Сади чувствовала себя на грани отчаяния, но совсем не собиралась показывать это Монике.
   – Что ж, хорошо, я уйду, – сказала она спокойно. – Но не прежде, чем получу свое жалованье за все то время, что у вас проработала.
   Вопль ярости, заставивший Сади вздрогнуть, вырвался из горла мадам и был слышен не только во всем доме, но и на улице, где Дракс припарковывал взятый напрокат автомобиль, так как отказался от лимузина с шофером, предложенного Правителем. Он захлопнул дверцу и обернулся к седобородому мужчине в арабской одежде. Амар аль-Сальвар был близким другом их отца, и в каждый свой приезд в Зуран Дракс и Вере непременно его навещали. В этот раз Дракс встретился с ним в королевском дворце и не очень охотно принял его предложение заехать к нему домой. Ни Дракс, ни Вере не любили его вздорную жену.
   – О, Аллах! Боюсь, Моника сегодня не в духе, – извинился Амар. – А я так надеялся, что в этот раз все сложится иначе. Такая очаровательная молодая женщина – англичанка, хорошо образованная, милая, добрая, с приятными манерами. Не понимаю, почему столь привлекательная молодая женщина выбрала работу вместо того, чтобы выйти замуж. Если бы у меня был сын, то лучшей жены для него я бы просто не желал.
   Дракс удивился. Амар принадлежал к старшему поколению, и те качества, которые он ценил в женщинах, сейчас очень редко можно было встретить. Женившись на Монике, он, вероятно, не раз горько раскаивался, что этой скандальной особе удалось заманить его в свои сети.
   На улице был отчетливо слышен резкий голос, доносившийся из внутреннего двора дома.
   – Жалованье? Ты полагаешь, что я должна тебе заплатить за то, что ты практически расстроила мое дело? Это ты в долгу передо мной. И будь довольна, что я отпускаю тебя, не требуя компенсации. Если ты достаточно умна, то уйдешь сейчас же, сию же минуту, пока я не изменила решение и не позвонила своим адвокатам. – Моника развернулась и пошла в дом.
   – Мои вещи… – начала Сади, совершенно подавленная криком Моники и своим бессилием что-либо изменить. – Мой паспорт…
   – Зувайни все упаковала для тебя. Забирай и будь свободна, – победно рыкнула мадам, когда на пороге дома появилась молодая горничная, держа в одной руке чемодан на колесиках, а в другой – саквояж и паспорт.
   Сознание того, что она осталась без работы, без денег, без билета домой, повергло Сади в состояние шока. Теперь ей оставалось рассчитывать только на милость британского посольства. Растерянно оглянувшись, Сади увидела в воротах две мужские фигуры в традиционной арабской одежде. Один из них, хозяин дома, доброжелательный, образованный Амар аль-Сальвар, чем-то напоминал Сади ее дедушку, в то время как другой… Сади невольно вздрогнула, ее глаза расширились и сердце тяжелыми толчками забилось где-то у самого горла. Опустив глаза, она осталась стоять, судорожно задержав дыхание в каком-то священном трепете. Словно на солнце, на него нельзя было долго смотреть, но его неотразимая внешность притягивала взгляд и завораживала своей властной надменностью и чувственной привлекательностью.
   С досадой она подумала, что ни один мужчина еще никогда не производил на нее такого сильного впечатления. Она почувствовала, что краска начала заливать ее лицо, как только он, повернув голову, бросил на нее быстрый оценивающий взгляд. Зеленые холодные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, казались чужими на смуглом лице с хищным профилем. Ее руки так задрожали, что она чуть не выронила свой саквояж и вцепилась в него, словно он был живым существом, которое пытается вырваться на свободу.
   Что это на нее нашло? Сади хотела успокоить себя тем, что эта испугавшая ее реакция на незнакомца, скорее всего, была следствием ее стычки с Моникой. И все же она не могла избавиться от ощущения, что единственный взгляд зеленых глаз этого совершенно не знакомого мужчины уничтожил внутри нее ту преграду, за которой до сих пор скрывались дотоле неведомые ей чувства. Один только взгляд превратил ее тело в сверхчувственную материю, готовую откликнуться на страстный призыв. Так вот, значит, что такое чувственное влечение! Это горячий стремительный поток, овладевший всеми ее чувствами и мыслями и сделавший безучастной ко всему остальному, преобразивший ее так, что казалось, будто она попала под чары волшебника.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   – Что с тобой, дитя мое?
   Услышав озабоченный голос господина аль-Сальвара, Сади с трудом отвела взгляд от опасной, почти жестокой в своем совершенстве красоты человека, стоявшего рядом с ним. Она чувствовала себя словно пловец, быстро поднявшийся на сверкающую ослепительным блеском поверхность из темных морских глубин.
   – О, нет. Ничего, – выдохнула она и рискнула еще раз взглянуть на спутника профессора.
   К счастью, он смотрел в другую сторону, и волнение Сади начало понемногу проходить. Должно быть, все же это брань Моники ее так расстроила. Облегчение, которое она испытала от этого простого объяснения, было как прохладный душ для ее разгоряченной кожи.
   Судя по выражению лица профессора, было ясно, что оба они слышали гневную тираду Моники. Глубоко запустив правую руку в карман своего расшитого халата, господин аль-Сальвар вытащил оттуда вместительный кожаный бумажник. В другое время такое забавное несоответствие старинной одежды и модного портмоне вызвало бы у нее улыбку, но сейчас Сади была слишком занята попытками осознать новые для себя ощущения и только заметила, что, развернув его, он достал оттуда деньги и протянул их ей.
   – Пожалуйста, возьмите… Я не знаю, сколько моя жена должна вам, но…
   Быстрый взгляд зеленых глаз задел ее гордость. Реакция была быстрой и почти инстинктивной. Встряхнув головой, она отступила назад.
   – Пожалуйста… – настойчиво повторил профессор.
   – Нет, – вспыхнула Сади.
   Были ли его действия вызваны сочувствием к ней или желанием защитить свою жену, Сади не знала. Она знала только, что не хочет и не может взять его деньги, его милостыню. Жалованье свое Сади заработала и хотела получить его, а не профессорскую подачку.
   – Нет, – уже спокойнее повторила она и, подхватив чемодан, быстро пошла к выходу.
   Дракс проводил ее долгим взглядом из-под полуприкрытых век. Сухой ветер принес знакомый запах пустыни, и Дракс невольно вздрогнул, ощутив, как пробуждается его тело. Возможно, его добровольное воздержание слишком затянулось? Он никогда не шел на поводу у своих чувственных желаний и не мог совершить чего-либо, что могло уронить в глазах окружающих его престиж и честь Вере, а также положение, которое они занимали благодаря своему происхождению. Он никогда не опускался до случайных связей. Но вероятно, пришло время, когда ему следовало найти себе постоянную подругу.
   Как только за Сади закрылись ворота, на пороге дома появилась Моника, приглашая их войти внутрь. Неохотно следуя за профессором, Дракс чуть было не прошел мимо небольшого плоского прямоугольного предмета, лежащего на земле. Вернувшись, он поднял его и удивленно вскинул брови. Это был паспорт, выданный на имя Сади Мюррей, двадцати пяти лет, одинокой, обладающей светло-карими глазами, темно-русыми волосами и характерной приметой – маленькой родинкой на внутренней поверхности левого бедра…
   – Вере, всегда рада тебя видеть, – расплылась в улыбке Моника, окутав его облаком чересчур крепких духов.
   Глаза Дракса сузились. Быстро отступив назад, он спрятал паспорт в складках своей одежды.
   – К великому сожалению для нас обоих, я – не Вере, – неприветливо отозвался Дракс.
   Почти десять лет назад, в первые дни замужества, Моника предложила себя Драксу, а он ее предложение не принял. С тех пор их отношения оставались натянутыми. Она не могла простить ему отказа, а он – забыть, как хладнокровно она собиралась предать своего мужа.
   – Не сомневаюсь, что у тебя были причины поступить так, дорогая, но это бедное дитя… уволить ее таким образом… – профессор огорченно нахмурился.
   – Каждый получает по заслугам, – отрезала Моника. – Она отказалась выполнить мои инструкции – вознаградить одного из моих клиентов, – и это стоило мне потери немалых денег.
   – Но все же, моя дорогая, она так молода и одна в чужой стране, – со вздохом продолжал профессор. – И морально…
   – Морально? Ха! – злобно фыркнула Моника. – Вся загвоздка как раз в этой ее морали. Почему я должна страдать, если эмансипированная западная девица ведет себя как невинная девственница?
   – Моя дорогая… – попытался вставить профессор.
   Раздраженно махнув на него рукой, Моника продолжала:
   – Мне нужна женщина, которая знает, как сделать мужчину моим клиентом, а не строящая из себя недотрогу.
   – Я думаю, что Сади следует скорее похвалить за ее добродетель, – возразил профессор.
   – Я не затем ее нанимала. Она достаточно хорошенькая, но, похоже, совершенно не знает, как этим воспользоваться в своих собственных интересах.
   – Ты уверена, что у нее достаточно денег, чтобы купить обратный билет домой?
   Дракс увидел, как губы Моники сжались в одну прямую линию.
   – Меня это не касается. Если и нет, то пусть это послужит ей уроком. – Моника выразительно посмотрела на супруга, давая понять, что разговор закончен. – Я скажу горничной, чтобы она принесла вам кофе.
   – Но не для меня, Моника, – отказался Дракс. – К сожалению, я не смогу остаться – у меня назначена встреча.
   Был только март, но в Зуране не бывает весны. Прохладная зимняя погода – где-то около двадцати градусов тепла в феврале – стремительно сменяется жарой, достигающей к середине лета сорока пяти градусов.
   Сади, нагруженной тяжелым чемоданом, без привычной летней шляпки жара казалась невыносимой. Ее темно-русые волосы со светлыми выгоревшими прядями были густыми и длинными, но от полуденных лучей солнца, конечно же, не спасали. Хорошо хоть очки защищали глаза от слепящей белизны домов, стоящих вдоль дороги. Нечего удивляться, что пешеходов в это время дня на улице не было и ее одинокая фигурка привлекала к себе внимание водителей, заставляя их притормаживать и какое-то время следовать за ней.
   Сади хоть и изнывала от жары, но все же была рада, что ни слова не понимает из того, что ей говорили эти улыбчивые смуглые мужчины. И с облегчением вздыхала, когда очередной «попутчик», убедившись, что его внимание остается без ответа, прибавлял газу и уносился прочь.
   Ее уволили так несправедливо. Она хорошо справлялась со своей работой – она знала это, – и у нее не было необходимости прибегать к методам, на которые намекала ей Моника. Сади терпеть не могла подобного поведения в женщинах, но еще большее отвращение у нее вызывали мужчины, на такое поведение рассчитывающие. Возможно, это было наивным, но ее просто шокировало, что здесь, в этой традиционно консервативной части света, ее работодатель – сама женщина – ожидала от нее такого. О мужчине, которого она видела сегодня вместе с профессором, и своей реакции на него Сади старалась не думать.