Страница:
Нет, совсем не приятная прогулка. Жалкая. Найнив соблаговолила появиться еще несколько раз и в конце концов вернулась с известием, что ферма Родни — впереди, за вон тем округлым холмом, будто готовым завалиться набок. В своих оценках Реанне оказалась пессимисткой: судя по солнцу, еще и двух часов не прошло.
— Очень скоро мы там будем, — сказала Найнив, обращаясь к Илэйн, будто и не замечая хмурого взора подруги. — Лан, пожалуйста, приведи сюда Реанне. Лучше если они с самого начала увидят знакомое лицо. — Лан развернул коня, и Найнив, повернувшись в седле, коротко глянула на Айз Седай. — Придержите языки, пока мы не объясним, что к чему. И лица спрячьте. Капюшоны надвиньте.
— Она выпрямилась, не дожидаясь ответа, и довольно кивнула. — Ну вот. Все улажено, и все хорошо. Клянусь, Илэйн, не пойму, и чего ты так стенала? Все идет как должно.
Илэйн скрипнула зубами. Ей хотелось, чтобы они уже были в Кэймлине. Именно туда они и собирались, сразу после того как закончат с Чашей. В Кэймлин ее призывает долг, о котором нельзя забывать. И все, что ей нужно сделать, это убедить сильные Дома: вопреки долгому отсутствию, Львиный Трон принадлежит ей. А еще — справиться с парочкой конкурентов. Их могло и не быть, будь она в родной стране, когда ее мать исчезла, но история Андора подсказывает, что претенденты не замедлят появиться. И после всего случившегося эта задача представлялась Илэйн куда более простой.
— Очень скоро мы там будем, — сказала Найнив, обращаясь к Илэйн, будто и не замечая хмурого взора подруги. — Лан, пожалуйста, приведи сюда Реанне. Лучше если они с самого начала увидят знакомое лицо. — Лан развернул коня, и Найнив, повернувшись в седле, коротко глянула на Айз Седай. — Придержите языки, пока мы не объясним, что к чему. И лица спрячьте. Капюшоны надвиньте.
— Она выпрямилась, не дожидаясь ответа, и довольно кивнула. — Ну вот. Все улажено, и все хорошо. Клянусь, Илэйн, не пойму, и чего ты так стенала? Все идет как должно.
Илэйн скрипнула зубами. Ей хотелось, чтобы они уже были в Кэймлине. Именно туда они и собирались, сразу после того как закончат с Чашей. В Кэймлин ее призывает долг, о котором нельзя забывать. И все, что ей нужно сделать, это убедить сильные Дома: вопреки долгому отсутствию, Львиный Трон принадлежит ей. А еще — справиться с парочкой конкурентов. Их могло и не быть, будь она в родной стране, когда ее мать исчезла, но история Андора подсказывает, что претенденты не замедлят появиться. И после всего случившегося эта задача представлялась Илэйн куда более простой.
ГЛАВА 4. Тихое место
Ферма Родни — дюжина больших беленых домов под плоскими, блестевшими под солнцем крышами — располагалась в широкой долине, окруженной тремя приземистыми холмами. На склоне самого высокого холма виднелись четыре внушительных амбара, плоская вершина позади круто переходила в скалистый обрыв. Хилую тень во дворе фермы давала горстка высоких деревьев, на которых еще уцелела листва. К северу и востоку тянулись оливковые рощи, местами заползая на холмы. На ферме царила суматоха, около сотни людей, несмотря на полуденную жару, занимались повседневными делами.
Ферма могла бы даже сойти за маленькую деревушку, если бы не отсутствие на виду мужчин и детей. Увидеть их Илэйн и не ожидала. Здесь жили женщины из Родни, приходили сюда из Эбу Дар, а после отправлялись дальше, куда им было надо; в самом же городе их оставалось не очень много, но существование этой фермы держалось в тайне, как и сама Родня. Миль на двести окрест все считали эту ферму убежищем для женщин, пристанищем для тех, кто желает ненадолго остаться наедине со своими мыслями, укрыться от мирских забот — на несколько дней, неделю, может, и подольше. Илэйн почти ощущала разлитое в воздухе спокойствие. В душе у нее шевельнулось сожаление, что в это тихое местечко она принесла тревоги мира, но девушка напомнила себе, что принесла и новую надежду.
Появление лошадей, вывернувших из-за уступа холма, вызвало куда меньше суеты, чем предполагала Илэйн. Несколько женщин остановились, посмотрели в их сторону, и не более того. Одеты они были по-разному — Илэйн даже уловила блеск шелка, — кто нес корзины, а кто ведра, другие тащили большие белые кипы, явно белье в стирку. Одна женщина несла уток, держа за веревочки, которыми они были связаны — за лапки попарно. Благородные дамы и ремесленницы, фермерши и нищенки — все были равны, здесь привечали всех и всем находили занятие. Авиенда коснулась локтя Илэйн и указала на верхушку холма, похожего на перевернутую перекошенную воронку. Илэйн прикрыла глаза, приложив ладонь к полям шляпы, и через миг заметила некое движение. Теперь понятно, почему никто не удивился появлению отряда. Дозорным оттуда видно издалека.
Из-за дома навстречу процессии вышла женщина, невзрачная, в платье эбударского покроя, с глубоким узким вырезом, но ее темные юбки и разноцветные нижние юбки оказались достаточно коротки, чтобы не приподнимать их над пыльной землей. Брачного кинжала у нее не было — правилами Родни не дозволялось замужество. У Родни было слишком много секретов, которые нужно строго хранить.
— Это Алис, — пробормотала Реанна, подъехав поближе к Найнив и Илэйн и натягивая повод. — Сейчас ее черед управляться на ферме. Она очень умна. — И, словно бы что-то припомнив, добавила, еще тише: — И глупцов не терпит.
Пока Алис шла к ним, Реанне выпрямилась в седле и расправила плечи, словно готовясь к какому-то испытанию.
Илэйн Алис показалась средней во всех отношениях. Глядя на нее, не скажешь, что она способна заставить Реанне замолчать, даже не будь та Старшей из Объединяющего Круга. С прямой, точно палка, спиной, Алис выглядела женщиной средних лет, ни стройной, ни коренастой, ни высокой, ни низкой, а темно-каштановые волосы, слегка тронутые сединой, были стянуты на затылке лентой, но явно не в качестве украшения, а из практических соображений. Лицо у Алис было незапоминающимся, хотя и приятным, слегка округлым, его лишь чуточку подпортила несколько длинноватая челюсть. Заметив Реанне, Алис окинула ее мимолетным удивленным взглядом, а потом улыбнулась. Улыбка изменила все. Она не превратила женщину в красавицу, не прибавила очарования, но Илэйн почувствовала теплоту и умиротворение.
— Никак не ожидала увидеть тебя… Реанне, — промолвила Алис, едва заметно запнувшись на имени. Она явно не знала, как ей обращаться к Старшей в присутствии Найнив и Илэйн с Авиендой. На них Алис то и дело бросала короткие изучающие взгляды. В говоре ее проскальзывали тарабонские нотки. — Конечно, Беровин поведала о происшедшем в городе, но я не думала, что все так плохо, и тебе пришлось уехать. А кто эти…
Она умолкла, ее глаза расширились, уставились на что-то позади Реанне.
Илэйн оглянулась, и с языка у нее едва не сорвались кое-какие словечки, которых она по случаю понахваталась там и сям, в том числе и совсем недавно
— у Мэта Коутона. Всех словечек она не понимала — а большинства и вовсе не уразумела, — никто не хотел растолковывать ей, что именно эти фразы значат,
— но душу облегчить они позволяли. Стражи поснимали свои меняющие цвета плащи, и сестры, как велено было, надвинули поглубже капюшоны своих пыльников, даже Сарейта, которой ни к чему было скрывать свое юное лицо. Но Кареане не удосужилась надеть капюшон как следует, и он просто обрамлял ее лицо без возраста. Не всякий бы понял, что предстало его глазам, но любому, бывавшему в Белой Башне, достаточно одного взгляда. Поймав сердитый взгляд Илэйн, Кареане потянула капюшон вниз, но было уже поздно.
Кроме Алис, и у прочих на ферме глаза оказались зоркими.
— Айз Седай! — завопила какая-то женщина, пронзительный голос будто возвещал о конце мира. Возможно, ее миру и впрямь пришел конец. Крики множились, летели, точно пыль на ветру, и в мановение ока ферма обратилась в разворошенный муравейник. Одни женщины попросту падали без чувств, другие забегали — очумело, роняя все из рук, с воплями, наталкиваясь друг на друга, падая, поднимаясь на ноги и вновь обращаясь в паническое бегство. Хлопающие крыльями утки и квохчущие куры, блеющие черные козы -все носились по двору, шарахаясь от людей, мешаясь у них под ногами. В центре круговерти застыли изваяниями две-три женщины; это наверняка были те, кто ничего не знал о Родне и явился на ферму, взыскуя убежища. Впрочем, кое-кто из них, заразившись паникой, тоже кинулся бежать куда глаза глядят.
— О Свет! — вырвалось у Найнив. Она дернула себя за косу. — В оливковые рощи бегут! Остановите их! Только паники нам не хватало! Посылайте Стражей! Быстрей же! — Лан вопросительно приподнял бровь, но она решительно взмахнула рукой. — Быстрее! Пока они все не разбежались!
Кивнув головой, Лан послал Мандарба в галоп. Стражи двинулись к роще, по широкой дуге объезжая воцарившееся среди домов безумие.
Илэйн взглянула на Бергитте, пожала плечами, потом жестом дала знак присоединиться к остальным Стражам. Она была согласна с Ланом. Панику остановить уже не получится, с этим опоздали, а отправлять верховых Стражей собирать перепуганных женщин — не лучший выход из положения. Илэйн не знала, как теперь уладить дело, а потому незачем, чтобы женщины бестолково бегали окрест. Наверняка они захотят услышать новости, привезенные ею и Найнив.
Алис, впрочем, и не думала ударяться в бегство. Она лишь слегка побледнела, но стояла на месте и в упор глядела на Реанне.
— Почему? — прошептала она. — Почему, Реанне? Я и представить себе не могла, что ты способна на такое! Они тебя подкупили? Чем? Предложили прощение? Отпустят тебя, а расплачиваться будем мы? Наверное, они этого не дозволят, но клянусь, я попрошу их разрешить мне задать тебе взбучку. Да, тебе! Правила и тебя касаются, Старейшая, Если я сумею этого добиться, клянусь, ты не станешь разгуливать с этакой-то улыбочкой!
Очень твердый взгляд. Совсем как сталь.
— Все совсем не так, как ты думаешь, — торопливо заговорила Реанне, спешиваясь и выпуская поводья. Она схватила Алис за руки и крепко держала, хотя та и пыталась высвободиться. — О, я не хотела, чтобы так получилось. Они знают, Алис. Знают о Родне. Башня всегда о ней знала. Все. Почти все. Но важно не это. — Брови Алис поползли вверх, но Реанне, сверкая глазами из-под полей большой соломенной шляпы, сбивчиво продолжала: — Мы можем вернуться, Алис. Мы можем попытаться вновь! Они сказали, что можем. — Постройки фермы, кажется, тоже опустели: женщины, выскочившие и узнавшие о причинах суматохи, тотчас же кинулись наутек, задержавшись лишь на миг, чтобы подобрать юбки. Крики из оливковых рощ свидетельствовали, что Стражи занялись делом, но удачно ли? Похоже, не слишком-то преуспели. Илэйн ощущала нарастающее недовольство Бергитте и ее раздражение. Реанне окинула взглядом беспорядок и вздохнула. — Мы должны их собрать, Алис. Мы можем вернуться.
— Да, ты-то можешь. Ну, и еще кое-кто, — с сомнением заметила Алис. — Если это правда. А как же остальные? Башня не станет со мной возиться, выставит за порог и все. — Она кинула взгляд исподлобья на сестер в капюшонах; когда она вновь посмотрела на Реанне, в ее взоре больше не было гнева. — И зачем нам возвращаться? Чтобы вновь услышать, что мы недостаточно сильны? И чтобы потом нас отправили восвояси? Или чтобы продержали в послушницах до конца жизни? Кому-то это, может, и по душе, кто-то и согласится, но не я. Зачем, Реанне? Зачем?
Найнив слезла со своей кобылы, взяла ее под узцы и шагнула вперед. Илэйн последовала ее примеру.
— Чтобы присоединиться к Башне, — нетерпеливо заявила Найнив. -Чтобы стать Айз Седай. Не хочешь — не возвращайся, не хочешь — беги, мне плевать. Но только после того, как я тут разберусь. — Широко расставив ноги, она сняла шляпу и подбоченилась. — Реанне, мы лишь время теряем, а у нас дел по горло. Ты уверена, что тут есть кто-нибудь, кто нам нужен? Давай, выкладывай! Если не уверена, оно и ладно. Спешить, конечно, ни к чему, но что надо, у нас есть, и лучше поскорее со всем закончить. Когда ее и Илэйн представили как Айз Седай, тех самых Айз Седай, что дали обещание, Алис сдавленно ахнула и принялась разглаживать шерстяные юбки, хотя явно хотела вцепиться в горло Реанне. Она сердито открыла рот — и тут же захлопнула его, когда к ним подошла Мерилилль. Суровость не исчезла из ее взора, но к нему добавилась толика изумления. И значительная доля настороженности.
— Найнив Седай, — церемонно промолвила Мерилилль, — Ата'ан Миэйр… не терпится… с лошадей слезть. По-моему, кое-кому не помешало бы попросить об Исцелении. — По ее губам скользнула мимолетная улыбка.
Вопрос быстро уладили, хотя Найнив, не переставая, ворчала, что сделает со следующей, кто осмелится сомневаться в ее звании. Илэйн и сама не прочь была присовокупить несколько сильных словечек, но, по правде говоря, Найнив выглядела глуповато, ведя себя подобным образом с Мерилилль и Реанне. Те почтительно ожидали, пока она закончит, а Алис во все глаза пялилась на эту троицу. То ли это решило дело, то ли появление Ищущих Ветер; они спешились и лошадей вели в поводу. Все изящество движений стерлось жесткими седлами, ноги, как и лица, одеревенели, однако невозможно было ошибиться в том, кто они такие.
— Если так далеко от моря объявилось двадцать человек из Морского Народа, — пробормотала Алис, — я поверю во что угодно.
Найнив фыркнула, но ничего не сказала, за что Илэйн была благодарна. Похоже, до конца убедить упрямую женщину не удалось, хоть Мерилилль и величала их с Найнив Айз Седай. Тут не помогут ни вспышки ярости, ни пространные тирады.
— Тогда Исцели их, — сказала Найнив, обращаясь к Мерилилль. Они повернулись к сбившимся в кучку женщинам, и Найнив добавила: — Если вежливо попросят.
Мерилилль вновь улыбнулась, но Найнив уже хмуро взирала на почти опустевшую ферму. По двору еще расхаживали козы — среди оброненного белья, граблей и метел, среди корзин в лужах воды, выплеснувшейся из упавших ведер, не говоря уже о рухнувших без чувств женщинах из Родни. Разве что куры с прежней деловитостью вновь копались в земле и что-то клевали. Женщины, оставшиеся на ферме и в сознании, явно к Родне не принадлежали. Некоторые были одеты в вышитые шелковые и льняные платья, другие — в домотканые шерстяные, но о многом говорил тот факт, что они не бросились бежать. Реанне упоминала, что из числа живущих на ферме приблизительно половина ни о чем таком не ведала.
Найнив хоть и ворчала, но не стала терять время и отдала какие-то распоряжения Алис. Или же Алис сама решила действовать. Трудно было определить, поскольку к Айз Седай она выказывала куда меньше почтения, чем женщины из Объединяющего Круга. Вероятно, она не пришла в себя после столь ошеломляющего поворота событий. Во всяком случае, вперед они двинулись вместе: Найнив вела свою кобылку в поводу и, размахивая другой рукой с зажатой в ней шляпой, наставляла Алис, как собрать разбежавшихся женщин и что надо будет сделать, когда их всех соберут. Реанне была уверена, что здесь есть по меньшей мере одна женщина, которой по силам войти в круг, — Гарения Розойнде. И, возможно, отыщутся еще две-три. По правде сказать, Илэйн надеялась, что их тут нет. Алис же то кивала, то бросала на Найнив взгляды, которых та будто и не замечала.
В ожидании, пока соберут разбежавшихся женщин, вроде бы нашлось немного времени порыться в корзинах. Однако когда Илэйн повернулась к вьючным лошадям, которых уже вели на двор фермы, она заметила Объединяющий Круг. Реанне и ее товарки отдельной группкой вошли на ферму, одни поспешили к лежащим на земле женщинам, другие — к тем, кто стоял разинув рты. Где же тогда Испан? Ах, вот она — между Аделис и Вандене, они держали ее под руки и тащили едва ли не волоком; пыльники Айз Седай развевались у них за спинами.
Седовласые сестры были связаны между собой, и сияние саидар каким-то образом охватывало обеих, но не затрагивало Испан. Нельзя было определить, кто из сестер главный в маленьком кругу и кто удерживает щит, отсекающий Приспешницу Темного, но даже Отрекшимся не пробить его. Айз Седай остановились возле коренастой женщины в простом коричневом платье из шерсти, о чем-то переговорили, причем ту несказанно изумил кожаный мешок на голове у Испан, но она, присев в реверансе, указала на один из беленых домов.
Илэйн сердито переглянулась с Авиендой. Поспешно сунув поводья двум дворцовым конюхам, они заторопились вслед за троицей. Кое-кто из женщин — кто не знал о Родне — пытался их расспрашивать, что, собственно, стряслось; Илэйн отделывалась короткими ответами, пермежая их презрительными хмыканьями и пренебрежительным фырканьем. О, сколь многое она бы отдала за то, чтобы лицо ее утратило возраст!
Когда девушка распахнула простую деревянную дверь, за которой скрылась троица, Аделис и Вандене уже усадили Испан на стул со спинкой из натянутых веревок. Мешок, снятый с головы Испан, лежал на узком столе-козлах, рядом с пыльниками Айз Седай. В комнате было всего одно окно, прорезанное в потолке, и стоявшее высоко солнце освещало комнату. Вдоль стен тянулись полки, уставленные большими медными котлами и белыми глубокими мисками. Судя по хлебному запаху, вторая — и последняя — дверь вела на кухню.
На стук открывшейся двери Вандене резко обернулась, но когда разглядела вошедших, лицо ее разгладилось, приняв безразличное выражение.
— Сумеко сказала, что действие трав слабеет, — заметила Вандене. — Поэтому, наверное, лучше допросить ее, пока она что-то соображает. Кажется, у нас все равно есть время. Нужно бы разузнать, что… Черные Айя, — губы ее скривились от отвращения, — задумали в Эбу Дар. И что им ведомо.
— Раз уж нам об этой ферме неизвестно, сомневаюсь, что они о ней знают,
— заметила Аделис, задумчиво постукивая пальцем по губам и разглядывая женщину на стуле. — Но лучше сразу удостовериться, чтоб потом не плакать, как обычно говаривал наш отец. Она будто рассматривала невиданное животное, создание, существование которого выходило за рамки ее понимания.
Испан кривила губы. Пот градом катился по лицу, темные, с вплетенными бусинками косы растрепаны, одежда — в беспорядке, но, несмотря на затуманенные глаза, она не была настолько уж одурманена.
— Черные Айя… Это гнусная выдумка, — усмехнулась она. В кожаном мешке наверняка было жарко, а пить ей в последний раз давали перед выступлением из Таразинского дворца. -Да как вы вообще посмели заговорить об этом? И обвинять меня! Все, что я делала, было сделано по приказам Престола Амерлин.
— От Элайды? — недоверчиво бросила Илэйн. — У тебя хватает наглости заявлять, что Элайда приказывала убивать сестер и обкрадывать Башню? Элайда приказала устроить то, что ты натворила в Тире и Танчико? Или ты разумеешь Суан? Жалкая ложь! Ты преступила Три Клятвы, уж не знаю как, а значит, ты — из Черной Айя!
— На твои вопросы я не должна отвечать, — угрюмо заявила Испан, передернув плечами. — Вы взбунтовались против истинной Амерлин. Вы будете наказаны, а возможно, и усмирены. Тем паче если поднимете руку на меня. Я служу истинной Амерлин, и вас накажут, если со мной что-либо случится.
— Ты ответишь на все вопросы, которые тебе задаст моя почти сестра. — Пристально глядя на Испан, Авиенда большим пальцем опробовала остроту своего ножа. — Мокроземцы боятся боли. Им неведомо, как отдаваться ей, как принимать ее. Когда тебя спросят, ты ответишь.
Она не кричала и не рычала от ярости, не вращала глазами, она говорила обыкновенным тоном, но Испан вжалась в спинку стула.
— Боюсь, это запретно, даже не будь она посвящена Башне, — сокрушенно заметила Аделис. — Нам не позволено проливать кровь при допросе или разрешать это другим.
Чем она опечалена — то ли упомянутым запретом, то ли тем, что Испан связана с Башней, — Илэйн не сумела понять. Сама она вообще-то считала, что для Башни Испан — отрезанный ломоть. Хотя и бытовала поговорка, что от уз, связавших женщину с Башней, может освободить лишь сама Башня, но. говоря откровенно, коли Белая Башня коснулась тебя, это, считай, навсегда.
Нахмурив лоб, девушка разглядывала Черную сестру — такую растрепанную и оборванную, но попрежнему самоуверенную. Испан слегка выпрямилась и кидала на Авиенду взгляды, полные презрения. И на Илэйн тоже. Раньше — когда думала, что ее захватили только Найнив и Илэйн, — она держалась иначе; самообладание вернулось к ней после того как она узнала, что здесь есть и сестры постарше. Сестры, которые относятся к закону Белой Башни как к частице самих себя. Этот закон запрещал не только проливать кровь, но и прибегать к тем методам, которыми не побрезговал бы Вопрошающий Белоплащников. До допроса необходимо провести Исцеление, и если допрос начался после восхода солнца, то окончить его должно до заката; а если после захода, то — до утренней зари. Еще более строг и требователен был закон, когда допросу подвергались те, кто имел отношение к Башне, — сестры. Принятые и послушницы. Закон запрещал применять саидар как для допроса, так и для наказания. О, сестра могла в сердцах подергать нерасторопную послушницу за ухо с помощью Силы, а то и хорошенько шлепнуть пониже спины, но вряд ли посмела бы позволить себе большее. Испан улыбнулась Илэйн. Улыбнулась! Илэйн глубоко вздохнула.
— Аделис, Вандене, я бы хотела, чтобы вы оставили Авиенду и меня наедине с Испан. — Внутри у нее все будто в тугой узел скрутилось. Как же заставить эту женщину заговорить и узнать, что нужно, не нарушая закона Башни? Должен быть способ! Обычно, когда людей допрашивает Башня, они начинают говорить, хотя их и пальцем не коснулись, — всем известно, что от Башни ничего и никому не утаить! — но женщины из Башни крайне редко оказывались в подобном положении. Илэйн будто наяву услыхала голос, но на сей раз не Лини, а матери. Будь готова сделать то, что велишь другим, собственными руками. Ты обязана добиться исполнения. Если она нарушит закон… Девушке вновь послышался голос матери. Даже королева не может встать над законом, иначе не будет закона. И еще — Лини. Ты можешь делать, что хочешь, девочка моя. Пока готова за это платить. Илэйн, не развязывая ленту, стащила с головы шляпу, с трудом заставила себя говорить спокойным тоном: — Когда мы… Когда мы закончим с ней, можете отвести ее к Объединяющему Кругу.
Испан резко повернула голову, переводя взгляд с Авиенды на Илэйн; мало-помалу ее зрачки становились все шире. Теперь-то самоуверенности у нее поубавилось.
Вандене и Аделис молча переглянулись — так обычно ведут себя те, кто очень много времени провел вместе и понимает друг друга без слов. Потом Вандене взяла Илэйн и Авиенду под руки.
— Если вы не против, я хотела бы переговорить с вами, — тихо промолвила Вандене. Слова ее звучали как предложение, но она уже увлекла девушек к двери.
На дворе фермы два десятка женщин из Родни сбились в кучку, будто овцы. Не на всех были эбударские одежды, но две носили красные пояса Мудрых, и Илэйн узнала Беровин — коренастую невысокую женщину, которая обычно выказывала куда больше гордости, чем позволяли ее способности в Силе. Но сейчас на лице Беровин отражался испуг, глаза бегали; Объединяющий Круг, едва ли не в полном составе, настойчиво в чем-то убеждал собравшихся. Чуть подальше Найнив с Алис пытались загнать другую ватагу внутрь какой-то постройки. Именно пытались — ничего иного пока не получалось.
— …не волнует, сколько там у тебя поместий! — кричала Найнив на женщину с гордой осанкой, в светлозеленых шелках. — Заходи и сиди там! И посмей только высунуться, я тебя живо пинками обратно загоню! Алис же попросту ухватила женщину в зеленом за шкирку и втолкнула в дверь. Раздался громкий крик, будто наступили на огромного гуся, и Алис появилась вновь, отряхивая ладони. С остальными особых хлопот не было.
Вандене отпустила девушек и пристально их оглядела. Ее по-прежнему окружало свечение, но должно быть, общие потоки фокусировала Аделис. Вандене могла бы удерживать щит, даже не видя его, раз он уже сплетен, но будь так, за дверь девушек вывела бы, скорее всего, уже Аделис. Вандене без опаски могла отойти на несколько сот шагов, прежде чем сказалось бы расстояние. И то бы их связь всего лишь ослабла, она не оборвется, даже окажись Вандене с Аделис на противоположных концах света.
Казалось, Вандене мысленно подбирает слова.
— Я всегда полагала, что лучше подобными делами заниматься женщинам опытным, — наконец промолвила она. — Молодым легко ударяет в голову кровь. Они могут хватить через край. Или же иногда понимают, что не в силах сделать большего. Потому что они еще мало видели в жизни. Хуже всего, они ощущают… вкус к этому. Нет, я не считаю, что кому-то из вас присущ такой недостаток.
— Она кинула на Авиенду оценивающий взгляд; та поспешно спрятала нож обратно в ножны. — Мы с Аделис видели достаточно и знаем, почему должны сделать то, что нужно, а от вспыльчивости мы давным-давно избавились. Пожалуй, вам лучше поручить Испан нашим заботам. — Кивнув, Вандене повернулась к двери. Кажется, она полагала, что ее рекомендация уже принята. Едва она скрылась за дверью, как Илэйн ощутила действие Силы — плетение должно было закрыть комнату изнутри. Несомненно, малый страж, ограждающий от подслушивания. Ничье случайное ухо не должно уловить ни единого слова Испан. Затем девушке в голову пришло и другое соображение, и тишина внутри стала куда более зловещей, чем любые крики, которые мог заглушить малый страж.
Илэйн нахлобучила шляпу на голову. Жары она не ощущала, но от солнечного света ей вдруг стало дурно.
— Может, поможешь мне? Надо разобраться с теми корзинами, на вьючных лошадях, — с придыханием сказала Илэйн. Она не отдавала никаких приказов, но, судя по всему, это ничего не меняло. Авиенда кивнула с удивительной торопливостью — кажется, ей тоже хотелось оказаться подальше от жуткой тишины.
Неподалеку от того места, где слуги оставили вьючных лошадей, в ожидании стояли Ищущие Ветер, они нетерпеливо поглядывали вокруг, надменно сложив руки на груди, во всем подражая Ренейле. К ним подошла Алис. С первого взгляда она признала в Ренейле старшую. Илэйн и Авиенду Алис словно не заметила.
Ферма могла бы даже сойти за маленькую деревушку, если бы не отсутствие на виду мужчин и детей. Увидеть их Илэйн и не ожидала. Здесь жили женщины из Родни, приходили сюда из Эбу Дар, а после отправлялись дальше, куда им было надо; в самом же городе их оставалось не очень много, но существование этой фермы держалось в тайне, как и сама Родня. Миль на двести окрест все считали эту ферму убежищем для женщин, пристанищем для тех, кто желает ненадолго остаться наедине со своими мыслями, укрыться от мирских забот — на несколько дней, неделю, может, и подольше. Илэйн почти ощущала разлитое в воздухе спокойствие. В душе у нее шевельнулось сожаление, что в это тихое местечко она принесла тревоги мира, но девушка напомнила себе, что принесла и новую надежду.
Появление лошадей, вывернувших из-за уступа холма, вызвало куда меньше суеты, чем предполагала Илэйн. Несколько женщин остановились, посмотрели в их сторону, и не более того. Одеты они были по-разному — Илэйн даже уловила блеск шелка, — кто нес корзины, а кто ведра, другие тащили большие белые кипы, явно белье в стирку. Одна женщина несла уток, держа за веревочки, которыми они были связаны — за лапки попарно. Благородные дамы и ремесленницы, фермерши и нищенки — все были равны, здесь привечали всех и всем находили занятие. Авиенда коснулась локтя Илэйн и указала на верхушку холма, похожего на перевернутую перекошенную воронку. Илэйн прикрыла глаза, приложив ладонь к полям шляпы, и через миг заметила некое движение. Теперь понятно, почему никто не удивился появлению отряда. Дозорным оттуда видно издалека.
Из-за дома навстречу процессии вышла женщина, невзрачная, в платье эбударского покроя, с глубоким узким вырезом, но ее темные юбки и разноцветные нижние юбки оказались достаточно коротки, чтобы не приподнимать их над пыльной землей. Брачного кинжала у нее не было — правилами Родни не дозволялось замужество. У Родни было слишком много секретов, которые нужно строго хранить.
— Это Алис, — пробормотала Реанна, подъехав поближе к Найнив и Илэйн и натягивая повод. — Сейчас ее черед управляться на ферме. Она очень умна. — И, словно бы что-то припомнив, добавила, еще тише: — И глупцов не терпит.
Пока Алис шла к ним, Реанне выпрямилась в седле и расправила плечи, словно готовясь к какому-то испытанию.
Илэйн Алис показалась средней во всех отношениях. Глядя на нее, не скажешь, что она способна заставить Реанне замолчать, даже не будь та Старшей из Объединяющего Круга. С прямой, точно палка, спиной, Алис выглядела женщиной средних лет, ни стройной, ни коренастой, ни высокой, ни низкой, а темно-каштановые волосы, слегка тронутые сединой, были стянуты на затылке лентой, но явно не в качестве украшения, а из практических соображений. Лицо у Алис было незапоминающимся, хотя и приятным, слегка округлым, его лишь чуточку подпортила несколько длинноватая челюсть. Заметив Реанне, Алис окинула ее мимолетным удивленным взглядом, а потом улыбнулась. Улыбка изменила все. Она не превратила женщину в красавицу, не прибавила очарования, но Илэйн почувствовала теплоту и умиротворение.
— Никак не ожидала увидеть тебя… Реанне, — промолвила Алис, едва заметно запнувшись на имени. Она явно не знала, как ей обращаться к Старшей в присутствии Найнив и Илэйн с Авиендой. На них Алис то и дело бросала короткие изучающие взгляды. В говоре ее проскальзывали тарабонские нотки. — Конечно, Беровин поведала о происшедшем в городе, но я не думала, что все так плохо, и тебе пришлось уехать. А кто эти…
Она умолкла, ее глаза расширились, уставились на что-то позади Реанне.
Илэйн оглянулась, и с языка у нее едва не сорвались кое-какие словечки, которых она по случаю понахваталась там и сям, в том числе и совсем недавно
— у Мэта Коутона. Всех словечек она не понимала — а большинства и вовсе не уразумела, — никто не хотел растолковывать ей, что именно эти фразы значат,
— но душу облегчить они позволяли. Стражи поснимали свои меняющие цвета плащи, и сестры, как велено было, надвинули поглубже капюшоны своих пыльников, даже Сарейта, которой ни к чему было скрывать свое юное лицо. Но Кареане не удосужилась надеть капюшон как следует, и он просто обрамлял ее лицо без возраста. Не всякий бы понял, что предстало его глазам, но любому, бывавшему в Белой Башне, достаточно одного взгляда. Поймав сердитый взгляд Илэйн, Кареане потянула капюшон вниз, но было уже поздно.
Кроме Алис, и у прочих на ферме глаза оказались зоркими.
— Айз Седай! — завопила какая-то женщина, пронзительный голос будто возвещал о конце мира. Возможно, ее миру и впрямь пришел конец. Крики множились, летели, точно пыль на ветру, и в мановение ока ферма обратилась в разворошенный муравейник. Одни женщины попросту падали без чувств, другие забегали — очумело, роняя все из рук, с воплями, наталкиваясь друг на друга, падая, поднимаясь на ноги и вновь обращаясь в паническое бегство. Хлопающие крыльями утки и квохчущие куры, блеющие черные козы -все носились по двору, шарахаясь от людей, мешаясь у них под ногами. В центре круговерти застыли изваяниями две-три женщины; это наверняка были те, кто ничего не знал о Родне и явился на ферму, взыскуя убежища. Впрочем, кое-кто из них, заразившись паникой, тоже кинулся бежать куда глаза глядят.
— О Свет! — вырвалось у Найнив. Она дернула себя за косу. — В оливковые рощи бегут! Остановите их! Только паники нам не хватало! Посылайте Стражей! Быстрей же! — Лан вопросительно приподнял бровь, но она решительно взмахнула рукой. — Быстрее! Пока они все не разбежались!
Кивнув головой, Лан послал Мандарба в галоп. Стражи двинулись к роще, по широкой дуге объезжая воцарившееся среди домов безумие.
Илэйн взглянула на Бергитте, пожала плечами, потом жестом дала знак присоединиться к остальным Стражам. Она была согласна с Ланом. Панику остановить уже не получится, с этим опоздали, а отправлять верховых Стражей собирать перепуганных женщин — не лучший выход из положения. Илэйн не знала, как теперь уладить дело, а потому незачем, чтобы женщины бестолково бегали окрест. Наверняка они захотят услышать новости, привезенные ею и Найнив.
Алис, впрочем, и не думала ударяться в бегство. Она лишь слегка побледнела, но стояла на месте и в упор глядела на Реанне.
— Почему? — прошептала она. — Почему, Реанне? Я и представить себе не могла, что ты способна на такое! Они тебя подкупили? Чем? Предложили прощение? Отпустят тебя, а расплачиваться будем мы? Наверное, они этого не дозволят, но клянусь, я попрошу их разрешить мне задать тебе взбучку. Да, тебе! Правила и тебя касаются, Старейшая, Если я сумею этого добиться, клянусь, ты не станешь разгуливать с этакой-то улыбочкой!
Очень твердый взгляд. Совсем как сталь.
— Все совсем не так, как ты думаешь, — торопливо заговорила Реанне, спешиваясь и выпуская поводья. Она схватила Алис за руки и крепко держала, хотя та и пыталась высвободиться. — О, я не хотела, чтобы так получилось. Они знают, Алис. Знают о Родне. Башня всегда о ней знала. Все. Почти все. Но важно не это. — Брови Алис поползли вверх, но Реанне, сверкая глазами из-под полей большой соломенной шляпы, сбивчиво продолжала: — Мы можем вернуться, Алис. Мы можем попытаться вновь! Они сказали, что можем. — Постройки фермы, кажется, тоже опустели: женщины, выскочившие и узнавшие о причинах суматохи, тотчас же кинулись наутек, задержавшись лишь на миг, чтобы подобрать юбки. Крики из оливковых рощ свидетельствовали, что Стражи занялись делом, но удачно ли? Похоже, не слишком-то преуспели. Илэйн ощущала нарастающее недовольство Бергитте и ее раздражение. Реанне окинула взглядом беспорядок и вздохнула. — Мы должны их собрать, Алис. Мы можем вернуться.
— Да, ты-то можешь. Ну, и еще кое-кто, — с сомнением заметила Алис. — Если это правда. А как же остальные? Башня не станет со мной возиться, выставит за порог и все. — Она кинула взгляд исподлобья на сестер в капюшонах; когда она вновь посмотрела на Реанне, в ее взоре больше не было гнева. — И зачем нам возвращаться? Чтобы вновь услышать, что мы недостаточно сильны? И чтобы потом нас отправили восвояси? Или чтобы продержали в послушницах до конца жизни? Кому-то это, может, и по душе, кто-то и согласится, но не я. Зачем, Реанне? Зачем?
Найнив слезла со своей кобылы, взяла ее под узцы и шагнула вперед. Илэйн последовала ее примеру.
— Чтобы присоединиться к Башне, — нетерпеливо заявила Найнив. -Чтобы стать Айз Седай. Не хочешь — не возвращайся, не хочешь — беги, мне плевать. Но только после того, как я тут разберусь. — Широко расставив ноги, она сняла шляпу и подбоченилась. — Реанне, мы лишь время теряем, а у нас дел по горло. Ты уверена, что тут есть кто-нибудь, кто нам нужен? Давай, выкладывай! Если не уверена, оно и ладно. Спешить, конечно, ни к чему, но что надо, у нас есть, и лучше поскорее со всем закончить. Когда ее и Илэйн представили как Айз Седай, тех самых Айз Седай, что дали обещание, Алис сдавленно ахнула и принялась разглаживать шерстяные юбки, хотя явно хотела вцепиться в горло Реанне. Она сердито открыла рот — и тут же захлопнула его, когда к ним подошла Мерилилль. Суровость не исчезла из ее взора, но к нему добавилась толика изумления. И значительная доля настороженности.
— Найнив Седай, — церемонно промолвила Мерилилль, — Ата'ан Миэйр… не терпится… с лошадей слезть. По-моему, кое-кому не помешало бы попросить об Исцелении. — По ее губам скользнула мимолетная улыбка.
Вопрос быстро уладили, хотя Найнив, не переставая, ворчала, что сделает со следующей, кто осмелится сомневаться в ее звании. Илэйн и сама не прочь была присовокупить несколько сильных словечек, но, по правде говоря, Найнив выглядела глуповато, ведя себя подобным образом с Мерилилль и Реанне. Те почтительно ожидали, пока она закончит, а Алис во все глаза пялилась на эту троицу. То ли это решило дело, то ли появление Ищущих Ветер; они спешились и лошадей вели в поводу. Все изящество движений стерлось жесткими седлами, ноги, как и лица, одеревенели, однако невозможно было ошибиться в том, кто они такие.
— Если так далеко от моря объявилось двадцать человек из Морского Народа, — пробормотала Алис, — я поверю во что угодно.
Найнив фыркнула, но ничего не сказала, за что Илэйн была благодарна. Похоже, до конца убедить упрямую женщину не удалось, хоть Мерилилль и величала их с Найнив Айз Седай. Тут не помогут ни вспышки ярости, ни пространные тирады.
— Тогда Исцели их, — сказала Найнив, обращаясь к Мерилилль. Они повернулись к сбившимся в кучку женщинам, и Найнив добавила: — Если вежливо попросят.
Мерилилль вновь улыбнулась, но Найнив уже хмуро взирала на почти опустевшую ферму. По двору еще расхаживали козы — среди оброненного белья, граблей и метел, среди корзин в лужах воды, выплеснувшейся из упавших ведер, не говоря уже о рухнувших без чувств женщинах из Родни. Разве что куры с прежней деловитостью вновь копались в земле и что-то клевали. Женщины, оставшиеся на ферме и в сознании, явно к Родне не принадлежали. Некоторые были одеты в вышитые шелковые и льняные платья, другие — в домотканые шерстяные, но о многом говорил тот факт, что они не бросились бежать. Реанне упоминала, что из числа живущих на ферме приблизительно половина ни о чем таком не ведала.
Найнив хоть и ворчала, но не стала терять время и отдала какие-то распоряжения Алис. Или же Алис сама решила действовать. Трудно было определить, поскольку к Айз Седай она выказывала куда меньше почтения, чем женщины из Объединяющего Круга. Вероятно, она не пришла в себя после столь ошеломляющего поворота событий. Во всяком случае, вперед они двинулись вместе: Найнив вела свою кобылку в поводу и, размахивая другой рукой с зажатой в ней шляпой, наставляла Алис, как собрать разбежавшихся женщин и что надо будет сделать, когда их всех соберут. Реанне была уверена, что здесь есть по меньшей мере одна женщина, которой по силам войти в круг, — Гарения Розойнде. И, возможно, отыщутся еще две-три. По правде сказать, Илэйн надеялась, что их тут нет. Алис же то кивала, то бросала на Найнив взгляды, которых та будто и не замечала.
В ожидании, пока соберут разбежавшихся женщин, вроде бы нашлось немного времени порыться в корзинах. Однако когда Илэйн повернулась к вьючным лошадям, которых уже вели на двор фермы, она заметила Объединяющий Круг. Реанне и ее товарки отдельной группкой вошли на ферму, одни поспешили к лежащим на земле женщинам, другие — к тем, кто стоял разинув рты. Где же тогда Испан? Ах, вот она — между Аделис и Вандене, они держали ее под руки и тащили едва ли не волоком; пыльники Айз Седай развевались у них за спинами.
Седовласые сестры были связаны между собой, и сияние саидар каким-то образом охватывало обеих, но не затрагивало Испан. Нельзя было определить, кто из сестер главный в маленьком кругу и кто удерживает щит, отсекающий Приспешницу Темного, но даже Отрекшимся не пробить его. Айз Седай остановились возле коренастой женщины в простом коричневом платье из шерсти, о чем-то переговорили, причем ту несказанно изумил кожаный мешок на голове у Испан, но она, присев в реверансе, указала на один из беленых домов.
Илэйн сердито переглянулась с Авиендой. Поспешно сунув поводья двум дворцовым конюхам, они заторопились вслед за троицей. Кое-кто из женщин — кто не знал о Родне — пытался их расспрашивать, что, собственно, стряслось; Илэйн отделывалась короткими ответами, пермежая их презрительными хмыканьями и пренебрежительным фырканьем. О, сколь многое она бы отдала за то, чтобы лицо ее утратило возраст!
Когда девушка распахнула простую деревянную дверь, за которой скрылась троица, Аделис и Вандене уже усадили Испан на стул со спинкой из натянутых веревок. Мешок, снятый с головы Испан, лежал на узком столе-козлах, рядом с пыльниками Айз Седай. В комнате было всего одно окно, прорезанное в потолке, и стоявшее высоко солнце освещало комнату. Вдоль стен тянулись полки, уставленные большими медными котлами и белыми глубокими мисками. Судя по хлебному запаху, вторая — и последняя — дверь вела на кухню.
На стук открывшейся двери Вандене резко обернулась, но когда разглядела вошедших, лицо ее разгладилось, приняв безразличное выражение.
— Сумеко сказала, что действие трав слабеет, — заметила Вандене. — Поэтому, наверное, лучше допросить ее, пока она что-то соображает. Кажется, у нас все равно есть время. Нужно бы разузнать, что… Черные Айя, — губы ее скривились от отвращения, — задумали в Эбу Дар. И что им ведомо.
— Раз уж нам об этой ферме неизвестно, сомневаюсь, что они о ней знают,
— заметила Аделис, задумчиво постукивая пальцем по губам и разглядывая женщину на стуле. — Но лучше сразу удостовериться, чтоб потом не плакать, как обычно говаривал наш отец. Она будто рассматривала невиданное животное, создание, существование которого выходило за рамки ее понимания.
Испан кривила губы. Пот градом катился по лицу, темные, с вплетенными бусинками косы растрепаны, одежда — в беспорядке, но, несмотря на затуманенные глаза, она не была настолько уж одурманена.
— Черные Айя… Это гнусная выдумка, — усмехнулась она. В кожаном мешке наверняка было жарко, а пить ей в последний раз давали перед выступлением из Таразинского дворца. -Да как вы вообще посмели заговорить об этом? И обвинять меня! Все, что я делала, было сделано по приказам Престола Амерлин.
— От Элайды? — недоверчиво бросила Илэйн. — У тебя хватает наглости заявлять, что Элайда приказывала убивать сестер и обкрадывать Башню? Элайда приказала устроить то, что ты натворила в Тире и Танчико? Или ты разумеешь Суан? Жалкая ложь! Ты преступила Три Клятвы, уж не знаю как, а значит, ты — из Черной Айя!
— На твои вопросы я не должна отвечать, — угрюмо заявила Испан, передернув плечами. — Вы взбунтовались против истинной Амерлин. Вы будете наказаны, а возможно, и усмирены. Тем паче если поднимете руку на меня. Я служу истинной Амерлин, и вас накажут, если со мной что-либо случится.
— Ты ответишь на все вопросы, которые тебе задаст моя почти сестра. — Пристально глядя на Испан, Авиенда большим пальцем опробовала остроту своего ножа. — Мокроземцы боятся боли. Им неведомо, как отдаваться ей, как принимать ее. Когда тебя спросят, ты ответишь.
Она не кричала и не рычала от ярости, не вращала глазами, она говорила обыкновенным тоном, но Испан вжалась в спинку стула.
— Боюсь, это запретно, даже не будь она посвящена Башне, — сокрушенно заметила Аделис. — Нам не позволено проливать кровь при допросе или разрешать это другим.
Чем она опечалена — то ли упомянутым запретом, то ли тем, что Испан связана с Башней, — Илэйн не сумела понять. Сама она вообще-то считала, что для Башни Испан — отрезанный ломоть. Хотя и бытовала поговорка, что от уз, связавших женщину с Башней, может освободить лишь сама Башня, но. говоря откровенно, коли Белая Башня коснулась тебя, это, считай, навсегда.
Нахмурив лоб, девушка разглядывала Черную сестру — такую растрепанную и оборванную, но попрежнему самоуверенную. Испан слегка выпрямилась и кидала на Авиенду взгляды, полные презрения. И на Илэйн тоже. Раньше — когда думала, что ее захватили только Найнив и Илэйн, — она держалась иначе; самообладание вернулось к ней после того как она узнала, что здесь есть и сестры постарше. Сестры, которые относятся к закону Белой Башни как к частице самих себя. Этот закон запрещал не только проливать кровь, но и прибегать к тем методам, которыми не побрезговал бы Вопрошающий Белоплащников. До допроса необходимо провести Исцеление, и если допрос начался после восхода солнца, то окончить его должно до заката; а если после захода, то — до утренней зари. Еще более строг и требователен был закон, когда допросу подвергались те, кто имел отношение к Башне, — сестры. Принятые и послушницы. Закон запрещал применять саидар как для допроса, так и для наказания. О, сестра могла в сердцах подергать нерасторопную послушницу за ухо с помощью Силы, а то и хорошенько шлепнуть пониже спины, но вряд ли посмела бы позволить себе большее. Испан улыбнулась Илэйн. Улыбнулась! Илэйн глубоко вздохнула.
— Аделис, Вандене, я бы хотела, чтобы вы оставили Авиенду и меня наедине с Испан. — Внутри у нее все будто в тугой узел скрутилось. Как же заставить эту женщину заговорить и узнать, что нужно, не нарушая закона Башни? Должен быть способ! Обычно, когда людей допрашивает Башня, они начинают говорить, хотя их и пальцем не коснулись, — всем известно, что от Башни ничего и никому не утаить! — но женщины из Башни крайне редко оказывались в подобном положении. Илэйн будто наяву услыхала голос, но на сей раз не Лини, а матери. Будь готова сделать то, что велишь другим, собственными руками. Ты обязана добиться исполнения. Если она нарушит закон… Девушке вновь послышался голос матери. Даже королева не может встать над законом, иначе не будет закона. И еще — Лини. Ты можешь делать, что хочешь, девочка моя. Пока готова за это платить. Илэйн, не развязывая ленту, стащила с головы шляпу, с трудом заставила себя говорить спокойным тоном: — Когда мы… Когда мы закончим с ней, можете отвести ее к Объединяющему Кругу.
Испан резко повернула голову, переводя взгляд с Авиенды на Илэйн; мало-помалу ее зрачки становились все шире. Теперь-то самоуверенности у нее поубавилось.
Вандене и Аделис молча переглянулись — так обычно ведут себя те, кто очень много времени провел вместе и понимает друг друга без слов. Потом Вандене взяла Илэйн и Авиенду под руки.
— Если вы не против, я хотела бы переговорить с вами, — тихо промолвила Вандене. Слова ее звучали как предложение, но она уже увлекла девушек к двери.
На дворе фермы два десятка женщин из Родни сбились в кучку, будто овцы. Не на всех были эбударские одежды, но две носили красные пояса Мудрых, и Илэйн узнала Беровин — коренастую невысокую женщину, которая обычно выказывала куда больше гордости, чем позволяли ее способности в Силе. Но сейчас на лице Беровин отражался испуг, глаза бегали; Объединяющий Круг, едва ли не в полном составе, настойчиво в чем-то убеждал собравшихся. Чуть подальше Найнив с Алис пытались загнать другую ватагу внутрь какой-то постройки. Именно пытались — ничего иного пока не получалось.
— …не волнует, сколько там у тебя поместий! — кричала Найнив на женщину с гордой осанкой, в светлозеленых шелках. — Заходи и сиди там! И посмей только высунуться, я тебя живо пинками обратно загоню! Алис же попросту ухватила женщину в зеленом за шкирку и втолкнула в дверь. Раздался громкий крик, будто наступили на огромного гуся, и Алис появилась вновь, отряхивая ладони. С остальными особых хлопот не было.
Вандене отпустила девушек и пристально их оглядела. Ее по-прежнему окружало свечение, но должно быть, общие потоки фокусировала Аделис. Вандене могла бы удерживать щит, даже не видя его, раз он уже сплетен, но будь так, за дверь девушек вывела бы, скорее всего, уже Аделис. Вандене без опаски могла отойти на несколько сот шагов, прежде чем сказалось бы расстояние. И то бы их связь всего лишь ослабла, она не оборвется, даже окажись Вандене с Аделис на противоположных концах света.
Казалось, Вандене мысленно подбирает слова.
— Я всегда полагала, что лучше подобными делами заниматься женщинам опытным, — наконец промолвила она. — Молодым легко ударяет в голову кровь. Они могут хватить через край. Или же иногда понимают, что не в силах сделать большего. Потому что они еще мало видели в жизни. Хуже всего, они ощущают… вкус к этому. Нет, я не считаю, что кому-то из вас присущ такой недостаток.
— Она кинула на Авиенду оценивающий взгляд; та поспешно спрятала нож обратно в ножны. — Мы с Аделис видели достаточно и знаем, почему должны сделать то, что нужно, а от вспыльчивости мы давным-давно избавились. Пожалуй, вам лучше поручить Испан нашим заботам. — Кивнув, Вандене повернулась к двери. Кажется, она полагала, что ее рекомендация уже принята. Едва она скрылась за дверью, как Илэйн ощутила действие Силы — плетение должно было закрыть комнату изнутри. Несомненно, малый страж, ограждающий от подслушивания. Ничье случайное ухо не должно уловить ни единого слова Испан. Затем девушке в голову пришло и другое соображение, и тишина внутри стала куда более зловещей, чем любые крики, которые мог заглушить малый страж.
Илэйн нахлобучила шляпу на голову. Жары она не ощущала, но от солнечного света ей вдруг стало дурно.
— Может, поможешь мне? Надо разобраться с теми корзинами, на вьючных лошадях, — с придыханием сказала Илэйн. Она не отдавала никаких приказов, но, судя по всему, это ничего не меняло. Авиенда кивнула с удивительной торопливостью — кажется, ей тоже хотелось оказаться подальше от жуткой тишины.
Неподалеку от того места, где слуги оставили вьючных лошадей, в ожидании стояли Ищущие Ветер, они нетерпеливо поглядывали вокруг, надменно сложив руки на груди, во всем подражая Ренейле. К ним подошла Алис. С первого взгляда она признала в Ренейле старшую. Илэйн и Авиенду Алис словно не заметила.