Страница:
Минуло еще с минуту или две, и Таим наконец кивнул, погасил пламя и отпустил саидин.
— Да, ты можешь научиться, — сказал Таим. — Как там тебя зовут, Дамер, что ли?
Таим выглядел удивленным — похоже, он никак не ожидал, что первый же испытуемый, да вдобавок почти лысый старикашка, окажется пригодным к обучению.
Дамер слегка ухмыльнулся. Судя по виду, его в любой момент могло стошнить.
— Наверное, мне не стоит удивляться, даже если вся орава пройдет испытание, — пробормотал Мазрим, взглянув на Ранда. — Похоже, тебе сопутствует удача, да такая, что десятерым впору.
Остальные простаки беспокойно зашаркали ногами. Некоторые из них в глубине души наверняка надеялись, что не выдержат испытания. Отступаться в открытую никому не хотелось, но ведь всякий, кто окажется непригодным, сможет отправиться домой с чистой совестью, не потеряв лица.
— Со временем мы выясним, сколь велики твои возможности, — сказал Таим, когда Дамер отступил и вернулся к своим сотоварищам. Те слегка расступились, стараясь не встречаться с ним глазами. — Возможно, окажется, что когда-нибудь ты сравнишься со мной, а то и с самим Лордом Драконом. — Пространство вокруг Дамера чуть-чуть расширилось. — Поживем — увидим, — продолжал Таим. — Ну а покуда присматривайся к тому, как я буду проверять других. Если ты смышлен, то уяснишь, в чем суть дела, прежде чем я найду еще четверых или пятерых. — Быстрый взгляд, брошенный в сторону Ранда, показал, что и эти слова предназначались для него. — Ну а сейчас продолжим. Кто следующий? Нет добровольцев? Тогда ты. — Таим указал на мешковатого малого лет тридцати с небольшим, темноволосого ткача по имени Кели Гульдин. Стоявшая среди женщин жена Кели тихо застонала.
На то, чтобы проверить оставшихся двадцать шесть человек, уйдет весь день до темноты, а может, и больше. Жара жарой, а дни становились все короче, как будто и вправду наступала зима. К тому же на каждого, кто в конце концов не пройдет испытания, наверное, потребуется на несколько минут больше — нужно ведь удостовериться наверняка. А тем временем и Башир ждет, и Вейрамону надобно нанести визит, и…
— Продолжай один, — сказал Ранд Таиму. — Я вернусь завтра и посмотрю, как ты управился. Помни, я оказал тебе доверие.
Не доверяй ему, простонал откуда-то из теней Льюс Тэрин. Не доверяй. Доверие — гибель! Убей его! Убей всех! Убить и умереть самому… Покончить со всем… уснуть и не видеть снов… снов об Илиене… Прости меня, Илиена… нет, мне нет прощения… смерть, только смерть, я заслуживаю только смерти…
Ранд успел отвернуться, прежде чем внутренняя борьба отразилась на его лице.
— Вернусь завтра. Если смогу. Сопровождаемый Девами, он направился обратно к деревьям, но Таим догнал его на полпути к опушке.
— Если ты немного задержишься, то сумеешь выявлять их и сам, — промолвил Таим с ноткой раздражения в голосе. — По правде сказать, я не удивлюсь, если в этой компании найдется еще пять-шесть человек, на что-нибудь годных. Ты как будто обладаешь удачей самого Темного. И вроде бы хочешь многому научиться. Но если тебе вздумалось взваливать все это на мои плечи, предупреждаю: скорого результата не жди. Как бы я ни нажимал, пройдет не одна неделя, прежде чем этот Дамер сможет хотя бы ощутить саидин, не говоря уже о том, чтобы коснуться ее, а паче того направить хотя бы искорку Силы.
— Я уже сообразил, в чем заключается испытание, — отозвался Ранд. — Это было не так уж трудно. И ты не ошибся, предположив, что я намерен возложить все это на твои плечи. Тебе придется проверять всех, покуда ты не подберешь себе помощников, которые сами смогут проводить такие испытания. И помни, что я тебе говорил, Таим. Нужно торопиться, время не ждет.
Время действительно поджимало, хотя Ранд понимал, что спешка таит в себе немалую угрозу. Женщины, умевшие направлять Силу, рассказывали ему о том, что представляет собой саидар — женская составляющая Истинного Источника. Для них направлять Силу значило обнимать саидар. Отдаваясь потоку, уступая ему, они овладевали им сами. Достаточно было использовать эту гигантскую мощь правильно, чтобы ничего не опасаться. Илэйн и Эгвейн это представлялось вполне естественным, Ранду же казалось невероятным. Мужчина, имевший дело с саидин, должен был беспрерывно сражаться за власть над бурным, неукротимым потоком тронутой порчей Силы и бороться за собственное выживание. Недостаточно подготовленный человек, вступая в эту схватку, попадал в положение голого мальчугана, заброшенного в самое горнило яростной битвы. Даже будучи обученным, мужчина рисковал всякий раз, когда решался иметь дело с Силой. Малейшая оплошность — и саидин могла убить, лишить памяти или же напрочь выжечь саму способность касаться Источника. Если умевший направлять Силу мужчина попадал в руки Айз Седай, они насильно лишали его этой способности, но каждый рисковал утратить ее из-за малейшей беспечности. Правда, Ранд готов был побиться об заклад, что, случись такое с некоторыми из стоявших возле амбара мужчин, те только обрадовались бы. Не говоря уже о женщинах. Круглолицая супруга Кели Гульдина держала мужа за ворот и что-то настырно ему втолковывала. Кели неуверенно качал головой, да и другие женатые мужчины поглядывали на своих жен. Но что поделаешь, идет война, а на войне не обойтись без жертв. Увы, и среди семейных людей бывают убитые и раненые. О Свет, до чего же я очерствел, подумал Ранд и отвел глаза, чтобы не видеть лица Соры Грейди.
— Тебе придется пройти по лезвию ножа, — сказал он Таиму. — Постарайся никого не загубить, но научи их всему, чему возможно, и настолько быстро, насколько сможешь.
— Научить всему, чему они способны выучиться? — переспросил Таим. — Но чему в первую очередь? Небось тому, что можно использовать как оружие.
— Именно так, — согласился Ранд. Они все должны стать оружием, все до единого, включая его самого. А разве оружие может иметь семью? И может ли оно позволить себе любить? А откуда взялись эти мысли? — Научи их всему, чему сумеешь, но этому прежде всего.
Их было слишком мало. Всего двадцать семь человек, и если помимо Дамера среди них сыщется хотя бы один человек, тоже пригодный к обучению. Ранд должен быть благодарен за это особой способности таверена притягивать к себе нужных людей. Айз Седай с неизменным рвением отлавливали и укрощали мужчин, умевших направлять Силу. Они занимались этим на протяжении трех тысячелетий и, кажется, сами не понимали, что результат оказался не совсем таков, к какому они стремились. Врожденная способность иметь дело с Источником становилась все более редкой не только среди мужчин, но и среди женщин. Человечество постепенно утрачивало ее. Белая Башня была выстроена в расчете на размещение трех тысяч Айз Седай и многих сотен девушек, проходящих обучение, но до раскола в ее стенах пребывало всего четыре десятка послушниц и менее полусотни Принятых.
— Мне нужны люди, Таим. Как можно больше людей. Поэтому, как только выявишь способных, учи их искать и испытывать других.
— Стало быть, ты задумал соперничать с Айз Седай? — Само подобное предположение казалось немыслимым, но Таим выглядел невозмутимым. Взгляд его темных раскосых глаз был тверд.
— Сколько там сейчас Айз Седай? Тысяча?
— Я думаю, поменьше, — осторожно отозвался Таим. Они портили человеческий род, ухудшали наследственность и за одно это заслуживали суровой кары, пусть даже руководствовались благими намерениями.
— Что ж, врагов у меня всяко будет достаточно. В чем в чем, а во врагах он недостатка не испытывал. Сам Темный, Отрекшиеся и Отродья Тени. Да еще и Приспешники Тьмы. Само собой, Белоплащники, да и некоторые Айз Седай, причем не только Черные сестры, но и те из других Айя, которые хотели превратить его в свое орудие. Таких он числил во врагах, пусть даже сами себя они таковыми не считали. Несомненно, появятся и Повелители Ужаса. Врагов достаточно, чтобы расстроить все его замыслы, чтобы сокрушить все… Ранд вцепился пальцами в резное древко Драконова скипетра. А самый страшный враг, которого почти невозможно победить, — время.
— Я справлюсь с ними, Таим. Со всеми. Они думают, что раз способны разрушать, то им все подвластно Только и делают, что разрушают, и ничего не создают взамен. Я покончу с этим. Я хочу создать нечто новое, оставить после себя не одни руины. И я добьюсь этого! Я одолею Темного. Я очищу саидин от порчи. Мужчинам не придется больше опасаться безумия, а мир перестанет бояться мужчин, способных направлять Силу. Я…
Он гневно потряс копьем, так что подпрыгнула белозеленая кисть, но тут же осекся и попытался взять себя в руки. О чем это он размечтался? Лучшее, на что они могли надеяться, — это победить и умереть, не успев потерять рассудок, но он понятия не имел, как добиться хотя бы этого. Единственное, что ему оставалось, — не прекращать попыток. Должен же быть какой-то выход. Если в мире существует справедливость, то должен быть и выход.
— Очистить саидин, — присвистнул Таим. — Вот оно что. Но, боюсь, для этого потребуется невероятная мощь — Он задумчиво прикрыл глаза. — Хотя… слышал я о таких штуковинах, которые называются са'ангриалами. Есть у тебя такой, который мог бы…
— Тебе нет дела до того, что у меня есть или чего у меня нет, — оборвал его Ранд. — Учи тех, кого можно научить, и ищи новых учеников, вот что от тебя требуется. Темный ждать не станет. О Свет, у нас совсем нет времени, Таим, но мы обязаны справиться. Другого выхода нет!
— Я сделаю все, что в моих силах. Только не надейся, что к завтрашнему дню Дамер сможет сокрушить городские стены.
Ранд заколебался:
— Таим… Приглядывай за ними и, если приметишь, что кто-нибудь учится подозрительно быстро, тут же дай мне знать. Среди учеников может затесаться один из Отрекшихся.
— Отрекшихся?! — Таим чуть не поперхнулся. Всего во второй раз этот человек не смог скрыть потрясения. — Но зачем им…
— Хотелось бы знать, насколько ты сам силен, — вновь оборвал его Ранд. — Возьмись-ка за саидин и зачерпни столько, сколько сможешь удержать.
Некоторое время Таим молча, безо всякого выражения смотрел на Ранда, а затем потянулся к саидин, и поток Силы хлынул через него. Свечения, какое видят направляющие Силу женщины, не было, но Ранд отчетливо ощущал грозную мощь удерживаемого Таимом потока. Этот человек мог бы в считанные мгновения испепелить ферму и сровнять с землей все окружающее, насколько видит глаз. Он был почти так же силен, как и сам Ранд, если только… если только не утаивал часть своих возможностей. И то сказать, зачем ему полностью раскрываться перед Рандом, не зная, как тот на это отреагирует?
Неожиданно поток Силы хлынул от Таима к Ранду, который только сейчас почувствовал, что его переполняет саидин. Он тянул Силу через спрятанный в кармане маленький ангриал.
Убей его, бормотал Льюс Тэрин. Убей сейчас же!
На миг Ранд растерялся. Окружавшая его Пустота заколебалась под напором клокочущего, бушующего потока, и Ранд едва успел отпустить саидин. Помедли он хоть мгновение, и напор Силы сокрушил бы и Пустоту, и его самого. Как это вышло? — гадал Ранд. Кто ухватился за Источник — он сам или Льюс Тэрин?
Замолчи! — мысленно приказал, едва не прокричав эти слова вслух. Ранд. Голос Теламона стих.
Дрожащей рукой Ранд утер градом катившийся по лицу пот. Нет, конечно же, он коснулся Источника сам, иначе и быть не могло. Нелепо даже думать о том, что это могла проделать бесплотная тень, укоренившийся в его сознании голос давно умершего человека. Просто он. Ранд, подсознательно не доверяет Таиму и, когда почувствовал, что тот удерживает слишком уж сильный поток, непроизвольно потянулся к саидин. В этом все дело.
— Ты просто приглядывай за ними и примечай, не станет ли кто схватывать все чересчур быстро, — пробормотал Ранд.
Возможно, он говорил Таиму больше, чем следовало, но ведь, с другой стороны, всякий человек вправе знать, с чем ему, возможно, придется столкнуться. Многое Ранд все равно не доверил бы ни Таиму, ни любому другому. Прознай кто-либо, что он, Ранд ал'Тор, держал в плену Отрекшегося, учился у него. а потом позволил ему бежать… Белоплащники и без того утверждали, будто он Лжедракон, да вдобавок еще и Приспешник Темного. Впрочем, они говорили так о всяком, кто хотя бы раз касался Источника, но, если мир прослышит об Асмодиане, многие и многие поверят этим россказням. А ведь Ранд имел с ним дело лишь потому, что нуждался в помощи человека, способного научить его правильному обращению с саидин. Причем в помощи мужчины. Ни одна женщина для этого не годилась — он ведь не мог видеть их плетения, так же как они — его. Но кто стал бы слушать объяснения и оправдания?
Мужчина легко верит во все худое, женщина же — нет, ибо считает действительность намного страшнее, — так гласила старинная двуреченская поговорка. Так что лучше держать язык за зубами, а уж если Асмодиан объявится снова, он свое получит.
— Присматривай за ними внимательно, но так, чтобы это не бросалось в глаза.
— — Как будет угодно Лорду Дракону, — с поклоном ответил Таим и зашагал обратно к амбару.
Только сейчас Ранд заметил, что Девы — Энайла, Сомара, Сулин, Джалани и прочие — смотрят на него озабоченно и участливо. Они принимали как неизбежность почти все, что он делал, все, от одной мысли о чем всех, кроме айильцев, пробирала дрожь, все, сути чего они совершенно не понимали. Принимали как данность и тревожились за него.
— Ты не должен так утомляться, — тихонько промолвила Сомара.
Ранд взглянул на нее, и женщина покраснела. Таим уже отошел, но все же эту реплику мог и услышать. Нельзя было говорить с ним в такой манере на людях.
Энайла тем временем вытащила из-за пояса шуфа и протянула Ранду.
— Солнце слишком жаркое, — пробормотала она. — Не ровен час, голову напечет.
— Ему нужна жена, — заметила другая Дева, — а то за ним и приглядеть некому.
Ранд не мог определить, кому из них принадлежали эти слова — подобные разговоры даже Энайла с Сомарой вели только у него за спиной, — зато он прекрасно знал, кого они имели в виду, говоря о жене. Конечно же, Авиенду. Да и то сказать, кто может быть лучшей женой для сына Девы, если не бывшая Дева, отрекшаяся от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости?
Подавив вспышку гнева, он обмотал шуфа вокруг головы и вынужден был признать, что это оказалось как нельзя кстати. Солнце и впрямь палило нещадно, а серовато-коричневая ткань удивительным образом отражала тепло. К тому же повязку мгновенно увлажнил пот, что тоже помогало переносить зной. Интересно, подумал Ранд, знает ли Таим, каким образом Айз Седай ухитряются не позволять ни жаре, ни холоду касаться их? Салдэйя лежала далеко на севере, но этот человек, так же как и айильцы, почти не потел.
— Чего я не должен делать, — буркнул Ранд, — так это торчать здесь и терять попусту время.
— Терять время? — переспросила Джалани чересчур невинным голоском. Она перевязывала заново шуфа и на миг обнажила голову, показав почти такие же яркорыжие, как у Энайлы, волосы. — Не может быть, чтобы Кар'а'карн напрасно терял время. Я, помнится, както раз и сама вспотела, так же как он сейчас, но мне пришлось бежать целый день, от восхода до заката.
Девы покатились со смеху. Рыжеволосая, по меньшей мере лет на десять его старше, Майра хлопнула себя по бедру, златовласая Дезора уткнулась в ладони, Лиа, чье лицо пересекал шрам, раскачивалась из стороны в сторону, а Сулин и вовсе сложилась пополам, держась за живот. Что ни говори, а юмор у айильцев какой-то чудной. В преданиях никогда не упоминалось, чтобы кто-нибудь вышучивал героев, и Ранд сомневался, чтобы короли разрешали своим подданным эдак прохаживаться на свой счет. Проблема отчасти заключалась в том, что айильские вожди и даже вождь вождей Кар'а'карн не были королями. В известном смысле они обладали не меньшей властью, но любой айилец мог свободно обратиться к вождю и высказать все, что у него на уме. Но главным было даже не это.
Ранд вырос в Двуречье, и воспитал его Тэм ал'Тор, жена которого. Кари, умерла, когда мальчику было всего пять лет. Но настоящей матерью Ранда являлась Дева, родившая его на склоне Драконовой Горы и умершая во время родов, а отцом — айильский клановый вождь. Несмотря на такое происхождение, сам Ранд не считал себя айильцем, однако в нынешних обстоятельствах айильские обычаи касались его напрямую. Он и ступить не мог без оглядки на эти странные понятия. Девы Копья не имели права выходить замуж. Если Дева, зачавшая и выносившая ребенка, не желала отречься от копья, она должна была отдать свое дитя Хранительницам Мудрости. Те передавали ребенка на воспитание другой женщине, причем, кому именно, для родной матери навсегда оставалось тайной. Лишь приемные мать и отец знали, чье дитя они растят. Айильское поверье гласило, что рожденному Девой во всем сопутствует удача, и именно сыном Девы, взрощенным в мокрых землях, должен, согласно Пророчеству Руидина, быть Кар'а'карн. Поэтому в глазах этих Дев Ранд ал'Тор, первый сын Девы, ставший известным всем, как бы воплощал в себе детей Фар Дарайз Май, детей, которых матери никогда не видели. Большинство из них, и те, кто постарше, как Сулин, и молодые, вроде Джалани, приветствовали Ранда как давно утраченного, а ныне вернувшегося брата. На людях они выказывали ему почтение, подобающее вождю, но, оставаясь наедине, держались с ним как с братом, причем зачастую как с младшим, что никак не было связано с возрастом самих женщин. А мужчинам не особенно нравится, когда их ровесницы обращаются с ними как с несмышленышами.
— Значит, нам следует отправиться туда, где я не буду так потеть, — промолвил Ранд, выдавив из себя ухмылку.
В конце концов, Девы имели право на некоторую фамильярность, ведь многие из них уже отдали за него свои жизни, а еще большему числу предстояло погибнуть в ближайшем будущем. Услышав слова Ранда, они притихли, готовые следовать за Кар'а'карном, куда он укажет, и защищать его. Но он еще не решил, куда именно идти. Башир дожидался его тщательно спланированного посещения, которое должно было выглядеть случайным, но если об этом прознала Авиенда, она наверняка тоже находится рядом с салдэйским лордом. А ее Ранд старался избегать, во всяком случае, остерегался оставаться с ней наедине. Остерегался прежде всего потому, что ему хотелось остаться с ней наедине. Он тщательно это скрывал, ибо, прознай Девы, что творится у него в голове, они бы ему и вовсе жизни не дали. Суть же заключалась в том, что он вынужден был держаться от нее подальше. Ранд будто распространял вокруг себя недуг, обрекавший на смерть всякого, кто оказывался рядом. Он был мишенью, и окружавшие его люди гибли один за другим. Скрепя сердце, кляня себя за это, он позволил гибнуть Девам, но они были воительницами, а Авиенда отреклась от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости. Ранд и сам точно не знал, какие чувства он к ней испытывает, но в одном не сомневался: погибни она, умрет что-то и в нем самом. Хорошо еще, сама девушка относилась к нему совсем по-другому. Авиенда старалась не упускать его из виду, но причиной тому было веление Хранительниц Мудрости, поручивших ей надзирать за ним. Впрочем, она и сама считала необходимым держать его под приглядом — ради Илэйн. Ни то, ни другое жизни Ранду не облегчало. Однако он быстро нашел решение, причем достаточно простое. Баширу придется подождать, а он тем временем посетит Вейрамона и избежит таким образом встречи с Авиендой. Конечно, это едва ли можно счесть весомой причиной для принятия решения, но что остается мужчине, если женщина не желает прислушаться к голосу рассудка? Возможно, так будет лучше. Те, кому следует, все равно прознают о якобы тайном визите к Вейрамону, причем сочтут, что выведали тщательно оберегаемый секрет. Ну а встреча с Баширом и салдэйцами состоится ближе к вечеру, отчего еще проще будет счесть ее совершенно случайной. Вот уж воистину, хитришь да мудришь, покуда сам себя не заморочишь. Все эти увертки достойны кайриэнского лорда, ведущего Игру Домов.
Коснувшись саидин. Ранд открыл врата. Светящаяся щель расширилась, открыв взору внутреннее убранство полосатого шатра — просторного и пустого, если не считать ковров, вытканных мозаичными тайренскими узорами. Вероятность засады здесь была еще меньше, чем на ферме, но это не помешало Энайле, Майре и прочим закрыть лица вуалями и выпрыгнуть наружу. Ранд помедлил и оглянулся.
Кели Гульдин понуро шагал к фермерскому дому, а рядом, ведя двоих ребятишек, поспевала жена. Она говорила мужу что-то утешительное и поглаживала его по плечу, но даже на таком расстоянии Ранд разглядел ее сияющее лицо. Не иначе как Кели испытания не прошел. Таим стоял напротив Джура Грейди, и оба не сводили глаз с трепетавшего язычка пламени. Сора Грейди прижимала к груди сынишку. На мужа она не смотрела. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на Ранда.
Женский глаз ножа острее, он разит куда больнее, — гласила еще одна двуреченская поговорка.
Пройдя сквозь врата. Ранд пропустил следовавших за ним Дев и отпустил Источник. Он делал то, что должен был делать.
— Да, ты можешь научиться, — сказал Таим. — Как там тебя зовут, Дамер, что ли?
Таим выглядел удивленным — похоже, он никак не ожидал, что первый же испытуемый, да вдобавок почти лысый старикашка, окажется пригодным к обучению.
Дамер слегка ухмыльнулся. Судя по виду, его в любой момент могло стошнить.
— Наверное, мне не стоит удивляться, даже если вся орава пройдет испытание, — пробормотал Мазрим, взглянув на Ранда. — Похоже, тебе сопутствует удача, да такая, что десятерым впору.
Остальные простаки беспокойно зашаркали ногами. Некоторые из них в глубине души наверняка надеялись, что не выдержат испытания. Отступаться в открытую никому не хотелось, но ведь всякий, кто окажется непригодным, сможет отправиться домой с чистой совестью, не потеряв лица.
— Со временем мы выясним, сколь велики твои возможности, — сказал Таим, когда Дамер отступил и вернулся к своим сотоварищам. Те слегка расступились, стараясь не встречаться с ним глазами. — Возможно, окажется, что когда-нибудь ты сравнишься со мной, а то и с самим Лордом Драконом. — Пространство вокруг Дамера чуть-чуть расширилось. — Поживем — увидим, — продолжал Таим. — Ну а покуда присматривайся к тому, как я буду проверять других. Если ты смышлен, то уяснишь, в чем суть дела, прежде чем я найду еще четверых или пятерых. — Быстрый взгляд, брошенный в сторону Ранда, показал, что и эти слова предназначались для него. — Ну а сейчас продолжим. Кто следующий? Нет добровольцев? Тогда ты. — Таим указал на мешковатого малого лет тридцати с небольшим, темноволосого ткача по имени Кели Гульдин. Стоявшая среди женщин жена Кели тихо застонала.
На то, чтобы проверить оставшихся двадцать шесть человек, уйдет весь день до темноты, а может, и больше. Жара жарой, а дни становились все короче, как будто и вправду наступала зима. К тому же на каждого, кто в конце концов не пройдет испытания, наверное, потребуется на несколько минут больше — нужно ведь удостовериться наверняка. А тем временем и Башир ждет, и Вейрамону надобно нанести визит, и…
— Продолжай один, — сказал Ранд Таиму. — Я вернусь завтра и посмотрю, как ты управился. Помни, я оказал тебе доверие.
Не доверяй ему, простонал откуда-то из теней Льюс Тэрин. Не доверяй. Доверие — гибель! Убей его! Убей всех! Убить и умереть самому… Покончить со всем… уснуть и не видеть снов… снов об Илиене… Прости меня, Илиена… нет, мне нет прощения… смерть, только смерть, я заслуживаю только смерти…
Ранд успел отвернуться, прежде чем внутренняя борьба отразилась на его лице.
— Вернусь завтра. Если смогу. Сопровождаемый Девами, он направился обратно к деревьям, но Таим догнал его на полпути к опушке.
— Если ты немного задержишься, то сумеешь выявлять их и сам, — промолвил Таим с ноткой раздражения в голосе. — По правде сказать, я не удивлюсь, если в этой компании найдется еще пять-шесть человек, на что-нибудь годных. Ты как будто обладаешь удачей самого Темного. И вроде бы хочешь многому научиться. Но если тебе вздумалось взваливать все это на мои плечи, предупреждаю: скорого результата не жди. Как бы я ни нажимал, пройдет не одна неделя, прежде чем этот Дамер сможет хотя бы ощутить саидин, не говоря уже о том, чтобы коснуться ее, а паче того направить хотя бы искорку Силы.
— Я уже сообразил, в чем заключается испытание, — отозвался Ранд. — Это было не так уж трудно. И ты не ошибся, предположив, что я намерен возложить все это на твои плечи. Тебе придется проверять всех, покуда ты не подберешь себе помощников, которые сами смогут проводить такие испытания. И помни, что я тебе говорил, Таим. Нужно торопиться, время не ждет.
Время действительно поджимало, хотя Ранд понимал, что спешка таит в себе немалую угрозу. Женщины, умевшие направлять Силу, рассказывали ему о том, что представляет собой саидар — женская составляющая Истинного Источника. Для них направлять Силу значило обнимать саидар. Отдаваясь потоку, уступая ему, они овладевали им сами. Достаточно было использовать эту гигантскую мощь правильно, чтобы ничего не опасаться. Илэйн и Эгвейн это представлялось вполне естественным, Ранду же казалось невероятным. Мужчина, имевший дело с саидин, должен был беспрерывно сражаться за власть над бурным, неукротимым потоком тронутой порчей Силы и бороться за собственное выживание. Недостаточно подготовленный человек, вступая в эту схватку, попадал в положение голого мальчугана, заброшенного в самое горнило яростной битвы. Даже будучи обученным, мужчина рисковал всякий раз, когда решался иметь дело с Силой. Малейшая оплошность — и саидин могла убить, лишить памяти или же напрочь выжечь саму способность касаться Источника. Если умевший направлять Силу мужчина попадал в руки Айз Седай, они насильно лишали его этой способности, но каждый рисковал утратить ее из-за малейшей беспечности. Правда, Ранд готов был побиться об заклад, что, случись такое с некоторыми из стоявших возле амбара мужчин, те только обрадовались бы. Не говоря уже о женщинах. Круглолицая супруга Кели Гульдина держала мужа за ворот и что-то настырно ему втолковывала. Кели неуверенно качал головой, да и другие женатые мужчины поглядывали на своих жен. Но что поделаешь, идет война, а на войне не обойтись без жертв. Увы, и среди семейных людей бывают убитые и раненые. О Свет, до чего же я очерствел, подумал Ранд и отвел глаза, чтобы не видеть лица Соры Грейди.
— Тебе придется пройти по лезвию ножа, — сказал он Таиму. — Постарайся никого не загубить, но научи их всему, чему возможно, и настолько быстро, насколько сможешь.
— Научить всему, чему они способны выучиться? — переспросил Таим. — Но чему в первую очередь? Небось тому, что можно использовать как оружие.
— Именно так, — согласился Ранд. Они все должны стать оружием, все до единого, включая его самого. А разве оружие может иметь семью? И может ли оно позволить себе любить? А откуда взялись эти мысли? — Научи их всему, чему сумеешь, но этому прежде всего.
Их было слишком мало. Всего двадцать семь человек, и если помимо Дамера среди них сыщется хотя бы один человек, тоже пригодный к обучению. Ранд должен быть благодарен за это особой способности таверена притягивать к себе нужных людей. Айз Седай с неизменным рвением отлавливали и укрощали мужчин, умевших направлять Силу. Они занимались этим на протяжении трех тысячелетий и, кажется, сами не понимали, что результат оказался не совсем таков, к какому они стремились. Врожденная способность иметь дело с Источником становилась все более редкой не только среди мужчин, но и среди женщин. Человечество постепенно утрачивало ее. Белая Башня была выстроена в расчете на размещение трех тысяч Айз Седай и многих сотен девушек, проходящих обучение, но до раскола в ее стенах пребывало всего четыре десятка послушниц и менее полусотни Принятых.
— Мне нужны люди, Таим. Как можно больше людей. Поэтому, как только выявишь способных, учи их искать и испытывать других.
— Стало быть, ты задумал соперничать с Айз Седай? — Само подобное предположение казалось немыслимым, но Таим выглядел невозмутимым. Взгляд его темных раскосых глаз был тверд.
— Сколько там сейчас Айз Седай? Тысяча?
— Я думаю, поменьше, — осторожно отозвался Таим. Они портили человеческий род, ухудшали наследственность и за одно это заслуживали суровой кары, пусть даже руководствовались благими намерениями.
— Что ж, врагов у меня всяко будет достаточно. В чем в чем, а во врагах он недостатка не испытывал. Сам Темный, Отрекшиеся и Отродья Тени. Да еще и Приспешники Тьмы. Само собой, Белоплащники, да и некоторые Айз Седай, причем не только Черные сестры, но и те из других Айя, которые хотели превратить его в свое орудие. Таких он числил во врагах, пусть даже сами себя они таковыми не считали. Несомненно, появятся и Повелители Ужаса. Врагов достаточно, чтобы расстроить все его замыслы, чтобы сокрушить все… Ранд вцепился пальцами в резное древко Драконова скипетра. А самый страшный враг, которого почти невозможно победить, — время.
— Я справлюсь с ними, Таим. Со всеми. Они думают, что раз способны разрушать, то им все подвластно Только и делают, что разрушают, и ничего не создают взамен. Я покончу с этим. Я хочу создать нечто новое, оставить после себя не одни руины. И я добьюсь этого! Я одолею Темного. Я очищу саидин от порчи. Мужчинам не придется больше опасаться безумия, а мир перестанет бояться мужчин, способных направлять Силу. Я…
Он гневно потряс копьем, так что подпрыгнула белозеленая кисть, но тут же осекся и попытался взять себя в руки. О чем это он размечтался? Лучшее, на что они могли надеяться, — это победить и умереть, не успев потерять рассудок, но он понятия не имел, как добиться хотя бы этого. Единственное, что ему оставалось, — не прекращать попыток. Должен же быть какой-то выход. Если в мире существует справедливость, то должен быть и выход.
— Очистить саидин, — присвистнул Таим. — Вот оно что. Но, боюсь, для этого потребуется невероятная мощь — Он задумчиво прикрыл глаза. — Хотя… слышал я о таких штуковинах, которые называются са'ангриалами. Есть у тебя такой, который мог бы…
— Тебе нет дела до того, что у меня есть или чего у меня нет, — оборвал его Ранд. — Учи тех, кого можно научить, и ищи новых учеников, вот что от тебя требуется. Темный ждать не станет. О Свет, у нас совсем нет времени, Таим, но мы обязаны справиться. Другого выхода нет!
— Я сделаю все, что в моих силах. Только не надейся, что к завтрашнему дню Дамер сможет сокрушить городские стены.
Ранд заколебался:
— Таим… Приглядывай за ними и, если приметишь, что кто-нибудь учится подозрительно быстро, тут же дай мне знать. Среди учеников может затесаться один из Отрекшихся.
— Отрекшихся?! — Таим чуть не поперхнулся. Всего во второй раз этот человек не смог скрыть потрясения. — Но зачем им…
— Хотелось бы знать, насколько ты сам силен, — вновь оборвал его Ранд. — Возьмись-ка за саидин и зачерпни столько, сколько сможешь удержать.
Некоторое время Таим молча, безо всякого выражения смотрел на Ранда, а затем потянулся к саидин, и поток Силы хлынул через него. Свечения, какое видят направляющие Силу женщины, не было, но Ранд отчетливо ощущал грозную мощь удерживаемого Таимом потока. Этот человек мог бы в считанные мгновения испепелить ферму и сровнять с землей все окружающее, насколько видит глаз. Он был почти так же силен, как и сам Ранд, если только… если только не утаивал часть своих возможностей. И то сказать, зачем ему полностью раскрываться перед Рандом, не зная, как тот на это отреагирует?
Неожиданно поток Силы хлынул от Таима к Ранду, который только сейчас почувствовал, что его переполняет саидин. Он тянул Силу через спрятанный в кармане маленький ангриал.
Убей его, бормотал Льюс Тэрин. Убей сейчас же!
На миг Ранд растерялся. Окружавшая его Пустота заколебалась под напором клокочущего, бушующего потока, и Ранд едва успел отпустить саидин. Помедли он хоть мгновение, и напор Силы сокрушил бы и Пустоту, и его самого. Как это вышло? — гадал Ранд. Кто ухватился за Источник — он сам или Льюс Тэрин?
Замолчи! — мысленно приказал, едва не прокричав эти слова вслух. Ранд. Голос Теламона стих.
Дрожащей рукой Ранд утер градом катившийся по лицу пот. Нет, конечно же, он коснулся Источника сам, иначе и быть не могло. Нелепо даже думать о том, что это могла проделать бесплотная тень, укоренившийся в его сознании голос давно умершего человека. Просто он. Ранд, подсознательно не доверяет Таиму и, когда почувствовал, что тот удерживает слишком уж сильный поток, непроизвольно потянулся к саидин. В этом все дело.
— Ты просто приглядывай за ними и примечай, не станет ли кто схватывать все чересчур быстро, — пробормотал Ранд.
Возможно, он говорил Таиму больше, чем следовало, но ведь, с другой стороны, всякий человек вправе знать, с чем ему, возможно, придется столкнуться. Многое Ранд все равно не доверил бы ни Таиму, ни любому другому. Прознай кто-либо, что он, Ранд ал'Тор, держал в плену Отрекшегося, учился у него. а потом позволил ему бежать… Белоплащники и без того утверждали, будто он Лжедракон, да вдобавок еще и Приспешник Темного. Впрочем, они говорили так о всяком, кто хотя бы раз касался Источника, но, если мир прослышит об Асмодиане, многие и многие поверят этим россказням. А ведь Ранд имел с ним дело лишь потому, что нуждался в помощи человека, способного научить его правильному обращению с саидин. Причем в помощи мужчины. Ни одна женщина для этого не годилась — он ведь не мог видеть их плетения, так же как они — его. Но кто стал бы слушать объяснения и оправдания?
Мужчина легко верит во все худое, женщина же — нет, ибо считает действительность намного страшнее, — так гласила старинная двуреченская поговорка. Так что лучше держать язык за зубами, а уж если Асмодиан объявится снова, он свое получит.
— Присматривай за ними внимательно, но так, чтобы это не бросалось в глаза.
— — Как будет угодно Лорду Дракону, — с поклоном ответил Таим и зашагал обратно к амбару.
Только сейчас Ранд заметил, что Девы — Энайла, Сомара, Сулин, Джалани и прочие — смотрят на него озабоченно и участливо. Они принимали как неизбежность почти все, что он делал, все, от одной мысли о чем всех, кроме айильцев, пробирала дрожь, все, сути чего они совершенно не понимали. Принимали как данность и тревожились за него.
— Ты не должен так утомляться, — тихонько промолвила Сомара.
Ранд взглянул на нее, и женщина покраснела. Таим уже отошел, но все же эту реплику мог и услышать. Нельзя было говорить с ним в такой манере на людях.
Энайла тем временем вытащила из-за пояса шуфа и протянула Ранду.
— Солнце слишком жаркое, — пробормотала она. — Не ровен час, голову напечет.
— Ему нужна жена, — заметила другая Дева, — а то за ним и приглядеть некому.
Ранд не мог определить, кому из них принадлежали эти слова — подобные разговоры даже Энайла с Сомарой вели только у него за спиной, — зато он прекрасно знал, кого они имели в виду, говоря о жене. Конечно же, Авиенду. Да и то сказать, кто может быть лучшей женой для сына Девы, если не бывшая Дева, отрекшаяся от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости?
Подавив вспышку гнева, он обмотал шуфа вокруг головы и вынужден был признать, что это оказалось как нельзя кстати. Солнце и впрямь палило нещадно, а серовато-коричневая ткань удивительным образом отражала тепло. К тому же повязку мгновенно увлажнил пот, что тоже помогало переносить зной. Интересно, подумал Ранд, знает ли Таим, каким образом Айз Седай ухитряются не позволять ни жаре, ни холоду касаться их? Салдэйя лежала далеко на севере, но этот человек, так же как и айильцы, почти не потел.
— Чего я не должен делать, — буркнул Ранд, — так это торчать здесь и терять попусту время.
— Терять время? — переспросила Джалани чересчур невинным голоском. Она перевязывала заново шуфа и на миг обнажила голову, показав почти такие же яркорыжие, как у Энайлы, волосы. — Не может быть, чтобы Кар'а'карн напрасно терял время. Я, помнится, както раз и сама вспотела, так же как он сейчас, но мне пришлось бежать целый день, от восхода до заката.
Девы покатились со смеху. Рыжеволосая, по меньшей мере лет на десять его старше, Майра хлопнула себя по бедру, златовласая Дезора уткнулась в ладони, Лиа, чье лицо пересекал шрам, раскачивалась из стороны в сторону, а Сулин и вовсе сложилась пополам, держась за живот. Что ни говори, а юмор у айильцев какой-то чудной. В преданиях никогда не упоминалось, чтобы кто-нибудь вышучивал героев, и Ранд сомневался, чтобы короли разрешали своим подданным эдак прохаживаться на свой счет. Проблема отчасти заключалась в том, что айильские вожди и даже вождь вождей Кар'а'карн не были королями. В известном смысле они обладали не меньшей властью, но любой айилец мог свободно обратиться к вождю и высказать все, что у него на уме. Но главным было даже не это.
Ранд вырос в Двуречье, и воспитал его Тэм ал'Тор, жена которого. Кари, умерла, когда мальчику было всего пять лет. Но настоящей матерью Ранда являлась Дева, родившая его на склоне Драконовой Горы и умершая во время родов, а отцом — айильский клановый вождь. Несмотря на такое происхождение, сам Ранд не считал себя айильцем, однако в нынешних обстоятельствах айильские обычаи касались его напрямую. Он и ступить не мог без оглядки на эти странные понятия. Девы Копья не имели права выходить замуж. Если Дева, зачавшая и выносившая ребенка, не желала отречься от копья, она должна была отдать свое дитя Хранительницам Мудрости. Те передавали ребенка на воспитание другой женщине, причем, кому именно, для родной матери навсегда оставалось тайной. Лишь приемные мать и отец знали, чье дитя они растят. Айильское поверье гласило, что рожденному Девой во всем сопутствует удача, и именно сыном Девы, взрощенным в мокрых землях, должен, согласно Пророчеству Руидина, быть Кар'а'карн. Поэтому в глазах этих Дев Ранд ал'Тор, первый сын Девы, ставший известным всем, как бы воплощал в себе детей Фар Дарайз Май, детей, которых матери никогда не видели. Большинство из них, и те, кто постарше, как Сулин, и молодые, вроде Джалани, приветствовали Ранда как давно утраченного, а ныне вернувшегося брата. На людях они выказывали ему почтение, подобающее вождю, но, оставаясь наедине, держались с ним как с братом, причем зачастую как с младшим, что никак не было связано с возрастом самих женщин. А мужчинам не особенно нравится, когда их ровесницы обращаются с ними как с несмышленышами.
— Значит, нам следует отправиться туда, где я не буду так потеть, — промолвил Ранд, выдавив из себя ухмылку.
В конце концов, Девы имели право на некоторую фамильярность, ведь многие из них уже отдали за него свои жизни, а еще большему числу предстояло погибнуть в ближайшем будущем. Услышав слова Ранда, они притихли, готовые следовать за Кар'а'карном, куда он укажет, и защищать его. Но он еще не решил, куда именно идти. Башир дожидался его тщательно спланированного посещения, которое должно было выглядеть случайным, но если об этом прознала Авиенда, она наверняка тоже находится рядом с салдэйским лордом. А ее Ранд старался избегать, во всяком случае, остерегался оставаться с ней наедине. Остерегался прежде всего потому, что ему хотелось остаться с ней наедине. Он тщательно это скрывал, ибо, прознай Девы, что творится у него в голове, они бы ему и вовсе жизни не дали. Суть же заключалась в том, что он вынужден был держаться от нее подальше. Ранд будто распространял вокруг себя недуг, обрекавший на смерть всякого, кто оказывался рядом. Он был мишенью, и окружавшие его люди гибли один за другим. Скрепя сердце, кляня себя за это, он позволил гибнуть Девам, но они были воительницами, а Авиенда отреклась от копья, чтобы стать Хранительницей Мудрости. Ранд и сам точно не знал, какие чувства он к ней испытывает, но в одном не сомневался: погибни она, умрет что-то и в нем самом. Хорошо еще, сама девушка относилась к нему совсем по-другому. Авиенда старалась не упускать его из виду, но причиной тому было веление Хранительниц Мудрости, поручивших ей надзирать за ним. Впрочем, она и сама считала необходимым держать его под приглядом — ради Илэйн. Ни то, ни другое жизни Ранду не облегчало. Однако он быстро нашел решение, причем достаточно простое. Баширу придется подождать, а он тем временем посетит Вейрамона и избежит таким образом встречи с Авиендой. Конечно, это едва ли можно счесть весомой причиной для принятия решения, но что остается мужчине, если женщина не желает прислушаться к голосу рассудка? Возможно, так будет лучше. Те, кому следует, все равно прознают о якобы тайном визите к Вейрамону, причем сочтут, что выведали тщательно оберегаемый секрет. Ну а встреча с Баширом и салдэйцами состоится ближе к вечеру, отчего еще проще будет счесть ее совершенно случайной. Вот уж воистину, хитришь да мудришь, покуда сам себя не заморочишь. Все эти увертки достойны кайриэнского лорда, ведущего Игру Домов.
Коснувшись саидин. Ранд открыл врата. Светящаяся щель расширилась, открыв взору внутреннее убранство полосатого шатра — просторного и пустого, если не считать ковров, вытканных мозаичными тайренскими узорами. Вероятность засады здесь была еще меньше, чем на ферме, но это не помешало Энайле, Майре и прочим закрыть лица вуалями и выпрыгнуть наружу. Ранд помедлил и оглянулся.
Кели Гульдин понуро шагал к фермерскому дому, а рядом, ведя двоих ребятишек, поспевала жена. Она говорила мужу что-то утешительное и поглаживала его по плечу, но даже на таком расстоянии Ранд разглядел ее сияющее лицо. Не иначе как Кели испытания не прошел. Таим стоял напротив Джура Грейди, и оба не сводили глаз с трепетавшего язычка пламени. Сора Грейди прижимала к груди сынишку. На мужа она не смотрела. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на Ранда.
Женский глаз ножа острее, он разит куда больнее, — гласила еще одна двуреченская поговорка.
Пройдя сквозь врата. Ранд пропустил следовавших за ним Дев и отпустил Источник. Он делал то, что должен был делать.
ГЛАВА 4. Чувство юмора
В полутемной палатке было так жарко, что Кэймлин, лежащий в восьмистах милях к северу, мог показаться прохладным местом, а уж когда Ранд откинул полог, то поневоле зажмурился — солнце ударило в глаза, словно молотом по наковальне. Стоило порадоваться тому, что по подсказке Дев он надел шуфа.
Над расцвеченным зелеными полосами шатром реял Драконов стяг, а рядом развевалось темно-красное знамя с древним символом Айз Седай. Несчетные ряды палаток покрывали выжженную, вытоптанную сапогами и конскими копытами равнину. Высокие и низкие, конические и приземистые, они были, вернее когда-то были, по большей части белыми, но ныне белоснежная парусина выгорела, запылилась и изрядно запачкалась. Немало попадалось и цветных шатров, над которыми реяли ярко расцвеченные знамена лордов. Здесь, на рубежах Тира, на краю Равнины Маредо, собралось огромное войско — тысячи и тысячи тирских и кайриэнских солдат. Айильцы разбивали свои лагеря в стороне, подальше от жителей мокрых земель; айильских палаток уже сейчас было раз в пять больше, чем всех прочих, и с каждым днем прибывали все новые воины. Одного вида такой армии было достаточно, чтобы иллианцев проняла дрожь — трудно представить себе нечто способное противостоять подобной силе.
Энайла и другие Девы с опущенными вуалями уже находились снаружи и смешались с айильцами, охранявшими шатер. Одеты и вооружены те были так же, как Девы, но ростом и статью превосходили их, как львы леопардов. Сегодня стражу здесь несли Ша'мад Конд — Громоходцы, а командовал ими сам Ройдан, возглавлявший это сообщество по эту сторону Драконовой Стены. Честь составить личную охрану Кар'а'карна принадлежала Девам Копья, но и другие воинские сообщества претендовали на право оберегать вождя вождей.
Одна деталь в наряде некоторых воинов отличала их от Дев. Примерно половина из них носила присобранную у висков темно-красную головную повязку с черно-белым диском над бровями — древним символом Айз Седай. Впервые подобные повязки появились совсем недавно — всего несколько месяцев назад. Носившие их называли себя сисвай'аман, что на Древнем Наречии означало «Копья Дракона», или, точнее, «Копья, кои принадлежат Дракону». Ранду становилось не по себе от одного вида подобных повязок и от того, что они означают, но поделать он ничего не мог — когда он пытался заговорить на эту тему с айильцами, те делали вид, будто не понимают, о чем идет речь. Девы таких повязок не носили, во всяком случае, при нем, но почему — ему так и не удалось узнать. Рассказывать об этом они не желали, точно так же, как и мужчины.
— Я вижу тебя, Ранд ал'Тор, — сказал Ройдан. В некогда золотистой шевелюре айильца было куда больше серебра, чем золота, а лицо воина выглядело так, будто его можно было, а коли судить по рубцам да шрамам, и случалось использовать вместо наковальни. В сравнении с такой физиономией даже его льдисто-голубые глаза казались мягкими и добрыми. Он, как и все айильцы, предпочитал не смотреть на меч Ранда. — Да обретешь ты прохладу.
Это принятое у айильцев приветствие было всего лишь данью обычаю. Сам Ройдан почти не потел, но жители Пустыни, где вечно печет солнце, а тенистое дерево — диковина, почитали прохладу за наивысшее благо.
— Я вижу тебя, Ройдан, — отозвался Ранд в соответствии с обычаем. — Да обретешь ты прохладу. Скажи, есть здесь поблизости Благородный Лорд Вейрамон?
— Он там. — Ройдан кивком указал на расцвеченный красными полосами павильон под темно-алой крышей. Вокруг него выстроилась вышколенная стража — тайренские воины в полированных нагрудниках, надетых поверх черных с золотом одеяний Защитников Твердыни. Все они держали копья под одним строго выверенным углом. Над головами караульных на горячем, словно исходящем из печи ветру реяли знамена — Три Полумесяца Тира, белые на ало-золотом фоне; Восходящее Солнце Кайриэна, разбрасывающее золотистые лучи по небесно-голубому полю, и между ними — Драконов стяг.
— Все вожди из мокрых земель собрались там, — промолвил Ройдан и, взглянув Ранду прямо в глаза, добавил: — Бруана уже три дня не приглашали в этот шатер. — Бруан являлся вождем Накай Айил, того самого клана, к которому принадлежал и Ройдан. Вдобавок они оба происходили из септа Соляная Залежь.
Над расцвеченным зелеными полосами шатром реял Драконов стяг, а рядом развевалось темно-красное знамя с древним символом Айз Седай. Несчетные ряды палаток покрывали выжженную, вытоптанную сапогами и конскими копытами равнину. Высокие и низкие, конические и приземистые, они были, вернее когда-то были, по большей части белыми, но ныне белоснежная парусина выгорела, запылилась и изрядно запачкалась. Немало попадалось и цветных шатров, над которыми реяли ярко расцвеченные знамена лордов. Здесь, на рубежах Тира, на краю Равнины Маредо, собралось огромное войско — тысячи и тысячи тирских и кайриэнских солдат. Айильцы разбивали свои лагеря в стороне, подальше от жителей мокрых земель; айильских палаток уже сейчас было раз в пять больше, чем всех прочих, и с каждым днем прибывали все новые воины. Одного вида такой армии было достаточно, чтобы иллианцев проняла дрожь — трудно представить себе нечто способное противостоять подобной силе.
Энайла и другие Девы с опущенными вуалями уже находились снаружи и смешались с айильцами, охранявшими шатер. Одеты и вооружены те были так же, как Девы, но ростом и статью превосходили их, как львы леопардов. Сегодня стражу здесь несли Ша'мад Конд — Громоходцы, а командовал ими сам Ройдан, возглавлявший это сообщество по эту сторону Драконовой Стены. Честь составить личную охрану Кар'а'карна принадлежала Девам Копья, но и другие воинские сообщества претендовали на право оберегать вождя вождей.
Одна деталь в наряде некоторых воинов отличала их от Дев. Примерно половина из них носила присобранную у висков темно-красную головную повязку с черно-белым диском над бровями — древним символом Айз Седай. Впервые подобные повязки появились совсем недавно — всего несколько месяцев назад. Носившие их называли себя сисвай'аман, что на Древнем Наречии означало «Копья Дракона», или, точнее, «Копья, кои принадлежат Дракону». Ранду становилось не по себе от одного вида подобных повязок и от того, что они означают, но поделать он ничего не мог — когда он пытался заговорить на эту тему с айильцами, те делали вид, будто не понимают, о чем идет речь. Девы таких повязок не носили, во всяком случае, при нем, но почему — ему так и не удалось узнать. Рассказывать об этом они не желали, точно так же, как и мужчины.
— Я вижу тебя, Ранд ал'Тор, — сказал Ройдан. В некогда золотистой шевелюре айильца было куда больше серебра, чем золота, а лицо воина выглядело так, будто его можно было, а коли судить по рубцам да шрамам, и случалось использовать вместо наковальни. В сравнении с такой физиономией даже его льдисто-голубые глаза казались мягкими и добрыми. Он, как и все айильцы, предпочитал не смотреть на меч Ранда. — Да обретешь ты прохладу.
Это принятое у айильцев приветствие было всего лишь данью обычаю. Сам Ройдан почти не потел, но жители Пустыни, где вечно печет солнце, а тенистое дерево — диковина, почитали прохладу за наивысшее благо.
— Я вижу тебя, Ройдан, — отозвался Ранд в соответствии с обычаем. — Да обретешь ты прохладу. Скажи, есть здесь поблизости Благородный Лорд Вейрамон?
— Он там. — Ройдан кивком указал на расцвеченный красными полосами павильон под темно-алой крышей. Вокруг него выстроилась вышколенная стража — тайренские воины в полированных нагрудниках, надетых поверх черных с золотом одеяний Защитников Твердыни. Все они держали копья под одним строго выверенным углом. Над головами караульных на горячем, словно исходящем из печи ветру реяли знамена — Три Полумесяца Тира, белые на ало-золотом фоне; Восходящее Солнце Кайриэна, разбрасывающее золотистые лучи по небесно-голубому полю, и между ними — Драконов стяг.
— Все вожди из мокрых земель собрались там, — промолвил Ройдан и, взглянув Ранду прямо в глаза, добавил: — Бруана уже три дня не приглашали в этот шатер. — Бруан являлся вождем Накай Айил, того самого клана, к которому принадлежал и Ройдан. Вдобавок они оба происходили из септа Соляная Залежь.