Адам убрал руку и откинулся на спинку стула, лица его в тени нельзя было разглядеть.
— Но это было сказано в пылу, в тот самый момент, когда на меня и без того свалилось слишком много всего. Сейчас я даже не могу понять, как такая мысль могла прийти мне в голову, но если тебе от этого легче, то я за это уже так или иначе заплатил. Неужели ты никогда в жизни не сказала чего-нибудь, о чем теперь сожалеешь?
— Я жалею о том, чего не сказала, — с горечью ответила Лаури, одним глотком допив шампанское. — Как я уже говорила, стоило ответить тебе добрым старым «нет» в самом начале, и мы не знали бы ни горя, ни печали.
— Но не было бы и Розин, — быстро ввернул Адам, и Лаури осеклась, переваривая эту неопровержимую истину.
— Один — ноль в твою пользу, — пробормотала она немного погодя и поднялась. — Перейди в другую комнату, пока я уберу со стола.
— Нет. Уберем вместе, — решительно возразил Адам таким тоном, что Лаури не стала спорить.
Молча они убрали остатки пира, а потом Адам отнес поднос с кофе в другую комнату, когда Лаури пошла взглянуть на Розин: она делала это несколько раз за вечер, не в силах поверить в чудесное возвращение дочурки. Адам присоединился к ней, и они оба смотрели на разрумянившееся ангельское личико, а потом он, ни слова не говоря, повернулся и вышел из спальни так же тихо, как вошел.
Лаури продолжала стоять и смотреть на Розин, но мысли ее вращались вокруг отца девочки. Что же ей теперь делать? Позволить Адаму время от времени навещать ее? Но если да, то что ей сказать, когда она подрастет и спросит, почему папа живет не с ними?
Из задумчивости ее вывел телефонный звонок, но Адам взял трубку прежде, чем она подоспела.
— Это твой отец, — сказал Адам, передавая ей трубку, а сам вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.
Вскоре она тоже пришла в гостиную, подсела к столику и налила им обоим кофе. Они молчали, и через некоторое время Адам не выдержал:
— Отец все беспокоится о Розин?
— Да, он рад, что она уснула счастливая. — Лаури встала со стула и присела на диван рядом с Адамом. — Адам, что ты завтра делаешь?
— Завтра? — хмуро переспросил он. Лаури кивнула.
— Да, завтра, двадцать пятого декабря, на Рождество?
Он все так же хмуро смотрел перед собой.
— Я не забыл. Я проведу его с мамой, как еще?
Лаури пригладила волосы, кашлянула, посмотрела куда-то в сторону и вдруг быстро заговорила:
— Папа подумал… вернее, Холли предложила… если вы откажетесь, они поймут… и я, конечно, тоже… так что, ради Бога, если хотите… можете отказаться…
— Отказаться от чего? Не тяни кота за хвост, — взмолился, ничего не понимая, Адам. Лаури глубоко вздохнула.
— Завтра обещают хороший день, да это и не так далеко, словом, папа подумал, что ты мог бы привезти свою мать в Кумдеруэн, и вы бы с нами провели день — я хочу сказать, мы вместе отпраздновали бы благополучное возвращение Розин и Рождество.
Глаза Адама блеснули.
— Твой отец приглашает меня?
— Тебя и твою мать, — кивнула Лаури. Адам молча посмотрел ей в лицо, и выражение у него было очень странное.
— А ты?
— О, я там тоже буду, — поспешно заверила она его.
Он взял ее за руку.
— Ты отлично понимаешь, о чем я спрашиваю, — с неожиданной силой заговорил он вновь. — Ты хочешь, чтобы я там был?
Она молча кивнула, и он привлек ее к себе и поцеловал, и было так замечательно чувствовать его губы, целующие ее с былой жадностью, что Лаури не сопротивлялась и позволила ему целовать себя и целовала его в ответ. Но, когда она почувствовала, как постепенно напрягается его тело и он все сильнее прижимает ее к себе, она вывернулась и покачала головой.
Лицо Адама стало холодным, словно маска.
— Значит, ты все еще караешь меня?
— Нет-нет. Но не думаешь же ты, что вернешься в мою жизнь и все пойдет по-старому. — Лаури поднялась. — Я больше не чувствую к тебе враждебности, Адам, — думаю, последние сутки были хорошим уроком, чтобы научиться отличать главное от неглавного. Но, попросив тебя остаться на ночь, я, кажется, ясно дала понять, что не в моей постели.
— Такая неслыханная милость мне и в голову не приходила, — с горечью заверил он ее и тоже вскочил на ноги. — Все, что я хотел — и получил, — это поцелуй, Лаури.
Они уставились друг на друга в напряженном враждебном молчании, которое прервал звон церковных колоколов.
Адам с неожиданной живостью поднял руку.
— Рождество, Лаури! В человецех благоволение.
— Ну, поскольку ты, несомненно, относишься к человекам, — сказала она, слабо и будто нехотя улыбаясь, — и подлежишь благоволению, заключаем перемирие. Счастливого Рождества, Адам, — она приблизилась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
— Счастливого Рождества, — отвечал он и с крайней осторожностью вернул поцелуй.
— А теперь, — деловито заговорила Лаури, — не напугает ли это твою маму до смерти, если ты позвонишь ей так поздно? Надеюсь, что нет. После того как ты уговоришь ее встретить Рождество с Морганами, не забудь напомнить ей, чтобы сунула индейку обратно в морозильник.
Такого необычного, замечательного — и долгого — Рождества Лаури не помнила. Поспав несколько часов, она разбудила Адама, чтобы он преподнес Розин медвежонка и помог ей развязать рождественский чулочек. Они позавтракали на скорую руку, и она отправила его в Лондон, потом нарядила дочку в комбинезончик и лыжную курточку, выбранную миссис Хокридж, приколола брошь с крикетной битой на воротничок новой красной рубашки и отправилась в двухчасовую поездку в Кумдеруэн.
Едва она подъехала к знакомому с детства дому с крыльцом, напоминающим сторожевую будку, и большим запущенным садом, как в дверях появился Джерент Морган. Он сбежал со ступенек, а за ним, не так проворно, спустилась Холли, ведя за ручку Хью; лица их сияли радостью и любовью, и Лаури чуть не расплакалась. Она только успела высвободить Розин из ремней, как их уже обнимали, а Джерент не переставая целовал внучку, потом подхватил одной рукой ее, другой своего сынишку и пошел вперед, а Лаури и Холли пошли следом за ними в дом.
Холли Морган, высокая, тонкая, с кругами усталости вокруг глаз, обняла Лаури, и они стояли в холле и смотрели, как Джерент вместе с Хью показывают Розин высокую нарядную рождественскую елку.
— Просто чудо, — вздыхала Холли, и на глазах ее выступили слезы. Она бросила на Лаури испытующий взгляд.
— Как ты — по-честному? Вижу крути под глазами. Но мы все хороши после этой ужасной ночи. В душе-то все в порядке?
— Да что ты! Я чудесно себя чувствую! — искренне воскликнула Лаури и состроила гримасу. — Готова чистить овощи и поливать индейку, или что там надо, тем более что у вас будут двое неучтенных гостей.
Джерент Морган, своим атлетическим сложением скорее напоминавший игрока в регби, нежели стряпчего, смотрел на нее с улыбкой.
— Это, кстати, идея Холли.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор питаешь неприязнь к Адаму? — бросила Лаури.
— А ты?
Лаури передернула плечами.
— Даже не знаю, что я чувствую к Адаму, но уж одно точно — это не враждебность.
— В таком случае Адама и миссис Хокридж ожидает поистине валлийский прием, — твердо заверил ее отец. — А пока суд да дело, выпьем по глоточку для бодрости и откроем подарки, пока эта парочка нас не опередила.
К тому времени, когда появился Адам с матерью, гостиная представляла собой море оберточной бумаги, среди которой двое возбужденных малышей упивались игрушками, а взрослые наслаждались добрым шерри и теплом пылающего камина, радуясь друг другу после пережитого ужаса.
Впуская новых гостей, Лаури сначала немного нервничала, но, взглянув в глаза, совершенно такие же, как у Адама, почувствовала, будто знает миссис Хокридж давным-давно. Элис Хокридж, высокая, седовласая и красивая женщина, вид которой с первого взгляда внушал симпатию, сразу же разрядила обстановку, крепко обняв Лаури.
— Счастливого Рождества, милая.
— Счастливого Рождества, миссис Хокридж. Я очень рада, что вы приехали, — сказала Лаури, сияя счастливой улыбкой.
— Ничто не могло остановить меня, раз твой отец был столь любезен, что пригласил нас на праздник. А теперь — я вся нетерпенье — веди меня к моей внучке!
Адам, сменивший на какой-то стадии своей поездки темный деловой костюм на твидовый пиджак и плисовые брюки, с некоторым смущением посмотрел на Лаури и улыбнулся.
— Как видишь, мама знает, что главное, а что подождет.
Лаури провела их в гостиную, где царил кавардак; некоторое напряжение развеялось сразу же, как только все познакомились. Джерент Морган обменялся рукопожатием с Адамом, весело улыбаясь при виде Элис Хокридж, которая, поблагодарив хозяев, сразу же села на пол между двумя малютками и погрузилась в ознакомление игрушками, представленными ей на обозрение радостными Хью и Розин, так что Холли со спокойной душой оставила ее за этим занятием, а сама вместе с Лаури пошла на кухню присмотреть за готовящейся едой.
— Как ты думаешь, Адам с папой поладят? — спросила Лаури, готовя коньячную подливку для пудинга.
— Лучше не вмешиваться. К тому же твой Адам, видно, может за себя сам постоять, — отвечала Холли, выкладывая овощи на блюдо.
— Никакой он не мой, — запротестовала Лаури.
— Скажи кому-нибудь другому, — хмыкнула мачеха.
Застолье удалось на славу, да и о какой натянутости могла идти речь с двумя маленькими озорниками, восседавшими за общим столом на своих высоких стульчиках. Элис Хокридж отвоевала себе право сидеть между Хью и Розин, которые послушно, как ангелочки, ели индейку с овощами, совершенно покоренные своей новой знакомой.
Минута всеобщей серьезности наступила только тогда, когда Джерент Морган благословил трапезу и вознес благодарственную молитву за благополучное возвращение Розин.
— Аминь, — сдавленно произнесла Лаури, подняла голову и встретилась глазами с Адамом. Смущенно улыбнувшись ему, она начала передавать тарелки, потому что Джерент приступил к разрезанию индейки.
Мало-помалу Лаури совсем успокоилась, видя, что отец и Адам нашли общий язык гораздо быстрее, чем она думала. А что касается Элис Хокридж, то вообще трудно было себе представить, чтобы кто-нибудь мог с ней не поладить.
— Еще вина, Адам? — спросил Джерент, протягивая бутылку.
— Спасибо, но, пожалуй, хватит, я за рулем, — с явным сожалением отвечал Адам.
Джерент и Холли переглянулись, и Холли тут же предложила гостям остаться ночевать.
— У нас, может, немного тесновато, но мы все устроим, — с улыбкой сказала она.
Адаму предложение явно пришлось по душе, но его мать покачала головой.
— Вы и так были очень любезны, пригласив нас сюда, и мы, разумеется, вам очень благодарны, но я думаю, нам лучше поехать домой. Вы все пережили такой удар и так устали. Не хватает вам еще двоих лишних гостей.
— Мама права, — сразу же согласился Адам и тепло улыбнулся Холли. — Это действительно очень мило с вашей стороны, но попозже вам захочется немного покоя.
— Рады будем вас видеть снова, — сказал Джерент, и Адам посмотрел ему прямо в глаза.
— Спасибо. От всей души. Надеюсь, еще увидимся.
После обильного обеда детей отправили поспать, а взрослые пили кофе перед пылающим камином. Разговор поневоле пошел об ужасном происшествии с Розин, а чуть позже Холли, видя, что Адам беспокойно ерзает на своем месте, обратилась к Лаури:
— Почему бы вам с Адамом не прогуляться? Подышать свежим воздухом перед долгой поездкой невредно.
Адам вскочил на ноги с такой поспешностью, что Лаури ничего не оставалось, как отправиться за ним. Отец, не поняв причину ее некоторого замешательства, с улыбкой заверил дочь:
— Не беспокойся, милая, Розин здесь в полной безопасности.
Лаури улыбнулась.
— Я знаю. А если она проснется и захочет поиграть, я думаю, ее бабушка с радостью к ней присоединится.
Все весело рассмеялись, а миссис Хокридж с улыбкой кивнула:
— С огромной радостью.
На улице подморозило. Лаури шла рядом с Адамом по тропинке, ведущей к церкви, и молчала.
— Хочешь заглянуть? — предложила она. — Мой дядя — отец Сары — был здесь викарием.
— Может, лучше просто погуляем? — сказал Адам. — Мне надо поговорить с тобой, Лаури, а поскольку любой разговор с тобой всегда кончается спором, церковь не самое лучшее место для этого.
Они пошли дальше, направляясь к полям, хрустким от мороза.
— Ты знаешь, о чем я хочу поговорить, — продолжал Адам, решительно выставив вперед подбородок.
Лаури кивнула.
— Думаю, что ты хочешь обсудить, как организовать свидания с Розин.
Адам взглянул на нее исподлобья.
— Нет. Я и без того знаю, что ты позволишь мне видеться с Розин. И я очень счастлив. А вот отчего я несчастлив, так это от наших отношений. Являюсь ли я просто отцом Розин, или ты все же позволишь мне вновь войти в твою жизнь в качестве…
— В качестве кого? — жестко переспросила Лаури.
Они остановились около мостика.
— Я бы хотел, — горячо заговорил Адам, — вернуться во времени и начать снова с того момента, когда ты сообщила, что беременна.
— Но, поскольку это невозможно, придется довольствоваться тем, что есть, — с вызовом заявила Лаури. — Давай не будем портить Рождество, Адам. Мне нужно время. Ты можешь это понять?
— Мне казалось, мы и так потеряли уйму времени, — с горечью сказал он. — Я надеялся, что после того, что мы вдвоем пережили за эти последние дни, ты немного смягчишься, но, вижу, ошибся.
Лаури положила ладонь на его руку.
— Нет, Адам, не ошибся. Но мы оба не ведем себя нормально сейчас…
— Я веду себя нормально, — живо откликнулся он, прижал ее к себе и страстно поцеловал, не дав ей вырваться. Когда он наконец поднял голову и заглянул в ее раскрасневшееся лицо, то натянуто улыбнулся и выпалил:
— Разве я не заслужил этот поцелуй, Лаури?
— Да, но большего ты не получишь, — возразила она, негодуя на себя, потому что сердце ее колотилось и она всей душой хотела снова в его объятия, чтобы он так же, как прежде, неистово целовал и целовал ее.
Адам заметно воспрял духом. Дома они встретили Хью и Розин, уже проснувшихся и одетых и ждущих с нетерпением своего нового друга, который охотно принялся развлекать их. Наконец утомленных бурным днем детишек кое-как удалось уложить перед тем, как Адам и его мать собрались в дорогу.
— Я даже не могу сказать, как много все это значило для нас, — искренне благодарил Адам Джерента и Холли.
— Адам говорит правду, — подтвердила миссис Хокридж, целуя Лаури. — Не думала, что когда-нибудь удастся так замечательно провести Рождество.
— Я буду звонить, — пообещала Лаури. — Обязательно приезжайте, посмотрите мой магазинчик. И балуйте Розин сколько душе угодно.
— Ловлю на слове, милая!
Джерент и Холли тактично пошли с миссис Хокридж к машине, чтобы оставить Лаури и Адама наедине.
— Когда мы увидимся? — спросил Адам.
— Даже не знаю, — уклончиво ответила Лаури. — Позвони. Договоримся.
Адам привлек ее к себе и крепко расцеловал, потом взял за руку, и они побежали к машине, стоящей у ворот. Из машины Адам высунулся и еще раз поблагодарил Морганов, затем взглянул на Лаури с улыбкой, от которой у нее все перевернулось внутри.
— До скорого, — крикнул он, и машина тронулась.
Глава 13
— Но это было сказано в пылу, в тот самый момент, когда на меня и без того свалилось слишком много всего. Сейчас я даже не могу понять, как такая мысль могла прийти мне в голову, но если тебе от этого легче, то я за это уже так или иначе заплатил. Неужели ты никогда в жизни не сказала чего-нибудь, о чем теперь сожалеешь?
— Я жалею о том, чего не сказала, — с горечью ответила Лаури, одним глотком допив шампанское. — Как я уже говорила, стоило ответить тебе добрым старым «нет» в самом начале, и мы не знали бы ни горя, ни печали.
— Но не было бы и Розин, — быстро ввернул Адам, и Лаури осеклась, переваривая эту неопровержимую истину.
— Один — ноль в твою пользу, — пробормотала она немного погодя и поднялась. — Перейди в другую комнату, пока я уберу со стола.
— Нет. Уберем вместе, — решительно возразил Адам таким тоном, что Лаури не стала спорить.
Молча они убрали остатки пира, а потом Адам отнес поднос с кофе в другую комнату, когда Лаури пошла взглянуть на Розин: она делала это несколько раз за вечер, не в силах поверить в чудесное возвращение дочурки. Адам присоединился к ней, и они оба смотрели на разрумянившееся ангельское личико, а потом он, ни слова не говоря, повернулся и вышел из спальни так же тихо, как вошел.
Лаури продолжала стоять и смотреть на Розин, но мысли ее вращались вокруг отца девочки. Что же ей теперь делать? Позволить Адаму время от времени навещать ее? Но если да, то что ей сказать, когда она подрастет и спросит, почему папа живет не с ними?
Из задумчивости ее вывел телефонный звонок, но Адам взял трубку прежде, чем она подоспела.
— Это твой отец, — сказал Адам, передавая ей трубку, а сам вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь.
Вскоре она тоже пришла в гостиную, подсела к столику и налила им обоим кофе. Они молчали, и через некоторое время Адам не выдержал:
— Отец все беспокоится о Розин?
— Да, он рад, что она уснула счастливая. — Лаури встала со стула и присела на диван рядом с Адамом. — Адам, что ты завтра делаешь?
— Завтра? — хмуро переспросил он. Лаури кивнула.
— Да, завтра, двадцать пятого декабря, на Рождество?
Он все так же хмуро смотрел перед собой.
— Я не забыл. Я проведу его с мамой, как еще?
Лаури пригладила волосы, кашлянула, посмотрела куда-то в сторону и вдруг быстро заговорила:
— Папа подумал… вернее, Холли предложила… если вы откажетесь, они поймут… и я, конечно, тоже… так что, ради Бога, если хотите… можете отказаться…
— Отказаться от чего? Не тяни кота за хвост, — взмолился, ничего не понимая, Адам. Лаури глубоко вздохнула.
— Завтра обещают хороший день, да это и не так далеко, словом, папа подумал, что ты мог бы привезти свою мать в Кумдеруэн, и вы бы с нами провели день — я хочу сказать, мы вместе отпраздновали бы благополучное возвращение Розин и Рождество.
Глаза Адама блеснули.
— Твой отец приглашает меня?
— Тебя и твою мать, — кивнула Лаури. Адам молча посмотрел ей в лицо, и выражение у него было очень странное.
— А ты?
— О, я там тоже буду, — поспешно заверила она его.
Он взял ее за руку.
— Ты отлично понимаешь, о чем я спрашиваю, — с неожиданной силой заговорил он вновь. — Ты хочешь, чтобы я там был?
Она молча кивнула, и он привлек ее к себе и поцеловал, и было так замечательно чувствовать его губы, целующие ее с былой жадностью, что Лаури не сопротивлялась и позволила ему целовать себя и целовала его в ответ. Но, когда она почувствовала, как постепенно напрягается его тело и он все сильнее прижимает ее к себе, она вывернулась и покачала головой.
Лицо Адама стало холодным, словно маска.
— Значит, ты все еще караешь меня?
— Нет-нет. Но не думаешь же ты, что вернешься в мою жизнь и все пойдет по-старому. — Лаури поднялась. — Я больше не чувствую к тебе враждебности, Адам, — думаю, последние сутки были хорошим уроком, чтобы научиться отличать главное от неглавного. Но, попросив тебя остаться на ночь, я, кажется, ясно дала понять, что не в моей постели.
— Такая неслыханная милость мне и в голову не приходила, — с горечью заверил он ее и тоже вскочил на ноги. — Все, что я хотел — и получил, — это поцелуй, Лаури.
Они уставились друг на друга в напряженном враждебном молчании, которое прервал звон церковных колоколов.
Адам с неожиданной живостью поднял руку.
— Рождество, Лаури! В человецех благоволение.
— Ну, поскольку ты, несомненно, относишься к человекам, — сказала она, слабо и будто нехотя улыбаясь, — и подлежишь благоволению, заключаем перемирие. Счастливого Рождества, Адам, — она приблизилась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
— Счастливого Рождества, — отвечал он и с крайней осторожностью вернул поцелуй.
— А теперь, — деловито заговорила Лаури, — не напугает ли это твою маму до смерти, если ты позвонишь ей так поздно? Надеюсь, что нет. После того как ты уговоришь ее встретить Рождество с Морганами, не забудь напомнить ей, чтобы сунула индейку обратно в морозильник.
Такого необычного, замечательного — и долгого — Рождества Лаури не помнила. Поспав несколько часов, она разбудила Адама, чтобы он преподнес Розин медвежонка и помог ей развязать рождественский чулочек. Они позавтракали на скорую руку, и она отправила его в Лондон, потом нарядила дочку в комбинезончик и лыжную курточку, выбранную миссис Хокридж, приколола брошь с крикетной битой на воротничок новой красной рубашки и отправилась в двухчасовую поездку в Кумдеруэн.
Едва она подъехала к знакомому с детства дому с крыльцом, напоминающим сторожевую будку, и большим запущенным садом, как в дверях появился Джерент Морган. Он сбежал со ступенек, а за ним, не так проворно, спустилась Холли, ведя за ручку Хью; лица их сияли радостью и любовью, и Лаури чуть не расплакалась. Она только успела высвободить Розин из ремней, как их уже обнимали, а Джерент не переставая целовал внучку, потом подхватил одной рукой ее, другой своего сынишку и пошел вперед, а Лаури и Холли пошли следом за ними в дом.
Холли Морган, высокая, тонкая, с кругами усталости вокруг глаз, обняла Лаури, и они стояли в холле и смотрели, как Джерент вместе с Хью показывают Розин высокую нарядную рождественскую елку.
— Просто чудо, — вздыхала Холли, и на глазах ее выступили слезы. Она бросила на Лаури испытующий взгляд.
— Как ты — по-честному? Вижу крути под глазами. Но мы все хороши после этой ужасной ночи. В душе-то все в порядке?
— Да что ты! Я чудесно себя чувствую! — искренне воскликнула Лаури и состроила гримасу. — Готова чистить овощи и поливать индейку, или что там надо, тем более что у вас будут двое неучтенных гостей.
Джерент Морган, своим атлетическим сложением скорее напоминавший игрока в регби, нежели стряпчего, смотрел на нее с улыбкой.
— Это, кстати, идея Холли.
— Ты хочешь сказать, что до сих пор питаешь неприязнь к Адаму? — бросила Лаури.
— А ты?
Лаури передернула плечами.
— Даже не знаю, что я чувствую к Адаму, но уж одно точно — это не враждебность.
— В таком случае Адама и миссис Хокридж ожидает поистине валлийский прием, — твердо заверил ее отец. — А пока суд да дело, выпьем по глоточку для бодрости и откроем подарки, пока эта парочка нас не опередила.
К тому времени, когда появился Адам с матерью, гостиная представляла собой море оберточной бумаги, среди которой двое возбужденных малышей упивались игрушками, а взрослые наслаждались добрым шерри и теплом пылающего камина, радуясь друг другу после пережитого ужаса.
Впуская новых гостей, Лаури сначала немного нервничала, но, взглянув в глаза, совершенно такие же, как у Адама, почувствовала, будто знает миссис Хокридж давным-давно. Элис Хокридж, высокая, седовласая и красивая женщина, вид которой с первого взгляда внушал симпатию, сразу же разрядила обстановку, крепко обняв Лаури.
— Счастливого Рождества, милая.
— Счастливого Рождества, миссис Хокридж. Я очень рада, что вы приехали, — сказала Лаури, сияя счастливой улыбкой.
— Ничто не могло остановить меня, раз твой отец был столь любезен, что пригласил нас на праздник. А теперь — я вся нетерпенье — веди меня к моей внучке!
Адам, сменивший на какой-то стадии своей поездки темный деловой костюм на твидовый пиджак и плисовые брюки, с некоторым смущением посмотрел на Лаури и улыбнулся.
— Как видишь, мама знает, что главное, а что подождет.
Лаури провела их в гостиную, где царил кавардак; некоторое напряжение развеялось сразу же, как только все познакомились. Джерент Морган обменялся рукопожатием с Адамом, весело улыбаясь при виде Элис Хокридж, которая, поблагодарив хозяев, сразу же села на пол между двумя малютками и погрузилась в ознакомление игрушками, представленными ей на обозрение радостными Хью и Розин, так что Холли со спокойной душой оставила ее за этим занятием, а сама вместе с Лаури пошла на кухню присмотреть за готовящейся едой.
— Как ты думаешь, Адам с папой поладят? — спросила Лаури, готовя коньячную подливку для пудинга.
— Лучше не вмешиваться. К тому же твой Адам, видно, может за себя сам постоять, — отвечала Холли, выкладывая овощи на блюдо.
— Никакой он не мой, — запротестовала Лаури.
— Скажи кому-нибудь другому, — хмыкнула мачеха.
Застолье удалось на славу, да и о какой натянутости могла идти речь с двумя маленькими озорниками, восседавшими за общим столом на своих высоких стульчиках. Элис Хокридж отвоевала себе право сидеть между Хью и Розин, которые послушно, как ангелочки, ели индейку с овощами, совершенно покоренные своей новой знакомой.
Минута всеобщей серьезности наступила только тогда, когда Джерент Морган благословил трапезу и вознес благодарственную молитву за благополучное возвращение Розин.
— Аминь, — сдавленно произнесла Лаури, подняла голову и встретилась глазами с Адамом. Смущенно улыбнувшись ему, она начала передавать тарелки, потому что Джерент приступил к разрезанию индейки.
Мало-помалу Лаури совсем успокоилась, видя, что отец и Адам нашли общий язык гораздо быстрее, чем она думала. А что касается Элис Хокридж, то вообще трудно было себе представить, чтобы кто-нибудь мог с ней не поладить.
— Еще вина, Адам? — спросил Джерент, протягивая бутылку.
— Спасибо, но, пожалуй, хватит, я за рулем, — с явным сожалением отвечал Адам.
Джерент и Холли переглянулись, и Холли тут же предложила гостям остаться ночевать.
— У нас, может, немного тесновато, но мы все устроим, — с улыбкой сказала она.
Адаму предложение явно пришлось по душе, но его мать покачала головой.
— Вы и так были очень любезны, пригласив нас сюда, и мы, разумеется, вам очень благодарны, но я думаю, нам лучше поехать домой. Вы все пережили такой удар и так устали. Не хватает вам еще двоих лишних гостей.
— Мама права, — сразу же согласился Адам и тепло улыбнулся Холли. — Это действительно очень мило с вашей стороны, но попозже вам захочется немного покоя.
— Рады будем вас видеть снова, — сказал Джерент, и Адам посмотрел ему прямо в глаза.
— Спасибо. От всей души. Надеюсь, еще увидимся.
После обильного обеда детей отправили поспать, а взрослые пили кофе перед пылающим камином. Разговор поневоле пошел об ужасном происшествии с Розин, а чуть позже Холли, видя, что Адам беспокойно ерзает на своем месте, обратилась к Лаури:
— Почему бы вам с Адамом не прогуляться? Подышать свежим воздухом перед долгой поездкой невредно.
Адам вскочил на ноги с такой поспешностью, что Лаури ничего не оставалось, как отправиться за ним. Отец, не поняв причину ее некоторого замешательства, с улыбкой заверил дочь:
— Не беспокойся, милая, Розин здесь в полной безопасности.
Лаури улыбнулась.
— Я знаю. А если она проснется и захочет поиграть, я думаю, ее бабушка с радостью к ней присоединится.
Все весело рассмеялись, а миссис Хокридж с улыбкой кивнула:
— С огромной радостью.
На улице подморозило. Лаури шла рядом с Адамом по тропинке, ведущей к церкви, и молчала.
— Хочешь заглянуть? — предложила она. — Мой дядя — отец Сары — был здесь викарием.
— Может, лучше просто погуляем? — сказал Адам. — Мне надо поговорить с тобой, Лаури, а поскольку любой разговор с тобой всегда кончается спором, церковь не самое лучшее место для этого.
Они пошли дальше, направляясь к полям, хрустким от мороза.
— Ты знаешь, о чем я хочу поговорить, — продолжал Адам, решительно выставив вперед подбородок.
Лаури кивнула.
— Думаю, что ты хочешь обсудить, как организовать свидания с Розин.
Адам взглянул на нее исподлобья.
— Нет. Я и без того знаю, что ты позволишь мне видеться с Розин. И я очень счастлив. А вот отчего я несчастлив, так это от наших отношений. Являюсь ли я просто отцом Розин, или ты все же позволишь мне вновь войти в твою жизнь в качестве…
— В качестве кого? — жестко переспросила Лаури.
Они остановились около мостика.
— Я бы хотел, — горячо заговорил Адам, — вернуться во времени и начать снова с того момента, когда ты сообщила, что беременна.
— Но, поскольку это невозможно, придется довольствоваться тем, что есть, — с вызовом заявила Лаури. — Давай не будем портить Рождество, Адам. Мне нужно время. Ты можешь это понять?
— Мне казалось, мы и так потеряли уйму времени, — с горечью сказал он. — Я надеялся, что после того, что мы вдвоем пережили за эти последние дни, ты немного смягчишься, но, вижу, ошибся.
Лаури положила ладонь на его руку.
— Нет, Адам, не ошибся. Но мы оба не ведем себя нормально сейчас…
— Я веду себя нормально, — живо откликнулся он, прижал ее к себе и страстно поцеловал, не дав ей вырваться. Когда он наконец поднял голову и заглянул в ее раскрасневшееся лицо, то натянуто улыбнулся и выпалил:
— Разве я не заслужил этот поцелуй, Лаури?
— Да, но большего ты не получишь, — возразила она, негодуя на себя, потому что сердце ее колотилось и она всей душой хотела снова в его объятия, чтобы он так же, как прежде, неистово целовал и целовал ее.
Адам заметно воспрял духом. Дома они встретили Хью и Розин, уже проснувшихся и одетых и ждущих с нетерпением своего нового друга, который охотно принялся развлекать их. Наконец утомленных бурным днем детишек кое-как удалось уложить перед тем, как Адам и его мать собрались в дорогу.
— Я даже не могу сказать, как много все это значило для нас, — искренне благодарил Адам Джерента и Холли.
— Адам говорит правду, — подтвердила миссис Хокридж, целуя Лаури. — Не думала, что когда-нибудь удастся так замечательно провести Рождество.
— Я буду звонить, — пообещала Лаури. — Обязательно приезжайте, посмотрите мой магазинчик. И балуйте Розин сколько душе угодно.
— Ловлю на слове, милая!
Джерент и Холли тактично пошли с миссис Хокридж к машине, чтобы оставить Лаури и Адама наедине.
— Когда мы увидимся? — спросил Адам.
— Даже не знаю, — уклончиво ответила Лаури. — Позвони. Договоримся.
Адам привлек ее к себе и крепко расцеловал, потом взял за руку, и они побежали к машине, стоящей у ворот. Из машины Адам высунулся и еще раз поблагодарил Морганов, затем взглянул на Лаури с улыбкой, от которой у нее все перевернулось внутри.
— До скорого, — крикнул он, и машина тронулась.
Глава 13
— Ну как все прошло? — спросила Сара через пару дней, когда Лаури вернулась в Пеннингтон.
— Сначала было какое-то чувство неловкости, — призналась Лаури. — Ты же знаешь, последняя встреча папы с Адамом была не из приятных. Но разве можно долго дуться в обществе миссис Хокридж?
— Я же говорила, что она прелесть!
— Ты была права. Между Розин и миссис Хокридж возникла любовь с первого взгляда. Хью тоже от нее без ума. В иных обстоятельствах я бы даже стала ревновать. Стоило им преодолеть первое смущение, и папа с Адамом сразу же нашли общий язык. Холли он страшно понравился, это я могу точно сказать, хотя она всячески пыталась это скрыть от меня, чтобы я не приревновала. Ну да хватит обо мне. Как прошло Рождество у вас?
— Утомительно, но весело. Хотя, боюсь, не так весело, как у вас. Хотелось бы мне быть мухой на стене в Кумдеруэне первые полчаса!
Лаури хихикнула.
— Да, кстати, ты звонила Рии?
— Конечно. Она была в ужасе, можешь себе представить, и шлет тебе тысячу поцелуев; Мари-Шан тоже, конечно. Они будут рады повидать тебя, как только вернутся. — Сара чуть помолчала. — Ну, так что дальше, Лаури?
— Приступаю к работе, жизнь продолжается.
— Я хочу сказать, что с Адамом?
— Пока не знаю, — немного настороженно ответила Лаури. — Не могу же я запретить ему видеться с Розин после того, что случилось, но о том, как это будет организовано, разговора еще не было.
— Но я полагаю, ты немного оттаяла.
— Не очень. Сара вздохнула.
— Ты всегда была маленьким упрямым мулом. Как бы там ни было, надеюсь, ты сможешь приехать к нам на Новый год.
— Конечно. Фран управится с магазинчиком и закроет его, так что я смогу выехать после обеда. Как раз успею, чтобы уложить Розин.
— Эмили ждет не дождется. Да и я ужас как соскучилась, — с чувством добавила Сара. — Купи новое платье. Ты заслужила.
Лаури не могла отделаться от чувства, что что-то такое уже было, когда она спускалась по красиво изогнутой лестнице в Сент-Джонз-Вуде в большую гостиную на шумную вечеринку Клэров. Она остановилась на полпути от внезапно нахлынувшей робости при звуках голосов и музыки и тут же строго одернула себя. Отвыкла она за последнее время от многолюдного общества. Да и как было не отвыкнуть после рождения Розин! Но сегодняшний вечер пойдет ей на пользу. И потом, разве она переменилась? Вон знакомые лица. А новое платье, которое она умудрилась купить за полцены в дорогом магазине напротив «Малыша», так здорово сидит на ней, она это знает. И все же ни обольстительное платье, ни хрустальные сережки, которые Холли подарила ей на Рождество, не могли утихомирить расшалившееся под зеленым бархатом сердечко.
В этот момент зал пересекла знакомая фигура, и вот перед ней Том Харвей собственной персоной с восторженными возгласами:
— Лаури! Радость очей моих! Позволь угостить тебя чем-нибудь покрепче и излить свое восхищение!
И вдруг Лаури охватил дух праздника, и она весело сбежала со ступенек, и Том ввел ее в гостиную, в веселую толчею гостей, собравшихся отпраздновать Новый год. Раздались радостные возгласы тех, кто знал ее до бегства из Лондона, и приветствия остальных, видевших ее впервые. Сейчас, благодаря длинным волосам и тонкой фигурке — результат свирепой диеты и неутомимых упражнений, — сходство Лаури с Сарой стало более заметно, о чем не преминули сообщить многие, по ошибке принявшие ее за Сару. Руперт схватил ее за руку и представил ей долговязого молодого человека с улыбающимся интеллигентным лицом, наказав ему позаботиться о кузине.
— Лаури проделала здесь гигантскую работу для «Искупления», — подмигнул Руперт. — Так что будь осторожен. Она как тигрица защищает мою несравненную прозу.
— А я как раз делаю его переложение для телевидения, — сказал Лаури молодой человек, когда Руперт убежал встречать новых гостей. — Меня зовут Джек Бенедикт. Почему я не видел вас раньше?
— Наверное, потому, что я не живу в Лондоне.
Джек отвел ее в укромный уголок и обрушил на нее шквал вопросов относительно того, что она делает и где она это делает, есть ли у нее кто-нибудь, и если нет, то как можно ее увидеть, и притом как можно скорее.
Лаури, смеясь, нарочно отвечала крайне неопределенно и с головой ушла в тот легкомысленный флирт, о котором уже забыла, но который когда-то ей очень нравился. Немало удовольствия было в том, чтобы нести ни к чему не обязывающую околесицу мужчине, который был явным мастером этого искусства и к тому же явно не желал ее никому уступать, что, безусловно, льстило ей еще больше.
Но вскоре Лаури извинилась и хотела было уйти.
— Куда же? — встревожился Джек. — Еще не полночь, так что не исчезайте как Золушка.
— Мне надо подняться наверх посмотреть на дочурку, — успокоила она Джека и засмеялась, видя его удрученную мину.
— Так вы замужем, — театрально вздохнул он.
— Нет, не замужем, — ответила Лаури, вручая ему свой бокал. — Подержите, я ненадолго.
Лаури побежала наверх и прошла через зал к гостевой комнате, где остановилась с Розин. Она спокойно открыла дверь и в растерянности остановилась. Адам Хокридж, импозантный в вечернем костюме, смотрел на спящую дочь, и от выражения его лица у нее глухо бухнуло сердце. Он молча повернулся, почувствовав ее присутствие, и густые темные брови сошлись на переносице. Жестко схватив ее за руку, он вышел вместе с ней из комнаты.
— Как ты можешь оставлять Розин без присмотра? — свистящим шепотом произнес он. — Я видел тебя внизу с этим типом, ты там вовсю развлекалась и думать забыла о дочери!
Лаури сердито выдернула руку.
— На столике возле кроватки микрофон селектора, а в соседней комнате у Доминика приемник, он прибежит за мной, если она проснется. А кроме того, я отлучилась всего на полчаса. Не говоря уже о том, — добавила она, дрожа от гнева, — что это вообще не твое дело!
— Ах, не мое! — Адам схватил ее за локоть и затряс так, что сережки зазвякали у нее, словно колокольчики. — Она и моя дочь, не забывай!
— Если б я могла забыть, — прошипела она. Руки его тут же ослабли и упали, и ярость растаяла на лице.
— Так ты хочешь, чтобы я расплачивался за свою ошибку всю оставшуюся жизнь, — уныло выдавил он.
Глаза Лаури вспыхнули.
— Да вовсе нет. Никакой платы от тебя я не хочу. Никогда.
Они стояли и молча смотрели друг на друга, а в это время из своей комнаты вышел Доминик и застыл как вкопанный. Глаза его загорелись при виде высокой фигуры Адама.
— Адам! Ура! — крикнул он. — А мама боялась, что ты не приедешь.
При виде Доминика взгляд Адама смягчился; он потряс ему руку и шутливо ткнул под ребра.
— Чем это мама кормит тебя? Ты растешь как на дрожжах!
Доминик заулыбался, а затем обеспокоенно нахмурился.
— Я вышел глянуть на Рози. Она так странно шумит по селектору.
Лаури горячо поблагодарила его и поспешила в комнату посмотреть, что там такое, и тут же заулыбалась, услышав тот шум, о котором говорил Доминик. Ее дочурка похрапывала.
Долговязый подросток зажал себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться, когда заглянул в комнату через плечо Лаури. Потом повернулся к Адаму, показал большой палец, мол, все отлично, и удалился. Адам и Лаури, помедлив, двинулись следом за ним. На лестничной площадке Адам устало потер рукой лицо, затем взглянул на Лаури.
— Прости. Я сорвался. Эта история с Розин совсем выбила меня из колеи.
— Не правда, что я уделяю ей мало внимания, — сухо произнесла Лаури.
— Я знаю. — Его губы искривились. — Просто я был вне себя. Я, как только вошел и увидел тебя с этим парнем там внизу, взбесился от ревности, вот и сморозил черт-те что, лишь бы побольнее ударить.
У Лаури расширились глаза.
— Ты ревнуешь?
— А что тут удивительного? — Он скользнул по ней взглядом. — Ты так потрясающе выглядишь, Лаури. Такая стройная, недоступная; я с трудом узнал девочку, которая заливалась румянцем при виде сексапильных трусиков.
Лаури твердо посмотрела на него.
— Нам пора спуститься вниз.
— Минутку. — Адам поймал ее руку. — До того как я сегодня уеду, Лаури, я хотел бы заключить некий договор насчет Розин. Ты можешь ввести любые правила, я безоговорочно буду им подчиняться, клянусь. Но, ради Бога, я не хочу, чтобы она выросла с мыслью, что отцу до нее нет дела.
— Хорошо. — Она отняла свою руку. — Этого не будет. Я что-нибудь придумаю, даю слово. А сейчас нам действительно пора идти. Я обещала Саре помочь с ужином.
Следующие два часа пролетели как в тумане;
Лаури смеялась и флиртовала с Томом Харвеем и терпеливо ждущим Джеком Бенедиктом, разговаривала о Розин с Кэри Сэвидж, которая настойчиво приглашала их с Розин посетить ее до отъезда из Лондона. За ужином Лаури помогала Саре, чтобы никто не был обойден едой и напитками. Занимаясь этим, они смогли поговорить.
— Ты не предупредила, что Адам должен прийти, — с укоризной сказала Лаури.
— Руперт был уверен, что ты взбесишься, а я так думаю, что это отличная идея, — ответила, совершенно не чувствуя себя виноватой, Сара. — Пора заключить мир и зарыть топор в землю.
— Где это, скажи на милость, я его зарою? — прошипела Лаури и тут же с лучезарной улыбкой обернулась к Джеку и предложила ему клубничный мусс.
Адам весь вечер проговорил с Рупертом и Патриком Сэвиджем, но, когда бы Лаури ни глянула в его сторону, она непременно встречала его взгляд и тут же отводила глаза, надеясь в глубине души, что он уедет пораньше и она сможет повеселиться всласть. Хотя зачем врать себе? Если Адам уедет, вечеринка для нее кончится.
Без четверти двенадцать Сара внесла в зал транзистор, а Руперт и Лаури тем временем разносили бокалы с шампанским гостям, собравшимся в ожидании полуночи. Когда Лаури вручила Адаму его бокал, он схватил ее за запястье и удержал около себя, пока все считали последние секунды до боя Биг Бена, возвещающего наступление Нового года. Адам протянул ей свой бокал, и она невольно отпила глоток, затем он поднес бокал к своим губам, осушил его до дна, обнял ее и поцеловал.
— Сначала было какое-то чувство неловкости, — призналась Лаури. — Ты же знаешь, последняя встреча папы с Адамом была не из приятных. Но разве можно долго дуться в обществе миссис Хокридж?
— Я же говорила, что она прелесть!
— Ты была права. Между Розин и миссис Хокридж возникла любовь с первого взгляда. Хью тоже от нее без ума. В иных обстоятельствах я бы даже стала ревновать. Стоило им преодолеть первое смущение, и папа с Адамом сразу же нашли общий язык. Холли он страшно понравился, это я могу точно сказать, хотя она всячески пыталась это скрыть от меня, чтобы я не приревновала. Ну да хватит обо мне. Как прошло Рождество у вас?
— Утомительно, но весело. Хотя, боюсь, не так весело, как у вас. Хотелось бы мне быть мухой на стене в Кумдеруэне первые полчаса!
Лаури хихикнула.
— Да, кстати, ты звонила Рии?
— Конечно. Она была в ужасе, можешь себе представить, и шлет тебе тысячу поцелуев; Мари-Шан тоже, конечно. Они будут рады повидать тебя, как только вернутся. — Сара чуть помолчала. — Ну, так что дальше, Лаури?
— Приступаю к работе, жизнь продолжается.
— Я хочу сказать, что с Адамом?
— Пока не знаю, — немного настороженно ответила Лаури. — Не могу же я запретить ему видеться с Розин после того, что случилось, но о том, как это будет организовано, разговора еще не было.
— Но я полагаю, ты немного оттаяла.
— Не очень. Сара вздохнула.
— Ты всегда была маленьким упрямым мулом. Как бы там ни было, надеюсь, ты сможешь приехать к нам на Новый год.
— Конечно. Фран управится с магазинчиком и закроет его, так что я смогу выехать после обеда. Как раз успею, чтобы уложить Розин.
— Эмили ждет не дождется. Да и я ужас как соскучилась, — с чувством добавила Сара. — Купи новое платье. Ты заслужила.
Лаури не могла отделаться от чувства, что что-то такое уже было, когда она спускалась по красиво изогнутой лестнице в Сент-Джонз-Вуде в большую гостиную на шумную вечеринку Клэров. Она остановилась на полпути от внезапно нахлынувшей робости при звуках голосов и музыки и тут же строго одернула себя. Отвыкла она за последнее время от многолюдного общества. Да и как было не отвыкнуть после рождения Розин! Но сегодняшний вечер пойдет ей на пользу. И потом, разве она переменилась? Вон знакомые лица. А новое платье, которое она умудрилась купить за полцены в дорогом магазине напротив «Малыша», так здорово сидит на ней, она это знает. И все же ни обольстительное платье, ни хрустальные сережки, которые Холли подарила ей на Рождество, не могли утихомирить расшалившееся под зеленым бархатом сердечко.
В этот момент зал пересекла знакомая фигура, и вот перед ней Том Харвей собственной персоной с восторженными возгласами:
— Лаури! Радость очей моих! Позволь угостить тебя чем-нибудь покрепче и излить свое восхищение!
И вдруг Лаури охватил дух праздника, и она весело сбежала со ступенек, и Том ввел ее в гостиную, в веселую толчею гостей, собравшихся отпраздновать Новый год. Раздались радостные возгласы тех, кто знал ее до бегства из Лондона, и приветствия остальных, видевших ее впервые. Сейчас, благодаря длинным волосам и тонкой фигурке — результат свирепой диеты и неутомимых упражнений, — сходство Лаури с Сарой стало более заметно, о чем не преминули сообщить многие, по ошибке принявшие ее за Сару. Руперт схватил ее за руку и представил ей долговязого молодого человека с улыбающимся интеллигентным лицом, наказав ему позаботиться о кузине.
— Лаури проделала здесь гигантскую работу для «Искупления», — подмигнул Руперт. — Так что будь осторожен. Она как тигрица защищает мою несравненную прозу.
— А я как раз делаю его переложение для телевидения, — сказал Лаури молодой человек, когда Руперт убежал встречать новых гостей. — Меня зовут Джек Бенедикт. Почему я не видел вас раньше?
— Наверное, потому, что я не живу в Лондоне.
Джек отвел ее в укромный уголок и обрушил на нее шквал вопросов относительно того, что она делает и где она это делает, есть ли у нее кто-нибудь, и если нет, то как можно ее увидеть, и притом как можно скорее.
Лаури, смеясь, нарочно отвечала крайне неопределенно и с головой ушла в тот легкомысленный флирт, о котором уже забыла, но который когда-то ей очень нравился. Немало удовольствия было в том, чтобы нести ни к чему не обязывающую околесицу мужчине, который был явным мастером этого искусства и к тому же явно не желал ее никому уступать, что, безусловно, льстило ей еще больше.
Но вскоре Лаури извинилась и хотела было уйти.
— Куда же? — встревожился Джек. — Еще не полночь, так что не исчезайте как Золушка.
— Мне надо подняться наверх посмотреть на дочурку, — успокоила она Джека и засмеялась, видя его удрученную мину.
— Так вы замужем, — театрально вздохнул он.
— Нет, не замужем, — ответила Лаури, вручая ему свой бокал. — Подержите, я ненадолго.
Лаури побежала наверх и прошла через зал к гостевой комнате, где остановилась с Розин. Она спокойно открыла дверь и в растерянности остановилась. Адам Хокридж, импозантный в вечернем костюме, смотрел на спящую дочь, и от выражения его лица у нее глухо бухнуло сердце. Он молча повернулся, почувствовав ее присутствие, и густые темные брови сошлись на переносице. Жестко схватив ее за руку, он вышел вместе с ней из комнаты.
— Как ты можешь оставлять Розин без присмотра? — свистящим шепотом произнес он. — Я видел тебя внизу с этим типом, ты там вовсю развлекалась и думать забыла о дочери!
Лаури сердито выдернула руку.
— На столике возле кроватки микрофон селектора, а в соседней комнате у Доминика приемник, он прибежит за мной, если она проснется. А кроме того, я отлучилась всего на полчаса. Не говоря уже о том, — добавила она, дрожа от гнева, — что это вообще не твое дело!
— Ах, не мое! — Адам схватил ее за локоть и затряс так, что сережки зазвякали у нее, словно колокольчики. — Она и моя дочь, не забывай!
— Если б я могла забыть, — прошипела она. Руки его тут же ослабли и упали, и ярость растаяла на лице.
— Так ты хочешь, чтобы я расплачивался за свою ошибку всю оставшуюся жизнь, — уныло выдавил он.
Глаза Лаури вспыхнули.
— Да вовсе нет. Никакой платы от тебя я не хочу. Никогда.
Они стояли и молча смотрели друг на друга, а в это время из своей комнаты вышел Доминик и застыл как вкопанный. Глаза его загорелись при виде высокой фигуры Адама.
— Адам! Ура! — крикнул он. — А мама боялась, что ты не приедешь.
При виде Доминика взгляд Адама смягчился; он потряс ему руку и шутливо ткнул под ребра.
— Чем это мама кормит тебя? Ты растешь как на дрожжах!
Доминик заулыбался, а затем обеспокоенно нахмурился.
— Я вышел глянуть на Рози. Она так странно шумит по селектору.
Лаури горячо поблагодарила его и поспешила в комнату посмотреть, что там такое, и тут же заулыбалась, услышав тот шум, о котором говорил Доминик. Ее дочурка похрапывала.
Долговязый подросток зажал себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться, когда заглянул в комнату через плечо Лаури. Потом повернулся к Адаму, показал большой палец, мол, все отлично, и удалился. Адам и Лаури, помедлив, двинулись следом за ним. На лестничной площадке Адам устало потер рукой лицо, затем взглянул на Лаури.
— Прости. Я сорвался. Эта история с Розин совсем выбила меня из колеи.
— Не правда, что я уделяю ей мало внимания, — сухо произнесла Лаури.
— Я знаю. — Его губы искривились. — Просто я был вне себя. Я, как только вошел и увидел тебя с этим парнем там внизу, взбесился от ревности, вот и сморозил черт-те что, лишь бы побольнее ударить.
У Лаури расширились глаза.
— Ты ревнуешь?
— А что тут удивительного? — Он скользнул по ней взглядом. — Ты так потрясающе выглядишь, Лаури. Такая стройная, недоступная; я с трудом узнал девочку, которая заливалась румянцем при виде сексапильных трусиков.
Лаури твердо посмотрела на него.
— Нам пора спуститься вниз.
— Минутку. — Адам поймал ее руку. — До того как я сегодня уеду, Лаури, я хотел бы заключить некий договор насчет Розин. Ты можешь ввести любые правила, я безоговорочно буду им подчиняться, клянусь. Но, ради Бога, я не хочу, чтобы она выросла с мыслью, что отцу до нее нет дела.
— Хорошо. — Она отняла свою руку. — Этого не будет. Я что-нибудь придумаю, даю слово. А сейчас нам действительно пора идти. Я обещала Саре помочь с ужином.
Следующие два часа пролетели как в тумане;
Лаури смеялась и флиртовала с Томом Харвеем и терпеливо ждущим Джеком Бенедиктом, разговаривала о Розин с Кэри Сэвидж, которая настойчиво приглашала их с Розин посетить ее до отъезда из Лондона. За ужином Лаури помогала Саре, чтобы никто не был обойден едой и напитками. Занимаясь этим, они смогли поговорить.
— Ты не предупредила, что Адам должен прийти, — с укоризной сказала Лаури.
— Руперт был уверен, что ты взбесишься, а я так думаю, что это отличная идея, — ответила, совершенно не чувствуя себя виноватой, Сара. — Пора заключить мир и зарыть топор в землю.
— Где это, скажи на милость, я его зарою? — прошипела Лаури и тут же с лучезарной улыбкой обернулась к Джеку и предложила ему клубничный мусс.
Адам весь вечер проговорил с Рупертом и Патриком Сэвиджем, но, когда бы Лаури ни глянула в его сторону, она непременно встречала его взгляд и тут же отводила глаза, надеясь в глубине души, что он уедет пораньше и она сможет повеселиться всласть. Хотя зачем врать себе? Если Адам уедет, вечеринка для нее кончится.
Без четверти двенадцать Сара внесла в зал транзистор, а Руперт и Лаури тем временем разносили бокалы с шампанским гостям, собравшимся в ожидании полуночи. Когда Лаури вручила Адаму его бокал, он схватил ее за запястье и удержал около себя, пока все считали последние секунды до боя Биг Бена, возвещающего наступление Нового года. Адам протянул ей свой бокал, и она невольно отпила глоток, затем он поднес бокал к своим губам, осушил его до дна, обнял ее и поцеловал.