Страница:
Джорджия Бинг
Молли Мун останавливает время
MOLLY MOON STOPS THE WORLD
by Georgia Byng
Copyright © 2003 by Molly Moon Ltd
This edition published by arrangement with A P Watt at United Agents LLP and The Van Lear Agency LLC
© Е. Токарева, перевод, 2014
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
by Georgia Byng
Copyright © 2003 by Molly Moon Ltd
This edition published by arrangement with A P Watt at United Agents LLP and The Van Lear Agency LLC
© Е. Токарева, перевод, 2014
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
* * *
Посвящается Тигру,
ослепительному лучику света
Глава первая
Удобно устроившись на заднем сиденье своего лимузина, Дивина Наттель читала статью в глянцевом журнале. Со страницы ей улыбалось ее собственное круглое личико. Дивину сфотографировали в окружении рекламных плакатов всех фильмов и концертов с ее участием.
«Юная суперзвезда Дивина Наттель, – гласила статья, – вернулась на Бродвей и снова выступает в прославленном шоу „Звезды на Марсе“. После ухода таинственной незнакомки Молли Мун, неожиданно покинувшей Нью-Йорк, мисс Наттель стала основной претенденткой на главную роль».
Дивина вскипела. Ей до смерти надоело, что газеты, когда пишут о ней, тут же вспоминают и о Молли Мун.
– Остановитесь у кафе-мороженого на Мэдисон, – рявкнула она шоферу.
Тот кивнул и принялся ловко лавировать на шумной четырехполосной нью-йоркской улице.
Настроение Дивины было испорчено. И спасти положение могло только большое вкусное мороженое. День не задался с самого утра, когда она, как обычно, приехала в бродвейский театр репетировать новую песню к «Звездам на Марсе». Во-первых, разболелось горло, и она никак не могла взять верхние ноты. Потом ее окончательно вывело из себя одно ужасное происшествие. Дивина сердито царапала ногтем кремово-белую кожаную обивку сиденья. С родителями она виделась нечасто и особо не переживала об этом. Но сегодня девочка радовалась, что они наконец-то дома и можно пожаловаться им на невзгоды.
Как посмел тот чокнутый бизнесмен ворваться без приглашения в ее гримерку? Как он сумел незамеченным пробраться мимо охраны? И какая наглость – предложить ей рекламировать его дрянную линию одежды «Домашняя мода»! Неужели он не знает, что сначала нужно поговорить с ее агентом? И до чего же нелепо ей пришлось покинуть театр! Дивина выбежала через служебный вход и плюхнулась в поджидавший лимузин, даже не успев наложить легкий макияж!
Она никак не могла выкинуть из головы этого жуткого мистера Клетса. При одной мысли о нем по спине пробегал холодок. Его взгляд намертво отпечатался в ее памяти – примерно так бывает, когда долго смотришь на солнце, и потом темное пятно накладывается на все, что видишь. Стоило зажмуриться, и перед внутренним взором снова вставали его безумные глаза. Дивина вспомнила, как он с силой схватил ее за руку и заставил смотреть на себя. Она поддалась и на миг взглянула, но сразу вырвалась и убежала.
Чтобы успокоиться, Дивина принялась любоваться фотографией в журнале. До чего же яркие и улыбчивые у нее глаза! Такие синие, такие красивые – не то что у этой Молли: близко посаженные, навыкате, темно-зеленые. О да, Дивина хорошо запомнила глаза наглой самозванки. Ну почему только одно ее имя заставляет скрипеть зубами от зависти? Молли Мун – всего лишь жалкая посредственность. И что все в ней находят? Молли украла у нее роль, заграбастала тысячи долларов, которые по праву принадлежали Дивине, и свела с ума весь Нью-Йорк. Даже сейчас, когда чумазая нахалка уехала из города, ее продолжают называть звездой двадцать первого века. А этот титул должен принадлежать Дивине!
Лимузин остановился возле ее любимого кафе-мороженого на Мэдисон-авеню. Девочка застегнула черную соболью шубку и натянула подобранные в тон меховые перчатки. Вечер выдался холодный, однако Дивина решила после пройтись пешком. Она вышла из машины и небрежно махнула шоферу: езжай, мол, домой. По пути к кафе Дивина с наслаждением прислушивалась к цокоту своих каблучков по мостовой.
Она заказала фирменное блюдо – «Понедельнично-вторнично-средо-четвергово-пятнично-субботнично-воскресный десерт». Решительно выкинув из головы все мысли о Молли Мун, Дивина достала ручку с золотым пером и принялась отрабатывать автограф на бумажной салфетке. Сохранить подпись с завитушками или изменить стиль?
Вкуснейший десерт она съела без остатка. И уже через двадцать минут по дороге домой пожалела об этом: все-таки холодный мартовский вечер – не самое подходящее время для громадной порции мороженого.
Дивина задумалась, чем займется дома. Позвонить кому-нибудь? Но подруг у нее не было. Она не желала их заводить: а вдруг придется делиться нарядами? К тому же Дивина не выносила, когда ей перечили.
Вдалеке показалась темная громада многоквартирного дома. Ей туда. Но обычно силуэт здания обведен гирляндой зеленых огоньков и не выглядит таким мрачным. Неужели все фонарики перегорели? Надо будет пожаловаться привратнику.
А вот и он: стоит у дверей со светящимся жезлом, которым подзывают такси.
Дивина перешла широкую улицу. До парадного входа оставалось совсем чуть-чуть – всего сотня метров, правда залитых пугающей темнотой. Лишь в одном месте уличный фонарь отбрасывал на тротуар круглое оранжевое пятно. Дивину притягивал свет. Она любила купаться в лучах прожекторов.
В лужице света белел какой-то мятый прямоугольник – мусор, наверное. Еще один повод нажаловаться привратнику. Однако, подойдя поближе, Дивина увидела, что это вовсе не мусор, а конверт. И – странное дело! – на конверте написано ее имя!
Очередное письмо от поклонника? Дивина зажмурилась от удовольствия.
Она сняла перчатки, подняла конверт и достала листок. В письме было всего две строки:
– Помогите! Помогите! – закричала она так громко, как только могла.
Но привратник не шелохнулся. Он стоял и смотрел в другую сторону. Брыкающуюся девочку швырнули в салон – бесцеремонно, точно бродячего щенка в собачий фургон.
«Роллс-ройс» увез Дивину Наттель в непроглядную ночь.
«Юная суперзвезда Дивина Наттель, – гласила статья, – вернулась на Бродвей и снова выступает в прославленном шоу „Звезды на Марсе“. После ухода таинственной незнакомки Молли Мун, неожиданно покинувшей Нью-Йорк, мисс Наттель стала основной претенденткой на главную роль».
Дивина вскипела. Ей до смерти надоело, что газеты, когда пишут о ней, тут же вспоминают и о Молли Мун.
– Остановитесь у кафе-мороженого на Мэдисон, – рявкнула она шоферу.
Тот кивнул и принялся ловко лавировать на шумной четырехполосной нью-йоркской улице.
Настроение Дивины было испорчено. И спасти положение могло только большое вкусное мороженое. День не задался с самого утра, когда она, как обычно, приехала в бродвейский театр репетировать новую песню к «Звездам на Марсе». Во-первых, разболелось горло, и она никак не могла взять верхние ноты. Потом ее окончательно вывело из себя одно ужасное происшествие. Дивина сердито царапала ногтем кремово-белую кожаную обивку сиденья. С родителями она виделась нечасто и особо не переживала об этом. Но сегодня девочка радовалась, что они наконец-то дома и можно пожаловаться им на невзгоды.
Как посмел тот чокнутый бизнесмен ворваться без приглашения в ее гримерку? Как он сумел незамеченным пробраться мимо охраны? И какая наглость – предложить ей рекламировать его дрянную линию одежды «Домашняя мода»! Неужели он не знает, что сначала нужно поговорить с ее агентом? И до чего же нелепо ей пришлось покинуть театр! Дивина выбежала через служебный вход и плюхнулась в поджидавший лимузин, даже не успев наложить легкий макияж!
Она никак не могла выкинуть из головы этого жуткого мистера Клетса. При одной мысли о нем по спине пробегал холодок. Его взгляд намертво отпечатался в ее памяти – примерно так бывает, когда долго смотришь на солнце, и потом темное пятно накладывается на все, что видишь. Стоило зажмуриться, и перед внутренним взором снова вставали его безумные глаза. Дивина вспомнила, как он с силой схватил ее за руку и заставил смотреть на себя. Она поддалась и на миг взглянула, но сразу вырвалась и убежала.
Чтобы успокоиться, Дивина принялась любоваться фотографией в журнале. До чего же яркие и улыбчивые у нее глаза! Такие синие, такие красивые – не то что у этой Молли: близко посаженные, навыкате, темно-зеленые. О да, Дивина хорошо запомнила глаза наглой самозванки. Ну почему только одно ее имя заставляет скрипеть зубами от зависти? Молли Мун – всего лишь жалкая посредственность. И что все в ней находят? Молли украла у нее роль, заграбастала тысячи долларов, которые по праву принадлежали Дивине, и свела с ума весь Нью-Йорк. Даже сейчас, когда чумазая нахалка уехала из города, ее продолжают называть звездой двадцать первого века. А этот титул должен принадлежать Дивине!
Лимузин остановился возле ее любимого кафе-мороженого на Мэдисон-авеню. Девочка застегнула черную соболью шубку и натянула подобранные в тон меховые перчатки. Вечер выдался холодный, однако Дивина решила после пройтись пешком. Она вышла из машины и небрежно махнула шоферу: езжай, мол, домой. По пути к кафе Дивина с наслаждением прислушивалась к цокоту своих каблучков по мостовой.
Она заказала фирменное блюдо – «Понедельнично-вторнично-средо-четвергово-пятнично-субботнично-воскресный десерт». Решительно выкинув из головы все мысли о Молли Мун, Дивина достала ручку с золотым пером и принялась отрабатывать автограф на бумажной салфетке. Сохранить подпись с завитушками или изменить стиль?
Вкуснейший десерт она съела без остатка. И уже через двадцать минут по дороге домой пожалела об этом: все-таки холодный мартовский вечер – не самое подходящее время для громадной порции мороженого.
Дивина задумалась, чем займется дома. Позвонить кому-нибудь? Но подруг у нее не было. Она не желала их заводить: а вдруг придется делиться нарядами? К тому же Дивина не выносила, когда ей перечили.
Вдалеке показалась темная громада многоквартирного дома. Ей туда. Но обычно силуэт здания обведен гирляндой зеленых огоньков и не выглядит таким мрачным. Неужели все фонарики перегорели? Надо будет пожаловаться привратнику.
А вот и он: стоит у дверей со светящимся жезлом, которым подзывают такси.
Дивина перешла широкую улицу. До парадного входа оставалось совсем чуть-чуть – всего сотня метров, правда залитых пугающей темнотой. Лишь в одном месте уличный фонарь отбрасывал на тротуар круглое оранжевое пятно. Дивину притягивал свет. Она любила купаться в лучах прожекторов.
В лужице света белел какой-то мятый прямоугольник – мусор, наверное. Еще один повод нажаловаться привратнику. Однако, подойдя поближе, Дивина увидела, что это вовсе не мусор, а конверт. И – странное дело! – на конверте написано ее имя!
Очередное письмо от поклонника? Дивина зажмурилась от удовольствия.
Она сняла перчатки, подняла конверт и достала листок. В письме было всего две строки:
Дорогая Дивина!На плечо девочке легла тяжелая рука. Вздрогнув, Дивина подняла глаза. Она уже видела этого человека! Лютый зимний холод сковал тело. Уши словно ватой заложило. Привычный нью-йоркский шум вдруг исчез. Не было больше ни машин, ни гудков, ни сирен. Остался лишь голос. Ее собственный. Дивина визжала. Она пыталась отбиваться. Все без толку: сильные руки тащили ее к припаркованной неподалеку машине. Девочка бросила отчаянный взгляд на привратника в униформе. Тот застыл, подняв светящийся жезл.
Мне очень жаль, но ты слишком много знаешь.
– Помогите! Помогите! – закричала она так громко, как только могла.
Но привратник не шелохнулся. Он стоял и смотрел в другую сторону. Брыкающуюся девочку швырнули в салон – бесцеремонно, точно бродячего щенка в собачий фургон.
«Роллс-ройс» увез Дивину Наттель в непроглядную ночь.
Глава вторая
Молли Мун весело подбросила огромный пакет медовых пшеничных хлопьев. Тот перекувырнулся над узким проходом между рядами полок в супермаркете. Толстая картонная пчела на нем совершила свой первый и последний в жизни настоящий полет. Пакет с хрустом приземлился в тележку для покупок.
– В яблочко! Двадцать очков в мою пользу! – довольно воскликнула Молли.
Из-за стеллажа с кукурузными хлопьями на нее посыпался дождь разноцветных коробочек с жевательной резинкой «Отпад».
– Ну как Руби умудряется потреблять столько жвачки? – прозвучал надтреснутый мальчишеский голос. – Ей всего-то пять лет.
– Она ею картинки приклеивает, – ответила Молли, толкая металлическую тележку к рыбным консервам. – А вот как Роджер умудряется лопать столько сардин? Холодными, прямо из банки! Жуткая отрава. И картинки сардинами не приклеишь.
– Десять очков за эти жвачки, зеленоглазая, и удвой счет, потому что я кидал их с другой стороны стеллажа.
Из-за высоченного штабеля банок с фасолью показался обладатель хрипловатого голоса. Его кудрявую шевелюру большей частью закрывала белая шапка с опущенными ушами.
Он положил в тележку вместительную бутыль концентрированного апельсинового сока.
– Спасибо, – поблагодарила Молли.
Она обожала концентрированный апельсиновый сок. И пила его, не разбавляя.
Небрежно проведя рукой по спутанным вьющимся волосам, Молли достала из-за уха ручку и зачеркнула цифры в потрепанном блокноте.
Молли:45 100 140 175 210.
Рокки:40 90 133 183 228.
– Ладно, на этой неделе ты выиграл. Но до Пасхи я тебя одолею.
Потом она заглянула в список, озаглавленный «Покупки для Счастливого приюта» и поделенный на части:
Скучное:
картошка, пастернак, салат, помидоры, баклажаны, сельдерей, цыплята, отбивные, сосиски, молоко, хлеб, масло, кофе, чай в пакетиках, пшеничная мука, сахар, медовые пшеничные хлопья, овсяная крупа, замороженный горошек, сливки, 10 банок сардин, яйца, корм для попугайчиков, корм для собак, корм для мышей, орехи кешью.
Интересное:
«Кьют», газированная вода, чипсы, печенье, кетчуп, конфеты, зефир в шоколаде, батончики «Небо», концентрированный апельсиновый сок, крекеры с сыром, шербет, журналы.
Подарки:
жвачка «Отпад», попкорн, пена для бритья и лезвия, шоколад, блеск для губ, отбеливатель для зубов.
Почти все пункты были вычеркнуты. Осталось купить еще несколько вещей.
Счастливым приютом назывался сиротский дом, где жили Молли и Рокки. Когда Молли была совсем маленькой, ее подкинули к дверям этого заведения в коробке из-под зефира в шоколаде кондитерской фабрики «Мун». Так она и получила свою фамилию. До недавних пор детский дом назывался Хардвикским приютом, и жизнь там была совсем не легкой. Но незадолго до Рождества девочке-подкидышу выпал удивительный шанс.
В библиотеке городка Брайерсвилль она нашла старую книгу в потрепанном кожаном переплете. Называлась она «Гипноз», автором был знаменитый доктор Логан. Этот труд перевернул жизнь Молли. Девочка изучила приемы из книги и открыла в себе гипнотические способности. Она сбежала из Хардвика, прихватив мопсика Петульку – собаку приютской директрисы. Путь Молли лежал в Нью-Йорк. Там с помощью гипноза она получила главную роль в бродвейском мюзикле «Звезды на Марсе». Девочка одурачила и подчинила своей воле сотни людей и заработала кучу денег. Но все это время за ней наблюдал мошенник, называвший себя профессором Нокманом. У мнимого профессора были свои планы. Он похитил Петульку и вынудил Молли ограбить для него банк.
Жизнь Молли превратилась в кошмар, но тут, на счастье, появился ее друг Рокки. Вместе они одолели Нокмана и уехали из Нью-Йорка. Молли оставила себе заработанные деньги и большой бриллиант, который случайно попал к ней в день ограбления банка. Дела в Хардвикском приюте наконец-то пошли на лад. Старая ведьма-директриса благодаря внушению Молли открыла в себе удивительные таланты и отправилась на поиски приключений. Помогать в приюте по хозяйству вызвалась добрая и простодушная вдова миссис Тринкелбери. Она и раньше время от времени работала тут, а теперь поселилась насовсем. Молли сказала ей, что деньги, которые она привезла из Америки, передал богатый благотворитель, желающий помочь детскому дому.
Кроме того, друзья привезли с собой загипнотизированного Саймона Нокмана. Теперь он трудился на кухне. Молли под гипнозом внушила ему, что он должен совершать лишь хорошие поступки. Она надеялась, что рядом с такой доброй женщиной, как миссис Тринкелбери, бывший преступник исправится и станет по-настоящему добрым человеком. До сих пор эксперимент проходил успешно.
Молли еще раз заглянула в список. Почти все куплено.
Овощи и фрукты, которые заказывала миссис Тринкелбери, сложили на самом дне тележки под бутылками с молоком и газировкой. Сверху красовались подарки для шестерых детей, на время покидавших приют.
Гордон Бойлз и Синтия Редмон проходили курс адаптации к самостоятельной жизни. Гордон, чтобы выглядеть опаснее, побрил голову. Молли купила ему пену для бритья и лезвия, а Синтии – шоколадку.
Гизела Хеккерсли и Крейг Редмон, брат-близнец Синтии, занимались на курсах бальных танцев. Молли решила купить им блеск для губ и отбеливатель для зубов.
Джинкс и Руби, двое пятилетних малышей, жили на свиноферме у добрейшей сестры миссис Тринкелбери. Молли собирала для них посылку с попкорном и жевательной резинкой.
Девочка почесала в затылке. Уж не завелось ли там что-нибудь опять?
– Осталось только купить подарки для тех, кто сейчас в приюте. Роджеру нужны гниды, тьфу – орехи.
– Бедняга Роджер. Мозги у него стали именно как орехи, – заметил Рокки, бросив в тележку пакетик с кешью.
Роджер и впрямь немного тронулся умом. С самого Рождества мозги у него все больше и больше съезжали набекрень, и сейчас он целыми днями сидел на ветвистом дубе во дворе приюта.
– Да-а, – согласилась Молли. – Кетчуп для меня и корм для попугайчиков мистера Нокмана… купили. Шербет для Джеммы и крекеры с сыром для Джерри… вот они. Остались только конфеты и журналы для миссис Тринкелбери.
Молли покатила нагруженную тележку к выходу из магазина и по дороге подхватила с полки пачку ирисок, пакет леденцов и большую коробку зефира в шоколаде.
Со стеллажа с журналами Рокки снял «Клуб знаменитостей» и «Добро пожаловать в мой мир: в гостях у звезд».
«Похищена малышка Наттель» – извещала большими черными буквами «Брайерсвилльская вечерняя хроника», но Рокки не взглянул на газеты. Вместе с Молли он выложил покупки на черную ленту конвейера. Румяная девушка с пышной прической и изящными руками принялась быстро выстукивать цены на кассовом аппарате. Молли взглянула на ее круглое деревенское лицо и нейлоновый фартук. Девушка была так не похожа на красавиц с глянцевых обложек журналов, разложенных перед ней, что казалось, они принадлежат к разным биологическим видам.
«„Оскар“! Специальный выпуск!» – трубили заголовки «Клуба знаменитостей». А под ними сияло снятое крупным планом лицо золотоволосой блондинки с хищными глазами и такой широкой улыбкой, будто ей вживили дополнительные зубы. Губы у нее походили на блестящих розовых червяков. Молли хорошо знала это лицо. Да все его знали.
«Сьюли Шампань, номинантка на „Оскар“, демонстрирует свою коллекцию туфель».
Миссис Тринкелбери будет рада. Близилось ее любимое время года – пора присуждения наград американской киноакадемии. Обычно в эти дни добрая старушка ни о чем другом не говорила.
«Добро пожаловать в мой мир» поместил фотографию чернокожего красавца. В одной набедренной повязке, как у Тарзана, он больше походил на божество, чем на человека. Полубог стоял над морем, на вершине утеса, и его длинные черные кудри эффектно развевались на ветру.
– Если меня так нарядить, я буду не хуже, – ухмыльнулся Рокки. – Надо только волосы отрастить подлиннее.
– И мускулов добавить, – бросила Молли.
«Геркулес Стоун приглашает нас на свою виллу в Малибу» – зазывал заголовок возле блестящего живота актера.
На миг Молли ощутила укол сожаления. Если бы она продолжила звездную карьеру в Нью-Йорке, то сейчас грелась бы у моря на калифорнийском солнышке и, скорее всего, блистала на обложке «Добро пожаловать в мой мир». Гипнотический талант помог бы ей подняться на самую вершину. Но она отказалась от славы и богатства и вернулась домой, к друзьям. Теперь если она чем-то и выделяется из толпы, так только своей заурядностью, в точности как девушка за кассой. Молли протянула кассирше две хрустящие банкноты. Быстро подсчитала в уме, сколько еще осталось в банке на счету Счастливого приюта, и прикусила губу. Деньги, привезенные из Нью-Йорка, таяли на глазах. Приходилось оплачивать так много счетов – жилье, отделка дома, одежда, продукты…
Потом Молли вспомнила о спасительном средстве, висевшем на шее под футболкой, и перестала тревожиться. Рука невольно потянулась к маленькому твердому бугорку величиной с миндальный орех. Огромный бриллиант. Стоит, наверное, целое состояние.
Молли взяла сдачу, радостно вздохнула и, выходя из магазина, бросила мелочь в картонную коробку перед сумасшедшей нищенкой. Та всегда сидела на ступеньках у выхода, кутаясь в спальный мешок и разговаривая сама с собой.
– Спасибо, дитя мое, – прошамкала нищенка с беззубой улыбкой.
Молли не любила, когда кто-нибудь называл ее «дитя мое». Она была круглой сиротой, а значит – никому не дитя. Но не говорить же это печальной старухе, живущей на крыльце супермаркета.
– Не за что, – ответила она. – С Новым годом вас… то есть с новым мартом.
– В яблочко! Двадцать очков в мою пользу! – довольно воскликнула Молли.
Из-за стеллажа с кукурузными хлопьями на нее посыпался дождь разноцветных коробочек с жевательной резинкой «Отпад».
– Ну как Руби умудряется потреблять столько жвачки? – прозвучал надтреснутый мальчишеский голос. – Ей всего-то пять лет.
– Она ею картинки приклеивает, – ответила Молли, толкая металлическую тележку к рыбным консервам. – А вот как Роджер умудряется лопать столько сардин? Холодными, прямо из банки! Жуткая отрава. И картинки сардинами не приклеишь.
– Десять очков за эти жвачки, зеленоглазая, и удвой счет, потому что я кидал их с другой стороны стеллажа.
Из-за высоченного штабеля банок с фасолью показался обладатель хрипловатого голоса. Его кудрявую шевелюру большей частью закрывала белая шапка с опущенными ушами.
Он положил в тележку вместительную бутыль концентрированного апельсинового сока.
– Спасибо, – поблагодарила Молли.
Она обожала концентрированный апельсиновый сок. И пила его, не разбавляя.
Небрежно проведя рукой по спутанным вьющимся волосам, Молли достала из-за уха ручку и зачеркнула цифры в потрепанном блокноте.
Молли:
Рокки:
– Ладно, на этой неделе ты выиграл. Но до Пасхи я тебя одолею.
Потом она заглянула в список, озаглавленный «Покупки для Счастливого приюта» и поделенный на части:
Скучное:
картошка, пастернак, салат, помидоры, баклажаны, сельдерей, цыплята, отбивные, сосиски, молоко, хлеб, масло, кофе, чай в пакетиках, пшеничная мука, сахар, медовые пшеничные хлопья, овсяная крупа, замороженный горошек, сливки, 10 банок сардин, яйца, корм для попугайчиков, корм для собак, корм для мышей, орехи кешью.
Интересное:
«Кьют», газированная вода, чипсы, печенье, кетчуп, конфеты, зефир в шоколаде, батончики «Небо», концентрированный апельсиновый сок, крекеры с сыром, шербет, журналы.
Подарки:
жвачка «Отпад», попкорн, пена для бритья и лезвия, шоколад, блеск для губ, отбеливатель для зубов.
Почти все пункты были вычеркнуты. Осталось купить еще несколько вещей.
Счастливым приютом назывался сиротский дом, где жили Молли и Рокки. Когда Молли была совсем маленькой, ее подкинули к дверям этого заведения в коробке из-под зефира в шоколаде кондитерской фабрики «Мун». Так она и получила свою фамилию. До недавних пор детский дом назывался Хардвикским приютом, и жизнь там была совсем не легкой. Но незадолго до Рождества девочке-подкидышу выпал удивительный шанс.
В библиотеке городка Брайерсвилль она нашла старую книгу в потрепанном кожаном переплете. Называлась она «Гипноз», автором был знаменитый доктор Логан. Этот труд перевернул жизнь Молли. Девочка изучила приемы из книги и открыла в себе гипнотические способности. Она сбежала из Хардвика, прихватив мопсика Петульку – собаку приютской директрисы. Путь Молли лежал в Нью-Йорк. Там с помощью гипноза она получила главную роль в бродвейском мюзикле «Звезды на Марсе». Девочка одурачила и подчинила своей воле сотни людей и заработала кучу денег. Но все это время за ней наблюдал мошенник, называвший себя профессором Нокманом. У мнимого профессора были свои планы. Он похитил Петульку и вынудил Молли ограбить для него банк.
Жизнь Молли превратилась в кошмар, но тут, на счастье, появился ее друг Рокки. Вместе они одолели Нокмана и уехали из Нью-Йорка. Молли оставила себе заработанные деньги и большой бриллиант, который случайно попал к ней в день ограбления банка. Дела в Хардвикском приюте наконец-то пошли на лад. Старая ведьма-директриса благодаря внушению Молли открыла в себе удивительные таланты и отправилась на поиски приключений. Помогать в приюте по хозяйству вызвалась добрая и простодушная вдова миссис Тринкелбери. Она и раньше время от времени работала тут, а теперь поселилась насовсем. Молли сказала ей, что деньги, которые она привезла из Америки, передал богатый благотворитель, желающий помочь детскому дому.
Кроме того, друзья привезли с собой загипнотизированного Саймона Нокмана. Теперь он трудился на кухне. Молли под гипнозом внушила ему, что он должен совершать лишь хорошие поступки. Она надеялась, что рядом с такой доброй женщиной, как миссис Тринкелбери, бывший преступник исправится и станет по-настоящему добрым человеком. До сих пор эксперимент проходил успешно.
Молли еще раз заглянула в список. Почти все куплено.
Овощи и фрукты, которые заказывала миссис Тринкелбери, сложили на самом дне тележки под бутылками с молоком и газировкой. Сверху красовались подарки для шестерых детей, на время покидавших приют.
Гордон Бойлз и Синтия Редмон проходили курс адаптации к самостоятельной жизни. Гордон, чтобы выглядеть опаснее, побрил голову. Молли купила ему пену для бритья и лезвия, а Синтии – шоколадку.
Гизела Хеккерсли и Крейг Редмон, брат-близнец Синтии, занимались на курсах бальных танцев. Молли решила купить им блеск для губ и отбеливатель для зубов.
Джинкс и Руби, двое пятилетних малышей, жили на свиноферме у добрейшей сестры миссис Тринкелбери. Молли собирала для них посылку с попкорном и жевательной резинкой.
Девочка почесала в затылке. Уж не завелось ли там что-нибудь опять?
– Осталось только купить подарки для тех, кто сейчас в приюте. Роджеру нужны гниды, тьфу – орехи.
– Бедняга Роджер. Мозги у него стали именно как орехи, – заметил Рокки, бросив в тележку пакетик с кешью.
Роджер и впрямь немного тронулся умом. С самого Рождества мозги у него все больше и больше съезжали набекрень, и сейчас он целыми днями сидел на ветвистом дубе во дворе приюта.
– Да-а, – согласилась Молли. – Кетчуп для меня и корм для попугайчиков мистера Нокмана… купили. Шербет для Джеммы и крекеры с сыром для Джерри… вот они. Остались только конфеты и журналы для миссис Тринкелбери.
Молли покатила нагруженную тележку к выходу из магазина и по дороге подхватила с полки пачку ирисок, пакет леденцов и большую коробку зефира в шоколаде.
Со стеллажа с журналами Рокки снял «Клуб знаменитостей» и «Добро пожаловать в мой мир: в гостях у звезд».
«Похищена малышка Наттель» – извещала большими черными буквами «Брайерсвилльская вечерняя хроника», но Рокки не взглянул на газеты. Вместе с Молли он выложил покупки на черную ленту конвейера. Румяная девушка с пышной прической и изящными руками принялась быстро выстукивать цены на кассовом аппарате. Молли взглянула на ее круглое деревенское лицо и нейлоновый фартук. Девушка была так не похожа на красавиц с глянцевых обложек журналов, разложенных перед ней, что казалось, они принадлежат к разным биологическим видам.
«„Оскар“! Специальный выпуск!» – трубили заголовки «Клуба знаменитостей». А под ними сияло снятое крупным планом лицо золотоволосой блондинки с хищными глазами и такой широкой улыбкой, будто ей вживили дополнительные зубы. Губы у нее походили на блестящих розовых червяков. Молли хорошо знала это лицо. Да все его знали.
«Сьюли Шампань, номинантка на „Оскар“, демонстрирует свою коллекцию туфель».
Миссис Тринкелбери будет рада. Близилось ее любимое время года – пора присуждения наград американской киноакадемии. Обычно в эти дни добрая старушка ни о чем другом не говорила.
«Добро пожаловать в мой мир» поместил фотографию чернокожего красавца. В одной набедренной повязке, как у Тарзана, он больше походил на божество, чем на человека. Полубог стоял над морем, на вершине утеса, и его длинные черные кудри эффектно развевались на ветру.
– Если меня так нарядить, я буду не хуже, – ухмыльнулся Рокки. – Надо только волосы отрастить подлиннее.
– И мускулов добавить, – бросила Молли.
«Геркулес Стоун приглашает нас на свою виллу в Малибу» – зазывал заголовок возле блестящего живота актера.
На миг Молли ощутила укол сожаления. Если бы она продолжила звездную карьеру в Нью-Йорке, то сейчас грелась бы у моря на калифорнийском солнышке и, скорее всего, блистала на обложке «Добро пожаловать в мой мир». Гипнотический талант помог бы ей подняться на самую вершину. Но она отказалась от славы и богатства и вернулась домой, к друзьям. Теперь если она чем-то и выделяется из толпы, так только своей заурядностью, в точности как девушка за кассой. Молли протянула кассирше две хрустящие банкноты. Быстро подсчитала в уме, сколько еще осталось в банке на счету Счастливого приюта, и прикусила губу. Деньги, привезенные из Нью-Йорка, таяли на глазах. Приходилось оплачивать так много счетов – жилье, отделка дома, одежда, продукты…
Потом Молли вспомнила о спасительном средстве, висевшем на шее под футболкой, и перестала тревожиться. Рука невольно потянулась к маленькому твердому бугорку величиной с миндальный орех. Огромный бриллиант. Стоит, наверное, целое состояние.
Молли взяла сдачу, радостно вздохнула и, выходя из магазина, бросила мелочь в картонную коробку перед сумасшедшей нищенкой. Та всегда сидела на ступеньках у выхода, кутаясь в спальный мешок и разговаривая сама с собой.
– Спасибо, дитя мое, – прошамкала нищенка с беззубой улыбкой.
Молли не любила, когда кто-нибудь называл ее «дитя мое». Она была круглой сиротой, а значит – никому не дитя. Но не говорить же это печальной старухе, живущей на крыльце супермаркета.
– Не за что, – ответила она. – С Новым годом вас… то есть с новым мартом.
Глава третья
Видавший виды оливково-зеленый автомобиль миссис Тринкелбери поджидал ребят на стоянке возле реки Брайер. Молли и Рокки пришлось протащиться с тележкой, полной покупок, почти по всей центральной улице. Их путь лежал мимо лавки мясника, где они часто заказывали вкусные обрезки для Петульки, мимо фотомагазина и булочной. Спустя какое-то время все приобретенное загрузили наконец в багажник, и Рокки повез пустую тележку в магазин. На обратном пути он планировал заглянуть в скобяную лавку – купить шурупы.
Молли уселась на пассажирское сиденье и плотнее запахнула джинсовую куртку. Чем бы занять остаток выходных? Погрузившись в размышления, девочка принялась выщипывать поролон, вылезавший кое-где из швов белой виниловой обивки.
Можно помочь Рокки собирать коляску или пойти на ипподром и взять урок верховой езды. Наверное, ребята захотят в брайерсвилльский бассейн…
Вот только ни одна из этих идей не вдохновляла Молли. В глубине души ей безумно хотелось заняться гипнозом. Это желание сжигало ее уже несколько месяцев. Но нельзя. Она обещала Рокки, что больше никогда не будет никого гипнотизировать. Он прав: гипноз опасен и рано или поздно непременно навлечет на них беду. К тому же просто нечестно использовать дар в эгоистических целях.
Рокки умел гипнотизировать голосом. Он научился этому по тому же учебнику доктора Логана. Молли так толком и не освоила голосовой гипноз – когда книга попала к ней, страницы о нем оказались вырваны. Но сила ее гипнотических глаз далеко превосходила возможности голоса Рокки. Гипнотизм изменил ее жизнь, и не только потому, что с его помощью многого удалось достичь. Самое главное – она в первый раз почувствовала, как это здорово, когда у тебя что-нибудь получается. Вот этого-то ощущения ей и не хватало сейчас. Без гипнотизма жизнь стала серой и скучной. Проклятое обещание связывало ее по рукам и ногам.
С самого Рождества ее беспокоило еще кое-что. Куда подевалась женщина, благодаря которой Молли отыскала и прочитала книгу по гипнотизму? Эта таинственная дама по имени Люси Логан, правнучка знаменитого автора книги, работала в брайерсвилльской библиотеке. Люси загипнотизировала Молли, чтобы та нашла книгу на полке, изучила ее и затем, после множества приключений, вернула на место. Молли очень нравилась Люси, для девочки она была самой лучшей из всех взрослых, кого она знала. Молли была очень благодарна ей и хотела подружиться. Но Люси Логан исчезла. Уволилась и куда-то уехала.
Тусклое мартовское солнце играло на поверхности холодной речной воды. Среди желтоватых бликов плавали невзрачная утка и красивый селезень. Молли долго смотрела на них, стараясь отвлечься от гипнотизма и исчезновения Люси. Ей вдруг стало интересно, где же у птиц гнездо. Потом мысли ни с того ни с сего перескочили с уток совсем на другие вещи. Наверное, это из-за нищенки и ее дурацкого «дитя мое». Молли поймала себя на том, что в тысячный раз задается вопросом, кто же ее родители.
Этот вопрос, словно назойливый комар, время от времени пытался проникнуть в ее жизнь и ужалить. Да так, что невозможно было удержаться и не почесаться.
Пребывая в хорошем настроении, Молли воображала своих родителей интересными веселыми людьми, которые по каким-то неведомым, не зависящим от них причинам потеряли своего ребенка. А когда настроение ее было паршивым, они представлялись отъявленными негодяями, которые хотели утопить свою дочь, как никчемного котенка. Но в любом настроении мысли о родителях приносили лишь огорчение. Ведь, как ни старайся вообразить папу с мамой, их все равно не найти.
И не узнать, кто они такие.
Молли закрыла глаза и попыталась успокоиться, вытряхнуть из головы непрошеные мысли.
Это она здорово умела. С раннего детства она научилась прятаться в мечтах и фантазиях. Размеренно дыша, Молли, как обычно, представила, что взлетает, поднимается над рекой Брайер, выше холмов, прямо к высокой горе. Молли парила словно птица. Неимоверная тяжесть земли осталась внизу. Девочку окутало величественное спокойствие горных хребтов. Мир велик и бесконечен, а ее заботы и тревоги в сравнении с ним столь ничтожны!
Молли успокоилась и открыла глаза. Достала из сумки батон и бутылку с кетчупом. Отломила горбушку, выдавила на хлеб соус и впилась зубами в бутерброд. Девочка долго и с наслаждением жевала любимое лакомство и смотрела на реку.
На дальнем берегу реки, за заборами, тянулись сады, среди них стояли домики с террасами. Молли часто думала, как здорово было бы жить в таком коттедже. Один из садов был больше других. В нем, кажется, стояли два дома. Тут-то Молли и заметила нечто новое.
В этом саду недавно высадили несколько густых зеленых кустов, подстриженных в форме животных и птиц. Из одного куста выстригли большую птицу с длинным хвостом, из соседнего – сидящего ушастого зайца. На верхушке тиса восседал пес с круглыми пустыми глазами. Казалось, он сторожит дом.
На блестящей листве зеленой собаки играли яркие солнечные блики. Когда лучик света отразился от прутика на том месте, где у пса должна быть пасть, девочке показалось, что причудливый зверь улыбнулся ей.
Молли вспомнила, как замечательно было в первый раз загипнотизировать Петульку – приютского мопсика. Это случилось в ноябре прошлого года. Девочка вздохнула и сунула в рот остатки хлеба с кетчупом. Как трудно сдержать обещание и никого не гипнотизировать! Все равно что не ходить на руках, когда ты этому научился. Или подавить порыв подпрыгнуть до небес, если имеешь силы скакать выше деревьев. Молли до смерти хотелось снова испытать то чувство слияния, которое захлестывало ее, когда гипнотическая сила в глазах достигала высшей точки.
Молли заглянула в подмигивающие лиственные глаза зеленого пса, и тут ее осенило. Она дала Рокки обещание не гипнотизировать людей и животных. Но никто не запрещает ей гипнотизировать неодушевленные предметы.
Чувство слияния было необычайно приятным. Молли казалось, что по ее жилам заструились лучи тропического солнца. Ласковый голос в голове звал ее дальше.
«Ну давай же, продолжай, смелее, – говорила она себе. – Это тебя согреет. Загипнотизируй собаку на кусте. Чего ты боишься? Что она перепрыгнет через реку и укусит тебя?» Молли впилась глазами в куст. Загипнотизировать растение? Но кусты не поддаются гипнозу.
«Вот именно, – шепнул внутренний голос. – Ничего не случится, а тебе зато полегчает».
Молли опустила стекло и устремила взгляд на куст-собаку. Перед глазами поднялась теплая волна, и весь мир, кроме зеленого пса, подернулся пеленой. Затем она попыталась найти внутри себя ощущения куста и прутиков. Чем дольше она смотрела на куст, тем сильнее притягивали ее подстриженные листья, тем дальше уплывали будничные городские звуки.
Душа у Молли была не на месте. Если Рокки узнает, чем она занимается, он ее не похвалит. Надо закончить поскорее, пока он не вернулся. Девочка ждала, что внутри тела вот-вот начнет медленно подниматься чувство слияния. Сначала ничего не происходило. Потом появились первые признаки: словно далекая, пришедшая извне электрическая искра пробежала по позвоночнику, поднялась в голову, закружилась, запульсировала между глазами. Голова пошла кругом, в ушах зазвенели крохотные колокольчики.
Но странное дело: ощущение было совсем не таким, как всегда. Жаркие волны, пробегающие по телу, не были похожи на привычное чувство слияния. Чем дольше Молли пересохшими глазами смотрела на собаку, тем сильнее искажалось знакомое ощущение. Вместо теплого покалывания в кожу впились ледяные иголки, и тело покрылось мурашками. Молли в ужасе ахнула и рывком выдернула себя из транса.
Из-за реки послышались резкие щелчки. Молли заметила пару садовых ножниц, подравнивавших клюв большой птицы на вершине куста. Садовника разглядеть не удалось, но кем бы он ни был, неведомые хозяева явно стремились поддерживать живую изгородь в порядке. Режущие инструменты укрощали буйную поросль причудливых зверей, украшавших кусты тиса и бирючины.
В боковое зеркальце Молли увидела миссис Тринкелбери. Проворная толстушка в вязаном пальто тащила к машине полные сумки шерсти. Придется отложить эксперименты с гипнозом.
Когда миссис Тринкелбери подошла поближе, Молли увидела, что старушка крайне взволнована.
– Т-только посмотри, к-какая ужасная новость, – сообщила она и протянула газету.
Поперек всей страницы тянулся аршинный заголовок: «Девочка-звезда исчезла!» Ниже была фотография юной актрисы и певицы Дивины Наттель. Она была в костюме астронавта, созданном специально для мюзикла «Звезды на Марсе». Текст гласил: «Дивина Наттель исчезла на пороге своего дома в Манхэттене. На месте происшествия найдена соболья перчатка. Нью-йоркская полиция считает, что это похищение».
Молли уселась на пассажирское сиденье и плотнее запахнула джинсовую куртку. Чем бы занять остаток выходных? Погрузившись в размышления, девочка принялась выщипывать поролон, вылезавший кое-где из швов белой виниловой обивки.
Можно помочь Рокки собирать коляску или пойти на ипподром и взять урок верховой езды. Наверное, ребята захотят в брайерсвилльский бассейн…
Вот только ни одна из этих идей не вдохновляла Молли. В глубине души ей безумно хотелось заняться гипнозом. Это желание сжигало ее уже несколько месяцев. Но нельзя. Она обещала Рокки, что больше никогда не будет никого гипнотизировать. Он прав: гипноз опасен и рано или поздно непременно навлечет на них беду. К тому же просто нечестно использовать дар в эгоистических целях.
Рокки умел гипнотизировать голосом. Он научился этому по тому же учебнику доктора Логана. Молли так толком и не освоила голосовой гипноз – когда книга попала к ней, страницы о нем оказались вырваны. Но сила ее гипнотических глаз далеко превосходила возможности голоса Рокки. Гипнотизм изменил ее жизнь, и не только потому, что с его помощью многого удалось достичь. Самое главное – она в первый раз почувствовала, как это здорово, когда у тебя что-нибудь получается. Вот этого-то ощущения ей и не хватало сейчас. Без гипнотизма жизнь стала серой и скучной. Проклятое обещание связывало ее по рукам и ногам.
С самого Рождества ее беспокоило еще кое-что. Куда подевалась женщина, благодаря которой Молли отыскала и прочитала книгу по гипнотизму? Эта таинственная дама по имени Люси Логан, правнучка знаменитого автора книги, работала в брайерсвилльской библиотеке. Люси загипнотизировала Молли, чтобы та нашла книгу на полке, изучила ее и затем, после множества приключений, вернула на место. Молли очень нравилась Люси, для девочки она была самой лучшей из всех взрослых, кого она знала. Молли была очень благодарна ей и хотела подружиться. Но Люси Логан исчезла. Уволилась и куда-то уехала.
Тусклое мартовское солнце играло на поверхности холодной речной воды. Среди желтоватых бликов плавали невзрачная утка и красивый селезень. Молли долго смотрела на них, стараясь отвлечься от гипнотизма и исчезновения Люси. Ей вдруг стало интересно, где же у птиц гнездо. Потом мысли ни с того ни с сего перескочили с уток совсем на другие вещи. Наверное, это из-за нищенки и ее дурацкого «дитя мое». Молли поймала себя на том, что в тысячный раз задается вопросом, кто же ее родители.
Этот вопрос, словно назойливый комар, время от времени пытался проникнуть в ее жизнь и ужалить. Да так, что невозможно было удержаться и не почесаться.
Пребывая в хорошем настроении, Молли воображала своих родителей интересными веселыми людьми, которые по каким-то неведомым, не зависящим от них причинам потеряли своего ребенка. А когда настроение ее было паршивым, они представлялись отъявленными негодяями, которые хотели утопить свою дочь, как никчемного котенка. Но в любом настроении мысли о родителях приносили лишь огорчение. Ведь, как ни старайся вообразить папу с мамой, их все равно не найти.
И не узнать, кто они такие.
Молли закрыла глаза и попыталась успокоиться, вытряхнуть из головы непрошеные мысли.
Это она здорово умела. С раннего детства она научилась прятаться в мечтах и фантазиях. Размеренно дыша, Молли, как обычно, представила, что взлетает, поднимается над рекой Брайер, выше холмов, прямо к высокой горе. Молли парила словно птица. Неимоверная тяжесть земли осталась внизу. Девочку окутало величественное спокойствие горных хребтов. Мир велик и бесконечен, а ее заботы и тревоги в сравнении с ним столь ничтожны!
Молли успокоилась и открыла глаза. Достала из сумки батон и бутылку с кетчупом. Отломила горбушку, выдавила на хлеб соус и впилась зубами в бутерброд. Девочка долго и с наслаждением жевала любимое лакомство и смотрела на реку.
На дальнем берегу реки, за заборами, тянулись сады, среди них стояли домики с террасами. Молли часто думала, как здорово было бы жить в таком коттедже. Один из садов был больше других. В нем, кажется, стояли два дома. Тут-то Молли и заметила нечто новое.
В этом саду недавно высадили несколько густых зеленых кустов, подстриженных в форме животных и птиц. Из одного куста выстригли большую птицу с длинным хвостом, из соседнего – сидящего ушастого зайца. На верхушке тиса восседал пес с круглыми пустыми глазами. Казалось, он сторожит дом.
На блестящей листве зеленой собаки играли яркие солнечные блики. Когда лучик света отразился от прутика на том месте, где у пса должна быть пасть, девочке показалось, что причудливый зверь улыбнулся ей.
Молли вспомнила, как замечательно было в первый раз загипнотизировать Петульку – приютского мопсика. Это случилось в ноябре прошлого года. Девочка вздохнула и сунула в рот остатки хлеба с кетчупом. Как трудно сдержать обещание и никого не гипнотизировать! Все равно что не ходить на руках, когда ты этому научился. Или подавить порыв подпрыгнуть до небес, если имеешь силы скакать выше деревьев. Молли до смерти хотелось снова испытать то чувство слияния, которое захлестывало ее, когда гипнотическая сила в глазах достигала высшей точки.
Молли заглянула в подмигивающие лиственные глаза зеленого пса, и тут ее осенило. Она дала Рокки обещание не гипнотизировать людей и животных. Но никто не запрещает ей гипнотизировать неодушевленные предметы.
Чувство слияния было необычайно приятным. Молли казалось, что по ее жилам заструились лучи тропического солнца. Ласковый голос в голове звал ее дальше.
«Ну давай же, продолжай, смелее, – говорила она себе. – Это тебя согреет. Загипнотизируй собаку на кусте. Чего ты боишься? Что она перепрыгнет через реку и укусит тебя?» Молли впилась глазами в куст. Загипнотизировать растение? Но кусты не поддаются гипнозу.
«Вот именно, – шепнул внутренний голос. – Ничего не случится, а тебе зато полегчает».
Молли опустила стекло и устремила взгляд на куст-собаку. Перед глазами поднялась теплая волна, и весь мир, кроме зеленого пса, подернулся пеленой. Затем она попыталась найти внутри себя ощущения куста и прутиков. Чем дольше она смотрела на куст, тем сильнее притягивали ее подстриженные листья, тем дальше уплывали будничные городские звуки.
Душа у Молли была не на месте. Если Рокки узнает, чем она занимается, он ее не похвалит. Надо закончить поскорее, пока он не вернулся. Девочка ждала, что внутри тела вот-вот начнет медленно подниматься чувство слияния. Сначала ничего не происходило. Потом появились первые признаки: словно далекая, пришедшая извне электрическая искра пробежала по позвоночнику, поднялась в голову, закружилась, запульсировала между глазами. Голова пошла кругом, в ушах зазвенели крохотные колокольчики.
Но странное дело: ощущение было совсем не таким, как всегда. Жаркие волны, пробегающие по телу, не были похожи на привычное чувство слияния. Чем дольше Молли пересохшими глазами смотрела на собаку, тем сильнее искажалось знакомое ощущение. Вместо теплого покалывания в кожу впились ледяные иголки, и тело покрылось мурашками. Молли в ужасе ахнула и рывком выдернула себя из транса.
Из-за реки послышались резкие щелчки. Молли заметила пару садовых ножниц, подравнивавших клюв большой птицы на вершине куста. Садовника разглядеть не удалось, но кем бы он ни был, неведомые хозяева явно стремились поддерживать живую изгородь в порядке. Режущие инструменты укрощали буйную поросль причудливых зверей, украшавших кусты тиса и бирючины.
В боковое зеркальце Молли увидела миссис Тринкелбери. Проворная толстушка в вязаном пальто тащила к машине полные сумки шерсти. Придется отложить эксперименты с гипнозом.
Когда миссис Тринкелбери подошла поближе, Молли увидела, что старушка крайне взволнована.
– Т-только посмотри, к-какая ужасная новость, – сообщила она и протянула газету.
Поперек всей страницы тянулся аршинный заголовок: «Девочка-звезда исчезла!» Ниже была фотография юной актрисы и певицы Дивины Наттель. Она была в костюме астронавта, созданном специально для мюзикла «Звезды на Марсе». Текст гласил: «Дивина Наттель исчезла на пороге своего дома в Манхэттене. На месте происшествия найдена соболья перчатка. Нью-йоркская полиция считает, что это похищение».