Джойс Бренда. Невероятное влечение

   – Вы уже завершили разработку проектов? – с явным интересом спросил сэр Рекс. Он неизменно горячо поддерживал все хорошие дела, которыми занимался Стивен.
   – Нет, пока еще нет. Но я надеялся, что смогу показать эти проекты вам сразу после того, как они будут закончены.
   Весьма довольный, сэр Рекс улыбнулся:
   – Не сомневаюсь, что эти проекты сулят настоящий триумф, и я с нетерпением жду возможности ознакомиться с ними.
   Сэр Рекс отличался от Тома Маубрея так сильно, как только может один человек быть непохожим на другого. Рекс де Уоренн верил в необходимость хвалить и поощрять, а никак не критиковать и обливать презрением. Стивен понимал, что ему давно пора привыкнуть к похвалам настоящего отца, но никак не мог этого сделать. Лестные слова всегда немного удивляли его, заставляли чувствовать себя неловко – и каждый раз окутывали сердце теплотой.
   – Не исключаю, что возникнет несколько спорных моментов, – поделился Стивен. – Существуют некоторые проблемные вопросы, которые еще требуют решения.
   – Вы обязательно их решите – собственно, как и всегда. Я убежден в этом, – с улыбкой ободрил сэр Рекс.
   – Благодарю вас. Надеюсь, смогу оправдать вашу уверенность, – ответил Стивен и увидел, как Рандольф, сын сэра Рекса – и его собственный единокровный брат, – вошел в танцевальный зал. Рандольф тут же заметил отца и брата и, улыбнувшись, направился к ним.
   – Я рад, что вы стали наставником Рандольфа, – заметил сэр Рекс. – После возвращения из Дублина он только и делает, что говорит о ваших добрых делах.
   – Рандольф настойчив, решителен, а еще он очень смышлен. Ему удалось обнаружить некоторые расхождения в бухгалтерских счетах дублинского отделения компании «Клервуд Хоум». Мне пришлось заменить там директора.
   – Рандольф мне говорил. Он изумительно управляется с цифрами. Этот талант ему достался явно не от меня!
   Рандольфу не исполнилось еще и двадцати, но он уже был смуглым и необычайно привлекательным, являя собой почти полную копию отца, за исключением разве что волос золотистого оттенка. Рандольф твердо верил в себя, и это выражалось даже в его размашистой, уверенной походке – немало юных дебютанток бала буквально пожирали глазами сына сэра Рекса, когда он проходил мимо. Усмехнувшись, он остановился рядом с отцом и братом.
   – Добрый вечер, отец… Ваша светлость.
   – Опаздываешь, – мягко пожурил Стивен.
   Щеки Рандольфа горели румянцем, вид у него был весьма самодовольным, и Стивен чертовски хорошо понимал почему.
   – Вы не единственный, кто спас деву в беде сегодня вечером, – похвастался Рандольф.
   – Ты подхватишь какую-нибудь ужасную болезнь, – предупредил Стивен, искреннее встревоженный любовными похождениями брата. – Кроме того, не стоит открыто говорить о своих победах на амурном фронте.
   Оживление Рандольфа немного померкло.
   – Я и не думал опаздывать. Просто время для меня словно остановилось. – И он все-таки снова захихикал.
   – Разумеется, ты и не думал опаздывать. Ты не думал четко и ясно – сомневаюсь, что думал вообще. Это день рождения Сары, Рандольф! – Стивен надеялся, что его слова прозвучали не слишком резко, но брата нужно было хорошенько встряхнуть. Рандольф часто вел себя безрассудно, и герцога это беспокоило.
   Парень опять вспыхнул до корней волос.
   – Я принесу свои извинения Саре. – Рандольф бросил взгляд на сестру, его глаза восторженно распахнулись, и он воскликнул: – Да ты превратилась в настоящую красавицу!
   Поведение Рандольфа позабавило Стивена, да и сэр Рекс усмехнулся. Когда молодой человек поспешил к сестре, де Уоренн промолвил:
   – Я говорил с ним много-много раз, но боюсь, у этого юнца в одно ухо влетает, а в другое вылетает.
   – Рандольф заверил меня, что ведет себя осмотрительно и благоразумно, – успокоил Стивен.
   – Благодарю вас, – вздохнул сэр Рекс. – Не могу припомнить ни одного мужчины из рода де Уоренн, который не был бы скандально известен своими многочисленными романами – до того момента, пока не становился женатым человеком.
   И сэр Рекс выразительно посмотрел на внебрачного сына.
   – Тогда получается, что Рандольф следует семейной традиции, – заметил Стивен. И тут же отвернулся от отца, почувствовав неловкость при мысли о том, сможет ли он сам когда-нибудь стать доказательством этого правила. В некотором смысле Стивен надеялся, что нет. Для холостяка его бессчетные любовные связи казались чем-то само собой разумеющимся.
   В этот момент Стивен вдруг увидел Эджмонта, спешно пробиравшегося через толпу на нетвердых ногах, и тут же понял, что отец Александры мертвецки пьян. Герцог беспокойно огляделся вокруг, но мисс Болтон в поле зрения не было. Зато он заметил вдовствующую герцогиню Клервудскую, которая входила в танцевальный зал, причем не одна.
   Тот факт, что мать прибыла на подобный прием в сопровождении, не был чем-то из ряда вон выходящим, но Стивен мгновенно понял, что это появление в свете было не самым обычным. Ее держал под руку высокий смуглый мужчина, отличавшийся весьма впечатляющей, мужественной наружностью. А мать, как моментально заметил Стивен, вся светилась – словно была влюблена.
   – Кто это сопровождает герцогиню-вдову сегодня вечером? – резко поинтересовался он у сэра Рекса.
   – Насколько я знаю, его зовут Тайн Джефферсон, он – хозяин ранчо из Калифорнии.
   – Вы уверены? – Стивен был ошеломлен. Неужели его мать заинтересовал владелец ранчо? – Он что, богат? Из хорошей семьи? Выглядит скорее дикарем.
   – Вам стоит успокоиться. Джулия – сильная, здравомыслящая женщина. Охотники за приданым вились вокруг нее долгие годы, и она ускользнула от каждого из них.
   – Так вы считаете, что этот Джефферсон – охотник за приданым? – ужаснулся Стивен.
   – Нет, я так не думаю. Если не ошибаюсь, у него какие-то дела с вашим дядей, Клиффом.
   – У мужчин возраста этого Джефферсона всегда есть вторые или третьи жены… вдвое моложе их. Он женат?
   – Я – в его летах, и моя жена – моего возраста, – спокойно напомнил сэр Рекс. В голосе де Уоренна послышались ироничные нотки, и Маубрей бросил в его сторону резкий взгляд. – Я слышал, что он – холостяк, Стивен.
   – Полагаю, нам стоит надлежащим образом представиться друг другу, – задумчиво произнес Маубрей. Вдовствующая герцогиня была очень богатой женщиной, и он нес ответственность за мать. – Прошу меня извинить.
   А Джулия уже прогуливалась по танцевальному залу под руку с американцем. Овладев искусством светской дипломатии с таким же блеском, как когда-то – умением быть превосходной герцогиней, она останавливалась перед каждой компанией гостей и вежливо представляла им Джефферсона, который, по мнению Стивена, нисколько не волновался, держался даже слишком невозмутимо. Американец едва ли вымолвил пару слов, зато не сводил глаз с Джулии.
   Стивен приблизился к парочке сзади. Джефферсон в ту же секунду чутко уловил его присутствие и обернулся. Стивен холодно, угрожающе улыбнулся. Джефферсон разглядел в этой улыбке скрытый вызов, и его взгляд с подозрением сузился.
   – Мы что, знакомы? – спросил американец с легким акцентом, растягивая слова. – Или я только что наступил вам на ногу?
   – Мы познакомимся прямо сейчас, – с притворным спокойствием отозвался Стивен.
   Услышав голос сына, Джулия обернулась:
   – Стивен! – Она сжала его ладони и поцеловала в щеку. – Я так рада, что ты здесь! Это – мистер Тайн Джефферсон, а это – мой сын, его светлость герцог Клервудский.
   – Весьма польщен, ваша светлость, – все так же медленно, нараспев произнес Джефферсон.
   Фраза звучала вежливо, но по тону американца Стивен понял: этот человек не ощущает трепета перед его титулом или им самим, он не впечатлен, не испуган.
   – Надеюсь, вы наслаждаетесь пребыванием в моей стране? – выжал из себя ответную любезность Стивен, изобразив на лице подобие улыбки. Он обвел рукой переполненную нарядными гостями комнату. – Полагаю, вы редко посещаете балы в Калифорнии.
   Подойдя к Стивену ближе, Джулия впилась в сына острым взглядом, предельно ясно давая понять, что рассержена его поведением. Но ее раздражение не имело никакого значения. Он должен был защищать мать от бед и страданий – любой ценой.
   – Вы правы, у нас в Калифорнии не устраивают подобных балов. Так что мое присутствие здесь привнесло желанное разнообразие в мою жизнь. – Джефферсон вдруг бросил на Джулию прямой, откровенный взгляд, и она вспыхнула.
   Стивен вздрогнул от потрясения – и, что было совсем для него нетипично, на мгновение лишился дара речи. Он был просто шокирован тем, как открыто мать выражала свои чувства к этому мужчине.
   – Я наслаждаюсь своим пребыванием здесь, – добавил Джефферсон. – И очень ценю приглашение посетить такой роскошный бал.
   Джулия одарила его улыбкой:
   – С моей стороны было бы непростительно, сэр, не пригласить вас присоединиться ко мне.
 
   Стивен резко взглянул на вдовствующую герцогиню. О чем она только думала?.. Он обернулся к Джефферсону:
   – И что же привело вас в Британию?
   Американец, кажется, удивился:
   – В сущности, это личное дело.
   Подумать только: герцогу посоветовали не совать нос в чужие дела, и он совсем не обрадовался подобному ответу!
   – Сэр Рекс сказал мне, что у вас какие-то переговоры с Клиффом де Уоренном, – напомнил Стивен о своем дяде, отце Алексея, который за несколько лет сумел создать всемирную судоходную империю.
   – Стивен, – поспешила прервать разговор Джулия. – Я понимаю, что тебе хотелось бы продолжить знакомство с мистером Джефферсоном, но мы только что приехали. Мне необходимо представить его еще множеству гостей.
   Мать была непреклонна. Стивен понял, что должен ослабить хватку и уступить – пока, на какое-то время. Но ничего не мешает ему начать сбор информации об этом американце, а завтра первым делом он пригласит Джулию в Клервуд, чтобы выяснить, чего она добивается, поддерживая знакомство с этим дикарем.
   – Возможно, я мог бы оказать вам некоторую помощь в ваших делах, не только потому, что я в хороших отношениях с семьей де Уоренн, но и благодаря моим обширным связям во всем королевстве, – сказал на прощание Стивен.
   – Это очень любезно с вашей стороны, – ответил Джефферсон, и в голосе американца послышалась насмешка, хотя его лицо было непроницаемым, холодным, будто кусок льда. – Обещаю, я обязательно подумаю над вашим предложением.
   Джулия тут же бросила на сына еще один предостерегающий взгляд, но Стивен едва ли это заметил. Он был убежден в том, что никогда прежде еще не сталкивался с подобной заносчивостью, и, несмотря на собственное раздражение, чувствовал, как в душе невольно зарождается что-то вроде уважения к американцу.
 
   – Вот, глоток чая, несомненно это поможет, – с беспокойством произнес сквайр Денни.
   Александра благодарно улыбнулась ему, чувствуя, что окружающие все еще пристально смотрят на нее и время от времени перешептываются. Что и говорить, не о таком приеме она мечтала перед своим первым за девять лет появлением в свете!
   Никто не разговаривал с Александрой с тех самых пор, как они прибыли на званый вечер по случаю дня рождения Сары, кроме сестер, отца и сквайра. Она приложила все свои усилия, чтобы притвориться, будто все в порядке, – не хотела встревожить сквайра или, того хуже, отпугнуть его. Но, разумеется, Александра понимала: стоит перспективному кандидату на руку и сердце осознать, что произошло и что думает о ней светское общество, как его и след простынет.
   Они находились в Херрингтон-Холл уже примерно два часа, и головная боль теперь изводила Александру с такой силой, что ей пришлось признаться в своем неважном самочувствии. Денни так заботливо, по-доброму ухаживал за ней… Александра поняла, что сострадание было одной из самых значимых черт его характера.
   – Благодарю вас, – сказала она, забирая у сквайра чашку и осознавая, как ему пришлось постараться, чтобы найти горячий чай в этот час.
   Александра сделала глоток. Сейчас она чувствовала себя так, словно провела в этом углу танцевального зала целую вечность, хотя было всего девять вечера. Еще никогда прежде бедняжка не чувствовала себя столь оскорбленной. Горько переживая унижение, она и поверить не могла, что была так наивна – решила, будто может появиться в свете теперь, когда зарабатывает на жизнь шитьем! Что же касается грязных сплетен о том, что Оуэн бросил ее у алтаря, то Александра даже думать об этом не хотела. По крайней мере, она могла утешиться тем, что знала правду. Но даже при том, что эти слухи были возмутительной ложью, сквайр теперь наверняка откажется от нее и подыщет себе более приемлемую в глазах общества жену.
   Встревоженная, Александра бросила взгляд на своих сестер. Сейчас Оливия и Кори должны были красоваться на танцевальном паркете, но вместо этого ни на шаг не отходили от нее. Девочкам стоило наслаждаться лучшим временем в жизни, но вместо этого они стояли рядом, встревоженные и напуганные, твердо настроенные защищать ее от очередной клеветы, уберегать от новых страданий.
   Взгляд Александры задумчиво блуждал по залу. И она понимала, что высматривает его – своего спасителя. Сердце все так же громко стучало, щеки пылали.
   – Пойду принесу вам что-нибудь перекусить, – сказал Денни, в его голосе все так же слышалось искреннее волнение.
   Осознав, что сквайр ненадолго оставит ее наедине с сестрами, позволив им переговорить с глазу на глаз, Александра кивнула:
   – Благодарю вас.
   Когда Денни отошел, бледная от переживаний Кори прошептала:
   – Думаю, нам стоит уехать.
   Александра обернулась к младшей сестре, с усилием изобразив на лице привычную обнадеживающую улыбку:
   – Слезами горю не поможешь, так зачем страдать попусту? Нужно просто двигаться дальше!
   – Эти люди полны ненависти, – шепотом продолжила Кори. – В конце концов, кому нужен этот прием?
   – Эти люди совсем не такие злобные. Какая-то жалкая горстка низких женщин распускает сплетни, только и всего. Разве мы не были рады снова увидеться с леди Херрингтон и ее дочерьми? – напомнила Александра. И в самом деле, Бланш Херрингтон была к ним добра и внимательна, а Сара и Мэрион искренне радовались шансу возобновить давнее знакомство. Да и сэр Рекс был так великодушен! – К тому же, Кори, к тебе по-прежнему проявляют интерес несколько присутствующих здесь молодых джентльменов.
   – Мне все равно, – нисколько не покривив душой, бросила сестра. – Когда мы сможем уехать?
   Александра перевела взгляд на Оливию и обнаружила, что средняя сестра внимательно смотрит на того самого привлекательного, показавшегося отдаленно знакомым блондина, которого они заметили в самом начале бала. Сердце Александры сжалось: кем бы ни оказался этот джентльмен, ее сестра явно не могла рассчитывать на серьезные знаки внимания с его стороны.
   – Кто это?
   Оливия смущенно покраснела.
   – Не знаю. Я слышала, что кто-то говорил, будто он провел два последних года в американских дебрях.
   Уловив в тоне сестры явный интерес к молодому мужчине, Александра взяла Оливию за руку и печально сжала ее ладонь. Потом снова посмотрела на Кори:
   – Мы не можем уехать так рано, это будет в высшей степени оскорбительно для хозяев дома. Кроме того, это будет грубо по отношению к сквайру.
   Кори еще больше помрачнела.
   – Я знаю, – ответила она. – Что ж, надежда умирает последней?
   – Полагаю, нам стоит попробовать восстать из пепла и спасти для себя этот вечер, насладившись следующими несколькими часами, – подбодрила Александра.
   Но сестры не прониклись ее оптимизмом – ни на секунду.
   – А где отец? – неожиданно спросила Оливия.
   Александра в ужасе застыла на месте. Она не видела его уже целый час, и это явно не сулило ничего хорошего. Если Эджмонт напьется, Александра свернет ему голову по возвращении домой, и на сей раз она не шутит – большего позора ей уже не вынести!
   – Возможно, нам следует его поискать, – предложила она, ставя чашку на стол.
   Оливия вдруг больно ущипнула ее. В этот момент Александра почувствовала на себе его взгляд – взгляд своего спасителя. Горло перехватило, стало трудно дышать, все тело напряглось. Это ощущение, осознание того, что на нее смотрит герцог Клервудский, не было похоже ни на что другое. И Александра медленно обернулась.
   Все произошедшее совсем недавно казалось невероятным: и то, что она едва не лишилась чувств у всех на глазах, и то, что он успел подхватить ее, прежде чем она упала в обморок. Это по-прежнему выглядело неправдоподобным: герцог был галантен, он даже флиртовал с ней! И совсем уж невероятным было то, что мгновение спустя Александра поймала на себе его пристальный, откровенный взгляд – точно такой же, как тот, что был устремлен на нее теперь. Их глаза встретились.
   Сердце Александры едва не выпрыгнуло из груди, замерло на миг, но лишь для того, чтобы с новой силой, бешено заколотиться. Она уже не могла дышать.
   Спаситель Александры беседовал с несколькими джентльменами, но его взгляд – уверенный, глубокий – явно следил за ней. Александра знала: она никогда не забудет, что почувствовала, оказавшись в его крепких, сильных руках. И в то же время со всей очевидностью понимала, что таилось за интересом, который герцог выказал к ее персоне.
   Богатый аристократ не был связан узами брака, как и она сама – но Александра не принадлежала к его миру. Для герцога она была слишком старой и слишком бедной, а ее имя – чересчур сомнительным, скомпрометированным. Его интерес мог означать только одно. Догадка и потрясла, и встревожила Александру.
   – Это Клервуд! – в благоговейном ужасе выдохнула Кори, не зная, чем объяснить его пристальное внимание.
   – Я у него в долгу, – коротко бросила Александра. Она переглянулась с Оливией: средняя сестра, разумеется, поняла, что интерес герцога к какой-то обедневшей мисс Болтон объяснялся отнюдь не благородными намерениями. И все же Александра не могла до конца разгадать причину его увлеченности, даже если та и скрывала самые постыдные желания. Почему он счел ее привлекательной? В этом огромном зале было так много красавиц… Александра терялась в догадках, когда неожиданно, краешком глаза заметила направлявшегося к ним отца.
   Она замерла от ужаса. Эджмонт пошатывался. Она так горячо молилась, чтобы ситуация не ухудшилась, но, совершенно очевидно, ее молитвы не были услышаны. Оливия тоже заметила отца и, едва не задохнувшись в панике, бросила:
   – Мы должны немедленно отсюда уехать!
   Ничего на этом свете Александра не желала больше. Однако позорно бежать теперь, с длинными шлейфами платьев, то и дело путавшимися под ногами, было решительно невозможно – это оставило бы ужасное впечатление.
   – Вы двое останетесь здесь, – распорядилась она. – Я отправлю отца домой и тут же вернусь к вам.
   Оливия умоляюще взглянула на старшую сестру:
   – Почему?
   – Не думаю, что Денни заметил, как напился отец. И мы останемся здесь до тех пор, пока сквайр не соберется уезжать – мы ведь его гостьи.
   Эджмонт качнулся к Александре и усмехнулся:
   – Моя красавица дочь! Наслаждаешься вечером?
   Схватив отца за руку, она затащила его в самый угол зала:
   – Ты ведь обещал не пить!
   – Я и не пил. Клянусь, Александра! Ни единой капли.
   – От тебя омерзительно несет виски, и ты шатаешься, – упрекнула дочь. Ее лицо стало мертвенно-бледным, но, главное, она была унижена и встревожена.
   – Я не брал в рот ни капли виски, – нечленораздельно произнес отец. – Только немножко джина.
   – И чем это лучше? – Александра твердо взяла Эджмонта под руку, но он все равно чуть не рухнул на нее. Покачнувшись под весом грузного отца, который Александра просто не в силах была удержать, она ударилась о стену и покраснела от стыда. – Отец, ты должен уехать. Ты не можешь оставаться здесь в таком состоянии.
   – Еще слишком рано, чтобы уезжать, моя дорогая. В игровой комнате как раз раздают карты! – Он попытался оттолкнуть дочь и снова чуть не упал.
   Александра поняла, что на них обращают внимание. Крепко сжав руку Эджмонта, она попыталась поставить его прямо. Отец обрел подобие равновесия и застыл на месте, опасно покачиваясь, – Александра не знала, сумеет ли когда-нибудь простить ему этот позор.
   – Ты хорошо проводишь время, не так ли? – ухмыльнувшись, спросил отец.
   – Да, я великолепно провожу время, – резко бросила она, судорожно решая, можно ли постараться сразу, без лишней суеты, вытянуть его из комнаты. Вряд ли это получилось бы: Александра была недостаточно сильной для этой непростой задачи.
   – Что ж, это хорошо. – Эджмонт неожиданно вырвался из ее рук и уже сам ударился о стену. – Упс!
   Разъяренная, с пылающими от гнева щеками, Александра снова схватила руку отца и перебросила ее через свои плечи.
   – Мы уезжаем, – объявила она, стараясь говорить как можно спокойнее, что в таком взбешенном состоянии было ох как непросто.
   – Я не хочу уходить, – упирался отец. – Там карты!
   Александра укоризненно взглянула на Эджмонта, и, когда он расплылся в пьяной улыбке, к ее глазам подступили слезы. И ради этого отец каждую ночь уезжает из дома? Его поведение разбивало дочери сердце. Больнее всего было осознавать то, что, будь мать жива, пагубное пристрастие Эджмонта к алкоголю никогда не вышло бы из-под контроля.
   – Вы позволите? – раздался вдруг рядом голос герцога Клервудского.
   Александра так и застыла на месте. Она немного помедлила, пытаясь унести на себе половину веса отца, удержать его руку на своих плечах и смахнуть с глаз рассыпавшиеся в беспорядке волосы, и подняла взор…
   На нее взглянули ярко-синие глаза герцога. На его красивом лице не было ни тени презрения или снисходительности. Казалось, этот крепкий человек был высечен из камня, он выглядел прочным и стойким, как Гибралтарская скала.
   Александра почувствовала, как сердце едва не взорвалось в груди.
   – Прошу прощения?
   – Разрешите мне немного вам помочь? – ослепительно улыбнулся Клервуд.
   Против такой улыбки не смогла бы устоять ни одна женщина. Александра с трудом подавила в себе желание сбросить пьяного отца в сильные руки спасителя и разрыдаться. Вместо этого она лишь надежнее закинула руку отца себе на плечи, высоко вскинула голову и несколько раз моргнула, стараясь прогнать коварные слезы. Продемонстрировав свою решимость, Александра вдруг поняла, что не сможет вынести отца из комнаты и уж тем более вытащить его из дома. Но хуже всего было то, что Клервуд, самый сногсшибательный мужчина из всех, на кого она когда-либо обращала внимание, был свидетелем ее унижения.
   – Вы не сможете удержать на себе его вес, – мягко сказал герцог.
   Он был прав. Александра в волнении облизнула губы: ей тут же пришло на ум, что этот жест ее спасителя – жест, который будет по-настоящему благородным, даже героическим, – вызовет еще больше ненужного любопытства и толков.
   – Вы правы.
   Александра осмелилась снова взглянуть ему прямо в глаза – и встретилась с самым заботливым и умным, самым проницательным взглядом, с которым ей только доводилось сталкиваться. Клервуд наклонился вниз, снял руку барона с ее плеч и крепко сжал его за поясницу. С губ Эджмонта сорвались пьяные протесты.
   – Отец, ты выйдешь отсюда с герцогом, – сказала Александра, из последних сил пытаясь сохранять спокойствие. – Я пойду следом – и ты отправишься домой.
   – Не хочу домой… герцог? – в изумлении вытаращился на Клервуда Эджмонт.
   – Успокойтесь, любезнейший, – отозвался герцог, и в его тихом голосе послышались властные нотки. – Вечер закончился, и вы сейчас отправитесь домой, как и предложила мисс Болтон.
   Он знал ее имя…
   Глаза Эджмонта комично округлились.
   – Ваша светлость, – послушно прошептал он, теперь уже ясно осознавая, с кем имеет дело, и трепеща от благоговения.
   Несчастная, оскорбленная дочь едва сдерживала рыдания, когда Клервуд увлек барона по направлению к двери.
   Александра почувствовала, что сестры подошли к ней и тихо стоят рядом, полные тех же отчаяния и боли, которые наполняли ее собственную душу. Когда Клервуд потащил отца через зал, Александра уловила, как смолкла и замерла в любопытстве окружавшая их толпа. Каждая пара глаз в комнате пристально следила за Клервудом и его пьяным, неуклюжим спутником.
   Неожиданно от толпы отделились двое джентльменов, которые со всех ног кинулись на подмогу к герцогу. Александра узнала молодого человека с рыжевато-коричневыми волосами – им оказался сын сэра Рекса Рандольф де Уоренн, которому было лет двадцать или около того. В отношении личности другого мужчины тоже сомнений не возникало, хотя она и не видела его многие годы – мрачно-привлекательный, храбрый торговец-мореплаватель Алексей де Уоренн. Джентльмены быстро освободили Клервуда от основательно захмелевшего Эджмонта.
   – Найдите экипаж, чтобы отвезти его домой, и надлежащее сопровождение, – невозмутимо распорядился Клервуд, одергивая свой фрак.
   – Я провожу его домой, – тут же вызвался Рандольф, хмуро улыбнувшись.
   – Благодарю. – Клервуд одарил молодого человека ответной улыбкой. – Можешь воспользоваться моей каретой, если пожелаешь. Я ценю твою помощь, Рольф.