Страница:
Джуди Кёртин
Секретный план Элис
Дену, Брайану, Элен и Энни
Спасибо всей моей семье и друзьям за поддержку.
Спасибо Элен и Энни за помощь в написании книги.
Спасибо всем в издательстве «О’Брайен Пресс», особенно моему редактору Элен.
Спасибо Андреа и Роберту за их непростую работу в Великобритании.
Спасибо всем школам, библиотекам и книжным магазинам, которые пригласили меня на чтение первых двух книг об Элис и которым удалось собрать интересных и замечательных слушателей.
Спасибо всем третьеклассникам начальной школы «Лимерик Скул Проджект» в Лимерике, которые придумали такие оригинальные названия для книг.
Спасибо всем юным читателям, которые прислали мне свои отзывы на книги «Моя подруга Элис» и «Никогда не слушайте Элис!». Особая благодарность Саре Холланд, написавшей просто замечательные письма.
Спасибо всей моей семье и друзьям за поддержку.
Спасибо Элен и Энни за помощь в написании книги.
Спасибо всем в издательстве «О’Брайен Пресс», особенно моему редактору Элен.
Спасибо Андреа и Роберту за их непростую работу в Великобритании.
Спасибо всем школам, библиотекам и книжным магазинам, которые пригласили меня на чтение первых двух книг об Элис и которым удалось собрать интересных и замечательных слушателей.
Спасибо всем третьеклассникам начальной школы «Лимерик Скул Проджект» в Лимерике, которые придумали такие оригинальные названия для книг.
Спасибо всем юным читателям, которые прислали мне свои отзывы на книги «Моя подруга Элис» и «Никогда не слушайте Элис!». Особая благодарность Саре Холланд, написавшей просто замечательные письма.
Глава первая
Казалось, завтраку не будет конца. Пока мама слушала «чрезвычайно» интересный репортаж об окружающей среде по радио, каша пригорела и превратилась в отвратительную, вонючую и клейкую массу.
– Я могла бы купить готовый завтрак по дороге в школу.
Мама посмотрела на меня так, словно я собиралась кого-то убить:
– Не будь глупышкой, Мэган. Ты хотя бы представляешь, что они кладут в эти завтраки?
Я изобразила раздумье.
– Ветчину и сосиски? – предположила я через некоторое время.
Мама с нетерпением замотала головой.
– Не говори ерунды, дорогая моя. А если я начну тебе объяснять, ты обязательно опоздаешь в школу. Так что просто посиди и подожди, пока я не приготовлю новую порцию каши.
Я принялась крутить в пальцах ложку, пока мама насыпала овсянку в чистую кастрюлю и заливала крупу водой.
– Гораздо проще приготовить кашу в микроволновке, – вздохнув, заметила я. – Всего минута, и она готова, к тому же так ничего не пригорит.
Но мама лишь продолжила помешивать кашу, делая вид, что ничего не слышала.
– Ой, совсем забыла, – я хлопнула себя по лбу, изображая удивление. – Мы ведь не можем готовить кашу в микроволновке, потому что мы, наверное, единственная семья во всей Ирландии, у которой дома нет такого полезного изобретения.
Мама перестала помешивать кашу, повернулась ко мне, и за этим последовала долгая лекция о вредоносных излучениях микроволновок, действующих на головной мозг. Честно говоря, в этот момент меня меньше всего интересовало повреждение моего мозга. Все, что я хотела, так это покончить с завтраком и как можно скорее выбраться отсюда.
В конце концов мне даже пришлось согласиться с доводами мамы, только чтобы она замолчала и успокоилась.
Не прошло и года, как каша была готова, и тарелка расположилась передо мной на столе.
– Однажды ты будешь меня благодарить, – произнесла мама.
Я не была в этом уверена так же, как она, но мне не хотелось спорить, поэтому я просто улыбнулась и промолчала. Кажется, это удовлетворило маму, поскольку, напевая себе под нос, она отправилась отчищать от пригоревшей каши кастрюлю.
Я ела кашу так быстро, что обожгла язык. Затем со скоростью света соскочила с места, схватила приготовленный ранее свой обед, рюкзак и, поцеловав маму, кинулась бегом к выходу так, что она даже не поняла, что произошло.
Тоже мне событие, скажете вы, дойти до школы с подругой. Ну и что такого? Но для меня это важно, причем очень, очень, очень.
Дело в том, что Элис отсутствовала в Лимерике с сентября. Она с мамой и младшим братом Джейми уехала жить в Дублин, и семь долгих, бесконечных месяцев мне приходилось ходить в школу одной. Но теперь, наконец, моя подруга вернулась, и я не верила своему счастью.
Хорошо, что вчера Элис осталась ночевать дома у отца, который жил с нами по соседству. Не думаю, что мне понравилось бы тащиться к ее мамаше, которая теперь жила в новой стильной квартире.
Я постучала в дверь, и через мгновение, как и в старые добрые времена, на пороге появилась Элис собственной персоной.
– Пока, пап! Удачи на работе! – крикнула она отцу и помахала на прощание рукой.
– Счастливо, Элис! – голос отца прозвучал откуда-то из кухни.
Элис закрыла за собой дверь и медленно спустилась по ступенькам, а затем, развернувшись, вмиг взлетела обратно и крепко меня обняла.
– Я просто не могу поверить! – радостно завопила она. – Просто не могу! Это так, так, так, так здорово – вернуться домой!
Я рассмеялась. Конечно же, Элис скучала по мне, но уверена, что не так сильно, как я по ней. И теперь, когда моя подруга, наконец-то, вернулась – все будет просто замечательно! Как и должно быть!
– Я могла бы купить готовый завтрак по дороге в школу.
Мама посмотрела на меня так, словно я собиралась кого-то убить:
– Не будь глупышкой, Мэган. Ты хотя бы представляешь, что они кладут в эти завтраки?
Я изобразила раздумье.
– Ветчину и сосиски? – предположила я через некоторое время.
Мама с нетерпением замотала головой.
– Не говори ерунды, дорогая моя. А если я начну тебе объяснять, ты обязательно опоздаешь в школу. Так что просто посиди и подожди, пока я не приготовлю новую порцию каши.
Я принялась крутить в пальцах ложку, пока мама насыпала овсянку в чистую кастрюлю и заливала крупу водой.
– Гораздо проще приготовить кашу в микроволновке, – вздохнув, заметила я. – Всего минута, и она готова, к тому же так ничего не пригорит.
Но мама лишь продолжила помешивать кашу, делая вид, что ничего не слышала.
– Ой, совсем забыла, – я хлопнула себя по лбу, изображая удивление. – Мы ведь не можем готовить кашу в микроволновке, потому что мы, наверное, единственная семья во всей Ирландии, у которой дома нет такого полезного изобретения.
Мама перестала помешивать кашу, повернулась ко мне, и за этим последовала долгая лекция о вредоносных излучениях микроволновок, действующих на головной мозг. Честно говоря, в этот момент меня меньше всего интересовало повреждение моего мозга. Все, что я хотела, так это покончить с завтраком и как можно скорее выбраться отсюда.
В конце концов мне даже пришлось согласиться с доводами мамы, только чтобы она замолчала и успокоилась.
Не прошло и года, как каша была готова, и тарелка расположилась передо мной на столе.
– Однажды ты будешь меня благодарить, – произнесла мама.
Я не была в этом уверена так же, как она, но мне не хотелось спорить, поэтому я просто улыбнулась и промолчала. Кажется, это удовлетворило маму, поскольку, напевая себе под нос, она отправилась отчищать от пригоревшей каши кастрюлю.
Я ела кашу так быстро, что обожгла язык. Затем со скоростью света соскочила с места, схватила приготовленный ранее свой обед, рюкзак и, поцеловав маму, кинулась бегом к выходу так, что она даже не поняла, что произошло.
* * *
Кому-то покажется, что это абсолютно нормальный день, такой же, как и все остальные. На самом деле был первый день после пасхальных каникул, и я собиралась позвонить своей лучшей подруге, чтобы вместе с ней отправиться в школу.Тоже мне событие, скажете вы, дойти до школы с подругой. Ну и что такого? Но для меня это важно, причем очень, очень, очень.
Дело в том, что Элис отсутствовала в Лимерике с сентября. Она с мамой и младшим братом Джейми уехала жить в Дублин, и семь долгих, бесконечных месяцев мне приходилось ходить в школу одной. Но теперь, наконец, моя подруга вернулась, и я не верила своему счастью.
Хорошо, что вчера Элис осталась ночевать дома у отца, который жил с нами по соседству. Не думаю, что мне понравилось бы тащиться к ее мамаше, которая теперь жила в новой стильной квартире.
Я постучала в дверь, и через мгновение, как и в старые добрые времена, на пороге появилась Элис собственной персоной.
– Пока, пап! Удачи на работе! – крикнула она отцу и помахала на прощание рукой.
– Счастливо, Элис! – голос отца прозвучал откуда-то из кухни.
Элис закрыла за собой дверь и медленно спустилась по ступенькам, а затем, развернувшись, вмиг взлетела обратно и крепко меня обняла.
– Я просто не могу поверить! – радостно завопила она. – Просто не могу! Это так, так, так, так здорово – вернуться домой!
Я рассмеялась. Конечно же, Элис скучала по мне, но уверена, что не так сильно, как я по ней. И теперь, когда моя подруга, наконец-то, вернулась – все будет просто замечательно! Как и должно быть!
Глава вторая
Когда мы пришли в школу, Грейс и Луиза уже ждали нас на игровой площадке. Мы, конечно же, обнялись при встрече, а затем стали рассказывать друг другу о том, как провели каникулы. Грейс, чьи родители очень состоятельные люди, ездила на Лансароте[1], а Луиза навещала родственников в Гэлвее[2]. Я же провела большую часть времени, помогая маме в саду.
«Интересно, насколько впечатляюще прозвучит, если я скажу, что посадила шесть рядов морковки, десять рядов кабачков и около сотни рядов толстого отвратительного пастернака? Не думаю, что именно этим стоит заниматься девочке моих лет в каникулы».
Так что я предпочла просто промолчать, к счастью, никто этого не заметил.
В следующую секунду Луиза толкнула нас локтем и громко прошептала:
– Угадайте, кто только что вошел во двор?
Мне даже не надо оборачиваться, потому что во всей школе был лишь один человек, которого мы все дружно ненавидели. Знакомьтесь! Мелисса – самая противная девчонка не только во всей школе, но и, пожалуй, во всем мире. Грейс и Луиза дружили с ней какое-то время, но в прошлом году они, наконец, уразумели, с кем имеют дело, и блондинка Мелисса осталась в окружении лишь четырех приятельниц, которые действительно считали ее самой клевой девчонкой на планете.
Я обернулась и увидела, как Мелисса медленно плыла по школьному двору, предоставляя всем возможность любоваться ее поистине неземной красотой. Она была в новой модной джинсовой куртке и постоянно откидывала назад волосы, как в рекламе шампуней. Четверо ее подруг уже вились около нее, словно бабочки вокруг лампы.
Элис рассмеялась:
– Старая добрая Мелисса. Спорим, она скучала по мне! Что она сказала, когда узнала, что я возвращаюсь?
Грейс, Луиза и я переглянулись и заговорщически улыбнулись. Пожалуй, это будет интереснее, чем мы предполагали.
– А мы и не говорили, – сказала я.
– Хотели устроить ей сюрприз, – добавила Луиза.
Элис подмигнула и сделала шаг назад, встав за Грейс, самую высокую из всех нас. Я знала, что это будет весело, ведь Элис была единственной девчонкой, которая могла открыто противостоять Мелиссе, и та немножко ее побаивалась. Уверена, наша красавица очень расстроится, узнав, что Элис вернулась.
Тем временем Мелисса приближалась. Повернув голову в нашу сторону, она посмотрела на Луизу.
– Никогда не слышала о выпрямителях для волос? – надменно произнесла она.
Это было поистине жестоко, поскольку Луиза просто ненавидела свои кудри. Она сразу залилась краской, но прежде, чем успела что-нибудь ответить, Мелисса повернулась ко мне.
– Привет, Мэган! Надеюсь, хорошо провела каникулы? Или ты вместе со своей чудной мамашей, которая вечно одевается в очень модные шмотки, спасала планету от всех нас?
Подружки Мелиссы немедленно заржали, будто это была наисмешнейшая шутка, которую они когда-либо слышали в своей жизни.
Обычно я всегда прихожу в бешенство, когда Мелисса откалывает шуточки про мою маму, но сегодня мне было все равно, и я даже не удостоила ее ответом. Что бы сейчас ни сказала Мелисса, это не могло меня задеть.
В этот момент Элис шагнула из-за спины Грейс.
– Привет, Мелисса! – радостно воскликнула она. – Так приятно видеть тебя снова. Ну и чем ты развлекалась на Пасху? Дразнила кого-нибудь? Лупила старушек? Или, может быть, отнимала сладости у малышей, а?
Мелисса подняла было руку, чтобы поправить волосы, но та зависла в воздухе.
– Элис? – прошептала она, и ее рот искривился. Так обычно выглядят герои в фильмах, когда видят человека, который ранее поклялся их убить.
Элис задорно подмигнула:
– Да, это я. Схватываешь на лету, подруга!
Мелисса побледнела, и ее кожа стала еще белее, чем обычно.
– Что… что… ты здесь делаешь? – Мелисса не могла подобрать слова, ее удивлению не было предела.
– То же, что и ты, я полагаю, – улыбнулась Элис. – Пришла учиться.
– Но… но…
Грейс, Луиза и я засмеялись. Мелисса всегда была такой самоуверенной, что странно видеть ее потерявшейся и не знающей, что ответить. Но надо отдать ей должное, она не сдавалась.
– Но… разве… ты теперь… не в Дублине?
Элис усмехнулась:
– Ну, по правде говоря, я переехала в Дублин, но потом решила, что мне будет тебя не хватать, и вернулась.
Мелисса поняла все неверно, поэтому расслабилась, решив, что дела не так уж плохи.
– Значит, ты приехала навестить нас?
Элис задумалась на мгновение, а затем прощебетала:
– Можно и так сказать. Только этот визит будет о-о-о-очень долгим, ведь я планирую остаться в Лимерике навсегда.
На секунду мне показалось, что сейчас Мелисса снимет свои модные розовые сандалии и запустит ими в нас. Но в этот момент прозвенел звонок, и все бросились в класс.
Теперь, когда Элис вернулась, занятия больше не будут такими скучными! Уверена в этом!
«Интересно, насколько впечатляюще прозвучит, если я скажу, что посадила шесть рядов морковки, десять рядов кабачков и около сотни рядов толстого отвратительного пастернака? Не думаю, что именно этим стоит заниматься девочке моих лет в каникулы».
Так что я предпочла просто промолчать, к счастью, никто этого не заметил.
В следующую секунду Луиза толкнула нас локтем и громко прошептала:
– Угадайте, кто только что вошел во двор?
Мне даже не надо оборачиваться, потому что во всей школе был лишь один человек, которого мы все дружно ненавидели. Знакомьтесь! Мелисса – самая противная девчонка не только во всей школе, но и, пожалуй, во всем мире. Грейс и Луиза дружили с ней какое-то время, но в прошлом году они, наконец, уразумели, с кем имеют дело, и блондинка Мелисса осталась в окружении лишь четырех приятельниц, которые действительно считали ее самой клевой девчонкой на планете.
Я обернулась и увидела, как Мелисса медленно плыла по школьному двору, предоставляя всем возможность любоваться ее поистине неземной красотой. Она была в новой модной джинсовой куртке и постоянно откидывала назад волосы, как в рекламе шампуней. Четверо ее подруг уже вились около нее, словно бабочки вокруг лампы.
Элис рассмеялась:
– Старая добрая Мелисса. Спорим, она скучала по мне! Что она сказала, когда узнала, что я возвращаюсь?
Грейс, Луиза и я переглянулись и заговорщически улыбнулись. Пожалуй, это будет интереснее, чем мы предполагали.
– А мы и не говорили, – сказала я.
– Хотели устроить ей сюрприз, – добавила Луиза.
Элис подмигнула и сделала шаг назад, встав за Грейс, самую высокую из всех нас. Я знала, что это будет весело, ведь Элис была единственной девчонкой, которая могла открыто противостоять Мелиссе, и та немножко ее побаивалась. Уверена, наша красавица очень расстроится, узнав, что Элис вернулась.
Тем временем Мелисса приближалась. Повернув голову в нашу сторону, она посмотрела на Луизу.
– Никогда не слышала о выпрямителях для волос? – надменно произнесла она.
Это было поистине жестоко, поскольку Луиза просто ненавидела свои кудри. Она сразу залилась краской, но прежде, чем успела что-нибудь ответить, Мелисса повернулась ко мне.
– Привет, Мэган! Надеюсь, хорошо провела каникулы? Или ты вместе со своей чудной мамашей, которая вечно одевается в очень модные шмотки, спасала планету от всех нас?
Подружки Мелиссы немедленно заржали, будто это была наисмешнейшая шутка, которую они когда-либо слышали в своей жизни.
Обычно я всегда прихожу в бешенство, когда Мелисса откалывает шуточки про мою маму, но сегодня мне было все равно, и я даже не удостоила ее ответом. Что бы сейчас ни сказала Мелисса, это не могло меня задеть.
В этот момент Элис шагнула из-за спины Грейс.
– Привет, Мелисса! – радостно воскликнула она. – Так приятно видеть тебя снова. Ну и чем ты развлекалась на Пасху? Дразнила кого-нибудь? Лупила старушек? Или, может быть, отнимала сладости у малышей, а?
Мелисса подняла было руку, чтобы поправить волосы, но та зависла в воздухе.
– Элис? – прошептала она, и ее рот искривился. Так обычно выглядят герои в фильмах, когда видят человека, который ранее поклялся их убить.
Элис задорно подмигнула:
– Да, это я. Схватываешь на лету, подруга!
Мелисса побледнела, и ее кожа стала еще белее, чем обычно.
– Что… что… ты здесь делаешь? – Мелисса не могла подобрать слова, ее удивлению не было предела.
– То же, что и ты, я полагаю, – улыбнулась Элис. – Пришла учиться.
– Но… но…
Грейс, Луиза и я засмеялись. Мелисса всегда была такой самоуверенной, что странно видеть ее потерявшейся и не знающей, что ответить. Но надо отдать ей должное, она не сдавалась.
– Но… разве… ты теперь… не в Дублине?
Элис усмехнулась:
– Ну, по правде говоря, я переехала в Дублин, но потом решила, что мне будет тебя не хватать, и вернулась.
Мелисса поняла все неверно, поэтому расслабилась, решив, что дела не так уж плохи.
– Значит, ты приехала навестить нас?
Элис задумалась на мгновение, а затем прощебетала:
– Можно и так сказать. Только этот визит будет о-о-о-очень долгим, ведь я планирую остаться в Лимерике навсегда.
На секунду мне показалось, что сейчас Мелисса снимет свои модные розовые сандалии и запустит ими в нас. Но в этот момент прозвенел звонок, и все бросились в класс.
Теперь, когда Элис вернулась, занятия больше не будут такими скучными! Уверена в этом!
Глава третья
Следующие несколько недель прошли просто замечательно. Иногда я ждала Элис у дома ее отца, а иногда приходила в квартиру Вероники. Сначала было немножко неловко, но потом я привыкла, а ведь когда-то эта семья дружно жила в одном доме.
Все в классе были необычайно возбуждены, поскольку приближался день нашей конфирмации[3]. Большинство дней мы проводили в церкви, разучивая гимны и тренируясь тихо садиться и вставать со своих мест, а также ходить к алтарю ровной колонной. Сначала нам давалось это нелегко, и многие путали места, а наша учительница мисс О’Хёрлихи только и делала, что причитала:
– А если вы все перепутаете в присутствии священника? Вы просто меня опозорите!
Однако после некоторой практики все пошло как по маслу, и разбуди нас среди ночи, мы и тогда бы нашли свои места и выстроились в ровную линию перед алтарем. Элис вообще сказала, что все лучше, чем математика.
В обеденный перерыв мы обсуждали, что наденем на обряд конфирмации. Мелисса рассказывала всем, кто отваживался ее слушать, что она поедет в магазин «Арнотт» в Дублине и купит там настоящее дизайнерское платье и туфли на высоком каблуке. Грейс собиралась лететь за платьем в Лондон, но это не казалось таким уж ужасным событием, поскольку она не трещала об этом дни напролет.
Во время наших обсуждений я все больше помалкивала. У меня никогда не было клевой одежды. Если бы мама могла, она бы связала мне платье для конфирмации или сплела из веточек и листьев, если бы это не повредило окружающей среде. Когда бы я ни заикалась на эту тему, мама говорила одно и то же:
– Прекрати спорить! Конфирмация, как ты знаешь, религиозный обряд. И то, что ты наденешь, – совсем не главное.
Я, конечно, знала, что одежда вовсе не главное, но в то же время она была непременным атрибутом. И если я надену что-нибудь по-настоящему отстойное, Мелисса будет очень долго смеяться надо мной, а весь торжественный день будет испорчен.
Так что я решила действовать и однажды в субботу, проснувшись пораньше, переделала кучу домашних дел, а затем приготовила родителям завтрак в постель, даже сварив маме овсянку, чтобы ее настроение несколько улучшилось.
Моя сестренка Рози уже была в их спальне и возилась у родителей в кровати. Папа рассмеялся, увидев меня, входящую к ним в комнату с подносом, уставленным чашками и тарелками.
– Для чего весь этот пир, Мэган? – хитро улыбнулся он. – Могу поспорить, что ты чего-то хочешь.
Я кивнула. Притворяться дальше было бессмысленно – родители всегда могли читать мои мысли. Глубоко вздохнув, я начала:
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно мы сегодня пойдем и купим платье для конфирмации? Все в классе уже купили, и если я срочно не раздобуду что-нибудь, то одноклассники подумают, что я полный лузер.
Мама уселась в кровати так, что моим глазам предстала ее ночная рубашка, вся заштопанная, наверняка ей была не одна сотня лет.
– Не драматизируй, Мэган. Я уже говорила, что всякий, кто судит о тебе по одежде, просто не заслуживает быть твоим другом.
Я глубоко вздохнула:
– Хорошо, мама. Забудь, что я сказала про лузера. Но, пожалуйста, можно мы поедем сегодня в город и купим что-нибудь?
Мама на минуту задумалась:
– Вообще-то сегодня я собиралась прибраться в нашем сарае в саду. Ты бы могла мне помочь…
– Да брось, Шейла, – оборвал ее отец. – Помоги бедной девочке в ее несчастье! Я отведу Рози в парк, а вы вдвоем отправитесь на шопинг.
Как только папа произнес последнюю фразу, Рози задорно задрала голову и захлопала в ладоши:
– Да! Мы идем в парк!
Все рассмеялись.
В одном милом магазинчике я выбрала себе действительно клевые модные белые брюки, полосатый бело-голубой топ и широкую белую рубашку, которую я планировала надеть сверху.
На обратном пути к машине я была так счастлива, что мне хотелось петь. Случилось невообразимое – я буду нормально одета во время обряда конфирмации! Но затем мне в голову пришла ужасная мысль, которая немедленно все испортила. Что наденет моя дорогая мамочка? Мне надо было узнать это, и в то же время я подозревала, что если узнаю, то бессонные ночи мне гарантированы, потому что ее наряд мог стать настоящим кошмаром. Разве кто-то сможет заметить мой классный прикид, если сзади меня будет стоять мама, одетая как в самые мрачные годы Средневековья?
– Хм, мам, – начала я неуверенно. – Ты случайно не собираешься что-нибудь купить себе для моей конфирмации?
Она отбросила волосы с лица и рассмеялась так громко, словно я сказала что-то необычайно смешное:
– Что за мысль! Разве у меня мало одежды в шкафу?
Это правда, шкаф просто ломился… от уродливого, немодного и изношенного старья. Казалось, что это одежда не современной женщины, а обноски, украденные из лавки старьевщика.
Пока я приходила в себя от шока, в который меня повергла ее реплика, мама продолжала:
– Хотя если постараюсь, то, наверное, закончу вязать тот комбинезон. Как ты думаешь? Правда, он мило будет смотреться на мне?
Я чуть не задохнулась от ужаса, представив ее в этом бесформенном кошмаре.
Она, должно быть, шутит! Она просто не может говорить серьезно!
Мама вязала этот дурацкий комбинезон уже практически два года. Он представлял собой гигантское нечто, на которое пошла старая шерсть, оставшаяся от других не менее ужасных вязаных вещей. Это было отвратительное уродство, состоящее из оранжевых, красных, розовых, коричневых и болотно-зеленых полос. Оно живо напомнило мне о тех бесформенных комбинезонах, которые я носила, когда была маленькой. Казалось, кошмар ожил и преследует меня. Если, не дай бог, мама закончит его и наденет на мою конфирмацию, я могу поставить на себе жирный крест или сразу же вытатуировать слово «лузер» у себя на лбу заглавными буквами и так и явиться на церемонию.
Я остановилась.
– Уверена, комбинезон будет чудо! – соврала я. – Но почему бы нам не пойти и не купить что-нибудь для тебя? Ты, мам, это заслужила!
Мама ласково улыбнулась:
– Спасибо, дорогая моя! Но если что-то и покупать для меня, то я, пожалуй, предпочту соковыжималку или новую пару садовых перчаток. Хотя мне очень приятно, что ты это предложила. Ты очень внимательная девочка, Мэган!
Мама даже не заметила, как разочарована я была. Она продолжила идти, бормоча себе под нос:
– Если я немножко постараюсь, то довяжу левый рукав сегодня вечером. Можно добавить желтой шерсти, которая осталась от той кофты, которую я связала Рози в прошлом году… И, пожалуй, еще немного коричневой шерсти тоже…
Мне хотелось броситься тут же на тротуар и разреветься. Я была обречена. Это будет настоящим чудом, если мама решит одеться в приличную одежду.
Папа вернулся домой, размахивая над головой конвертом.
– Я выиграл в корпоративную лотерею! Впервые за двадцать лет! – радостно сообщил он.
Мама подбежала и попыталась выхватить конверт у него из рук. (Она обожала получать бесплатные вещи.)
– Что там, Донал? – произнесла она с нескрываемым любопытством. – Что ты выиграл? Ваучер на покупку плиты? Или садовый уикэнд? Я бы с огромным удовольствием отправилась на него и узнала массу интересных вещей по уходу за садом.
Но отец отрицательно помотал головой.
– Извини, дорогая. Боюсь, ни то и ни другое. Это ваучер на покупку одежды.
Он открыл конверт и прочитал:
– Магазин «О’Доннеллз» на Кэтрин-стрит. Двести пятьдесят евро. Недурно, а?
Мама разочарованно вздохнула:
– Такая огромная сумма. Мне на двадцать лет ее хватит.
Она была права. Моя мама обычно покупала одежду стоимостью пятьдесят центов в секонд-хендах и магазинах уцененных товаров для бедных. Когда она выходила замуж, то одолжила платье у приятельницы своей бабушки. Ну почему она не могла быть такой, как Вероника, мамаша Элис, которая могла спустить на платья подобную сумму в течение одного лишь обеденного перерыва!
Я посмотрела через плечо отца на ваучер, не осмеливаясь даже коснуться его – он был бесценен, и я боялась его испортить.
Мама снова вздохнула.
– А как быть с моим комбинезоном? Мне осталось всего-то довязать половину левого рукава, и у меня есть шерсть чудесных цветов, которую я собиралась использовать. Например, фиолетовую.
Отец увидел ужас, который отразился при этих словах на моем лице и, подмигнув, похлопал маму по руке:
– Ты знаешь, Шейла, что такое церковь в день конфирмации. Там будет столько народу! Слишком жарко для твоего вязаного комбинезона. Почему бы не оставить его для Рождества? Мэг права, воспользуйся ваучером и купи себе что-нибудь красивое.
Мама неохотно кивнула:
– Полагаю, ты прав. Будет просто грешно не использовать такой шанс.
– Мамочка, ты красивая!
Мама только смущенно улыбнулась. Впервые в жизни она действительно потрясающе выглядела.
Но вскоре все снова испортилось, потому что продавщица с сочувствием произнесла что-то насчет маминой прически, сокрушаясь, что у всех бывают плохие дни, когда волосы торчат во все стороны, и как бы великолепно смотрелась миссис, если бы забрала волосы наверх. Мама покраснела, став такого же цвета, как красная окантовка на ее незаконченном комбинезоне. И я знала, почему. Откуда же было продавщице знать, что у моей мамы волосы всегда имели такой вид – тусклые и жесткие, как металлическая мочалка, которую мы используем для мытья самых грязных кастрюль. Разве продавщица могла представить, что мама не ходила к парикмахеру, наверное, с тех пор, как ей стукнуло пятнадцать.
В тот момент она посмотрела на красное мамино лицо и поняла, какую ужасную ошибку совершила. Бросившись к витрине, она сняла откуда-то тонкий шелковый шарф и красиво повязала его вокруг маминой шеи.
– Вот, – произнесла она с видимым смущением, – маленький подарок от нашего магазина. Он прекрасно дополнит ваш наряд!
Мама улыбнулась и отправилась в примерочную, чтобы переодеться в джинсовый комбинезон, в котором пришла.
Через несколько минут она вручила продавщице ваучер, а я потянула ее скорей домой, пока она не передумала. Той ночью я впервые в жизни заснула с мыслью, что у меня, пожалуй, самая обыкновенная нормальная семья.
Все в классе были необычайно возбуждены, поскольку приближался день нашей конфирмации[3]. Большинство дней мы проводили в церкви, разучивая гимны и тренируясь тихо садиться и вставать со своих мест, а также ходить к алтарю ровной колонной. Сначала нам давалось это нелегко, и многие путали места, а наша учительница мисс О’Хёрлихи только и делала, что причитала:
– А если вы все перепутаете в присутствии священника? Вы просто меня опозорите!
Однако после некоторой практики все пошло как по маслу, и разбуди нас среди ночи, мы и тогда бы нашли свои места и выстроились в ровную линию перед алтарем. Элис вообще сказала, что все лучше, чем математика.
В обеденный перерыв мы обсуждали, что наденем на обряд конфирмации. Мелисса рассказывала всем, кто отваживался ее слушать, что она поедет в магазин «Арнотт» в Дублине и купит там настоящее дизайнерское платье и туфли на высоком каблуке. Грейс собиралась лететь за платьем в Лондон, но это не казалось таким уж ужасным событием, поскольку она не трещала об этом дни напролет.
Во время наших обсуждений я все больше помалкивала. У меня никогда не было клевой одежды. Если бы мама могла, она бы связала мне платье для конфирмации или сплела из веточек и листьев, если бы это не повредило окружающей среде. Когда бы я ни заикалась на эту тему, мама говорила одно и то же:
– Прекрати спорить! Конфирмация, как ты знаешь, религиозный обряд. И то, что ты наденешь, – совсем не главное.
Я, конечно, знала, что одежда вовсе не главное, но в то же время она была непременным атрибутом. И если я надену что-нибудь по-настоящему отстойное, Мелисса будет очень долго смеяться надо мной, а весь торжественный день будет испорчен.
Так что я решила действовать и однажды в субботу, проснувшись пораньше, переделала кучу домашних дел, а затем приготовила родителям завтрак в постель, даже сварив маме овсянку, чтобы ее настроение несколько улучшилось.
Моя сестренка Рози уже была в их спальне и возилась у родителей в кровати. Папа рассмеялся, увидев меня, входящую к ним в комнату с подносом, уставленным чашками и тарелками.
– Для чего весь этот пир, Мэган? – хитро улыбнулся он. – Могу поспорить, что ты чего-то хочешь.
Я кивнула. Притворяться дальше было бессмысленно – родители всегда могли читать мои мысли. Глубоко вздохнув, я начала:
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно мы сегодня пойдем и купим платье для конфирмации? Все в классе уже купили, и если я срочно не раздобуду что-нибудь, то одноклассники подумают, что я полный лузер.
Мама уселась в кровати так, что моим глазам предстала ее ночная рубашка, вся заштопанная, наверняка ей была не одна сотня лет.
– Не драматизируй, Мэган. Я уже говорила, что всякий, кто судит о тебе по одежде, просто не заслуживает быть твоим другом.
Я глубоко вздохнула:
– Хорошо, мама. Забудь, что я сказала про лузера. Но, пожалуйста, можно мы поедем сегодня в город и купим что-нибудь?
Мама на минуту задумалась:
– Вообще-то сегодня я собиралась прибраться в нашем сарае в саду. Ты бы могла мне помочь…
– Да брось, Шейла, – оборвал ее отец. – Помоги бедной девочке в ее несчастье! Я отведу Рози в парк, а вы вдвоем отправитесь на шопинг.
Как только папа произнес последнюю фразу, Рози задорно задрала голову и захлопала в ладоши:
– Да! Мы идем в парк!
Все рассмеялись.
* * *
Через час мы уже были в городе, и мне все-таки удалось оторвать маму от магазинов, где продавали уродские серые бесформенные платья для старух.В одном милом магазинчике я выбрала себе действительно клевые модные белые брюки, полосатый бело-голубой топ и широкую белую рубашку, которую я планировала надеть сверху.
На обратном пути к машине я была так счастлива, что мне хотелось петь. Случилось невообразимое – я буду нормально одета во время обряда конфирмации! Но затем мне в голову пришла ужасная мысль, которая немедленно все испортила. Что наденет моя дорогая мамочка? Мне надо было узнать это, и в то же время я подозревала, что если узнаю, то бессонные ночи мне гарантированы, потому что ее наряд мог стать настоящим кошмаром. Разве кто-то сможет заметить мой классный прикид, если сзади меня будет стоять мама, одетая как в самые мрачные годы Средневековья?
– Хм, мам, – начала я неуверенно. – Ты случайно не собираешься что-нибудь купить себе для моей конфирмации?
Она отбросила волосы с лица и рассмеялась так громко, словно я сказала что-то необычайно смешное:
– Что за мысль! Разве у меня мало одежды в шкафу?
Это правда, шкаф просто ломился… от уродливого, немодного и изношенного старья. Казалось, что это одежда не современной женщины, а обноски, украденные из лавки старьевщика.
Пока я приходила в себя от шока, в который меня повергла ее реплика, мама продолжала:
– Хотя если постараюсь, то, наверное, закончу вязать тот комбинезон. Как ты думаешь? Правда, он мило будет смотреться на мне?
Я чуть не задохнулась от ужаса, представив ее в этом бесформенном кошмаре.
Она, должно быть, шутит! Она просто не может говорить серьезно!
Мама вязала этот дурацкий комбинезон уже практически два года. Он представлял собой гигантское нечто, на которое пошла старая шерсть, оставшаяся от других не менее ужасных вязаных вещей. Это было отвратительное уродство, состоящее из оранжевых, красных, розовых, коричневых и болотно-зеленых полос. Оно живо напомнило мне о тех бесформенных комбинезонах, которые я носила, когда была маленькой. Казалось, кошмар ожил и преследует меня. Если, не дай бог, мама закончит его и наденет на мою конфирмацию, я могу поставить на себе жирный крест или сразу же вытатуировать слово «лузер» у себя на лбу заглавными буквами и так и явиться на церемонию.
Я остановилась.
– Уверена, комбинезон будет чудо! – соврала я. – Но почему бы нам не пойти и не купить что-нибудь для тебя? Ты, мам, это заслужила!
Мама ласково улыбнулась:
– Спасибо, дорогая моя! Но если что-то и покупать для меня, то я, пожалуй, предпочту соковыжималку или новую пару садовых перчаток. Хотя мне очень приятно, что ты это предложила. Ты очень внимательная девочка, Мэган!
Мама даже не заметила, как разочарована я была. Она продолжила идти, бормоча себе под нос:
– Если я немножко постараюсь, то довяжу левый рукав сегодня вечером. Можно добавить желтой шерсти, которая осталась от той кофты, которую я связала Рози в прошлом году… И, пожалуй, еще немного коричневой шерсти тоже…
Мне хотелось броситься тут же на тротуар и разреветься. Я была обречена. Это будет настоящим чудом, если мама решит одеться в приличную одежду.
* * *
Но через несколько дней чудо все-таки случилось.Папа вернулся домой, размахивая над головой конвертом.
– Я выиграл в корпоративную лотерею! Впервые за двадцать лет! – радостно сообщил он.
Мама подбежала и попыталась выхватить конверт у него из рук. (Она обожала получать бесплатные вещи.)
– Что там, Донал? – произнесла она с нескрываемым любопытством. – Что ты выиграл? Ваучер на покупку плиты? Или садовый уикэнд? Я бы с огромным удовольствием отправилась на него и узнала массу интересных вещей по уходу за садом.
Но отец отрицательно помотал головой.
– Извини, дорогая. Боюсь, ни то и ни другое. Это ваучер на покупку одежды.
Он открыл конверт и прочитал:
– Магазин «О’Доннеллз» на Кэтрин-стрит. Двести пятьдесят евро. Недурно, а?
Мама разочарованно вздохнула:
– Такая огромная сумма. Мне на двадцать лет ее хватит.
Она была права. Моя мама обычно покупала одежду стоимостью пятьдесят центов в секонд-хендах и магазинах уцененных товаров для бедных. Когда она выходила замуж, то одолжила платье у приятельницы своей бабушки. Ну почему она не могла быть такой, как Вероника, мамаша Элис, которая могла спустить на платья подобную сумму в течение одного лишь обеденного перерыва!
Я посмотрела через плечо отца на ваучер, не осмеливаясь даже коснуться его – он был бесценен, и я боялась его испортить.
Мама снова вздохнула.
– А как быть с моим комбинезоном? Мне осталось всего-то довязать половину левого рукава, и у меня есть шерсть чудесных цветов, которую я собиралась использовать. Например, фиолетовую.
Отец увидел ужас, который отразился при этих словах на моем лице и, подмигнув, похлопал маму по руке:
– Ты знаешь, Шейла, что такое церковь в день конфирмации. Там будет столько народу! Слишком жарко для твоего вязаного комбинезона. Почему бы не оставить его для Рождества? Мэг права, воспользуйся ваучером и купи себе что-нибудь красивое.
Мама неохотно кивнула:
– Полагаю, ты прав. Будет просто грешно не использовать такой шанс.
* * *
На следующий день я, мама и Рози отправились в «О’Доннеллз» покупать одежду. Необычайно приветливая продавщица помогла нам выбрать. Она показала чудесное бледно-зеленое платье и такого же цвета пиджак. Когда мама вышла из примерочной, Рози схватилась за ее юбку и восторженно запищала:– Мамочка, ты красивая!
Мама только смущенно улыбнулась. Впервые в жизни она действительно потрясающе выглядела.
Но вскоре все снова испортилось, потому что продавщица с сочувствием произнесла что-то насчет маминой прически, сокрушаясь, что у всех бывают плохие дни, когда волосы торчат во все стороны, и как бы великолепно смотрелась миссис, если бы забрала волосы наверх. Мама покраснела, став такого же цвета, как красная окантовка на ее незаконченном комбинезоне. И я знала, почему. Откуда же было продавщице знать, что у моей мамы волосы всегда имели такой вид – тусклые и жесткие, как металлическая мочалка, которую мы используем для мытья самых грязных кастрюль. Разве продавщица могла представить, что мама не ходила к парикмахеру, наверное, с тех пор, как ей стукнуло пятнадцать.
В тот момент она посмотрела на красное мамино лицо и поняла, какую ужасную ошибку совершила. Бросившись к витрине, она сняла откуда-то тонкий шелковый шарф и красиво повязала его вокруг маминой шеи.
– Вот, – произнесла она с видимым смущением, – маленький подарок от нашего магазина. Он прекрасно дополнит ваш наряд!
Мама улыбнулась и отправилась в примерочную, чтобы переодеться в джинсовый комбинезон, в котором пришла.
Через несколько минут она вручила продавщице ваучер, а я потянула ее скорей домой, пока она не передумала. Той ночью я впервые в жизни заснула с мыслью, что у меня, пожалуй, самая обыкновенная нормальная семья.
Глава четвертая
Утро дня конфирмации выдалось по-настоящему солнечным и безоблачным, поэтому было решено отправиться в церковь пешком. Признаться, я не большая любительница пеших прогулок, но, по крайней мере, так Мелисса не увидит нашу развалюху-машину.
Я чувствовала себя прекрасно в модной одежде. Не могу припомнить, когда в последний раз у меня было столько обновок.
Благодаря недавно купленному платью мама выглядела помолодевшей и даже немного загадочной, более того, она разрешила заколоть себе волосы одной из моих заколок, так что больше не походила на монстра из джунглей.
Папа надел свой лучший костюм, а Рози замечательно смотрелась в розовом платьице, которое когда-то принадлежало нашей кузине из Корка. Так мы шли по улице, и я почувствовала себя действительно счастливой, потому что моя семейка больше не казалась такой уж чокнутой.
Когда мы вошли во двор церкви, откуда-то появилась Элис и крепко меня обняла. Я была так рада, что она пройдет обряд конфирмации со мной, а не где-нибудь в Дублине, окруженная толпой незнакомцев.
– Мэган! – завизжала она так, будто не видела меня сто лет. – Счастливой конфирмации! Классно выглядишь! Мне нравится рубашка. А твоя мама вдвойне классно смотрится!
Рози протиснулась вперед, держа палец во рту.
– А как я? – произнесла она тоненьким голоском.
Элис схватила ее на руки и закружила в воздухе:
– Ты выглядишь лучше всех!
Рози обрадованно обняла Элис за шею.
В этот момент мимо нас прошествовала Мелисса. Она медленно оглядела всю мою семью, и было заметно, что она просто взбесилась, заметив, что не может ни к чему придраться.
Надо сказать, Мелисса выглядела просто отвратительно в своем супермодном платье из Дублина, которое было слишком блестящим и ярким для подобной религиозной церемонии. Кроме того, она не могла нормально ходить на высоченных каблуках и спотыкалась на каждом шагу. Ее волосы были забраны на макушке и представляли собой сложную комбинацию из кудрей и локонов. Все это придавало лицу Мелиссы глупое выражение. (Признаться, я не могла дождаться, когда первый же налетевший ветерок превратит все это вычурное великолепие в полный беспорядок.)
Старшая сестра Мелиссы нарядилась в длинное черное платье с рукавами, сплошь усеянными английскими булавками. Черная помада придавала ей сходство с героиней вампирских фильмов, которая сбежала со съемочной площадки.
Их родители выглядели так чопорно, словно собрались на ужин к президенту, и не удостаивали никого даже кивка головы. Мне представлялась редкая возможность посмеяться над Мелиссой и ее семейкой, но я не стала. Я была слишком счастлива, чтобы портить себе настроение.
Вскоре появилась мисс О’Хёрлихи и загнала нас в церковь, рассадив по местам.
Мама права – одежда не имела никакого значения в церкви, но я была так счастлива, что на этот раз я не в числе чудиков, что мысленно возблагодарила Бога за это.
Потом мы отправились навещать наших родственников. Я бы предпочла какую-нибудь шумную компанию, но, к сожалению, мама приобрела всего лишь новое платье, а не новые мозги, поэтому независимо от того, как клево она выглядела, ее мировоззрение осталось прежним.
После нудных родственников мы отправились на ужин к Элис. Мамаша Элис, Вероника, и моя мама не были, конечно, подругами, но мы подбросили им идею, что поскольку мы дружим, то неплохо было бы устроить совместный праздник или нечто подобное. Мама Элис согласилась, ведь в конце концов, кроме нас, там будут ее дочь, сын и бывший муж, поэтому не присутствовать она не могла. Правда, я до сих пор не понимаю, как моя мама согласилась. Она бы предпочла остаться дома и поужинать фасолью с коричневым рисом под соусом карри.
В любом случае, столик в ресторане заказан, и отказаться она уже не могла, даже если бы и захотела.
В ресторане было очень весело. Мы с Элис сидели друг напротив друга и болтали, снова вспоминая прошедший день. Даже Джейми, обычно очень наглый и самоуверенный, вел себя прилично, и они вместе с Рози раскрасили сотню картинок. Папа и Питер, отец Элис, как обычно, обсуждали футбол. Должна признаться, что мама и Вероника действительно старались наладить разговор. Вопросы защиты окружающей среды не были подняты вовсе, туфли всплыли в разговоре дважды, а сумки трижды.
В конце вечера мы попрощались друг с другом, стоя на улице, причем Вероника перед тем, как уйти с детьми, даже поцеловала Питера в щеку.
Я тихо вздохнула, ощущение блаженства наполняло мою грудь. Теперь все будет хорошо. Я была просто уверена. Хотя родители Элис по-прежнему жили врозь, но, по крайней мере, они нашли способ цивилизованно общаться и, кажется, даже вновь чувствовали некоторую симпатию друг к другу. Думаю, теперь Элис наконец-то поймет, что прошлого не вернешь, и отбросит все свои планы по воссоединению родителей, и мы сможем спокойно наслаждаться нашими последними месяцами в шестом классе.
Я чувствовала себя прекрасно в модной одежде. Не могу припомнить, когда в последний раз у меня было столько обновок.
Благодаря недавно купленному платью мама выглядела помолодевшей и даже немного загадочной, более того, она разрешила заколоть себе волосы одной из моих заколок, так что больше не походила на монстра из джунглей.
Папа надел свой лучший костюм, а Рози замечательно смотрелась в розовом платьице, которое когда-то принадлежало нашей кузине из Корка. Так мы шли по улице, и я почувствовала себя действительно счастливой, потому что моя семейка больше не казалась такой уж чокнутой.
Когда мы вошли во двор церкви, откуда-то появилась Элис и крепко меня обняла. Я была так рада, что она пройдет обряд конфирмации со мной, а не где-нибудь в Дублине, окруженная толпой незнакомцев.
– Мэган! – завизжала она так, будто не видела меня сто лет. – Счастливой конфирмации! Классно выглядишь! Мне нравится рубашка. А твоя мама вдвойне классно смотрится!
Рози протиснулась вперед, держа палец во рту.
– А как я? – произнесла она тоненьким голоском.
Элис схватила ее на руки и закружила в воздухе:
– Ты выглядишь лучше всех!
Рози обрадованно обняла Элис за шею.
В этот момент мимо нас прошествовала Мелисса. Она медленно оглядела всю мою семью, и было заметно, что она просто взбесилась, заметив, что не может ни к чему придраться.
Надо сказать, Мелисса выглядела просто отвратительно в своем супермодном платье из Дублина, которое было слишком блестящим и ярким для подобной религиозной церемонии. Кроме того, она не могла нормально ходить на высоченных каблуках и спотыкалась на каждом шагу. Ее волосы были забраны на макушке и представляли собой сложную комбинацию из кудрей и локонов. Все это придавало лицу Мелиссы глупое выражение. (Признаться, я не могла дождаться, когда первый же налетевший ветерок превратит все это вычурное великолепие в полный беспорядок.)
Старшая сестра Мелиссы нарядилась в длинное черное платье с рукавами, сплошь усеянными английскими булавками. Черная помада придавала ей сходство с героиней вампирских фильмов, которая сбежала со съемочной площадки.
Их родители выглядели так чопорно, словно собрались на ужин к президенту, и не удостаивали никого даже кивка головы. Мне представлялась редкая возможность посмеяться над Мелиссой и ее семейкой, но я не стала. Я была слишком счастлива, чтобы портить себе настроение.
Вскоре появилась мисс О’Хёрлихи и загнала нас в церковь, рассадив по местам.
Мама права – одежда не имела никакого значения в церкви, но я была так счастлива, что на этот раз я не в числе чудиков, что мысленно возблагодарила Бога за это.
* * *
После церемонии мы все отправились в школу на маленькую вечеринку. Элис, Грейс, Луиза и я сидели на подоконнике, пили апельсиновый сок, ели печенье и обсуждали, кто во что был сегодня одет.Потом мы отправились навещать наших родственников. Я бы предпочла какую-нибудь шумную компанию, но, к сожалению, мама приобрела всего лишь новое платье, а не новые мозги, поэтому независимо от того, как клево она выглядела, ее мировоззрение осталось прежним.
После нудных родственников мы отправились на ужин к Элис. Мамаша Элис, Вероника, и моя мама не были, конечно, подругами, но мы подбросили им идею, что поскольку мы дружим, то неплохо было бы устроить совместный праздник или нечто подобное. Мама Элис согласилась, ведь в конце концов, кроме нас, там будут ее дочь, сын и бывший муж, поэтому не присутствовать она не могла. Правда, я до сих пор не понимаю, как моя мама согласилась. Она бы предпочла остаться дома и поужинать фасолью с коричневым рисом под соусом карри.
В любом случае, столик в ресторане заказан, и отказаться она уже не могла, даже если бы и захотела.
В ресторане было очень весело. Мы с Элис сидели друг напротив друга и болтали, снова вспоминая прошедший день. Даже Джейми, обычно очень наглый и самоуверенный, вел себя прилично, и они вместе с Рози раскрасили сотню картинок. Папа и Питер, отец Элис, как обычно, обсуждали футбол. Должна признаться, что мама и Вероника действительно старались наладить разговор. Вопросы защиты окружающей среды не были подняты вовсе, туфли всплыли в разговоре дважды, а сумки трижды.
В конце вечера мы попрощались друг с другом, стоя на улице, причем Вероника перед тем, как уйти с детьми, даже поцеловала Питера в щеку.
Я тихо вздохнула, ощущение блаженства наполняло мою грудь. Теперь все будет хорошо. Я была просто уверена. Хотя родители Элис по-прежнему жили врозь, но, по крайней мере, они нашли способ цивилизованно общаться и, кажется, даже вновь чувствовали некоторую симпатию друг к другу. Думаю, теперь Элис наконец-то поймет, что прошлого не вернешь, и отбросит все свои планы по воссоединению родителей, и мы сможем спокойно наслаждаться нашими последними месяцами в шестом классе.