Страница:
Джули Кагава
Железная королева
Эрике и Гейл,
верным поклонницам Ясеня.
И Нику, который всегда меня вдохновляет.
Часть I
1. Долгий путь домой
Одиннадцать лет назад, в мой шестой день рождения, папа исчез.
Год назад, в ту же самую дату, у меня украли и брата. Но в тот раз я отправилась за ним в Волшебную страну.
Удивительно, как сильно можно измениться в путешествии, сколько всего узнать. Я узнала, что тот, кого я считала своим отцом, вовсе мне не отец. Что мой биологический отец даже не человек. Что я – дочь легендарного эльфийского короля, что во мне течет его кровь. Я обнаружила, что обладаю властью, властью, которой сама до сих пор побаиваюсь. Властью, которой страшатся и эльфы; силой, способной их уничтожить… а я даже не уверена, что могу ее контролировать.
Я поняла, что любовь преодолевает и время, и биологические различия, что она бывает прекрасной, идеальной и стоящей того, чтоб за нее бороться, но вместе с тем – и хрупкой, и скорбной, а иногда приходится ею жертвовать. Что порой ты – в одиночку против целого мира, и нет простых решений. Что необходимо различать, когда держаться изо всех сил, а когда отступить. И что даже если любовь возвращается, порой тот, кто целую жизнь был рядом с тобой, показывает себя совсем с другой стороны.
Я думала, что все закончилось. Я думала, что путешествие в Волшебную страну, тяжелые решения, которые мне приходилось принимать, жертвы ради тех, кого я люблю, остались в прошлом. Но тучи сгустились; грядущая буря покажет, правильно ли я все решила. И на этот раз пути назад не будет.
Меня зовут Меган Чейз.
Меньше чем через двадцать четыре часа мне исполнится семнадцать.
Дежавю, правда? Поразительно, как быстро летит время, будто сами мы застыли и не движемся. Неужели с того дня прошел целый год? С того дня, когда я оказалась в Небывалом. С того дня, который изменил мою жизнь навсегда.
Строго говоря, мне вообще-то еще не семнадцать. Я слишком долго прожила в Волшебной стране. В Небывалом не взрослеешь, или взрослеешь чрезвычайно медленно. Поэтому, хотя в реальном мире прошел целый год, сама я, наверное, всего лишь на несколько дней старше, чем в тот день, когда его покинула.
В реальном мире я так сильно изменилась, что сама себя не узнаю.
Везущий нас оборотень-таттеркольт выбивал негромкий ритм копытцами по асфальту, в такт биению моего сердца. Здесь, в Луизиане, на пустынном шоссе, обсаженном высокими дубами и замшелыми кипарисами, машин почти не было, а те, что изредка попадались, стремительно проносились мимо нас, вздымая палые листья. Никто не замечал лохматую черную лошадь с глазами, как жаркие угли, бредущую по дороге без удил, поводьев и седла. Никто не видел едущих на лошади пассажиров: светловолосую девушку и мрачного, красивого принца позади нее, обнимающего свою спутницу за талию. Смертные не видят мира фейри, мира, частью которого стала теперь и я… вольно или невольно.
– Чего ты боишься?
От глухого шепота из-за спины меня пробрало холодком. Даже во влажных болотах Луизианы Зимний принц источал холод, и его дыхание приятно леденило мне кожу.
Я покосилась через плечо:
– В каком смысле?
Ясень, принц Неблагого двора, смотрел прямо на меня, и его серебристые зрачки мерцали в сумерках. Формально он уже не был принцем. Королева Маб изгнала сына из Волшебной страны за то, что он не пожелал отречься от своей любви к наполовину земной дочери Оберона, Летнего владыки. Моего отца. Лету и Зиме положено враждовать. Нам нельзя сотрудничать, нельзя совместно идти в походы и, самое главное, нельзя друг друга любить.
Но мы влюбились, и теперь Ясень здесь, со мной. Мы – изгнанники, и «тропы» – пути в Небывалое – закрылись для нас навсегда. Впрочем, мне все равно. Я не намерена возвращаться.
– Нервничаешь? – Ясень погладил меня по голове, убрал прядь волос в сторону. Я поежилась. – Ты вся мерцаешь беспокойством. В чем дело?
Могла бы и догадаться. Чувств от Ясеня не утаить… да и вообще от эльфов, если уж на то пошло. Их волшебство, их чары появляются из сновидений и эмоций смертных. Так что Ясень неизбежно ощущал все, что я чувствовала.
– Прости, – сказала я ему. – Да, пожалуй, нервничаю.
– Почему?
– Почему? Я отсутствовала целый год! Мама, когда меня увидит… – У меня засосало под ложечкой при мысли о встрече с родными: слезы, сердитое облегчение, неизбежные расспросы. – Они ведь ничего не знали обо мне, пока я была в Небывалом.
Я со вздохом посмотрела вдаль – асфальтовая дорога таяла в темноте.
– Что я им скажу? Как смогу объяснить?
Таттеркольт фыркнул и прянул ушами – какая-то машина пронеслась слишком близко от нас. Уж не старенький потрепанный «Форд» Люка прогрохотал по шоссе и скрылся за поворотом? Если это и впрямь мой отчим, он бы нас все равно не заметил; даже когда мы с ним жили в одном доме, он с трудом вспоминал, как меня зовут.
– Расскажешь правду, – вдруг заявил Ясень. Я подпрыгнула от неожиданности. – С самого начала. Они либо примут тебя, либо нет. Ты не сможешь скрыть свою сущность, особенно от родственников. Лучше поскорее с этим покончить… а с последствиями разберемся позже.
Его прямота меня удивляла. Я еще не привыкла к этому новому Ясеню, разговорчивому и улыбчивому эльфу, больше не прячущемуся за ледяной стеной равнодушия. С тех пор как нас изгнали из Волшебной страны, он держался уже не так сумрачно и хмуро, как будто скинул с плеч тяжелый груз. Конечно, по обычным меркам он все еще был задумчивый и серьезный, но впервые в жизни начал проявлять свою истинную сущность, в которую я верила с самого начала.
– А если они не смогут? – Все утро я мучилась этим вопросом. – А если они меня испугаются? Если… знать меня не захотят?
Мой голос задрожал, как у разобидевшейся пятилетки. Однако Ясень только крепче обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Тогда ты тоже станешь сиротой, – ответил он. – И мы придумаем, как дальше жить. – Его губы коснулись моего уха. – Вместе.
У меня перехватило дыхание, я повернулась, хотела его поцеловать, погладить по шелковым темным волосам…
Таттеркольт фыркнул и внезапно взбрыкнул так, что я подскочила на его спине, – хорошо еще, не слетела на землю. Я судорожно схватилась за конскую гриву, а Ясень поймал меня за запястье и помог удержаться на лошади. Гулко заколотилось сердце; я метнула сердитый взгляд на затылок оборотня и с трудом удержалась от желания пнуть его под ребра, а то бы он вообще меня беззастенчиво сбросил. Животина мотнула головой и посмотрела на нас: глаза вспыхнули алым, на конской морде явственно читалось отвращение.
Я скорчила гримасу и ехидно поинтересовалась:
– О, прошу прощения, мы тебе не мешаем? – Тварь фыркнула. – Ладно. Будем вести себя прилично.
Ясень только хмыкнул. Я со вздохом уставилась на дорогу, поверх мерно покачивающейся головы таттеркольта высматривая знакомые приметы. Сердце дрогнуло при виде ржавого фургона на обочине, через рассыпающуюся крышу которого пророс куст. Эта развалюха здесь валялась, сколько я себя помню, я каждый день из школы проезжала мимо на автобусе. Выходит, мы почти на месте.
Теперь мне казалось, что все это было очень давно, в прошлой жизни! Мы с моим другом Робби ездили в школу на автобусе, и у меня не было других забот, кроме оценок, домашних заданий и предстоящего экзамена по вождению. Столько всего поменялось; как странно будет возвращаться в школу, к прежней, скучной жизни, будто ничего не случилось.
– Мне, наверное, придется остаться на второй год, – вздохнула я и спиной почувствовала озадаченный взгляд Ясеня. Конечно, ему-то, бессмертному эльфу, ни к чему переживать за школу и водительские права.
Реальность вдруг обрушилась на меня всей своей тяжестью. Жизнь в Небывалом прошла как сон, смутный и неосязаемый, теперь же мы вернулись в настоящий мир. Мир, в котором мне придется думать об оценках, о домашних заданиях, о колледже. Когда-то ведь хотелось устроиться на работу на время каникул, накопить на машину. Хотелось после школы поступать в Технологический, может быть, потом уехать в Батон-Руж или Новый Орлеан. А теперь как? После всего, что случилось? И как вписать в эти планы темного принца-изгнанника?
– Что такое? – Ледяное дыхание Ясеня щекотало мне ухо.
Я набрала побольше воздуха.
– Что нам делать, Ясень? Что с нами будет через год, через два? Я не смогу остаться тут навечно… рано или поздно мне придется жить дальше. Учиться, работать, когда-нибудь в колледж уехать… – Я умолкла и уставилась в землю. – Мне придется что-то делать, только без тебя не хочется.
– Я об этом думал, – отозвался Ясень. Я подняла голову к нему и с удивлением обнаружила, что принц слегка улыбается. – У тебя вся жизнь впереди. Конечно, ты должна планировать будущее. Как я понимаю, Плут шестнадцать лет изображал из себя смертного. Не вижу причин, почему бы и мне этого не сделать.
Я заморгала.
– Правда?
Он осторожно погладил меня по щеке, пристально взглянул прямо в глаза.
– Наверное, тебе придется кое-что мне объяснить о мире смертных, но я готов учиться. – Губы его снова тронула лукавая улыбка. – Я уверен, что смогу «быть человеком», если нужно. Скажешь, буду ходить на занятия в школу. Решишь переехать в большой город, за мечтой – поедем вместе. А если когда-нибудь в дальнейшем ты захочешь выйти замуж в белом платье и оформить все официально, по-человечески, я готов и на это. – Он склонился ко мне так близко, что я разглядела собственное отражение в серебристых зрачках. – Так или иначе, боюсь, ты теперь еще долго от меня не отделаешься.
Я даже не знала, что сказать. Хотела поблагодарить его, но слова для эльфов значили совсем иное. Хотела прильнуть к нему и поцеловать, но тогда таттеркольт, пожалуй, сбросил бы меня в придорожную канаву.
– Ясень… – начала я, однако договорить не успела, таттеркольт внезапно остановился у гравийной дорожки, ведущей к небольшому холму. Там, впереди, виднелся криво приколоченный знакомый почтовый ящик: хотя зеленая краска поблекла от времени, даже в темноте я ясно различила надпись.
«Чейз. 14202»
Сердце замерло. Дома.
Я неловко слезла со спины таттеркольта; ноги едва держали после долгой поездки верхом. Ясень грациозно спешился и что-то прошептал на ухо вредной животине; та фыркнула, вскинула голову и прянула в темноту. Секунда, и зверь скрылся из виду.
Сердце гулко билось. Дом, семья – за тем пригорком: старый фермерский домик с облупившейся зеленой краской, за домом – сарайчик со свиньями, грузовик Люка и мамин пикап на подъездной дорожке.
Ясень бесшумно оказался рядом со мной.
– Готова?
Нет, я была не готова. И, оттягивая время, отвернулась в другую сторону, туда, где в темноте исчез оборотень-таттеркольт.
– Куда он делся? – спросила я, пытаясь не думать о предстоящей мне встрече. – Что ты ему шепнул?
– Что долг оплачен, мы на равных. – Принц чуть улыбнулся, глядя вслед скрывшейся твари; его это как будто позабавило. – Оказывается, я больше не могу ими командовать, как прежде. Отныне придется просить об одолжении.
– Это плохо?
Улыбка сменилась ухмылкой.
– Мне много кто должен.
Я все еще медлила. Тогда он кивнул в сторону дома.
– Иди. Тебя ждет семья.
– А ты?
– Пожалуй, лучше, если сначала ты сама. – В глазах принца мелькнуло сожаление, он вымученно улыбнулся. – Вряд ли твой брат мне обрадуется.
– Но…
– Я буду рядом. – Ясень пригладил мне выбившуюся прядь волос. – Обещаю.
Я со вздохом снова обернулась к дому и буркнула, смирившись с неизбежным:
– Ладно. Была не была.
Сделала три шага вперед по хрустящей гравием дорожке и обернулась через плечо. Никого, лишь насмешливый ветер гонял листву на том месте, где только что стоял Ясень. Так по-эльфийски! Покачав головой, я продолжила путь в одиночку.
С пригорка открылся вид на дом, в котором я прожила десять лет. В кухонном окне горел свет, двигались силуэты родных. Вот мамина гибкая тень склонилась над раковиной; вот Люк в линялом комбинезоне собирает стопкой тарелки. А если прищуриться, над кухонным столом можно было разглядеть кудрявую макушку Итана.
В глазах защипало от слез. После годовой разлуки, после драк с волшебными созданиями, после новостей о том, кто я такая, после бесчисленных партий в прятки со смертью я наконец-то вернулась домой.
– Какая прелесть! – прошипели рядом.
Я подпрыгнула, озираясь по сторонам.
– Вверху, принцесса!
Я только и успела разглядеть вверху мерцающие нити, как на меня упала тонкая сеть. Я закричала, забилась в опутавших меня сплетениях, пытаясь выпростаться из еле различимой паутины. Пальцы обожгло резкой болью, выступила кровь. Я присмотрелась к нитям. Сеть была сделана из тончайшей гибкой проволоки, о которую я только что изрезала все пальцы.
Донесся резкий смех; я изогнулась, силясь разглядеть своих обидчиков. На электропроводах, протянутых до крыши дома, пристроились три создания с луковицеобразными туловищами и паучьими лапками, поблескивающими в лунном свете. Вдруг твари растопырили свои веретенообразные конечности и, спрыгнув с проводов, с металлическим позвякиванием посыпались на гравий. Я не на шутку перепугалась; неизвестные чудовища вскочили на ноги и бросились ко мне.
Я отпрянула, еще сильней запутываясь в проволочной сетке. Теперь, вблизи, создания напоминали мне гигантских пауков, даже более жутких, чем обычные насекомые. Паучьи лапки были как гигантские иголки, острые и блестящие. Однако сверху эти создания выглядели как сухопарые и тощие тетки, бледные, с черными глазами навыкате. Руки у них были словно из проволоки, длинные игольчатые пальцы сжимались клещами, ноги клацали по гравию.
– Попалась! – прошипела первая. Паучихи скалились и окружали сеть. – Все, как сказал король.
– Слишком просто! – взвизгнула вторая, выкатывая на меня черные глазищи. – Какая жалость! Я так рассчитывала на хорошую охоту, а это просто тощая букашка в паутине. Чего король боится?
– Король, – повторила я, и все трое ошарашенно замигали – не ожидали, что я буду говорить, а не пищать от ужаса? – Вы имеете в виду фальшивого короля, не так ли? Он все еще гоняется за мной?
Паучихи зашипели, скаля острые зубы.
– Не богохульствуй, девка! – взвизгнула одна из них, хватая меня сквозь отверстия в сетке. – Король не фальшивый! Он – Железный король, подлинный повелитель Железных эльфов!
– А я слышала другое, – возразила я, не опуская головы под черными жгучими взглядами. – Я встречала Железного короля, настоящего Железного короля, Машину. Или вы его уже забыли?
– Ничего мы не забыли! – прошипела паучиха. – Мы никогда не забудем Машину. Он хотел сделать тебя своей королевой, королевой Железных эльфов, а ты его в благодарность за такое прикончила!
– Он похитил моего брата и хотел уничтожить Небывалое! – огрызнулась я. – Но дело не в этом. Король, которому вы служите, тот, кто воссел на трон, – узурпатор. Он никакой не наследник. Вы поддерживаете самозванца.
– Ложь! – зашипели паучихи, обступая меня со всех сторон и до крови царапая игольчатыми пальцами. – Кто тебе сказал? Кто смеет поносить имя нового короля?
– Железный конь! – Я поморщилась, когда кто-то из них схватил меня за волосы и принялся дергать в разные стороны. – Мне рассказал Железный конь, полководец Машины.
– Предатель! Он и его повстанцы будут уничтожены, как только король разберется с тобой!
Паучихи визжали, изрыгая угрозы и проклятия, наносили удары сквозь ячейки сетки. Та, что держала меня за волосы, приподняла меня над землей. Я задохнулась от боли, глаза заволокло слезами, а мерзкое создание свистело мне прямо в лицо.
Вдруг между нами вспыхнуло холодным голубым. Железная тварь взвизгнула и… распалась на тысячи осколков, тут же осыпавшихся на землю. Как водится у их породы, паучиха исчезла, лишь поблескивала кучка булавок и острых иголок, отражая лунный свет. Две оставшиеся твари взвыли и отпрянули, а мой спаситель разорвал опутывавшую меня сеть и загородил собой от нападавших.
– Цела? – рявкнул Ясень, не спуская глаз с паучих.
Я с трудом встала на ноги. Затылок болел, пальцы кровоточили, руки были исцарапаны паучьими лезвиями.
– Все нормально, – откликнулась я.
Внутри нарастала холодная ярость. Чары взметнулись в торнадо эмоций и энергии. Когда я впервые попала к Маб, Зимняя королева запечатала мои магические способности, испугавшись неведомой силы, но теперь печать была разбита, и я опять почувствовала волшебную пульсацию. Чары были повсюду вокруг меня, дикие и свирепые, магия Оберона и Летних фейри.
– Ты убил нашу сестру! – взвизгнули паучихи и принялись рвать на себе волосы. – Порежем на куски!
Они с шипением ринулись к нам, замахиваясь коготками. Я ощутила волну чар от Ясеня, холоднее, чем буйное Летнее волшебство. Принц Зимы вскинул руку.
Вспышка голубого света, и одна из паучих оказалась под градом ледяных кинжалов – острые грани впивались в ее туловище шрапнелью. Тварь взвыла и распалась на части, рассыпалась сверкающими в траве осколками. Ясень выхватил меч и рванул к оставшейся паучихе.
Та яростно взвизгнула и взмахнула руками. Из пальцев-игл выросли мерцающие провода. Она набросилась на Ясеня, тот поднырнул; провода впились в попавшееся им на пути молодое деревце и изрезали его на кусочки. Пока принц вытанцовывал вокруг железной твари, я опустилась на колени и зарыла руки в землю, призывая собственные чары. Почувствовала пульс жизни в почве, потянулась мыслями в самую глубь, призывая помощь против металлического чудища на поверхности.
Паучиха так увлеченно пыталась располосовать Ясеня на ленточки, что совершенно растерялась, когда земля под ней разверзлась. Травы и корневища, плети и ветви обернулись вокруг ее веретенообразных конечностей, обвили туловище. Тварь взвизгнула, раскинула смертоносную проволоку, кроша растительность направо и налево, но я прибавила напор чар, и растения откликнулись на мой призыв, стали разрастаться, словно на ускоренной перемотке. Испуганная паучиха норовила ускользнуть от тянувших ее вниз ветвей.
Стремительная тень метнулась в воздухе, и сверху на паучиху обрушился Ясень. Его меч вонзился в туловище твари и на краткую секунду пригвоздил ее к земле, а потом паучиха рассыпалась беспорядочной грудой иголок.
Я облегченно вздохнула, но все вокруг меня вдруг закачалось. Деревья зашатались, руки-ноги у меня онемели, и земля как будто бросилась мне в лицо.
Я очнулась, лежа на спине, слабая и запыхавшаяся, точно после марафона. Надо мной встревоженно склонился Ясень.
– Меган, что случилось?
Тошнота прошла. Я сделала несколько глубоких вдохов, убедилась, что желудок больше не рвется наружу, и села прямо.
– Я… не знаю. Я воспользовалась чарами и просто… отключилась.
Черт, земля все еще дрожала. Ясень поддержал меня так бережно, как будто опасался поломать.
– Это нормально? – прошептала я, прижимаясь к его груди.
– Я о подобном не слышал. – В голосе принца прорывалась с трудом скрываемая тревога. – Может, побочный эффект от того, что твои способности были долго заперты?
Что ж, еще раз спасибо Маб.
Ясень встал и осторожно поднял меня на ноги. Руки у меня саднило, пальцы, изрезанные проволокой, были перепачканы кровью. Ясень оторвал несколько полос ткани от своей рубашки и перебинтовал мне пальцы, молча и умело, но вместе с тем нежно.
– Они меня ждали, – прошептала я, не сводя взгляда с тысяч рассыпанных по двору, металлически поблескивающих в лунном свете иголок.
Очередные неприятности, накликанные эльфами на мою семью. Мама с Люком, наверное, с ума сойдут! Только бы Итан случайно не напоролся на одну из иголок, пока они не исчезли!
– Им известно, где я живу. Фальшивый король знал, что я вернусь домой, и подослал этих…
Я перевела взгляд на дом: в окнах двигались силуэты моих родных, не подозревающих об ужасе снаружи.
Мне стало холодно. И дурно.
– Мне нельзя домой, – шепнула я, чувствуя на себе взгляд Ясеня. – Только не сейчас. Я не могу втянуть семью в безумие. – Последний взгляд на дом; потом я зажмурилась. – Фальшивый король на этом не успокоится. Он будет подсылать за мной все новых тварей, и вместе со мной пострадают мои родные. Я… я должна уйти. Немедленно.
– Куда ты пойдешь? – Уверенный голос Ясеня пробился сквозь мое отчаяние. – В Небывалое нам не вернуться, а в мире смертных Железные фейри повсюду.
– Не знаю.
Я спрятала лицо в ладонях. С семьей мне нельзя, домой – нельзя, обычной жизнью жить – нельзя. Нельзя, пока фальшивый король не прекратит меня искать или чудесным образом не свернет себе шею и сдохнет.
Или пока я сама не сверну себе шею и сдохну.
– Какая разница? – Я застонала, не отрывая ладоней от лица. – Куда бы я ни пошла, они не отступятся.
Сильные пальцы взяли меня за запястья и ласково потянули руки вниз. Я вздрогнула и уставилась в сверкающие серебристые глаза.
– Я буду за тебя сражаться, – произнес Ясень спокойно и глухо. – Делай что должно. Я буду рядом, что бы ты ни решила. И буду тебя беречь – хоть год, хоть тысячу лет.
Сердце заколотилось. Ясень отпустил мои запястья, скользнул руками по плечам и притянул к себе. Я прильнула к нему, спрятала лицо у него на груди, укрылась за ним, как за щитом, от всех разочарований и горестей, от осознания того, что впереди скитания. Я знала, какое решение мне предстоит принять. Если я хочу, чтобы бесконечное бегство и бесконечные битвы закончились, мне придется разобраться с Железным королем. Опять.
Я открыла глаза и уставилась на то место, где рассыпались железные твари, на поблескивающий в траве металлический хлам. От одной только мысли о чудовищах, крадущихся к Итану или маме, во мне закипала холодная ярость. «Хорошо же, – подумала я, цепляясь за рубашку Ясеня, – фальшивый король хочет драки? Я ему устрою!»
Однако пока я была не готова. Следовало набраться сил. Научиться контролировать свои магические способности, чары Лета и Железа, если в принципе возможно научиться и тем и другим. Для этого мне требовалось время. И место, куда бы не смогли явиться Железные эльфы. Я знала только одно такое безопасное место, где приспешники фальшивого короля ни за что меня не найдут.
Ясень, видимо, почувствовал перемену в моем настроении.
– Куда теперь? – шепнул он, уткнувшись мне в волосы.
Я сделала глубокий вдох и подняла голову.
– К Лэнанши.
По его лицу скользнула тень тревоги.
– К Королеве изгнанников? Ты уверена, что она нам поможет?
Нет, вовсе не уверена. Королева изгнанников, капризная и непредсказуемая, честно говоря, меня пугала. Но она уже помогала мне прежде, а ее дом в Междумирье – завесе, разделяющей земли смертных и мир фейри, – был единственным потенциально безопасным для нас убежищем.
Кроме того, у меня к Лэнанши имелись старые счеты, да и вопросов без ответов накопилось больше одного.
Ясень не сводил с меня взгляда.
– Не знаю, – честно ответила я. – Но она – единственная, кто, по-моему, способна помочь и страстно ненавидит Железных эльфов. К тому же она и впрямь Королева изгнанников. А кто мы, если не изгнанники?
Ясень скрестил руки на груди и прислонился к дереву.
– Я не имел удовольствия с ней познакомиться. Хотя слышал многое. Страшное, кстати сказать. – На лбу у него прорезалась тонкая морщинка; принц вздохнул. – Это будет очень опасно, да?
– Наверное.
Его губы искривились в грустной улыбке.
– Куда сначала?
В душе все сжалось от холодной решимости. Я обернулась на дом, на своих родных, таких близких, и сглотнула комок в горле. «Не сейчас, – пообещала я сама себе, – но скоро. Скоро я опять вас всех увижу».
– В Новый Орлеан! – Я обернулась к терпеливо ждущему моих решений Ясеню, который так и не сводил с меня глаз. – В «Музей истории вуду». Надо кое-что оттуда забрать.
Год назад, в ту же самую дату, у меня украли и брата. Но в тот раз я отправилась за ним в Волшебную страну.
Удивительно, как сильно можно измениться в путешествии, сколько всего узнать. Я узнала, что тот, кого я считала своим отцом, вовсе мне не отец. Что мой биологический отец даже не человек. Что я – дочь легендарного эльфийского короля, что во мне течет его кровь. Я обнаружила, что обладаю властью, властью, которой сама до сих пор побаиваюсь. Властью, которой страшатся и эльфы; силой, способной их уничтожить… а я даже не уверена, что могу ее контролировать.
Я поняла, что любовь преодолевает и время, и биологические различия, что она бывает прекрасной, идеальной и стоящей того, чтоб за нее бороться, но вместе с тем – и хрупкой, и скорбной, а иногда приходится ею жертвовать. Что порой ты – в одиночку против целого мира, и нет простых решений. Что необходимо различать, когда держаться изо всех сил, а когда отступить. И что даже если любовь возвращается, порой тот, кто целую жизнь был рядом с тобой, показывает себя совсем с другой стороны.
Я думала, что все закончилось. Я думала, что путешествие в Волшебную страну, тяжелые решения, которые мне приходилось принимать, жертвы ради тех, кого я люблю, остались в прошлом. Но тучи сгустились; грядущая буря покажет, правильно ли я все решила. И на этот раз пути назад не будет.
Меня зовут Меган Чейз.
Меньше чем через двадцать четыре часа мне исполнится семнадцать.
Дежавю, правда? Поразительно, как быстро летит время, будто сами мы застыли и не движемся. Неужели с того дня прошел целый год? С того дня, когда я оказалась в Небывалом. С того дня, который изменил мою жизнь навсегда.
Строго говоря, мне вообще-то еще не семнадцать. Я слишком долго прожила в Волшебной стране. В Небывалом не взрослеешь, или взрослеешь чрезвычайно медленно. Поэтому, хотя в реальном мире прошел целый год, сама я, наверное, всего лишь на несколько дней старше, чем в тот день, когда его покинула.
В реальном мире я так сильно изменилась, что сама себя не узнаю.
Везущий нас оборотень-таттеркольт выбивал негромкий ритм копытцами по асфальту, в такт биению моего сердца. Здесь, в Луизиане, на пустынном шоссе, обсаженном высокими дубами и замшелыми кипарисами, машин почти не было, а те, что изредка попадались, стремительно проносились мимо нас, вздымая палые листья. Никто не замечал лохматую черную лошадь с глазами, как жаркие угли, бредущую по дороге без удил, поводьев и седла. Никто не видел едущих на лошади пассажиров: светловолосую девушку и мрачного, красивого принца позади нее, обнимающего свою спутницу за талию. Смертные не видят мира фейри, мира, частью которого стала теперь и я… вольно или невольно.
– Чего ты боишься?
От глухого шепота из-за спины меня пробрало холодком. Даже во влажных болотах Луизианы Зимний принц источал холод, и его дыхание приятно леденило мне кожу.
Я покосилась через плечо:
– В каком смысле?
Ясень, принц Неблагого двора, смотрел прямо на меня, и его серебристые зрачки мерцали в сумерках. Формально он уже не был принцем. Королева Маб изгнала сына из Волшебной страны за то, что он не пожелал отречься от своей любви к наполовину земной дочери Оберона, Летнего владыки. Моего отца. Лету и Зиме положено враждовать. Нам нельзя сотрудничать, нельзя совместно идти в походы и, самое главное, нельзя друг друга любить.
Но мы влюбились, и теперь Ясень здесь, со мной. Мы – изгнанники, и «тропы» – пути в Небывалое – закрылись для нас навсегда. Впрочем, мне все равно. Я не намерена возвращаться.
– Нервничаешь? – Ясень погладил меня по голове, убрал прядь волос в сторону. Я поежилась. – Ты вся мерцаешь беспокойством. В чем дело?
Могла бы и догадаться. Чувств от Ясеня не утаить… да и вообще от эльфов, если уж на то пошло. Их волшебство, их чары появляются из сновидений и эмоций смертных. Так что Ясень неизбежно ощущал все, что я чувствовала.
– Прости, – сказала я ему. – Да, пожалуй, нервничаю.
– Почему?
– Почему? Я отсутствовала целый год! Мама, когда меня увидит… – У меня засосало под ложечкой при мысли о встрече с родными: слезы, сердитое облегчение, неизбежные расспросы. – Они ведь ничего не знали обо мне, пока я была в Небывалом.
Я со вздохом посмотрела вдаль – асфальтовая дорога таяла в темноте.
– Что я им скажу? Как смогу объяснить?
Таттеркольт фыркнул и прянул ушами – какая-то машина пронеслась слишком близко от нас. Уж не старенький потрепанный «Форд» Люка прогрохотал по шоссе и скрылся за поворотом? Если это и впрямь мой отчим, он бы нас все равно не заметил; даже когда мы с ним жили в одном доме, он с трудом вспоминал, как меня зовут.
– Расскажешь правду, – вдруг заявил Ясень. Я подпрыгнула от неожиданности. – С самого начала. Они либо примут тебя, либо нет. Ты не сможешь скрыть свою сущность, особенно от родственников. Лучше поскорее с этим покончить… а с последствиями разберемся позже.
Его прямота меня удивляла. Я еще не привыкла к этому новому Ясеню, разговорчивому и улыбчивому эльфу, больше не прячущемуся за ледяной стеной равнодушия. С тех пор как нас изгнали из Волшебной страны, он держался уже не так сумрачно и хмуро, как будто скинул с плеч тяжелый груз. Конечно, по обычным меркам он все еще был задумчивый и серьезный, но впервые в жизни начал проявлять свою истинную сущность, в которую я верила с самого начала.
– А если они не смогут? – Все утро я мучилась этим вопросом. – А если они меня испугаются? Если… знать меня не захотят?
Мой голос задрожал, как у разобидевшейся пятилетки. Однако Ясень только крепче обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Тогда ты тоже станешь сиротой, – ответил он. – И мы придумаем, как дальше жить. – Его губы коснулись моего уха. – Вместе.
У меня перехватило дыхание, я повернулась, хотела его поцеловать, погладить по шелковым темным волосам…
Таттеркольт фыркнул и внезапно взбрыкнул так, что я подскочила на его спине, – хорошо еще, не слетела на землю. Я судорожно схватилась за конскую гриву, а Ясень поймал меня за запястье и помог удержаться на лошади. Гулко заколотилось сердце; я метнула сердитый взгляд на затылок оборотня и с трудом удержалась от желания пнуть его под ребра, а то бы он вообще меня беззастенчиво сбросил. Животина мотнула головой и посмотрела на нас: глаза вспыхнули алым, на конской морде явственно читалось отвращение.
Я скорчила гримасу и ехидно поинтересовалась:
– О, прошу прощения, мы тебе не мешаем? – Тварь фыркнула. – Ладно. Будем вести себя прилично.
Ясень только хмыкнул. Я со вздохом уставилась на дорогу, поверх мерно покачивающейся головы таттеркольта высматривая знакомые приметы. Сердце дрогнуло при виде ржавого фургона на обочине, через рассыпающуюся крышу которого пророс куст. Эта развалюха здесь валялась, сколько я себя помню, я каждый день из школы проезжала мимо на автобусе. Выходит, мы почти на месте.
Теперь мне казалось, что все это было очень давно, в прошлой жизни! Мы с моим другом Робби ездили в школу на автобусе, и у меня не было других забот, кроме оценок, домашних заданий и предстоящего экзамена по вождению. Столько всего поменялось; как странно будет возвращаться в школу, к прежней, скучной жизни, будто ничего не случилось.
– Мне, наверное, придется остаться на второй год, – вздохнула я и спиной почувствовала озадаченный взгляд Ясеня. Конечно, ему-то, бессмертному эльфу, ни к чему переживать за школу и водительские права.
Реальность вдруг обрушилась на меня всей своей тяжестью. Жизнь в Небывалом прошла как сон, смутный и неосязаемый, теперь же мы вернулись в настоящий мир. Мир, в котором мне придется думать об оценках, о домашних заданиях, о колледже. Когда-то ведь хотелось устроиться на работу на время каникул, накопить на машину. Хотелось после школы поступать в Технологический, может быть, потом уехать в Батон-Руж или Новый Орлеан. А теперь как? После всего, что случилось? И как вписать в эти планы темного принца-изгнанника?
– Что такое? – Ледяное дыхание Ясеня щекотало мне ухо.
Я набрала побольше воздуха.
– Что нам делать, Ясень? Что с нами будет через год, через два? Я не смогу остаться тут навечно… рано или поздно мне придется жить дальше. Учиться, работать, когда-нибудь в колледж уехать… – Я умолкла и уставилась в землю. – Мне придется что-то делать, только без тебя не хочется.
– Я об этом думал, – отозвался Ясень. Я подняла голову к нему и с удивлением обнаружила, что принц слегка улыбается. – У тебя вся жизнь впереди. Конечно, ты должна планировать будущее. Как я понимаю, Плут шестнадцать лет изображал из себя смертного. Не вижу причин, почему бы и мне этого не сделать.
Я заморгала.
– Правда?
Он осторожно погладил меня по щеке, пристально взглянул прямо в глаза.
– Наверное, тебе придется кое-что мне объяснить о мире смертных, но я готов учиться. – Губы его снова тронула лукавая улыбка. – Я уверен, что смогу «быть человеком», если нужно. Скажешь, буду ходить на занятия в школу. Решишь переехать в большой город, за мечтой – поедем вместе. А если когда-нибудь в дальнейшем ты захочешь выйти замуж в белом платье и оформить все официально, по-человечески, я готов и на это. – Он склонился ко мне так близко, что я разглядела собственное отражение в серебристых зрачках. – Так или иначе, боюсь, ты теперь еще долго от меня не отделаешься.
Я даже не знала, что сказать. Хотела поблагодарить его, но слова для эльфов значили совсем иное. Хотела прильнуть к нему и поцеловать, но тогда таттеркольт, пожалуй, сбросил бы меня в придорожную канаву.
– Ясень… – начала я, однако договорить не успела, таттеркольт внезапно остановился у гравийной дорожки, ведущей к небольшому холму. Там, впереди, виднелся криво приколоченный знакомый почтовый ящик: хотя зеленая краска поблекла от времени, даже в темноте я ясно различила надпись.
«Чейз. 14202»
Сердце замерло. Дома.
Я неловко слезла со спины таттеркольта; ноги едва держали после долгой поездки верхом. Ясень грациозно спешился и что-то прошептал на ухо вредной животине; та фыркнула, вскинула голову и прянула в темноту. Секунда, и зверь скрылся из виду.
Сердце гулко билось. Дом, семья – за тем пригорком: старый фермерский домик с облупившейся зеленой краской, за домом – сарайчик со свиньями, грузовик Люка и мамин пикап на подъездной дорожке.
Ясень бесшумно оказался рядом со мной.
– Готова?
Нет, я была не готова. И, оттягивая время, отвернулась в другую сторону, туда, где в темноте исчез оборотень-таттеркольт.
– Куда он делся? – спросила я, пытаясь не думать о предстоящей мне встрече. – Что ты ему шепнул?
– Что долг оплачен, мы на равных. – Принц чуть улыбнулся, глядя вслед скрывшейся твари; его это как будто позабавило. – Оказывается, я больше не могу ими командовать, как прежде. Отныне придется просить об одолжении.
– Это плохо?
Улыбка сменилась ухмылкой.
– Мне много кто должен.
Я все еще медлила. Тогда он кивнул в сторону дома.
– Иди. Тебя ждет семья.
– А ты?
– Пожалуй, лучше, если сначала ты сама. – В глазах принца мелькнуло сожаление, он вымученно улыбнулся. – Вряд ли твой брат мне обрадуется.
– Но…
– Я буду рядом. – Ясень пригладил мне выбившуюся прядь волос. – Обещаю.
Я со вздохом снова обернулась к дому и буркнула, смирившись с неизбежным:
– Ладно. Была не была.
Сделала три шага вперед по хрустящей гравием дорожке и обернулась через плечо. Никого, лишь насмешливый ветер гонял листву на том месте, где только что стоял Ясень. Так по-эльфийски! Покачав головой, я продолжила путь в одиночку.
С пригорка открылся вид на дом, в котором я прожила десять лет. В кухонном окне горел свет, двигались силуэты родных. Вот мамина гибкая тень склонилась над раковиной; вот Люк в линялом комбинезоне собирает стопкой тарелки. А если прищуриться, над кухонным столом можно было разглядеть кудрявую макушку Итана.
В глазах защипало от слез. После годовой разлуки, после драк с волшебными созданиями, после новостей о том, кто я такая, после бесчисленных партий в прятки со смертью я наконец-то вернулась домой.
– Какая прелесть! – прошипели рядом.
Я подпрыгнула, озираясь по сторонам.
– Вверху, принцесса!
Я только и успела разглядеть вверху мерцающие нити, как на меня упала тонкая сеть. Я закричала, забилась в опутавших меня сплетениях, пытаясь выпростаться из еле различимой паутины. Пальцы обожгло резкой болью, выступила кровь. Я присмотрелась к нитям. Сеть была сделана из тончайшей гибкой проволоки, о которую я только что изрезала все пальцы.
Донесся резкий смех; я изогнулась, силясь разглядеть своих обидчиков. На электропроводах, протянутых до крыши дома, пристроились три создания с луковицеобразными туловищами и паучьими лапками, поблескивающими в лунном свете. Вдруг твари растопырили свои веретенообразные конечности и, спрыгнув с проводов, с металлическим позвякиванием посыпались на гравий. Я не на шутку перепугалась; неизвестные чудовища вскочили на ноги и бросились ко мне.
Я отпрянула, еще сильней запутываясь в проволочной сетке. Теперь, вблизи, создания напоминали мне гигантских пауков, даже более жутких, чем обычные насекомые. Паучьи лапки были как гигантские иголки, острые и блестящие. Однако сверху эти создания выглядели как сухопарые и тощие тетки, бледные, с черными глазами навыкате. Руки у них были словно из проволоки, длинные игольчатые пальцы сжимались клещами, ноги клацали по гравию.
– Попалась! – прошипела первая. Паучихи скалились и окружали сеть. – Все, как сказал король.
– Слишком просто! – взвизгнула вторая, выкатывая на меня черные глазищи. – Какая жалость! Я так рассчитывала на хорошую охоту, а это просто тощая букашка в паутине. Чего король боится?
– Король, – повторила я, и все трое ошарашенно замигали – не ожидали, что я буду говорить, а не пищать от ужаса? – Вы имеете в виду фальшивого короля, не так ли? Он все еще гоняется за мной?
Паучихи зашипели, скаля острые зубы.
– Не богохульствуй, девка! – взвизгнула одна из них, хватая меня сквозь отверстия в сетке. – Король не фальшивый! Он – Железный король, подлинный повелитель Железных эльфов!
– А я слышала другое, – возразила я, не опуская головы под черными жгучими взглядами. – Я встречала Железного короля, настоящего Железного короля, Машину. Или вы его уже забыли?
– Ничего мы не забыли! – прошипела паучиха. – Мы никогда не забудем Машину. Он хотел сделать тебя своей королевой, королевой Железных эльфов, а ты его в благодарность за такое прикончила!
– Он похитил моего брата и хотел уничтожить Небывалое! – огрызнулась я. – Но дело не в этом. Король, которому вы служите, тот, кто воссел на трон, – узурпатор. Он никакой не наследник. Вы поддерживаете самозванца.
– Ложь! – зашипели паучихи, обступая меня со всех сторон и до крови царапая игольчатыми пальцами. – Кто тебе сказал? Кто смеет поносить имя нового короля?
– Железный конь! – Я поморщилась, когда кто-то из них схватил меня за волосы и принялся дергать в разные стороны. – Мне рассказал Железный конь, полководец Машины.
– Предатель! Он и его повстанцы будут уничтожены, как только король разберется с тобой!
Паучихи визжали, изрыгая угрозы и проклятия, наносили удары сквозь ячейки сетки. Та, что держала меня за волосы, приподняла меня над землей. Я задохнулась от боли, глаза заволокло слезами, а мерзкое создание свистело мне прямо в лицо.
Вдруг между нами вспыхнуло холодным голубым. Железная тварь взвизгнула и… распалась на тысячи осколков, тут же осыпавшихся на землю. Как водится у их породы, паучиха исчезла, лишь поблескивала кучка булавок и острых иголок, отражая лунный свет. Две оставшиеся твари взвыли и отпрянули, а мой спаситель разорвал опутывавшую меня сеть и загородил собой от нападавших.
– Цела? – рявкнул Ясень, не спуская глаз с паучих.
Я с трудом встала на ноги. Затылок болел, пальцы кровоточили, руки были исцарапаны паучьими лезвиями.
– Все нормально, – откликнулась я.
Внутри нарастала холодная ярость. Чары взметнулись в торнадо эмоций и энергии. Когда я впервые попала к Маб, Зимняя королева запечатала мои магические способности, испугавшись неведомой силы, но теперь печать была разбита, и я опять почувствовала волшебную пульсацию. Чары были повсюду вокруг меня, дикие и свирепые, магия Оберона и Летних фейри.
– Ты убил нашу сестру! – взвизгнули паучихи и принялись рвать на себе волосы. – Порежем на куски!
Они с шипением ринулись к нам, замахиваясь коготками. Я ощутила волну чар от Ясеня, холоднее, чем буйное Летнее волшебство. Принц Зимы вскинул руку.
Вспышка голубого света, и одна из паучих оказалась под градом ледяных кинжалов – острые грани впивались в ее туловище шрапнелью. Тварь взвыла и распалась на части, рассыпалась сверкающими в траве осколками. Ясень выхватил меч и рванул к оставшейся паучихе.
Та яростно взвизгнула и взмахнула руками. Из пальцев-игл выросли мерцающие провода. Она набросилась на Ясеня, тот поднырнул; провода впились в попавшееся им на пути молодое деревце и изрезали его на кусочки. Пока принц вытанцовывал вокруг железной твари, я опустилась на колени и зарыла руки в землю, призывая собственные чары. Почувствовала пульс жизни в почве, потянулась мыслями в самую глубь, призывая помощь против металлического чудища на поверхности.
Паучиха так увлеченно пыталась располосовать Ясеня на ленточки, что совершенно растерялась, когда земля под ней разверзлась. Травы и корневища, плети и ветви обернулись вокруг ее веретенообразных конечностей, обвили туловище. Тварь взвизгнула, раскинула смертоносную проволоку, кроша растительность направо и налево, но я прибавила напор чар, и растения откликнулись на мой призыв, стали разрастаться, словно на ускоренной перемотке. Испуганная паучиха норовила ускользнуть от тянувших ее вниз ветвей.
Стремительная тень метнулась в воздухе, и сверху на паучиху обрушился Ясень. Его меч вонзился в туловище твари и на краткую секунду пригвоздил ее к земле, а потом паучиха рассыпалась беспорядочной грудой иголок.
Я облегченно вздохнула, но все вокруг меня вдруг закачалось. Деревья зашатались, руки-ноги у меня онемели, и земля как будто бросилась мне в лицо.
Я очнулась, лежа на спине, слабая и запыхавшаяся, точно после марафона. Надо мной встревоженно склонился Ясень.
– Меган, что случилось?
Тошнота прошла. Я сделала несколько глубоких вдохов, убедилась, что желудок больше не рвется наружу, и села прямо.
– Я… не знаю. Я воспользовалась чарами и просто… отключилась.
Черт, земля все еще дрожала. Ясень поддержал меня так бережно, как будто опасался поломать.
– Это нормально? – прошептала я, прижимаясь к его груди.
– Я о подобном не слышал. – В голосе принца прорывалась с трудом скрываемая тревога. – Может, побочный эффект от того, что твои способности были долго заперты?
Что ж, еще раз спасибо Маб.
Ясень встал и осторожно поднял меня на ноги. Руки у меня саднило, пальцы, изрезанные проволокой, были перепачканы кровью. Ясень оторвал несколько полос ткани от своей рубашки и перебинтовал мне пальцы, молча и умело, но вместе с тем нежно.
– Они меня ждали, – прошептала я, не сводя взгляда с тысяч рассыпанных по двору, металлически поблескивающих в лунном свете иголок.
Очередные неприятности, накликанные эльфами на мою семью. Мама с Люком, наверное, с ума сойдут! Только бы Итан случайно не напоролся на одну из иголок, пока они не исчезли!
– Им известно, где я живу. Фальшивый король знал, что я вернусь домой, и подослал этих…
Я перевела взгляд на дом: в окнах двигались силуэты моих родных, не подозревающих об ужасе снаружи.
Мне стало холодно. И дурно.
– Мне нельзя домой, – шепнула я, чувствуя на себе взгляд Ясеня. – Только не сейчас. Я не могу втянуть семью в безумие. – Последний взгляд на дом; потом я зажмурилась. – Фальшивый король на этом не успокоится. Он будет подсылать за мной все новых тварей, и вместе со мной пострадают мои родные. Я… я должна уйти. Немедленно.
– Куда ты пойдешь? – Уверенный голос Ясеня пробился сквозь мое отчаяние. – В Небывалое нам не вернуться, а в мире смертных Железные фейри повсюду.
– Не знаю.
Я спрятала лицо в ладонях. С семьей мне нельзя, домой – нельзя, обычной жизнью жить – нельзя. Нельзя, пока фальшивый король не прекратит меня искать или чудесным образом не свернет себе шею и сдохнет.
Или пока я сама не сверну себе шею и сдохну.
– Какая разница? – Я застонала, не отрывая ладоней от лица. – Куда бы я ни пошла, они не отступятся.
Сильные пальцы взяли меня за запястья и ласково потянули руки вниз. Я вздрогнула и уставилась в сверкающие серебристые глаза.
– Я буду за тебя сражаться, – произнес Ясень спокойно и глухо. – Делай что должно. Я буду рядом, что бы ты ни решила. И буду тебя беречь – хоть год, хоть тысячу лет.
Сердце заколотилось. Ясень отпустил мои запястья, скользнул руками по плечам и притянул к себе. Я прильнула к нему, спрятала лицо у него на груди, укрылась за ним, как за щитом, от всех разочарований и горестей, от осознания того, что впереди скитания. Я знала, какое решение мне предстоит принять. Если я хочу, чтобы бесконечное бегство и бесконечные битвы закончились, мне придется разобраться с Железным королем. Опять.
Я открыла глаза и уставилась на то место, где рассыпались железные твари, на поблескивающий в траве металлический хлам. От одной только мысли о чудовищах, крадущихся к Итану или маме, во мне закипала холодная ярость. «Хорошо же, – подумала я, цепляясь за рубашку Ясеня, – фальшивый король хочет драки? Я ему устрою!»
Однако пока я была не готова. Следовало набраться сил. Научиться контролировать свои магические способности, чары Лета и Железа, если в принципе возможно научиться и тем и другим. Для этого мне требовалось время. И место, куда бы не смогли явиться Железные эльфы. Я знала только одно такое безопасное место, где приспешники фальшивого короля ни за что меня не найдут.
Ясень, видимо, почувствовал перемену в моем настроении.
– Куда теперь? – шепнул он, уткнувшись мне в волосы.
Я сделала глубокий вдох и подняла голову.
– К Лэнанши.
По его лицу скользнула тень тревоги.
– К Королеве изгнанников? Ты уверена, что она нам поможет?
Нет, вовсе не уверена. Королева изгнанников, капризная и непредсказуемая, честно говоря, меня пугала. Но она уже помогала мне прежде, а ее дом в Междумирье – завесе, разделяющей земли смертных и мир фейри, – был единственным потенциально безопасным для нас убежищем.
Кроме того, у меня к Лэнанши имелись старые счеты, да и вопросов без ответов накопилось больше одного.
Ясень не сводил с меня взгляда.
– Не знаю, – честно ответила я. – Но она – единственная, кто, по-моему, способна помочь и страстно ненавидит Железных эльфов. К тому же она и впрямь Королева изгнанников. А кто мы, если не изгнанники?
Ясень скрестил руки на груди и прислонился к дереву.
– Я не имел удовольствия с ней познакомиться. Хотя слышал многое. Страшное, кстати сказать. – На лбу у него прорезалась тонкая морщинка; принц вздохнул. – Это будет очень опасно, да?
– Наверное.
Его губы искривились в грустной улыбке.
– Куда сначала?
В душе все сжалось от холодной решимости. Я обернулась на дом, на своих родных, таких близких, и сглотнула комок в горле. «Не сейчас, – пообещала я сама себе, – но скоро. Скоро я опять вас всех увижу».
– В Новый Орлеан! – Я обернулась к терпеливо ждущему моих решений Ясеню, который так и не сводил с меня глаз. – В «Музей истории вуду». Надо кое-что оттуда забрать.
2. О символах и кладбищенских демонах
Любой новоорлеанский экскурсовод, который не даром ест свой хлеб, отсоветует вам шататься по городу среди ночи. В сердце Французского квартала, прочно освоенного уличными фонарями и туристами, относительно безопасно, однако чуть в стороне в темных переулках прячутся шайки бандитов, головорезы и прочие ночные хищники.
Хищников из мира смертных я не опасалась. Они нас не видели, лишь какой-то бездомный бродяга с седыми космами при нашем появлении отпрянул к стене и забормотал:
– Прочь, прочь!
Зато в темноте скрывались и другие: вот в переулке на той стороне улицы дико осклабился в нашу сторону леший с козлиной мордой; там банда красных колпаков увязалась за нами по пятам и преследовала несколько кварталов, пока им не наскучило, и злобные гномы ретировались в поисках более легкой добычи. Новый Орлеан как будто специально создан для эльфов; тайны, легенды и старые традиции здесь повсюду и влекли сюда толпы изгнанников.
Ясень шагал рядом со мной молчаливой внимательной тенью; одна рука его как будто невзначай легла на рукоять меча. Все в нем – и взгляд, и источаемый в воздух холод, и грозное выражение лица – было предостережением: не связывайтесь. Изгнанник, отныне больше не принц Неблагого двора, он по-прежнему оставался могущественным воином, сыном Королевы Маб, и немногие осмелились бы его задирать.
Хищников из мира смертных я не опасалась. Они нас не видели, лишь какой-то бездомный бродяга с седыми космами при нашем появлении отпрянул к стене и забормотал:
– Прочь, прочь!
Зато в темноте скрывались и другие: вот в переулке на той стороне улицы дико осклабился в нашу сторону леший с козлиной мордой; там банда красных колпаков увязалась за нами по пятам и преследовала несколько кварталов, пока им не наскучило, и злобные гномы ретировались в поисках более легкой добычи. Новый Орлеан как будто специально создан для эльфов; тайны, легенды и старые традиции здесь повсюду и влекли сюда толпы изгнанников.
Ясень шагал рядом со мной молчаливой внимательной тенью; одна рука его как будто невзначай легла на рукоять меча. Все в нем – и взгляд, и источаемый в воздух холод, и грозное выражение лица – было предостережением: не связывайтесь. Изгнанник, отныне больше не принц Неблагого двора, он по-прежнему оставался могущественным воином, сыном Королевы Маб, и немногие осмелились бы его задирать.