Страница:
Были и другие претенденты на руку цесаревны. Вот лишь некоторые имена из списка потенциальных женихов Елизаветы: принц Георг Английский, инфант Мануэль Португальский, инфант дон Карлос Испанский, герцог Эрнст-Людвиг Брауншвейгский, ну и, конечно же, неувядаемый волокита и щёголь граф Мориц Саксонский, разбивший когда-то сердце самой Анны. Но все они мало устраивали императрицу. Она хотела, чтобы Елизавета попала в какую-нибудь глухомань, на далёкие задворки Европы, вроде пресловутой Курляндии, откуда ей уже не выбраться никогда. Версаль или Эскориал для этой цели никак не подходили, а предложение персидского шаха Надира (вот куда докатилась слава о российской Венере!) сочли слишком экстравагантным.
Анна никак не могла решиться и всё тянула. А Елизавета так и осталась незамужней. Что за беда, если от воздыхателей не было отбоя! Сперва, ещё при Петре II, мелькнул на горизонте Александр Борисович Бутурлин. Его сменил обер-гофмейстер Семён Кириллович Нарышкин (дальний родственник Елизаветы). Потом появился камер-паж Алексей Иванович Шубин. Их бурный роман резко прервала сама Анна, в январе 1732 года приказавшая Миниху сослать фаворита цесаревны в Сибирь. Безутешная Елизавета долго переживала эту потерю и сочиняла грустные песни. Они сохранились, и мы теперь можем почувствовать всю глубину её искреннего чувства:
Конечно, Елизавета была узурпатором, и сама она прекрасно понимала шаткость своего положения: Иоанн Антонович получил престол по завещанию Анны Иоанновны в соответствии с петровским уставом о престолонаследии. Считавшая себя продолжательницей дел Петровых, Елизавета затруднялась объяснить народу, почему она свергла законного императора, поэтому и пустила в ход традиционное идеологическое клише: мол, предшествовавшие царствования вконец Россию разорили, русский народ испытывает притеснения от иностранцев и потому страдает, а она избавила его от унизительного чужеземного засилья. Ореол петровской славы освещал и новую императрицу. Она как бы продолжала великую историческую традицию петровских времён, столь бесцеремонно прерванную потомками царя Ивана, и на своей коронации 25 апреля 1742 года в Успенском соборе Московского Кремля сама возложила на свою голову императорскую корону.
Шествие коронационной процессии Елизаветы Петровны в Успенский собор. Гравюра И.А. Соколова. 1742 г.
Елизавете казалось, что если вернуться к петровским законам и порядкам, то всё установится само собой, поэтому она дала распоряжение Сенату пересмотреть всё законодательство и исключить то, что петровским установлениям противоречило. Работа шла медленно, к 1750 году остановились только на законах 1729-го, и в 1754 году граф П.И. Шувалов предложил императрице создать специальную комиссию для выработки нового свода законов – нового Уложения. Но этот проект так до конца и не осуществился.
Все 20 лет своего царствования Елизавета не спала по ночам. Вернее, она ложилась не раньше шести часов утра, а её кровать постоянно «кочевала» из комнаты в комнату, так что постоянной спальни у неё не было. Страх ночного переворота стал платой за собственную узурпацию трона.
Елизавета отличалась большой красотой и очарованием. Она хорошо это знала и умело использовала свою неотразимость. Влюблённая в свою красоту, часы проводила за туалетом. Её страсть к моде вышла за рамки всякого здравого смысла. Именными указами императрица устанавливала фасоны платьев и правила ношения ювелирных «безделушек». Ни одна женщина во всей империи не смела носить такую же причёску, как у императрицы. Гардероб Елизаветы состоял из 15 тысяч платьев, нескольких тысяч пар обуви и огромного количества шёлковых чулок. Причём она никогда не надевала одно и то же платье дважды. Светские модницы Петербурга еле поспевали за своей повелительницей, и поскольку одеться эффектней императрицы считалось неприличным, они без устали соревновались друг с другом в разнообразии причёсок и изысканности нарядов. А если Елизавете казалось, что кто-то из дам пытается соперничать с ней в красоте, то она прямо на придворном балу могла приказать нахалке уйти переодеться, а то и на глазах у всех срезать ножницами ленты или завитки волос. Увлечённость императрицы модой часто приобретала анекдотичный оттенок. Например, когда она однажды неудачно покрасила волосы и ей пришлось их остричь, то «за компанию» она приказала остричься и всем придворным дамам, пожаловав им малосимпатичные чёрные парики. Что ж делать, пришлось красавицам носить их, пока волосы снова не отросли.
Императрица любила музыку и поэзию. «Царствование императрицы Елизаветы, – писал великий Г.Р. Державин, – век был песен». Вот пример из галантной пасторали, сочинённой самой государыней:
Она обожала игру и всё, что с ней связано: театр, маскарад и дипломатию. Во внешней политике её больше всего занимала интрига, а личные пристрастия брали верх над государственными интересами. Во многом стойкая личная неприязнь к прусскому королю Фридриху Великому толкнула Елизавету на войну с ним.
Символом елизаветинского царствования стал растреллиевский дворец в её любимом Царском Селе, подлинный шедевр восхитительного стиля рококо. Балы при её дворе давались с грандиозным великолепием. Особенно завораживали удивительные фейерверки.
При всем том императрица искренне верила в Бога. Часто пешком отправлялась в Троице-Сергиев монастырь и другие известные обители. Правда, её богомолья больше напоминали необременительные прогулки. Бывало, она возвращалась с полдороги, отдыхала в Москве, а потом снова приезжала на то место, где прервала свой путь, чтобы продолжить его. Но в этом не было пустого лицемерия, просто так ей было удобней. О глубоком уважении императрицы к церкви говорит и тот факт, что, когда ей принесли на подпись манифест о секуляризации церковных владений (то есть переводе их в государственную собственность), Елизавета сказала: «Как хотят после моей смерти, а я не подпишу».
А.Г. Разумовский. Гравюра XVIII в.
Её фавориты были на редкость симпатичными людьми. Собственно, за 20 лет царствования их было два. С конца 1731 года она обратила внимание на красивого украинского певчего Алексея Розума. Вскоре он стал её камердинером. А после восшествия Елизаветы на престол, по туманным слухам, они обвенчались. Прямых свидетельств тайного брака императрицы не осталось. У Разумовского хранились соответствующие бумаги, и когда Екатерина II раздумывала, выходить ли ей замуж за Григория Орлова, она послала к Разумовскому узнать, действительно ли он оформил отношения с императрицей Елизаветой церковным браком. Алексей Григорьевич вынул бумаги из шкатулки, дал их прочитать посланцу государыни, а после бросил в огонь. Свою тайну оба, и Елизавета и её предполагаемый муж, унесли с собой в могилу.
Граф Разумовский слыл простым, добрым и милым человеком, он не рвался к высоким должностям, не вмешивался в придворные интриги и всегда помнил о своём происхождении. А сменивший его в 1749 году дворянин Иван Иванович Шувалов (1727–1797) славился не только скромным и спокойным характером, но и глубокой образованностью. Именно ему мы обязаны созданием Московского университета. Куратор этого учебного заведения – единственная официальная должность, которую занимал Шувалов. Многими своими успехами елизаветинское царствование обязано этим двум людям.
В конце 1750-х годов здоровье императрицы ухудшилось. С ней часто случались продолжительные обмороки, но она бодрилась и всеми силами пыталась сохранить былую свежесть и красоту. Однако ухищрения парикмахеров и парфюмеров мало помогали. Елизавета сделалась замкнутой и раздражительной. Она всё реже появлялась на людях. Французский дипломат Лафермьер с раздражением отмечал, что «для неё ненавистно всякое напоминание о делах, и приближённым нередко случается выжидать по полугоду удобной минуты, чтобы склонить её подписать указ или письмо». Придворные врачи прописывали всевозможные лекарства, но императрица не хотела их принимать. Её приходилось долго уговаривать и даже незаметно класть пилюли в конфеты и мармелад. Суеверная Елизавета страшно боялась смерти, этого слова при ней произносить было нельзя. Поздней осенью 1761 года в Царском Селе бушевала сильная гроза, шёл проливной дождь и сверкали яркими вспышками молнии. Императрица сочла это плохим предзнаменованием. Всю жизнь обожавшая праздники Елизавета и умерла на праздник – в два часа пополудни на Рождество 1761 года.
Тайная свадьба императрицы и Разумовского стала источником множества слухов о якобы родившихся от этого брака детях. Причём называли то сына и дочь, то даже двух сыновей и дочь или двух дочерей и сына. Объявилось несколько женщин, именовавших себя дочерьми императрицы Елизаветы. Причём будто бы они носили фамилию Таракановых. Сама эта фамилия произошла, видимо, из-за недоразумения. Дело в том, что у Разумовского были племянники от сестры по фамилии Дараган. Они воспитывались при дворе, а потом некоторое время жили в Швейцарии. Их родовое прозвание и могли легко переделать в «Таракановых».
Из «дочерей» Елизаветы наибольшей известностью пользуются две. О первой можно со всей определённостью сказать, что уж она-то точно была аферисткой. Появилась эта дама в 1772 году в Париже. Себя она называла Елизаветой II, княжной Таракановой, княжной Владимирской, Али Эмете, персидской принцессой, владетельницей Азова, графиней Силинской (Зелинской) и т. д., в зависимости от обстоятельств. О её подлинном происхождении ничего не известно. Предполагают, что её родиной была Германия или же что она появилась на свет в семье пражского трактирщика. Уже во время допросов в России она «созналась», что по рождению черкешенка. По собственному признанию, родилась в 1753 году. «Дочь Елизаветы и Разумовского» путешествовала по Европе с небольшой группой таких же, как она, авантюристов и шулеров и настойчиво пыталась привлечь к себе внимание. Некоторая часть польских эмигрантов во главе с князем Каролем-Станиславом Радзивиллом (по прозвищу «Пане-Коханку») даже обещала её поддержать. Самозванка побывала в Париже, Франкфурте-на-Майне, Венеции, Дубровнике, Неаполе, Риме…
Княжна Тараканова. Художник К.Д. Флавицкий. 1864 г.
Её активность не на шутку встревожила Екатерину II. Появилась псевдо-Елизавета действительно в очень для России не подходящий момент. Шла война с Турцией (княжна Тараканова предлагала туркам свои услуги в качестве законной наследницы российского престола), полыхало Пугачёвское восстание (она объявила Пугачёва своим братом – «князем Разумовским»). Екатерина приказала графу А.Г. Орлову, командовавшему русской эскадрой, находившейся в Средиземном море, пленить авантюристку. Влюбившийся в «Елизавету» Орлов 21 февраля 1775 года заманил её на флагманский корабль «Три иерарха», где она была арестована. 26 мая княжну Тараканову заключили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Началось следствие, которое так и не смогло полностью прояснить дело. В ноябре самозванка родила от Орлова сына, который якобы под именем Александра Алексеевича Чесменского впоследствии служил в лейб-гвардии Конном полку и скончался молодым. А 4 декабря «Елизавета» умерла от чахотки и была тайно погребена на территории Петропавловки. Но смерть от чахотки выглядит слишко банально, и поэтому возникла легенда о гибели узницы 10 сентября 1777 года во время петербургского наводнения. Эта легенда и дала художнику К.Д. Флавицкому сюжет для его знаменитой картины «Княжна Тараканова».
Вторую «княжну» звали Августой Матвеевной. Примерно до 40 лет она жила за границей, в 1785 году её привезли в Россию и представили Екатерине. Та долго беседовала с таинственной женщиной и уговорила её уйти в монастырь. Августа приняла постриг с именем Досифея в Московском Ивановском монастыре. Интересно, что имя Досифея буквально означает «дар Бога», так же как и её первоначальное, тоже «говорящее» имя – Августа. Вероятно, Августу-Досифею действительно считали внебрачным отпрыском царской династии, а может быть, она и в реальности была таковой. Первоначально содержали её в глубокой тайне. Запрещалось допускать к ней кого бы то ни было, кроме игуменьи, духовника и келейницы. Окна её кельи были постоянно задернуты занавеской. На стене висел портрет императрицы Елизаветы. Досифея постоянно находилась в каком-то страхе, при малейшем шуме бледнела и «тряслась всем телом». После воцарения Павла режим её содержания смягчили. Умерла она 4 февраля 1810 года. Интересно, что похоронили Досифею в Новоспасском монастыре, где находится некрополь Романовых. В 1996 году при реставрационных работах могилу инокини вскрыли. Выяснилось, что Досифея имела небольшой рост и была горбатой после перенесённой в детстве травмы.
18.08.1743 г. – Абоский мирный договор со Швецией.
1744 г. – Основание в Петербурге первой в России Порцелиновой (фарфоровой) мануфактуры.
29.06.1750 г. – Фёдор Григорьевич Волков организовал в Ярославле первый в России публичный театр.
1754–1762 гг. – Строительство Зимнего дворца по проекту архитектора В.В. Растрелли.
12.01.1755 г. – Указ об учреждении Московского университета.
6.11.1757 г. – Учреждение Академии художеств.
1756–1762 гг. – Участие России в войне с Пруссией (Семилетняя война): 19.08. 1757 г. – Победа у деревни Гросс-Егерсдорф, 11.01.1758 г. – Взятие Кёнигсберга, 14.08.1758 г. – Сражение под Цорндорфом, 1.8.1759 г. – Победа при Кунерсдорфе, 28.09.1760 г. – Русские войска заняли Берлин.
Литература:
Анисимов Е.В. Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны. М., 2010.
Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М., 1999.
Валишевский К. Дочь Петра Великого. М., 1989.
Императрица Елизавета Петровна и Царское Село. К 300-летию со дня рождения. СПб., 2010.
Павленко Н.И. Елизавета Петровна. В кругу муз и фаворитов. М., 2005.
Паламарчук П.Г. Первая русская поэтесса // Москва или Третий Рим? М., 1991. С. 104–111.
Курукин И.В. Княжна Тараканова. М., 2011.
41/25. Наталья Петровна (3.03.1713 г., СПб. – 27.05.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
42/25. Маргарита Петровна (3.09.1714 г., СПб. – 27.07.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
43/25. Пётр Петрович (27.10.1715 г., СПб. – 25.04.1719 г., СПб., похоронен в Александро-Невской лавре).
Царевич Пётр был надеждой и отрадой своих царственных родителей. Именно его Пётр I прочил в свои преемники, оттеснив старшего сына и его потомков. Манифест 1718 года провозгласил Петра Петровича наследником российского престола.
Екатерина и Пётр души не чаяли в сыне, ласково называя его Шишечкой и Потрошёнком. Рос малыш резвым и живым, с увлечением играл в солдатики, возился с деревянными пушечками, обещая стать продолжателем воинских доблестей отца. Но, проболев несколько дней, скончался в трёхлетнем возрасте. Смерть любимого сына глубоко потрясла царскую семью. До конца своих дней Екатерина сохраняла как святыни игрушки и вещицы своего Петрушеньки. Тяжело, но «великодушно» пережил эту потерю и Пётр. Тем не менее «при вскрытии тела оказалось, что царевич страдал такою болезнью, от которой никогда не мог бы излечиться».
Царевич Пётр Петрович (Шишечка). Художник Л. Каравак. 1717 г.
Иногда встречающиеся в исторической литературе сведения об ещё одном сыне Петра и Екатерины, также Петре Петровиче, якобы родившемся в 1719 году и умершем в 1723 году, получившие известность благодаря дореволюционному историку М.И. Семевскому, на самом деле являются плодом недоразумения.
44/25. Павел Петрович (2.01.1717 г., Везель, Вестфалия – 3.01.1717 г., там же, похоронен в Петропавловском соборе СПб.).
45/25. Наталья Петровна (20.08.1718 г., СПб. – 4.03.1725 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
Царевна скончалась от кори через месяц с небольшим после смерти отца. Хоронили их в один день.
V. Поколение Петра II и Петра III
Анна никак не могла решиться и всё тянула. А Елизавета так и осталась незамужней. Что за беда, если от воздыхателей не было отбоя! Сперва, ещё при Петре II, мелькнул на горизонте Александр Борисович Бутурлин. Его сменил обер-гофмейстер Семён Кириллович Нарышкин (дальний родственник Елизаветы). Потом появился камер-паж Алексей Иванович Шубин. Их бурный роман резко прервала сама Анна, в январе 1732 года приказавшая Миниху сослать фаворита цесаревны в Сибирь. Безутешная Елизавета долго переживала эту потерю и сочиняла грустные песни. Они сохранились, и мы теперь можем почувствовать всю глубину её искреннего чувства:
Когда у власти оказалась слабая Анна Леопольдовна с маленьким сыном-императором, Елизавета поняла, что надо действовать. Благодаря своей простоте в общении и внешнему демократизму, она пользовалась большой популярностью в гвардии. Отсвет величия Петра падал и на неё, и гвардейцы считали её «своей», поэтому на них она и сделала главную ставку. О готовящемся заговоре скоро стало известно, но Анна Леопольдовна предостережения не принимала всерьёз. Незадолго до роковой ноябрьской ночи она по-родственному пожурила кузину. Елизавета всё отрицала, и разговор закончился обоюдными слезами и миром. Но цесаревна вовсе не была такой простушкой, как думала Анна. В ночь на 25 ноября 1741 года она явилась в казармы Преображенского полка и подняла солдат на мятеж. Для пущего воодушевления Елизавета надела кирасу и накинула гвардейскую форму. Под предводительством своего прекрасного начальника гвардейцы двинулись к Зимнему дворцу. На Дворцовой площади Елизавета вышла из кареты и решила идти пешком, но двигалась слишком медленно, поминутно утопая в снегу. Тогда бравые ребята подхватили её на плечи и на руках внесли во дворец. Ни Анна Леопольдовна, ни Антон-Ульрих не оказали никакого сопротивления. Переворот прошёл совершенно бескровно, и уже на следующий день был опубликован манифест о восшествии императрицы «Елисавет I» на престол. Своих верных гвардейцев она не забыла. Всем чинам роты Преображенского полка, так называемым лейб-кампанцам, «дщерь Петра Великого» пожаловала дворянство, а герольдмейстер В.Е. Адодуров, который до этого учил математике Ломоносова, а после русскому языку – будущую Екатерину II, сочинил им более 200 гербов. В ночь переворота Елизавета поклялась, что, если ей удастся захватить трон, она никогда не подпишет ни одного смертного приговора. В течение двадцати лет своего правления она держала это слово.
Я не в своей мочи огнь утушить,
Сердцем я болею, да чем пособить,
Что всегда разлучно
И без тебе скучно,
Легче б тя не знати,
Нежель так страдати
Всегда по тебе.
Конечно, Елизавета была узурпатором, и сама она прекрасно понимала шаткость своего положения: Иоанн Антонович получил престол по завещанию Анны Иоанновны в соответствии с петровским уставом о престолонаследии. Считавшая себя продолжательницей дел Петровых, Елизавета затруднялась объяснить народу, почему она свергла законного императора, поэтому и пустила в ход традиционное идеологическое клише: мол, предшествовавшие царствования вконец Россию разорили, русский народ испытывает притеснения от иностранцев и потому страдает, а она избавила его от унизительного чужеземного засилья. Ореол петровской славы освещал и новую императрицу. Она как бы продолжала великую историческую традицию петровских времён, столь бесцеремонно прерванную потомками царя Ивана, и на своей коронации 25 апреля 1742 года в Успенском соборе Московского Кремля сама возложила на свою голову императорскую корону.

Елизавете казалось, что если вернуться к петровским законам и порядкам, то всё установится само собой, поэтому она дала распоряжение Сенату пересмотреть всё законодательство и исключить то, что петровским установлениям противоречило. Работа шла медленно, к 1750 году остановились только на законах 1729-го, и в 1754 году граф П.И. Шувалов предложил императрице создать специальную комиссию для выработки нового свода законов – нового Уложения. Но этот проект так до конца и не осуществился.
Все 20 лет своего царствования Елизавета не спала по ночам. Вернее, она ложилась не раньше шести часов утра, а её кровать постоянно «кочевала» из комнаты в комнату, так что постоянной спальни у неё не было. Страх ночного переворота стал платой за собственную узурпацию трона.
Елизавета отличалась большой красотой и очарованием. Она хорошо это знала и умело использовала свою неотразимость. Влюблённая в свою красоту, часы проводила за туалетом. Её страсть к моде вышла за рамки всякого здравого смысла. Именными указами императрица устанавливала фасоны платьев и правила ношения ювелирных «безделушек». Ни одна женщина во всей империи не смела носить такую же причёску, как у императрицы. Гардероб Елизаветы состоял из 15 тысяч платьев, нескольких тысяч пар обуви и огромного количества шёлковых чулок. Причём она никогда не надевала одно и то же платье дважды. Светские модницы Петербурга еле поспевали за своей повелительницей, и поскольку одеться эффектней императрицы считалось неприличным, они без устали соревновались друг с другом в разнообразии причёсок и изысканности нарядов. А если Елизавете казалось, что кто-то из дам пытается соперничать с ней в красоте, то она прямо на придворном балу могла приказать нахалке уйти переодеться, а то и на глазах у всех срезать ножницами ленты или завитки волос. Увлечённость императрицы модой часто приобретала анекдотичный оттенок. Например, когда она однажды неудачно покрасила волосы и ей пришлось их остричь, то «за компанию» она приказала остричься и всем придворным дамам, пожаловав им малосимпатичные чёрные парики. Что ж делать, пришлось красавицам носить их, пока волосы снова не отросли.
Императрица любила музыку и поэзию. «Царствование императрицы Елизаветы, – писал великий Г.Р. Державин, – век был песен». Вот пример из галантной пасторали, сочинённой самой государыней:
Не чуралась царица и народных песен, ведь, как она говорила, «русское всегда более на сердце русское действие производит, чем чужестранное».
Чистый источник! Всех цветов красивей,
Всех приятней мне лугов,
Ты и рощ всех, ах! И меня счастливей,
Гор, долинок и кустов…
Тише ж ныне, тише протекайте,
Чисты струйки по песку,
И следов с моих глаз вы не смывайте, —
Смойте лишь мою тоску.
Она обожала игру и всё, что с ней связано: театр, маскарад и дипломатию. Во внешней политике её больше всего занимала интрига, а личные пристрастия брали верх над государственными интересами. Во многом стойкая личная неприязнь к прусскому королю Фридриху Великому толкнула Елизавету на войну с ним.
Символом елизаветинского царствования стал растреллиевский дворец в её любимом Царском Селе, подлинный шедевр восхитительного стиля рококо. Балы при её дворе давались с грандиозным великолепием. Особенно завораживали удивительные фейерверки.
При всем том императрица искренне верила в Бога. Часто пешком отправлялась в Троице-Сергиев монастырь и другие известные обители. Правда, её богомолья больше напоминали необременительные прогулки. Бывало, она возвращалась с полдороги, отдыхала в Москве, а потом снова приезжала на то место, где прервала свой путь, чтобы продолжить его. Но в этом не было пустого лицемерия, просто так ей было удобней. О глубоком уважении императрицы к церкви говорит и тот факт, что, когда ей принесли на подпись манифест о секуляризации церковных владений (то есть переводе их в государственную собственность), Елизавета сказала: «Как хотят после моей смерти, а я не подпишу».

Её фавориты были на редкость симпатичными людьми. Собственно, за 20 лет царствования их было два. С конца 1731 года она обратила внимание на красивого украинского певчего Алексея Розума. Вскоре он стал её камердинером. А после восшествия Елизаветы на престол, по туманным слухам, они обвенчались. Прямых свидетельств тайного брака императрицы не осталось. У Разумовского хранились соответствующие бумаги, и когда Екатерина II раздумывала, выходить ли ей замуж за Григория Орлова, она послала к Разумовскому узнать, действительно ли он оформил отношения с императрицей Елизаветой церковным браком. Алексей Григорьевич вынул бумаги из шкатулки, дал их прочитать посланцу государыни, а после бросил в огонь. Свою тайну оба, и Елизавета и её предполагаемый муж, унесли с собой в могилу.
Граф Разумовский слыл простым, добрым и милым человеком, он не рвался к высоким должностям, не вмешивался в придворные интриги и всегда помнил о своём происхождении. А сменивший его в 1749 году дворянин Иван Иванович Шувалов (1727–1797) славился не только скромным и спокойным характером, но и глубокой образованностью. Именно ему мы обязаны созданием Московского университета. Куратор этого учебного заведения – единственная официальная должность, которую занимал Шувалов. Многими своими успехами елизаветинское царствование обязано этим двум людям.
В конце 1750-х годов здоровье императрицы ухудшилось. С ней часто случались продолжительные обмороки, но она бодрилась и всеми силами пыталась сохранить былую свежесть и красоту. Однако ухищрения парикмахеров и парфюмеров мало помогали. Елизавета сделалась замкнутой и раздражительной. Она всё реже появлялась на людях. Французский дипломат Лафермьер с раздражением отмечал, что «для неё ненавистно всякое напоминание о делах, и приближённым нередко случается выжидать по полугоду удобной минуты, чтобы склонить её подписать указ или письмо». Придворные врачи прописывали всевозможные лекарства, но императрица не хотела их принимать. Её приходилось долго уговаривать и даже незаметно класть пилюли в конфеты и мармелад. Суеверная Елизавета страшно боялась смерти, этого слова при ней произносить было нельзя. Поздней осенью 1761 года в Царском Селе бушевала сильная гроза, шёл проливной дождь и сверкали яркими вспышками молнии. Императрица сочла это плохим предзнаменованием. Всю жизнь обожавшая праздники Елизавета и умерла на праздник – в два часа пополудни на Рождество 1761 года.
Тайная свадьба императрицы и Разумовского стала источником множества слухов о якобы родившихся от этого брака детях. Причём называли то сына и дочь, то даже двух сыновей и дочь или двух дочерей и сына. Объявилось несколько женщин, именовавших себя дочерьми императрицы Елизаветы. Причём будто бы они носили фамилию Таракановых. Сама эта фамилия произошла, видимо, из-за недоразумения. Дело в том, что у Разумовского были племянники от сестры по фамилии Дараган. Они воспитывались при дворе, а потом некоторое время жили в Швейцарии. Их родовое прозвание и могли легко переделать в «Таракановых».
Из «дочерей» Елизаветы наибольшей известностью пользуются две. О первой можно со всей определённостью сказать, что уж она-то точно была аферисткой. Появилась эта дама в 1772 году в Париже. Себя она называла Елизаветой II, княжной Таракановой, княжной Владимирской, Али Эмете, персидской принцессой, владетельницей Азова, графиней Силинской (Зелинской) и т. д., в зависимости от обстоятельств. О её подлинном происхождении ничего не известно. Предполагают, что её родиной была Германия или же что она появилась на свет в семье пражского трактирщика. Уже во время допросов в России она «созналась», что по рождению черкешенка. По собственному признанию, родилась в 1753 году. «Дочь Елизаветы и Разумовского» путешествовала по Европе с небольшой группой таких же, как она, авантюристов и шулеров и настойчиво пыталась привлечь к себе внимание. Некоторая часть польских эмигрантов во главе с князем Каролем-Станиславом Радзивиллом (по прозвищу «Пане-Коханку») даже обещала её поддержать. Самозванка побывала в Париже, Франкфурте-на-Майне, Венеции, Дубровнике, Неаполе, Риме…

Её активность не на шутку встревожила Екатерину II. Появилась псевдо-Елизавета действительно в очень для России не подходящий момент. Шла война с Турцией (княжна Тараканова предлагала туркам свои услуги в качестве законной наследницы российского престола), полыхало Пугачёвское восстание (она объявила Пугачёва своим братом – «князем Разумовским»). Екатерина приказала графу А.Г. Орлову, командовавшему русской эскадрой, находившейся в Средиземном море, пленить авантюристку. Влюбившийся в «Елизавету» Орлов 21 февраля 1775 года заманил её на флагманский корабль «Три иерарха», где она была арестована. 26 мая княжну Тараканову заключили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Началось следствие, которое так и не смогло полностью прояснить дело. В ноябре самозванка родила от Орлова сына, который якобы под именем Александра Алексеевича Чесменского впоследствии служил в лейб-гвардии Конном полку и скончался молодым. А 4 декабря «Елизавета» умерла от чахотки и была тайно погребена на территории Петропавловки. Но смерть от чахотки выглядит слишко банально, и поэтому возникла легенда о гибели узницы 10 сентября 1777 года во время петербургского наводнения. Эта легенда и дала художнику К.Д. Флавицкому сюжет для его знаменитой картины «Княжна Тараканова».
Вторую «княжну» звали Августой Матвеевной. Примерно до 40 лет она жила за границей, в 1785 году её привезли в Россию и представили Екатерине. Та долго беседовала с таинственной женщиной и уговорила её уйти в монастырь. Августа приняла постриг с именем Досифея в Московском Ивановском монастыре. Интересно, что имя Досифея буквально означает «дар Бога», так же как и её первоначальное, тоже «говорящее» имя – Августа. Вероятно, Августу-Досифею действительно считали внебрачным отпрыском царской династии, а может быть, она и в реальности была таковой. Первоначально содержали её в глубокой тайне. Запрещалось допускать к ней кого бы то ни было, кроме игуменьи, духовника и келейницы. Окна её кельи были постоянно задернуты занавеской. На стене висел портрет императрицы Елизаветы. Досифея постоянно находилась в каком-то страхе, при малейшем шуме бледнела и «тряслась всем телом». После воцарения Павла режим её содержания смягчили. Умерла она 4 февраля 1810 года. Интересно, что похоронили Досифею в Новоспасском монастыре, где находится некрополь Романовых. В 1996 году при реставрационных работах могилу инокини вскрыли. Выяснилось, что Досифея имела небольшой рост и была горбатой после перенесённой в детстве травмы.
События эпохи
24.03.1743 г. – Указ Елизаветы Петровны об отмене смертной казни.18.08.1743 г. – Абоский мирный договор со Швецией.
1744 г. – Основание в Петербурге первой в России Порцелиновой (фарфоровой) мануфактуры.
29.06.1750 г. – Фёдор Григорьевич Волков организовал в Ярославле первый в России публичный театр.
1754–1762 гг. – Строительство Зимнего дворца по проекту архитектора В.В. Растрелли.
12.01.1755 г. – Указ об учреждении Московского университета.
6.11.1757 г. – Учреждение Академии художеств.
1756–1762 гг. – Участие России в войне с Пруссией (Семилетняя война): 19.08. 1757 г. – Победа у деревни Гросс-Егерсдорф, 11.01.1758 г. – Взятие Кёнигсберга, 14.08.1758 г. – Сражение под Цорндорфом, 1.8.1759 г. – Победа при Кунерсдорфе, 28.09.1760 г. – Русские войска заняли Берлин.
Литература:
Анисимов Е.В. Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны. М., 2010.
Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М., 1999.
Валишевский К. Дочь Петра Великого. М., 1989.
Императрица Елизавета Петровна и Царское Село. К 300-летию со дня рождения. СПб., 2010.
Павленко Н.И. Елизавета Петровна. В кругу муз и фаворитов. М., 2005.
Паламарчук П.Г. Первая русская поэтесса // Москва или Третий Рим? М., 1991. С. 104–111.
Курукин И.В. Княжна Тараканова. М., 2011.
41/25. Наталья Петровна (3.03.1713 г., СПб. – 27.05.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
42/25. Маргарита Петровна (3.09.1714 г., СПб. – 27.07.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
43/25. Пётр Петрович (27.10.1715 г., СПб. – 25.04.1719 г., СПб., похоронен в Александро-Невской лавре).
Царевич Пётр был надеждой и отрадой своих царственных родителей. Именно его Пётр I прочил в свои преемники, оттеснив старшего сына и его потомков. Манифест 1718 года провозгласил Петра Петровича наследником российского престола.
Екатерина и Пётр души не чаяли в сыне, ласково называя его Шишечкой и Потрошёнком. Рос малыш резвым и живым, с увлечением играл в солдатики, возился с деревянными пушечками, обещая стать продолжателем воинских доблестей отца. Но, проболев несколько дней, скончался в трёхлетнем возрасте. Смерть любимого сына глубоко потрясла царскую семью. До конца своих дней Екатерина сохраняла как святыни игрушки и вещицы своего Петрушеньки. Тяжело, но «великодушно» пережил эту потерю и Пётр. Тем не менее «при вскрытии тела оказалось, что царевич страдал такою болезнью, от которой никогда не мог бы излечиться».

Иногда встречающиеся в исторической литературе сведения об ещё одном сыне Петра и Екатерины, также Петре Петровиче, якобы родившемся в 1719 году и умершем в 1723 году, получившие известность благодаря дореволюционному историку М.И. Семевскому, на самом деле являются плодом недоразумения.
44/25. Павел Петрович (2.01.1717 г., Везель, Вестфалия – 3.01.1717 г., там же, похоронен в Петропавловском соборе СПб.).
45/25. Наталья Петровна (20.08.1718 г., СПб. – 4.03.1725 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе СПб.).
Царевна скончалась от кори через месяц с небольшим после смерти отца. Хоронили их в один день.
V. Поколение Петра II и Петра III
46/31. Анна Леопольдовна (Елизавета-Екатерина-Христина) (7/18.12.1718 г., Росток – 7.03.1746 г., с. Холмогоры Архангелогородской губ., похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры).
М.: 3/14.07.1739 г., СПб. – Антон-Ульрих, принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский (17/28.08.1714 г., Беверн – 4.05.1776 г., Холмогоры, похоронен там же), сын герцога Фердинанда-Альбрехта II (1680–1735) Брауншвейг-Бевернского и герцогини Антуанетты-Амалии (1696–1762) Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Генералиссимус русской службы (10.11.1740 г.), 12.01.1741 г. получил титул Императорского Высочества.
Когда у мекленбургской герцогской четы родилась дочь, мало кто мог предположить, что спустя 20 с небольшим лет она станет правительницей огромной российской державы. Царица Прасковья Фёдоровна уже заочно полюбила свою «махоточку-внучку» и очень хотела успеть повидать её. На маленьких листочках аккуратными каракулями царица прилежно выводила: «Друг мой сердечный внучка, здравствуй с батюшкою и матушкой! Пиши ко мне о своём здоровьи, и про батюшкино, и про матушкино здоровье своею ручкою. Да поцелуй за меня батюшку и матушку: батюшку в правый глазок, а матушку в левой… Да посылаю я тебе свои глаза (рисунок глаз. – Е.П.) старые, уже чуть видят свет; бабушка твоя старенькая хочет тебя, внучку маленькую, видеть». А вот и другая грамотка: «Внучка, свет мой! Желаю я тебе, друг мой сердечный, всякого блага от всего моего сердца; да хочетца, хочетца, хочетца тебя, друг мой внучка, мне, бабушке старенькой, видеть тебя, маленькую, и подружиться с тобою: старая с малой очень живут дружно…»
Правительница Анна Леопольдовна. Художник И.Г. Ведекинд. Около 1740 г.
Наконец в августе 1722 года страстное желание бабушки исполнилось. Голштинский герцог Карл-Фридрих, придя в измайловский дворец к Прасковье Фёдоровне, увидел на коленях сидевшей в кресле-каталке царицы «очень весёленького ребенка лет четырёх». Это и была её ненаглядная «махоточка». Потом вместе с бабушкой и матушкой маленькую принцессу привезли в Петербург.
Промелькнули царствования Екатерины I и Петра II, и вот императрицей стала Анна Иоанновна. Ей необходимо было обеспечить престолонаследие, да так, чтобы сохранить трон за своей ближайшей родней. А соперников хватало: и дочь Петра Великого Елизавета, и его внук голштинский принц Карл-Петер. Поэтому в декабре 1731 года Анна издала манифест о присяге своему будущему преемнику, и на эту роль начали спешно готовить юную принцессу Мекленбургскую.
Девочку воспитывают в православном духе, причём наставником становится давний петровский сподвижник Феофан Прокопович. 12 мая 1733 года состоялось крещение принцессы в православную веру. Новым именем, заменившим неудобоваримую триаду Елизавета-Екатерина-Христина, стало Анна, в честь тётушки. Теперь требовалось подыскать и подходящего жениха. Приближённый императрицы граф Лёвенвольде обнаружил весьма перспективную кандидатуру. Принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люнебургский принадлежал к роду, уже известному в России. Его родная тётя Шарлотта-Софья умерла в Петербурге в 1715 году после рождения сына – Петра II. Другая тётя, Елизавета, была австрийской императрицей, женой Карла VI, двое сестёр стали европейскими королевами: одна – женой прусского короля Фридриха Великого, другая – датского Кристиана VI.
5 февраля 1733 года восемнадцатилетний принц прибыл в Петербург. Щуплый, белокурый и крайне застенчивый, он не понравился ни императрице, ни своей будущей невесте, но отступать было поздно. Антон поступил на русскую службу в качестве подполковника Кирасирского полка. Постепенно он обжился в новой стране и даже с успехом сражался в составе российских войск во время Русско-турецкой войны 1735–1739 годов. За храбрость, проявленную при штурме Очакова, принц удостоился генеральского чина и высшего ордена – Андрея Первозванного.
Анна между тем продолжала оставаться к нему равнодушной. У неё завязался свой роман. Сердце принцессы завоевал польский и саксонский (тогда король Польши одновременно являлся и герцогом Саксонским) чрезвычайный посланник граф Карл-Мориц Линар. Красавец и ухажёр, он быстро добился взаимности, но летом 1735 года дело получило огласку, и графа по просьбе русского правительства отозвали из Петербурга. Потом, когда Анна уже была регентшей при маленьком сыне-императоре, Линар вернулся в Россию и занял видное место при её дворе. А пока что императрица установила над племянницей жёсткий надзор. Появлялась принцесса только на официальных церемониях.
Годы вынужденного затворничества не могли не сказаться на её характере. Она и раньше удивляла современников серьёзностью и сосредоточенностью. По отзыву французского посланника маркиза И.-Ж. де ла Шетарди, Екатерине Ивановне даже пришлось «прибегать к строгости против своей дочери, когда та была ребенком, чтобы победить в ней дикость и заставить являться в обществе». Теперь же Анна сделалась ещё более замкнутой и нелюдимой. Свободное время она посвящала чтению французских и немецких книг. Шумных компаний не любила, и общество, состоявшее более чем из четырёх-пяти человек, её тяготило. Многим Анна казалась надменной и высокомерной, но на самом деле она была мягкой и доброй девушкой. Такая жизнь продолжалась четыре года.
Антон-Ульрих, герцог Брауншвейг-Люнебургский. Гравюра И.М. Бернигерота. 1750-е гг.
Видя, что Анна не обращает никакого внимания на будущего мужа, ситуацией попытался воспользоваться Бирон. Он предложил принцессе выйти замуж за своего сына Петра, но та отказала. Наконец, в конце июня 1739 года австрийский посланник от имени Антона-Ульриха официально попросил у императрицы руки её племянницы и получил согласие. 1 июля состоялось обручение. Присутствовавшая на церемонии жена английского резидента леди Рондо отмечала, что жених выглядел, «как жертва», а невеста обливалась слезами. Через день молодые обвенчались в церкви Рождества Богородицы, стоявшей на месте нынешнего Казанского собора.
Когда у супружеской четы родился первенец Иван, императрица успокоилась: престол оставался в руках её ближайших родственников – старшей романовской линии. Она назначила младенца наследником, а регентом до его совершеннолетия – Бирона. Получив после смерти Анны Иоанновны неограниченную власть, фаворит повёл себя нагло и вызывающе. Антона-Ульриха он вообще ни во что не ставил, считая его главной задачей рождение детей. Отец императора попытался было организовать заговор, но дело мгновенно раскрылось. В присутствии высших чинов империи Бирон кричал на герцога, угрожая ему дуэлью, а А.И. Ушаков называл мальчишкой и обещал расправиться как с государственным преступником. Антон-Ульрих растерялся и лишь мямлил что-то в своё оправдание. Его уволили со всех должностей и посадили под домашний арест.
М.: 3/14.07.1739 г., СПб. – Антон-Ульрих, принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский (17/28.08.1714 г., Беверн – 4.05.1776 г., Холмогоры, похоронен там же), сын герцога Фердинанда-Альбрехта II (1680–1735) Брауншвейг-Бевернского и герцогини Антуанетты-Амалии (1696–1762) Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Генералиссимус русской службы (10.11.1740 г.), 12.01.1741 г. получил титул Императорского Высочества.
Когда у мекленбургской герцогской четы родилась дочь, мало кто мог предположить, что спустя 20 с небольшим лет она станет правительницей огромной российской державы. Царица Прасковья Фёдоровна уже заочно полюбила свою «махоточку-внучку» и очень хотела успеть повидать её. На маленьких листочках аккуратными каракулями царица прилежно выводила: «Друг мой сердечный внучка, здравствуй с батюшкою и матушкой! Пиши ко мне о своём здоровьи, и про батюшкино, и про матушкино здоровье своею ручкою. Да поцелуй за меня батюшку и матушку: батюшку в правый глазок, а матушку в левой… Да посылаю я тебе свои глаза (рисунок глаз. – Е.П.) старые, уже чуть видят свет; бабушка твоя старенькая хочет тебя, внучку маленькую, видеть». А вот и другая грамотка: «Внучка, свет мой! Желаю я тебе, друг мой сердечный, всякого блага от всего моего сердца; да хочетца, хочетца, хочетца тебя, друг мой внучка, мне, бабушке старенькой, видеть тебя, маленькую, и подружиться с тобою: старая с малой очень живут дружно…»

Наконец в августе 1722 года страстное желание бабушки исполнилось. Голштинский герцог Карл-Фридрих, придя в измайловский дворец к Прасковье Фёдоровне, увидел на коленях сидевшей в кресле-каталке царицы «очень весёленького ребенка лет четырёх». Это и была её ненаглядная «махоточка». Потом вместе с бабушкой и матушкой маленькую принцессу привезли в Петербург.
Промелькнули царствования Екатерины I и Петра II, и вот императрицей стала Анна Иоанновна. Ей необходимо было обеспечить престолонаследие, да так, чтобы сохранить трон за своей ближайшей родней. А соперников хватало: и дочь Петра Великого Елизавета, и его внук голштинский принц Карл-Петер. Поэтому в декабре 1731 года Анна издала манифест о присяге своему будущему преемнику, и на эту роль начали спешно готовить юную принцессу Мекленбургскую.
Девочку воспитывают в православном духе, причём наставником становится давний петровский сподвижник Феофан Прокопович. 12 мая 1733 года состоялось крещение принцессы в православную веру. Новым именем, заменившим неудобоваримую триаду Елизавета-Екатерина-Христина, стало Анна, в честь тётушки. Теперь требовалось подыскать и подходящего жениха. Приближённый императрицы граф Лёвенвольде обнаружил весьма перспективную кандидатуру. Принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люнебургский принадлежал к роду, уже известному в России. Его родная тётя Шарлотта-Софья умерла в Петербурге в 1715 году после рождения сына – Петра II. Другая тётя, Елизавета, была австрийской императрицей, женой Карла VI, двое сестёр стали европейскими королевами: одна – женой прусского короля Фридриха Великого, другая – датского Кристиана VI.
5 февраля 1733 года восемнадцатилетний принц прибыл в Петербург. Щуплый, белокурый и крайне застенчивый, он не понравился ни императрице, ни своей будущей невесте, но отступать было поздно. Антон поступил на русскую службу в качестве подполковника Кирасирского полка. Постепенно он обжился в новой стране и даже с успехом сражался в составе российских войск во время Русско-турецкой войны 1735–1739 годов. За храбрость, проявленную при штурме Очакова, принц удостоился генеральского чина и высшего ордена – Андрея Первозванного.
Анна между тем продолжала оставаться к нему равнодушной. У неё завязался свой роман. Сердце принцессы завоевал польский и саксонский (тогда король Польши одновременно являлся и герцогом Саксонским) чрезвычайный посланник граф Карл-Мориц Линар. Красавец и ухажёр, он быстро добился взаимности, но летом 1735 года дело получило огласку, и графа по просьбе русского правительства отозвали из Петербурга. Потом, когда Анна уже была регентшей при маленьком сыне-императоре, Линар вернулся в Россию и занял видное место при её дворе. А пока что императрица установила над племянницей жёсткий надзор. Появлялась принцесса только на официальных церемониях.
Годы вынужденного затворничества не могли не сказаться на её характере. Она и раньше удивляла современников серьёзностью и сосредоточенностью. По отзыву французского посланника маркиза И.-Ж. де ла Шетарди, Екатерине Ивановне даже пришлось «прибегать к строгости против своей дочери, когда та была ребенком, чтобы победить в ней дикость и заставить являться в обществе». Теперь же Анна сделалась ещё более замкнутой и нелюдимой. Свободное время она посвящала чтению французских и немецких книг. Шумных компаний не любила, и общество, состоявшее более чем из четырёх-пяти человек, её тяготило. Многим Анна казалась надменной и высокомерной, но на самом деле она была мягкой и доброй девушкой. Такая жизнь продолжалась четыре года.

Видя, что Анна не обращает никакого внимания на будущего мужа, ситуацией попытался воспользоваться Бирон. Он предложил принцессе выйти замуж за своего сына Петра, но та отказала. Наконец, в конце июня 1739 года австрийский посланник от имени Антона-Ульриха официально попросил у императрицы руки её племянницы и получил согласие. 1 июля состоялось обручение. Присутствовавшая на церемонии жена английского резидента леди Рондо отмечала, что жених выглядел, «как жертва», а невеста обливалась слезами. Через день молодые обвенчались в церкви Рождества Богородицы, стоявшей на месте нынешнего Казанского собора.
Когда у супружеской четы родился первенец Иван, императрица успокоилась: престол оставался в руках её ближайших родственников – старшей романовской линии. Она назначила младенца наследником, а регентом до его совершеннолетия – Бирона. Получив после смерти Анны Иоанновны неограниченную власть, фаворит повёл себя нагло и вызывающе. Антона-Ульриха он вообще ни во что не ставил, считая его главной задачей рождение детей. Отец императора попытался было организовать заговор, но дело мгновенно раскрылось. В присутствии высших чинов империи Бирон кричал на герцога, угрожая ему дуэлью, а А.И. Ушаков называл мальчишкой и обещал расправиться как с государственным преступником. Антон-Ульрих растерялся и лишь мямлил что-то в своё оправдание. Его уволили со всех должностей и посадили под домашний арест.