Страница:
Бети сморщила нос и нервно огляделась по сторонам, потом покачала головой:
– Нет… слушай, почему бы нам не убраться отсюда?
Бети взяла меня за руку и потянула к машине Джейса.
Я оглянулась на могилу мамы, и на душе у меня стало спокойно. Этот шепот был… Нет. Конечно нет. Я тряхнула головой и быстренько забралась на пассажирское сиденье, пока Бети силой не затолкнула меня в машину.
Раш
Блэр
Блэр
Раш
– Нет… слушай, почему бы нам не убраться отсюда?
Бети взяла меня за руку и потянула к машине Джейса.
Я оглянулась на могилу мамы, и на душе у меня стало спокойно. Этот шепот был… Нет. Конечно нет. Я тряхнула головой и быстренько забралась на пассажирское сиденье, пока Бети силой не затолкнула меня в машину.
Раш
Был мамин день рождения. Нэн уже дважды звонила, просила связаться с ней. Я не мог. Она была на Багамах с ним. То, что произошло, никак на нее не повлияло. Она снова оставила детей разбираться с проблемами, а сама укатила, чтобы радоваться жизни.
В комнату вошел Грант с моим сотовым в руке.
– Нэн снова звонит. Сказать ей, чтобы оставила тебя в покое? – спросил он.
Эти двое враждовали, как самые настоящие брат и сестра.
– Нет, дай мне ее, – ответил я, и Грант бросил мне телефон.
– Нэн, – сказал я вместо приветствия.
– Ты собираешься поздравлять маму? Она уже два раза звонила, спрашивала, говорила ли я с тобой и помнишь ли ты о том, что у нее сегодня день рождения. Она действительно о тебе волнуется. Раш, не позволяй этой девице все разрушить. Ради всего святого, она же наставляла на меня пистолет. Пистолет, Раш. Она чокнутая. Она…
– Хватит. Больше ни слова. Ты ее не знаешь. Так что прекрати. Маме я звонить не буду. Не хочу слышать ее голос. Мне начхать, как она там развлекается и что ей подарили на день рождения.
– Ого, – сказал Грант, усаживаясь на диван с противоположной от меня стороны и закидывая ноги на оттоманку.
– Не могу поверить, что ты это сказал. Я тебя не понимаю. Не настолько же она хороша в…
– Стоп, Нанетта. Разговор окончен. Звони, когда я понадоблюсь тебе, а не ей.
Я нажал на сброс, швырнул телефон на диван и откинулся на подушку.
– Давай сходим куда-нибудь. Выпьем немного, с девчонками потанцуем. Забудь ты эту дурь. Все забудь, – сказал Грант.
За последние три недели он уже несколько раз мне это предлагал. Во всяком случае, начал предлагать, после того как я перестал крушить все вокруг и он почувствовал себя в относительной безопасности.
– Нет, – ответил я, не глядя в его сторону.
Не было смысла притворяться, будто я в полном порядке. Чтобы я был в порядке, мне надо было знать, что с Блэр все хорошо. Она могла не простить меня, могла больше никогда не взглянуть на меня, но я должен был знать, что ее раны зажили. Я должен был хоть что-то о ней знать.
– Согласись, я не совал нос в твои дела. Я не мешал тебе сходить с ума, орать на все, что движется, и хандрить. Ты не думаешь, что мне пора уже хоть что-нибудь узнать? Что случилось, когда ты поехал в Алабаму? Что-то же должно было там случиться. Ты вернулся другим.
Я любил Гранта как брата, но даже речи не могло быть о том, чтобы я рассказал ему о той ночи в отеле с Блэр. Она страдала, а я был в отчаянии.
– Я не хочу говорить об этом. Но я точно хочу уйти отсюда. Не могу больше сидеть здесь, пялиться на эти стены и вспоминать ее… Да, пойдем, – сказал я и встал.
Грант с готовностью подскочил, он явно обрадовался, это было видно по его глазам.
– Что выбираешь? Пиво или девочки? Или и то и другое?
– Громкую музыку, – ответил я.
Мне не нужны были ни выпивка, ни девочки… Я просто еще не был готов к этому.
– Поедем в город. Может, махнем в Дестин?
Я подбросил ключи от машины Гранту.
– Подходит, ты поведешь.
Звонок в дверь остановил нас обоих. Когда в последний раз у меня был незваный гость, все закончилось плохо. Это вполне могли быть копы – пришли арестовать меня за нанесение побоев Кейну. Как ни странно, мне было наплевать. Я ничего не чувствовал.
Грант, видимо, подумал о том же и, с тревогой взглянув на меня, сказал:
– Я открою.
Я снова сел на диван и положил ноги на кофейный столик. Мама ненавидела, когда я клал ноги именно на этот столик. Она купила его в одном из своих международных шоп-туров и распорядилась, чтобы его доставили в мой дом. Я внезапно почувствовал укол вины за то, что не позвонил ей, но быстро с этим справился. Всю свою жизнь я один заботился о ее дочери. Я делал все, чтобы эта женщина была счастлива, но теперь, со всем ее дерьмом, она не могла на это рассчитывать.
– Джейс, что случилось? Мы как раз уходим. Хочешь поехать с нами?
Грант отступил в сторону, пропуская Джейса в дом. Я не стал подниматься с дивана. Я хотел, чтобы он ушел. Глядя на него, я вспоминал о Бети, а Бети напоминала мне о Блэр. Джейс должен был уйти.
– Мм, нет, я просто… Мне надо с тобой поговорить.
Джейс сунул руки в карманы и переминался с ноги на ногу. Казалось, он готов в любую секунду рвануть за дверь.
– Валяй, – ответил я.
– Дружище, мне кажется, сегодня не самый лучший день для разговоров с ним. – Грант встал перед Джейсом и выразительно посмотрел на меня. – Давай, мы выдвигаемся. Джейс еще успеет тебе исповедаться.
Тут мне стало интересно.
– Грант, я в состоянии себя контролировать. Сядь. Пусть говорит.
Грант вздохнул и покачал головой.
– Что ж, отлично. Хочешь рассказать ему эту хрень сейчас – рассказывай.
Джейс с тревогой взглянул на Гранта, потом снова посмотрел на меня. Он прошел в комнату и сел в кресло, которое стояло дальше остальных от дивана. Я наблюдал за тем, как Джейс заправляет волосы за уши, и гадал, что за важную новость он собирается мне сообщить.
– У нас с Бети сейчас вроде как все серьезно, – начал Джейс.
Я и так об этом знал. Плевал я на их отношения. Рана медленно начала открываться в моей груди. Я сжал кулаки. Мне надо было следить за своим дыханием. Бети была подругой Блэр. И наверняка знала о ней все.
– И, ну… Бети повысили плату за жилье, да и место-то было, в общем, поганое. Никогда не считал, что Бети там в безопасности. Так вот, я поговорил с Вудсом. Он сказал, что у его отца есть свободная квартира с двумя спальнями, и я могу ее снять. В общем, я снял ее для Бети, заплатил первый взнос и все такое. Но когда я отвез Бети посмотреть новое жилье, она разозлилась. Реально разозлилась. Она не хочет, чтобы я платил за ее жилье. Говорит, что так чувствует себя дешевкой.
Джейс вздохнул, а я все никак не мог понять, почему он смотрит на меня с виноватым видом. Их ссоры с Бети были мне по барабану.
– За эту квартиру цена в два раза больше, чем та, что она платит сейчас… Во всяком случае, Бети так считает. Вообще-то, в четыре. Вудс поклялся, что будет держать это в секрете. Остальную часть я оплачиваю так, чтобы Бети не узнала. Короче, она… она сегодня поехала в Алабаму. Квартира ей понравилась. Она хочет жить на берегу, в доме, принадлежащем клубу. Но единственный человек, с которым она готова снимать жилье на двоих, – это Блэр.
Я встал. Просто не мог усидеть на месте.
– Остынь, приятель… сядь, – попытался вмешаться Грант, но я от него отмахнулся.
– Я не псих, просто мне нужен воздух.
Я смотрел на океан за стеклянными дверями. Волны накатывали на берег. Бети поехала за Блэр. Сердце громче заколотилось в груди. Согласится она приехать?
– Я знаю, у вас все не очень хорошо кончилось. Я просил Бети не ехать, а она чуть меня не прибила. Я не хочу ее расстраивать. Она говорит, что скучает по Блэр, что Блэр одна и ей нужен близкий человек. Да, еще она сказала, что поговорила с Вудсом о работе для Блэр. В случае если у нее получится уговорить Блэр вернуться.
Блэр. Она вернется.
Нет, она не могла вернуться. Она меня ненавидела. Она ненавидела Нэн. Ненавидела мою мать. Ненавидела своего отца. Она ни за что не согласилась бы вернуться в Розмари… Но господи, как я этого хотел. Я обернулся и посмотрел на Джейса.
– Она не вернется.
Мне не удалось скрыть боль в голосе, но я и не собирался ничего скрывать. Мне было плевать.
Джейс пожал плечами.
– Ну, у нее было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Что, если она вернется? Что тогда ты будешь делать? – спросил меня Грант.
Что я буду делать?
Я упаду перед ней на колени.
В комнату вошел Грант с моим сотовым в руке.
– Нэн снова звонит. Сказать ей, чтобы оставила тебя в покое? – спросил он.
Эти двое враждовали, как самые настоящие брат и сестра.
– Нет, дай мне ее, – ответил я, и Грант бросил мне телефон.
– Нэн, – сказал я вместо приветствия.
– Ты собираешься поздравлять маму? Она уже два раза звонила, спрашивала, говорила ли я с тобой и помнишь ли ты о том, что у нее сегодня день рождения. Она действительно о тебе волнуется. Раш, не позволяй этой девице все разрушить. Ради всего святого, она же наставляла на меня пистолет. Пистолет, Раш. Она чокнутая. Она…
– Хватит. Больше ни слова. Ты ее не знаешь. Так что прекрати. Маме я звонить не буду. Не хочу слышать ее голос. Мне начхать, как она там развлекается и что ей подарили на день рождения.
– Ого, – сказал Грант, усаживаясь на диван с противоположной от меня стороны и закидывая ноги на оттоманку.
– Не могу поверить, что ты это сказал. Я тебя не понимаю. Не настолько же она хороша в…
– Стоп, Нанетта. Разговор окончен. Звони, когда я понадоблюсь тебе, а не ей.
Я нажал на сброс, швырнул телефон на диван и откинулся на подушку.
– Давай сходим куда-нибудь. Выпьем немного, с девчонками потанцуем. Забудь ты эту дурь. Все забудь, – сказал Грант.
За последние три недели он уже несколько раз мне это предлагал. Во всяком случае, начал предлагать, после того как я перестал крушить все вокруг и он почувствовал себя в относительной безопасности.
– Нет, – ответил я, не глядя в его сторону.
Не было смысла притворяться, будто я в полном порядке. Чтобы я был в порядке, мне надо было знать, что с Блэр все хорошо. Она могла не простить меня, могла больше никогда не взглянуть на меня, но я должен был знать, что ее раны зажили. Я должен был хоть что-то о ней знать.
– Согласись, я не совал нос в твои дела. Я не мешал тебе сходить с ума, орать на все, что движется, и хандрить. Ты не думаешь, что мне пора уже хоть что-нибудь узнать? Что случилось, когда ты поехал в Алабаму? Что-то же должно было там случиться. Ты вернулся другим.
Я любил Гранта как брата, но даже речи не могло быть о том, чтобы я рассказал ему о той ночи в отеле с Блэр. Она страдала, а я был в отчаянии.
– Я не хочу говорить об этом. Но я точно хочу уйти отсюда. Не могу больше сидеть здесь, пялиться на эти стены и вспоминать ее… Да, пойдем, – сказал я и встал.
Грант с готовностью подскочил, он явно обрадовался, это было видно по его глазам.
– Что выбираешь? Пиво или девочки? Или и то и другое?
– Громкую музыку, – ответил я.
Мне не нужны были ни выпивка, ни девочки… Я просто еще не был готов к этому.
– Поедем в город. Может, махнем в Дестин?
Я подбросил ключи от машины Гранту.
– Подходит, ты поведешь.
Звонок в дверь остановил нас обоих. Когда в последний раз у меня был незваный гость, все закончилось плохо. Это вполне могли быть копы – пришли арестовать меня за нанесение побоев Кейну. Как ни странно, мне было наплевать. Я ничего не чувствовал.
Грант, видимо, подумал о том же и, с тревогой взглянув на меня, сказал:
– Я открою.
Я снова сел на диван и положил ноги на кофейный столик. Мама ненавидела, когда я клал ноги именно на этот столик. Она купила его в одном из своих международных шоп-туров и распорядилась, чтобы его доставили в мой дом. Я внезапно почувствовал укол вины за то, что не позвонил ей, но быстро с этим справился. Всю свою жизнь я один заботился о ее дочери. Я делал все, чтобы эта женщина была счастлива, но теперь, со всем ее дерьмом, она не могла на это рассчитывать.
– Джейс, что случилось? Мы как раз уходим. Хочешь поехать с нами?
Грант отступил в сторону, пропуская Джейса в дом. Я не стал подниматься с дивана. Я хотел, чтобы он ушел. Глядя на него, я вспоминал о Бети, а Бети напоминала мне о Блэр. Джейс должен был уйти.
– Мм, нет, я просто… Мне надо с тобой поговорить.
Джейс сунул руки в карманы и переминался с ноги на ногу. Казалось, он готов в любую секунду рвануть за дверь.
– Валяй, – ответил я.
– Дружище, мне кажется, сегодня не самый лучший день для разговоров с ним. – Грант встал перед Джейсом и выразительно посмотрел на меня. – Давай, мы выдвигаемся. Джейс еще успеет тебе исповедаться.
Тут мне стало интересно.
– Грант, я в состоянии себя контролировать. Сядь. Пусть говорит.
Грант вздохнул и покачал головой.
– Что ж, отлично. Хочешь рассказать ему эту хрень сейчас – рассказывай.
Джейс с тревогой взглянул на Гранта, потом снова посмотрел на меня. Он прошел в комнату и сел в кресло, которое стояло дальше остальных от дивана. Я наблюдал за тем, как Джейс заправляет волосы за уши, и гадал, что за важную новость он собирается мне сообщить.
– У нас с Бети сейчас вроде как все серьезно, – начал Джейс.
Я и так об этом знал. Плевал я на их отношения. Рана медленно начала открываться в моей груди. Я сжал кулаки. Мне надо было следить за своим дыханием. Бети была подругой Блэр. И наверняка знала о ней все.
– И, ну… Бети повысили плату за жилье, да и место-то было, в общем, поганое. Никогда не считал, что Бети там в безопасности. Так вот, я поговорил с Вудсом. Он сказал, что у его отца есть свободная квартира с двумя спальнями, и я могу ее снять. В общем, я снял ее для Бети, заплатил первый взнос и все такое. Но когда я отвез Бети посмотреть новое жилье, она разозлилась. Реально разозлилась. Она не хочет, чтобы я платил за ее жилье. Говорит, что так чувствует себя дешевкой.
Джейс вздохнул, а я все никак не мог понять, почему он смотрит на меня с виноватым видом. Их ссоры с Бети были мне по барабану.
– За эту квартиру цена в два раза больше, чем та, что она платит сейчас… Во всяком случае, Бети так считает. Вообще-то, в четыре. Вудс поклялся, что будет держать это в секрете. Остальную часть я оплачиваю так, чтобы Бети не узнала. Короче, она… она сегодня поехала в Алабаму. Квартира ей понравилась. Она хочет жить на берегу, в доме, принадлежащем клубу. Но единственный человек, с которым она готова снимать жилье на двоих, – это Блэр.
Я встал. Просто не мог усидеть на месте.
– Остынь, приятель… сядь, – попытался вмешаться Грант, но я от него отмахнулся.
– Я не псих, просто мне нужен воздух.
Я смотрел на океан за стеклянными дверями. Волны накатывали на берег. Бети поехала за Блэр. Сердце громче заколотилось в груди. Согласится она приехать?
– Я знаю, у вас все не очень хорошо кончилось. Я просил Бети не ехать, а она чуть меня не прибила. Я не хочу ее расстраивать. Она говорит, что скучает по Блэр, что Блэр одна и ей нужен близкий человек. Да, еще она сказала, что поговорила с Вудсом о работе для Блэр. В случае если у нее получится уговорить Блэр вернуться.
Блэр. Она вернется.
Нет, она не могла вернуться. Она меня ненавидела. Она ненавидела Нэн. Ненавидела мою мать. Ненавидела своего отца. Она ни за что не согласилась бы вернуться в Розмари… Но господи, как я этого хотел. Я обернулся и посмотрел на Джейса.
– Она не вернется.
Мне не удалось скрыть боль в голосе, но я и не собирался ничего скрывать. Мне было плевать.
Джейс пожал плечами.
– Ну, у нее было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Что, если она вернется? Что тогда ты будешь делать? – спросил меня Грант.
Что я буду делать?
Я упаду перед ней на колени.
Блэр
Бети заехала на парковку возле «Дэйари К». Я заметила маленький синий «фольксваген» Келли и решила не выходить из машины. После возвращения в Самит я всего два раза сталкивалась с ней, и оба раза она была готова выцарапать мне глаза. У Келли еще в старших классах были свои виды на Кейна. Какие бы отношения между ними ни установились, приехала я и спутала все их планы. Я не собиралась мешать ей встречаться с Кейном.
Бети начала выходить, но я схватила ее за руку и предложила:
– Давай поговорим в машине.
– Но я хочу мороженое с шоколадным печеньем, – капризно возразила Бети.
– Я не могу там разговаривать – слишком много знакомых, – попыталась объяснить я.
Бети вздохнула и откинулась на спинку сиденья:
– Ладно, хорошо. Все равно мороженое с печеньем не пойдет на пользу моей заднице.
Я улыбнулась и расслабилась. Окна в машине, слава богу, были тонированные, и те, кто останавливался, чтобы поглазеть на крутую тачку, не могли меня увидеть. В этих местах ни у кого не было машины, даже близко похожей на машину Джейса.
– Блэр, я не собираюсь ходить вокруг да около. Я по тебе соскучилась. У меня никогда не было близкой подруги. Никогда. И тут появилась ты. А потом взяла и уехала. Меня бесит, что ты уехала. На работе без тебя тоска. Мне не с кем поговорить о моем сексе с Джейсом, о том, каким милым он стал, а он не стал бы таким, если бы я тебя не послушала. Мне так тебя не хватает.
От слез у меня защипало глаза. У меня давно не было так хорошо на душе. Мне тоже не хватало Бети. И не только ее.
– Я ужасно по тебе соскучилась, – призналась я и испугалась, что вот-вот разревусь.
Бети кивнула, и на ее лице расцвела улыбка.
– Вот и хорошо, потому что мне нужно, чтобы ты вернулась и жила вместе со мной. Джейс снял для меня квартиру с видом на океан в доме, который принадлежит клубу. Но я запретила ему вносить плату. Так что мне нужна соседка. Пожалуйста, возвращайся. Ты нужна мне. А Вудс сказал, что ты, как вернешься, сразу получишь свою работу обратно.
Вернуться в Розмари? Туда, где Раш… и Нэн… и мой отец. Я не могла вернуться. Я не могла их видеть. Они приходят в клуб. Что, если мой отец станет приводить Нэн на поле для гольфа? Как мне это перенести? Нет, такое мне не по силам.
– Я не могу, – сдавленным голосом ответила я.
Конечно, было бы неплохо вернуться, ведь я была беременна и не знала, куда ехать дальше, но я не могла вернуться в Розмари, не могла жить там.
– Пожалуйста, Блэр. Он тоже по тебе скучает. Он совсем не выходит из дома. Джейс говорит, что ему очень плохо.
Бети разбередила незажившую рану в моем сердце. Оттого что Раш тоже страдает, мне стало только тяжелее. Я представляла, что он зажил своей обычной жизнью и снова устраивает вечеринки. Мне совсем не хотелось, чтобы он все еще грустил. Я хотела, чтобы мы оба продолжали жить дальше. Но у меня вряд ли могло это получиться, ведь со мной всегда будет напоминание о Раше.
– Я не смогу их видеть. Никого из них. Слишком тяжело.
Я замолчала. О своей беременности я ей сказать не могла. У меня у самой еще не было времени это осознать. Я не была готова говорить об этом. Вообще не исключено, что об этом не узнает никто, кроме Кейна. Очень скоро я планировала уехать из Самита туда, где меня никто не знает, и начать жизнь заново.
– Твоего… э-э… твоего отца и Джорджины там нет. Они уехали. Нэн еще в городе, но она попритихла. Я думаю, она волнуется за брата. Сначала будет трудно, но потом станет легче. Это как снять повязку с раны. Быстрее заживет. Ты сильнее их всех. И потом, я видела, как у Вудса загорелись глаза, когда я сказала ему, что ты возвращаешься. Так что сможешь с ним отвлечься. Он более чем заинтересован.
Я не хотела отвлекаться с Вудсом. Никто и ничто не могло меня отвлечь. Бети не знала всего. Об этом я тоже не могла ей рассказать. Пока точно не могла.
– Как бы я этого ни хотела, я не могу. Прости. Просто не могу, и все.
Мне действительно было жаль. Поселиться вместе с Бети в одной квартире, вернуться на работу в клубе… Это было бы решением всех проблем. Почти.
Бети разочарованно вздохнула, откинулась на сиденье и закрыла глаза.
– Ладно. Я поняла. Мне это не нравится, но я поняла.
Я потянулась к Бети и крепко сжала ее руку. Мне так хотелось, чтобы все было по-другому. Так и было бы, если бы Раш был просто парнем, с которым я разорвала отношения. Но это было не так. Он никогда не будет для меня просто парнем, с которым я когда-то встречалась. Все было гораздо сложнее, и Бети не могла этого понять.
Бети в ответ тоже пожала мою руку:
– Я отступлюсь. Но я не стану сразу искать себе соседку. Ты пока подумай. Даю тебе неделю. А потом я найду кого-нибудь, кто поможет мне платить по счетам. Ну, ты как? Подумаешь?
Я знала, что ей не стоит ждать, но все равно кивнула, потому что понимала – ей это нужно.
– Ладно, тогда я поеду домой и помолюсь, вдруг Господь помнит, кто я такая, черт меня возьми. – Бети подмигнула и потянулась ко мне через кресло, чтобы обнять. – Поешь чего-нибудь ради меня, ладно? Ты совсем худышка.
– Хорошо, – ответила я, а сама подумала, что вряд ли это надолго.
Бети уселась обратно на водительское место.
– Что ж, если ты не собираешься паковать свои вещи и ехать со мной в Розмари, давай хотя бы потусим. Мне нужна передышка, переночую здесь. Мы можем где-нибудь повеселиться, а потом завалимся в отель.
Я кивнула.
– Да, звучит неплохо. Только не в хонки-тонки[2].
Я пока не могла заставить себя зайти в дешевый бар. Слишком мало прошло времени.
Бети нахмурилась.
– Ладно… а у вас тут есть что-то получше?
Логичный вопрос.
– Да… можем поехать в Бирмингем. Это ближайший крупный город.
– Отлично. Давай немного встряхнемся.
– Хочешь, чтобы я осталась в машине? – спросила Бети.
Так мне было бы легче, но Бабуля Кью ее увидела. Она бы отчитала меня за то, что я не пригласила подругу в дом.
– Можешь пойти со мной, – сказала я, открывая дверцу.
Бети обошла машину и зашагала рядом со мной. Бабуля не подняла глаз от горошка, но я знала, что она слышит наши шаги. Она думала о том, что мне скажет. Наверное, Кейн ей все-таки рассказал. Проклятье!
Я посмотрела на нее. Она продолжала лущить горошек. Я видела только ее коротко подстриженные седые волосы. Никакого зрительного контакта. Было бы куда проще воспользоваться молчанием Бабули и просто пройти в дом. Но это был ее дом. Если она не хотела, чтобы я у нее оставалась, я должна была упаковать свои вещи и уехать.
– Привет, Бабуля Кью, – сказала я и остановилась, ожидая, что она поднимет голову и посмотрит на меня.
Молчание. Она расстроилась из-за меня. Разочаровалась или злилась. Я не знала, что подумать. В этот момент я ненавидела Кейна за то, что он все рассказал Бабуле. Неужели так трудно было держать рот на замке?
– Это моя подруга Бети. Она приехала меня навестить, – продолжила я.
Бабуля Кью подняла голову и улыбнулась Бети, а потом посмотрела на меня:
– Проводи девочку в дом, налей ей большой стакан чая со льдом. Я нажарила пирожков. Угости подругу. Они остужаются там на столе. А потом возвращайся и поговори со мной минутку.
Бабуля, конечно, мне не приказывала, но в ее голосе была мягкая требовательность. Я кивнула и проводила Бети в дом.
– Ты что – разозлила старушку? – шепотом спросила меня Бети, когда мы вошли на кухню.
– Пока не знаю, – пожала плечами я.
Я прошла к буфету, достала высокий стакан и приготовила для Бети чай со льдом. Я даже не спросила ее, хочет она чая или нет, я просто старалась делать все так, как велела Бабуля Кью.
– Вот. Пей чай и ешь пирожки. Скоро вернусь, – сказала я и быстро пошла на веранду.
Мне надо было закончить с этим.
Бети начала выходить, но я схватила ее за руку и предложила:
– Давай поговорим в машине.
– Но я хочу мороженое с шоколадным печеньем, – капризно возразила Бети.
– Я не могу там разговаривать – слишком много знакомых, – попыталась объяснить я.
Бети вздохнула и откинулась на спинку сиденья:
– Ладно, хорошо. Все равно мороженое с печеньем не пойдет на пользу моей заднице.
Я улыбнулась и расслабилась. Окна в машине, слава богу, были тонированные, и те, кто останавливался, чтобы поглазеть на крутую тачку, не могли меня увидеть. В этих местах ни у кого не было машины, даже близко похожей на машину Джейса.
– Блэр, я не собираюсь ходить вокруг да около. Я по тебе соскучилась. У меня никогда не было близкой подруги. Никогда. И тут появилась ты. А потом взяла и уехала. Меня бесит, что ты уехала. На работе без тебя тоска. Мне не с кем поговорить о моем сексе с Джейсом, о том, каким милым он стал, а он не стал бы таким, если бы я тебя не послушала. Мне так тебя не хватает.
От слез у меня защипало глаза. У меня давно не было так хорошо на душе. Мне тоже не хватало Бети. И не только ее.
– Я ужасно по тебе соскучилась, – призналась я и испугалась, что вот-вот разревусь.
Бети кивнула, и на ее лице расцвела улыбка.
– Вот и хорошо, потому что мне нужно, чтобы ты вернулась и жила вместе со мной. Джейс снял для меня квартиру с видом на океан в доме, который принадлежит клубу. Но я запретила ему вносить плату. Так что мне нужна соседка. Пожалуйста, возвращайся. Ты нужна мне. А Вудс сказал, что ты, как вернешься, сразу получишь свою работу обратно.
Вернуться в Розмари? Туда, где Раш… и Нэн… и мой отец. Я не могла вернуться. Я не могла их видеть. Они приходят в клуб. Что, если мой отец станет приводить Нэн на поле для гольфа? Как мне это перенести? Нет, такое мне не по силам.
– Я не могу, – сдавленным голосом ответила я.
Конечно, было бы неплохо вернуться, ведь я была беременна и не знала, куда ехать дальше, но я не могла вернуться в Розмари, не могла жить там.
– Пожалуйста, Блэр. Он тоже по тебе скучает. Он совсем не выходит из дома. Джейс говорит, что ему очень плохо.
Бети разбередила незажившую рану в моем сердце. Оттого что Раш тоже страдает, мне стало только тяжелее. Я представляла, что он зажил своей обычной жизнью и снова устраивает вечеринки. Мне совсем не хотелось, чтобы он все еще грустил. Я хотела, чтобы мы оба продолжали жить дальше. Но у меня вряд ли могло это получиться, ведь со мной всегда будет напоминание о Раше.
– Я не смогу их видеть. Никого из них. Слишком тяжело.
Я замолчала. О своей беременности я ей сказать не могла. У меня у самой еще не было времени это осознать. Я не была готова говорить об этом. Вообще не исключено, что об этом не узнает никто, кроме Кейна. Очень скоро я планировала уехать из Самита туда, где меня никто не знает, и начать жизнь заново.
– Твоего… э-э… твоего отца и Джорджины там нет. Они уехали. Нэн еще в городе, но она попритихла. Я думаю, она волнуется за брата. Сначала будет трудно, но потом станет легче. Это как снять повязку с раны. Быстрее заживет. Ты сильнее их всех. И потом, я видела, как у Вудса загорелись глаза, когда я сказала ему, что ты возвращаешься. Так что сможешь с ним отвлечься. Он более чем заинтересован.
Я не хотела отвлекаться с Вудсом. Никто и ничто не могло меня отвлечь. Бети не знала всего. Об этом я тоже не могла ей рассказать. Пока точно не могла.
– Как бы я этого ни хотела, я не могу. Прости. Просто не могу, и все.
Мне действительно было жаль. Поселиться вместе с Бети в одной квартире, вернуться на работу в клубе… Это было бы решением всех проблем. Почти.
Бети разочарованно вздохнула, откинулась на сиденье и закрыла глаза.
– Ладно. Я поняла. Мне это не нравится, но я поняла.
Я потянулась к Бети и крепко сжала ее руку. Мне так хотелось, чтобы все было по-другому. Так и было бы, если бы Раш был просто парнем, с которым я разорвала отношения. Но это было не так. Он никогда не будет для меня просто парнем, с которым я когда-то встречалась. Все было гораздо сложнее, и Бети не могла этого понять.
Бети в ответ тоже пожала мою руку:
– Я отступлюсь. Но я не стану сразу искать себе соседку. Ты пока подумай. Даю тебе неделю. А потом я найду кого-нибудь, кто поможет мне платить по счетам. Ну, ты как? Подумаешь?
Я знала, что ей не стоит ждать, но все равно кивнула, потому что понимала – ей это нужно.
– Ладно, тогда я поеду домой и помолюсь, вдруг Господь помнит, кто я такая, черт меня возьми. – Бети подмигнула и потянулась ко мне через кресло, чтобы обнять. – Поешь чего-нибудь ради меня, ладно? Ты совсем худышка.
– Хорошо, – ответила я, а сама подумала, что вряд ли это надолго.
Бети уселась обратно на водительское место.
– Что ж, если ты не собираешься паковать свои вещи и ехать со мной в Розмари, давай хотя бы потусим. Мне нужна передышка, переночую здесь. Мы можем где-нибудь повеселиться, а потом завалимся в отель.
Я кивнула.
– Да, звучит неплохо. Только не в хонки-тонки[2].
Я пока не могла заставить себя зайти в дешевый бар. Слишком мало прошло времени.
Бети нахмурилась.
– Ладно… а у вас тут есть что-то получше?
Логичный вопрос.
– Да… можем поехать в Бирмингем. Это ближайший крупный город.
– Отлично. Давай немного встряхнемся.
* * *
Когда мы заехали на подъездную дорожку к дому Бабули Кью, она сидела на качелях на веранде и лущила зеленый горошек. Я не хотела с ней встречаться, но Бабуля, хоть мы и не были родными, приютила меня на целых три недели. Нельзя было уехать просто так. Если она хотела узнать, в чем причина моего отъезда, я должна была ей что-то объяснить. Я не была уверена в том, что Кейн ей что-нибудь рассказал. Его грузовика возле дома не было, и меня это очень порадовало.– Хочешь, чтобы я осталась в машине? – спросила Бети.
Так мне было бы легче, но Бабуля Кью ее увидела. Она бы отчитала меня за то, что я не пригласила подругу в дом.
– Можешь пойти со мной, – сказала я, открывая дверцу.
Бети обошла машину и зашагала рядом со мной. Бабуля не подняла глаз от горошка, но я знала, что она слышит наши шаги. Она думала о том, что мне скажет. Наверное, Кейн ей все-таки рассказал. Проклятье!
Я посмотрела на нее. Она продолжала лущить горошек. Я видела только ее коротко подстриженные седые волосы. Никакого зрительного контакта. Было бы куда проще воспользоваться молчанием Бабули и просто пройти в дом. Но это был ее дом. Если она не хотела, чтобы я у нее оставалась, я должна была упаковать свои вещи и уехать.
– Привет, Бабуля Кью, – сказала я и остановилась, ожидая, что она поднимет голову и посмотрит на меня.
Молчание. Она расстроилась из-за меня. Разочаровалась или злилась. Я не знала, что подумать. В этот момент я ненавидела Кейна за то, что он все рассказал Бабуле. Неужели так трудно было держать рот на замке?
– Это моя подруга Бети. Она приехала меня навестить, – продолжила я.
Бабуля Кью подняла голову и улыбнулась Бети, а потом посмотрела на меня:
– Проводи девочку в дом, налей ей большой стакан чая со льдом. Я нажарила пирожков. Угости подругу. Они остужаются там на столе. А потом возвращайся и поговори со мной минутку.
Бабуля, конечно, мне не приказывала, но в ее голосе была мягкая требовательность. Я кивнула и проводила Бети в дом.
– Ты что – разозлила старушку? – шепотом спросила меня Бети, когда мы вошли на кухню.
– Пока не знаю, – пожала плечами я.
Я прошла к буфету, достала высокий стакан и приготовила для Бети чай со льдом. Я даже не спросила ее, хочет она чая или нет, я просто старалась делать все так, как велела Бабуля Кью.
– Вот. Пей чай и ешь пирожки. Скоро вернусь, – сказала я и быстро пошла на веранду.
Мне надо было закончить с этим.
Блэр
Когда я вышла на веранду дома Бабули, под ногами скрипнули доски. И дверь с сеткой от комаров с громким стуком захлопнулась за спиной, прежде чем я успела ее придержать. Я забыла, что она уже старая и петли давно проржавели. В детстве я часто сидела на этой веранде и лущила горошек вместе с Бабулей и Кейном. У меня защемило сердце. Я не хотела, чтобы она из-за меня расстраивалась.
– Садись, девочка, и перестань смотреть на меня так, будто сейчас расплачешься. Видит бог, я люблю тебя, как родную. Я все думала, когда-нибудь мы действительно породнимся. – Бабуля покачала головой. – У мальчика не хватило ума. Я надеялась, он опомнится, прежде чем будет слишком поздно. Но он не успел, да? Ты уехала и нашла для себя кого-то другого.
Это было совсем не то, чего я ожидала. Я села напротив Бабули и, чтобы не смотреть на нее, тоже начала лущить горошек.
– У нас с Кейном все кончилось три года назад. То, что происходит сейчас, не имеет к этому отношения. Кейн мой друг. Вот и все.
Бабуля откашлялась и немного сдвинулась на качелях.
– Я в это не верю. В детстве вы были неразлучными. Кейн, даже маленький, не мог оторвать от тебя глаз. Было забавно наблюдать, с каким обожанием он на тебя смотрит. Хотя тогда он и сам этого не понимал. Но когда мальчики становятся подростками, они глазеют на всех девчонок подряд. Вот и с Кейном такое случилось. Как мне жаль, что он потерял тебя, девочка. Потому что у Кейна не будет другой Блэр. Ты была главным в его жизни.
Бабуля не упомянула о моем тесте на беременность. Может, она и не знала, что я его купила? Я не хотела вспоминать свое прошлое с Кейном. У нас, конечно, была история, но в ней было столько печали и разочарований, что мне не хотелось снова погружаться в те времена. Я тогда жила, окруженная стеной из лжи, которую выстроил мой отец. Воспоминание об этом только причиняло боль.
– Кейн заезжал сегодня? – спросила я.
– Заезжал. Тебя искал. Я сказала, что ты как спозаранку убежала, так и не появлялась. Похоже, он заволновался. Ничего не объяснил, просто развернулся и уехал. Но он плакал. Никогда раньше не видела, чтобы он плакал. С тех пор как он был ребенком, точно не видела.
Кейн плакал? Я закрыла глаза и бросила горошек в большое пластиковое ведро. Кейн не должен был так переживать. Ему не из-за чего было плакать. Он давно отпустил меня от себя. Почему же теперь ему вдруг стало так тяжело?
– Давно он заезжал? – спросила я, а сама прикидывала в уме, сколько времени прошло с тех пор, как я излила ему душу на стоянке возле аптеки.
– Ну, думаю, часов девять назад. Рано еще было. Девочка моя, как же он был расстроен. Ты уж найди его, поговори. Неважно, как ты сейчас к нему относишься, ему нужно услышать от тебя, что между вами все по-прежнему.
Я кивнула и встала:
– Можно, я позвоню с вашего телефона?
– Конечно, звони. И съешь пирожок. После того как Кейн умчался, я столько нажарила, что целую армию накормить можно. Это его любимые.
– С вишней, – отозвалась я, и Бабуля улыбнулась.
Я столько видела в ее глазах. Я знала Кейна. Он был для меня открытой книгой. Я его понимала. У нас с ним было общее прошлое. Я любила его семью, и его родные, без сомнения, любили меня. Тут ничего не изменилось.
Бети стояла возле двери, попивая чай со льдом, и протягивала мне свой телефон. Она подслушивала. Меня это не удивило.
– Позвони мальчику. Поставь точку, – сказала Бети.
Я взяла у нее телефон и зашла в гостиную, чтобы без лишних ушей поговорить с Кейном. Номер я отлично помнила – с тех пор как Кейн купил свой первый телефон в шестнадцать лет, он не поменялся.
– Привет, – ответил Кейн.
По его голосу я слышала, что он немного растерян. Я почувствовала неладное. Мне показалось, что он говорит как-то в нос.
Я сразу заволновалась.
– Кейн? У тебя все нормально?
Последовала долгая пауза, потом я услышала, как Кейн вздохнул.
– Да, Блэр… у меня все хорошо.
– А где ты?
– Я… – Кейн откашлялся. – Я, ну… я в Розмари-Бич.
Кейн в Розмари? Зачем? Я опустилась на диван и крепче сжала трубку в руке. Говорил ли он с Рашем? Сердце громко заколотилось в груди, я закрыла глаза и спросила:
– Почему ты в Розмари? Пожалуйста, скажи, ты не…
Я не могла произнести это вслух – за дверью стояла Бети и наверняка подслушивала.
– Я должен был посмотреть ему в глаза. Должен был понять – он правда тебя любит или нет. Мне надо это знать, потому что… потому что надо.
– Что ты ему сказал? Как ты его нашел? Ты его нашел?
Может, Кейн его и не нашел. Может, я еще могла его остановить.
Я услышала, как Кейн отрывисто усмехнулся.
– Ага, можешь не сомневаться, нашел. Это не так уж и сложно. Городок маленький, все знают, где обитает сынок рок-звезды.
О господи, о господи, о господи… На меня накатил страх.
– Что ты ему сказал? – тихо спросила я.
– Ничего. Я и не собирался ему ни о чем рассказывать. Ради тебя. Черт, Блэр, не считай меня конченым придурком. Я изменял тебе, потому что был тогда прыщавым юнцом с вечно стоящим членом. Когда же ты наконец простишь меня? Да, тысячу раз да, я был неправ! Проклятье, я был законченным кретином. Если бы мог, я бы вернулся назад и все исправил.
Кейн замолчал, а потом издал рычащий звук, как будто ему было больно.
– Кейн, что с тобой? Ты цел? – спросила я.
Мне не хотелось вникать в его слова. Я верила, что Кейн искренне раскаивался. И мне было действительно жаль, что у нас так все получилось. Но я не могла через это переступить. Простить – это одно, а забыть – совсем другое.
– Я в порядке. Просто меня немного потрепали. Скажем так, этот парень не питает ко мне теплых чувств.
Что за парень? Раш? Раш избил Кейна? Но это совсем на него не похоже.
– Какой парень?
Кейн вздохнул:
– Раш.
У меня отвисла челюсть. Я в ступоре смотрела прямо перед собой. Раш избил Кейна?
– Я не понимаю.
– Все нормально. Я снял номер, посплю, и все пройдет. Завтра буду дома. Нам надо поговорить.
– Кейн, почему Раш тебя избил?
Еще одна пауза, а потом усталый вздох:
– Потому что я задавал ему вопросы, а он посчитал, что я лезу не в свое дело. В общем, завтра приеду.
Кейн задавал вопросы. Но какие? О чем?
– Блэр, ты не обязана ему говорить. Я сам о тебе позабочусь. Только… Мы должны поговорить.
Кейн обо мне позаботится? О чем он? Я не собиралась позволять ему заботиться обо мне.
– Где ты остановился? – спросила я.
– В каком-то отеле за городом. Они там думают, что их дерьмо не пахнет. В этом городишке все раз в пять дороже, чем у нас.
– Ладно, спи, я утром приеду, – сказала я и отключила связь.
В гостиную вошла Бети. Приподняв одну бровь, она смотрела на меня. Ясное дело – подслушивала.
– Мне надо съездить в Розмари, – сказала я и встала с дивана.
Я не могла допустить, чтобы Кейн мучился в одиночестве в гостиничном номере, к тому же был риск, что он снова попытается поговорить с Рашем. Если бы Бети отвезла меня в Розмари, я бы могла его проведать, а потом мы бы вместе вернулись домой.
Бети кивнула, и я заметила легкую улыбку на ее губах. Мои слова ее явно обрадовали, хотя она старательно скрывала это. Но ведь я все равно решила уехать из Самита. Нельзя было ее обнадеживать, и я добавила:
– Это только из-за Кейна. Я не… я там не останусь.
Мне показалось, что Бети мне не поверила.
– Конечно, я понимаю, – сказала она.
У меня не было желания в чем-то убеждать Бети. Я вернула ей телефон и пошла за вещами в комнату, где меня временно приютила Бабуля Кью.
– Садись, девочка, и перестань смотреть на меня так, будто сейчас расплачешься. Видит бог, я люблю тебя, как родную. Я все думала, когда-нибудь мы действительно породнимся. – Бабуля покачала головой. – У мальчика не хватило ума. Я надеялась, он опомнится, прежде чем будет слишком поздно. Но он не успел, да? Ты уехала и нашла для себя кого-то другого.
Это было совсем не то, чего я ожидала. Я села напротив Бабули и, чтобы не смотреть на нее, тоже начала лущить горошек.
– У нас с Кейном все кончилось три года назад. То, что происходит сейчас, не имеет к этому отношения. Кейн мой друг. Вот и все.
Бабуля откашлялась и немного сдвинулась на качелях.
– Я в это не верю. В детстве вы были неразлучными. Кейн, даже маленький, не мог оторвать от тебя глаз. Было забавно наблюдать, с каким обожанием он на тебя смотрит. Хотя тогда он и сам этого не понимал. Но когда мальчики становятся подростками, они глазеют на всех девчонок подряд. Вот и с Кейном такое случилось. Как мне жаль, что он потерял тебя, девочка. Потому что у Кейна не будет другой Блэр. Ты была главным в его жизни.
Бабуля не упомянула о моем тесте на беременность. Может, она и не знала, что я его купила? Я не хотела вспоминать свое прошлое с Кейном. У нас, конечно, была история, но в ней было столько печали и разочарований, что мне не хотелось снова погружаться в те времена. Я тогда жила, окруженная стеной из лжи, которую выстроил мой отец. Воспоминание об этом только причиняло боль.
– Кейн заезжал сегодня? – спросила я.
– Заезжал. Тебя искал. Я сказала, что ты как спозаранку убежала, так и не появлялась. Похоже, он заволновался. Ничего не объяснил, просто развернулся и уехал. Но он плакал. Никогда раньше не видела, чтобы он плакал. С тех пор как он был ребенком, точно не видела.
Кейн плакал? Я закрыла глаза и бросила горошек в большое пластиковое ведро. Кейн не должен был так переживать. Ему не из-за чего было плакать. Он давно отпустил меня от себя. Почему же теперь ему вдруг стало так тяжело?
– Давно он заезжал? – спросила я, а сама прикидывала в уме, сколько времени прошло с тех пор, как я излила ему душу на стоянке возле аптеки.
– Ну, думаю, часов девять назад. Рано еще было. Девочка моя, как же он был расстроен. Ты уж найди его, поговори. Неважно, как ты сейчас к нему относишься, ему нужно услышать от тебя, что между вами все по-прежнему.
Я кивнула и встала:
– Можно, я позвоню с вашего телефона?
– Конечно, звони. И съешь пирожок. После того как Кейн умчался, я столько нажарила, что целую армию накормить можно. Это его любимые.
– С вишней, – отозвалась я, и Бабуля улыбнулась.
Я столько видела в ее глазах. Я знала Кейна. Он был для меня открытой книгой. Я его понимала. У нас с ним было общее прошлое. Я любила его семью, и его родные, без сомнения, любили меня. Тут ничего не изменилось.
Бети стояла возле двери, попивая чай со льдом, и протягивала мне свой телефон. Она подслушивала. Меня это не удивило.
– Позвони мальчику. Поставь точку, – сказала Бети.
Я взяла у нее телефон и зашла в гостиную, чтобы без лишних ушей поговорить с Кейном. Номер я отлично помнила – с тех пор как Кейн купил свой первый телефон в шестнадцать лет, он не поменялся.
– Привет, – ответил Кейн.
По его голосу я слышала, что он немного растерян. Я почувствовала неладное. Мне показалось, что он говорит как-то в нос.
Я сразу заволновалась.
– Кейн? У тебя все нормально?
Последовала долгая пауза, потом я услышала, как Кейн вздохнул.
– Да, Блэр… у меня все хорошо.
– А где ты?
– Я… – Кейн откашлялся. – Я, ну… я в Розмари-Бич.
Кейн в Розмари? Зачем? Я опустилась на диван и крепче сжала трубку в руке. Говорил ли он с Рашем? Сердце громко заколотилось в груди, я закрыла глаза и спросила:
– Почему ты в Розмари? Пожалуйста, скажи, ты не…
Я не могла произнести это вслух – за дверью стояла Бети и наверняка подслушивала.
– Я должен был посмотреть ему в глаза. Должен был понять – он правда тебя любит или нет. Мне надо это знать, потому что… потому что надо.
– Что ты ему сказал? Как ты его нашел? Ты его нашел?
Может, Кейн его и не нашел. Может, я еще могла его остановить.
Я услышала, как Кейн отрывисто усмехнулся.
– Ага, можешь не сомневаться, нашел. Это не так уж и сложно. Городок маленький, все знают, где обитает сынок рок-звезды.
О господи, о господи, о господи… На меня накатил страх.
– Что ты ему сказал? – тихо спросила я.
– Ничего. Я и не собирался ему ни о чем рассказывать. Ради тебя. Черт, Блэр, не считай меня конченым придурком. Я изменял тебе, потому что был тогда прыщавым юнцом с вечно стоящим членом. Когда же ты наконец простишь меня? Да, тысячу раз да, я был неправ! Проклятье, я был законченным кретином. Если бы мог, я бы вернулся назад и все исправил.
Кейн замолчал, а потом издал рычащий звук, как будто ему было больно.
– Кейн, что с тобой? Ты цел? – спросила я.
Мне не хотелось вникать в его слова. Я верила, что Кейн искренне раскаивался. И мне было действительно жаль, что у нас так все получилось. Но я не могла через это переступить. Простить – это одно, а забыть – совсем другое.
– Я в порядке. Просто меня немного потрепали. Скажем так, этот парень не питает ко мне теплых чувств.
Что за парень? Раш? Раш избил Кейна? Но это совсем на него не похоже.
– Какой парень?
Кейн вздохнул:
– Раш.
У меня отвисла челюсть. Я в ступоре смотрела прямо перед собой. Раш избил Кейна?
– Я не понимаю.
– Все нормально. Я снял номер, посплю, и все пройдет. Завтра буду дома. Нам надо поговорить.
– Кейн, почему Раш тебя избил?
Еще одна пауза, а потом усталый вздох:
– Потому что я задавал ему вопросы, а он посчитал, что я лезу не в свое дело. В общем, завтра приеду.
Кейн задавал вопросы. Но какие? О чем?
– Блэр, ты не обязана ему говорить. Я сам о тебе позабочусь. Только… Мы должны поговорить.
Кейн обо мне позаботится? О чем он? Я не собиралась позволять ему заботиться обо мне.
– Где ты остановился? – спросила я.
– В каком-то отеле за городом. Они там думают, что их дерьмо не пахнет. В этом городишке все раз в пять дороже, чем у нас.
– Ладно, спи, я утром приеду, – сказала я и отключила связь.
В гостиную вошла Бети. Приподняв одну бровь, она смотрела на меня. Ясное дело – подслушивала.
– Мне надо съездить в Розмари, – сказала я и встала с дивана.
Я не могла допустить, чтобы Кейн мучился в одиночестве в гостиничном номере, к тому же был риск, что он снова попытается поговорить с Рашем. Если бы Бети отвезла меня в Розмари, я бы могла его проведать, а потом мы бы вместе вернулись домой.
Бети кивнула, и я заметила легкую улыбку на ее губах. Мои слова ее явно обрадовали, хотя она старательно скрывала это. Но ведь я все равно решила уехать из Самита. Нельзя было ее обнадеживать, и я добавила:
– Это только из-за Кейна. Я не… я там не останусь.
Мне показалось, что Бети мне не поверила.
– Конечно, я понимаю, – сказала она.
У меня не было желания в чем-то убеждать Бети. Я вернула ей телефон и пошла за вещами в комнату, где меня временно приютила Бабуля Кью.
Раш
Грант наконец-то оставил меня в покое и пошел танцевать с одной из девушек, которые, как только мы вошли в клуб, тут же начали с нами флиртовать. Он пришел сюда повеселиться, а мне надо было как-то отвлечься, но отвлечься не получалось, и мне сразу захотелось уйти. Я потягивал пиво и старался ни с кем не вступать в зрительный контакт, то есть набычился с крайне недружелюбным видом. Это было просто.
В голове снова и снова звучали слова Джейса. Я был напуган до смерти. Мысль о том, что она может вернуться в Розмари, приводила меня в ужас. Я вспоминал ее лицо в ту ночь, в номере отеля. Опустошенное, безжизненное, с погасшими глазами. Она навсегда порвала со мной, со своим отцом, со всем, что связывало ее с этим городом. Любовь жестока. Любовь дьявольски жестока.
Кто-то придвинул табурет к стойке бара рядом со мной. Я не повернулся. Мне не хотелось ни с кем вступать в разговоры.
– Такая красивая мордашка и такой скорбный вид. Умоляю, скажи, что это не из-за какой-нибудь девицы. Я этого не перенесу.
Говорила женщина. Мне был знаком этот спокойный, вкрадчивый голос.
Я повернул голову, немного, только чтобы увидеть ее лицо. Она, конечно, стала старше, но я сразу ее узнал. Есть вещи, которые любой парень помнит до конца жизни, например ту, с которой лишился невинности. Мэг Картер. Она была старше меня на три года и, когда мне было четырнадцать, проводила лето у своей бабушки. То, что произошло тогда между нами, нельзя назвать любовной связью, скорее, это был жизненный урок.
В голове снова и снова звучали слова Джейса. Я был напуган до смерти. Мысль о том, что она может вернуться в Розмари, приводила меня в ужас. Я вспоминал ее лицо в ту ночь, в номере отеля. Опустошенное, безжизненное, с погасшими глазами. Она навсегда порвала со мной, со своим отцом, со всем, что связывало ее с этим городом. Любовь жестока. Любовь дьявольски жестока.
Кто-то придвинул табурет к стойке бара рядом со мной. Я не повернулся. Мне не хотелось ни с кем вступать в разговоры.
– Такая красивая мордашка и такой скорбный вид. Умоляю, скажи, что это не из-за какой-нибудь девицы. Я этого не перенесу.
Говорила женщина. Мне был знаком этот спокойный, вкрадчивый голос.
Я повернул голову, немного, только чтобы увидеть ее лицо. Она, конечно, стала старше, но я сразу ее узнал. Есть вещи, которые любой парень помнит до конца жизни, например ту, с которой лишился невинности. Мэг Картер. Она была старше меня на три года и, когда мне было четырнадцать, проводила лето у своей бабушки. То, что произошло тогда между нами, нельзя назвать любовной связью, скорее, это был жизненный урок.