Едигес Аркадий. Как научиться разбираться в людях

   Часто, очень часто истероиды увлекаются не религией, а эзотерикой, околорелигиозными течениями. Истероиду очень хочется быть ближе к таинственному миру, быть "посвященным", каким-то особым, не таким, как все. Особенно модны у сегодняшних европейцев восточные веяния.
   Просто христианство –это для истероидки уже мало. Нет, она должна стать колдуньей, целительницей, гадать на картах Таро, быть экстрасенсом или клиенткой экстрасенса, летать с пришельцами в космос, знаться с полтергейстом…
   Истероидка часто ориентируется на гадания, на гороскопы, при этом верит в то, что ей подсказывают ее иррациональные потребности: она должна выйти замуж за директора, ей на роду написано быть актрисой…

Грех

   Грех и истероидность – понятия нерасторжимые. Они словно созданы друг для друга. Это дуга лука и его тетива. Если паранойяльный грешит и не кается, эпилептоид, как правило, не грешит и потому не кается, то истероид грешит, чтобы каяться. В прилюдном грехе и прилюдном покаянии он получает особое удовольствие. Совершать что-нибудь незапретное ему неинтересно, ему нужен скандал вокруг его греха. А потом – всеобщее сочувствие и прощение после публичного покаяния. В общем, кающаяся Магдалина, такой сияющий образ истероидки на все времена. И если гипертим тоже грешит и кается, то у него грех – естественное состояние тела, не более чем физиологический процесс, а у истероида грех – это естественное состояние души. Покаяние у гипертима выражено просто, дескать, прости меня грешного, – перекрестился и опрокинул чарку. Покаяние у истероида – это почти шекспировская трагедия. Это "всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет".
   Это налагание эпитимьи, самоуничижение, чуть ли не самоуничтожение, со слезами, расцарапанным лицом, раскачиванием в согбенной позе, катанием по грязному полу или по роскошному, хорошо пропылесосенному ковру.
   А потом – просветление, душа очистилась в покаянии, так что можно снова сладко грешить, Бог простит.
   Греховность у истероида связана с мазохистскими склонностями. Возьмем даже само устрашающее понятие ад. Ад – это то, что ждет грешника на том свете за его грехи. И смотрите, если то или иное действие, даже и очень "недостойное", не грозит мучениями в аду, если оно незапретно, то оно как бы и не так интересно. А вот если за грех будешь мучиться на том свете – это уже что-то, это уже некий смысл этой жизни.
   Но ведь и на этом свете можно устроить себе ад: заявите, что вы голубой, и будете обеспечены скандалами на всю оставшуюся жизнь: осмеяние, оплевывание, освистывание, избиения. Но они же хотят, очень хотят, чтобы их избили физически и морально, а потом пожалели, приголубили, додали бы родительскую любовь, которой им так не хватало в детстве. Несчастность, которая испытывается при такой мазохистской провокации агрессии на себя, должна спровоцировать жалость.
   Такое психоаналитическое толкование имеет естественное продолжение. Паранойяльные пророки-садисты придумывают ад, испытывая наслаждение от самого только описания будущих мучений грешников. А эпилептоидные "инквизиторы" испытывают райское блаженство от того, что здесь и теперь они этого грешника фейсом об сейф (так больнее и впечатлительнее, чем об тэйбл – сравните-ка: дерево или железо?). Ну а уж если это настоящая, католическая, инквизиция, то можно и на костер. Часть истероидов уподобляется в этом отношении и паранойяльным, и эпилептоидам, с той, может быть, разницей, что садистские и мазохистские тенденции у истероидов в основном взаимозаменяемы.

В науке

   Приблизительно такие же процессы, как в сфере религии, происходят и в сфере науки. Он склонен безоговорочно принимать (эпилептоиды – критично) позицию новоявленного паранойяльного ученого, его доктрину, он участвует в его скандальных научных шоу, которые поражают воображение отрицанием прежних истин и открывшимися перспективами покорения природы, развития промышленности, облегчения труда, оздоровления людей. И, как обычно, позднее к ним присоединятся и эпилептоиды, которые составят действительно научную гвардию, а наш истероид уйдет, скорее всего поссорившись, к другому паранойяльному ученому или лжеученому и будет светить его отраженным светом и создавать нимб вокруг него.
   Истероидов в науке не так много, все больше шизоиды, паранойяльные и эпилептоиды. Но истероидке может быть приятно блистать на научной трибуне, быть причисленной к лику ученых.
   И вот тот или иной статусный профессор, увлекшись хорошенькой студенткой, принимает ее в аспирантуру, пишет за нее диссертацию, ну не полностью вместо нее пишет, но возится, правит тексты, печатает статьи в соавторстве с ней.
   И смотришь – она помыкалась-помыкалась и защитилась, в двадцать пять лет уже кандидат наук. Для разбавления скучной научной общественности вроде бы даже и не так уж плохо. Но если бы, не дай Бог, истероидов в науке оказалось много и все они старались только блистать, то это уже была бы не наука, а сплошной театр.

Профессии

   Истероид по своей сути – не политик. Но, выражаясь словами Есенина, в политической жизни он – "самый яростный попутчик". Неважно, по какому пути движутся его лидеры, главное, что они ему симпатичны. Он больше ориентируется не на согласия или разногласия, а на симпатии или антипатии. И в то же время без истероидов немыслима ни одна революция и ни одна война – ни гражданская, ни отечественная, ни захватническая.
   А какие сферы деятельности ему еще подходят? Что ж, исходя из основной черты – тотальной демонстративности, легко видеть, что это прежде всего артисты – эстрады и театра, кино, телевидения, радио, это ведущие различных ток-шоу, это эстрадные музыканты, а нередко и исполнители классической музыки, ну а дальше – это некоторые учителя, лекторы, дикторы, представительные и представительствующие секретарши, продавцы, рекламные агенты и т. д.
   А если отбросить предвзятость, то проституция – тоже в основном истероидная профессия. Чего стоят одни рекламные проспекты преуспевающих проституток, в каких только позах и какие только интимные места они не выставляют на всеобщее обозрение, не говоря уже о порнофильмах. И для всех этих видов деятельности надо хотеть и уметь быть в центре внимания, не бояться этого. Но могут быть и другие романтические занятия, например (как и у паранойяльных), переплыть океан на парусничке, чтобы получать аплодисменты и раздавать автографы.
   Артисты – они почти что всегда истероиды. И, как истероиды, они любят себя в искусстве, а не искусство в себе. Станиславский, получается, именно о них придумал эту глубокую фразу. Далеко не все, кто связан с театром, – истероиды. Режиссер, например, – не истероид. Но кто такой режиссер? Это человек, которого нет на сцене. Он выходит туда только раскланиваться. Это актеры-истероиды – на сцене. А он – за кулисами. Он, как "серый кардинал", – всем управляет, но его не видно. Его и не надо видеть. Он паранойяльный. Как другие паранойяльные ставят политические спектакли (и в них задействованы свои "актеры"), так и режиссер театра или кино воплощает свои художественные идеи, которые непосредственно зрителю несет актер-истероид.
   Однако и ученый нуждается в том, чтобы как можно лучше представить свои работы, нуждается в продвижении своих результатов к людям, а для этого надо уметь сделать с блеском краткий содержательный доклад или держать аудиторию в состоянии напряженного внимания в течение всей вынужденно длинной лекции. Но если артист обходится своими истероидными качествами (художественностью, эмпатичностью), то ученый не может обойтись только этим. Чтобы добиться в науке чего-то дельного, он должен обладать качествами шизоида или эпилептоида. Так же как и в искусстве, истероиды любят себя в науке, а не науку в себе, не то что шизоиды, эпилептоиды или паранойяльные. Но слава богу, ученых среди истероидов мало, так что это все-таки будет наука, а не, как мы опасались, сплошной театр.
   В овладении профессиональными навыками истероиды проявляют некоторое усердие, склонны учиться интероргтехнике, языкам.

Арион

   "Нас было много на челне; иные парус напрягали, / Другие дружно упирали / В глубь мощны веслы… А я – беспечной веры полн, / Пловцам я пел" – так Пушкин фактически изобразил роль талантливого истероида в обществе. Мы знаем и другое стихотворение – басню известного моралиста Крылова про попрыгунью-стрекозу, которая "лето красное пропела". "Ты все пела? это дело: так пойди же попляши", – это муравей – стрекозе. Но Арион все-таки вроде серьезным тоже делом был занят. Так что истероиды нужны. Как бы мы обошлись без гениального истероида Смоктуновского? И без КостиРайкина (я специально так слил ИмяФамилию, потому что этот УмноКрасивый человек для нас навсегда останется как бы СыномОтца, неким вечным Инфантом, в то же время превзошедшим по значимости – так и положено Богом – своего непревзойденного папу Аркадия Райкина)?
   Кстати, у чтимого всеми психологами Л. С. Выготского есть наблюдение: дети жалеют стрекозу и осуждают угрюмого жадного муравья.
   И на самом деле, быть актером – это работа, и это нужно людям. Так что не следует плохо относиться к истероидам. Даже самого Пушкина один из его друзей называл попрыгунчиком. И если красивая жена-истероидка капризничает, так на том и романистика вся держится, с ее драмами-трагедиями человечества. И сам великий Пушкин из-за вертихвостки, в общем-то, но жарко любимой, Гончаровой стрелялся с пустосердным Дантесом. А не войди в его жизнь эта истероидка, которой нравилось, видите ли, танцевать с Жоржем (ведь жизнь проходит), то не было бы позднего Пушкина и его дуэли, вошедшей в историю России как одно из самых его великих произведений.
   Если у паранойяльного миссия мессии, то у истероида миссия певца, Ариона; правда, миссию "я гимны прежние пою" выдерживают далеко не все певцы. Да, истероид – все же не паранойяльный.

Философия

   В принципе она истероида не интересует. Не шизоид же он и опять-таки не паранойяльный. Но философия иногда лежит и основе романтики и даже романов: вот хотя бы гетевский Фауст или уайльдовский Дориан Грей… А бывали и модные философы в салонах; и даже в российских салонах начала XIX века их называли по-славянофильски "любомудрами".
   И красивый мальчик, умерший так рано и бывший таким элегантным и талантливым, с красивой фамилией Веневитинов, был "любомудром", то есть философом.
   Из философии вытекают разные религии, а из религий – связь с потусторонними силами, спиритизм и прочая магия и чертовщинка. В философии берут начало разные революции (еще раз напомним тезис Маркса о том, что философы изучаю: мир, а надо его переделывать). Но есть еще и философская 6eлетристика, художественно-философская литература, разные стоицизмы, экзистенциализмы. Эстетика – тоже философская наука, а от нее недалеко до эстетства, искусства для искусства в башне из слоновой кости. И даже само звучание слова "философия" завораживает. А имена философов? Сенека! Гегель… Hекоторые философы и вели себя романтично независимо.
   Спиноза, например, ни к каким королям не шел в услужение, а зарабатывал себе на жизнь шлифованием стекол. Руссо переписывал ноты и сочинял оперы. А Диоген вообще жил в бочке, не имел никакой собственности и сочинил знаменитую фразу "все свое ношу с собой, и даже Александру Македонскому, когда тот спросил, чего бы он, Диоген, хотел получить от него, царя, посмел сказать: "Отойди, не заслоняй мне солнце".
   Вот что такое философия. Это возможность присоединения к философствующим революционерам, пророкам и ученым. Поэтому все, что связано с философией, притягивает истероида, и он (и тем более она) не избегает соблазна сказать себе и другим, что она (он) – философ или, по крайней мере, учится на философском факультете (который, конечно, курсе на втором-третьем бросит). На худой конец истероид идет в модную среди интеллигентов библиотеку, выписывает себе подборку Хайдеггера и Кьеркегора и держит стопку книг на рабочем месте, а сам в это время идет в курилку или звонит друзьям, чтобы они принесли Камю и Сартра.
   Но это просто суета вокруг философии, а не сама философия, сложная, непонятная, трудоемкая и для большинства "никчемная тень", по-настоящему овладевающая умами шизоидов.

Хобби

   Хобби истероида нетрудно вычислить, исходя из логики психотипа. Это все, что связано с демонстративностью, например коллекционирование разных модных, дорогостоящих красивых вещей: тряпок, трубок, модных книг. В прошлом, когда мало печатали разных неконформистских и критически настроенных авторов, было хорошим тоном иметь на полке Пастернака, Цветаеву, Ахматову и Булгакова, а не иметь коллекцию таких книг для истероида было почти стыдно. Хобби у него может быть и посещение театров, вернисажей, презентаций.

Обучение

   Учится истероид неровно, "рывками и урывками", с переменным успехом. Оценки: смесь из троек, четверок, пятерок и… двоек. Похоже на паранойяльного. Но по той целеустремленности в учении по определенным направлениям, какая свойственна паранойяльному, истероид до него не дотягивает. Нет у истероида индивидуальных учебных планов, не бывает двух факультетов или двух вузов одновременно. Рывок истероида в учении может быть вызван тем, что все (и кумир в том числе) делают рывок. И если у паранойяльного провалы в учебе происходят потому, что он углубленно работает в другом направлении, то у истероида они объясняются тем, что он ленив, любит поспать, а если он считает себя еще и поэтом, причина "неуда" на экзамене – затянувшаяся поэтическая вечеринка с попойкой.
   На занятия истероидка ходит, чтобы пообщаться, показать наряды, завести знакомства, посигаретничать, посплетничать, посекретничать, перемыть кости подругам, поинтриговать…
   Часто по дороге в университетские аудитории истероидка зависает в университетских коридорах, в ближайшем скверике, поэтому опаздывает на занятия, вызывая негодование со стороны эпилептоидных и паранойяльных преподавателей. Уходит с занятий раньше, чтобы встретиться с друзьями с другого курса. То есть учеба – это тоже шоу, светский раут, блиц-интервью… Истероидка, например, и в институт поступает, чтобы иметь зрителей, быть в престижной компании, достойной ее, хочет блистать, конкурировать и выиграть конкурс в этой закрытой для нее группе. Если она идет по улице – это всего-навсего открытая группа, ну удивит кого-нибудь – это хорошо, но далеко не так важно, как снискать аплодисменты в замкнутой престижной для нее системе.

Работа

   Истероид ходит на работу, как и на учебу, прежде всего, чтобы пообщаться, показать обновки, покрасоваться своей речистостью, а то, может быть, и реальными достижениями, но в общем, все-таки именно чтобы побыть в центре внимания. Он постоянно опаздывает на деловые мероприятия, на проводимые занятия, лекции, особенно если положение уже завоевано. Если же истероид работает руководителем, то он, как и паранойяльный, распекает подчиненных за непонимание и нерадивость.
   Может случиться, что истероид даже склонен потрудиться, но потом все бросает к черту и едет в какой-нибудь престижный дом творчества. Как и паранойяльный, он может что-нибудь писать в не очень удобных условиях, например сидя или даже стоя в вагоне метро или электрички, присев на ступеньках в коридоре. Но паранойяльному в общем-то наплевать на впечатление окружающих, а истероиду прежде всего важно, чтобы на него обратили в этот момент внимание. Он кокетничает своей "деловитостью".
   Если у истероида есть офис, то он обустроен по последнему дизайнерскому слову, чужими, а часто (пока нет денег) и своими руками.

Карьера, власть

   Истероид строит планы на жизнь, но не слишком далекие: на год, не больше. Он кокетничает с жизнью. Он завяжет драку, а там видно будет, что получится, он не продумывает ситуацию на много ходов вперед, как это сделал бы эпилептоид. Но, в отличие от паранойяльного, который тоже любит влезть в драку, истероид зачастую достаточно быстро выходит из игры, остывает – и включается в другую игру. Паранойяльный, ввязавшись в драку, доводит дело до конца, часто абсурдного, но до конца. Паранойяльный кокетничает со смертью.
   Карьера истероида, как и у паранойяльного, зигзагообразна, но эти зигзаги имеют меньшую амплитуду. Истероид плетет сеть интриг, но не убийственных, как паранойяльный. Его заговоры не носят глобального характера – все больше по мелочам: должность повыше получить, коварную статью про кого-то тиснуть в печати.
   Истероид кокетничает своей оригинальностью, но оригинален он по отношению к "провинциальному", к "старорежимному". Эта его оригинальность заимствована у паранойяльного, он рыба-прилипала около акулы. Он может быть подпевалой и у кита. Он любит бывать в коридорах власти, но и там он скорее подпевала оппозиционной группы (не хочется быть неоригинальным). Если паранойяльный действительно независим, то истероид лишь хвастается своей принадлежностью к независимым, а сам все-таки зависим, потому что разработать свою оригинальную оппозиционную концепцию ему не под силу: не хватает эрудиции, усидчивости, широты мышления.
   Он быстро поступается своими старыми связями, налаживая: новые, сдает бывших союзников. Истероид часто примыкает к инакомыслящим (паранойяльным) и красуется этим своим: инакомыслием, но он не столь упорен. Если меняется конъюнктура, он моментально меняет круг инакомыслящих. Истероид хитрит и интригует вместе со своим вождем.
   Типичное поведение истероида – прийти в чужой монастырь и смириться с его уставом. Разработать свою жилу он не в состоянии.
   Истероидка любит тайно властвовать. Это мадам Помпадур, миледи из "Трех мушкетеров". Интриги, уговоры, заговоры… Ей приятно, когда сильные мира сего (паранойяльные и эпилептоиды) выполняют ее капризы, даже если они устрашающи. Теме более если устрашающи: Саломея потребовала от Ирода голову Иоанна Крестителя, и он не посмел ей отказать, хотя это грозило волнениями народа.
   Истероид редко достигает серьезной политической или чиновничьей власти. Но, оказавшись у власти, он даже больше, чем паранойяльный, увлекается ее атрибутикой (входить с докладом и т. п.).

Брак, семья

   Для истероида семья в большинстве случаев достаточно значима, как и для эпилептоида. А для истероидки тем более. Она ведь мнит себя не только артисткой, но и женой-матерью. Ее семейный дом – это своего рода авансцена, подиум, образ жизни. И поэтому истероидка стремится замуж и создать свой дом. Лишь бы с кем – это не по ней. Просто полюбить и выйти замуж – этого мало. Она намечает цель – вот этот должен быть моим – и в три прыжка перекрывает пропасть, отделявшую его от нее. А затем изощряется в том, чтобы женить на себе выбранного ею мужчину.
   Идет в ход и демонстративный флирт с соперником, и "нечаянная" беременность, и "нечаянное" опоздание с абортом. Или столь возвышенная любовь, что с любимым – хоть на край света.
   А там оказывается, что она имела в виду окраину Парижа.
   Впрочем, истероид может принадлежать и к богеме, особенно в молодом возрасте, и в этом напоминает паранойяльного. Но даже если он хочет семьи, для нее он плохая опора. Не только истероид, но и истероидка в сущности разрушают семью. Она разрушает ее непомерными требованиями к мужу, который выбивается из сил, много работает, нарушает законы, входит в конфликты – и все это ради ее нарядов, ради милого ее сердцу "евроремонта"; у нее модное – враг модного, выбрасывается не изношенное, а "морально устаревшее".
   Истероид ненадежен и безответствен. Чужие люди ему, как и паранойяльному, могут быть интереснее, чем жена и дети. Истероид, как и паранойяльный, женится обычно на той, которая разделяет и поддерживает его образ жизни и которая может действенно помогать, играя роль, как уже говорилось, импресарио, экономки, машинистки, редактора. А эти роли может играть, как мы уже знаем, больше эпилептоидка и истероидка, ну, может быть, гипертимка. И все же, как бы она ни исполняла отведенную ей роль, истероид скандален, как и паранойяльный, и нередко семья рушится. Разведясь, он бросается в новые отношения ("Опять влюбленный выйду в игры, огнем озаряя бровей загиб"). Новая жена начинает играть эти роли поначалу, с его точки зрения, лучше, и он, как и паранойяльный, совершенно забывает прежнюю жену и детей, мало общается с ними.
   Истероид-мужчина, как паранойяльный и эпилептоид, в принципе предпочитает красивых пластичных истероидок. Он любит красоту, любит владеть красотой и любоваться красивой женой, он гордится ею, хвастает перед обществом. Истероидка же больше любит паранойяльных и эпилептоидов. Как уже говорилось, среди женщин истероидок больше, чем других психотипов, поэтому сочетание "паранойяльный плюс истероидка" – явление нередкое. И вот опять муж загружен работой, он переутомлен, к тому же ухаживать за женой некогда, а ей нужны духи, восхищение, выходы в свет и приемы гостей, а ему все это неинтересно и некогда. Ладно, если отпустит жену в воскресенье с детьми, но сам работает. И это все истероидку очень нервирует. Впрочем, все это почти слово в слово говорилось в главе о паранойяльном психотипе.

Измены

   Истероидка нередко изменяет мужу. В погоне за впечатлениями, из жажды приключений, может быть, даже и ради дела, а также из мести за недостаточное внимание: "Ты меня не любишь, а смотри, как я нравлюсь другим".
   По ее логике, если муж не дарит цветов, значит, мало любит.
   А любовник дарит. Она не понимает, что любовник дарит, чтобы ее завоевать (а муж уже завоевал), что это только манипуляция с его стороны или вынужденное ее манипуляцией действо. При этом, поскольку муж чаще эпилептоид или паранойяльный (истероидки "западают" как бы на настоящих мужчин, со стержнем), то он именно из-за своей занятости и перестает дарить цветы, да и считает, что, раз он обеспечивает семью, этого достаточно, а цветы – это блажь, фантазии. Ну а любовницам или невестам дарят и они – куда же деваться. Истероидные и гипертимные мужчины тоже дарят, может быть, и женам, только вот заработать им на это удается не всегда.
   Истероидная женщина прощает себе свои измены, полагая, что имеет моральные основания быть более счастливой, из эгоцентризма – "живем один раз", почему не урвать от жизни то, что плывет в руки.
   Если истероидка и не изменяет, то флиртует и не скрывает этого, а, наоборот, делает это напоказ: ей надо, чтобы все видели, что за ней ухаживают, что ее добиваются. Вспомним эпилептоида, он даже если изменяет, то скрывает это. Гипертим изменяет беспорядочно, а истероид – только с тем, кто им восхищается, паранойяльный – с кем надо для дела.
   Мужчины-истероиды, естественно, тоже изменяют. Тоже ради впечатлений: им надо производить впечатление и получать впечатления.
   Измену супружескую и истероид, и истероидка переживают с истериками, рыданиями, упреками, криками, прощаниями и возвращениями, прощениями, клятвами в верности и повторными изменами. Впрочем, истероид, как и паранойяльный, ревнует не смертельно, может простить при искреннем раскаянии – но чтобы это раскаяние было при людях, громким, клятвенным и жертвенным.

Дети

   Истероиды занимаются детьми много, но поверхностно: учат хорошим манерам, украшают бантиками, наряжают.
   Обычно почти каждый родитель с помощью ребенка и, увы, часто за счет ребенка старается решить свои проблемы. Но истероид в этом вопросе – лидер. Для истероидки ребенок чаще всего желанен, но не потому, что она осознает, что дает жизнь и образование новому существу, осуществляя продолжение рода человеческого, а потому, что материнство в нашем обществе престижно, и смотрите на меня, я мать, а не так просто.
   В связи с этим и ребенок рассматривается как средство самоутверждения. Он должен у нее кататься в лучшей коляске, не из Турции или из Польши, а из Германии или из Франции. Должен учиться фигурному катанию, в музыкальной школе, в частной гимназии… В главке об эгоцентризме я уже говорил, что детей своих истероид сажает в золотую клетку, и все видят, что она золотая, и только ребенок видит, что это клетка. Истероиды должны помнить это как афоризм всю свою родительскую жизнь.
   А зачем это – музыкальная школа, спорт и прочее? Затем, что, если сам истероид не достиг успеха в артистической или спортивной карьере, пусть сын или дочь за него постараются. При этом паранойяльному или эпилептоиду важнее то, что он сделал сам, а истероид удовлетворяется тем, что. хотя бы будет родителем интересного ребенка, на котором концентрируется внимание.
   Это гиперкомпенсация своих неудач. Средство – дети. И он почти садистически заставляет ребенка играть гаммы, чтобы потом хвастаться его достижениями. Нередко именно истероидная мать, у которой не получается властвовать на работе, постепенно утратившая с возрастом и супружеским стажем власть и над мужем, все больше сосредоточивается на детях, допекая их и до поры до времени удовлетворяясь этой властью. В результате формируется тоже истероид, этакий "наследник Тутти", которого все заласкивают, вокруг которого все суетятся, бегают, а он капризничает, дрыгает ножкой. А потом и сам этот наследник начинает воспитывать по своему образу и подобию своего ребенка, чтобы он восполнил его неудачи.
   Так возникают истероидные династии. Истероид формирует истероида. Он хочет похвастаться перед публикой своим ребенком и ставит его на стульчик, заставляет читать стишок. Малыш читает, ему аплодируют, хвалят, ставят в пример, ему начинает нравиться быть в центре внимания, и он становится истероидом. Профессор-психиатр О. В. Кербиков говорил, что истерический характер формируется по типу кумира семьи.