Эдуард Иноземцев. Слипперы

   – Все готово, – объявил я.
   Никанор молча устроился в том самом кресле, в котором сидела Галина. А Параманис взял с подоконника видеокамеру. Божьей коровке понадобилось меньше времени, чем Галине, чтобы вогнать себя в транс или в то состояние, которое нужно было для путешествий вне тела. Он просто поморщился, посопел, поерзал в кресле, а потом стал описывать то, что видит. А видел он все то, что я приволок в комнату. Не больше и не меньше. Он даже описал отодранные обои и отвалившуюся штукатурку на потолке, в том месте, где соседи сверху когда-то залили конспиративную квартиру. Каюсь, этой детали я и не заметил. Одним словом, эксперимент закончился успешно, и Никанор доказал, что умеет путешествовать в пространстве с не меньшим успехом, чем Галина. Я решил, что попрошу его или ее научить меня также. Если они могли делать это, почему не мог я?
   Оставшееся время до семи часов мы посвятили разборам полетов. Начали с меня, любимого, потом проанализировали гипноз Маргариты, потом подробно остановились на случаях с Галиной и Никанором. Затем Параманис договорился с Верой, что она попробует увидеть направленный сон. Я говорил, слушал, задавал вопросы, отвечал на вопросы, но меня не покидало ощущение, что все это понарошку. Что я участвую в неком спектакле, поставленном неизвестно кем неизвестно по чьей пьесе. И что Полковник вовсе не умер, а если даже и умер, то в определенный момент снова воскреснет. Потому что Полковники не умирают. Они есть всегда. Они бессмертны.
   Ровно в семь часов Параманис объявил, что рабочий день закончен. Как все чиновники, работающие на государство, он был удивительно пунктуален. Он быстро собрался, сунул видеокамеру в «дипломат» и напомнил нам, чтобы не забыли закрыть двери квартиры на ключ. Я поинтересовался, а нельзя ли переночевать тут, если неохота идти домой. Он разрешил, но с одним условием – не приводить в квартиру никого постороннего. Ни родственников, ни знакомых, ни друзей, ни любовниц. В квартире должны находиться только члены группы Zetta. Вот так, кстати, мы узнали и свое кодовое обозначение. Группа Zetta. Мне понравилось. Звучало неплохо.
   Вера ушла сразу после Параманиса. Потом ушли Галина с Никанором. И мы с Маргаритой остались одни.
   – Зачем ты спросил насчет квартиры? – набросилась она на меня сразу же, как только за коллегами закрылась дверь. – Хотел свинью мне подложить, так?!
   Я сделал вид, что не понимаю.
   – Что ты хочешь сказать?
   – То, что ты догадался, что вчера вечером я вернулась сюда.
   – Но ведь это наша общая квартира? Разве нет?
   – Не смей смотреть на меня и улыбаться!
   – Я не улыбаюсь.
   – Катись вместе с ними.
   – Мне разрешили оставаться тут. На законных основаниях. И потом. У тебя что, нет квартиры? Ты не москвичка?
   – Москвичка, но жила я в общежитии. Господи, с какой стати я должна тебе все объяснять? Я ушла от родителей, понятно?! И снимала комнату в общежитии. А тут все бесплатно. Так что выметайся. Это моя квартира. По вечерам.
   Я закурил и плюхнулся в кресло. В то, которое так хорошо способствовало путешествиям вне тела. Она встала надо мной, уперев руки в бока.
   – Ты похожа на базарную торговку, – констатировал я.
   – Уйди.
   – Поэтому ты согласилась стать членом этой группы, да? Из-за квартиры?
   – Не твое дело. Выметайся, Макс.
   – Почему бы тебе не загипнотизировать меня? Внуши, что я опаздываю куда-нибудь, и я сразу уберусь. Ты же можешь…
   Маргарита устало опустилась на диван.
   – Макс, ну будь человеком…
   – Ты что, не можешь внушить мне что-нибудь?
   – Могу. А завтра? А послезавтра? Ты ведь намылился остаться тут не только сегодня, правда?
   – Не думал об этом. Но мысль интересная, – улыбнулся я.
   Она уничижительно посмотрела на меня.
   – Ну чего ты злишься. Тут три комнаты. Выбери себе одну и спи там, – предложил я.
   – А ты?
   – А я буду спать в другой. Обещаю, что не полезу к тебе за все блага мира.
   – Но у тебя же есть квартира?
   – Есть. Однокомнатная. Но до нее надо еще добраться. А я устал. Плохо себя чувствую. И вообще хватит меня пилить. Ты мой напарник, а не жена. Понятно?
   – Понятно. Тогда я иду в ту маленькую. Спальню. А ты будешь спать здесь. И не посмеешь туда сунуться. До завтрашнего утра. И перенеси туда телевизор… Сегодня интересный фильм по Первому…
   Я перенес телевизор. Потом сидел в гостиной и слышал, как она принимает душ. Потом принял душ сам. Где-то к девяти мы поужинали. Но каждый приготовил себе сам. Потом я хотел пойти к ней посмотреть телевизор. Но она обругала меня через закрытую дверь и послала подальше. Я ушел обратно в гостиную и от нечего делать стал читать какую-то статью в старой газете, оказавшейся на комоде. Потом открыл окно и долго курил, поглядывая на ночной город, окутанный дождем. Потом Маргарита меня позвала помочь разъединить диваны, и так получилось, что я там и остался. Должен сказать, что это была одна из лучших ночей в моей жизни.

12

   Если бы не будильник в моем мобильном, мы бы проснулись в полдень. А может, и еще позже. Но я предусмотрительно поставил его на восемь часов утра, и он надоедал до тех пор, пока мы не встали. Было без двадцати девять. За двадцать минут мы успели убрать следы нашего ночного присутствия в квартире, одеться и умыться. Потом я быстро накинул куртку, выбежал из квартиры, добежал до ближайшего киоска и купил пачку сигарет. И в пять минут десятого снова стоял перед дверью в конспиративную квартиру. Параманис уже был там. И разумеется, я заработал замечание за опоздание. Я очень убедительно изобразил покаяние, и никто так и не догадался, где я провел ночь. Теперь надо было следить за собой, чтобы случайно не поцеловать или не погладить Маргариту при свидетелях.
   В пятнадцать минут десятого собрались все. Последней пришла Вера, но наш элегантный руководитель не сказал ей и слова. А потом в дверь позвонили, три длинных звонка, и первый из наших лекторов предстал пред наши очи.
   – Георгий Гурджев, – представил его нам Параманис. – Георгий Иванович прочтет вам несколько лекций по теории информационного обмена. Но это не информатика. Это эзотерика.
   Георгий Иванович оказался низкорослым полноватым мужиком лет сорока пяти, восточного типа. Выражение его миндалевидных черных глаз навыкате говорило о склонности к абстракциям, но в то же время и о том, что он очень ценит мирские блага. Одет он был дорого и несколько вычурно, на руке носил «картье», по-моему настоящие. В целом от него веяло мудростью пополам с мошенничеством. Казалось, что он знает оборотную сторону вещей, но знает скорее как фокусник или жонглер, а не как настоящий философ. Он шумно и радушно поприветствовал каждого из нас, а Маргариту даже удостоил поцелуя ручки, не преминув сделать ей пару комплиментов за пару секунд. Потом, уловив мой взгляд, видимо, что-то сообразил и растянул губы в понимающей усмешке. И тут же рассказал анекдот о трех видах любви. О комической, трагической и философской. «Комическая любовь, – сказал Иванович, – это когда есть кого, есть чем, но нет где. Трагическая – это когда есть кого, есть где, но нет чем. А философская – это когда есть кого, есть где, есть чем, но зачем». А потом же стал серьезным, давая понять, что он как раз сторонник философской любви. Это не помешало ему во время лекции кидать на Маргариту страстные взгляды, но, заметив, что они не действуют, он переключился на Веру. А потом на Галю. Видимо, ему просто был нужен объект внимания. Когда он излагал свою лекцию дамам, то явно воодушевлялся, когда же приходилось говорить просто в пространство, его бархатный голос терял убедительность, а лекция становилась нудной и неинтересной. Говорил Гурджев три часа с перерывами по десять минут. Говорил о том, что такое Бог с информационной точки зрения, какой обмен информацией идет между Ним и простыми смертными, почему Богу важна информация от простых смертных, почему простым смертным важна информация от Бога, что должен чувствовать смертный, получая информацию от Бога, может ли он доверять этой информации целиком, или надо подходить к ней выборочно, и что происходит в итоге этого информационного обмена. В итоге этого обмена человек познает сам себя, а Бог – Сам Себя, заверил нас наш темпераментный лектор. И каждый остается, как говорится, при своих. И вся Вселенная в итоге – это информационно-энергетический обмен между объектами, включенными в эту Вселенную. И с каждым новым уровнем познания возрастает и уровень этого информационного обмена, и в то же время новый уровень информационного обмена становится основой для перехода на новый уровень познания, и так до бесконечности, потому что Вселенная бесконечна. Соответственно, и Бог бесконечен. Потому что Вселенная есть отражение Бога, а Бог есть отражение Вселенной. И что главное во всем этом? – задал нам вопрос Георгий Иванович. И сам же ответил на него. Главное во всем этом – не растеряться от всего этого и вытягивать из Вселенной информацию везде и всегда, где и когда это возможно. Во сне и во время бодрствования, в пьяном и трезвом виде, попав на великосветскую тусовку или в сумасшедший дом, и особенно во время секса. Потому что во время секса энергетический обмен со Вселенной становится особенно интенсивным. Бог ощущает секс человека как Свой собственный, а человек ощущает, что, сливаясь с женщиной, он сливается с Богом. Но это надо делать любя, потому что иначе вместо Бога можно слиться с Сатаной. Запросто. Если человек подходит к сексу не с точки зрения любви, а с точки зрения похоти.