Эдуард Тополь. Братство Маргариты (сборник)

   Все шумно чокнулись, выпили, закусили.
   Магнитола продолжала передавать французский шлягер.
   – Гарны шашлыкы! Смачны! – сказал Василий.
   – Очень вкусно! – подтвердила Маргарита. – Арсен, я так люблю мясо!
   Илья встал:
   – Рита, потанцуем?
   – Уже? – спохватился Альбертович. – Во яврей!
   Маргарита и Илья стали танцевать, но как! Просто как профессиональные танцоры!
   – А помнишь? – сказал, танцуя, Илья.
   – Турнир бразильского танго? – спросила Маргарита.
   – Мы взяли второе место.
   – Нас засудили…
   – Из-за дочки нашего олигарха. В каком мы были классе?
   – В девятом.
   – Да, я тебе тогда стихи написал…
   – Нет, первые стихи ты мне в восьмом написал.
   – Неужели в восьмом?
   Тут музыка закончилась, все зааплодировали танцорам.
   – Во дали! – сказал Альбертович.
   Магнитола перешла на танго.
   Василий, наспех дожевывая, устремился к Маргарите, протянул ей руку, и Маргарита стала танцевать с ним.
   – Вы бы прожевали… – сказала она.
   – Та я вжэ… – сказал Василий и икнул.
   – Дать воды? – спросила она.
   – Ик… – сказал он. – Пробачтэ… Ик…
   Маргарита перешла к Арсену, а Илья налил воду Василию.
   Танцуя с Арсеном, Маргарита спросила:
   – А вы в каком ресторане повар?
   – В армянском, конечно.
   – Я понимаю. А как называется? «Арагви»?
   – «Арагви» – это грузинский. У меня «Севан»! Я вас приглашаю.
   Пока Маргарита и Арсен танцевали, Сергей Альбертович втихую налил всем ерша – пиво с водкой. Всем, кроме себя.
   – А какое у вас самое вкусное блюдо? – продолжала допрашивать Арсена Маргарита.
   – У меня все вкусно! – сказал он.
   – А я знаете что люблю? Такие маленькие голубцы с мясом…
   – Долма называется. Я тебе сделаю.
   – И такие хрустящие цыплята…
   – Табака. – Арсен прижал Маргариту к себе. – Королева, я тебе такой табака сделаю!
   – И варенье из этой… из айвы…
   – Ай-ва! – сладостно произнес Арсен, опуская руку ниже ее талии. – Такой айва сделаю!
   – А еще знаете, что я люблю? Этот… как его… бешбармак!
   Тут Арсен отпустил Маргариту. Сказал возмущенно:
   – Я не понимаю, мой брат тебя что, в азербайджанский ресторан водил?
   – Это я ее в азербайджанский водил! – нагло вмешался Альбертович и увел Маргариту. – Сейчас мой танец. Но сначала… Мужики, у меня еще тост! Я предлагаю… Нет, я требую выпить за самую красивую, самую замечательную и самую сексапильную женщину в мире – за нашу Риту-Маргариту!
   – Да перестаньте вы… – смутилась Маргарита.
   – Мужики, встали! – приказал Альбертович. – Взяли стаканы!
   Все встали.
   – Стаканы на уровне женской груди! – приказал Альбертович. – За Маргариту – залпом! – под наше троекратное раскатистое «ура»!
   – Ура! Ура! Ура! – хором поддержали все.
   И залпом выпили.
   Правда, Илья тут же закашлялся.
   – Что это? Ужас! – И, подавляя рвоту, убежал в санузел.
   – Ерш, – с отвращением сказал Арсен.
   – Не ерш, а молотовский коктейль! – уточнил Альбертович и взял Маргариту за локоть: – Теперь танцуем!
   Она подчинилась.
   Василий спешно закусил ерш колбасой, а Арсен запил водой.
   Из санузла было слышно, как там спускают воду.
   Сергей в танце подвел Маргариту к спальне и одним движением втолкнул ее туда.
   – Сергей Альбер… – пискнула Маргарита.
   – Тихо! – приказал он, закрывая дверь.
   – Кажись, вин ее будэ зараз… – сказал Василий.
   – Ему положено, – философски заметил Арсен и глянул на часы.
   – Чому цэ йому положено? – спросил Василий.
   – Титульная нация.
   Из санузла продолжал доноситься шум постоянно обрушивающейся воды.
   Из спальни вышел Сергей Альбертович.
   – Уже! – изумился Арсен, глянув на часы.
   Альбертович, самодовольно улыбаясь, подошел к столу.
   – Нет, я не понял, – сказал ему Арсен. – Пять секунд!
   – Пять секунд, пять секунд… – под Гурченко запел Альбертович, садясь за стол и наливая себе полный стакан водки. – Дело мастера боится!.. – И залпом выпил.
   – Ни, я тэж не розумию, – сказал ему Василий, – воно там шось було чы нэ було?
   – Було, було, – заверил его Сергей Альбертович и тут же заснул, да еще с храпом.
   Василий молчал, но видно было, что сообщение Альбертовича произвело на него большое впечатление – он стал наливаться краской, как гидропонный помидор.
   Тут из санузла послышался очередной спуск воды, и оттуда, утирая лицо, вышел Илья.
   Подойдя к столу, он выпил полный стакан воды и посмотрел на спящего Сергея Альбертовича.
   – Так, этот уже готов. А где Маргарита?
   Но ответа не понадобилось – из спальни взвинченной походкой вышла Рита и нервно сказала Арсену:
   – Арсен, налейте мне водки!
   Арсен галантно налил, и Рита залпом выпила.
   Однако то ли Василий дозрел в своем возмущении, то ли он понял эту ситуацию по-своему, только, развернувшись к Рите, он вдруг сказал:
   – Рита, а я тэж титульна нация!
   – Это вы к чему, Василий Гаевич? – удивилась Рита.
   – Ты сама знаешь.
   – Не понимаю, – сказала Рита, беря со стола какую-то закуску.
   Василий не колеблясь пошел до конца и, показав на спящего Альбертовича, сказал ей в упор:
   – Ну, ты йому зараз дала?
   – Что? Что ты сказал? – тут же вскочил Илья.
   А Маргарита с криком «Вон! Мерзавец!» схватила велосипед Василия и потащила к выходу, продолжая кричать:
   – Пошел отсюда! Вон!!!
   – Нет, повтори, что ты сказал! – требовал Илья от Василия.
   Но Василий небрежно отмахнулся:
   – Та пишов ты!..
   Однако Илья с неожиданной силой схватил Василия за грудки.
   – Повтори, сука! Что ты сказал?
   Василий грубо оттолкнул его:
   – Отвали, жидяра!
   Илья коленом саданул Василия в пах. От боли Василий прогнулся вперед, и Илья тут же саданул его по затылку с такой силой, что Василий упал. Илья замахнулся ногой, чтобы добить его, но тут вмешались Арсен и Маргарита:
   – Стоп! Хватит! Убьешь!
   – И убью! – сказал Илья в бешенстве. – Сволочь…
   Оттаскивая Илью от хрипящего Василия, Маргарита удивленно спросила:
   – Где ты так научился?
   – В армии, где же еще? – сказал тот, жадно выпивая воду.
   – Ты что, в армии был?
   – Ну, был…
   – В какой? Когда?
   Василий, держась за пах, со стоном катался по полу и матерился.
   – Ну в какой, в какой… – нехотя сказал Илья. – В израильской, сержантом.
   – Да ладно! – не поверила Маргарита.
   – Правда, что ли? – спросил Арсен.
   – Правда… – сказал Илья.
   – Ты был в Израиле и вернулся? – изумился Арсен.
   – Ну вернулся…
   – Зачем? – спросил Арсен.
   – Потому что… – сказал Илья.
   – Почему, Илья? – спросила Маргарита. – Там что, плохо?
   – Нет, там хорошо.
   – А почему вернулся? Скажи! – настаивал Арсен.
   – Ну, потому что достали! – с досадой ответил Илья. – В армии в душ нельзя было пойти, все приставали: «Ой, у тебя необрезанный! Сделай обрезание! Сделай обрезание!» Я говорю: «Да пошли вы!» У меня две награды за ливанскую войну, итур хаоз – за мужество. А они все равно: «Сделай обрезание!» Ушел из армии, живу в Натании, но и там – только придешь в баню: «Илья, ты опять с необрезанным?! Когда обрежешься?» Я говорю: «Какое вам дело? Я еврей и горжусь, что еврей! Но есть же предел! Почему я должен член резать?» Но уже вся Натания знает, что у меня не обрезан, и даже на улице вместо «шолом» снова этот еврейский расизм: «Илья, когда обрежешься? Когда обрежешься?» Достали так – плюнул и вернулся в Россию.
   Василий, все еще лежа на полу и держась за пах, расхохотался.
   – Что ты хохочешь? – удивился Илья.
   – Ой, здохну зараз! – продолжал смеяться Василий.
   – От чего ты сдохнешь?
   – А тому шо весь ваш Израил, – поднялся Василий, – не коштуе одного едыного хера! – Налил всем самогон и протянул один из стаканов Илье. – От за цэ и выпьемо!
   – Не буду я с тобой пить! – ответил Илья. – Иди ты…
   – Никуды я нэ пиду. – Василий залпом выпил и брякнулся на колени перед Маргаритой: – Рита, пробач мэнэ, дурня!
   – Отстань! – отошла от него Маргарита.
   Но Василий пошел за ней на коленях:
   – Ни, я нэ встану, покы нэ пробачиш!
   – Рита, – сказал Илья, – а что у вас там было с Сергеем?
   – Ничё не было! – нервно ответила Маргарита.
   – А чё он вырубился?
   – Откуда я знаю? Перепил, наверно.
   – Странно… – сказал Илья. – Мы ерша выпили – и ничего. А он…
   Громкая мелодия «Хава нагилы» вмешалась в этот разговор. Это звонил мобильный Ильи. Он достал трубку и отошел с ней от стола.
   – Шолом, якира! – сказал он на иврите. – Ани бэ педсовет. Манаэлэт йодат, цэ магия министр образования, кару этхакулям ле педсовет. Ло, рак от шаа ани магия хабайта! Бэсэда, шолом!
   – Между прочим, – сказал ему Арсен, – педсоветы тоже нужно с шашлыками проводить.
   – Ты что, иврит понимаешь? – спросил Илья.
   – Иврит не понимаю. Педсовет понимаю. Что ты еще мог жене сказать?
   – Твое щастя, шо по телехфону запах нэ пэрэдается, – заметил Илье Василий.
   – А кто у тебя жена? – спросила Маргарита. – Израильтянка?
   – Ну… – подтвердил Илья.
   – И сюда приехала? – не поверил Арсен.
   Илья пожал плечами:
   – А что тут такого?
   – Нет, просто спрашиваю, да…
   Тут у Арсена зазвонил мобильный.
   – Так, началось, – сказал Илья. – Интересно, а какой у повара педсовет?
   Арсен в телефон заговорил по-армянски и по-русски:
   – Джана, инз штап танчелен. Воровэтэв Путинэ петке га ынтрики. Ну, Путин приедет ужинать… Ум хэт? Инч ес иманам ум хэт? А ты откуда знаешь, что с ней? Не знаю, когда буду. Ду инкет эл дидэс минчев иранк хац чутэн…
   – Гений! – сказал Илья. – Путин в его ресторан приедет! И он теперь до ночи свободен!
   – Между прочим, – сказал Арсен, пряча телефон. – Если ты учитель литературы, у меня есть литературный вопрос. Нет, серьезно. Вот у нас, армян, такого нет, чтобы один армянин другого армянина публично позорил, писал про него всякие гадости. И тем более – писатель про писателя, такое у нас вообще невозможно. А у вас, евреев…
   – А что у нас, евреев? – насторожился Илья.
   – Ну, я вот книжку купил одного вашего писателя, как его фамилия? Не то Велюр, не то Вельвет. Не важно. Так он там всех ваших-неваших налево и направо так грязью поливает!.. Кобзон у него гангстер. Светлов и Казаков – алкоголики, Ахмадулина мужиков публично трахает. И главное, книжка-то дрянь, вся из дешевых анекдотов сварена, я из крапивы вкуснее суп приготовлю…
   – Я знаю, о ком вы говорите, – грустно сказал Илья. – Сейчас в книжных магазинах огромное количество макулатуры. Это как паленая водка. Ведь настоящую водку сделать не просто. Вода нужна ключевая, чистейшая, спирт из отборной пшеницы. И то же самое в литературе. Талант нужно иметь отборный, мастерство настоящее и чистую сердечную энергетику – обязательно. Поскольку ни злобой, ни завистью ничего, кроме яда, создать невозможно. А у нас большинство писак почему и чем сочиняют? Завистью к большим талантам. И чтобы себя возвысить, пытаются унизить тех, кому завидуют. Это сплошь да рядом. Вот был такой талант Эфраим Севела, написал замечательную книгу «Легенды Инвалидной улицы». А следом за ним тут же пошли «Легенды Невского проспекта», «Легенды Арбата». Вторичка! Но люди это кушают, потому что пережеванное, да еще с острым соусом из дешевых острот куда легче усваивается. А издатели этим пользуются – тискают это фуфло огромными тиражами и прикармливают народ не к настоящей литературе, а именно к жвачке. Как к фаст-фуду и гамбургерам, которые на самом деле просто отрава.
   – Но я ж тебя не об этом спросил, – сказал Арсен, терпеливо выслушав.
   – А о чем?
   – О том, что ни армяне, ни повара друг друга никогда не хают. Во всяком случае, публично. А у вас, евреев…
   – Знаешь, – сказал Илья, – я, когда жил в Израиле, тоже возмущался – как так, почему в Израиле есть публичные дома? И знаешь, что мне сказали? Что мы наконец стали полноценной нацией – у нас теперь свои наркоманы, свои проститутки, свои бандиты и свои подонки. По полной программе!
   Тут проснулся Сергей Альбертович, обвел всех протрезвевшим взором:
   – Так! Вы чё тут сидите?! Вы сюда что – трахаться приехали? А ну за работу!
   Встал, открыл все банки с красками и со шпаклевкой и продолжил:
   – Давайте! Давайте! Ты, учитель! Становись на шпаклевку! Армен, обдирай старые обои! А ты, хохол, валиком красить будешь! Давайте! Поехали! Маргарита, освобождай стол! Уноси все, а то они тут до завтра будут сидеть!
   Все послушно принялись за работу, Маргарита понесла на кухню остатки трапезы. Альбертович пошел за ней, но она остановилась:
   – Не подходите!
   – Не подхожу, не подхожу, – сказал он. – Ты сюда дверь хотела навесить. Где она?
   – Дверь на балконе, под ковром.
   – Учитель! – позвал Альбертович, направляясь к балкону. – Иди сюда!
   Но Илья не отозвался.
   Альбертович попытался вытащить дверь из-под прогнившего ковра и ящиков с пустыми бутылками, но ему это не удалось, и он снова позвал Илью:
   – Ну иди сюда, сержант! Помоги!
   Илья подошел:
   – Я не понимаю, почему ты меня цепляешь?
   – Давай снимем эти ящики.
   Вдвоем они сняли с ковра тяжелые пыльные ящики.
   – Ничё я не цепляю, – примирительно сказал Альбертович. – И вообще, у меня была одна жидовочка – такое со мной творила! Особенно в партере! Бесконечно! Даже по утрам! Я бреюсь, а она станет на коленки и… Сердце останавливалось, сука буду! А по ночам… У нее там чё-то так сжималось, так сжималось! Помпа! Не, наши так не могут! Но уехала, сука, в Америку! Может, вернется, как думаешь?
   – Не вернется, – жестко отрезал Илья.
   – Но ты же вернулся.
   Илья усмехнулся:
   – Я ж не к тебе вернулся.
   – А ко мне, ты считаешь…
   – А к тебе ни одна баба не вернется.
   – Это еще почему? Давай, потащили ковер…
   Помогая оттаскивать свернутый в рулон ковер, накрывающий дверь, Илья сказал:
   – Как по-твоему: почему в Армении практически нет никого, кроме армян. Арсен, я не прав?
   – Ну, в общем, прав… – подтвердил Арсен.
   – Почему? – спросил Альбертович.
   – А потому что армяне, – сказал Илья, – своих баб так любят, что им другие мужики не нужны. А вы так умеете любить? Вот ты кого любишь? Конкретно?
   – Ну, мало ли…
   – Вот именно что «мало»! А вот если бы вы своих баб много любили… Первые евреи в России знаешь когда появились? В Киеве в 941 году. Хазары, торговцы. И уже через год там такое началось! Киевский князь издал указ – чья жена будет замечена, что «бегает до жидов», тот десять гривен в казну должен штраф платить. Вот если бы сейчас был такой закон, как думаешь, сколько в госбюджете денег было бы?
   Альбертович не ответил, а, опустив свой край двери на пол, подошел к Илье.
   – Вот сколько! – И сильнейшим ударом сшиб Илью на пол.
   Но Илья тут же вскочил и бросился на Альбертовича.
   – Убью!..
   Драка началась нешуточная, и по ходу ее со стола полетела посуда, вдребезги разлетелась пивная бутылка и тарелка с какой-то закусью.
   Все, конечно, бросились их разнимать – Маргарита повисла на Илье, Василий и Арсен – на Сергее Альбертовиче.
   – Пустите! – рвался окровавленный Альбертович. – Я его удавлю, гада!
   – Илюшенька, не надо! – кричала Маргарита, вися на Илье, у которого кровь капала с разбитой губы.
   – Та почэкайтэ вы оба! – просил Василий.
   – Все! Все! Успокоились! – распоряжался Арсен. – Маргарита, йод! Йод давай!
   – Да нету йода! – запаниковала Маргарита. – Боже мой! Кровь!
   – Тащи самогон! – приказал ей Василий.
   Держа рукой кровоточащий висок, Альбертович кричал Илье:
   – Сука, ты за это ответишь! У меня депутатская неприкосновенность!
   – А у меня двойное гражданство! – отвечал Илья.
   Маргарита сбегала на кухню за самогоном, смочила им салфетку, приложила к виску Сергея Альбертовича. Альбертович взвыл от боли, выхватил у Маргариты бутыль, хватанул прямо из горла.
   – Ох ты! Хорош! – выдохнул он.
   – А мэни? – потребовал Василий.
   Маргарита налила Василию в стакан, он выпил и крякнул от удовольствия.
   – Попробовать, что ли? – сказал Арсен.
   Маргарита налила и Арсену, тот тоже выпил и сказал:
   – Не коньяк, конечно, но…
   Илья молча протянул руку с пустым стаканом. Маргарита налила, посмотрела, как он выпил, и решилась:
   – Тогда и я…
   Выпила и аж задохнулась:
   – О!.. Ой…
   – Рита, а где твоя гитара? – спросил Илья.
   – Нет у меня гитары, Илюша, – горестно сообщила Маргарита. – Давно уже…
   – А правда, ты ж на гитаре играла, – заметил Альбертович. – Я помню…
   – И я тэбэ за твою гитару покохав, – вспомнил Василий.
   – Я тебе подарю гитару, Рита, – сказал Арсен. – Самую лучшую гитару подарю!
   – Опять начинается – «я», «я»! – возмутился Альбертович. – МЫ подарим! Понял, Армен? Скинемся и подарим. Скинемся?
   – Конечно, – сказал Илья.
   – А тебя не спрашивали, – бросил ему Альбертович.
   Но Илья пропустил это мимо ушей, он уже пел, подойдя к Маргарите:
   – Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно…
   – Струна осколком эха, – подхватила Маргарита, увлекая Илью в танец, – пронзит тугую высь…
   Вальсируя, они пели уже вдвоем:
   – Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
   – Как здорово, – вступил Василий, – что все мы здесь сегодня собрались…
   Альбертович, с ненавистью глядя на Илью, налил себе еще самогона.
   Продолжая танцевать, Маргарита крикнула:
   – Давайте! Все! Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
   И все, кроме Альбертовича, запели хором:
   – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…
   Но в это время Альбертович опорожнил стакан и, тут же захмелев, прервал песню:
   – Стоп! Ты, пало! – крикнул он Илье. – Ты чё тут про русских выступал?
   – Ну хватит, Сергей Альбертович… – примирительно сказала Маргарита.
   – Это тебе хватит, – огрызнулся Альбертович. – А я депутат.
   И, достав мобильник, стал набирать какой-то номер.
   – Вы куда звоните? – подозрительно спросила Маргарита.
   – Куда надо, – снова отрезал Альбертович и сказал в телефон: – Алло! Милиция? Девушка, запишите адрес: Айвазовского, 5, квартира…
   Но договорить не успел – Маргарита бросилась к нему, стала отнимать телефон:
   – Не смейте! Стоп!
   Альбертович поднял руку с телефоном, чтобы Рита не могла достать, и тут, словно подтверждая ее испуг, раздался настойчивый звонок в дверь.
   – Вже пришли? – изумился Василий. – Швыдко у вас!
   Все переглянулись, а звонок повторился еще настойчивее.
   Но все молчали.
   Дверь тем не менее открылась, и в проеме возникло молодое мужское лицо.
   – Соседи, – сказало это лицо, – а чё это тут у вас?
   – А ты кто? – спросил Сергей Альбертович.
   – Петр Трофимов, сосед снизу, – представилось лицо. – Я слышу, тут дымом пахнет, шум…
   – И мясом, – усмехнулся Илья. – Студент?
   – Ага, – сказал Трофимов, двигаясь к столу. – А вы откуда знаете?
   – А я учитель литературы. «Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали!» Правильно?
   – Дался вам этот Чехов! Будьте здоровы! – сказал Трофимов и выпил чей-то недопитый стакан с водкой.
   – Не понял, – сказал Сергей Альбертович. – При чем тут Чехов?
   – Чехов – это наше все! – ответил Илья и кивнул Арсену на Трофимова: – Дай ему закусить.
   – А чё это у вас кровь? – спросил Трофимов Альбертовича.
   – Нет, я про Чехова не понял, – сказал ему Альбертович.
   – А у меня маманя двинутая на театре, – объяснил Трофимов, рыская глазами про столу. – Вот и назвала меня Петей, по Чехову. Мучаюсь всю жизнь. Задолбали эти интеллигенты. Каждый свои знания показывает.
   Арсен принес с кухни тарелки с мясом и овощами. Трофимов взял огурец, с хрустом откусил и продолжил:
   – Но, слава Богу, в театры теперь все меньше ходят, – и снова налил себе самогона. – Можно? – Выпил, не дожидаясь ответа, и крякнул: – Золото! – И повернулся к Василию: – С Украины?
   Заметив на полу осколки разбитой бутылки, а на столе окровавленный ватный тампон, осторожно – салфеткой – поднял тампон, осмотрел, перевел взгляд на разбитую губу Ильи, а затем – на окровавленный висок Сергея:
   – Та-ак… Интересно… У вас тут драка была…
   – Нет-нет! – поспешила Маргарита. – Какая драка? Вы кушайте…
   – А ты, случайно, не студент юрфака? – спросил Арсен.
   – Я курсант Академии МВД, – гордо заявил Трофимов. – Практику прохожу в следственном департаменте.
   – Чеховский студент стал ментом. Нормально! – заметил Илья.
   – Ну, я пишов, Маргарит, – сказал Василий. – У мэнэ велогонка.
   – Мне тоже пора… – заявил Арсен и для убедительности посмотрел на часы.
   – Минуточку! – сказал Трофимов. – Ваши документы, пожалуйста!
   – С чего это? – возмутился Альбертович. – Ты кто такой?
   Но Трофимов не оплошал – показал красное удостоверение:
   – Прапорщик милиции и помощник следователя. Тут была драка с нанесением ран, угрожающих жизни. У вас ранение в голову, у товарища губа разбита. – И Трофимов достал блокнот из пиджачного кармана. – Я должен снять показания и составить протокол. Во-первых, чья это квартира?
   – Слушай, курсант, – сказал Альбертович и достал депутатское удостоверение. – Я депутат. Видишь? Поэтому кончай эту бодягу и вали отсюда.
   Но оказалось, что этого юного Пинкертона смутить невозможно. Он взял у Альбертовича его удостоверение:
   – Депутат? Интересно… – Сел и стал переписывать себе в блокнот: – Зарубин Сергей Альбертович… Это ваша квартира?
   – Отдай ксиву, пацан! – попытался Альбертович забрать свои «корочки».
   Но Трофимов не отдал.
   – Минуточку. Квартира ваша?
   – Ну моя… – после паузы сказала Маргарита.
   – Замечательно, – произнес Трофимов. – Документы.
   – Ну, я ее снимаю…
   – Очень хорошо. – Трофимов взял огурец из тарелки. – Паспорт и договор аренды.
   – Слушай, парень! – не выдержал Альбертович. – Чё ты пристебался? Тебя же как человека приняли, налили, закусь дали. Чё те еще надо?
   – Товарищ депутат, вы закон о регистрации граждан по месту жительства приняли? – спросил его Трофимов.
   – Так я токо вселилась, я зарегистрируюсь, – сказала Маргарита.
   – Вот именно, – заметил Трофимов, – только вселилась, а уже мангал на балконе, кровь, драка. Паспорт!
   Маргарита принужденно подала свой паспорт:
   – Да пожалуйста!
   Сергей Альбертович стал звонить куда-то по телефону.
   – Договор аренды, – потребовал Трофимов у Маргариты.
   – Будет.
   Листая ее паспорт, Трофимов усмехнулся:
   – Ну вот, регистрация в области… – И, жуя огурец, стал переписывать в блокнот: – Фонарева Маргарита Ефимовна… А договора аренды нет. И таких в Москве двести тысяч! Двести тысяч квартиросдатчиков не платят налог с аренды своих квартир. А вы, товарищ депутат, приняли постановление привлекать их к уголовной ответственности. Вот я и привлеку – и хозяев тутошних, и гражданку Фонареву.
   – Слушай, командир, – отодвинул всех Арсен, – давай по-хорошему договоримся…
   – А по-хорошему – это как? – спросил Трофимов.
   – Ну, сколько ты хочешь?
   – Вы мне взятку предлагаете?
   – Нет, я тебе любовь предлагаю! – с сарказмом сказал Арсен.
   – Какую еще любовь? – не понял Трофимов.
   – А ты какую любишь?
   – Паспорт! – рявкнул Трофимов.
   – А что, ты только паспортом любишь?
   – Паспорт!!!
   Арсен подал ему свой паспорт:
   – Держи…
   Альбертович в сердцах захлопнул свой телефон:
   – Блин, суббота! Никому не дозвониться!
   Пользуясь моментом, Василий попытался незаметно выкатить из квартиры свой велосипед.
   Но Трофимов был бдителен.
   – Куда?! Стоять! Документы!
   – Так я ж на лосипеде! В мэне нэма ничого!
   – Понятно… – Трофимов налил себе самогона и выпил. – Так… Ну что я могу сказать? Изучив обстоятельства дела, составляю протокол об организации гражданкой Фонаревой борделя в съемной квартире по адресу…
   – Чего?! – возмутилась Маргарита.
   – Ты что?? – воскликнул Илья. – Какого еще борделя?!
   Трофимов, хмелея на глазах, заявил:
   – Одна женщина, четыре мужика, ящик спиртного и драка с нанесением ран, опасных для жизни, – это что, по-вашему? Опера «Лебединое озеро»?
   – Нет, – ответил Илья, – балет «Чио-Чио-сан».
   Маргарита налила Трофимову в стакан, сказала вкрадчиво:
   – Петя, мы же соседи. Я обещаю…
   Трофимов пьяно уставился глазами на ее бедра.
   – Так, соседка, вот эти все мешают мне исполнению обязанностей. Пошли-ка сюда для подписания протокола.
   И, обняв Маргариту за талию, повел ее в спальню.
   Маргарита, обернувшись, с мольбой посмотрела на мужчин.
   – Идем, идем, – сказал Трофимов, – не боись…
   Но Альбертович догнал их, схватил Трофимова за шкирку.
   – Урод! Я тебе сейчас такой протокол!..
   – А это уже статья, – сообщил Трофимов. – Нападение на сотрудника ми…
   Альбертович не дослушал и с такой силой стукнул Трофимова головой о стену, что тот рухнул на пол и отключился.
   – Ни хрена себе! – сказал Илья.
   Маргарита испуганно бросилась к Трофимову:
   – Петя! Петр! Алло! – Припала ухом к его груди и в панике зашептала: – Он не дышит! Ребята…