Эдуард Тополь. Братство Маргариты (сборник)

   – И что теперь делать? – спросил Арсен.
   – Ну, я пишов, – сказал Василий и покатил к двери свой велосипед.
   – Стой, «пишов»! – остановил его Арсен.
   Илья, став на колени, стал проверять дыхание и сонную артерию Трофимова.
   – Ну? – спросил Альбертович.
   – Жив. Просто вырубился, – сообщил Илья, взял со стола бутыль самогона и стал лить его в рот Трофимова.
   – Ты что делаешь??! – испугалась Маргарита.
   – Правильно, – сказал Арсен, – пусть отдыхает. Надо думать, что с ним дальше делать.
   – «Скорую» вызвать, – предложила Маргарита.
   – Забудь! Еще чего! – сказал Илья и посмотрел на Альбертовича: – Ну, ты дал!
   Василий попытался снова незаметно выкатить велосипед из квартиры, но Альбертович поймал в двери заднее колесо и вернул Василия вместе с ним.
   Рита расплакалась:
   – Всё, я пропала, блин! На хрена я вас позвала…
   Альбертович взял Трофимова за левую руку.
   – Так, Маргарита, бери его! Все! Все берите его! Поднимаем!
   Все послушно подняли Трофимова за руки и ноги.
   – А куда? – спросил Илья.
   – Ну, он же под Ритой живет, – сказал Альбертович. – Отнесем и положим под дверью.
   – Секунду, подождите. – Арсен вышел из квартиры и тут же вернулся. – Ничего не выйдет. Там у соседей пьянка, гости на площадке курят.
   – И что ты предлагаешь? – спросил Альбертович.
   – Не знаю… – сказал Арсен. – Ничего…
   – Вот именно! А еще армян!
   – Мужчины! Придумайте что-нибудь! – стала просить Маргарита. – Иначе меня выгонят из квартиры! А завтра дочка приезжает!
   – А зачем ты его башкой об стену? – сказал Арсен Альбертовичу. – Даже депутатам нужно иногда думать, прежде чем…
   – А ты хотел, чтоб он ее прямо тут, при нас? – спросил Альбертович.
   – Нет, конечно, – сказал Арсен. – Ну, я бы его…
   – Что? – спросил Илья.
   – Ну, не знаю. Остановил…
   – Как? За член схватил?
   – Да перестаньте вы! – укорила их Маргарита. – В такой момент! Сергей Альбертович…
   – А чё он? Умник! – ответил ей Альбертович и повернулся к Арсену: – Мы вас веками, блин, завоевывали, кровь проливали, а вы нас втихую тут оккупировали, и что? Толку от вас…
   Маргарита подошла к Василию:
   – Васенька, дорогой! Я тебя очень прошу! Увези покойника! Я тебе все, что хочешь…
   – Як цэ «увези»? – изумился Василий.
   – Маргарита! Ты гений! – вскричал Альбертович и повернулся к остальным. – Видишь, армян? И ты, израильская армия! Русская, а умней вас всех! Значит, так, Василий! Мы его кладем на раму. Ты его отсюда увозишь и где-нибудь… Понял?
   – Та ни в жисть! – отказался Василий. – Шо я, прыдурок – мертвяка возыть?
   Но тут все обступили Василия.
   – Васенька! – сказала Маргарита. – Я тебя прошу! За-ради нашей Катеньки!
   – Что? – изумился Илья.
   – Та-ак… – сказал Альбертович. – Интересно…
   – Та я ж його нэ бил! – оборонялся Василий.
   – Вот именно, – сказал Арсен. – Ты не бил, а сядешь с нами…
   – За групповое нападение, – объяснил Альбертович.
   – И Катя останется без отца, – добавил Илья.
   – Васенька! – умоляла Маргарита.
   – Ни, я одын нэ пиду. Як я з ным?
   – Почему один? – сообразил Илья и приказал всем: – Значит, так. Сажаем его на велик, а сами держим с обеих сторон. Как пьяного. Ну, взяли!
   – Та я тики дочку прыихав побачыть… – растерянно сказал Василий.
   Но Илья уже распоряжался:
   – Маргарита, держи велик!
   Маргарита взяла велосипед, Сергей, Илья и Арсен подняли Трофимова, посадили его на велосипедное седло и стали держать со всех сторон, чтоб не свалился. Правда, Маргарита не смогла удержать велосипед с Трофимовым, и он стал заваливаться набок.
   – Вася, держи! – крикнула Маргарита.
   Василий вынужденно перехватил у нее велосипедный руль и выпрямил велосипед.
   – Вот, другое дело, – сказал Альбертович и поставил ноги Трофимова на педали. – Поехали!
   Сергей, Арсен, Илья и Маргарита стали толкать к двери велик с Трофимовым.
   Но Василий вдруг снова уперся:
   – Ни! Куды вы мэне?
   – Давай, давай! Лифтом и на улицу, – сказал Альбертович и спросил у Маргариты: – Где тут какой-нибудь парк?
   – Парка нет, но есть стройка, – сообщила она. – Тут, рядом…
   – Ну и все! – сказал Альбертович. – Он же пьяный. Шел, его пацаны долбанули и… – Но когда велосипед оказался у двери, остановил всех: – Стоп! Если его пацаны, то нужно ему карманы почистить. Маргарита!
   – Нет, я боюсь, – отказалась Маргарита.
   – Арсен!
   – Я не могу, – сказал Арсен. – Я лицо кавказской национальности. Мне за это знаете…
   – Илья! Быстро! – приказал Альбертович.
   Илья, поколебавшись, запустил руку в карман Трофимова, попытался достать содержимое.
   И вдруг Трофимов оглушающе чихнул.
   Все в испуге отскочили, из кармана Трофимова высунулся край большой денежной пачки. А Трофимов, открыв глаза и чудом удержавшись на велосипеде, поехал на нем кругами по квартире.
   – А ничё велик! – сказал он. – Где взяли?
   Все потрясенно молчали.
   – И вообще, это чья квартира? – спросил Трофимов.
   Все молчали.
   – Осколки на полу… – продолжал ездить Трофимов. – Чё тут случилось?
   – А ты не помнишь? – осторожно спросил Арсен.
   Трофимов остановился:
   – Не-а… Ничё не помню…
   – Видали? – усмехнулся Арсен. – Он не помнит!
   – Это удобно, – заметил Илья.
   – А як вин можэ памьятаты, колы вин бутыляку горилки выпив? – объяснил Василий.
   – Ты об меня бутылку разбил, – сказал Альбертович и показал запекшуюся кровь на своем виске. – Видишь?
   – Я? – изумился Трофимов.
   – А мне губу разбил, – сказал Илья.
   – Милицию хотели вызвать, но пожалели тебя, дурака, – добавил Альбертович.
   – Ты же студент, – объяснил Илья.
   – Спасибо, товарищи! – растроганно сказал Трофимов. – Господи, вы меня извините, я курсант. А-а… А это самое… а из-за чего?
   – Так из-за меня же, – сообщила Маргарита. – Ты ко мне приставал, в спальню потащил, Сергей Альбертович тебя останавливать, а ты его бутылкой по голове.
   – А он депутат! – сказал Илья.
   Трофимов ужаснулся:
   – Правда, что ли?
   – Так все свидетели, – сказал Альбертович, – пять человек!
   – Ни, ну, хлопец выпыв лышку, з кым нэ бувае? – примирительно сказал Василий. – Скильки тоби рокив, сынку?
   – Двадцать три…
   – Пробач його, Сэргэй Албэртовыч! – попросил Василий. – Вин тоби ще сгодыться…
   – Нет, если я могу быть вам чем-то полезен… – поспешно сказал Трофимов.
   – Можешь, – подтвердил Альбертович.
   – Правда? Чем?
   – У Маргариты регистрация в области. А ей нужно здесь.
   – Да запросто! – обрадовался Трофимов. – Местный участковый – мой кореш, наш выпускник.
   – Правда? – не поверила Маргарита. – Сделаешь? Дай я тя обниму, мальчик!
   – Тихо! – остановил ее Илья. – Он тебя уже обнял недавно.
   – Маргарита, это надо обмыть, – решил Альбертович. – Неси…
   – Так уже ничего нет, – растерялась она. – Вы все съели.
   Мелодия «Хава нагила» прервала этот диалог. Илья, отойдя с телефоном в сторону, ответил:
   – Кэн, якара. Да, дорогая! Зэу одмэат сов. Все, скоро конец. Квар мэнахэль мэдабэр. Уже директор выступает…
   А Маргарита принесла с кухни торт и выпивку.
   Прислушиваясь к Илье, Трофимов подозрительно спросил:
   – Это он на каком языке чешет?
   – На арабском, – сказал Альбертович.
   – А он что, араб?
   – Еще какой! – сказала Маргарита.
   – Уважаю, – сказал Трофимов и ушел в туалет.
   – Торт нарежь, – приказал Арсену Альбертович.
   Но Арсен поглядел на часы:
   – Нет, я должен идти. Пока… – и пошел к выходу.
   – Арсен, минуту! – остановил его Илья и, оглядываясь на закрытую дверь туалета, сказал приватно: – Ты не можешь уйти.
   – Почему?
   Илья кивнул на Трофимова:
   – А если он все вспомнит?
   – Ну и что?
   – Сергей! Василий! Арсен хочет уйти…
   – Я тэж… – сказал Василий.
   – И мне пора, – сообщил Альбертович.
   – Ага! – сказал Илья. – Мы уйдем, а он все вспомнит. И Маргариту…
   – Вин усе вспомнит, якшо його еще раз башкой у стенку, – сказал Василий.
   – Так чё нам тут? – спросил Альбертович. – До утра сидеть?
   – Ну, до утра не до утра, но… – начал Илья, но тут из туалета послышался шум спускаемой воды, и оттуда вышел Трофимов.
   – Что у вас тут, совет в Филях?
   – В Ясенево, – уточнил Илья.
   – У тебя бабки есть? – спросил Трофимова Арсен.
   – Откуда? Я же курсант.
   – Ты вспомни, – попросил Илья.
   – Вон у тебя деньги вывалятся сейчас… – показал Альбертович.
   – Ой, я и забыл! – Трофимов стал засовывать в карман пачку денег. – Спасибо.
   – Ты не прячь, – приказал Альбертович. – Доставай!
   – Давай, давай! – подтвердил Арсен.
   – Швыдко! – присоединился Василий.
   Смутившись и доставая пачку денег, перетянутую резинкой, Трофимов объяснил:
   – Нет, я про них правда забыл!
   – Ага, вин забув… – сказал Василий.
   – Честное слово! – сказал Трофимов.
   – Сколько? – кивнул на деньги Альбертович.
   – А что? – испуганно спросил Трофимов.
   Альбертович молча забрал у Трофимова деньги и начал их пересчитывать.
   – Штука, две, три, четыре…
   – Это не мои, гад буду! Я должен отдать. Пожалуйста! – взмолился Трофимов.
   – А мы что, забираем, что ли? – сказал Альбертович. – Пять, шесть, семь, восемь…
   – Просто мы тут скидывались, – объяснил Арсен.
   – А ты прыйшов и усэ зъив и выпив, – сказал Василий.
   – Возьми с него тыщу, – сказал Альбертовичу Арсен.
   – Думаешь? – заколебался Альбертович.
   – Ну, бедный парень, студент.
   – И я тыщу добавлю, нам хватит, – сказал Арсен.
   – Нет, ты понял, как к тебе люди относятся? – спросил Альбертович Трофимова и отнял от пачки одну тысячерублевку. – Штуку за мое ранение. Остальное держи.
   – Спасибо. – Трофимов спрятал деньги. – Это не мои. Я должен отдать…
   Но Альбертович уже не слушал его, говорил в свой телефон:
   – Коля, алло! Еще одна ходка в супермаркет. Возьми всякой закуси на две тыщи. Ну, на свое усмотрение. Нет, горючее у нас есть. Все! Действуй!
   – Ребята, вы чё? Опять? – испугалась Маргарита.
   Илья кивнул ей на Трофимова:
   – Ну а как?..
   – Нет, ну вы хотя бы тут сделали чего! Я вас зачем позвала?
   – Действительно, – согласился с ней Альбертович. – Мужики!
   – Вперед! – воскликнул Илья, направляясь к краскам. – «Мы идем неудержимо к яркой звезде! Не отставай, друзья!»
   Никто, однако, не оценил его эрудицию, Альбертович и приказал Трофимову:
   – Женщине помочь надо! – И повернулся к Василию: – Васыль, ты старший на покраске! Маргарита, покажи им, чё красить. Курсант, мы с тобой дверь вешаем. Взяли!
   Сергей и Трофимов подняли дверь и стали навешивать ее в дверной раме на кухне.
   Остальные принялись за покраску стен.
   – Стойте! – воскликнула Маргарита. – Почему эту стенку желтой? Я не хочу как в психушке!
   – А мы-то все где живем? – спросил Альбертович.
   Крася валиком стену, Илья сообщил:
   – «Мы отстали по крайней мере лет на двести… Иной раз, когда не спится, я думаю: “Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…”»
   – Это Чехов, – сказал Трофимов.
   – Илья, ты можэш цього Чехова йому нэ нагадуваты? – попросил Василий.
   – А это уже сто лет звучит со сцен во всем мире, – сказал Илья.
   – И какой результат? – спросил Арсен.
   – Никакого. У нас в школе учитель, тридцать два года, врачи обнаружили у него рак, назначили химиотерапию. И что вы думаете? В больнице на эту химиотерапию запись за месяц вперед. А если хотите без очереди – пожалуйста, за взятку в триста евро хоть завтра! Вы можете себе представить, чтобы сто лет назад врачи смертельно больным создавали очереди, чтобы драть с них деньги?
   – А в Израиле не так? – спросил Альбертович.
   – В Израиле воровства меньше, а бюрократии больше, – ответил Илья.
   – А я думала, больше, чем у нас, уже не бывает, – сказала Маргарита.
   – Бывает, но дело не в этом, – заметил Арсен. – Просто весь мир – это один котел. Мы все вместе варимся. Если ты в одном месте пересолил, весь котел уже можешь выбросить!
   – А нам один генерал, профессор экономики, еще короче объяснил, – сказал Трофимов. – Он говорит: с тех пор как убрали железный занавес, весь мир стал общим рынком. А как он работает? По принципу канализационных труб. То есть наше дерьмо в первую очередь всплывает в Америке, а их дерьмо у нас. Это и называется общий рынок.
   – Гарно вас вчат экономике! – заметил Василий.
   Коля, водитель Альбертовича, возник в двери с пакетами и коробками из супермаркета.
   Все сгрудились вокруг стола, стали вскрывать эти пакеты и коробки.
   – Ой, паштет!.. Салат!.. Колбаса!.. Сыр!.. Оливье!.. Печенка!.. Селедка под шубой!.. Соленые помидоры!..
   – Серега, наливай! – возбудился Илья.
   Альбертович разлил по стаканам.
   Каждый обильно накладывал себе закуски в тарелки.
   – У меня тост! – заявил Илья.
   – Валяй! – разрешил Альбертович.
   – Я предлагаю выпить за «Братство Маргариты»!
   – Не понял, – сказал Арсен.
   – А что тут не понять? – ответил Илья. – Вот нас тут пять мужиков, которые ее хотят…
   – Илья! – укорила Маргарита.
   – Иначе нас бы тут не было, – продолжал он. – Вот я и предлагаю: за наше мужское братство! Кто «за», поднять стаканы!
   Все – один за другим – подняли.
   – Гордись! – сказал Маргарите Илья и повернулся к остальным: – Выпили!
   Все, конечно, выпили.
   – И с этой минуты, – заявил Илья, – мы как мушкетеры: один за всех, все за одну – за Маргариту! Договорились?
   – Еврей, а соображает! – заметил Альбертович. – Ладно, сержант, я тебя прощаю.
   – А за Катю? – сказала Маргарита.
   – А Катя – это кто? – спросил Трофимов.
   – Моя дочка, – сказала Маргарита.
   – Твоя невеста, – сказал Трофимову Арсен.
   – А что? – сказал Альбертович. – Пятнадцать лет разницы – как раз, самое то! Сделаешь теще прописку и…
   Тут у Маргариты опять запел мобильник.
   – Алло! – ответила она и ушла с ним на кухню.
   – Так, – сказал Альбертович, – еще один!
   Арсен посмотрел на часы:
   – Наверно, тот, с кем она теперь.
   – Откуда знаешь? – ревниво спросил Альбертович.
   – В такой время кто еще может ей звонить?
   – Маргарита! – крикнул Илья. – Пусть он приезжает! Чего уж! – И повернулся к Василию: – Ты, я понимаю, как я, – тоже из прошлого.
   – Я дочку прыихав побачить, – сообщил тот.
   – Слушай, Вася, – сказал Альбертович, – перестань выстебываться! Говори по-русски!
   – Я по-вашему нэ можу, – ответил Василий.
   – Ну нам-то не физди! – возразил ему Илья.
   – О! Вот это учитель русского языка! – заметил Альбертович.
   – Нет, но это же возмутительно! – сказал Василию Илья. – Я могу на коньяк забить: если бы ты не говорил по-русски, Маргарита бы с тобой никогда не легла! Забьем? Ну!
   – Нет, конечно, – принужденно улыбнулся Василий.
   – А ты вообще свою дочку видел когда-нибудь?
   – Ни…
   – Как это? Не видел?! – изумился Трофимов.
   – Ну, так получилось, – сказал Василий.
   – Колись! – приказал ему Альбертович.
   – Ну, я моряк, плавал на круизном, поки у нас туризм був… – начал объяснять Василий.
   – Пока туризм был, понятно, – перевел Илья.
   – А Маргарита была в рейсе туристкой, – продолжил Василий.
   – И много у тебя детей от таких круизов? – поинтересовался Арсен.
   – Нет, только Катя…
   – Нам-то не заливай! – сказал Альбертович.
   – Клянусь! В том-то и дело! У меня ни с кем не получалось, даже с жинкой…
   – То есть с женой? – уточнил Илья.
   – Ну да! Я и Маргарите не поверил. Но у меня вот тут родинка под мышкой. – Василий поднял руку и заголил рукав. – Бачытэ?
   – Видим, – сказал Трофимов.
   – А Маргарита говорит, у Кати тэж, в цём жэ мисти.
   – И ты приехал проверить? – спросил Альбертович.
   – Ни! Ну, то есть… – смешался Василий. – Просто я работу нашел… Ну, у нас же на Вкраине нэма работы. Я и завербовался на канадский танкер, буду от арабов у Канаду нефть возить. А там Сомали, пираты, хто знае – живой доплыву, не доплыву. Ну и решил перед плаваньем дочку побачить. А денег нэма, так я тренером у наших молодых лосипедистов…
   – Из Киева?! – спросил Трофимов.
   – Нет, с Одессы.
   – Из Одессы в Москву? Сколько же ты ехал?
   – Та нэ довго. Трое суток.
   – И по такой жаре ты трое суток вез эту колбасу, которую мы съели? – возмутился Илья.
   – Так а я ж ее не ел, – невпопад заявил Василий.
   – Не понял, – сказал Илья. – А что ты ел?
   – Ни, я ничого не ив. Я усё сюды привез, шоб с Маргаритой знайомство з дочкой отметить.
   Все смолкли, переглянулись.
   – Ты трое суток ехал и ничего не ел? – все-таки поинтересовался Альбертович.
   – Так.
   – А мы тут все сожрали… – сказал Илья.
   Тут вошла Маргарита, сообщила:
   – Мама звонила. Они приезжают в семь утра, поезд двадцатый, восьмой вагон, – и посмотрела на часы. – Сколько осталось? Господи, мне же тут мыть еще после вас! Мусор выносить…
   – Мы вынесем, – сказал Илья.
   Вновь грянула «Хава нагила».
   – Алло! – сказал Илья в свой мобильный. – Якара омарти лях: ахшав ани ло яхол! Бэ бэйт-сефер эцлену Фурсенко. Да не фурсенка, а Фурсенко. Сар ахинух! А ты учи русский! Сар ахинух – это по-русски министр образования. Хинэ ху йошев бэ хэдэр шель мэнахэль, вэ аннахну кулям мэхаким. Он выступает, а мы сидим.
   Издали донеслись раскаты грома.
   – Гэшэм хазак, ани ёдэа, – сказал Илья. – Гэшем хазах – это по-русски сильный дождь. Аль тидаги – ничего не бойся.
   Тут зазвонил мобильный Альбертовича.
   – У Арсена Путин ужинает, – сказал он, – у Ильи – Фурсенко, а у меня… – и ответил в свой «Сони-Эриксон»: – Алло! Извини, я у Медведева… Нет, он всю нашу фракцию к себе на дачу вызвал. Я позвоню. Пока! – Дал отбой и спросил у всех: – Видите? Все-таки есть польза от правительства.
   – А ты кому деньги должен отдать? – спросил Арсен у Трофимова.
   – Ну… – уклончиво протянул тот.
   – В нашем братстве секретов нет, – заметил ему Илья.
   – Мы же договорились, – поддержал Василий.
   – Ну, короче, это одни люди просили начальству передать, – нехотя сказал Трофимов.
   – Чтобы дело закрыть. Так? – сказал Альбертович.
   – Ну да…
   – Я ж говорю, – сказал Илья, – сегодня без взятки ни в роддом, ни на кладбище!
   – Мужчины! – вмешалась Маргарита. – Я хочу выпить за вас! За тебя, Илюша, за нашу с тобой школьную любовь! – И чокнулась с Ильей. – За тебя, Василий Гаевич! Хоть ты и сукин сын, но приехал на дочку посмотреть. И за то спасибо. – И чокнулась с Василием. – За вас, Сергей Альбертович! Если бы вы умели за женщинами ухаживать, все бы у нас могло по-другому быть. – И чокнулась с Альбертовичем. – И за вас, Арсен! Вкусно вы готовите, я к вам приду! Ну и за тебя, Петя! Хороший ты парень, только не пей. Будь здоров!
   Маргарита выпила залпом, все дружно крикнули ей «Ура!» и тоже выпили.
   Издали опять донеслись раскаты грома.
   – Ой! – испугалась Маргарита и даже перекрестилась.
   – Пусть сильнее грянет буря! – сказал Илья.
   – Нет, не нужно, – сказала Маргарита.
   – Ваш Горький уже одну бурю нам накликал, – сказал Арсен. – На сто лет хватило.
   – У нас был Горький, – снова завелся Альбертович. – А у вас?
   – А у нас Хачатурян! – гордо сказал Арсен, схватил со стола два ножа и, запев мелодию «Танца с саблями», стал танцевать, подступая к Маргарите и приглашая ее на танец.
   Маргарита усмехнулась и охотно вступила в танец, ей явно нравилось танцевать с Арсеном.
   Но Илья перебил, запел во весь голос:
   – Хава нагила! Хава нагила!..
   Продолжая петь, Илья пустился в пляс, и Маргарита с Арсеном стали танцевать с ним под эту песню.
   Василий не выдержал, вприсядку выскочил перед Маргаритой:
   – Ты ж мэнэ пидманула! Ты ж мэне пидвела! Ты ж мэнэ молодого З ума, з розума звела!
   Илья, Арсен и Маргарита стали ему подтанцовывать, однако Альбертович недолго терпел эту самодеятельность.
   – Союз нерушимый, – запел он во все горло, – республик свободных…
   Трофимов тут же встал, подпевая: Сплотила навеки великая Русь…
   Вдвоем они исполнили всерьез и торжественно: Да здравствует созданный дружбой народов Единый могучий Советский Союз! Славься, Отечество!..
   – Все! Хватит! – вмешалась Маргарита. – Сейчас все соседи сбегутся! Утром мама с Катей приезжают, а мне их даже положить некуда.
   – А я могу вам диван отдать, – вдруг сказал Трофимов.
   Все глянули на него с удивлением.
   – Ну, я тут одну мебельную фабрику проверял, – объяснил он смущенно, – так они мне столько мебели привезли! Три дивана, шкафы, мне ставить некуда. Очень хороший диван, раскладывается…
   – Все-таки периодически нас нужно хорошенько стукнуть по голове, – заметил Илья.
   – Что вы имеете в виду? – не понял Трофимов.
   – А мы сразу в лучшую сторону меняемся. Наверно, потому и кризис случился, – сказал Илья и показал на небо: – Там, наверху, подумали и…
   – Хватит Чехова! – заявил Альбертович. – Пошли за диваном!
   – Действительно, – согласился Илья. – Пошли, пока он не передумал.
   И все пошли из квартиры.
   – Может, там еще чего лишнее… – сказала на ходу Маргарита.
   Под новые раскаты грома и приближающейся грозы они спустились ниже этажом, в квартиру Трофимова, и несколько минут спустя Маргарита вернулась к себе с торшером и подносом. Следом за ней Сергей, Арсен, Василий, Илья и Трофимов втащили большой диван, поставили его посреди квартиры и разложили.
   – Ну? Красота! – сказал Илья.
   – Действительно, большой диван, красивый, – не верила своему счастью Маргарита.
   – Станок! – сказал Альбертович. – Ну, теперь держись, Рита-Маргарита! На таком диване!..
   – Вот что такое мужское братство! – сказал Илья. – И между прочим, должен вам сказать, такое братство есть вокруг каждой женщины. Не нужно никаких партий – социалистических, демократических, консервативных, либеральных. А нужна одна всемирная женская партия, которая исправит весь мир.
   – Илюша, ты всегда был немножко романтик и немножко демагог, – заметила Маргарита.
   – Нет, я не демагог! Мы, мужчины, для чего живем? Ради вас, женщин! Ради того, чтобы вы нас любили, мы совершаем геройские поступки и грабим банки, восходим на Памир и работаем на двух работах, делаем открытия и берем взятки, залезаем в долги и носим галстуки, летаем в космос и меняем носки – все ради того, чтобы нас любили те женщины, которых мы хотим. Или я не прав? Ты скажи, депутат!
   – Тебе по телику нужно выступать, – сказал Альбертович.
   – Но если это так, – гнул свое Илья, – и если все человечество воистину состоит из таких вот братств, то, может быть, именно женщины и смогут исправить мир? Останавливать нас, когда мы идем воровать, обманывать, брать и давать взятки. Может, они научат нас жить без этого? А, Маргарита?!
   – Я немножко не понял, – сказал Арсен, – это ты опять Чехова цитировал? Или кого другого?
   Где-то очень близко снова громыхнул гром.
   Маргарита, подумав, вдруг сказала задумчиво:
   – Знаете, что я вам скажу? Уехала бы я отсюда! От всего… Боже мой, как бы я хотела уехать! Лежишь иногда ночью и думаешь: «Ё-моё, ну какого хрена я тут жизнь-то трачу? Почему никто не увезет меня куда-нибудь в Австралию? Или не знаю…»
   – Не то говоришь, – сказал вдруг Арсен. – Здесь нужно менять. Почему здесь нельзя хоть одну копейку честно заработать? Ведь как хорошо можно было бы жить в России, если бы тут не воровали так, как воруют в России!
   – А ты, Василий! – со слезами продолжала Маргарита. – Почему ты не увез меня? Мы с тобой мимо таких островов плыли! А вы, Сергей Альбертович? А ты, Илья? Почему? Почему ты меня тут бросил? Сволочь ты…
   – Прости… – тихо сказал Илья.
   – Нет, не прощу… – плакала Маргарита. – Никогда не прощу… Почему? Почему, Илюша?!
   – Потому что трус… – ответил он. – Еврейский мальчик… Сначала, после школы, мама говорила: «Какой жениться?! У тебя нет высшего образования! Закончи институт…»
   – А потом?
   – А потом у тебя Катя появилась. Но я все равно… Но мама сказала: «Если ты женишься на этой гойке, я умру…» И они… они увезли меня в Израиль… От тебя…
   – И ты там женился…
   – Да, тебя любил и люблю. А на другой женился.
   – Бывает… – сказал Арсен.
   – Но мы хорошо живем, – сказал Илья, – у нас дети…
   – И у нас могли бы быть… Дурак ты, Илюша!
   – Я не дурак, я сволочь, – сказал Илья. И посмотрел вверх: – Господи!!!
   А в ответ ему за окном полыхнула молния и громыхнуло уже почти на Айвазовского.
   – Господи, прости меня! – сказал Илья. – Барух Ата Адонай, элухэйну…
   Альбертович стал звонить по своему мобильному:
   – Коля, поднимись за мангалом… – И сказал Маргарите: – Стол тебе оставить, или как?
   – Та нэ трэба, – сказал вдруг Василий. – Я куплю ей завтра.
   – У тебя ж денег нет? – удивился Илья.
   – На пьянку нет. А якусь-то мебель и кроватку дочке куплю.
   Тут пришел Коля, водитель Альбертовича.
   – Собирайте стол, стулья, – приказал всем Альбертович и пошел на балкон. – Учитель, берем мангал.
   Все принялись собирать складные стулья и стол, выносить их за дверь.
   – Эй, учитель! Блин! – снова позвал с балкона Альбертович.
   – Опять начинаешь? – спросил Илья, выходя к нему.
   – А я чё сказал? Я тя обидел?