Вовик, как представился новый знакомый, посочувствовал Карнакову и даже сгонял в магазин и купил за свой счет ещё поллитровку. И Сергей незаметно отключился. Очнулся он вроде бы в больничной палате, где находился совершенно один. Ему было очень плохо, он попытался встать, но тут появилась миловидная женщина в белом халате и сказала, чтобы Сергей лежал. Сейчас она сделает ему укол, и все будет в порядке.
Так и произошло, он заснул. А когда проснулся, та же женщина сделала ещё укол, и Сергей опять погрузился в забытье. Потом ему показалось, что его куда-то везут, что-то надевают на лицо, и он уснул в очередной раз.
Сергей пришел в себя все в той же больничной палате, причем тело его почему-то было плотно зафиксировано ремнями к кровати. Сейчас он чувствовал себя почти нормально, но ощутил: где-то сзади и сбоку ему что-то мешает. Карнаков выкрутил как мог голову и обнаружил: в его тело воткнуты непонятные пластмассовые трубки.
Тут же появился очень солидный мужик — при галстуке, в белом халате. Сказал, что он врач, а зовут его Николаем Николаевичем. Сергей же находится в благотворительном учреждении, народной больнице. Здесь совершенно безвозмездно делают операции пациентам, которые не могут заплатить за очень дорогое лечение.
Сергея, объяснил доктор, подобрали на улице, и «скорая» привезла его сюда. Выяснилось, что он очень болен, и пришлось делать срочную операцию на почках. Но теперь все нормально, и его скоро выпишут.
Кормили в больнице совсем недурно — не то что в армии, и Сергей чувствовал себя все лучше и лучше. А если случалось недомогание, то миловидная медсестра делала ему инъекцию, и Карнаков погружался в сладкий сон. В общем, ему здесь нравилось.
Но дней через десять Николай Николаевич сказал, что Сергей полностью выздоровел и теперь его выпишут.
Карнакова посадили в «скорую», окна которой были занавешены. Ехали долго, часа три. Наконец машина остановилась.
И тут произошло совсем уж неожиданное: сопровождавший Сергея санитар вытащил из бумажника деньги, как выяснилось — пять тысяч рублей, и передал Карнакову. Это помощь от шефов, сказал мужик, и распрощался с подопечным.
Сергей был счастлив до глубины души. Он позвонил одному из своих знакомых, который практически не пил, предпочитая сидеть на игле, и рассказал о том, что с ним произошло. Приятель удивился, но, услышав о пяти тысячах, удивляться перестал и предложил Сергею попробовать «снежок».
Так первый донор клиники Келаря, у которого вырезали почку, стал наркоманом…
А сейчас он, вспомнив совет наркодилера, оделся, взял большую адидасовскую сумку и здоровый молоток с острым наконечником. Немного подумав, надел темные очки. После чего двинулся на улицу в поисках прикинутых «старух да молодух», которые шастают по подворотням и подъездам. При этом Сергей старался не уходить далеко от местожительства своего наркодилера.
Подполковник Делягин и Зяблик
А что Мясник его точно «закопает» — сомнений не было. Репутацию этот мужик имел очень серьезную. С ним предпочитали не связываться братаны из самых крутых бригад.
В башке все ещё крутилась идея: сдать Албанца. Но как это сделать, не подставив самого себя?
Тягостные размышления Зяблика прервал телефонный звонок.
— Ну? — хмуро обозначил несчастный жулик свою готовность к контакту с неизвестным собеседником.
— Зяблик! Да ты прям новатор в телефонных переговорах. Я же ограничусь традиционным приветом.
— Подполковник Делягин! — обрадованно воскликнул стукач.
— Он самый. Слушай, парень, надо срочно встретиться. Через час сможешь быть на старом месте?
— Йес, товарищ генерал!
— Вот и ладненько.
Встречались они всегда в ресторане, хозяин которого так и не удосужился придумать ему название (как и владелец любимого заведения Лухаря, которое сколковский завскладом называл «У Аси»). Располагалась ресторация на задворках Казанского вокзала, в неприметном переулке, и, не имея никакой наружной рекламы, была малопосещаема.
Когда Зяблик добрался до заведения, там уже находился Делягин и наворачивал пиво с красной рыбой. Зяблик тоже не отказался бы ни от того, ни от другого, но катастрофические последствия игры в секу лишили его этого удовольствия, а подполковник угостить своего стукача как-то не догадался.
Последующий их диалог проходил в таком режиме: один наслаждался скромными радостями бытия, а другой смотрел ему в рот.
— Вот какое дело, Зяблик, — начал подполковник, опорожнив очередную кружку, — перевели меня в другую организацию. УБНОНом называется. Знаешь, что это такое? Данная контора с наркодельцами борется. Так вот — придется и тебе переквалифицироваться.
Зяблик погрустнел — дело это ему показалось никчемным, тем более что он совсем не знал его специфики. К тому же в мозгу стукача зудела одна мысль: зная все подробности недавней ликвидации Бимбера, он может кое-что с этого поиметь. Ведь за сведения, проливающие свет на убийство банкира, обещана награда в миллион баксов!
— Ну что ж, коли надо — переквалифицируюсь, — вяло откликнулся Зяблик на предложение подполковника и вдруг решил сыграть ва-банк. — Но вот какое дело, у меня сейчас с бабками туго, а тут я прочел в газетах, что за любое сообщение об убийстве банкира Бабурина большие баксы дают. — И он выразительно посмотрел на своего опекуна.
Тот бросил на стукача проницательный взгляд.
— Во-первых, повторяю, я уже работаю в другом ведомстве и мне этот Бимбер до фени. А во-вторых, если ты что-то знаешь про это мочилово, не советую даже заикаться о нем. И так всем известно, что завалили банкира сколковцы, однако действий против них никаких не предпринимается. В любом случае ни хрена ты не получишь. Что-нибудь где-нибудь сболтнешь на эту тему, самого же тебя и закопают.
Услышав второй раз за короткое время одну и ту же угрозу — «закопают» (сначала от Мясника, а теперь от Делягина), Зяблик невольно вздрогнул.
— Ментам вообще до лампочки этот Бимбер, — продолжал развивать тему подполковник, — они ищут питерский общак, который у него хранился. А это ни много ни мало — два лимона зелеными. — В зале никого не было, и они сидели в самом углу, и тем не менее Делягин понизил голос до шепота. — Ты же знаешь, Зяблик, у меня оперативное чутье на высшем уровне. Я бы на месте сыскарей, что общак ищут, давно бы вдову Бимбера прощупал. А они, насколько мне известно, даже толком не подступились к ней. Так что если тебе приспичило клад искать, — он подмигнул стукачу, — то имей в виду вот эти мои соображения. — Подполковник снова принялся за красную рыбу, а Зяблик погрузился в глубокие размышления. — Кстати, — Делягин вытащил газету, — вот она, Ксения, вдова Бимбера. Недурна, а? Хотя и вся в трауре. Держи газеточку — может, пригодится. Давай я тебе на ней адрес вдовы напишу.
Зяблик взял «Криминальный вестник», где целый разворот был посвящен похоронам банкира, и принялся внимательно разглядывать женщину в черном.
— Ну а теперь к делу. Есть такой вонючий наркоделец, Гусем кличут. Живет, кстати, рядом с домом вдовы Бабурина. Он — дилер среднего звена, работает с мелкими оптовиками. Мы б его давно могли взять, но до сих пор нам неясно, откуда он товар получает. В общем, Зяблик, мне известно, как ты умеешь входить в доверие к людям. Должен войти в доверие и к Гусю. Ты пойдешь к нему, представишься мелким оптовиком. У тебя будут хорошие рекомендации — на нас работает один из тех, кому он уже давно поставляет товар. Парнишка вне подозрений. Договоришься с Гусем, что будешь брать у него мелкие партии «снежка». А может, у него и ещё что есть. И ты обязательно должен войти в его ближайшее окружение.
— А деньги на покупку товара?
— Гусь дает в долг. Держи его адрес, — подполковник протянул Зяблику листок бумаги. — Кстати, наш парнишка дилера о твоем приходе предупредит. Официант, счет!
Варгуз
Неожиданное прибытие Варгуза на тайную хазу Картуза и Мыловара привело братанов в смущение. Те в это время жрали ханку и разрабатывали дальнейший план действий — другими словами, не знали, что делать дальше.
— Здорово работаете, бродяги, — хмуро констатировал смотрящий. — Самбаза потеряли, а сами ни хрена даже не заполошились.
— Да кто ж его знает, кто Самбаза-то… — развел руками Мыловар.
— Да ясно кто — сколковцы, — посмотрел на него как на законченного придурка Варгуз.
— И что же нам теперь делать? — растерянно спросил Картуз.
— Когда Азон должен бабки вернуть?
— Сегодня! — хором ответили братаны.
— Не отдаст — кончайте. И, как я уже говорил, побольше шухера. Пусть московское говно нас до гробовой доски будет помнить. Нам все равно всем на дно ложиться. Дайте-ка я сам позвоню Азону. — Картуз услужливо набрал шефу номер телефона банкира. — Азон? Это — Варгуз. Что с нашими бабками? Объясниться хочешь? Ну что ж, приезжай часам к восьми в «Элиту». Заметано. — Варгуз повернулся к братанам и вновь стал вбивать им в мозги свою главную мысль: — С треском мочите Азона, если, конечно, лаве наши не принесет. Но это вряд ли. А потом гасите сколковцев. И Келаря, и Зямбу, и кто там у них ещё есть. Оставляю вам адрес — там будут ваши новые гражданские и загранпаспорта и по сотне штук гринов на первое время, как и договаривались. А у меня ещё дельце одно есть.
Варгуз ехал к Ксении. Ехал, не позвонив. Почему-то считал, что так фартовее. Ну, конечно, купил цветы, коньяк, торт.
Когда она открыла ему дверь, то первое чувство, которое он ощутил в ней, — испуг. Но Варгуз не придал этому особого значения. Ксения за последнее время испытала немало потрясений и уже, наверно, не знает, от кого чего ждать.
А он ведь, в сущности, приехал объясниться ей в любви. Того, кто их разъединял, больше нет — царствие ему небесное, Борису.
Появились, правда, некоторые денежные трудности, но, когда он реализует всю свою питерскую недвижимость, финансовых проблем не будет. Ах, как же они заживут с Ксенией, с единственной любимой его женщиной!
Иное настроение было у вдовы Бориса Бабурина. Запугивания адвоката Ардова оказались не совсем уж пустым звуком. Действительно появились претендентки на наследство Бориса, замаячили судебные процессы, которые потребуют немалых денег. Сама она зарабатывать вообще не умела, а на руках опять-таки дочь, расходы на которую все росли.
К этому времени Варгуза как партнера по жизни Ксения уже перестала воспринимать. К чему ей этот дряхлеющий уголовник, который к тому же когда-то отверг ее?
И для чего он к ней пришел — таинственно, без звонка? Высказать свои соболезнования? Сомнительно. Поэтому судьба двух миллионов в «Интеркредите» всего более волновала её в данный момент.
И тут как раз он задал вопрос:
— Так что же, Борис мне ничего не оставил?
Она пожала плечами.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Варгуз.
В ту же секунду многоопытный зек понял, что питерский общак, а точнее, его деньги, у Ксении.
— Значит, говоришь, вообще ничего не оставил?
Этот, повторный, вопрос был задан с такой подозрительной интонацией, что женщина почувствовала: рецидивист обо всем догадался.
Ксения стала лихорадочно искать выход. И, кажется, нашла. Не так давно она виделась с подругой, сотрудницей секретной лаборатории ФСБ. Ксения часто жаловалась ей на свою проклятую жизнь, на подлеца мужа.
И однажды подруга сказала: «А ты его отрави».
«Как это»?
«В ФСБ есть такие препараты, так называемые внесписочные. Одна таблетка — и у человека через двадцать четыре часа инфаркт. А таблетка эта самоуничтожается. Никакой патологоанатом ничего не найдет».
«Какие страшные вещи ты говоришь!», — возмутилась тогда Ксения.
«Могу сказать ещё кое-что пострашнее — мой муж мне тоже надоел до смерти. Недавно скончался от инфаркта».
Ксения не нашлась, что сказать. А потом, в особенно тяжелый день, она попросила подругу принести ей ту самую таблетку. Но так и не решилась ею воспользоваться. И лежит она в укромном месте на кухне…
— Дело в том, — между тем продолжал Варгуз, — что Борис являлся кассиром и хранителем питерского общака. И не такой Борис был человек, чтобы у него вот так, без следа, вверенные ему башли испарились.
«Этот старый бандит хочет забрать последнее, что у нас с дочерью осталось», — сделала Ксения окончательный вывод.
— Ты знаешь, Варгуз, — как можно ласковее сказала она, — я ведь ещё не разбирала его бумаги. Скорее всего, там и сыщется след вашего, как ты говоришь, общака. Приходи через денек. Я думаю, все найдется, все образуется.
Недоверчивое выражение не исчезло, однако, из глаз Варгуза. Тем не менее денек он согласился подождать.
— Ну, а что ж мы с тобой ничего не выпьем, Варгуз, хотя бы в память о Борисе? Давай свой коньяк. Пойду на кухню за рюмками. И сыр у меня есть швейцарский в холодильнике.
Ксения вернулась с кухни с подносом, на котором стояла бутылка, блюдечки с нарезанным лимоном, ломтиками сыра, рюмки с коньяком…
Келарь и другие
На Келаре не было лица, да и другие как-то поеживались.
— Для вновь прибывших повторяю: в кейсе Хьюберта оказалась полная туфта. Дискеты пустые.
— Откуда это известно? — робко спросил Посланник, озабоченный сейчас совсем другими проблемами. — Ведь они же были защищены персональным кодом.
— Да и код-то этот был туфтовый, — презрительно произнес Келарь. — Винтарь легко разобрался с ним. — Он повернулся к Лухарю. — Твой Албанец не ошибся? Выпотрошил именно того, кого заказывали?
Петр, однако, держался уверенно:
— Номера «мерсов» совпадают. И внешность клиента с фотокарточкой — тоже. Кроме того, Албанец говорил, что клиент — иностранец. По-русски не знает ни хера.
— Может быть, этот кейс везли для отвода глаз? — высказал предположение Посланник. — А настоящий был где-нибудь под креслом?
Келарь не стал комментировать эту идею и снова обратился к Лухарю:
— Ты как общаешься с Албанцем?
— По электронной почте, — ответил Петр и зачем-то уточнил: — По «и-мэйлу».
Этот ответ неожиданно разозлил Зямбу:
— По «мэйлу», мать твою! А ну-ка выйди в коридор и стой там, пока не позовут!
Лухарь взглянул на Келаря, как бы ища у него защиты, но тот отвел глаза. Петру пришлось удалиться. Последнее время, после ликвидации Бимбера, он явно вызывал раздражение у Зямбы. Диспетчер часто ловил на себе неприязненно-подозрительный взгляд кавказца. «Поганая усатая морда!» — со злобой подумал он, выходя из кабинета.
— Надо поставить телефон этой падлы Лухаря на прослушку и установить за ним наблюдение, — предложил Зямба. — Посмотрим, какая у них там с его киллером «мэйла»!
Келарь, подумав, согласился, но с одним исключением:
— Следить за ним по всему городу невозможно. Да у нас и сил таких нет. Сейчас пацаны другие задачи решают. Достаточно взять под контроль его хазу.
На том и порешили.
Посланник, как человек осторожный, в основном помалкивал, поскольку считал, что перед ним разыгрывают комедию. Он полагал, что кейс взят правильный, но платить киллеру Келарь не желает, поскольку все равно решил свалить за бугор. А что все остальные останутся тут под оптическим прицелом Албанца, ему по фигу.
— Иван, — вспомнил о нем Келарь, — к тебе пока вопросов нет. Ты свободен. Иди передай Лухарю, чтобы топал домой.
— Гонорара Албанцу, я так понимаю, опять не будет? — мрачно спросил Посланник.
— За что? За эту туфту? — Келарь очень натурально изумился, взял новую сигарету.
— А за Бимбера?
Келарь призадумался.
— Пусть Лухарь свяжется с Албанцем, мы с ним встретимся и этот вопрос перетрем.
— Не понимаю, что тут, собственно, перетирать. Албанец сделал свое дело и должен получить свои бабки. — Впервые Посланник разговаривал с боссом столь вызывающе.
— Делай, как я сказал, — отмахнулся Келарь.
Несмелов вышел в коридор и нашел, к своему удивлению, Лухаря в довольно безмятежном настроении.
— Ты чего такой веселый, ведь твоему Албанцу опять ничего не обломится!
— Ну что ж, Албанец хорошо разбирается, кто за это ответить должен. Кое-кто получит «желудь» в тупую башку, и все дела.
— Пройдем-ка в мой кабинет.
Они уселись в мягкие кресла, и неожиданно для Лухаря Посланник достал из бара бутылку коньяка и два фужера. Даже нарезал лимончик.
— Петр, у меня большие неприятности. И они будут ещё больше, если не завалить одного сукина сына.
— Ну и?..
— Не возьмется ли твой Албанец за это дело?
Лухарь искренне рассмеялся.
— Да мы теперь все под дулом его винтовки ходим. Какие у нас могут с ним быть дела? Сегодня прожил день — и слава богу.
— Необязательно говорить киллеру, что заказ идет от кого-то из сколковцев. Петр, если того парня не загасить — мне кранты, — признался Посланник. Он явно не шутил.
— Да в чем, собственно, дело? — нагнулся к «третьему человеку» заинтригованный Лухарь.
— Не думаю, что стоит об этом рассказывать. Но сто штук гринами я гарантирую.
Лухарь почесал затылок.
— Я так думаю, что Албанец уже сыт по горло всякими там гарантиями. Здесь один вариант — бабки вперед.
— Согласен, — быстро ответил Посланник.
А дело было в том, что к нему не далее как сегодня утром наведался Сергей Хохляков и продемонстрировал живописные кадры, снятые на покровской квартире. Детектив обещал показать эти кадры Диане и Келарю и, чтобы этого не произошло, потребовал пятьдесят тысяч долларов. Иван Несмелов хорошо знал такую породу людей — разовой подачкой от них не откупишься. Мерзавец все равно может пойти и к Диане, и к Келарю или опять к нему же, Посланнику. Надежнее и дешевле ликвидировать шантажиста.
— А клиент? Кто он такой? — профессионально поинтересовался Лухарь. Он уже совсем вошел в роль диспетчера заказных ликвидаций.
— Я его где-то видел. Кажется, он работает на детективное агентство «Атлант». Так или иначе, мы с ним завтра встречаемся недалеко от нашего офиса в моем автомобиле. Я ему передам пятьдесят штук. Потом его можно проследить. Бабки мои после ликвидации хорошо бы у него забрать.
— Ладно, Посланник, я попробую. Но, повторяю, гонорар сразу. Хватит Албанцу голову дурить. Доиграемся мы с ним. Ему ведь человека завалить — как чихнуть.
Иван немедленно встал и открыл сейф, отсчитал требуемую сумму.
— Значит, завтра мы с ним встречаемся в десять утра в моей тачке в районе кольцевой дороги на повороте к нашему офису.
Тяжко вздохнув, Лухарь сунул башли в свою необъятную сумку.
— И еще… — Посланник допил свой коньяк и продолжил: — Хочу тебя предупредить. С сегодняшнего дня твой дом ставится под наблюдение, а телефон на прослушку. По городу можешь передвигаться свободно, но в гости приглашай только безобидных товарищей. Звонить же тебе придется лишь по телефону-автомату.
— Вот за это спасибо, — очень серьезно сказал Лухарь.
Возвращаясь домой, он остановил машину возле ближайшей телефонной будки.
— Зяблик?! Как дела идут?.. Ах, вот что! Ну, хорошо, я тебе дам в долг, сколько надо. Да, мне больше не звони и ко мне не заезжай. Встретимся сегодня в восемь вечера в заведении «У Аси».
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Картуз и Мыловар
— Смотри, братан. Кроме того «мерса», что мы пасем, других иномарок нет.
— Брать детей из школы на крутых тачках — это, Мыловар, дурной тон, — нравоучительно пояснил напарник. — Так только новые русские поступают, — с ухмылкой добавил он.
— Гляди, сторож из «мерина» вылезает. При полном параде мужик! — Мыловар имел в виду, что в достаточно жаркую погоду охранник оказался не только в пиджаке, но ещё и в жилетке. — Видать, сейчас девчонка появится. Пора. — И бандит стал пристраивать на сарделькообразные пальцы кастет.
Хотя Варгуз и советовал своим посланцам действовать открыто, оба братана считали, что почем зря светиться ни к чему — можно спалиться очень быстро. И напарники надели седоватые парики, такой же масти приклеили бороды и усы — косили под немощных стариков.
Между тем амбал-охранник, стоявший теперь рядом с «мерсом», призывно махнул рукой в сторону школьного подъезда. От толпы учеников отделилась махонькая девочка с короткой стрижкой и двинулась в сторону машины.
Оба бандита синхронно вскочили со скамейки, с которой вели наблюдение, и каждый направился, согласно плану, к своим объектам — Картуз к девочке, Мыловар к водиле.
Договорились так: когда школьница будет шагах в десяти от верзилы-секьюрити, Мыловар его вырубит. И братан приближался к водиле, искоса поглядывая, далеко ли находится первоклассница.
Охранник же, ранее пристально обозревавший окрестности, теперь не сводил с девчонки глаз, поджидая её в тени деревьев у тачки. Он не замечал подкрадывавшегося к нему сбоку «старичка».
Мыловар тем временем подобрался чуть ли не вплотную к охраннику и тут убедился, что первоначальная его идея — сбить телохранителя с ног ударом кастета в висок — не проходит. Водила оказался слишком высок, а у Мыловара к тому же руки были хоть и могучи, но непропорционально коротки. При таком раскладе братан мог только поцарапать охранника кастетом, но вряд ли сбить с ног и оглушить.
Имелся при Мыловаре и убойный нож, но мочить кого ни попадя братаны без серьезной на то необходимости считали делом дурным, да и рискованным.
Тут секьюрити наконец заметил находившегося совсем рядом «дедулю». Мыловар в тот момент уже занес руку с кастетом для удара в солнечное сплетение и тут же понял, что на водиле жилет не простой, а, скорее всего, пуленепробиваемый. Он быстро изменил направление удара и попытался поразить охранника в пах, не прикрытый подлой жилеткой. Однако секьюрити успел податься назад, и рука Мыловара не вошла в достаточно жесткое соприкосновение с телом шофера. Тот остался стоять на ногах, лишь слегка пошатнулся.
Попытка повторного удара — на этот раз в челюсть — и вовсе сорвалась: секьюрити двумя движениями перехватил руку нападавшего, выкручивая её.
Картуз в тот момент волок девчонку к машине, затыкая ей рукой рот, но, увидев конфуз напарника, надавил двумя пальцами на известные ему точки на шее школьницы, отчего та потеряла сознание, и бросился выручать братана.
Мыловар уже лежал на траве с выкрученной за спину рукой. А верзила охранник, блокируя попытки бандита освободиться, держал его голову за волосы и тыкал лицом в землю, видимо стараясь глушануть Мыловара.
У Картуза тоже имелся на крайняк нож, и он решил, что сейчас самое время пустить его в дело.
Увидев ещё одного «деда», мчавшегося к нему с финкой в руке, охранник отпустил Мыловара и попытался быстро подняться на ноги, поскольку до того практически лежал на поверженном противнике.
Но опоздал. Длинный нож Картуза прошил ему нижнюю челюсть и проник в мозг.
— Тащим его в салон! — прохрипел убийца.
За руки и за ноги братки не без труда загрузили тяжеленного охранника на пол между задними и передними сиденьями «мерса». К счастью, стекла иномарки были сильно тонированы и разглядеть труп в салоне с улицы было невозможно.
Картуз ринулся за девчонкой, подхватил её и усадил на переднее сиденье, рядом с водительским.
— Лезь туда же, Мыловар! Возьми соплячку на руки! — распорядился Картуз. Сам он стал шарить по карманам мертвеца, разыскивая ключи от машины. Наконец нашел и завел мотор.
Мыловар в это время уже находился на переднем сиденье и держал на коленях девочку, все ещё пребывавшую в беспамятстве. Братан, прощупывая её пульс, бросал нервные взгляды в сторону школы. Им повезло. Похоже, никто не обратил внимания на короткую возню под отдаленными деревьями. Во всяком случае, никаких признаков суеты в школьном дворе Мыловар не заметил.
Картуз же, заведя двигатель, с места, однако, не тронулся. Он полез в небольшую сумку, которая висела у него на поясе, и вытащил шприц и ампулу со снотворным. Сделал девочке укол. Инъекция была рассчитана на восемнадцать часов сна.
После чего Картуз наконец тронул машину с места и отрывисто бросил:
— Действуем по плану. Ничего, если разобраться, не случилось.
Они отъехали подальше от школы. В неприметном дворике Картуз покинул машину, а Мыловар сел на его место, пристегнув девочку ремнем безопасности. Теперь Картуз, согласно плану, отправлялся в «Элиту», а Мыловар отгонял «мерс» вместе с грузом — мертвым секьюрити и усыпленной первоклассницей в присмотренный заранее перелесок.
…Картуз взял мотор и вскоре оказался напротив «Элиты». Он набрал номер владельца и директора ресторана, отошедшего от дел старого вора Бердыша.
Так и произошло, он заснул. А когда проснулся, та же женщина сделала ещё укол, и Сергей опять погрузился в забытье. Потом ему показалось, что его куда-то везут, что-то надевают на лицо, и он уснул в очередной раз.
Сергей пришел в себя все в той же больничной палате, причем тело его почему-то было плотно зафиксировано ремнями к кровати. Сейчас он чувствовал себя почти нормально, но ощутил: где-то сзади и сбоку ему что-то мешает. Карнаков выкрутил как мог голову и обнаружил: в его тело воткнуты непонятные пластмассовые трубки.
Тут же появился очень солидный мужик — при галстуке, в белом халате. Сказал, что он врач, а зовут его Николаем Николаевичем. Сергей же находится в благотворительном учреждении, народной больнице. Здесь совершенно безвозмездно делают операции пациентам, которые не могут заплатить за очень дорогое лечение.
Сергея, объяснил доктор, подобрали на улице, и «скорая» привезла его сюда. Выяснилось, что он очень болен, и пришлось делать срочную операцию на почках. Но теперь все нормально, и его скоро выпишут.
Кормили в больнице совсем недурно — не то что в армии, и Сергей чувствовал себя все лучше и лучше. А если случалось недомогание, то миловидная медсестра делала ему инъекцию, и Карнаков погружался в сладкий сон. В общем, ему здесь нравилось.
Но дней через десять Николай Николаевич сказал, что Сергей полностью выздоровел и теперь его выпишут.
Карнакова посадили в «скорую», окна которой были занавешены. Ехали долго, часа три. Наконец машина остановилась.
И тут произошло совсем уж неожиданное: сопровождавший Сергея санитар вытащил из бумажника деньги, как выяснилось — пять тысяч рублей, и передал Карнакову. Это помощь от шефов, сказал мужик, и распрощался с подопечным.
Сергей был счастлив до глубины души. Он позвонил одному из своих знакомых, который практически не пил, предпочитая сидеть на игле, и рассказал о том, что с ним произошло. Приятель удивился, но, услышав о пяти тысячах, удивляться перестал и предложил Сергею попробовать «снежок».
Так первый донор клиники Келаря, у которого вырезали почку, стал наркоманом…
А сейчас он, вспомнив совет наркодилера, оделся, взял большую адидасовскую сумку и здоровый молоток с острым наконечником. Немного подумав, надел темные очки. После чего двинулся на улицу в поисках прикинутых «старух да молодух», которые шастают по подворотням и подъездам. При этом Сергей старался не уходить далеко от местожительства своего наркодилера.
Подполковник Делягин и Зяблик
15 августа, вторник: утро
Зяблик проснулся с тяжелым чувством. Сегодня надо было расплачиваться с Мясником, а откуда взять лаве, он так и не придумал. За его видавшую виды «шестерку» можно было получить разве что штуки две баксов. Вот если только свою двухкомнатную квартиру загнать?.. Ну а жить-то тогда где, ядрена вошь? Бомжем стать?А что Мясник его точно «закопает» — сомнений не было. Репутацию этот мужик имел очень серьезную. С ним предпочитали не связываться братаны из самых крутых бригад.
В башке все ещё крутилась идея: сдать Албанца. Но как это сделать, не подставив самого себя?
Тягостные размышления Зяблика прервал телефонный звонок.
— Ну? — хмуро обозначил несчастный жулик свою готовность к контакту с неизвестным собеседником.
— Зяблик! Да ты прям новатор в телефонных переговорах. Я же ограничусь традиционным приветом.
— Подполковник Делягин! — обрадованно воскликнул стукач.
— Он самый. Слушай, парень, надо срочно встретиться. Через час сможешь быть на старом месте?
— Йес, товарищ генерал!
— Вот и ладненько.
Встречались они всегда в ресторане, хозяин которого так и не удосужился придумать ему название (как и владелец любимого заведения Лухаря, которое сколковский завскладом называл «У Аси»). Располагалась ресторация на задворках Казанского вокзала, в неприметном переулке, и, не имея никакой наружной рекламы, была малопосещаема.
Когда Зяблик добрался до заведения, там уже находился Делягин и наворачивал пиво с красной рыбой. Зяблик тоже не отказался бы ни от того, ни от другого, но катастрофические последствия игры в секу лишили его этого удовольствия, а подполковник угостить своего стукача как-то не догадался.
Последующий их диалог проходил в таком режиме: один наслаждался скромными радостями бытия, а другой смотрел ему в рот.
— Вот какое дело, Зяблик, — начал подполковник, опорожнив очередную кружку, — перевели меня в другую организацию. УБНОНом называется. Знаешь, что это такое? Данная контора с наркодельцами борется. Так вот — придется и тебе переквалифицироваться.
Зяблик погрустнел — дело это ему показалось никчемным, тем более что он совсем не знал его специфики. К тому же в мозгу стукача зудела одна мысль: зная все подробности недавней ликвидации Бимбера, он может кое-что с этого поиметь. Ведь за сведения, проливающие свет на убийство банкира, обещана награда в миллион баксов!
— Ну что ж, коли надо — переквалифицируюсь, — вяло откликнулся Зяблик на предложение подполковника и вдруг решил сыграть ва-банк. — Но вот какое дело, у меня сейчас с бабками туго, а тут я прочел в газетах, что за любое сообщение об убийстве банкира Бабурина большие баксы дают. — И он выразительно посмотрел на своего опекуна.
Тот бросил на стукача проницательный взгляд.
— Во-первых, повторяю, я уже работаю в другом ведомстве и мне этот Бимбер до фени. А во-вторых, если ты что-то знаешь про это мочилово, не советую даже заикаться о нем. И так всем известно, что завалили банкира сколковцы, однако действий против них никаких не предпринимается. В любом случае ни хрена ты не получишь. Что-нибудь где-нибудь сболтнешь на эту тему, самого же тебя и закопают.
Услышав второй раз за короткое время одну и ту же угрозу — «закопают» (сначала от Мясника, а теперь от Делягина), Зяблик невольно вздрогнул.
— Ментам вообще до лампочки этот Бимбер, — продолжал развивать тему подполковник, — они ищут питерский общак, который у него хранился. А это ни много ни мало — два лимона зелеными. — В зале никого не было, и они сидели в самом углу, и тем не менее Делягин понизил голос до шепота. — Ты же знаешь, Зяблик, у меня оперативное чутье на высшем уровне. Я бы на месте сыскарей, что общак ищут, давно бы вдову Бимбера прощупал. А они, насколько мне известно, даже толком не подступились к ней. Так что если тебе приспичило клад искать, — он подмигнул стукачу, — то имей в виду вот эти мои соображения. — Подполковник снова принялся за красную рыбу, а Зяблик погрузился в глубокие размышления. — Кстати, — Делягин вытащил газету, — вот она, Ксения, вдова Бимбера. Недурна, а? Хотя и вся в трауре. Держи газеточку — может, пригодится. Давай я тебе на ней адрес вдовы напишу.
Зяблик взял «Криминальный вестник», где целый разворот был посвящен похоронам банкира, и принялся внимательно разглядывать женщину в черном.
— Ну а теперь к делу. Есть такой вонючий наркоделец, Гусем кличут. Живет, кстати, рядом с домом вдовы Бабурина. Он — дилер среднего звена, работает с мелкими оптовиками. Мы б его давно могли взять, но до сих пор нам неясно, откуда он товар получает. В общем, Зяблик, мне известно, как ты умеешь входить в доверие к людям. Должен войти в доверие и к Гусю. Ты пойдешь к нему, представишься мелким оптовиком. У тебя будут хорошие рекомендации — на нас работает один из тех, кому он уже давно поставляет товар. Парнишка вне подозрений. Договоришься с Гусем, что будешь брать у него мелкие партии «снежка». А может, у него и ещё что есть. И ты обязательно должен войти в его ближайшее окружение.
— А деньги на покупку товара?
— Гусь дает в долг. Держи его адрес, — подполковник протянул Зяблику листок бумаги. — Кстати, наш парнишка дилера о твоем приходе предупредит. Официант, счет!
Варгуз
15 августа, вторник: день
Питерский авторитет не сразу решился на поездку в Москву. Здоровье что-то стало сдавать. Но в столицу все же поехал. А что делать? Надо!..Неожиданное прибытие Варгуза на тайную хазу Картуза и Мыловара привело братанов в смущение. Те в это время жрали ханку и разрабатывали дальнейший план действий — другими словами, не знали, что делать дальше.
— Здорово работаете, бродяги, — хмуро констатировал смотрящий. — Самбаза потеряли, а сами ни хрена даже не заполошились.
— Да кто ж его знает, кто Самбаза-то… — развел руками Мыловар.
— Да ясно кто — сколковцы, — посмотрел на него как на законченного придурка Варгуз.
— И что же нам теперь делать? — растерянно спросил Картуз.
— Когда Азон должен бабки вернуть?
— Сегодня! — хором ответили братаны.
— Не отдаст — кончайте. И, как я уже говорил, побольше шухера. Пусть московское говно нас до гробовой доски будет помнить. Нам все равно всем на дно ложиться. Дайте-ка я сам позвоню Азону. — Картуз услужливо набрал шефу номер телефона банкира. — Азон? Это — Варгуз. Что с нашими бабками? Объясниться хочешь? Ну что ж, приезжай часам к восьми в «Элиту». Заметано. — Варгуз повернулся к братанам и вновь стал вбивать им в мозги свою главную мысль: — С треском мочите Азона, если, конечно, лаве наши не принесет. Но это вряд ли. А потом гасите сколковцев. И Келаря, и Зямбу, и кто там у них ещё есть. Оставляю вам адрес — там будут ваши новые гражданские и загранпаспорта и по сотне штук гринов на первое время, как и договаривались. А у меня ещё дельце одно есть.
Варгуз ехал к Ксении. Ехал, не позвонив. Почему-то считал, что так фартовее. Ну, конечно, купил цветы, коньяк, торт.
Когда она открыла ему дверь, то первое чувство, которое он ощутил в ней, — испуг. Но Варгуз не придал этому особого значения. Ксения за последнее время испытала немало потрясений и уже, наверно, не знает, от кого чего ждать.
А он ведь, в сущности, приехал объясниться ей в любви. Того, кто их разъединял, больше нет — царствие ему небесное, Борису.
Появились, правда, некоторые денежные трудности, но, когда он реализует всю свою питерскую недвижимость, финансовых проблем не будет. Ах, как же они заживут с Ксенией, с единственной любимой его женщиной!
Иное настроение было у вдовы Бориса Бабурина. Запугивания адвоката Ардова оказались не совсем уж пустым звуком. Действительно появились претендентки на наследство Бориса, замаячили судебные процессы, которые потребуют немалых денег. Сама она зарабатывать вообще не умела, а на руках опять-таки дочь, расходы на которую все росли.
К этому времени Варгуза как партнера по жизни Ксения уже перестала воспринимать. К чему ей этот дряхлеющий уголовник, который к тому же когда-то отверг ее?
И для чего он к ней пришел — таинственно, без звонка? Высказать свои соболезнования? Сомнительно. Поэтому судьба двух миллионов в «Интеркредите» всего более волновала её в данный момент.
И тут как раз он задал вопрос:
— Так что же, Борис мне ничего не оставил?
Она пожала плечами.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Варгуз.
В ту же секунду многоопытный зек понял, что питерский общак, а точнее, его деньги, у Ксении.
— Значит, говоришь, вообще ничего не оставил?
Этот, повторный, вопрос был задан с такой подозрительной интонацией, что женщина почувствовала: рецидивист обо всем догадался.
Ксения стала лихорадочно искать выход. И, кажется, нашла. Не так давно она виделась с подругой, сотрудницей секретной лаборатории ФСБ. Ксения часто жаловалась ей на свою проклятую жизнь, на подлеца мужа.
И однажды подруга сказала: «А ты его отрави».
«Как это»?
«В ФСБ есть такие препараты, так называемые внесписочные. Одна таблетка — и у человека через двадцать четыре часа инфаркт. А таблетка эта самоуничтожается. Никакой патологоанатом ничего не найдет».
«Какие страшные вещи ты говоришь!», — возмутилась тогда Ксения.
«Могу сказать ещё кое-что пострашнее — мой муж мне тоже надоел до смерти. Недавно скончался от инфаркта».
Ксения не нашлась, что сказать. А потом, в особенно тяжелый день, она попросила подругу принести ей ту самую таблетку. Но так и не решилась ею воспользоваться. И лежит она в укромном месте на кухне…
— Дело в том, — между тем продолжал Варгуз, — что Борис являлся кассиром и хранителем питерского общака. И не такой Борис был человек, чтобы у него вот так, без следа, вверенные ему башли испарились.
«Этот старый бандит хочет забрать последнее, что у нас с дочерью осталось», — сделала Ксения окончательный вывод.
— Ты знаешь, Варгуз, — как можно ласковее сказала она, — я ведь ещё не разбирала его бумаги. Скорее всего, там и сыщется след вашего, как ты говоришь, общака. Приходи через денек. Я думаю, все найдется, все образуется.
Недоверчивое выражение не исчезло, однако, из глаз Варгуза. Тем не менее денек он согласился подождать.
— Ну, а что ж мы с тобой ничего не выпьем, Варгуз, хотя бы в память о Борисе? Давай свой коньяк. Пойду на кухню за рюмками. И сыр у меня есть швейцарский в холодильнике.
Ксения вернулась с кухни с подносом, на котором стояла бутылка, блюдечки с нарезанным лимоном, ломтиками сыра, рюмки с коньяком…
Келарь и другие
15 августа, вторник: день
Когда Посланник, вызванный боссом, прибыл в офис, там уже ждали его и сам Келарь, и Зямба, и Лухарь.На Келаре не было лица, да и другие как-то поеживались.
— Для вновь прибывших повторяю: в кейсе Хьюберта оказалась полная туфта. Дискеты пустые.
— Откуда это известно? — робко спросил Посланник, озабоченный сейчас совсем другими проблемами. — Ведь они же были защищены персональным кодом.
— Да и код-то этот был туфтовый, — презрительно произнес Келарь. — Винтарь легко разобрался с ним. — Он повернулся к Лухарю. — Твой Албанец не ошибся? Выпотрошил именно того, кого заказывали?
Петр, однако, держался уверенно:
— Номера «мерсов» совпадают. И внешность клиента с фотокарточкой — тоже. Кроме того, Албанец говорил, что клиент — иностранец. По-русски не знает ни хера.
— Может быть, этот кейс везли для отвода глаз? — высказал предположение Посланник. — А настоящий был где-нибудь под креслом?
Келарь не стал комментировать эту идею и снова обратился к Лухарю:
— Ты как общаешься с Албанцем?
— По электронной почте, — ответил Петр и зачем-то уточнил: — По «и-мэйлу».
Этот ответ неожиданно разозлил Зямбу:
— По «мэйлу», мать твою! А ну-ка выйди в коридор и стой там, пока не позовут!
Лухарь взглянул на Келаря, как бы ища у него защиты, но тот отвел глаза. Петру пришлось удалиться. Последнее время, после ликвидации Бимбера, он явно вызывал раздражение у Зямбы. Диспетчер часто ловил на себе неприязненно-подозрительный взгляд кавказца. «Поганая усатая морда!» — со злобой подумал он, выходя из кабинета.
— Надо поставить телефон этой падлы Лухаря на прослушку и установить за ним наблюдение, — предложил Зямба. — Посмотрим, какая у них там с его киллером «мэйла»!
Келарь, подумав, согласился, но с одним исключением:
— Следить за ним по всему городу невозможно. Да у нас и сил таких нет. Сейчас пацаны другие задачи решают. Достаточно взять под контроль его хазу.
На том и порешили.
Посланник, как человек осторожный, в основном помалкивал, поскольку считал, что перед ним разыгрывают комедию. Он полагал, что кейс взят правильный, но платить киллеру Келарь не желает, поскольку все равно решил свалить за бугор. А что все остальные останутся тут под оптическим прицелом Албанца, ему по фигу.
— Иван, — вспомнил о нем Келарь, — к тебе пока вопросов нет. Ты свободен. Иди передай Лухарю, чтобы топал домой.
— Гонорара Албанцу, я так понимаю, опять не будет? — мрачно спросил Посланник.
— За что? За эту туфту? — Келарь очень натурально изумился, взял новую сигарету.
— А за Бимбера?
Келарь призадумался.
— Пусть Лухарь свяжется с Албанцем, мы с ним встретимся и этот вопрос перетрем.
— Не понимаю, что тут, собственно, перетирать. Албанец сделал свое дело и должен получить свои бабки. — Впервые Посланник разговаривал с боссом столь вызывающе.
— Делай, как я сказал, — отмахнулся Келарь.
Несмелов вышел в коридор и нашел, к своему удивлению, Лухаря в довольно безмятежном настроении.
— Ты чего такой веселый, ведь твоему Албанцу опять ничего не обломится!
— Ну что ж, Албанец хорошо разбирается, кто за это ответить должен. Кое-кто получит «желудь» в тупую башку, и все дела.
— Пройдем-ка в мой кабинет.
Они уселись в мягкие кресла, и неожиданно для Лухаря Посланник достал из бара бутылку коньяка и два фужера. Даже нарезал лимончик.
— Петр, у меня большие неприятности. И они будут ещё больше, если не завалить одного сукина сына.
— Ну и?..
— Не возьмется ли твой Албанец за это дело?
Лухарь искренне рассмеялся.
— Да мы теперь все под дулом его винтовки ходим. Какие у нас могут с ним быть дела? Сегодня прожил день — и слава богу.
— Необязательно говорить киллеру, что заказ идет от кого-то из сколковцев. Петр, если того парня не загасить — мне кранты, — признался Посланник. Он явно не шутил.
— Да в чем, собственно, дело? — нагнулся к «третьему человеку» заинтригованный Лухарь.
— Не думаю, что стоит об этом рассказывать. Но сто штук гринами я гарантирую.
Лухарь почесал затылок.
— Я так думаю, что Албанец уже сыт по горло всякими там гарантиями. Здесь один вариант — бабки вперед.
— Согласен, — быстро ответил Посланник.
А дело было в том, что к нему не далее как сегодня утром наведался Сергей Хохляков и продемонстрировал живописные кадры, снятые на покровской квартире. Детектив обещал показать эти кадры Диане и Келарю и, чтобы этого не произошло, потребовал пятьдесят тысяч долларов. Иван Несмелов хорошо знал такую породу людей — разовой подачкой от них не откупишься. Мерзавец все равно может пойти и к Диане, и к Келарю или опять к нему же, Посланнику. Надежнее и дешевле ликвидировать шантажиста.
— А клиент? Кто он такой? — профессионально поинтересовался Лухарь. Он уже совсем вошел в роль диспетчера заказных ликвидаций.
— Я его где-то видел. Кажется, он работает на детективное агентство «Атлант». Так или иначе, мы с ним завтра встречаемся недалеко от нашего офиса в моем автомобиле. Я ему передам пятьдесят штук. Потом его можно проследить. Бабки мои после ликвидации хорошо бы у него забрать.
— Ладно, Посланник, я попробую. Но, повторяю, гонорар сразу. Хватит Албанцу голову дурить. Доиграемся мы с ним. Ему ведь человека завалить — как чихнуть.
Иван немедленно встал и открыл сейф, отсчитал требуемую сумму.
— Значит, завтра мы с ним встречаемся в десять утра в моей тачке в районе кольцевой дороги на повороте к нашему офису.
Тяжко вздохнув, Лухарь сунул башли в свою необъятную сумку.
— И еще… — Посланник допил свой коньяк и продолжил: — Хочу тебя предупредить. С сегодняшнего дня твой дом ставится под наблюдение, а телефон на прослушку. По городу можешь передвигаться свободно, но в гости приглашай только безобидных товарищей. Звонить же тебе придется лишь по телефону-автомату.
— Вот за это спасибо, — очень серьезно сказал Лухарь.
Возвращаясь домой, он остановил машину возле ближайшей телефонной будки.
— Зяблик?! Как дела идут?.. Ах, вот что! Ну, хорошо, я тебе дам в долг, сколько надо. Да, мне больше не звони и ко мне не заезжай. Встретимся сегодня в восемь вечера в заведении «У Аси».
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Судьба общака
Картуз и Мыловар
15 августа, вторник: день
Мыловар мотнул головой в сторону спецшколы:— Смотри, братан. Кроме того «мерса», что мы пасем, других иномарок нет.
— Брать детей из школы на крутых тачках — это, Мыловар, дурной тон, — нравоучительно пояснил напарник. — Так только новые русские поступают, — с ухмылкой добавил он.
— Гляди, сторож из «мерина» вылезает. При полном параде мужик! — Мыловар имел в виду, что в достаточно жаркую погоду охранник оказался не только в пиджаке, но ещё и в жилетке. — Видать, сейчас девчонка появится. Пора. — И бандит стал пристраивать на сарделькообразные пальцы кастет.
Хотя Варгуз и советовал своим посланцам действовать открыто, оба братана считали, что почем зря светиться ни к чему — можно спалиться очень быстро. И напарники надели седоватые парики, такой же масти приклеили бороды и усы — косили под немощных стариков.
Между тем амбал-охранник, стоявший теперь рядом с «мерсом», призывно махнул рукой в сторону школьного подъезда. От толпы учеников отделилась махонькая девочка с короткой стрижкой и двинулась в сторону машины.
Оба бандита синхронно вскочили со скамейки, с которой вели наблюдение, и каждый направился, согласно плану, к своим объектам — Картуз к девочке, Мыловар к водиле.
Договорились так: когда школьница будет шагах в десяти от верзилы-секьюрити, Мыловар его вырубит. И братан приближался к водиле, искоса поглядывая, далеко ли находится первоклассница.
Охранник же, ранее пристально обозревавший окрестности, теперь не сводил с девчонки глаз, поджидая её в тени деревьев у тачки. Он не замечал подкрадывавшегося к нему сбоку «старичка».
Мыловар тем временем подобрался чуть ли не вплотную к охраннику и тут убедился, что первоначальная его идея — сбить телохранителя с ног ударом кастета в висок — не проходит. Водила оказался слишком высок, а у Мыловара к тому же руки были хоть и могучи, но непропорционально коротки. При таком раскладе братан мог только поцарапать охранника кастетом, но вряд ли сбить с ног и оглушить.
Имелся при Мыловаре и убойный нож, но мочить кого ни попадя братаны без серьезной на то необходимости считали делом дурным, да и рискованным.
Тут секьюрити наконец заметил находившегося совсем рядом «дедулю». Мыловар в тот момент уже занес руку с кастетом для удара в солнечное сплетение и тут же понял, что на водиле жилет не простой, а, скорее всего, пуленепробиваемый. Он быстро изменил направление удара и попытался поразить охранника в пах, не прикрытый подлой жилеткой. Однако секьюрити успел податься назад, и рука Мыловара не вошла в достаточно жесткое соприкосновение с телом шофера. Тот остался стоять на ногах, лишь слегка пошатнулся.
Попытка повторного удара — на этот раз в челюсть — и вовсе сорвалась: секьюрити двумя движениями перехватил руку нападавшего, выкручивая её.
Картуз в тот момент волок девчонку к машине, затыкая ей рукой рот, но, увидев конфуз напарника, надавил двумя пальцами на известные ему точки на шее школьницы, отчего та потеряла сознание, и бросился выручать братана.
Мыловар уже лежал на траве с выкрученной за спину рукой. А верзила охранник, блокируя попытки бандита освободиться, держал его голову за волосы и тыкал лицом в землю, видимо стараясь глушануть Мыловара.
У Картуза тоже имелся на крайняк нож, и он решил, что сейчас самое время пустить его в дело.
Увидев ещё одного «деда», мчавшегося к нему с финкой в руке, охранник отпустил Мыловара и попытался быстро подняться на ноги, поскольку до того практически лежал на поверженном противнике.
Но опоздал. Длинный нож Картуза прошил ему нижнюю челюсть и проник в мозг.
— Тащим его в салон! — прохрипел убийца.
За руки и за ноги братки не без труда загрузили тяжеленного охранника на пол между задними и передними сиденьями «мерса». К счастью, стекла иномарки были сильно тонированы и разглядеть труп в салоне с улицы было невозможно.
Картуз ринулся за девчонкой, подхватил её и усадил на переднее сиденье, рядом с водительским.
— Лезь туда же, Мыловар! Возьми соплячку на руки! — распорядился Картуз. Сам он стал шарить по карманам мертвеца, разыскивая ключи от машины. Наконец нашел и завел мотор.
Мыловар в это время уже находился на переднем сиденье и держал на коленях девочку, все ещё пребывавшую в беспамятстве. Братан, прощупывая её пульс, бросал нервные взгляды в сторону школы. Им повезло. Похоже, никто не обратил внимания на короткую возню под отдаленными деревьями. Во всяком случае, никаких признаков суеты в школьном дворе Мыловар не заметил.
Картуз же, заведя двигатель, с места, однако, не тронулся. Он полез в небольшую сумку, которая висела у него на поясе, и вытащил шприц и ампулу со снотворным. Сделал девочке укол. Инъекция была рассчитана на восемнадцать часов сна.
После чего Картуз наконец тронул машину с места и отрывисто бросил:
— Действуем по плану. Ничего, если разобраться, не случилось.
Они отъехали подальше от школы. В неприметном дворике Картуз покинул машину, а Мыловар сел на его место, пристегнув девочку ремнем безопасности. Теперь Картуз, согласно плану, отправлялся в «Элиту», а Мыловар отгонял «мерс» вместе с грузом — мертвым секьюрити и усыпленной первоклассницей в присмотренный заранее перелесок.
…Картуз взял мотор и вскоре оказался напротив «Элиты». Он набрал номер владельца и директора ресторана, отошедшего от дел старого вора Бердыша.