– С собой захватить?! Это невозможно. Она не такой человек. Сам подумай – школьная училка. Она ни за что не согласилась бы. Она живет другими проблемами: подруги, ученики. Нет, определенно невозможно.
– Вам надо срочно ее в Ригу на выходные увозить, а там все уже и объясните.
– Нет, не получится. Она сбежит, наверно. Да и ее мать здесь, бабка моя, ей уже восемьдесят лет.
Я остановился. В конце концов, не мое это дело вмешиваться в семейные взаимоотношения Нечаевых. К тому же это могло принести вред всему мероприятию.
– С другой стороны, триста тысяч долларов на дороге не валяются, – сказал я.
– И я думаю, такого шанса у меня в жизни больше не будет, – подхватила Катя.
К полудню Артем и Максим вернулись. Семена Владимировича и Иосифа с ними не было.
– Катя, собирайся в Ригу, вы свою часть работы сделали, – сказал Артем с порога.
– Отец где?
– Папа твой поехал за вещами, сегодня вместе с Максом все уезжаете. За билетами мы только что заехали, поезд в восемь вечера, шестой вагон. Макс с билетами вас будет ждать у вагона. Ты тоже поедешь с ними, – сказал Артем, глядя на меня.
– А Иосиф где? – спросил я. Ехать я никуда не собирался, но при свидетелях решил с Артемом не спорить. – Он тоже домой за вещами поехал?
– Иосиф на три дня едет в Питер, – сказал Артем, – к подруге своей юности.
– Со связи решили уйти? – удивился я. – Если Василевский будет звонить?
– Впереди выходные, офис в Канаде закрыт. В понедельник на связи уже никого не будет. Дальше играть нельзя. Заканчиваем сделку. Я ужасно устал и хочу спать.
Катя и Максим взяли свои вещи, и мы попрощались.
Часть 6
– Вам надо срочно ее в Ригу на выходные увозить, а там все уже и объясните.
– Нет, не получится. Она сбежит, наверно. Да и ее мать здесь, бабка моя, ей уже восемьдесят лет.
Я остановился. В конце концов, не мое это дело вмешиваться в семейные взаимоотношения Нечаевых. К тому же это могло принести вред всему мероприятию.
– С другой стороны, триста тысяч долларов на дороге не валяются, – сказал я.
– И я думаю, такого шанса у меня в жизни больше не будет, – подхватила Катя.
К полудню Артем и Максим вернулись. Семена Владимировича и Иосифа с ними не было.
– Катя, собирайся в Ригу, вы свою часть работы сделали, – сказал Артем с порога.
– Отец где?
– Папа твой поехал за вещами, сегодня вместе с Максом все уезжаете. За билетами мы только что заехали, поезд в восемь вечера, шестой вагон. Макс с билетами вас будет ждать у вагона. Ты тоже поедешь с ними, – сказал Артем, глядя на меня.
– А Иосиф где? – спросил я. Ехать я никуда не собирался, но при свидетелях решил с Артемом не спорить. – Он тоже домой за вещами поехал?
– Иосиф на три дня едет в Питер, – сказал Артем, – к подруге своей юности.
– Со связи решили уйти? – удивился я. – Если Василевский будет звонить?
– Впереди выходные, офис в Канаде закрыт. В понедельник на связи уже никого не будет. Дальше играть нельзя. Заканчиваем сделку. Я ужасно устал и хочу спать.
Катя и Максим взяли свои вещи, и мы попрощались.
Часть 6
Дело сдано в архив
Артем проснулся через час, впервые за последнее время мы остались одни.
– Мне очень нужно, чтобы ты поехал в Ригу и был с Валдисом все время. Я с ним договорюсь об этом. Даже жить будешь у него, – сказал Артем, – я, как ты понимаешь, поехать туда не могу.
– Опять ты сделал все, что мог, и зависишь от других людей, которых не можешь контролировать.
– Не сейчас. Единственный человек, кто может сыграть свою игру, – это Валдис. Но ему есть что терять, у него много собственности, и он никуда не исчезнет. Присвоить же эти деньги себе, продолжая просыпаться в своей постели и ходить на работу в свой офис, невозможно. Мы сейчас с ним полностью повязаны. Вот так.
– Ну а банкиры?
– То же, что я сказал про Валдиса, в полной мере относится и к ним.
Вечером с Рижского вокзала позвонил Макс, сказал, что поезд отходит через две минуты, но Нечаева все еще нет.
– Как же тяжело работать с дураками, – отреагировал Артем, – уже ничего не изменишь. С квартиры нужно теперь побыстрее съехать.
– А как теперь Катя с отцом встретятся? – спросил я.
– Через Валдиса, наверно, или через Макса. Это уже неважно. Во вторник получим деньги, и все!
– А что дальше?
– Отдохнем, и снова в бой. «Дело всей жизни» номер два, потом номер три. Либо ты, либо тебя, третьего не дано, – ответил Артем.
Элла совершенно не знала, чем я занимаюсь, и мое возвращение домой было встречено вопросом, когда, наконец, «все это» закончится.
Я ответил – во вторник, и хотел отправиться спать. Но Элла настояла на разговоре.
Она говорила, что даже если я и смогу заработать с Артемом, то это не принесет мне счастья.
– Артем – это человек, который несет только несчастья и разрушения. Он погубил своего отца, он сделал несчастными свою мать, жену и ребенка.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил я.
– Уйди от Артема, прямо с завтрашнего дня, и вернись на работу к Малых.
– С Малых я год буду зарабатывать на костюм, потом на холодильник, потом на автомобиль «москвич», ну это, правда, уже ближе к сорока.
– Прошу тебя, уйди от Артема, он не случайно втянул тебя в свои дела. Не все на свете продается и покупается за деньги.
Я обещал подумать и отправился спать.
Утром позвонил Артем и рассказал, что вечером, после моего отъезда, он решил прогуляться по вечерней Москве. Вернувшись, Артем обнаружил, что его кошелек, в котором лежала кредитная карточка и не меньше тысячи долларов наличными, пропал.
Он сразу связался с «Банк оф Монреаль» и приостановил действие своей карты. Самой же главной потерей была пропажа советского заграничного паспорта, по которому он покинул Ригу в августе девяносто первого года. Восстановить документы в его ситуации было не простой задачей. В квартире у него оставалось не больше двухсот долларов, других денег у него не было.
В понедельник деньги на счет «Айнажи» еще не поступили. В банке сообщили, что зачисление может произойти в течение трех дней.
Василевский обрывал телефоны «Арины Инк.» в Канаде, и секретарь постоянно информировала об этом Артема, который безуспешно пытался найти Иосифа в Питере. Артем дал распоряжение секретарю с этой минуты снимать трубку и сообщать, что мистер Донован уехал в пятницу на рыбалку и вернется только во вторник.
Именно во вторник, когда Иосиф вернулся в Москву, он позвонил Василевскому, который был взволнован, и сказал, что сейчас сам перезвонит в офис Донована.
Когда секретарь в очередной раз сообщила, что Донован на переговорах, Василевский потребовал срочно соединить с мистером Донованом, так как он разговаривал с ним всего лишь минуту назад. Она попросила перезвонить через час, или мистер Донован перезвонит сам.
«Кормилец» попросил соединить со Стрекаловым, которого также не оказалось на месте. Василевский больше не перезванивал.
Ситуация осложнялась тем, что никто не видел с утра пятницы Семена Нечаева.
В среду, когда деньги попали в «Айнажи», в Ригу прилетел сам Василевский.
Он привез с собой письмо от компании «Бизнесменеджмент» об отзыве суммы. Друг Валдиса, работающий в «Айнажи», сообщил, что деньги назад не отдают, но и в Канаду не отправляют.
Валдис открыто предложил прекратить операцию, что взбесило Артема.
– Ты сидишь в километре от банка, – кричал в трубку Артем, – возьми людей, вымани этого дурака из банка и изолируй дня на три!
– Ты за кого меня считаешь? – возмутился Валдис. – Я сейчас десять раз подумаю, перед тем как вообще в этот банк входить и светиться там перед камерами.
Артем бросил трубку.
– Что ты делаешь? – удивился Макс.
– Ничего! – раздраженно ответил Артем. – Проверим, перезвонит ли.
Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон.
– Из-за того что Иосиф не сидел в канадском офисе, а поехал в Питер веселиться, я подставляться не собираюсь, – как ни в чем не бывало, продолжил Валдис, – вы нарушили план, но у меня нет претензий к вам, просто надо уйти в тень.
– А ты не думаешь, что я подставляюсь хотя бы тем, что деньги из «Айнажи» на мою фирму поступят?! – кричал Артем.
– Я тебе доверяю, Артем, поэтому я согласился на это. Но до Канады им еще добраться надо, а сюда они уже приехали, – парировал Валдис.
Артем предложил успокоится и созвониться через полчаса. Я отметил для себя, что Макс искренне находится в оппозиции к Валдису.
Вероятно, из-за того, что я не чувствовал себя полноправным участником «дела всей жизни» и был единственным, кто всерьез не думал заработать, я сохранил ясность ума.
– Послушайте меня, – сказал я, – у Василевского фальшивые документы!
– Откуда такая уверенность? – удивился Максим.
– Если бы старика поймали, он бы вместе с «кормильцем» был бы в банке, как реальный отправитель денег. А так как Нечаева не нашли, приехал Василевский. Теперь вопрос: с какими документами он туда приехал? С документами от «Бизнесменеджмента». А поскольку ни папа, ни дочь не могли подписать эти документы – значит, он приехал туда с поддельными документами. То есть и доверенность, и письмо об отзыве денег – фальшивые.
Мы позвонили в Ригу и удостоверились, что печать существует в единственном экземпляре и она у Нечаева.
– Ну, – улыбнулся Артем, – с такими раскладами мы еще поборемся. Делаем так: срочно изготавливаем печать «Бизнесменеджмента», составляем письмо с требованием срочного перевода денег по указанным ранее реквизитам.
Срочное изготовление печати обошлось в сто пятьдесят долларов. К вечеру печать была готова, и я с письмом полетел в Ригу. Билет мне пришлось оплатить самостоятельно.
Валдис и Катя встречали меня в аэропорту. Они были в хорошем настроении, и я подумал о том, что за время знакомства с Валдисом ни разу не видел его расстроенным или подавленным.
По новому плану Валдис утром должен был прийти с письмом в банк. Однако Валдис категорически отказался делать это.
– Сам подумай. Я пока в этой сделке для банка не засвечен. Если я приду с этим письмом, то увязну в этом мероприятии. А ты, кстати, не хочешь занести письмецо?
– Нет, не хочу. Я не вижу, что увязнешь больше, чем увяз. Кроме того, за сорок пять процентов можно и потрудиться.
– Ну не сорок пять, а сорок два с половиной, – усмехнулся Валдис.
– Письмо отнесу я, – неожиданно вмешалась в разговор Катя. – Мне, похоже, здесь деньги больше всех нужны.
– Тебе вообще там появляться нельзя, – сказал Валдис, – там, кроме «кормильца», еще кто-нибудь может быть. А ты для них – просто подарок. Ладно, я передам письмо.
Как оказалось, жертва не понадобилась, рижская курьерская служба (RKS) оказала услугу доставки документов в банк в течение часа.
Квартира Валдиса находилась в Пурвциемсе, районе, расположенном недалеко от центра, но застроенном современными домами. Три комнаты, просторный холл и кухня – я думаю, не меньше ста квадратных метров.
Современная мебель, хорошая техника, спутниковое телевидение – было видно, что Валдис состоятельный человек. Мы поужинали еще в городе, так что просто сидели в гостиной и пили кофе.
Катя отправилась спать, и у нас состоялся интересный разговор.
– Что там у Артема на уме? – начал Валдис.
– Не останавливаться на достигнутом, – ответил я, – если ты это имеешь в виду.
– Нет, не это. Я опасаюсь, что деньги, которые, если удача будет на нашей стороне, завтра переведут в Канаду, там и останутся.
– В смысле Артем всех кинет?
– Да, именно так. Вот ты на что надеешься?
– Я ни на что не претендую. В эту сделку я вообще случайно попал.
– Артем ничего случайно не делает. И к тому же ты ведь уже рискуешь, с чего ты решил, что должен рисковать бесплатно? Я слишком хорошо разобрался в прошлом Арте-мином деле и думаю, что он может перешагнуть через кого угодно: и через меня, и через тебя. Если он поступит со мной, как с Борей, я найду способ отблагодарить.
– Ты говоришь в надежде, что это останется между нами или, наоборот, что я расскажу о твоих сомнениях Артему?
– Если честно, то второе.
Спать Валдис отправился в ту же комнату, куда часом раньше ушла Катя. После решения Валдиса пойти в банк вместо нее меня это не удивило. Утром я улетел в Москву.
Водитель, встречавший меня в аэропорту сообщил, что Малых вернулся и ждет меня дома для важного разговора.
По дороге я попытался вспомнить, сколько дней я провел на работе за последние две недели. Получилось три дня. Еще несколько дней можно было объяснить разъездами и легкой простудой.
– Заходи, заходи. Как там прибалтийская независимость? – начал он с порога.
– Интересный регион для нас, – начал я, – их рынок забит польскими товарами. Качество ненамного выше китайского, но дороже почти вдвое.
– Да, я видел твой отчет про куртки, которые по качеству не подошли. Но ладно, это все, так сказать, боковой бизнес. Хочу московский офис закрыть, оставить только штаб-квартиру, так сказать. Пора экономить. Челябинск знаешь какой убыток по второму кварталу выдал? Почти миллион.
О том, что два офиса в Москве – это излишество, я говорил Малых еще летом. Один из офисов возглавлял сам Малых, а в его отсутствие – я, а второй офис, московское отделение ассоциации, возглавляла его жена, Марианна, некрасивая, властная женщина, отношения с которой у меня не сложились с первого дня. Чем занимался московский офис – являлось для меня загадкой до последнего дня его работы. Позже я узнал, что причиной закрытия московского офиса явился предстоящий развод шефа с женой.
– Это верное решение, Евгений Михайлович, как и решение сбросить балласт Челябинска, Екатеринбурга и Новосибирска.
– Ну, ты прав, прав. Так я вот что теперь хочу. Китайцы деньгами платят плохо. Почти вообще не платят. Я им лес, удобрения, машины – они сахар да барахло всякое. Так вот, заболел я в Маньчжурии. Сильно заболел. Думал, вообще умру – черный лежал. Привели ко мне знахаря китайского, может, и не китаец он, а монгол или уйгур, кто их разберет. Говорит, порчу на меня навели, он ее извести может. Изводи, говорю, помирать-то больно неохота. Ну и дымом попыхал на меня, мазью натер и настоем каким-то поил. Не поверишь, через два дня – как новый. Отблагодарил я его и уехал в Харбин по делам.
– Интересная история, – сказал я, всегда относящийся скептически к различным народным целителям.
– Спросил я переводчика, что за лекарства-то чудесные. Он и говорит – женьшень это. Я с офисом Министерства экономики по Маньчжурскому автономному району связался, спрашиваю, есть ли промышленное производство. Они говорят, одиннадцатая фабрика Министерства здравоохранения делает мази и настойки.
– Медпрепараты на основе женьшеня? Вы их хотите в Россию поставлять?
– Решил я развернуть этот бизнес здесь. Я посчитал – золотые горы можно заработать. Через месяц в Москву фура придет с лекарством, а покамест ты посмотри, поизучай. С Марьяной не ссорься. Я-то уеду завтра в Сочи на три недели, без нее, так что займись этим, хорошо?
Малых выдал мне зарплату и попрощался. Взяв деньги, я чувствовал угрызения совести.
Когда я прибыл в «штаб», уже появилась информация о том, что Василевского выгнали из банка «Айнажи». Он действительно подделал документы и печать. Но люди, которые изготовили печать, по ошибке написали слово Москва в именительном падеже, в то время как на всех печатях оно должно было быть написано в родительном.
– Мне очень нужно, чтобы ты поехал в Ригу и был с Валдисом все время. Я с ним договорюсь об этом. Даже жить будешь у него, – сказал Артем, – я, как ты понимаешь, поехать туда не могу.
– Опять ты сделал все, что мог, и зависишь от других людей, которых не можешь контролировать.
– Не сейчас. Единственный человек, кто может сыграть свою игру, – это Валдис. Но ему есть что терять, у него много собственности, и он никуда не исчезнет. Присвоить же эти деньги себе, продолжая просыпаться в своей постели и ходить на работу в свой офис, невозможно. Мы сейчас с ним полностью повязаны. Вот так.
– Ну а банкиры?
– То же, что я сказал про Валдиса, в полной мере относится и к ним.
Вечером с Рижского вокзала позвонил Макс, сказал, что поезд отходит через две минуты, но Нечаева все еще нет.
– Как же тяжело работать с дураками, – отреагировал Артем, – уже ничего не изменишь. С квартиры нужно теперь побыстрее съехать.
– А как теперь Катя с отцом встретятся? – спросил я.
– Через Валдиса, наверно, или через Макса. Это уже неважно. Во вторник получим деньги, и все!
– А что дальше?
– Отдохнем, и снова в бой. «Дело всей жизни» номер два, потом номер три. Либо ты, либо тебя, третьего не дано, – ответил Артем.
Элла совершенно не знала, чем я занимаюсь, и мое возвращение домой было встречено вопросом, когда, наконец, «все это» закончится.
Я ответил – во вторник, и хотел отправиться спать. Но Элла настояла на разговоре.
Она говорила, что даже если я и смогу заработать с Артемом, то это не принесет мне счастья.
– Артем – это человек, который несет только несчастья и разрушения. Он погубил своего отца, он сделал несчастными свою мать, жену и ребенка.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил я.
– Уйди от Артема, прямо с завтрашнего дня, и вернись на работу к Малых.
– С Малых я год буду зарабатывать на костюм, потом на холодильник, потом на автомобиль «москвич», ну это, правда, уже ближе к сорока.
– Прошу тебя, уйди от Артема, он не случайно втянул тебя в свои дела. Не все на свете продается и покупается за деньги.
Я обещал подумать и отправился спать.
Утром позвонил Артем и рассказал, что вечером, после моего отъезда, он решил прогуляться по вечерней Москве. Вернувшись, Артем обнаружил, что его кошелек, в котором лежала кредитная карточка и не меньше тысячи долларов наличными, пропал.
Он сразу связался с «Банк оф Монреаль» и приостановил действие своей карты. Самой же главной потерей была пропажа советского заграничного паспорта, по которому он покинул Ригу в августе девяносто первого года. Восстановить документы в его ситуации было не простой задачей. В квартире у него оставалось не больше двухсот долларов, других денег у него не было.
В понедельник деньги на счет «Айнажи» еще не поступили. В банке сообщили, что зачисление может произойти в течение трех дней.
Василевский обрывал телефоны «Арины Инк.» в Канаде, и секретарь постоянно информировала об этом Артема, который безуспешно пытался найти Иосифа в Питере. Артем дал распоряжение секретарю с этой минуты снимать трубку и сообщать, что мистер Донован уехал в пятницу на рыбалку и вернется только во вторник.
Именно во вторник, когда Иосиф вернулся в Москву, он позвонил Василевскому, который был взволнован, и сказал, что сейчас сам перезвонит в офис Донована.
Когда секретарь в очередной раз сообщила, что Донован на переговорах, Василевский потребовал срочно соединить с мистером Донованом, так как он разговаривал с ним всего лишь минуту назад. Она попросила перезвонить через час, или мистер Донован перезвонит сам.
«Кормилец» попросил соединить со Стрекаловым, которого также не оказалось на месте. Василевский больше не перезванивал.
Ситуация осложнялась тем, что никто не видел с утра пятницы Семена Нечаева.
В среду, когда деньги попали в «Айнажи», в Ригу прилетел сам Василевский.
Он привез с собой письмо от компании «Бизнесменеджмент» об отзыве суммы. Друг Валдиса, работающий в «Айнажи», сообщил, что деньги назад не отдают, но и в Канаду не отправляют.
Валдис открыто предложил прекратить операцию, что взбесило Артема.
– Ты сидишь в километре от банка, – кричал в трубку Артем, – возьми людей, вымани этого дурака из банка и изолируй дня на три!
– Ты за кого меня считаешь? – возмутился Валдис. – Я сейчас десять раз подумаю, перед тем как вообще в этот банк входить и светиться там перед камерами.
Артем бросил трубку.
– Что ты делаешь? – удивился Макс.
– Ничего! – раздраженно ответил Артем. – Проверим, перезвонит ли.
Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон.
– Из-за того что Иосиф не сидел в канадском офисе, а поехал в Питер веселиться, я подставляться не собираюсь, – как ни в чем не бывало, продолжил Валдис, – вы нарушили план, но у меня нет претензий к вам, просто надо уйти в тень.
– А ты не думаешь, что я подставляюсь хотя бы тем, что деньги из «Айнажи» на мою фирму поступят?! – кричал Артем.
– Я тебе доверяю, Артем, поэтому я согласился на это. Но до Канады им еще добраться надо, а сюда они уже приехали, – парировал Валдис.
Артем предложил успокоится и созвониться через полчаса. Я отметил для себя, что Макс искренне находится в оппозиции к Валдису.
Вероятно, из-за того, что я не чувствовал себя полноправным участником «дела всей жизни» и был единственным, кто всерьез не думал заработать, я сохранил ясность ума.
– Послушайте меня, – сказал я, – у Василевского фальшивые документы!
– Откуда такая уверенность? – удивился Максим.
– Если бы старика поймали, он бы вместе с «кормильцем» был бы в банке, как реальный отправитель денег. А так как Нечаева не нашли, приехал Василевский. Теперь вопрос: с какими документами он туда приехал? С документами от «Бизнесменеджмента». А поскольку ни папа, ни дочь не могли подписать эти документы – значит, он приехал туда с поддельными документами. То есть и доверенность, и письмо об отзыве денег – фальшивые.
Мы позвонили в Ригу и удостоверились, что печать существует в единственном экземпляре и она у Нечаева.
– Ну, – улыбнулся Артем, – с такими раскладами мы еще поборемся. Делаем так: срочно изготавливаем печать «Бизнесменеджмента», составляем письмо с требованием срочного перевода денег по указанным ранее реквизитам.
Срочное изготовление печати обошлось в сто пятьдесят долларов. К вечеру печать была готова, и я с письмом полетел в Ригу. Билет мне пришлось оплатить самостоятельно.
Валдис и Катя встречали меня в аэропорту. Они были в хорошем настроении, и я подумал о том, что за время знакомства с Валдисом ни разу не видел его расстроенным или подавленным.
По новому плану Валдис утром должен был прийти с письмом в банк. Однако Валдис категорически отказался делать это.
– Сам подумай. Я пока в этой сделке для банка не засвечен. Если я приду с этим письмом, то увязну в этом мероприятии. А ты, кстати, не хочешь занести письмецо?
– Нет, не хочу. Я не вижу, что увязнешь больше, чем увяз. Кроме того, за сорок пять процентов можно и потрудиться.
– Ну не сорок пять, а сорок два с половиной, – усмехнулся Валдис.
– Письмо отнесу я, – неожиданно вмешалась в разговор Катя. – Мне, похоже, здесь деньги больше всех нужны.
– Тебе вообще там появляться нельзя, – сказал Валдис, – там, кроме «кормильца», еще кто-нибудь может быть. А ты для них – просто подарок. Ладно, я передам письмо.
Как оказалось, жертва не понадобилась, рижская курьерская служба (RKS) оказала услугу доставки документов в банк в течение часа.
Квартира Валдиса находилась в Пурвциемсе, районе, расположенном недалеко от центра, но застроенном современными домами. Три комнаты, просторный холл и кухня – я думаю, не меньше ста квадратных метров.
Современная мебель, хорошая техника, спутниковое телевидение – было видно, что Валдис состоятельный человек. Мы поужинали еще в городе, так что просто сидели в гостиной и пили кофе.
Катя отправилась спать, и у нас состоялся интересный разговор.
– Что там у Артема на уме? – начал Валдис.
– Не останавливаться на достигнутом, – ответил я, – если ты это имеешь в виду.
– Нет, не это. Я опасаюсь, что деньги, которые, если удача будет на нашей стороне, завтра переведут в Канаду, там и останутся.
– В смысле Артем всех кинет?
– Да, именно так. Вот ты на что надеешься?
– Я ни на что не претендую. В эту сделку я вообще случайно попал.
– Артем ничего случайно не делает. И к тому же ты ведь уже рискуешь, с чего ты решил, что должен рисковать бесплатно? Я слишком хорошо разобрался в прошлом Арте-мином деле и думаю, что он может перешагнуть через кого угодно: и через меня, и через тебя. Если он поступит со мной, как с Борей, я найду способ отблагодарить.
– Ты говоришь в надежде, что это останется между нами или, наоборот, что я расскажу о твоих сомнениях Артему?
– Если честно, то второе.
Спать Валдис отправился в ту же комнату, куда часом раньше ушла Катя. После решения Валдиса пойти в банк вместо нее меня это не удивило. Утром я улетел в Москву.
Водитель, встречавший меня в аэропорту сообщил, что Малых вернулся и ждет меня дома для важного разговора.
По дороге я попытался вспомнить, сколько дней я провел на работе за последние две недели. Получилось три дня. Еще несколько дней можно было объяснить разъездами и легкой простудой.
– Заходи, заходи. Как там прибалтийская независимость? – начал он с порога.
– Интересный регион для нас, – начал я, – их рынок забит польскими товарами. Качество ненамного выше китайского, но дороже почти вдвое.
– Да, я видел твой отчет про куртки, которые по качеству не подошли. Но ладно, это все, так сказать, боковой бизнес. Хочу московский офис закрыть, оставить только штаб-квартиру, так сказать. Пора экономить. Челябинск знаешь какой убыток по второму кварталу выдал? Почти миллион.
О том, что два офиса в Москве – это излишество, я говорил Малых еще летом. Один из офисов возглавлял сам Малых, а в его отсутствие – я, а второй офис, московское отделение ассоциации, возглавляла его жена, Марианна, некрасивая, властная женщина, отношения с которой у меня не сложились с первого дня. Чем занимался московский офис – являлось для меня загадкой до последнего дня его работы. Позже я узнал, что причиной закрытия московского офиса явился предстоящий развод шефа с женой.
– Это верное решение, Евгений Михайлович, как и решение сбросить балласт Челябинска, Екатеринбурга и Новосибирска.
– Ну, ты прав, прав. Так я вот что теперь хочу. Китайцы деньгами платят плохо. Почти вообще не платят. Я им лес, удобрения, машины – они сахар да барахло всякое. Так вот, заболел я в Маньчжурии. Сильно заболел. Думал, вообще умру – черный лежал. Привели ко мне знахаря китайского, может, и не китаец он, а монгол или уйгур, кто их разберет. Говорит, порчу на меня навели, он ее извести может. Изводи, говорю, помирать-то больно неохота. Ну и дымом попыхал на меня, мазью натер и настоем каким-то поил. Не поверишь, через два дня – как новый. Отблагодарил я его и уехал в Харбин по делам.
– Интересная история, – сказал я, всегда относящийся скептически к различным народным целителям.
– Спросил я переводчика, что за лекарства-то чудесные. Он и говорит – женьшень это. Я с офисом Министерства экономики по Маньчжурскому автономному району связался, спрашиваю, есть ли промышленное производство. Они говорят, одиннадцатая фабрика Министерства здравоохранения делает мази и настойки.
– Медпрепараты на основе женьшеня? Вы их хотите в Россию поставлять?
– Решил я развернуть этот бизнес здесь. Я посчитал – золотые горы можно заработать. Через месяц в Москву фура придет с лекарством, а покамест ты посмотри, поизучай. С Марьяной не ссорься. Я-то уеду завтра в Сочи на три недели, без нее, так что займись этим, хорошо?
Малых выдал мне зарплату и попрощался. Взяв деньги, я чувствовал угрызения совести.
Когда я прибыл в «штаб», уже появилась информация о том, что Василевского выгнали из банка «Айнажи». Он действительно подделал документы и печать. Но люди, которые изготовили печать, по ошибке написали слово Москва в именительном падеже, в то время как на всех печатях оно должно было быть написано в родительном.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента