Егорова Елена. Заповедники души

Звучат над чашами озёр
Лишь струны пушкинской цевницы.
 

Май в Тригорском

 
Парк в Тригорском празднует весну
Звонким щебетом небесных птах.
И подобен терпкому вину
Аромат черёмух. На прудах —
 
 
Облака весенних конфетти
Из легчайших белых лепестков.
Чайка величавая летит
Над водой посланницей веков.
 
 
Незабудок синих островки
В нежно – изумрудных струях трав —
Нотки поэтической тоски
В серенаде пушкинских дубрав.
 

Святогорский монастырь

 
Ветер дышит всё спокойней.
Ночка майская светла.
Месяц встал над колокольней
И глядится в купола.
Утопает в цвете вишен
Монастырь в Святых Горах.
Звук молитв полночных слышен.
Эхо их – в иных мирах.
 
 
Над могилою поэта
Пролегает Млечный путь.
В волнах голубого света
Лес колышется чуть – чуть
И озёра серебрятся.
Струи Сороти тихи…
А душе поэта снятся
Гениальные стихи.
 

Философские миниатюры

Облака

 
Облака, облака!
Велика, высока
Поднебесная ваша обитель.
Облака, облака!
Сквозь года и века
Вы летите, летите, летите…
 
 
Облака, облака!
Синь небес широка
В озарённом лучами зените…
Облака, облака!
Ваша суть глубока,
Вы – меж прошлым и будущим нити.
 
 
Облака, облака!
Быстротечна река,
По которой плывёте вы в Вечность.
Облака, облака…
Жизнь людей коротка
И, как эта река, бесконечна.
 

Горние озёра

 
Отражают Вечность
Горние озёра —
Те, что человечьим
Недоступны взорам.
 
 
Но увидеть можно
Их духовным оком,
Если воле Божьей
Следовать глубоко.
 
 
Только научиться
Этому непросто —
Смежила зеницы
Грешных дел короста.
 
 
Чтобы дал водицей
Бог напиться горней,
Надобно молиться
Чисто, непритворно
 
 
Сердцем, отрешённым
От земных соблазнов,
Дабы, усмирённый,
Смолк лукавый разум.
И тогда неспешно
Бог откроет взорам
Вместо тьмы кромешной
Горние озёра.
 

Божий след

 
Буран позёмками злыми
Засыплет след на снегу.
Морская волна нахлынет —
Сотрёт след на берегу.
Повеет ветер в пустыне —
Сравняет след на песках.
В душе Божий след – святыню —
Не смоет Времён река.
 

Искус

 
Бутоны искуса
Приятного вкуса,
Их рвут без оглядки.
Цветы его сладки,
Но только вначале,
Плоды же – печали.
 

Безмолвие

 
Как будто бы дала природа
Безмолвия святой обет.
Прудов не колыхнутся воды,
Небесный отражая свет.
 
 
Не шелохнутся ни травинка,
Ни веточка, ни лепесток,
Ни золотая паутинка,
Ни распустившийся цветок.
 
 
Вот так и ты смирись пред Богом
И помолчи, душе моя.
Безмолвье говорит так много —
В нём ключ к познанью бытия.
 

Горные хребты

 
Хребты величавые горные,
Всегда неприступные, гордые,
Века для вас – словно мгновения.
Незримо нам ваше движение,
Породы незыблемы твёрдые.
 
 
Хребты величавые горные,
В просторы глядящие горние,
Для Господа ваше рождение,
Падение и возвышение —
Как будто живое волнение
В сезоны штормов моря Чёрного.
 
 
Хребты величавые горные,
Неведомы думы вам скорбные,
Но нет в этом мире бессмертия,
Меняют вас тысячелетия,
И воле Господней покорны вы.
 

Мир отражений

 
Задумчиво Москвы – реки теченье.
В нём отражается весь мир вокруг,
И по своим законам отраженья
Живут. Размыты плавных струй движеньем
Леса, холмы, деревни, чистый луг,
Берёзы белые, в садах криницы,
Ткань неба, палантины облаков,
Монастыри и площади столицы,
Громады зданий и людские лица,
И улочки старинных городков,
И арматура кранов корабельных…
Всё тихо, будто в бытии чужом,
Всё смешано в подтёках акварельных,
Но жизни вкус, отнюдь не карамельный,
Не отражён зеркальным миражом.
 

Спираль жизни

 
Жизнь не изящный пируэт
И далека от пасторали.
Душа несётся по спирали
Вверх или вниз? Чей силуэт
Маячит там, в конце туннеля?
Архангела? Иль Люцифер,
В нас пулями искуса целя,
Ввергает в бездны адских сфер?
 
 
Душе моя, не обманись!
В движенье к Истинному Свету
Храни крещения обеты,
Не соскользни оплошно вниз.
Молись, когда златым накалом
Ослепят ложные огни.
И Крест свой ни в большом, ни в малом,
Душе моя, не урони.
 

Красота души

1

 
Не имеют души внешности земной:
Вся их красота – в благих делах,
В чистой вере и Любви святой,
Безобразность – в скопленных грехах.
 

2

 
Ни к чему душе сияние камней,
Драгоценность – жгучих слёз роса,
Пролитых под сводами церквей.
В покаянии – души краса.
 

Пыль мелочей

 
Привычный вихрь дней и ночей,
Как камешки, тасует страсти.
И пыль житейских мелочей
Собою Свет Небесный застит.
Её, прилипшую к душе,
Не снять платочком из саше.
Когда молитва горячей
Огня страстей и в одночасье
Горючих слёз живой ручей
Всю пыль смывает – это счастье.
 

Мудрость и умствование

 
Умствованье рядится порою
В тогу мудрости,
Утомляя праздных слов игрою,
Мысли скудостью.
Мудрость – Слово Истины простое,
Без занудности,
Духа озарение святое,
Маяка свечение златое
В море трудностей.
 

Добро и зло

 
Борьба Добра со злом,
Как этот мир, стара.
Влечёт нас лжедобром
Зла чёрная дыра.
 
 
Сломить мощь бездны той
Как можно? Как посметь?
Крестом Любви святой,
Поправшим ад и смерть!
 

Земная жизнь

1

 
Мы, по большому счёту, все прохожие
На голубой планете с именем Земля…
Хоть страстью тело бренное встревожено,
Душа всё ж Бога чует тонкой кожею,
А дух питается Любовью Божьею,
О жизни в Вечности Творца моля.
 

2

 
Текут мгновенья, как песок сквозь пальцы, —
Их не вернуть, не повторить, не изменить —
И вышивают жизни ткань на пяльцах
Судьбы, пока не оборвётся нить
Земного бытия.
 
 
Неотвратимо, быстро, пядь за пядью
Десница времени свои стежки кладёт
Крестами, узелками, редко – гладью.
Но всё рассудит, когда час придёт,
Великий Судия.
 

Красота и скромность

 
Бывает, красота соседствует с уродством
Души, прельщённой этой красотой,
А скромность внешности – с душевным благородством,
Боголюбивых мыслей чистотой.
 
 
Но красота, порочная в гордыне,
Для Господа не стоит ни гроша,
А скромность, устремлённая к святыне,
Узрит Творца, надеждою дыша.
 
 
Блаженны те, в ком красота и скромность
Едины в дерзновении к Творцу.
Молитва, твёрдость веры и духовность
Их приведут к небесному венцу.
 

О земных благах

 
Живя на планете, считаем беспечно
Мы всё, что имеем, владеньем своим,
Стяжаньем и гордостью Бога гневим.
А жизнь в этом мире хрупка и не вечна.
 
 
Богатство и роскошь – лишь телу отрада.
Они не нужны ни в аду, ни в раю.
От Бога не скроешь убогость свою
И дух не оденешь в земные наряды.
 
 
Наш путь на Земле – вечной жизни подножье.
Со смертью мгновенно облупится лак
Накопленных нами вещественных благ,
Ведь всё, что имеем, не наше, а Божье.
 

Солнце веры

 
Солнце животворной веры
Освещает поле жизни,
Затмевая жар тревоги.
Мудрые заветы Бога
В час сердечной укоризны —
Совести болящей мера.
 
 
Солнце животворной веры
В тьме душевного ненастья
Нежно сердце согревает,
Но сурово обжигает
В ослепленье грешной страстью,
Взор маня к небесной сфере.
 
 
Солнце животворной веры
Дарит в тленной круговерти
Единенья с Богом счастье
И не гаснет в одночасье
С наступленьем мрака смерти —
Светит в горней атмосфере.
 

Суданская роза

 
У меня на окне поутру
распустилась суданская роза.
И нежна, и прекрасна она,
как наивная девичья грёза.
Лепестков бело – розовый дым
оттеняют листвы изумруды.
Так и юное счастье порой
распускается в сердце, как чудо.
 
 
Миновал упоительный день,
наступил утомительный вечер,
И прелестный цветок увядает,
свернув свой заманчивый венчик.
Так и юное счастье порою
вдруг меркнет, расцветши едва:
Иссушают его лепестки
равнодушьем пустые слова.
 
 
На кусте вместо розы увядшей
бутоны распустятся вскоре.
Так и новое счастье придёт,
затмевая сердечное горе.
 

Духовная летаргия

 
Есть души в состоянье летаргии —
Не мёртвые они и не живые.
Функционирует одно лишь тело,
А сердце без Любви оледенело.
Осколки льда из уст летят невольно,
Навылет ближних ранят очень больно.
 
 
Дай, Боже, чтоб ледник тот чёрный
Растаял в покаянье непритворном,
Поток Любви проник в пустые души,
Сон летаргический навек разрушив,
Уста тепло живое источали
И ближних исцеляли от печали.
 

Мир не театр

 
Мир не театр, а люди не актёры.
Жизнь не игра. Для нас её просторы
Не сцена вовсе. Мы по Божьей воле
Не понарошку корчимся от боли,
Поём от радости и плачем в горе,
То ввысь душой летим, то в грязь лицом.
А если кто-нибудь играет «роли»,
То предначертаны они Творцом.
 

Дар страданья

 
«Страдание пробуждает
дух человека, ведёт его,
образует и оформляет,
очищает и облагораживает…»
 

И. А. Ильин

 
Страданье – это не проклятье,
А превеликий Божий дар.
Господь наш на кресте страдал,
Мы все страдаем без изъятья.
Ничто земное нам не чуждо,
Мы терпим боль, лишенья, нужды
И, завершая жизни круг,
Не избежим предсмертных мук.
 
 
Страданье – это как причастье.
Гордыни исцелив недуг,
Оно возносит к Небу дух.
Мы без него не знали б счастья
И не стремились к двери рая,
В тупом довольстве прозябая.
Любви нас не томил бы жар…
Страданье – это Божий дар.
 

Мельница судьбы

 
Грустит душа – пришелица
Из неземных миров.
Судьбы рокочет мельница
Махиной жерновов.
 
 
Вращает быстро лопасти
Бегущих лет вода,
И тонут в вечной пропасти
И радость, и беда.
 
 
Людские страсти мелются
В муку ушедших дней…
Грустит душа – пришелица
О родине своей.
 

Душа человечества

 
Мы все – отростки древа жизни,
Частицы мировой души.
Кто жил, кто жив, кто будет жить —
Сограждане одной Отчизны.
 
 
Всё человечество едино,
Един небесный наш Творец.
Грехопадение – причина
Разъединения сердец.
 
 
Рабы своих страстей телесных,
Мы непослушны и горды,
Подвержены огню вражды.
Нам на земле огромной тесно.
 
 
Урвать себе кусок получше
Да пожирнее норовим…
Но в каждом есть росток любви.
Молитвы первозданный лучик
 
 
То брезжит слабо, еле – еле,
То ярким светочем горит
И служит благодатной цели —
О скорби мировой скорбит.
 
 
Путь от рождения до тризны —
Бесценный опыт для души.
Кто жил, кто жив, кто будет жить —
Сограждане одной Отчизны.
 

Поиски прошлого

 
Я ищу минувшее время
Между строк архивных листков,
В вязи слов, начертанных теми,
Кто в пространствах иных веков.
 
 
Я ищу забытые годы
Меж страниц зачитанных книг,
В повестях, элегиях, одах…
Драгоценный прошлого миг
 
 
Я ловлю, осмыслить пытаясь
Духа предков видимый след…
Суть времён – Всевышнего тайность,
Что сокрыта бездною лет.
 

Свет сердца доброго

 
Свет сердца доброго развеет тьму печали
И страждущим не даст в грехе пропасть,
Фотоны жизни вечной излучая,
Губительную уврачует страсть.
 
 
Свет сердца доброго телесными очами
Невидим. В нём – от Бога благодать!
И Богом добрые сердца свечами
В земной юдоли призваны сиять.
 

Небесная симфония

 
Симфонии небесной внемля вновь,
Соединив сердца в её звучанье,
Земную освящаем мы любовь,
Соприкасаясь с тайной Мирозданья.
 
 
Единство душ сильней слиянья тел,
Как духа жизнь превыше быта тела.
Слиянью тел есть на земле предел,
Единству душ – нет в вечности предела.
 

Божье Слово

 
Божье Слово – Мирозданья
Стержень осевой.
Божье Слово – плод страданья
И Любви живой.
 
 
Беспредельно Бог нас любит —
Всех наперечёт.
Божье Слово приголубит,
От греха спасёт.
 
 
Во дворце, на пепелище,
В ясный день и в смог
Божье Слово – сердцу пища.
Всюду с нами Бог.
 
 
Божье Слово – вечно ново.
Боже, сквозь года
Дай Твоё святое Слово
Слышать мне всегда.
 

Жизнь человека

 
Жизнь человека – вечности
Короткое мгновение.
В пространствах бесконечности
Мы маленькие точки.
Судьбы предназначения
Не знают даже гении,
Господь лишь знает точно.
 
 
И, к счастью, у Всевышнего
Мы люди все не лишние.
В садах святого Логоса
Мы – лепесточки лотоса,
В ночи Вселенной светимся,
Подобно светлячкам,
И духом к Богу лепимся,
Припав к Его стопам.
 
 
А кто к земному лепится
И верит в ту нелепицу,
Что Бога в мире нет,
И кто в грехах не кается,
Тот Божьих искр лишается,
Тускнеет его свет.
 

Зло и красота

 
Является нередко зло
В личине внешней красоты,
Нас привязав к себе узлом
Соблазнов. Мерзкие черты
Проглядывают всё равно
Сквозь дьявольски прелестный лик.
И, слава Богу, коль дано
Нам распознать их – хоть на миг.
 

Мудрость и Красота

 
Ясной лунной ночкой,
Тихой, молчаливой,
Мысль слетела строчкой
С кончика пера:
Мудрость так красива,
Красота мудра.
Оттого в них сила
И живой источник
Света и добра.
 

Альковная страсть

 
Альковная страсть – домик карточный шаткий,
Блестящий, как сахарно – белый дворец.
Альковная страсть только кажется сладкой:
Она наполняет глубины сердец
Тем ядом, который, любовь убивая,
К разврату влечёт ненасытную плоть…
Дай Бог, чтоб очнулась душа, чуть живая,
Познала, что горький взлелеяла плод,
И, чашу с напитком греховным разбив,
Алкала не страсти, а чистой любви.
 

О счастье

 
Земное счастье неуловимо,
Как кольца дыма.
Его минуты светлы и сладки,
Но очень кратки.
Из сердца память «земного рая»
Века стирают.
 
 
Минуты счастья общенья с Богом,
Даруют много:
Питая сердце духовным хлебом,
Ведут на Небо.
Над этим высшим нетленным счастьем
Векам нет власти.
 

Святыни души

 
Душа без святыни – угасший очаг,
Страх смерти, что стынет в померкших очах.
 
 
Душа со святыней – чистейший алмаз,
В небесной теплыни сияние глаз.
 
 
Святыни души – это солнце во мгле,
Глас Божий в тиши, Неба след на земле.
 
 
Дай, Боже, святыни хранить нам вовек —
Лишь ими доныне и жив человек…
 

Мелодии старинных усадеб

Звоны Коломенского

 
Коломенское – гордость края отчего!
Здесь постигаешь духом старину.
Творение искуснейшего зодчего,
Храм Вознесения Господня в вышину
Простёр свой белокаменный шатёр
Торжественно, светло и величаво.
И красотою дивной с давних пор
Он прославляет русскую державу.
 
 
Текут года, сменяются века…
Вокруг цветут сады, прекрасны и богаты.
Несёт струи прозрачные река,
В них отражаются узорные палаты,
Главы церквей, деревья, облака…
Велюровой травой покрыты склоны
Высоких москворецких берегов,
Благоухают ирисы, пионы,
Медвяный клевер пойменных лугов.
Повсюду проникает запах травный
И липовый нежнейший аромат.
Дубы шестисотлетние на главной
Аллее великанами стоят.
 

 
Древнейшие, таинственные звоны
Собою наполняют всё окрест.
Блистают драгоценные иконы,
Попавшие сюда из разных мест.
Вибрируют звенящие пластины,
И воздух упоительно дрожит…
Ушедших лет рисуются картины
В воображенье, словно миражи:
Дворец, украшенный искусною резьбою,
Любимое пристанище царей.
Исконно русской сказочной красою
Он иноземных восхищал гостей.
 
 
Поистине «восьмое чудо света»!
Так нарекли не зря его отцы.
Воспели летописцы и поэты
Светлицы, башни, терема, венцы,
Палат бревенчатых размах былинный
И многоцветность тёсаных шатров,
Азарт охоты царской соколиной,
Роскошество приёмов и пиров.
 
 
Пётр Первый в свет явился в этом зданье,
Великий реформатор – государь…
Быть может, на сюжет сего преданья
Импровизирует седой звонарь…
Блистал орёл двуглавый позолотой,
Кортежи императорских карет
Въезжали сквозь Дворцовые ворота…
С тех пор уж миновало много лет.
 
 
Когда погибла царская корона, —
Рассказывает быль протяжный звон, —
Лик Богородицы Державной на иконе
Был в храме Вознесенья обретён.
Под покровительство Своё Святая Дева
Взяла многострадальную страну…
Величат колокольные напевы
Предстательство Её, как в старину.
 
 
Жизнь современная идёт своей чредою,
Созвучия былого тешат слух,
И, окружённое шумливою Москвою,
Хранит Коломенское русский дух!
 

Кусково
^{Весенняя фантазия}

 
Роскошное изящное Кусково —
Галантного веселия приют.
Картины прошлого перед очами снова
В богатых интерьерах предстают…
Гостей сановных у подъезда встретив,
Водил их вдоль парадных анфилад
С улыбкою любезной Шереметев,
Готовя им здесь множество услад:
Катание на лодках, представленья,
Парады, карусели, шумный бал,
Всегда изысканные угощенья
Для тех, кто от веселья уставал…
Весенним днём прекрасен парк цветущий,
В аллеях стройных свежий ветер стих.
Взметнулись к пышным
облакам плывущим
Вершины лиственниц двух вековых.
В неспешном танце белые скульптуры
К оранжерее, домикам, прудам
Как будто движутся, старинной партитуры
Мелодии наигрывают нам,
Усадьбе средь пейзажа городского
Особенную прелесть придают…
Роскошное изящное Кусково —
Галантного веселия приют.
 

Царицыно
^{Готическая сюита}

 
В сиянье утра летнего
Пленительной картиной
Дворца великолепного
Волшебные руины
Таинственно виднеются
Сквозь кружево ветвей.
На ярком солнце греются
Громадины камней
И стрельчатыми арками
Расчерченный фасад.
Здесь под лучами жаркими
Как будто бы звучат
Мелодии старинные:
Мазурка и гавот.
Аккорды клавесинные —
В узорности ворот,
В твореньях русской готики,
В изяществе мостов
И даже в лёгких зонтиках
Анисовых цветов.
 
 
Гладь пруда серебристая —
Прохладности приют.
И арфы звуки чистые
Над водами поют,
Взмывают над извивами
Тенистых берегов,
Над трепетными ивами
И кровлями дворцов.
Их стены бело – красные,
Фигурных окон ряд
Волнующие, страстные
Созвучия родят.
 
 
Владелицы сиятельной
Непостоянен нрав,
И никогда блистательных
Здесь не было забав.
Среди лугов некошеных
Шедевры красоты
Императрицей брошены,
Печальны и пусты,
И не воспеты музами
Ни прозой, ни в стихах,
Но сами они – музыка,
Поющая в веках.
 

В Кремлёвских садах
^Элегия

 
Мягкий осенний свет.
Солнышка нежный лик
К жёлтым ветвям приник.
Тает печали след.
 
 
В сердце родной Москвы
Встали берёзы в ряд,
Ярче свечей горят.
Пламя златой листвы
 
 
К горестям жжёт мосты.
Светится глубь аллей.
И на душе теплей,
Помыслы вновь чисты.
 
 
В стразах лучистых рос
Розовые кусты.
Осень творит холсты,
Полные нежных грёз.
 
 
Золотом занесён
Сад возле стен Кремля…
Бога душа моя
Благодарит за всё.
 

Сказка усадьбы Глинки
^{Ноктюрн}

 
Сад окутал поздний вечер,
Догорел закат румяный,
И луна, ночи предтеча,
Плещется в струях фонтана.
 
 
В свете лунном тонкорунном
Серебром блистают краски,
И лучей волшебных струны
Словно оживляют маски —
 
 
Украшение фасада
Здания в старинном стиле.
Липы на аллеях сада
Нереидами застыли.
 
 
От прудов, заросших ряской,
От причудливых деревьев
Веет необычной сказкой,
Мной услышанной в деревне,
 
 
Как здесь жил старик – учёный,
Летом льдами пруд сковавший,
Призраком в накидке чёрной