Эхерн Джерри. Канадский гамбит

   Фрост покосился на мальчика, затем опять поглядел в зеркало. Черный автомобиль пропал из виду. Что ж, если по пятам движутся профессионалы, им самое время сменить машину…
   — Вы по-прежнему исходите из предположения, что за нами следят? — осведомился Кевин.
   Мальчишка произнес эту фразу, даже не потрудившись оторвать взгляда от раскрытого учебника.
   — А ты откуда знаешь? — спросил Фрост. Он, разумеется, и намеком не сообщал юному Чильтону о своих мыслях.
   — Я обратил внимание на усложненный и противоправный маневр, совершенный вами немедленно за мостом. Помимо этого, не присущая представителям вашей профессии задумчивость весьма красноречива. С достаточной уверенностью могу сказать: вы заподозрили погоню.
   — Разреши задать вопрос.
   — Будьте любезны, — снисходительно улыбнулся Чильтон, поворачивая голову.
   — Каким, черт побери, образом ты, будучи на тридцать с лишком лет моложе, ведешь себя, как человек на десять лет старше? А?
   Ответа Фрост не услышал, ибо немедленно отвлекся, увидев за собой тускло-зеленый автомобиль, вынырнувший из-за поворота и пристроившийся ярдах в пятидесяти позади. Следующие пятьдесят миль Фрост решал довольно хитрую задачу: притормозить ли, вынудить ли этих неведомых “пастухов” уйти вперед? С другой стороны, догадавшись, что обнаружены, люди в зеленой машине могли, в свою очередь, затормозить и завязать с наемником и мальчишкой близкое, неприятное знакомство. Даже обменяться “артиллерийским салютом”. А это уж никуда не годилось бы.
   Фрост воздержался от экспериментов, и ничего из ряда бон выходящего не последовало.
   Уже смеркалось, когда капитан пересек городскую черту Монреаля, отыскал улицу Св. Екатерины, затормозил у входа в гостиницу. Кевин мирно спал на переднем сиденье, убаюканный однообразной поездкой. Сперва наемник решил было не тревожить мальчика до последней минуты, но передумал, растолкал и вместе с ним вошел в просторный вестибюль.
   Рисковать попусту не стоило.
   Кевин продолжал дремать на ходу. Измотался, подумал Фрост. В конце концов, парню только семь, хотя и болтает он похлеще любого академика…
   — Поднять я тебя поднял, — улыбнулся наемник, опуская ладонь на мальчишеское плечо. — А вот разбудить позабыл.
   — А?.. Что?.. Я еще не…
   — Идем, идем, — сказал Фрост уже гораздо резче, и потряс Кевина гораздо внушительнее.
   — Где мы, капитан Фрост?
   — В Монреале. В гостинице. Нужно отметиться у клерка, потом, если хочешь, отправимся поужинать.
   — Хорошо, капитан Фрост.
   — Послушай, ведь я не зову тебя мистером Чильтоном? Правда?
   Кевин медленно помотал головой.
   — И ты не зови меня капитаном Фростом. Просто Хэнк. Это придется в самый раз. Уговорились?
   — Уговорились, — пробормотал Кевин со слабой улыбкой.
   Невзирая на все укоренившиеся предубеждения, Фрост начинал испытывать к юному гению нечто вроде симпатии.
   Наемник зарегистрировался в номере из двух смежных комнат. Проследил за доставкой багажа. Затем уговорил Кевина возвратиться в машину, и отправился в небольшой итальянский ресторан, где Чильтон уписал огромный гамбургер, а Фрост ограничился тарелкой спагетти с томатным соусом.
   Потом они возвратились в отель.
   Кевин включил телевизор, а наемник налил себе немного виски со льдом и перелистал глянцевый роман, прихваченный мальчиком из автомобиля.
   — Эгей! — воскликнул Фрост четвертью часа и двумя главами позднее: — Дедушка знает, какую беллетристику ты изучаешь? Это, мягко выражаясь, откровенная повесть…
   Кевин оглянулся, лениво посмотрел на Фроста, который привольно растянулся на кровати, подложив под голову сразу две подушки.
   — Мой дед резонно и справедливо считает меня достаточно взрослым и зрелым человеком, чтобы определять круг чтения по собственному выбору.
   — Да, но…
   Фрост осекся. Он уже намеревался выпалить: “Да я бы своему сыну оборвал уши за подобное!” Но понял: именно в этом и дело. Кевин отнюдь не его сын.
   Около часа ночи наемник уговорил подопечного улечься, предварительно загнав его в душевую. Странным образом, невзирая на гениальность, Кевин был весьма ленив по части мытья. Как оно и полагается обычному семилетнему ребенку.
   Еще через час наемник тоже начал клевать носом. Он захотел было выключить свет, но передумал, заглянул в соседнюю комнату, убедился, что Кевин давно, и вполне мирно, посапывает. Фрост вернулся к себе, присел на краешек постели, вынул из внутреннего кармана бумажник. Посмотрел на цветное фото Элизабет. Светлые волосы, зеленые глаза, хорошенькое лицо…
   Завтра — нет, уже сегодня, — он увидится с Бесс.
   Фрост откинулся на подушки и, не выключая лампы, задремал.
 
 
   Завтракали в том же самом итальянском ресторанчике. Застольная беседа вращалась, в основном, вокруг фростовского браунинга.
   — Как вижу, — веско произнес Кевин, — вы приверженец легкого длинноствольного оружия, чьи заряды сообщают пуле большую начальную скорость и производят неизмеримо больший шоковый эффект, нежели крупнокалиберные пистолеты с короткими стволами, сохраняющие достаточную убойную силу только на близкой дистанции. Кажется, исследовательские институты, работающие на полицию, пришли к такому же выводу и дали службам правопорядка соответствующие рекомендации.
   — Послушай, на свете осталось хоть что-нибудь, чего ты не знаешь? — почти жалобно полюбопытствовал Фрост.
   — Безусловно, — улыбнулся Кевин.
   Фрост кивнул и потребовал у темноволосой официантки счет. Любезно откланялся, усадил мальчика в машину и поехал в аэропорт. Самолет, на котором летела Бесс, опаздывал и должен был приземлиться лишь через час. Предстояло убивать время. Фрост решил погулять с Кевином в окрестностях взлетного поля, показать подопечному самолеты, поболтать о том, о сем.
   Прогулка превратилась в подробную лекцию о новейших летательных аппаратах, прочитанную Кевином и ошеломленно выслушанную Фростом. Когда вконец уничтоженный морально капитан догадался поглядеть на циферблат “Омеги”, до встречи оставалось не более трех минут. Фрост ринулся к пассажирскому выходу бегом, волоча мальчика на буксире.
   Электронное табло сообщило, что самолет уже приземлился. Но только двадцать минут спустя наемник увидел хорошо знакомое, любимое лицо. Элизабет миновала паспортный контроль одной из первых.
   Светлые волосы были коротко подстрижены и едва достигали плеч. Коричневое, туго подпоясанное пальто с огромным меховым воротом… Сапожки — тоже коричневые; а с правого плеча свисает большая дорожная сумка. Тоже коричневая.
   Что ж, Элизабет всегда умела выбирать подходящие друг другу цвета.
   Она увидела Фроста, замахала рукой, бросилась бежать навстречу. Безо всяких особых церемоний подтолкнув Кевина, капитан ринулся к подруге. Они остановились, разделяемые каким-то ярдом свободного пространства, среди толчеи, сопутствующей каждому прилету, среди гомона, металлического кваканья из многочисленных репродукторов, сообщавших последние сведения попеременно по-английски и по-французски.
   — Здравствуй, Фрост!
   Наемник сделал широкий шаг, обнял Элизабет за талию, притянул к себе.
   — Идем, — произнес он почти шепотом.
   И, нимало не стесняясь присутствием Кевина, поцеловал женщину прямо в губы. Обернулся, поглядел вниз, отступил.
   — Прошу прощения. Знакомьтесь. Кевин, это Бесс Столлмэн, моя… мой старый добрый друг.
   Фрост улыбнулся и поглядел на Бесс. Зеленые глаза лукаво блеснули в ответ. Согнав с лица улыбку, Фрост продолжил с преувеличенной серьезностью:
   — А это — Кевин Чильтон, тот самый молодой человек, которого я имею честь сопровождать, пока не появится его отец, известный ученый Мильтон Чильтон.
   Бесс уже присела, и лицо ее оказалось вровень с физиономией Кевина. Мягким, ласковым голосом женщина осведомилась:
   — Так, значит, вы и есть обладатель неимоверно светлой головы? Очень рада встрече, Кевин. Очень.
   Она подняла голову и задорно передразнила наемника:
   — Мы с капитаном Фростом — старые добрые приятели. Польщена, что он позаботился представить нас друг другу.
   Фрост буквально просиял и выпалил:
   — Тогда предлагаю позавтракать основательно, а потом Кевин посмотрит передачу по телевизору, или подремать уляжется, а мы… а мы спокойно уединимся и побеседуем.
   — Спокойно уединимся, Фрост?
   Элизабет покосилась на Кевина, затем перевела взгляд на капитана.
   — М-м-м-да… Я хотел сказать… Ну, то есть…
   — У меня есть предложение получше. Основательно позавтракаем, а потом, вместо сна или телевизора, предложим Кевину хорошую прогулку по Монреалю. Вообразим себя простыми туристами, посмотрим все местные достопримечательности, а?
   — Да, но…
   — Что — но? — полюбопытствовала Бесс. И положила руку на плечо мальчика.
   — Ничего, — пробормотал Фрост и скрипнул зубами.
 
 
   Захлопывая крышку багажника, Фрост узрел неподалеку знакомый черный “линкольн-континенталь”.
   Номерные знаки — пенсильванские. Тот же автомобиль, что накануне упорно ехал следом на протяжении пятидесяти с лишним миль. Рядом с линкольном стояли двое в темных, красноречиво расстегнутых костюмах-тройках и темных очках.
   Изучив старых знакомых, Фрост обогнул свой форд-LTD и постучал костяшками пальцев в пассажирское стекло. Элизабет завертела рукояткой.
   Фрост вручил ей ключи от машины, быстро покосился в сторону соглядатаев, извлек и просунул внутрь знаменитый хромированный браунинг. Элизабет округлила глаза, уставилась на оружие, потом на Фроста.
   — Свой револьвер ты, как пить дать, оставила дома, — пояснил наемник. — Ежели что-нибудь не заладится, немедленно запускай мотор и уносись без оглядки. До первого телефона-автомата. Затем тормози и вызывай Королевскую Полицию.
   — Что случилось, Хэнк? — вопросил расположившийся на заднем сиденье Кевин Чильтон.
   Фрост опять обернулся. Обладатели темных вечерних костюмов не выказывали ни малейшей враждебности. Просто стояли возле черного линкольна и созерцали происходящее.
   — Понятия не имею, — ответил Фрост. — Но, ежели случилось, держись подле Бесс и слушайся каждого ее слова. Так будет спокойнее. И безопаснее.
   Мальчик заерзал и посмотрел в окно.
   — Эта черная машина преследовала нас вчера, — сказал он. — Я запомнил номер.
   — Наблюдательный субъект, — осклабился Фрост. Наклонился, легонько чмокнул Элизабет в щеку.
   — Пожалуйста, Хэнк, умоляю.
   Однако наемник уже развернулся и зашагал прочь, пересекая стоянку, сближаясь с незнакомцами.
   Сгущался холодный туман. Фрост поежился, поднял воротник твидовой спортивной куртки. Петляя меж запаркованных автомобилей, капитан проверил, на месте ли герберовский нож, удобно ли засунут за брючный ремень. Маленький клинок оставался теперь единственным оружием. Незаметно вынув кинжал, чье лезвие было выковано из крепчайшей инструментальной стали, Фрост засунул его острием вперед в левый рукав.
   Кисть руки пришлось легонько согнуть и напрячь, дабы нож не выскользнул.
   Стоящая возле черного линкольна пара и глазом не моргнула, наблюдая за приближением подопечного. Фрост остановился, сунул в зубы сигарету, прикурил от старенькой зажигалки, двинулся дальше.
   Поравнялся с наблюдателями, повернул голову. Все в этих двоих — уверенная, небрежная стойка, внимательный, вбирающий все разом и ничего не упускающий взгляд, предусмотрительно расстегнутые пиджаки — выдавали опытных, знающих свое дело бойцов.
   Наемник затянулся.
   — Неужели приятно стоять столбами, когда вокруг так пасмурно и сыро? — проскрежетал он.
   — Давай поговорим, — спокойно предложил человек повыше и поплотнее. Говорил он с несомненным западным акцентом.
   — Валяй, говори, — ухмыльнулся Фрост, вынимая “Кэмел” изо рта и держа сигарету между большим и указательным пальцами.
   — Возле моста мы, конечно, засветились, и ты все понял. Давай проясним положение. Мы не враги, мы — друзья. Поэтому воздержись от неразумных выходок. Иначе можешь пострадать.
   Фрост промолчал, но слегка прищурился.
   — В благополучии мальчика мы заинтересованы точно так же, как и ты.
   — Приятно слышать, — рассеянно сказал наемник, изучая свои новые шестидесяти пяти долларовые туфли, начинавшие промокать и блекнуть. Больше ни за что не стану покупать подобных, подумал Фрост. Не везет мне с ними…
   Второй человек откашлялся и вмешался в разговор:
   — Удостоверений предъявлять не станем. Но поверь, Фрост, мы попросту обеспечиваем тебе тыловое прикрытие. Тебе — и мальчишке. Спокойно занимайся своим делом, бот и все.
   — Врешь, как сивый мерин, — улыбнулся Фрост. — А возможно, и нет. Но только в этом случае все же изволь показать симпатичную книжечку и блестящий значок.
   Сигарета, небрежно зажатая в пальцах наемника, догорела до половины.
   — Неблагоразумное требование.
   Фрост опять улыбнулся.
   — Что же, я ждал такого ответа.
   Наемник пожал плечами и точным щелчком послал окурок в лицо говорившему. Человек отшатнулся, отступил, вскинул руку к глазам. Спустя мгновение Фрост уже схватил его за лацкан и нещадно двинул коленом в пах.
   Лезвие ножа тускло блеснуло и уперлось прямо в кадык второму.
   Со стоном и немалым усилием распрямившись, первый незнакомец выдернул из-под мышки внушительный смит-и-вессон. Ухватил обеими руками, прицелился Фросту в живот.
   — Замри!
   Наемник вздохнул с невыразимым облегчением.
   Если бы эта неприятная парочка принадлежала к бандитской братии, выстрел последовал бы тотчас, невзирая на приставленный к горлу товарища нож. Неприятель же вел себя вполне разумно, а посему, вероятно, и впрямь обладал значком ФБР. Американская и канадская полиция, невзирая на душераздирающие россказни обывателей, весьма неохотно отправляла людей на тот свет, а уж о собственных товарищах заботилась вовсю.
   Однако, надлежало закрепить успех.
   — Можешь палить, приятель, — осклабился Фрост. — Но пуля, видишь ли, не убивает мгновенно. Я успею перерезать эту нежную глотку, а не успею перерезать — надавлю и проткну. Повреждение трахеи само по себе угрожает жизни. А остановить кровотечение при подобном случае следует в пределах минуты. От силы — полутора. Ты что, медицинский гений?
   Полторы минуты Фрост назвал наобум, однако человек с револьвером не страдал манией величия и не считал себя хирургическим светилом.
   — Хорошо, — выдавил он хриплым голосом. — ФБР. Вот мое удостоверение.
   Раскрытая книжечка в черной кожаной обложке очутилась на расстоянии фута от фростовского лица.
   — Великолепно. То ли подлинное, то ли подделка — вопрос. Выяснение отложим, будем исходить из того, что сказана чистая и неопровержимая правда. Выкладывайте, в чем загвоздка.
   Федеральный агент, которого Фрост готовился нанизать на клинок, отрицательно мотнул головой. Наемник еле заметно усилил нажим острия. Человек замер, точно каменное изваяние.
   — Не валяй дурака, Фрост, — произнес первый. — Мы знакомы с твоим личным делом. Ты не из тех, кто хладнокровно прирежет полицейского. Довольно блефовать.
   — Подробно поведаешь о моем личном деле вдове этого парня, — окрысился Фрост. — Изволь рассказать, зачем вы меня пасете.
   Разумеется, капитан отнюдь не рассчитывал услыхать подлинную историю. Но удостовериться в том, что они и впрямь полицейские, следовало немедленно.
   К тому же, понял Фрост, вся легенда, изложенная Эндрью Диконом, разваливалась на куски. И была полной, неведомо зачем измышленной сказкой. Сам Дикон, конечно же, знал, где зарыта собака, но предпочел сделать Фроста безмозглой пешкой в непонятной игре…
   — Хорошо… За мальчишкой охотятся террористы… Заезжая сволочь. Намерены похитить, потребовать выкуп. Скартвелл, как ты убедился, неимоверно богат. Мы страхуем и мальчика, и тебя, и… Ну, понимаешь. Не доставало еще бандитского нападения посреди Канады, отстреливающегося американского наемника, трупов, шумихи в мировой печати…
   Что ж, смахивает на правду. Не на полную, разумеется, но все же…
   Именно поэтому Фрост и не поверил ни единому слову.
   — Недобитые баадер-мейнхофские подонки? Да с ними справиться еще проще, чем с вами, братцы. Не извольте беспокоиться.
   Фрост обернулся напоследок, отпустил полицейского, перехватил клинок.
   — Ежели и впрямь читали мое личное дело, то знаете: я вполне прилично стреляю.
   Наемник демонстративно сунул освободившуюся правую руку за отворот куртки, в пустую и бесполезную кобуру.
   — Теперь вы оба! Швырните пушки в свою машину, туда, на сиденье. Малейшее ложное движение — или, не приведи Господи, третий, припрятанный ствол появится — не взыщите. Понятно?
   Первый агент кивнул и повиновался. Туман понемногу превратился в мелкую, противную морось. Подойдя вплотную к наемнику и своему товарищу, полицейский забрал у коллеги пистолет, отправил вослед собственному.
   — Теперь, — буркнул Фрост, — гони ключи от машины. Медленно и осторожно — или я надавлю на острие.
   Агент обогнул автомобиль, выдернул ключ зажигания, оснащенный кольцом.
   — Запри все дверцы. Быстро.
   Полицейский исполнил приказание и приблизился.
   — Я брошу ваши ключи рядом со своей машиной. Подбирайте и спокойно катите прочь. Но только не следом, понятно?
   Фрост опустил герберовский нож, не вынимая правой руки из-за отворота куртки.
   — Ты за это поплатишься, — прошипел обретший дар речи агент. — Либо прямо здесь, либо в Штатах. Обещаю: это тебе даром не пройдет.
   Фрост ухмыльнулся:
   — Не испытывай моего терпения, дружок. Я раздражителен и могу выстрелить в припадке чистейшего бешенства…
   Спрятав нож, Фрост завладел автомобильными ключами и быстрым, пружинистым шагом направился к форду, где поджидали сгоравшая от беспокойства Бесс и Кевин Чильтон.
   Потом припустил трусцой. Обернулся. Полицейские топтались рядом с линкольном. Промокший до костей, задним числом по-настоящему обозлившийся Фрост поднял руку, демонстративно зазвенел маленькой связкой ключей и метнул их в глубокую, большую лужу поодаль.
   Бесс уже распахнула водительскую дверцу.

Глава шестая

   Фрост выбрался из-под горячего душа, завинтил краны, стал вытираться мохнатым полотенцем. Слышно было, как серый, монотонный дождь колотит по гостиничным окнам. В комнатах царил полумрак, ибо наемник посоветовал до поры до времени не зажигать света.
   Стоявшая рядом в одной лишь легонькой, напитавшейся паром и сделавшейся совершенно прозрачной блузке Элизабет хлопнула капитана по плечу.
   — Кругом! Дай хорошенько разотру спину. Простуженный телохранитель — не работник.
   — А кстати, где Кевин?
   — В гостиной. Изучает математику. Фрост повернулся, взял со стеклянной полочки свежую черную повязку.
   — Оставь, — попросила Бесс. — Я прекрасно знаю, как ты выглядишь, и ничуть не смущаюсь. Дай лицу передохнуть.
   Элизабет окончательно высушила спину и грудь капитана, до красноты растерла кожу, подала купальный халат.
   — Любовью, о мой старый добрый друг, — улыбнулась она, — займемся попозже. Сперва немного выпей. Нужно согреться полностью — не хватало только воспаление легких заработать.
   — Федеральные ищейки не шибко боялись воспаления легких, — буркнул Фрост. — Чем я хуже, интересно?
   — Ты лучше. Но они — моложе.
   — Благодарствую, крошка, — вздохнул уязвленный Фрост.
   — Марш в постель, и я хорошенько разотру тебе ноги спиртом.
   — Откуда такая роскошь?
   — То есть… Не спиртом, конечно, — джином.
   — Ближе к истине.
   — И запомни: я даже не подумаю лечь с тобою рядом, пока не согреешься полностью.
   Фрост попытался обнять молодую женщину, однако Элизабет со смехом освободилась и ускользнула.
   — Ну-ка, ложись… Кевин!
   — Да!
   — Я буду спасать Фроста от возможной простуды, растирать спиртом и поить горячим. А еще мы должны потолковать наедине о вещах, не предназначенных для постороннего слуха…
   — Пожалуйста, — откликнулся Кевин. — Я все понимаю. Мама говорила очень похожие вещи, когда уходила в спальню вместе с папой. И дедушка объявляет о секретных переговорах, если запирается со своей секретаршей, мисс Экклер. Так что не стесняйтесь…
   — Это не ребенок, — простонал Фрост. — Это…
   — …умница, — подхватила Элизабет. — Ложитесь-ка на брюхо, милостивый государь. И дайте за собою поухаживать.
 
 
   — Знаешь, у нас уже мог бы расти такой же мальчик… Стоило только пожениться сразу…
   — Таким наш мальчик сделался бы еще через пяток лет. Но, во-первых, Кевин — малолетний гений, а во-вторых, даже снисходительнейший человек не сможет вообразить меня в роли отца.
   — Я могу, — ласково улыбнулась Бесс.
   — И крепко заблуждаешься. Лучше разденься окончательно, а?
   — Через минутку-другую… Мышцы хорошо разогреты, давай-ка еще раз обработаю плечи.
   — Ох! — непроизвольно вырвалось у Фроста. Изящные, тонкие пальцы Элизабет обладали неожиданной и немалой силой.
   — Расслабься. Невозможно массировать напрягшегося пациента. Смотри, мышцы чуть ли не узлами собираются!
   Фрост прилежно постарался лежать расслабившись.
   — И давай поговорим начистоту.
   — О чем? — с опаской осведомился наемник.
   — Ты сам отлично знаешь, о чем. Тебя едва не убили в Бирме. А до того чуть не пристукнули неонацистские свиньи. А еще раньше…
   — Знаю, знаю. Избавь от полного перечня, хорошо?
   — Может быть, лучше избавить от моего присутствия? — жалобно спросила Бесс.
   Ее руки ослабли, замедлили движение.
   — Нет, об этом речи не было, — поспешил возразить Фрост, поворачивая голову.
   — Как поживает спина? — промолвила Элизабет через некоторое время. — Есть улучшение?
   — После операции в Израиле — не жалуюсь.
   — И сколько, по-твоему, продлится это неимоверное везение? Сегодня ты вынул паршивый ножик и отправился брать за глотку двух вооруженных револьверами людей…
   — Отличный ножик. Настоящий Гербер.
   — Да тебя могли застрелить на месте!
   — Что еще оставалось делать? Послать им воздушный поцелуй?
   — Почему ты не хочешь найти обычную работу?
   Фрост промолчал.
   — Сам говоришь: Эндрью Дикон сделал из тебя подсадную утку. На месте Дикона я поступила бы точно так же. Ты — незаменимый кандидат в подсадные утки. Несравненный!.. Положи, пожалуйста, мои серьги на столик.
   Подержав на ладони пару маленьких золотых сережек, Фрост вздохнул и определил их рядом с “Омегой” и хромированным браунингом.
   — Какую же “обычную” работу предлагаешь выбрать?
   — Это серьезный вопрос, или насмешка?
   Лица подруги наемник не видел, но в голосе Бесс прозвучали дрожащие, обиженные нотки.
   — Совершенно серьезный.
   — Мы поженимся хоть когда-нибудь, или ты намерен держать меня вечной любовницей? Да к тому же не единственной? Ведь я знаю и про Сандру Линдсей, и про…
   — Что я могу ответить? — искренне огорчился Фрост.
   — Ничего не отвечай. Просто мне, сам понимаешь, не сладко.
   Фрост начал было переворачиваться на спину, однако Элизабет прижала узкую ладонь к его затылку и удержала наемника на месте.
   — Ну, обнимешь меня. Будешь любить. Ласкать. Но дальше-то — что? Я тоже люблю тебя, Фрост, очень люблю, — но что же нам делать?
   Удрученно и глубоко вздохнув, капитан уставился мимо Элизабет, на блестевшие рядом серьги и браунинг.
   — Я ведь уже не раз, и не два объяснял, Бесс! Нужно заработать. Заработать хорошие, настоящие деньги. Спекуляция оружием в Новом Орлеане выручила бы нас, позволила зажить по-иному. Да вот беда, лопнула моя спекуляция… Но лишь только удастся сорвать куш — я обещаю сделаться добропорядочным членом общества.
   Элизабет попыталась было заговорить, но Фрост поднял руку и жестом попросил помолчать.
   — Покуда я не разбогатею, пожениться значило бы или отобрать у тебя всякий покой — до последней капли, или бросить службу и жить на твоем содержании, на гроши, которые платит лондонская телекомпания. Недурная перспектива? Только не с моей точки зрения! Стану зажиточным субъектом — в тот же день приглашу тебя под венец. Сама знаешь — я очень этого хочу. Я люблю тебя.
   — И я тебя люблю…
   — С твоей стороны было бы разумно послать меня к лешему. С моей стороны было бы разумно помалкивать о женитьбе. Да обоим нам, видать, всякий разум отшибло…
   — Я люблю тебя, Фрост. Любила еще до того, как повстречала, понимаешь? Ты сумасшедший, ты похож на героя бездарно сочиненной трагедии… А я — просто дура. Но я очень, очень люблю тебя…

Глава седьмая

   Фрост прошагал через просторный вестибюль и осведомился возле стойки:
   — Звонков не наблюдалось? Я — Хэнк Фрост, зарегистрировался двое суток назад. Ежели вызывали — докладывайте. И пошибче.
   Ключ от комнаты звякнул о конторку, проскользнул, остановился. Замер на полированной поверхности.
   — Никаких звонков не наблюдалось, сэр.
   Безусловная профессиональная вежливость. Фрост оглянулся через левое плечо и зафиксировал присутствие Бесс. А заодно, раздражающего и мешающего отродья — Кевина. Упомянутая личность восседала на диване, доверчиво прижимаясь к Элизабет и со всевозможным вниманием рассматривая научную брошюру. Ее Кевин ловко украл в одном из посещенных за день музеев…