Эхерн Джерри. Смертельный клин (Защитник - 2)

   Холден опять вбежал в помещение, стреляя с обеих рук. В ответ теперь раздавались лишь редкие выстрелы. Да, это явно были не иностранные наемники, простые уличные бандиты.
   - Не стрелять! - заорал Холден, в то время как уцелевшие перебегали от одного ненадежного укрытия к другому. Один из них упал, и Холден добил его, когда тот снова попытался подняться на ноги.
   Патроны в М-16 закончились. Холден отбросил винтовку и стрелял теперь из "Узи" в одного из бандитов, который пытался в него прицелиться. Холден ударил его прикладом автомата в лицо и выхватил левой рукой "Беретту".
   Из укрытия высунулся еще один бандит. Холден выстрелил, и он свалился замертво.
   Теперь стреляли слева. Холден упал, потому что сзади над головой по стене зацокали пули, и два раза быстро выстрелил из "Беретты".
   "Граната", - подумал Холден, доставая последнюю. Он выдернул кольцо, дважды выстрелил и бросил гранату.
   Из-за штабеля ящиков выбежал человек с М-16 в руках. В этот момент взорвалась граната, и то, что от него осталось, полетело обратно за ящики.
   - Ложись! - услышал Холден позади себя. Он обернулся назад. Там стояла Рози Шеперд и остальные "Патриоты". Полетела граната. Холден прыгнул за укрытие, стреляя из "Беретты" в разбегающихся врагов.
   Граната взорвалась, Холден вскочил на ноги. К выходу на улицу бежал мужчина с автоматом "Узи" в руках. Холден выстрелил. Мужчина сначала опустился на колени, выпуская из рук автомат, затем упал на спину, широко раскинув руки, дернулся и затих.
   Взорвалась еще одна граната. Упаковочные ящики и коробки в дальнем конце комнаты горели. Он подумал, что в них могло быть. Холден поднялся, посмотрел на "Узи", лежавший на полу, поднял и дал короткую очередь. Еще двое "освободителей" упали.
   Никто не пытался сдаться. Это была не та война, на которой берут пленных. Ты сражаешься и побеждаешь. Или погибаешь. Правда, можно еще убежать. С полдюжины уцелевших боевиков попытались сделать именно это.
   Холден держал "Узи". Сзади его прикрывали винтовки "Патриотов". Один из боевиков успел выскочить на улицу, остальные бежали за ним.
   Магазин "Узи" был пуст. Холден бросил автомат и побежал. Боль в левой ноге была очень сильной, но он заставлял себя терпеть, так как времени было мало.
   Холден перепрыгнул через труп, лежавший возле выхода, и залег, сжимая в руке пистолет. Беглецы были уже почти на противоположной стороне улицы, заваленной мусором.
   - Эй, вы! - крикнул Холден.
   Один из них обернулся и хотел выстрелить из своей М-16, которую сорвал с плеча.
   Выстрелил Холден. Боевик дернулся. Холден выстрелил снова. Он упал.
   Глава седьмая
   Газеты были разложены на столе, но он на них не смотрел. Он в сотый раз просматривал видеозапись вечерних новостей, которая помогла бы ему...
   Зазвонил телефон.
   Дмитрий Борзой снял трубку.
   - Джонсон слушает.
   - Он работает под именем Уорлок. Я не знаю его настоящего имени. Завтра он вам позвонит. Вы знаете, что надо делать.
   - Да.
   - Он очень хорош. - Разговор был окончен.
   Дмитрий Борзой закурил сигарету. Его глаза вновь вернулись к экрану. Они наняли профессионального киллера, чтобы тот убил Барроуса, а если он мертв, как можно было предполагать, - того, кто его заменил.
   Глава восьмая
   - О чем задумался, Гарри? - улыбнулась Линда Мартинес.
   Она знала его как Гарри Каммингса, писателя и журналиста. Чтобы поддержать этот имидж, он и в самом деле иногда печатал статьи в журналах. В колледже он проходил курс журналистики, и это не составляло для него особого труда.
   - Я думаю о тебе. Как тебе здесь нравится? - Нужно было начать разговор. То, о чем он думал, должно было интересовать ее меньше всего. Это был хороший ресторан. Кухня - а они как раз заканчивали обед - была на высоте, обслуживание - тоже, а для американского ресторана - просто отличное. Конечно, выбор вин был небольшим, да и цены на них кусались, но, принимая во внимание компанию, это был приятный вечер.
   Она как раз говорила о достоинствах ресторана, когда он сказал:
   - Я завтра уезжаю.
   - Гарри, я думала ты пробудешь в городе еще две недели! - казалось, она сейчас расплачется. Было видно, что она влюблена в него. Ему она тоже нравилась. Раньше он никогда не имел с женщиной постоянной связи в течение нескольких месяцев. Тем более не задумывался о браке. Во всяком случае, пока он занимался этой работой.
   - Меня не будет всего несколько дней. Вот что, Линда. Когда я закончу свои дела, почему бы тебе не приехать ко мне? У тебя паспорт в порядке?
   - Ты что, уезжаешь из страны?
   - Ты все время это делаешь для своего агентства.
   - Раньше - бывало. Но это было до революции. Теперь на заграничные поездки жесткие ограничения.
   Линда Мартинес была очень привлекательна: темные глаза, бархатная нежная кожа, вьющиеся каштановые волосы, фигура. Кроме того - ум, воспитанность. А он до сих пор не решил вопрос о цене.
   - О чем ты думаешь, Гарри?
   - Чем заняться, когда я уйду на пенсию, - честно ответил он. Может быть, он все-таки ее любил?
   - На пенсию? - она звонко засмеялась. - Тебе ведь только тридцать девять.
   "Мне будет сорок... - чуть было не произнес он, - через два месяца. Это было правдой для него, но не для Гарри Каммингса, чье свидетельство о рождении он раздобыл. Если бы тот был жив, ему исполнилось бы сорок через шесть месяцев, а не через два. - Господи, кто же выходит на пенсию в сорок лет?"
   Он подумал об этом. Убийство директора ФБР стоило много, не то, что какого-нибудь типа из преступной организации или еще кого-либо в этом роде. Или этот руководитель "Патриотов". За его смерть хотят заплатить сразу двое.
   - Если мне удастся сделать то, что я собираюсь, я могу выйти на пенсию в сорок. Не хочешь ли и ты вместе со мной? - сказал он.
   - Ты спрашиваешь меня, согласна ли я...
   Он подумал об этом, закурил сигарету и сказал:
   - Думаю, что да.
   - Думаешь, что да?
   - Нет, я в самом деле хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Никогда раньше так не хотел.
   - Ты самый странный из мужчин, которых я знала, - заявила Линда Мартинес, смеясь, а затем уже и серьезно глядя на него.
   - Наверное, ты права.
   - Да.
   - Что?
   - Да, я согласна. Только если мы узаконим наши отношения.
   - Мы узаконим наши отношения. - Он не знал, захочет ли всю жизнь носить имя Гарри Каммингса. Не то чтобы имя плохое, но однажды можно засветиться. Впрочем, всегда можно сделать документы на любое имя, которое звучало бы как можно более обычно. Линде он объяснит, что Гарри Каммингс - это его постоянный литературный псевдоним или что-нибудь в этом роде. Он сможет объяснить ей достаточно правдоподобно. Что его больше всего беспокоило в отношении Линды, так это то, что он ненавидел, когда приходилось ей врать. А ложь была одним из основных принципов его профессии.
   - Хочу задать тебе один вопрос, - начал он, вытаскивая из пачки сигарету. Во Вьетнаме он выкуривал по две-три пачки в день, а теперь позволял себе не более пяти штук. - Я заключил письменное соглашение, вот почему мне надо уехать. Но это будет убийство, моральное убийство, я имею в виду. Я могу получить деньги в любом случае, это будет, как у нас шутят, плата за убийство. - Он улыбнулся. - Мне нужно съездить и проверить некоторые вещи. Если дело выгорит, я просто заберу деньги и уеду. Что ты об этом думаешь?
   - Как будущая миссис Каммингс?
   - Как моя будущая жена.
   - Если будешь чувствовать себя запачканным, не делай этого, - сказала она. Улыбка сошла с ее лица, глаза светились любовью. - Ты ведь будешь держать ответ перед самим собой. Несколько лет назад мне сделали одно предложение, ты знаешь, о чем я говорю. Я долго думала и отказалась. И не жалею об этом.
   Он смотрел на ее лицо, ее руки. Он рассеянно подумал о том, нет ли где-нибудь здесь ночного ювелирного магазина, он бы купил ей кольцо. Может быть, он в самом деле ее любил?
   Но проблема с такими умными женщинами, как Линда, заключалась в том, что в ее словах был смысл. В некотором роде умная женщина, которая тебя любит, - это как совесть в здоровом теле.
   - Доедай скорее. Я хочу купить тебе обручальное кольцо, если мы разыщем ювелирный магазин.
   - Ты серьезен, как покойник.
   - Подыщи другой эпитет.
   - Я люблю тебя, - сказала она, наклоняясь к нему и сжимая его руку.
   Он знал это.
   Глава девятая
   Рози Шеперд переодевалась. Она давно сняла ремень с пистолетной кобурой, который теперь висел на огромном гвозде, вбитом в стену. Такими гвоздями часто пользуются охотники, чтобы взобраться на дерево по голому стволу до прочных ветвей. Она расстегнула куртку униформы, сбросила ее с себя, внезапно ощутив холод, оставшись в одной футболке.
   - Рози?
   Ее рука уже потянулась к оружию, когда она узнала голос. Это была Морин Тиметсон, одна из новеньких. - Дэвид говорит, что ты ему нужна.
   Как ей хотелось, чтобы это было на самом деле так.
   Она набросила на плечи джемпер и завязала рукава на груди. Отодвинув одеяло, служившее дверью, она вышла из своей "комнаты".
   - В чем дело?
   - Да эта девочка.
   Рози стала пробираться между спящими мужчинами, у которых не было отдельных "номеров", а лишь несколько квадратных футов пола для спального мешка. Она подумала, что быть женщиной тоже таит в себе некоторые преимущества. За исключением того, что девушка не может подойти к парню и прямо ему сказать: "Не хочешь ко мне в постель?" Так нельзя поступать женщинам, не принято, говорят. Интересно, кто это придумал, женщина или мужчина?
   Она нашла Дэвида на кухне рядом с Джанет. Теперь эта бедняжка сирота, у нее никого не осталось, ее изнасиловал один из тех ублюдков. Рози узнала об этом с самого начала, когда обняла ее, узнала по запаху.
   - Рози, она все время плачет и не говорит, почему.
   - У тебя было двое дочерей.
   - Иногда и они не говорили мне.
   - Мужчины есть мужчины, - улыбнулась Рози, не испытывая ни малейшего желания улыбаться, - ей просто не оставалось ничего другого. Она стала на колени рядом с Дэвидом и положила руки на плечи Джанет, поворачивая лицо девочки к себе. - Послушай, Дэвид - это друг. - Она не пыталась ничего объяснять Дэвиду. Он мог бы не понять. Наверное, мужчины не позволяют себе понимать такие вещи, и это делает их сильными. - Скажи нам только то, что хочешь.
   - Меня...
   - Ты ничего не знаешь.
   Внезапно девочка заплакала сильнее. Она кивнула.
   Рози прижалась к ней. - Может быть, ты будешь спать не на кухне, а рядом со мной?
   Девочка только кивнула в ответ и крепко обняла Рози.
   - Хорошо. Пусть тогда Дэвид отнесет туда твой спальный мешок, ладно?
   - Да, - ответила Джанет сквозь слезы. Рози до сих пор не знала ее фамилии и не пыталась разузнать, потому что это напомнило бы девочке о погибших родителях. Утром ее осмотрит врач. Это просто необходимо.
   - Значит, ты будешь спать вместе со мной. Ты храпишь?
   - Я? Думаю, что нет, Рози.
   - Это хорошо. Теперь ты среди "Патриотов". Помни: чтобы хорошо сражаться, мы должны ночью крепко выспаться. Верно?
   - Да, мэм.
   - Это твоя учительница была мэм. Для тебя я Рози. Хорошо?
   - Хорошо, Рози.
   Рози Шеперд поцеловала девочку в лоб и посмотрела в глаза Дэвиду.
   Тот ничего не сказал и поднялся. Рози взглянула на Джанет.
   - Ты готова?
   - Угу.
   - Ну и хорошо. Пойдем. - Она помогла девочке подняться, положила ей руку на плечи и повела ее из кухни. Плечи и спина девочки напряглись, когда она увидела спящих в спальных мешках мужчин. Но Рози все легонько подталкивала ее идти дальше.
   - Ты любишь пиццу?
   - Угу.
   - Я тоже. Ты знаешь, как ее готовить?
   - Да.
   - Поможешь мне завтра? Боюсь, что одна я не справлюсь. А вдвоем мы, может быть, и состряпаем что-нибудь съедобное. По субботам у нас всегда вкусные завтраки.
   - Разве завтра не пятница?
   - По пятницам - тоже, - быстро ответила Рози. Они прошли за одеяло. Дэвид был в ее "комнате", но не в том качестве, как она это себе иногда представляла.
   - Дэвид, положи все на мой матрас.
   - Хорошо, - Дэвид положил на матрас спальный мешок. - Еще нужно что-нибудь?
   - Нет, - солгала она.
   Он посмотрел на Джанет. - Послушай, здесь тебя никто не обидит. Рози лучше всех. Никто из нас больше не даст тебя в обиду.
   Мужчины в таких ситуациях так неловки, что это вызывает добрую улыбку. Джанет посмотрела на него. - Спасибо, профессор Холден. - И когда она уже узнала?
   - Для друзей я Дэвид, ясно?
   - Хорошо.
   Он протянул девочке руку. Иногда мужчины бывают невероятно глупы.
   Но случилось нечто еще более невероятное - Джанет пожала его руку.
   Он повернулся к Рози. Пусть она будет проклята, если пожмет его ладонь.
   - Поцелуй меня, Дэвид. - Она подумала, не злоупотребляет ли случайно присутствием девочки.
   Он как-то странно посмотрел на нее.
   - Я это и собирался сделать, - сказал Холден в конце концов. Затем взялся кончиками пальцев за ее подбородок, приподнял его и легонько поцеловал ее в губы. Она почувствовала, как задрожали ее руки на плечах Джанет, и она убрала их, как только Дэвид отстранился.
   - Спокойной ночи, - сказал он обеим, затем вышел, одеяло хлопнуло вслед за ним.
   Рози посмотрела на Джанет.
   - Хочешь сходить в туалет?
   - Нет.
   - Точно? Ночью нелегко переступать через спящих. Если захочешь, разбуди меня, а я тебя провожу. Договорились?
   - Угу. А он...
   - Дэвид?
   - Он твой дружок?
   - А у тебя есть дружок?
   - Билли Лисон.
   - А он красивый?
   Джанет покраснела, что в данных обстоятельствах было маленьким чудом. Да.
   - Скучаешь по нему?
   - Я не знаю.
   - Подумай об этом, - посоветовала Рози. - Когда Дэвида нет рядом со мной, мне ужасно одиноко. Теперь лезь в мешок и помни, что матрас - не самая удобная вещь на земле. И что тебе нельзя спать в джинсах, которые подарила Пэтси.
   - У меня... у меня под ними ничего нет.
   - Сейчас. - Рози Шеперд открыла один из чемоданов, где находился весь ее гардероб. В одном - чистые вещи, во втором - вещи для прачечной. Она нашла трусики и протянула их Джанет. - Наденешь, пока я найду тебе футболку. Хорошо?
   - Хорошо.
   Рози стала рыться в чемодане в поисках футболки. Их было две, но обе не подходили девочке по размеру.
   - Подожди минутку.
   - Рози!
   - Я вернусь прежде, чем ты успеешь сосчитать до тридцати. - Она нырнула в занавешенную "дверь" и тихим шепотом, который, как она знала, может разбудить любого спящего, сказала: - Дэвид, у тебя есть футболка?
   - Такая же, как и на мне.
   - Дай мне ее взаймы для Джанет.
   Дэвид выбрался из спального мешка и кивнул, начиная копаться в своих вещах. Спустя некоторое время он протянул ей футболку черного цвета с длинными рукавами и маленьким воротничком.
   - Джанет нужна ночная рубашка.
   - Ты - хороший человек, Рози.
   - Ты прав.
   Он обнял ее и крепко поцеловал - так крепко ее не целовал никто. Она прильнула к нему, пытаясь ответить на поцелуй, но вдруг ее покинули силы. Он может подумать, что она не хотела его поцеловать. Он отпустил ее.
   - Зачем ты...
   - Сделал это?
   - Да.
   - Потому что хотел.
   - Больше не хочешь?
   Он опять прижал ее к себе и крепко поцеловал. Когда он отпустил ее, она стояла на месте, не двигаясь. Джанет... футболка...
   - Когда-нибудь ты будешь одна в своем кубике...
   - Да.
   - Договорились, - кивнул Дэвид, касаясь ее руки.
   - Договорились, - повторила она. Она держала футболку в руках перед собой и смотрела на свои руки, пока он уходил. Потом повернулась к своему "кубику", как назвал ее жилище Дэвид, снова вспомнив о Джанет.
   Джанет стояла словно статуя, которую сначала оживили, а затем напугали.
   - Ты любишь его? - спросила Джанет.
   - Да.
   - А он тебя?
   - Думаю, да.
   Она попросила тогда Дэвида поцеловать ее, потому что думала, что открытое проявление чувства между мужчиной и женщиной немного успокоит девочку. Но это была не единственная причина. А потом он поцеловал ее в месте, где были все, и сказал, что хочет спать с ней. - Думаю, да, повторила она, протягивая Джанет футболку.
   Глава десятая
   Луис Карлуччи наблюдал, как Ларри Джексон медленно ехал по улице, притормаживая на желтый свет некоторых светофоров, непонятно как уцелевших в отличие от их разбитых собратьев в районе Метроу.
   Джексон не был похож на обычного футболиста. При росте шесть футов четыре дюйма* он весил не более ста девяноста - двухсот фунтов**. Он скорее напоминал легкоатлета или баскетболиста: высокий, длинноногий, с худощавым вытянутым лицом и короткой стрижкой. Игра Джексона в колледже была многообещающей, многие клубы уже положили на него глаз, когда он получил тяжелую травму левого плеча. После этого - операция, три недели в госпитале и несколько месяцев восстановительной терапии.
   ______________
   * 193 см.
   ** 84-88 кг.
   Джексон сделал выбор. Как-то раз, пообедав вместе (они уже работали в паре), Карлуччи удовлетворил свое любопытство.
   - А почему ты бросил футбол? Ведь футболисты - профессионалы...
   - Получают намного больше, чем агенты ФБР? - закончил за него Джексон.
   - В общем да.
   - А что было бы, если бы отказала моя левая рука? Не дай Бог, я снова сломаю плечо. В мире есть только одна вещь, которая хуже, чем быть просто калекой, - это быть черным калекой. Я очень много думал об этом, Лу. Врачи сказали мне, что еще одна такая травма, и левая рука усохнет.
   Джексон облокотился на стену рядом с Карлуччи. - Только в четвертом автомате телефонная трубка не была оборвана. Подкрепление будет минут через десять. От нас требуется только ждать его и вести наблюдение за домом.
   Если они станут ждать подкрепления, они их упустят. Это было ясно, как божий день.
   - И ты попался на эту удочку, Ларри? Я имею в виду то, что случалось раньше. Подкрепление опаздывает или случается еще что-нибудь, в конце концов объект исчезает, а мы остаемся в дураках.
   Луис Карлуччи вытащил из плечевой кобуры под спортивной курткой девятимиллиметровый "Зиг-Зауэр" Р-226. Он вынул магазин стандартной длины с пятнадцатью патронами и заменил его магазином с двадцатью патронами.
   Джексон удивленно смотрел на него с минуту, потом проделал то же самое.
   - Ну и каков план?
   - Ты наблюдаешь за парадным входом, а я обойду дом сзади. Если этому парню сообщат, что за ним следят, он выберет задний выход, потому что оттуда ближе к машине. Я крикну, ты подбежишь. Если с ним будет кто-нибудь еще, неважно, нам нужен он. Я схвачу его, когда он будет выходить из дома. Нормально?
   - Не очень-то похоже на план, но что поделаешь. Мне отсюда видны обе стороны дома. Если я его замечу, я тут же буду рядом с тобой.
   - Вот и порядок, - усмехнулся Карлуччи.
   Он завернул за угол дома и приближался к цели со стороны улицы. При свете уличных фонарей было хорошо видно. Он даже мог переступить через битое стекло...
   Зазвонил телефон. Дмитрий Борзой снял трубку.
   - Вы засветились. За вами следят два агента. Один из них только что звонил, просил подкрепления. Им приказано ждать. Сматывайтесь скорее. Я постараюсь переводить на другие номера поступающие звонки. - Телефон замолчал. Все, что нужно, было сказано.
   Борзой положил трубку и встал. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
   Он открыл глаза, подошел к столу и быстро начал собираться. Вытащил кассету из видеомагнитофона, положил ее в коробку, взял другие кассеты и сложил их в кейс, вытащив из него складную винтовку. Это была "Си-Эй-А-15", собранная в основном из частей М-16 с укороченным на десять дюймов стволом. Он проверил тридцатизарядный магазин и подошел к столу, затем включил телевизор.
   Надел плечевую кобуру, не проверяя пистолет, - с прошлого вечера он постоянно был с ним. Снял спортивную куртку со спинки стула. Взял сигареты.
   Борзой оглядел комнату. Он прошел в заднюю часть дома, захватив кейс и укороченную штурмовую винтовку. "Хорошо, что ушла девчонка", - подумал он. Она только бы все усложнила. Да и в постели она ничего интересного из себя не представляла.
   Он зашел на кухню, открыл все конфорки газовой плиты, не зажигая огня. Раскрыл кейс, вытащил из него гранату. Запах газа уже был хорошо слышен. Он решил еще немного подождать...
   Лу Карлуччи шел по дорожке. Недалеко от него стоял "Форд-седан" светло-голубого цвета. Во всем доме горел свет, но он горел и раньше.
   Он начал потихоньку приближаться к черному входу. Все, от чего зависел исход встречи между ним и человеком в доме, было искусство обращения с пистолетом и своим телом. Тому, как он умел обращаться со своим телом, могли помешать только два-три удара. Но только два-три удара пистолетных пуль. Пуленепробиваемые жилеты с керамическими вставками, автоматы или штурмовые винтовки хранились теперь под замком в главном здании ФБР из-за участившихся автомобильных краж и краж со взломом с началом революции.
   - Чертовы коммуняки, ублюдки, - прошептал Карлуччи. Полицейские автомобили и автомобили спецслужб в первую очередь привлекали внимание тех, кто охотился за оружием, поэтому в багажнике их машины не было ничего, кроме запаски. Единственным оружием, которым было разрешено пользоваться, осталось то, что носилось при себе. Он подумал, что правильно сделал, купив себе "Зиг" и уговорив сделать то же самое Ларри, прежде чем все это началось. Продажа огнестрельного оружия была временно прекращена - до окончания кризиса. И хотя это никак не отразилось на боевиках ФОСА, зато больно ударило по работникам полиции, служащим служб безопасности и федеральным агентам, которые теперь были вынуждены обходиться тем, что они приобрели до начала кризиса, или тем, что разрешали использовать соответствующие ведомства в чрезвычайных обстоятельствах. Большинство из работников правоохранительных ведомств, с которыми он разговаривал, считали, что они недостаточно экипированы. У боевиков ФОСА были штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка - все, что угодно.
   У работников правопорядка - нет.
   Он почти завидовал "Патриотам", которых не касались официальные ограничения. Конечно, они нарушали закон, но во всяком случае они делали свое дело. И делали его хорошо.
   Карлуччи выбрал себе позицию неподалеку от нижних ступеней заднего выхода за штабелем шлакоблоков. Его рука крепко сжимала рукоятку "Зига"...
   Борзой выпустил достаточно газа, у него уже разболелась голова. Он подошел к задней двери, прижав винтовку к правому боку. Переключатель был поставлен на режим автоматической стрельбы.
   Он открыл дверь. Перед домом никого не было. Он выдернул кольцо гранаты и покатил ее по полу в направлении кухонной плиты. Подхватив кейс, он выскочил на ступеньки и быстро побежал вниз.
   - ФБР! Стоять на месте!
   Борзой повернулся на звук голоса. Раздался выстрел. Удар в левое плечо был таким сильным, что, казалось, его огрели молотом. Он споткнулся о ступеньку. Через секунду взорвется граната. Борзой выпустил очередь в сторону штабеля шлакоблоков, которые разлетелись на мелкие куски. В это мгновение в спину ему ударила волна горячего воздуха, сверху посыпался град осколков стекла. Он закрыл глаза и поднял раненую левую руку, защищая от стекла лицо. Из-за штабеля шлакоблоков, спотыкаясь, вышел человек и начал падать, разряжая пистолет в землю.
   Борзой увидел, что правый рукав его куртки горит. Положив винтовку, он сорвал с себя куртку и начал сбивать пламя все больше немеющей левой рукой.
   Наконец он потушил огонь и стал оглядываться по сторонам, лихорадочно размышляя, есть ли в куртке что-нибудь, идентифицирующее его личность. Только сигареты и зажигалка. Он схватил винтовку и спустился вниз от горящего дома, вставляя на ходу новый магазин.
   Он положил пустой магазин в карман брюк. Левая рука пока работала, он мог нести в ней кейс. Раздался выстрел, и пуля ударилась о лестничные перила. Борзой прыгнул вниз и упал на землю. Снова прозвучали выстрелы, теперь пули бились о бетонное покрытие стоянки автомобиля. Борзой направил винтовку на звуки выстрелов.
   - ФБР! Брось оружие!
   Борзой выстрелил, высокий чернокожий мужчина выстрелил в ответ. Правое бедро Борзого обожгла боль, но он продолжал стрелять. Мужчина упал рядом с лестницей.
   Борзой поковылял к автомобилю, волоча за собой кейс. Дом полыхал. Было слышно завывание сирен пожарных машин.
   Он нащупал в кармане ключи и открыл дверь автомобиля.
   Борзой посмотрел назад. Из-за лестницы выползал чернокожий. Куртка на нем горела, но он все еще держал пистолет в руке, поднимая ее для выстрела.
   Борзой положил винтовку на дверь машины и выпустил длинную очередь, потом еще одну. Тело агента ФБР дернулось, пистолет выпал из руки, и он упал лицом в грязь. Магазин винтовки был пуст.
   Борзой посмотрел на бедро. Из раны шла кровь, но не очень сильно. Он взглянул на левое плечо. Боль в плече, как и в левой части груди, была ужасной, но он понял, что бронежилет из кевлара защитил его, потому что крови не было. Он бросил винтовку на переднее сиденье, задев при этом раненое бедро. Сжав зубы, он перетерпел оглушившую его боль, поднял кейс и бросил его в машину.
   Встреча с Эвансом - придется ее отменить. Он сел за руль, сгибая и разгибая пальцы левой руки, чтобы хоть немного уменьшить онемение суставов. Затем достал носовой платок и наложил жгут. Должно хоть чуть-чуть помочь.
   Борзой захлопнул дверь, думая о том, что у него в запасе примерно десять минут, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет оказать ему медицинскую помощь, - иначе он просто лишится сознания от потери крови.
   Поворачивая ключ зажигания, он посмотрел на часы.