Эхерн Джерри. Выживших не было

   Поезд пыхтел на путях: два локомотива, три стандартных грузовых вагона в пятьдесят футов длиной, два телячьих вагона, в которых обычно перевозили в фортовую тюрьму арестованных офицеров, а в конце состава платформа и тормозной вагон.
   — Это Джи-Пи, — объяснял, склонившись над плечом Холдена, Чарли Тандерклэп, — шестнадцатицилиндровый дизельный двигатель с водяным охлаждением. Для этих гор — лучший локомотив в мире. За ним тепловоз такой же модели. Производство корпорации «Дженерал моторс». Этот мотор вытягивает восемьдесят две мили в час.
   Чарли Тандерклэп был из племени сиу и последнее десятилетие работал железнодорожным инженером в Британской Колумбии, Альберте и Саскачеване. Однако, когда в Америке настали тяжелые времена, пришлось вернуться из Канады, чтобы помочь соплеменникам. Холден смотрел на поезд сквозь наполовину затянутое паром ветровое стекло грузовика.
   Вокруг сновали жители Форт Девона, загружавшие один из вагонов. На крышах вагонов стояли часовые из президентских «Ударных отрядов» с винтовками М-16 наготове. Картина напомнила Холдену книги и кинохронику о нацистской Германии. Теперь такой страной стали Соединенные Штаты.
   Вагоны оказались такими, как надо.
   — Пойдем, — сказал Холден.
   — Говорит начальник конвоя, — Смит взял микрофон рации. — Движемся в Форт Девон, как планировалось. Ответа не нужно. Связь окончена. — Слова «как планировалось» означали, что они будут штурмовать поезд, как было задумано…
   Дэвид Холден носил форму полковника: с ней он превосходил по званию всех, кто попадется на пути до встречи с Романом Маковски и президентским советником Хобартом Таунсом. Командир гарнизона форта Маковски Юджин Льюис Хеклер имел звание подполковника.
   Во флоте Холден служил капитаном третьего ранга. Чин не столь уж маленький.
   Он вышел из головного грузовика. «Защитник» — под левым рукавом куртки. Нарисовать камуфляж на машинах оказалось делом нелегким, но, оглядев конвой, Холден увидел, что все же их раскрашенные грузовики не так легко отличить от настоящих, захваченных у «ударников».
   Смит в форме старшего сержанта вынул из нагрудного кармана бумагу с написанным на ней приказом.
   Единственной функцией приказа был выигрыш нескольких секунд — документ подделывался семидесятитрехлетней женщиной из племени арапахо, большую часть жизни (с перерывами на роды и кормление детей), проработавшую художницей. Когда поезд будет захвачен, в дело пойдут уже настоящие документы, с которыми они прорвутся сквозь кордон безопасности форта.
   Холден, Рози, Смит, Стил, Боб Тубирс и еще трое индейцев вышли из машин и пешком по снегу двинулись к поезду.
   Солнце поднялось выше и скрывалось лишь тонкой кромкой сине-серых туч.
   Холден оглянулся через плечо.
   Гарри Блэкдог из Калиспела, командир второго отряда, должен был занять позицию в лесу близ самого города, готовый прийти на помощь, если события начнут развиваться неблагоприятно.
   Холден очень надеялся, что такая подмога не понадобится. Отряд приближался к поезду, двигаясь параллельно путям. В обоих телячьих вагонах виднелись сбившиеся в кучу мужчины и женщины в истрепанной одежде. Дэвид ощутил прилив гордости, когда одна из женщин при виде их формы попыталась плюнуть сквозь решетки, а пленный офицер громко ругался.
   Они двигались к локомотиву. Лишь трое индейцев располагали винтовками М-16. У Холдена, Рози и остальных были только пистолеты.
   Один из офицеров, судя по всему, командовавший погрузкой вагона, до конца которой было еще не скоро, обернулся к ним и, отдав честь, произнес:
   — Доброе утро, сэр.
   — Лейтенант, — Холден отдал честь в ответ, — что здесь, собственно, происходит? — Годы военной службы научили: чтобы привести противника в замешательство, надо заставить его защищаться.
   — Гм-м, сэр?
   — Вы слышали меня, лейтенант? Что, черт подери, здесь происходит?
   Теперь Холдена отделяли от молодого офицера всего три фута.
   — Мы загружаем поезд… провиантом и амуницией… в форт, сэр.
   — Покажите ему приказ, сержант Смит.
   — Есть, сэр, — Мэтью Смит передал подложный приказ и сказал: — Прошу прощения, господин полковник, но я как раз вспомнил, что нам надо поправить сцепление на том грузовике.
   Эта фраза означала, что Смит определил, где надо нанести главный удар.
   — Очень хорошо, сержант, посмотрите.
   — Есть, сэр, — и Смит сказал, обращаясь к своим троим сержантам:
   — Третий автомобиль, джентльмены. Посмотрите на верх приборной доски и в центр. Возьмите нужные инструменты из второго от конца грузовика. Там в плоском ящичке все, что вам надо. Поищите хорошенько. — Эти слова переводились: сначала напасть на «ударников» в третьем вагоне по центру, затем на второй вагон от конца, с открытой платформы. — А с первого грузовика я все сам возьму. — Это значило, что работавшие в тандеме Смит и Стил возьмут на себя охранников, стоявших неподалеку от них на крыше первого вагона.
   Холден смотрел, как лейтенант стал внимательно читать приказ. Он не хотел давать ему слишком много времени и выхватил бумагу, бросив:
   — Как видите, мы собираемся сменить подполковника Хеклера и, судя по тому, как халатно здесь относятся к мерам безопасности, делаем это совершенно правильно.
   — Но сэр…
   Холден ожидал сигнала: первого выстрела.
   Послышались очереди из штурмовых винтовок. Холден выбросил левую руку вперед, и «Защитник» скользнул в его заблаговременно одетую в перчатку ладонь. Пальцы крепко сомкнулись на рукоятке, и клинок вошел лейтенанту в живот снизу вверх, в то время как правая рука Холдена потянулась к «Беретте» на правом боку. Роуз всадила офицеру пулю в переносицу.
   Краем глаза Дэвид видел, как Смит, пригнувшись, выстрелил, вытянув правую руку с «Береттой», по крыше первого вагона. Пистолет Стила заговорил лишь мгновением позже. Холден дважды выстрелил лейтенанту в грудь, чтобы, опрокинув его навзничь, высвободить нож, и, резко повернувшись направо, всадил две пули в одного из охранников, который, несмотря на ранение, продолжал вести огонь из М-16. Рози же четырежды выстрелила в часового, стоявшего на крыше второго вагона, и «ударник» вместе с винтовкой рухнул наземь.
   Снег в ярде от Холдена был изрыт пулями.
   Стил побежал обратно и, увидев, как еще один охранник просунул голову между вагонами с другой стороны поезда, дважды выстрелил ему в голову. Трое индейцев в форме сержантов пустили очереди из штурмовых винтовок по открытой платформе, но находившиеся там пулеметчики повели ответный огонь.
   Холден опустился на колено, взявшись за рукоятку «Беретты» обеими руками. Смит стоял рядом с ним прямо, как дуэлянт, держа пистолет на вытянутой руке. Оба стали стрелять в двоих солдат, залегших за пулеметом М-60. Рози, распластавшись перед ними, пускала пули в охранников на крыше второго вагона.
   Пулемет дал длинную очередь. Один из индейцев упал.
   Но пулеметчик был мертв.
   И его помощник тоже.
   Один из «ударников» побежал к пулемету, стреляя на ходу из М-16, но Боб Тубирс вскочил на платформу и, выстрелив в него в упор раз шесть, в конце концов уложил наповал.
   Холден оглянулся на крыши вагонов. Стил стоял на третьем, обстреливая платформу.
   Дэвид встал. Рози, поднимаясь по лестнице на крышу второго вагона, стреляла в охранника, бегущего к ней по снегу. Ответная очередь из М-16 пробила стенку вагона. Холден повернулся и выстрелил, но солдат с окровавленными шеей и щекой уже падал, сбитый пулей Рози.
   Последовало еще несколько спорадических выстрелов. Затем огонь прекратился. Смит взял рацию.
   — Говорит Смит. Гарри, двигай сюда, помоги нам собраться. Поставь с полдюжины людей на обоих концах главной улицы. Всех «ударников», кроме наших, расстреливайте. Связь окончена.
   — Освободи людей в телячьих вагонах, Боб, — крикнул Холден, меняя обойму в пистолете, — и посади их в машины.
   — Сделаю.
   Холден наклонился над телом убитого солдата, вытер кровь с ножа, вложил лезвие в ножны и двинулся вдоль состава.
   Рози подбежала к Холдену справа, Чарли Тандерклэп — слева.
   Машинист и офицер президентских «Ударных отрядов» стояли в кабине локомотива, подняв руки вверх.
   — Ваши услуги не потребуются, машинист, выходите, — сказал Дэвид и перевел взгляд на мужчину с капитанскими погонами. — Вы здесь главный?
   — Да, сэр… что, черт возьми…
   — Заткнись, или я последую логике и забрызгаю твоими мозгами всю кабину. Отдавай свои приказы. Сразу. Иначе ты — труп.
   Роуз вскочила в открытую дверь кабины и приставила дуло пистолета к левому виску капитана. На куртке офицера была вышита его фамилия. Джонс. «Как оригинально, — подумал Холден. — Джонс начал передавать приказы…»

* * *

   — Тогда я впервые побывал в настоящем бою, — говорил Уиздом Тубирс, переведя взгляд от доклада на все еще не открытый памятник. — Меня взял с собой Рэнди Блюменталь, сотрудник ФБР, которого разыскивали власти за то, что он остался верен убитому президенту и своему шефу Лютеру Стилу. С Рэнди мы сразу подружились, возможно, потому, что как самый молодой сотрудник отдела в Метроу Рэнди был почти что моим сверстником. Но, кроме того, я думаю, он не отпускал меня от себя, чтобы обеспечить мне максимальную безопасность. Мой отчим Мэтью Смит был, конечно, вместе с Лютером Стилом, профессором Дэвидом Холденом и Рози Шеперд — Холден, самыми деятельными и славными патриотами за все время существования организации. Я, агент Блюменталь и две дюжины коренных американцев удерживали одну из зенитных установок, захваченных «патриотами» вместе с индейскими борцами за свободу, чтобы предотвратить удар с воздуха по поезду, на котором собирались вывезти пленных офицеров из форта Маковски. Конечно, все мы знаем, что произошло тогда, и никогда не забудем жертв, принесенных в этот день.

Глава тридцатая

   Дэвид Холден, оглядываясь, бежал по неглубокому снегу вдоль головного локомотива. Треугольник ослепительных желто-белых фар на фоне густой синевы снеговых туч делал машину похожей на обложку научно-фантастической книги. Когда была жива Элизабет, Дэвид подрабатывал, рисуя подобные обложки.
   Рози вытянула руку из кабины, но Холден отпрянул: локомотив выпустил снеговой плуг, похожий на скотосбрасыватель прошлого века. Теперь все готово. Дэвид прыгнул в кабину, одновременно схватив и ладонь Рози, и перила.
   Никто в Форт Девоне не преследовал их, и ничего необычного не происходило вблизи состава.
   Дизельный мотор загудел, и Чарли Тандерклэп стал наращивать скорость.
   Вагоны с помощью местных жителей разгрузили, частично настелив ложный пол. Когда под настилы спрятались индейцы, «патриоты» добавили оставшиеся детали пола.
   Освобожденных пленников отпустили, но самых крепких попросили отправиться в форт, чтобы, оставаясь в телячьих вагонах, они закрывали собой индейских воинов.
   — Я отключил механизм превышения скорости, — сказал Чарли Тандерклэп обернувшемуся к нему Дэвиду Холдену. — Он автоматически прекращает поступление топлива в цилиндры, если скорость становится слишком большой. Но я могу контролировать этот процесс с помощью ручного управления. Мне надо следить за дорогой. Ведь если мы на что-нибудь наткнемся, то произойдет немедленное выключение машины.
   — Согласен, — Холден кивнул, захлопывая дверь за собой. Рози потирала одетыми в перчатки ладонями. Он прикоснулся губами к ее лбу. — Расслабься.
   — Сколько нам ехать до форта?
   Дэвид посмотрел сперва на часы, затем на Чарли и спросил:
   — Минут двадцать пять?
   — Примерно так.
   Из рации донесся голос Смита. Холден ответил:
   — Говорит лидер группы. Слышимость хорошая. Прием.
   — Просто проверяю связь. У нас все в порядке. Прием.
   — Хорошо. Связь окончена, — Дэвид положил микрофон и взглянул на Рози, а потом на машиниста. — Предположим, все сложится хорошо и мы вырвемся оттуда… Второй локомотив готов?
   — Все механизмы проверены и находятся в хорошем состоянии. Можно заранее залить горючее, и все будет готово. Не забудьте, профессор, тогда нам придется ехать не в гору, как сейчас, а под гору.
   Холден кивнул. Он потянулся к руке Рози. Та сняла перчатку и вложила свою ладонь в его.
   Дэвид выглянул в окно.
   Повсюду лежал снег. При ярком солнце его белизна казалась ослепительной.
   Чем выше они забирались в горы, тем глубже становился снег, тем упорнее он заползал на колею, даже покрывая серый гравий между шпалами. Все грознее поднимались гранитные горные вершины, под которыми извивалась дорога. А у подножия гор и на кое-каких низких склонах стояли вечнозеленые деревья. Их ветви прогибались под густым, налипшим снегом.
   Поезд повернул. Слева появилась река, местами серая, как ружейные стволы, местами черная. Темно-синий лед сковал ее у берегов. Холден крепче сжал руку Рози…
   Противник наступал там, где и предвидел Рэнди Блюменталь: с западного склона, лежавшего ниже бункера. Уиздом Тубирс забрал винтовку М-16 у одного из убитых «ударников», охранявших зенитную установку, и, прижав приклад к плечу, смотрел сквозь амбразуру.
   Он ждал команды от Рэнди Блюменталя.
   Ему раньше никогда не приходилось целиться в человека. Поэтому его подташнивало, сердце колотилось, руки и лоб покрывала испарина.
   Через амбразуру местность просматривалась неважно, но он насчитал не менее тридцати солдат. Уиздом снял палец со спускового крючка, пару раз согнул его, расслабляя мышцы, и вновь прижал к самому кончику крючка.
   Дыша учащенно и сбивчиво, он вспоминал так часто повторяемые слова Мэтью: «Тело — это платформа, с которой выпускается снаряд. Оружие, каким бы оно ни было, всего лишь носитель. Если платформа колеблется, то ни о какой точности говорить не приходится. И запомни, Уиздом, один из главных ключей для устойчивости платформы — контроль дыхания».
   Уиздом заставил себя дышать помедленней.
   Холодный воздух, врываясь в амбразуру, обжигал ему лицо. Но он радовался этому: так обострялись ощущения. Амбразуры величиной с большую монету были выбиты в стене бункера с помощью пластиковой взрывчатки. Края у них вышли неровные, но размер — на удивление подходящий.
   Уиздом видел: число противников растет. Что же не так?
   Отчего Рэнди Блюменталь не приказывает открыть огонь?
   И Уиздом не стрелял, ожидая приказа, полагаясь на командира.
   Он уже овладел дыханием, и винтовка почти не вздрагивала. Уиздом расслабил мышцы, чтобы улучшить циркуляцию крови, чтобы руки и ноги ненароком не вздрогнули.
   И внезапно у него перехватило дыхание.
   Рэнди Блюменталь наконец отдал приказ открыть огонь.
   И, когда в прорези прицела показался устремившийся к амбразуре офицер президентских «Ударных отрядов», палец Уиздома двинулся почти автоматически. Винтовка чуть выдвинулась вперед и прозвучала коротая — четыре-пять выстрелов — очередь.
   Офицер упал как подкошенный.
   Уиздом убрал щеку от приклада.
   Его тело трясло, как в лихорадке.
   И, когда глаза уже стали застилаться слезами, он увидел, как вражеский солдат опустился на колено и двое других по сторонам сделали то же самое. На плече солдата появилось что-то похожее на длинную трубку. И Уиздом понял, что это реактивный гранатомет, базука.
   Смахивая слезы рукавом куртки, он навел оружие на человека с базукой.
   Уиздом выстрелил. Пуля взбила снег рядом с гранатометчиком, оставив самого солдата невредимым.
   Ответные пули ударили в края амбразуры. Бетонная крошка посыпалась Уиздому на винтовку, ветер нес ее прямо в глаза. Приподняв оружие повыше, он выстрелил снова.
   Тело гранатометчика отбросило назад, а снаряд полетел, но не в сторону бункера, а вверх, оставляя за собой хвост серого дыма. Затем уклонился вправо, почти уйдя из поля зрения Уиздома, и взорвался. Судя по всему, несколько солдат-»ударников» пали от собственного оружия.
   Уиздом Тубирс нашел себе очередную мишень. Еще один противник. Он выстрелил и, очевидно, убил его первой же пулей. Кровь хлынула из горла, заливая белый снег.
   Уиздом продолжал стрелять, пока не израсходовал весь магазин, быстро припомнил, как перезаряжать винтовку, выбросил пустой рожок, вставил новый и опять стал у амбразуры.
   Впервые с начала боя он ощутил окружающую какофонию, ружейная стрельба раздавалась со всех сторон, взрывы гремели по всему периметру бункера.
   Наконец один, а может, два спаренных пулемета с дистанционным управлением открыли огонь с купола бункера. Солдаты валились, как костяшки домино.
   Уиздом продолжал стрелять…
   Чарли Тандерклэп сидел в кресле машиниста, краем глаза глядя в окно справа.
   — Профессор! Я вижу форт.
   — Посмотри на меня, Рози, — сказал Дэвид Холден, остановив взгляд на жене. — Я люблю тебя.
   — И я люблю тебя, Дэвид, — она погладила его лицо.
   Он обнял ее и, крепко прижав к себе, поцеловал.
   Если хоть на секунду позабыть обо всем, думая лишь о ней, тогда все, что случится потом, уже не будет иметь никакого значения.

Глава тридцать первая

   Когда поезд вышел из промозглой черноты короткого тоннеля, железнодорожная колея рассекла шоссе, шедшее параллельно с ней последние двадцать миль. Справа от рельсов была двухрядная дорога на север, слева — такая же дорога на юг. Само шоссе было чистым, но по обеим его сторонам стояли сугробы выше человеческого роста.
   Всего в нескольких милях отсюда находились передовые укрепления форта. Дорога резко пошла в гору, поднимаясь к Уидоус Тейбл — скалистому плато, с трех сторон нависавшему над каньоном. На дальней оконечности плато возвышались бетонированные стены, опутанные колючей проволокой, по которой был пущен электрический ток. За стенами стояли многоэтажные соединенные друг с другом блокгаузы, представлявшие собой собственно форт. Холден навел бинокль. Шлагбаумы были опущены и над шоссе, и над железнодорожными путями.
   Сидевший рядом с Холденом Чарли Тандерклэп уже начал сбавлять скорость.
   Рози вынула черный «Детоникс» сорок пятого калибра из-под футболки, взвела курок, поставила предохранитель и запрятала этот пистолет вместе с «Глоком» в холодильник за два шестибутылочных ящика пепси-колы. Когда она отошла от холодильника, Холден взглянул ей в глаза.
   — На всякий случай, — Роуз улыбнулась.
   Большой нож в черных ножнах оставался у нее на портупее.
   Холден вновь посмотрел на бумаги, захваченные у капитана президентских «Ударных отрядов», оставшегося в Форт Девоне в плену у местных жителей.
   Согласно путевому листу, поезд с припасами и пленниками должен был прибыть в форт Маковски, оставить там как человеческий, так и неодушевленный груз, и тут же отбыть в Хелену, где вечером предстояло погрузить в вагоны новый этап пленников, доставленных туда грузовиками и по железной дороге. Чтобы все прошло по расписанию, поезду нельзя было задерживаться в форте Маковски.
   Поэтому надо надеяться, что в зоне наружного контроля к ним придираться не станут.
   Холден отложил бумаги…
   Билл Раннингдир двигался вдоль купола бункера с «Узи» на боку. Он шел пригнувшись. Сейчас по нему стреляли с трех сторон. Один из находившихся на куполе пулеметов с дистанционным управлением уничтожили еще когда «Патриоты» вместе со своими индейскими союзниками захватили укрепление. А дверца второй амбразуры была повреждена и пулемету пришлось замолчать. «Ударники» атаковали бункер большими силами около часа назад. Пока никто не имел перевеса, но солдаты обладали преимуществом и в численности, и в вооружении, и чем дольше длился бы бой, тем весомей становились их шансы на победу.
   Пулемет с дистанционным управлением склонил бы чашу весов на сторону «Патриотов» и индейцев.
   Раннингдир приблизился к вершине купола, но ему пришлось залечь и отпрянуть: автоматные очереди «ударников» ударили в бетон прямо перед ним.
   Он подал «Узи» вперед.
   Затем подождал, когда огонь стихнет, и вновь устремился к вершине купола. Пули барабанили рядом с ним, осыпая лицо снегом и бетонной крошкой. Он упорно полз вперед. Правая ладонь кровоточила, но думать об этом было некогда.
   Билл продолжал карабкаться по куполу бункера, стараясь как можно плотнее прижимать свое тело к бетону.
   Пуля пробила ему левое бедро. Раннингдир юзом заскользил вниз, но принялся цепляться за холодный шершавый бетон обеими руками и наконец остановился.
   Он посмотрел на раненую ногу. Снег и поверхность купола вокруг нее покраснели от крови. Билл громко выругался.
   Он перевернулся на спину, оторвал кусок штанины и туго обвязал им рану, закрыв глаза и скрежеща зубами от боли.
   Вновь стрельба. Теперь огонь вели ярдов с пятидесяти к северу.
   Раннингдир выдвинул «Узи», приложил автомат к плечу и дал две короткие очереди. Когда последовал ответный огонь, он стал стрелять в ту сторону длинными очередями, опустошив тридцатидвухпатронный магазин.
   Выброшенный рожок скользнул на землю по куполу бункера, Билл вставил новый (теперь на двадцать патронов) и принялся вновь карабкаться вверх.
   Он опять приблизился к вершине купола. Пули ударили рядом, взбивая снег, лед и бетонную крошку. Раннингдир отпрянул. Прямо перед ним виднелось полуоткрытое окошко амбразуры. Билл вновь стал карабкаться вверх.
   Пуля вошла ему в спину. Он распластался, громко ругаясь от боли, но в этот раз удержался на месте.
   Раннингдир покачал головой, чтобы прояснить сознание.
   Он вспомнил свою жизнь: классический пример для телефильма — потенциальный малолетний преступник, едва ли не с пеленок познавший убогость и жестокость жизни в резервации. Ранний уход из школы.
   Билл никогда не понимал, что изменило его судьбу, но он вернулся в школу, окончил ее, затем колледж и поступил на службу в Федеральное бюро расследований, всегда втайне думая, что его взяли туда лишь из-за специальной квоты для небелых.
   Но все складывалось для него как нельзя лучше. Работа пришлась по душе. Больше нее Раннингдир любил лишь Родину.
   Билл вновь принялся карабкаться и наконец достиг заклинившей дверцы амбразуры. Он взял автомат за ствол, сунул приклад в щель, протолкнул его вперед и навалился на дверь всем телом, используя «Узи» в качестве ломика.
   Дверца не поддавалась.
   Раннингдир опустился на правое колено. Левая нога больше не слушалась его. Он толкнул дверцу изо всех сил.
   Послышался щелчок, и она широко распахнулась.
   Склонясь над амбразурой, Билл внезапно ощутил пулю, засевшую в спине. Он стал скользить вниз, автомат вылетел из рук, левое плечо ударилось о бордюр купола, послышался оглушительный треск, и Раннингдир полетел на землю.
   Он упал на спину глубоко в сугроб и вскрикнул от боли.
   С трудом повернув голову, Билл увидел, как один из солдат бежит к нему с винтовкой М-16. Но не стреляет. Очевидно, хочет прикончить штыком. Раннингдир улыбнулся.
   Его правая рука сжимала рукоятку висевшего на поясе «Зиг-Зауэра». Он схватился за нее, еще слетая с купола.
   Билл услышал, как высоко над ним заработал спаренный пулемет. Его огонь решит исход боя.
   «Ударник» со штыком походил на тысячи уличных подонков, которых Билл повидал в наркоманских притонах, в полицейских участках, на плитах морга.
   Он поднял пистолет и дважды выстрелил, сперва в шею, затем в лицо, громко произнеся: — Сейчас ты проиграл, ублюдок.
   Раннингдир ощутил, как острая боль пробежала вверх по позвоночнику, ударив в голову. Руки и ноги стали сводить судороги. Пистолет упал в снег. — Господи, — пробормотал Билл.
   Затем нарастающая боль в его голове словно взорвалась, и он закрыл глаза.

Глава тридцать вторая

   Семафоры поднялись, и капрал с поста наружного наблюдения вернул документы Дэвиду Холдену, отдав честь и сказав:
   — Спасибо, сэр.
   Холден отдал честь в ответ.
   Чарли вновь запустил мотор, и поезд медленно двинулся вдоль линии проволочных заграждений, за которыми лежали минные поля и другие ловушки.
   Холден посмотрел сперва на часы, затем на Рози.
   Он перевел взгляд вперед. Внутренние ворота оставались закрытыми. Если подполковник Хеклер действительно был хитрым тактиком, то ему и следовало держать их закрытыми, чтобы поезду пришлось остановиться и попытаться дать задний ход. Тогда-то капкан и захлопнется. Но Холден надеялся, что противник не столь хитер.
   Ворота начали открываться.
   Дэвид услышал, как рядом его жена (жена!) громко вздохнула. Стил, Смит и несколько индейцев еще у наружного поста залезли на крыши вагонов, как обычных, так и тех, где находились пленники. «Все, как у настоящих «ударников», — заметил про себя Холден.
   Наконец ворота полностью открылись. Казалось, крепость жила обычной жизнью. Часовые прохаживались по стенам за рядами электрифицированной колючей проволоки, но их было не больше, чем Холден видел ранее, когда наблюдал за прибытием и отправлением поездов в форте Маковски.
   Эта рутинность и беспокоила его больше всего, вселяя еще большую уверенность в то, что капкан наготове.
   Ряды соединенных друг с другом многоэтажных блокгаузов теперь можно было рассмотреть, как никогда, подробно. Здания блочной конструкции, но на вид прочные. Сооружения, казавшиеся изолированными, соединялись друг с другом округлыми тоннелями, напоминавшими входы в эскимосские иглу.