Екатерина Вильмонт. Черт-те что и сбоку бантик

 
   Когда Наташа добралась до дому, выяснилось, что Аська уже заснула.
   – Она так умаялась на катке…
   – Она поела?
   – Только яблоко съела. Они же еще в кафе ходили. Ну, что там у тебя?
   – Ох, Артур, меня пригласили вести программу на канале «Супер»!
   – Какую программу?
   – «С глазу на глаз». Я буду брать интервью у разных знаменитостей!
   – Ты согласилась?
   – Артур, о чем ты спрашиваешь? Конечно, согласилась!
   – А с мужем посоветоваться не надо?
   – О чем тут советоваться? Такой шанс бывает раз в жизни!
   – Но ты вроде бы никогда не стремилась стать медийным лицом!
   – Да, потому что я реалистка и прекрасно понимала, что пробиться туда очень сложно, но тут такой случай, не отказываться же мне!
   – А о ребенке ты забыла?
   – Почему? Артур, я не пойму, ты что, недоволен? А я думала, ты за меня порадуешься!
   – Извини, не оправдал твоих ожиданий! Неужто так охота светиться на экране?
   – Да как ты не понимаешь? Это же безумно интересно! Разные люди… Разные настроения… Собственно это то, ради чего я подалась в журналистику. Просто это будет еще и на телевидении. Кстати, не факт, что программа будет пользоваться успехом. Если рейтинги будут плохие, ее закроют, как нечего делать.
   – И ты впадешь в депрессию! Очень умно!
   – Нет, в депрессию я точно не впаду, просто буду заниматься тем, чем раньше. Только и всего.
   – Наивно! Телевидение это отрава! Наркотик!
   – Далеко не для всех. А, между прочим, мне там обещают неплохо платить. Что тоже не помешает. Но придется найти домработницу. Я вряд ли буду справляться с хозяйством.
   – Это понятно, но…
   – На оплату домработницы моих денег хватит и еще останется.
   – И что, ты уже подписала договор?
   – Нет, конечно. Надо будет еще снять пилот.
   – То есть это еще не окончательно? Все еще может не состояться?
   – Может. А тебе бы хотелось, чтобы это не состоялось?
   – Если честно, то да.
   – Ну знаешь! – смертельно обиделась Наташа. – Я думала ты… А ведь меня предупреждали!
   – Кто и о чем тебя предупреждал, хотелось бы знать?
   – Неважно! Это тебя уже не касается!
   – Что значит – уже не касается?
   – Это значит… это значит… – Наташа чувствовала как к горлу подступает комок и глаза наливаются слезами.
   Артур понял, что перегнул палку. Подошел, обнял.
   – Наташка, не глупи! Ты еще даже договор не подписала, а мы уже ссоримся! Неужели телевидение стоит того, чтобы разрушать семью? Это же глупо! Ты сама знаешь прекрасно, что у телезвезд женского пола, как правило, не складывается семейная жизнь. Или разрушается… Тебе это надо?
   – Ничего не разрушается, когда люди с уважением относятся друг к другу. Ты всегда относился к моей работе как к прихоти, необременительной прихоти!
   – Неправда! Я всегда читал твои статьи, что-то советовал и вообще, но…
   – Тогда попробуй отнестись с уважением и к моей новой работе. Не волнуйся, я тебя не опозорю. Пусти меня, я не хочу…
   – Дуреха ты, Наташка, ну охота тебе в это болото, ради бога! Но не забывай, что ты прежде всего мать!
   – Но я не мать-одиночка! У моей дочери есть отец и бабушка, как-нибудь… Кроме того, съемки будут не каждый день, и на дочь у меня всегда найдется время!
   – Ну и прекрасно. Делай что хочешь! – раздраженно отмахнулся Артур.

Часть вторая

   Идея снимать программу в кафе провалилась. Это оказалось нерентабельно и слишком утомительно для группы.
   К концу съемочного дня Наташа чувствовала себя как выжатый лимон. Сил не было ни на что. Четыре интервью в день и все с полным напряжением, нельзя расслабиться ни на секунду. Хорошо еще, что последней была знаменитая питерская балерина, красивая и умная женщина, с хорошим чувством юмора. Говорить с ней было легко и приятно. К тому же Наташа не раз видела ее на сцене, искренне восхищалась ее талантом.
   – Спасибо, Ариадна! – сказала ей Наташа, когда выключились камеры и балерина собралась уходить.
   – Это вам спасибо, мне кажется, это было лучшее интервью в моей жизни. Обычно задают какие-то стереотипные вопросы, а у вас так много неожиданного. Получается живой разговор, и вам я смогла сказать то, чего никогда не сказала бы другому интервьюеру. Я ведь отказывалась сначала, а потом мне показали вашу беседу с Сизовой и я восхитилась. Скажите, а когда будет эфир?
   – О, этого я еще не знаю. Но вам непременно сообщат!
   Они простились как добрые знакомые.
   – Что, Натулька, выдохлась? – спросил режиссер.
   – Просто мертвая…
   Наташа медленно направилась в гримерную, снять грим. Ей казалось, что он какой-то тяжелый…
   – Садись, красавица, – сказал гример Левочка. – Знаешь, лапуля, я всегда смотрю твои съемки. Мне интересно. Ты умеешь из людей такое вытащить…
   – Спасибо, Левочка, скажи, почему мне к концу дня кажется, что грим давит?
   – А ты как думала? К вечеру какой слой у тебя на коже?
   – А может, надо после каждой съемки снимать? А потом заново накладывать?
   – Да нет, грим хороший, дорогущий, Кузьмин для тебя на самый лучший расщедрился…
   – Кузьмин? Он вникает в такие вещи? – искренне поразилась Наташа.
   – А то!
   Наташа не видела Кузьмина уже месяца три. Раза два он звонил ей, говорил приятные вещи – что он очень доволен, что у программы рейтинги растут, что многие медийные лица сами звонят ему и просят, а кое-кто даже требует, чтобы их пригласили на программу.
   – Лапуля, ты за рулем?
   – Нет. Я после четвертой съемки не могу вести машину. Меня отвозят.
   – Ну, вот и готово. Ты только на ночь крем не клади. Пусть кожа отдохнет, а утром масочку, и будешь как новая.
   – Спасибо, Левочка.
   – Наташа, вы еще здесь? – влетела в гримерку Люба, помощница Кузьмина. – Наташа, у нас в следующие выходные выезд на природу.
   – Куда? Зачем?
   – Ну так канализация же!
   – Что? – не поняла Наташа.
   – Да это хохма такая, Петровых придумал. Канал приглашает своих региональных партнеров на совещание, так называемый съезд станций, два с половиной дня работаем, потом тусовка. Все обставляется очень роскошно, собираются все спонсоры…
   – А можно мне не приезжать?
   – Ни под каким видом! Вы сейчас одна из главных наших фишек. Короче, Глеб Витальевич наказал, чтобы вы были всенепременно. Будет презентация новых проектов, вручение профессиональных призов…
   – А я там зачем?
   – А вы и другие лица канала как крем на тортике. Выезжаем в четверг вечером. Нужно вечернее платье.
   – Господи помилуй! А у меня же в пятницу съемочный день. Я, если так уж необходимо, приеду в субботу утром.
   – Хорошо. Я записываю.
   – Наташа, машина ждет! – крикнул кто-то.
   – Уже иду.
   Завтра полдня буду спать. Она знала, что после съемочного дня заснуть ей удастся только уже под утро. Она будет прокручивать в голове весь день, все четыре встречи, терзаться сомнениями – не зря ли я задала тому-то тот-то вопрос, не надо ли вырезать неловкую оговорку гостя. Она всегда присутствовала на монтаже программ. И нередко вступала в жестокий спор с режиссером. Поначалу он сердился, ворчал, но она сумела убедить его в необходимости ее присутствия.
   – Ты пойми, в этой его неловкости виновата я, так почему он должен расплачиваться за мою невольную бестактность?
   – Что ты все берешь на себя? И потом, смотреть программу с такими вот живыми вкраплениями будет интереснее!
   Иногда она соглашалась с режиссером, иногда он с ней, и в результате они нашли общий язык.
   – Но вообще-то, Наталья, ты для телевидения слишком порядочная. Ничего, пройдет!
   – Ты хочешь сказать, что я стану непорядочной?
   – Ну, не то чтобы непорядочной… Но обнаглеешь, обозлишься, цинизму наберешься.
   – Хорошо, что предупредил, Вовик! Буду следить за собой!
 
   Дома у Наташи все как будто устаканилось. Артур даже как-то сказал:
   – А знаешь, о твоей программе много говорят…
   – Кто говорит?
   – Да многие. Практически куда ни придешь, везде девушки обсуждают ее и тебя заодно. Как ты была одета, как причесана, какие на тебе были цацки…
   – Тебе это неприятно?
   – Да нет, скорее наоборот. Я тобой горжусь.
   – Ну вот, а я из-за тебя проиграла бутылку бейлиса.
   – Разумеется, Лорке? Это она любительница бейлиса. И она меня не любит.
   Но больше всех гордился Наташей ее брат. Поскольку в час выхода программы он всегда был на работе, то все программы записывал и с пристрастием смотрел в свободное время. А потом обязательно звонил сестре:
   – Наташка, ты такая молодчина, я так тобой горжусь!
 
   В квартире было тихо. Аська уже спала. Наташа заглянула в спальню. Мужа не было. Но не мог же он уйти, оставив Аську одну в квартире? Она обнаружила его в гостиной. Он спал на диване, положив на живот какой-то журнал. Вот и хорошо. Все спят. Она не стала будить мужа, знала, что он скоро сам проснется. Видно, тоже вымотался за неделю. Она на цыпочках и со спокойным сердцем отправилась на кухню. После тяжелого съемочного дня ужасно хотелось есть. Она налила себе тарелку грибного супа и сунула в микроволновку, почему-то после съемочного дня она ела именно суп, который в обычные дни не ела почти никогда. Вот такие причуды измученного организма.
   В дверях появился заспанный муж.
   – Щи хлебаешь?
   – Не совсем щи. Но хлебаю. Очень вкусно.
   – Ты вообще хорошо готовишь и слава богу еще успеваешь это делать.
   – Артур, не ворчи.
   – Устала?
   – Как всегда.
   – Кто у тебя сегодня был?
   – Никита Порываев, Игумнова, Мещеряков и Ариадна Потоцкая.
   – А Мещеряков это кто?
   – Киноактер. Николай Мещеряков.
   – Не знаю такого.
   – Ничего не потерял. Красивый болван.
   – Зачем звала?
   – Это не я. Он снялся в новом сериале нашего канала.
   – Ты выставила его на посмешище?
   – Да нет, не та фигура.
   – Наташ, тебе еще не надоело?
   – С ума сошел! Мне так интересно! Да, кстати, в следующую субботу и воскресенье меня не будет.
   – А что такое?
   – Меня сливают в канализацию, – хмыкнула Наташа.
   – Что это значит? – недовольно осведомился Артур.
   Наташа объяснила.
   – Так, теперь уже и выходные заняты. Надо брать домработницу. Мне, кстати, Дебора Дмитриевна предлагала…
   Дебора Дмитриевна была старшей коллегой Артура, которую он безмерно уважал.
   – Да? Пожалуй, действительно, надо взять кого-то. А то у меня столько работы помимо съемок, да еще меня приглашают на интервью…
   – Не понял!
   – Ну, у меня тоже хотят взять интервью для Первого канала и для журнала «Космополитен». Да и готовиться к съемкам надо…
   – Да, кто бы мог подумать… А меня, между прочим, тоже пригласили на телевидение!
   – Куда это?
   – В программу «Судьи и судьбы».
   – Ты согласился?
   – А почему бы и нет? Я в конце концов не последний в этом городе адвокат.
   – Ну что ж… Может, ты скоро тоже пропишешься на телевидении и будет у нас телесемья!
   – Ты недовольна?
   – С чего ты взял? Сходи, попробуй.
   …Съемка была в самом разгаре, когда у монитора вдруг возник Кузьмин.
   – Что тут у вас?
   – Да черт знает что, – проворчал кто-то.
   – Что такое?
   – Да Наташка, бедолага, бьется с Мелеховым, никак его не расшевелит. Он застыл в своем величии. Тупица! – вынесла вердикт редактор Лена.
   Кузьмин опустился на подставленный ему стул. На экране Наташа и вправду маялась. Писатель Мелехов был непробиваем. Отвечал на вопросы вяло, односложно и, пожалуй, даже слегка презрительно. Бедная девочка… Ну, если у нее ничего не выйдет, мы просто не дадим это в эфир. И вдруг…
   – Скажите, Генрих Вячеславович, а вы хороший человек? – вдруг разозлилась Наташа.
   Писатель, не ожидавший такого вопроса, вдруг словно проснулся.
   – А почему вы об этом спрашиваете? Вы что-то прочли обо мне в Интернете? Мало ли какие гадости там о людях пишут! Или вы знакомы с моей бывшей?
   – Да что вы, я ничего такого не имела в виду! Я просто спросила. А вы не ответили и почему-то забеспокоились…
   – Да! Я хороший человек! Чтобы обо мне ни говорили. Я всегда соблюдаю основной закон…
   – Конституцию? – неподражаемо подняла бровь Наташа.
   – Нет, для меня основной закон это десять библейских заповедей!
   – И вы их никогда не нарушаете?
   – Представьте себе!
   – Все-все?
   – Да!
   – О, это поистине достойно восхищения! Но тут есть некие противоречия. Вот, например, не сотвори себе кумира, а в вашем интервью журналу «Огонек» вы признаетесь, что ваш кумир это Достоевский… – с лукавой улыбкой заметила Наташа.
   – Это совершенно иное дело!
   – Но все-таки кумир?
   – Я не принимаю этого упрека!
   – Хорошо! А как быть с заповедью «Не прелюбодействуй»?
   – Вы обвиняете меня в прелюбодеянии? – взвился писатель.
   – Боже сохрани! Но вы сами говорили моему коллеге на канале НТВ, что вы… Цитирую: «Я могу сказать о себе, что я бабник, ну просто не в силах устоять перед красивой бабенкой. И вообще, друзья называют меня «альфа-самцом». Или вы альфа-самец-теоретик?
   – Что вы себе позволяете, девушка?
   – Ничего. Просто констатирую очередное противоречие. Вот уже две заповеди вы точно нарушаете, а там еще и третья сама собой напрашивается…
   – Это какая же?
   – «Не возжелай жены ближнего своего». А, Генрих Вячеславович?
   Слава богу, у писателя хватило ума расхохотаться. Он лукаво погрозил Наташе пальчиком.
   – Да, не зря мне говорили, что с вами надо держать ухо востро!
   Дальше беседа потекла уже нормально.
   – Ах, какая девка! – хлопнул в ладоши режиссер. – Вырулила! Но при этом всем показала, какой дурак этот Мелехов. Да, Глеб Витальевич, это поистине бесценный кадр.
   – Скоро на нас такой наезд в сети будет, – вздохнула редактор Алла Георгиевна.
   – Ничего, зато рейтинги подскочат до небес! Наверняка Мелехов завтра будет в сети жаловаться на наш канал, на Наташу, а нам только того и нужно! – смеялся Кузьмин. – Скажите, Володя, я вот что подумал, а может, нам снимать все-таки по три программы в день, но два дня в неделю?
   – Хозяин – барин! Но вообще-то Наташка в конце четвертой программы уже неживая. Мы-то отработали смену и домой, а она… Хотя, судя по сегодняшней съемке, еще о-го-го!
   – Ладно, подумаем.
   Съемка закончилась. Из студии вышел Мелехов. И сразу испарился, даже не сняв грим. Вскоре вышел оператор, а потом появилась Наташа. Она была страшно возбуждена.
   – Вова, скажи, получилось хоть что-то?
   – Ну, ты, мать, дала! Я сперва думал в брак все пойдет, а ты так его раскрутила!
   И тут Наташа увидела Кузьмина.
   – Глеб Витальевич? Какими судьбами?
   – Да вот был тут, зашел посмотреть… Лихо вы его! Как вам в голову пришло спросить, хороший ли он человек?
   – Не знаю. Просто я уже начинала его ненавидеть… – засмеялась она.
   – Молодчина! Просто восторг!
   – Ну, первую часть, наверное, надо будет слегка сократить, а то зрители со скуки помрут.
   – Чепуха! Дадим рекламную нарезку из самых острых моментов, сама что ли не знаешь, – заметил Володя.
   – Ох, я так устала, что уже плохо соображаю. Простите, Глеб Витальевич, мне надо поскорее снять грим, к концу съемок он на меня давит…
   – Да-да, конечно. Надеюсь, вы завтра будете на нашем мероприятии?
   – Это обязательно?
   – Да, Наташа, уж не взыщите, но…
   – Хорошо, я буду. К которому часу?
   – Ну, вам можно приехать к часу. А мне с самого утра, – вздохнул он. – Основная масса народу уже там. Я пришлю за вами машину к двенадцати.
   – Да я могла бы и сама.
   – Нет-нет, машина будет.
   – Спасибо.
   – Наташа, я хотел еще… А впрочем, поговорим на природе, вы слишком устали.
   – Да, спасибо.
   – Спокойно ночи, Наташа.
 
   – А тебе обязательно мчаться на эту тусовку? – с недовольным видом спросил Артур.
   – Увы! Думаешь, мне хочется?
   – Откуда я знаю?
   – Ты прекрасно знаешь, что я в принципе не люблю тусовок.
   – Ну, мало ли что было раньше, до эпохи телевидения.
   В голосе мужа Наташе послышалось явное недовольство. Но она так устала, что предпочла не обращать на это внимания. Поворчит, перестанет.
 
   Когда объявили так называемый кофе-брейк, Кузьмин спустился в холл и спросил у девушки-администратора:
   – Простите, а госпожа Завьялова приехала?
   – Еще нет.
   Он посмотрел на часы. Десять минут второго. Пора бы ей уже быть. Но в конце концов мало ли что могло ее задержать… Пробки бывают и по субботам, особенно на выезде из города, весна все-таки. Народ рвется на свои фазенды.
   И тут он увидел ее. Она была в светлых брюках и коротенькой пестрой жакетке. Кузьмин почувствовал, что душа уходит в пятки. Или это называется «сердце оборвалось»? Он испугался, откровенно испугался силы своего чувства.
   – Глеб Витальевич! – улыбнулась она. – По вашему приказанию прибыла.
   – Я рад… Вы чудесно выглядите! Успели заметить, какой тут дивный воздух?
   – Честно говоря, нет, не успела. Шофер подвез к самому входу.
   – А кофе хотите? У нас как раз кофе-брейк…
   – Хочу! Спасибо!
   – Тогда момент!
   Он что-то сказал девушке-администратору, взял Наташину дорожную сумку.
   – Идемте!
   Наташа последовала за ним. Он привел ее на небольшой уютный балкончик, где стояли всего два столика.
   – Садитесь, Наташа, кофе сейчас принесут, а пока дышите полной грудью.
   – А тут и в самом деле хорошо дышится. Спасибо.
   – Наташа, я давно ждал случая высказать вам… Вы здорово работаете! Вчера я наблюдал непосредственно… Это было виртуозно. Но, как я и предполагал, Мелехов уже выложил в Интернет довольно злобную заметку…
   – Да черт с ним, – поморщилась Наташа.
   – Безусловно! – рассмеялся он. – Нам это только на пользу. И еще… На вас удивительно интересно смотреть во время беседы, вы так живо на все реагируете… И я слышал массу восторженных отзывов.
   – Глеб Витальевич, вы меня захвалите.
   – Наташа, я хочу предупредить…
   – О чем?
   – К вам скоро начнут подъезжать с других каналов, переманивать, перекупать…
   – Глеб Витальевич!
   – Пока таких заходов не было?
   – Нет.
   – Будут. Но я прошу вас об одном. Ставьте меня в известность о том, что именно вам предлагают.
   – Глеб Витальевич, это как-то само собой разумеется. И потом, у меня контракт, но дело даже не в этом, я вообще не люблю метаться в поисках лучшей доли… Я просто очень верный человек по натуре, – чуть смущенно улыбнулась она. – Если мне хорошо, а мне сейчас на канале хорошо, зачем я буду…
   – Наташа, вы… вы какой-то бронтозавр, что ли… Во всяком случае в нашей среде.
   – Комплимент сомнительный, надо заметить, – рассмеялась Наташа.
   А у него от этого смеха все внутри перевернулось.
   Появился молоденький официант, принес кофе, корзинку с пирожными и вазу с фруктами.
   – Наташа, рекомендую, пирожные тут отличные.
   Сейчас она скажет, что в рот не берет пирожных… Но она с любопытством разглядывала их, потом положила себе на тарелку эклер и корзиночку.
   – Обожаю сладкое! – чуть смущенно проговорила она.
   И он сразу вспомнил, как в питерском кафе она с наслаждением уплетала торт, перед тем как он подошел к ней.
   – Правда, вкусно! И кофе отличный! Глеб Витальевич, а здесь есть бильярд?
   – Бильярд? Есть. А вы что, играете?
   – Да. Обожаю, но с тех пор как работаю у вас, ни разу не играла, времени совсем нет.
   – А я никогда даже не пробовал… Как-то не тянуло.
   – О, так вам надо научиться… Это кайф!