Екатерина Вильмонт. Прощайте, колибри, хочу к воробьям!

Екатерина Вильмонт
Прощайте, колибри, хочу к воробьям!

   © Вильмонт Е.Н., 2013
   © ООО «Издательство АСТ», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Часть 1
Соло

   – Константин Петрович, – начала секретарша.
   – Марина, все завтра, я уже опаздываю.
   – Я только хотела передать мои поздравления Петру Николаевичу.
   – Непременно! – улыбнулся шеф. – Все, меня нет!
   Отец ненавидит непунктуальность, и опаздывать к нему, тем более в день рождения, нельзя.
   День рождения отца, которому сегодня стукнуло шестьдесят шесть, они давно уже праздновали вдвоем. Мама умерла десять лет назад, а ее родню отец не жаловал. Как, впрочем, и сам Константин Петрович. Они оба любили в этот день посидеть в хорошем ресторане, никуда не торопясь. С отцом можно говорить обо всем, можно спросить совета практически по любому вопросу.
   Он подъехал к ресторану на такси за две минуты до назначенного времени. И поздравил себя с этим. По крайней мере выговора не будет.
   – О, Костя! – Отец стоял возле гардероба, приглаживая густые не по возрасту волосы.
   Они обнялись.
   – Что это у тебя в коробке? – полюбопытствовал отец.
   – Подарок, папа.
   – Что за подарок?
   – Пошли сядем, там и посмотришь.
   Из недавней поездки в Лондон он привез отцу роскошный шерстяной халат. Отец любил такие вещи.
   «А он еще хорош, – подумал Константин Петрович. – Как говорится, мужчина хоть куда».
   Отец и в самом деле обрадовался подарку.
   – Спасибо, сын. Выглядишь усталым.
   – Да мотаюсь, папа. А ты цветешь!
   – Потому что не мотаюсь, а просто работаю.
   – Папа, своя фирма – это…
   – Понимаю, накладывает определенные обязательства. Ну, рассказывай.
   – Знаешь, пап, как-то нечего рассказывать. Текучка.
   – А как твоя красотуля?
   – Которая?
   – Даже так? Ну, такая роскошная блонда, с ногами от ушей?
   – Ох, папа, редкая сука.
   – Костя, разве можно так о даме?
   – Знаешь, что эта падла сделала?
   – И что же? – иронически вздернув бровь, осведомился Петр Николаевич.
   – Я должен был улететь в Гонконг, это была чрезвычайно, подчеркиваю, чрезвычайно важная поездка. И эта лярва прекрасно все знала. Вдруг она звонит мне в день отлета и, что называется кровь из носу, требует встречи. И назначает эту встречу в кафе, где мы частенько бывали, аккурат за два часа до отъезда в аэропорт. Ну, я подумал, это даже неплохо, взял чемодан и сижу, жду ее. Является, вся такая красивая, нежная, и вдруг говорит: «Костя, я выхожу замуж!» Ну что ж, вольному воля, отвечаю. «Ты на мне не женишься, а мне нужна семья…»
   – В принципе девушка не так уж не права, – заметил отец.
   – Погоди! Я спрашиваю, за кого. «А тебе не все равно? Мне надоело быть просто любовницей» Ну что ж, говорю, как угодно даме. Она, видимо, ждала какой-то другой реакции и разозлилась. А я спрашиваю: «Ты и вправду замуж выходишь, или это попытка шантажа?» Она вспыхнула и протянула мне руку, а на руке браслетка с бриллиантами. «Вот! Это подарок жениха!» – «Поздравляю, это ведь именно то, к чему ты всегда стремилась?» – «Ты никогда меня не любил!» – «А я разве когда-нибудь клялся в любви?» Она как зашипит: «Ты гнусный циник! Холодный и подлый!» Вскочила и убежала.
   – Ну, нормально. Хоть ты и вел себя все-таки по-хамски, сын!
   – Это, папа, еще не все! Она убежала, а ко мне подходит охранник кафе с большой сумкой. Мол, вам просили передать. А из сумки мяуканье! Можешь себе представить, она притащила в кафе Пафнутия! И что мне с ним, спрашивается, делать? У меня самолет в Гонконг, а я остался с котом на руках.
   – Привез бы ко мне.
   – Времени уже ни на что не было. Вот подлая баба!
   – И как же ты вышел из положения?
   – Стал умолять официантку подержать его у себя неделю, а она комнату снимает, и хозяйка не потерпит… Но иногда случаются чудеса. Вдруг ко мне подходит женщина и предлагает взять Пафнутия.
   – Ты отдал?
   – А что мне оставалось? Отдал. Отвез до дома, связал ее с Сашей…
   – Кто такой Саша?
   – Это чудесный парень, торгует звериными кормами на Ленинградском рынке. Он мне корм и все необходимое раз в неделю доставляет на дом и просто обожает моего Пафнутия. Даже повесил его фотку в своем магазинчике. Ну я попросил его снабдить Пафнутия кормом и уехал.
   – Как интересно! А Пафнутий?
   – Знаешь, он как-то сразу принял эту женщину. Пошел к ней на руки, песни пел…
   – А что за женщина?
   – Да ничего интересного. Лет под сорок, глаза какие-то затравленные, что ли… И квартира у нее странная. Почти пустая, только подушки на полу…
   – А как хоть ее зовут?
   – Женя. А больше ничего не знаю. Когда я вернулся за Пафнутием, она спросила, не соглашусь ли я оставить его у нее. Я, естественно, отказался.
   – Да, история… И как же ты теперь будешь? Или новую красотулю завел?
   – Да боже избави! Папа, мне уже сорок два.
   – И что? Хочешь сказать, что уже импотент?
   – Отнюдь! Но в дом я больше баб не пускаю. Я договорился с консьержкой, что она будет брать Пафнутия к себе, она живет в нашем дворе.
   – Бедный кот! Может, лучше было оставить его той Жене?
   – Папа, ты же знаешь, как я люблю Пафнутия. С какой стати?
   – Ты страшный эгоист, мой мальчик. Если б ты любил своего кота, то оставил бы его Жене. Навещал бы его, а там, глядишь, и понял бы, что женщина не обязательно гламурная киска. Меня вот ее поступок впечатлил. А кто она по профессии, ты хотя бы знаешь?
   – Она как-то невнятно ответила на этот вопрос. Сказала, что недавно вернулась из Америки. А там… кажется, что-то связанное с музыкой, что ли. Я не запомнил.
   – То есть вполне интеллигентная дама?
   – Ну вроде…
   – О, тогда это не твой кадр. Тебе нравятся безмозглые и хамоватые. Меня огорчает перспектива…
   – Какая перспектива?
   – Твоя. Ты стареешь, и твои безмозглые киски по закону жанра должны становиться все моложе, а поскольку ты парень не бедный, то недостатка в этих кисках у тебя не будет. Грустно, сын мой!
   В перспективе – жалкий мышиный жеребчик.
   – Да ладно, папа, давай лучше поговорим о тебе.
   – Давай! – засмеялся Петр Николаевич. – Да, кстати, мне подарили два билета в Большой зал на концерт Башмета. Пойдем?
   – Когда?
   – Завтра.
   – А пошли! Сто лет не был в Большом зале. И Башмета люблю.
   – Ты все-таки не безнадежен, Костик! Кстати, на концерте я хочу познакомить тебя с одной дамой…
   – С твоей дамой?
   – Да. И я намерен на ней жениться.
   – Ух ты! Молодец!
   – Надеюсь, ты не станешь возражать?
   – Папа! О чем ты? Я как раз подумал, когда увидел тебя: а он еще хоть куда! А что за дама?
   – Ей сорок восемь, она умна, красива и, кажется, любит твоего старика. Она искусствовед. Читает курс в Париже, одним словом, весьма достойная женщина и к тому же восхитительно готовит!
   – А как ее зовут?
   – Помнишь, «А эту зиму звали Анна»?
   – Значит, Анна! И что, папа, будет свадьба?
   – Не смеши меня. Просто распишемся и полетим в Ниццу.
   – Элегантно!
   – Кстати, у нее тоже есть кот. Огромный рыжий мэйнкун по кличке Штраус.
   – Опа! А какой Штраус имелся в виду – Иоганн или Рихард? – засмеялся Константин.
   – Я не интересовался. А ты вот завтра и спросишь.
   – Папочка, я тобой горжусь! Давай выпьем за тебя. Я знаю, ты терпеть не можешь тосты, но сегодня один разок можно! И, знаешь, я никогда не ел таких вкусных цыплят табака. Прелесть просто!
   – Молодец, сын! Сразу снизил пафос! У тебя все-таки есть вкус. Если речь не идет о женщинах.
 
   Иногда ранним утром, спросонья, мне чудится, что за окном шумит океан. Но тут же я вспоминаю, что это вовсе не океан, а Москва. И когда вижу свою практически пустую квартиру, где ни одна вещь ни о чем мне не напоминает, у меня становится хорошо на душе. Я освободилась! Поначалу думала отправить кое-что из вещей пароходом, но потом решила – ну их! С нуля так с нуля! Единственное, что я привезла с собой, – это документы и ноутбук. Даже тряпок не взяла, только то, что на мне, и смену белья.
   Я летела из Сан-Франциско через Франкфурт, где остановилась на два дня у подружки, с которой еще училась в консерватории. Там я накупила два чемодана одежды на разные случаи жизни. Два дня мы с Лизой, высунув язык, носились по Цайлю – она живет неподалеку. Цайль – самая торговая улица Франкфурта. И теперь мне есть что надеть. И ни одна вещь ни о чем не напоминает, кроме бешеной гонки по Цайлю, а это было весело. И в квартире тоже нет ничего такого… Впрочем, тут вообще ничего, считай, нет. Прямо из аэропорта Шереметьево я попросила водителя поехать в магазин ИКЕА, где купила все необходимое на первое время, чтобы есть, спать и сидеть. К счастью, в квартире, которую я пятнадцать лет сдавала, теперь есть кухонные шкафы, холодильник, стиральная машина и посудомойка. И всегда были стенные шкафы. Разумеется, стоимость техники и кухонных шкафов была удержана из платы за квартиру, но я была счастлива, что хоть об этом не надо думать. И ремонт сделан. Помню, водитель, который затащил мне в квартиру чемоданы и покупки, покачал головой и сказал:
   – Надо же, сроду такого не видал – чтоб из Шарика сразу за такими покупками…
   – Из какого Шарика? – не поняла я.
   – А Шереметьево теперь так зовут.
   – А!
   Я щедро с ним расплатилась, и он сказал:
   – Слышь, Евгения, если тебе что понадобится, звони!
   – Спасибо, непременно!
   И я принялась наводить уют в пустоте. Я теперь спала на широкой надувной кровати, вместо диванов и кресел у меня были подушки, которые можно как угодно компоновать. Через неделю я обзавелась телевизором, купила еще кое-что из посуды, несколько ваз и… зажила!
   В первые же дни в Москве я разослала свое резюме. Однако пока ничего стоящего не предлагали. К счастью, кое-какие деньги у меня есть, и я могу не торопиться. В конце концов, два диплома – Московской консерватории и юрфака МГУ плюс свободный английский, плюс неоценимый опыт и связи успешного импресарио – это не жук начихал. Если в течение двух месяцев ничего интересного мне не предложат, я начну действовать самостоятельно. Предложу свои услуги в качестве импресарио какому-нибудь талантливому, но не слишком успешному музыканту и попробую его раскрутить… Один раз и без всякого опыта мне это удалось. И как удалось! Правда, тогда у меня была настоящая цель, ради которой я жертвовала всем. Но теперь у меня есть опыт, профессионализм, связи, которых тогда не было.
   И холодное сердце… Это даже хорошо. Интересно, оно навсегда остыло?
 
   Я возвращалась домой из магазина. У лифта стояла какая-то женщина. Незнакомая. Вообще в подъезде мне не встретилось пока ни одного знакомого. И меня это радовало. Женщина оглянулась. Она была молодая и очень красивая.
   – Тетя Женя?! – вдруг воскликнула она.
   – Да… – растерялась я.
   – Не узнаете? – улыбнулась она. – Я Вика, не узнали, надо же! А я вас сразу…
   – Боже мой, Вика? Малышка Вика? Ничего себе ты выросла! И какая красивая!
   – Тетя Женя, вы вернулись?
   – Да.
   – Насовсем?
   – Насовсем.
   В этот момент подошел лифт. Мы жили на одном этаже. И когда я уезжала, Вика была прелестной маленькой девочкой…
   – Ой, тетя Женя, как я рада! Я вас часто вспоминала.
   – Вика, а ты здесь живешь? Что-то я ни разу никого из ваших не видела?
   – Нет, тетя Женя. Мы сдаем квартиру, вот, за деньгами приехала.
   – Может, зайдешь?
   – Ой, я с удовольствием! Только поговорю с жильцами и сразу к вам. Ну надо же…
   Я обрадовалась. Семья Вики – на редкость славные люди, мы дружили по-соседски… Викина бабушка в годы, когда ничего нельзя было купить, частенько заходила со словами: «Жень, я тебе очередь за яйцами заняла. Бежим!» или «Жень, тебе оливковое масло нужно? В рыбном дают, только тары у них нет. У тебя небось есть пустые бутылки?» А когда я вышла замуж, она подарила мне на свадьбу набор тефлоновых сковородок. По тем временам роскошь неслыханная…
   Я быстренько выгрузила покупки, достала из морозильника мороженое. Помню, Вика обожала мороженое…
   А вот и она!
   – Вика, заходи! Мороженое будешь?
   – Ой, конечно, буду! Вы помните, да?
   – Помню. Ты такая красивая стала. Ну, что у вас? Рассказывай! Бабушка жива?
   – Нет, бабушка уж десять лет как умерла.
   А мама с папой развелись через год после бабушкиной смерти. Папа ушел к другой. А мама… сначала чуть с собой не покончила, а потом взялась за ум и открыла брачную контору.
   – Да ты что!
   – Ну, она же опытный психолог, у нее получилось. И себе мужа нашла…
   – А тебе?
   – А я замуж не спешу. Неинтересно мне замуж. Как погляжу на замужних подруг, тоска берет! Я окончила журфак, теперь на телевидении работаю.
   – Тебе это нравится?
   – Да! Я всегда об этом мечтала.
   – Значит, ты телестар?
   – Нет, я редактор. Ну а вы, тетя Женя? Почему вернулись?
   – Да много причин. И очень по Москве соскучилась.
   – А как Антон?
   – О, у него все прекрасно!
   – Я знаю, он теперь такой знаменитый. Не женился?
   – Женился.
   – И кто она?
   – Да никто. Просто красивая жена.
   Вика внимательно на меня посмотрела и сказала только:
   – Понятно! Ой, тетя Женя…
   – Вика, пожалуйста, называй меня просто Женя, а то когда такая взрослая женщина говорит мне «тетя», я чувствую себя замшелой старухой!
   – Хорошо, Женя! Знаете, Женя…
   – И говори мне «ты»!
   – Здорово! Знаешь, Женя… Надо же, получается! Женя, тебе надо срочно поменять прическу! И вообще…
   – Что?
   – Имидж надо менять!
   – Легко сказать! А на что менять? Шило на мыло?
   – Вы не правы… То есть ты, Женя, не права! Я работаю на проекте, где как раз этим занимаются. У нас классные стилисты. Могу устроить. Будешь как новая!
   – Вика!
   – Что Вика? – страшно воодушевилась девушка. – Ты не представляешь, какие к нам на программу иногда монстрюги приходят, умереть, не встать! А уходят такими красоточками! А у тебя все есть – лицо, фигура, из тебя там просто конфетку сделают! Хочешь, на программу тебя протырю?
   – Да боже упаси!
   – Я так и думала! Да и одета ты вполне… Просто немножко лоск навести, постричь, подкрасить – и будет просто улет! А мама тебя, глядишь, и замуж выдаст!
   – О нет, благодарю, этого не нужно! – засмеялась я.
   А Вика вдруг вытащила из кармана телефон.
   – Алло, мам!
   – Привет передавай! – шепнула я.
   – Мамуль, знаешь, у кого я в гостях? В жизни не угадаешь! У тети Жени! Как у какой?
   У Истоминой! Да! Вернулась! Сейчас! – Она протягивала мне телефон.
   Я вдруг обрадовалась.
   – Алло, Машуня!
   – Ой, Женька, это и вправду ты? Как я рада!
   – Маш, а Вика какая красотка стала, глаз не оторвать!
   – Она еще не требует от тебя смены имиджа?
   – Уже! И я даже думаю согласиться!
   – Соглашайся, Жень! Это и вправду круто! Но прежде всего в субботу мы ждем тебя в гости! У нас шикарная новая квартира и вообще… Смертельно хочу тебя видеть! Пока ни о чем не спрашиваю, все при встрече. Вика даст тебе адрес, и в субботу ждем тебя к обеду! Жаль, что муж в отъезде.
   Я испеку твои любимые пирожки с мясом!
   Я чуть не расплакалась. Она помнит… И мне вдруг стало легко и уютно в родном городе, практически впервые за два месяца.
 
   – Скажи, Анюта, тебе понравился мой сын? – полюбопытствовал Петр Николаевич.
   – Интересный мужчина. Только мне его жаль.
   – Жаль? Почему?
   – Понимаешь, он какой-то эмоционально опустошенный. Он вообще способен любить?
   – Любить? В каком смысле?
   – Да в любом.
   – Разумеется. Он, я уверен, любит меня.
   – Пожалуй, но любовь к отцу – это особ статья.
   – Он безумно любит своего кота.
   – Это, безусловно, плюс, но… А скажи, у него была в жизни любовь? Настоящая, сильная, страстная?
   – Хороший вопрос! Пожалуй, что и нет. Или я просто не знаю, он ведь не слишком открытый парень… Но, полагаю, что все-таки не было.
   – И он не был женат?
   – Был. Дважды. От первой жены у него есть дочь, но эта женщина ушла от него, вышла за другого и уехала с ним в Новую Зеландию.
   И дочку увезла. Ей сейчас уже лет двадцать, но она в Москву носа не кажет. Я пытался связаться с ней по Интернету, но девочка дала мне понять, что дедушка в Москве ей ни на фиг не сдался.
   – Ты расстроился?
   – Чуть-чуть. Я ведь ее практически не помню. А Костя… Да, ты умная женщина, он и вправду производит на меня впечатление человека душевно опустошенного. Но, по-моему, сейчас большинство его ровесников такие…
   – А есть у него постоянная женщина?
   – Нет, и слава богу!
   – Почему?
   – Видела бы ты его женщин!
   – А что такое?
   – Гламурный стандарт. Не старше двадцати трех. Темные, как… Помню, с одной он меня познакомил. Мы сидели втроем в ресторане. У меня сложилось впечатление, что она не понимала ни единого слова из нашего с Костей разговора и, следовательно, умирала с тоски. Только все пила какие-то коктейли. А потом вдруг говорит: «Ой, мальчики, кончайте вашу бодягу! Поехали лучше в ночной клуб, а то я сейчас засну!»
   – А Костя твой что?
   – Стыдно ему было. Он ее быстренько увел.
   – А может, стоит его познакомить с какой-нибудь приличной девушкой?
   – Боюсь, это будет пустой номер.
   – У моей подруги есть дочка, она развелась два года назад, красавица, умница, первоклассный переводчик-синхронист, прелесть девушка, всего двадцать семь лет.
   – Попробовать можно, – как-то вяло отозвался Петр Николаевич.
   – Ну, Петя, обидно же – такая девушка… И Костя твой… он же очень интересный мужчина… А вдруг сладится. Может, он с нормальными женщинами и не встречался, а?
   – Ну что ж, попробуем. Только это надо как-то случайно подстроить. Если ему напрямую сказать, он просто не придет.
   – А я уже придумала! Давай мы устроим что-то вроде свадебного обеда.
   Петр Николаевич нахмурился.
   – Петя, не волнуйся. Будет только твой Костя и моя лучшая подруга с дочкой. И все.
   – А давай! – вдруг воодушевился Петр Николаевич. – Эта девушка… Как, кстати, ее зовут?
   – Алёна.
   – Хорошее имя. Так эта Алёна действительно хороша собой?
   – О да! Высокая, стройная, личико точеное, огромные карие глаза, дивные волосы. А кожа – с ума сойти!
   – Хорошо, уговорила, речистая! Впрочем, ты вообще вьешь из меня веревки! Я так счастлив на старости лет… Может, от нашего счастья и сыну моему кусочек перепадет? Ты удивительная женщина, Анюта! Мне уже нравится идея такого обеда. А Алёнушку ты предупредишь?
   – Не знаю еще. Я поговорю с Марьяной, она все-таки лучше знает свою дочь.
   – Умница моя!
 
   Я решила, что пока не стану покупать машину. Передвигаться по Москве лучше на метро. На эти пробки моих нервов не хватит. Вот если найду работу и там нужна будет машина, дело другое. На встречу с Машуней я бежала с огромной радостью. Купила букет фрезий, бутылку шампанского и коробку конфет. Мне было чуть-чуть страшно, что она начнет расспрашивать об Антоне, но, прислушавшись к себе, я поняла, что, если спросит, я смогу ей все рассказать. Но Машуня, человек редчайшего такта, может и не спросить, особенно если заглянет в Интернет. Там теперь можно найти любую информацию. Правда, интерпретация может оказаться весьма далекой от истинного положения вещей, но я смогу объяснить Машуне, как все было на самом деле. И она мне поверит.
 
   Маша теперь жила у станции метро «Университет» в знаменитых «красных домах». Но я предпочла поехать на троллейбусе, не люблю лишний раз лазить под землю. Доехала до метро и не спеша пошла по направлению к «красным домам». Вдруг около меня затормозила синяя «тойота». Оттуда выскочил какой-то мужчина и загородил мне дорогу. Я отшатнулась.
   – Вы с ума сошли!
   – Женька, ты?! Не узнаешь?
   – Господи, Ваня? – узнала я бывшего мужа.
   – А я смотрю, идет женщина, и походка у нее такая стремительная, как у моей Женьки… Потом гляжу, так это же Женька и есть!
   – Ванечка, как я рада тебя видеть! – искренне призналась я.
   – А я… Жень, дай хоть обниму тебя на радостях!
   И он изо всех сил сжал меня.
   – Вань, задушишь! – Я чмокнула его в подбородок.
   – Садись в машину! – скомандовал он.
   И я подчинилась. Я была страшно рада его видеть.
   – Тебе куда?
   – Да никуда. Я уже почти пришла. Машка теперь тут живет.
   – Машка? Соседка?
   – Ну да.
   – Жень, а что ты делаешь в Москве?
   – Живу.
   Он вдруг побледнел.
   – Как живешь?
   – Вот так. Вернулась.
   – И с кем… ты живешь?
   – Одна живу.
   – А где?
   – Все там же, на Третьей Фрунзенской.
   – Женечка моя! А скажи… Хотя нет. Жень, а можно, я к тебе зайду? Так надо поговорить…
   – Приходи, если надо. Скажи, ты женился?
   – Женился. У меня двое ребят, Колька и Толька. Погодки.
   – Здорово! А сколько им?
   – Кольке восемь, а Тольке семь. – Он достал из кармана телефон. – Вот, погляди.
   – Хороши! Старший на тебя похож.
   – А у тебя есть дети?
   – Нет, Ваня, детей нет. И мужа нет. Но я ни о чем не жалею, – поспешила сказать я, чтобы не услышать от него: «Я же тебя предупреждал!»
   – Женечка, родная моя… Надо же, ты в Москве… А я искал тебя в разных социальных сетях.
   – О! Я этого не выношу.
   – Я так и понял. Но об Антоне многое знаю…
   – Вань, извини, но мне пора! Неудобно, Машуня ждет.
   – А телефон у тебя прежний?
   – Нет, поменялся. Запиши. И мобильный тоже. Приходи, буду рада. Все, я побежала!
   – Нет, я довезу тебя до подъезда. – Голос у него был грустный.
   Он и в самом деле довез меня до подъезда.
 
   – Женька! – взвизгнула Машуня и кинулась меня обнимать. – Ох, Женька, ты чего такая? – вдруг спохватилась всегда удивительно чуткая Маша. – Что-то стряслось?
   – Ага! По дороге к тебе встретила Ваньку.
   – Да ты что! Расстроилась?
   – Нет, но… разволновалась.
   – И как он? Постарел?
   – Да нет, выглядит хорошо. У него двое сыновей. Но он все равно какой-то родной… Понимаешь?
   – Не очень, если честно! Ты ж сама его бросила.
   – Я его не бросала. Я просто не могла тогда остаться, а он не захотел со мной уехать.
   Она внимательно на меня посмотрела.
   – Тебе срочно нужно замуж! И я этим займусь!
   – Да ну тебя! Ладно, к черту лирику! Давай рассказывай! И корми меня, я уже чую запах моих любимых пирожков!
   Квартира у Машки была удивительно красивая и уютная.
   – Хорошо тут у тебя.
   – Ох, знала бы ты, чего мне это стоило…
   – Могу себе представить.
   – Вика мне сказала, что у тебя практически пусто.
   – Да. Я, Маша, начала новую жизнь, в которой нет места ни одной старой вещи. Я даже белье, в котором прилетела из Сан-Франциско, выкинула во Франкфурте и купила все новое.
   – Круто! Ну, по крайней мере бабки у тебя есть?
   – Кое-что я сумела заработать.
   – Молодец! Ты не пропадешь, это я всегда знала. Хотя все знакомые ужасались, когда вы слиняли. «Ах, что она сможет!»
   – А я смогла! И цели своей добилась, а значит, ни о чем не жалею!
   – Жень, я, ты уж прости, кое-что знаю…
   – Из Интернета?
   – Не только. Я общалась с Валей Жерлиным. И он мне рассказал… Но, может, это сплетня? Расскажи лучше сама, а то, знаешь, слухи, они как снежный ком…
   Я посмотрела на старшую подругу. В ее глазах не было любопытства. Только сочувствие.
   – Да, Машка. Тебе, пожалуй, я смогу рассказать. И даже, как ни странно, хочу… А то меня это изнутри давит.
   – Давай, хочешь, с самого начала!
   – Да нет, очень длинно получится.
   – А мы разве куда-то спешим? – улыбнулась Машуня.
   – Понимаешь, я… Мне было поначалу неимоверно тяжело. Все чужое… И все чужие… Правда, Леонид Исаакович, Антошкин педагог, свел нас с одной русской семьей. Золотые люди, Инга и Лева, тоже музыканты, они нам здорово помогали. Антошка же был от всего в восторге. Ну, сама понимаешь, мальчишка еще. Америка… Поначалу один тип взялся его раскручивать, и у него получалось. Ну, Антошка же такой талантливый… Но потом я поняла: он нас безбожно обкрадывает. Антон получал гроши, а гонорары росли. Но нам от этого было ни жарко ни холодно. Тогда я взяла все в свои руки. Как-никак диплом юрфака, хотя в Америке пришлось переучиваться…
   – Представляю! Хотя у тебя же был хороший английский. Плюс характер…
   – Ох, и натерпелась я с этим жуликом-агентом, но все же сумела с ним справиться и сама стала представлять интересы брата. Я отправила его в Италию на конкурс, хотя он ни за что не хотел, но я настояла, и он взял там Гран-при, сыграл на скрипке Страдивари, и вообще этот конкурс очень многое ему дал. Я заводила нужные знакомства, крутилась как белка в колесе, даже… Знаешь, я даже спала с одним довольно гнусным типом, чтобы устроить Антону одну запись…
   Я ничем не брезговала… И в результате через несколько лет он стал одним из самых успешных и знаменитых скрипачей мира. Ты осуждаешь меня, Машуня?
   – Да боже меня сохрани! – искренне воскликнула она.
   – У нас появились деньги, и однажды после концерта в «Карнеги-холл» Антошка сказал: «Знаешь, сестренка, у меня даже слов нет, чтобы выразить тебе мою благодарность! Я человек довольно бесхарактерный и без тебя многого не добился бы.
   А теперь говори, чего ты хочешь, я исполню любое твое желание. Нам давно пора обзавестись своим домом, говори, где бы ты хотела жить?» Я задохнулась от счастья! И сказала: «Я бы хотела иметь маленький домик в Кармеле».