Екатерина Вильмонт. Трепетный трепач

   – Я вообще бездарей не люблю. Понимаешь, я ведь тоже мечтала писать сценарии к полнометражным фестивальным фильмам, но не случилось, бывает, так жизнь сложилась… Но это не значит, что я должна от обиды халтурить там, где работаю.
   – Права, тысячу раз права, голуба моя! Я посмотрю и разберусь. Знаешь, Шмелев в полном восторге, что ему не придется воскресать. Он сказал: тот, кто придумал брата-близнеца, достоин приза! И он обещал, что купит тебе огромный торт! Поглядим, не забудет ли.
   – Забудет, напомним! Моя команда обожает торты.
   Я еще покрутилась на студии, рассказала двум коллегам женского пола о своей бывшей свекрови, те ахали, восхищались и завидовали.
   – Это ж надо, за шестьдесят лет найти мужа…
   – Но сперва надо еще было решиться в таком возрасте сменить Париж на Марокко.
   – Отчаянная дама! А может, податься в Марокко? Говорят, интересная страна…
   – Да ну, Леркина свекровь из тех, что и в Тмутаракани и в Майами без мужика не останутся… А кто она по профессии?
   – Преподавала когда-то французский в Щуке.
   – Ну надо же…
   Я поехала домой. И вдруг обнаружила, что бензина у меня если и хватит до дому, то завтра я уже до заправки не доеду.
   Как назло, народу на заправке не было, а я никак не могла открыть бензобак. Никого из обслуги тоже не было видно, холод собачий. Я сломала ноготь, достала резиновую перчатку, ничего не помогало. О, кто-то подъезжает, только бы не дамочка. Но машина серьезная, не дамская, джип-«лексус». Я бросилась к водителю, который даже не успел выйти.
   – Здрасьте! Умоляю, помогите!
   – Что случилось? – без особого энтузиазма откликнулся он. Это был довольно хмурый мужик, явно не в настроении.
   – Не могу бензобак открыть, ноготь сломала, а тут никого…
   Он молча подошел, глянул, протянул руку и мгновенно отвинтил крышку.
   – Ой, как вы… Спасибо вам огромное.
   – На здоровье, – буркнул он. И смерил меня оценивающим взглядом. То, что он увидел, ему явно не глянулось. Заполошная бабенка на старенькой «шкоде», все ее годы и неприятности на морде написаны.
   Нет, с этим надо что-то делать! Одним аргановым маслом не обойдешься.
   …Елена Павловна волновалась перед встречей с сыном. Она все-таки любила его, хоть за многое и осуждала. И простить ему пренебрежительное отношение к себе легко могла, она и сама не считала себя идеальной матерью, но вот обида, нанесенная им внучке, это уже совсем другое дело…
   Он подъехал на красивой машине, в марках Елена Павловна не разбиралась. Сорокалетний мужчина с красивой проседью в темных волосах, элегантный. То, что называется интересный и какой-то значительный, что ли…
   – Мама! Здравствуй! Ты чудесно выглядишь!
   Он наклонился и расцеловал ее в обе щеки. Она растаяла.
   – Димочка, мальчик мой, какой ты стал…
   – Ну, садись, мама, поедем к нам. Я теперь живу на улице Красина.
   – У новой жены?
   – Нет, зачем же. Я купил квартиру. Я, мама, теперь известный писатель…
   – Да знаю, знаю. Слежу.
   – Неужто читаешь?
   – Кое-что читала, но не все, в Марокко русских книг почти не достать, если только кто-то привезет, да еще у нас в Рабате есть русский культурный центр, а там недурная библиотека, но с новинками плохо… Может, ты мог бы послать туда какие-то свои книги?
   – А почему бы и нет? Пошлю.
   – Скажи, а кто твоя нынешняя жена?
   – Марина актриса.
   – Помнится, у тебя уже была актриса, но ту звали Светлана, кажется?
   – Все течет, все изменяется, – усмехнулся он, – вот только ты, мамочка, все та же. Не собираешься уходить от своего марокканца?
   – Знаешь, если бы я встретила своего Франсуа в молодости, я бы прожила с ним всю жизнь… По крайней мере мне так кажется.
   – Вот даже как! С ума сойти!
   – Скажи, а с Лерой ты встречаешься?
   – Нет.
   – Но как же Катюшка?
   – Она сама от меня отказалась.
   – Отказалась? Вот так, ни с того ни с сего?
   – Ну, не совсем… Но… Когда мы с Лерой расстались, она резко взяла сторону матери. Что я мог поделать?
   – Скажи, а почему вы расстались? Мне казалось, вы любили друг друга?
   – Понимаешь, мама, писателю нужен какой-то покой, свое личное пространство, но Лера не желала с этим считаться. Та к вот и получилось…
   – Но как Лера могла этого не понимать. Она тоже пишущий человек…
   – Ох, мама, между писателем и пишущим человеком дистанция огромного размера.
   Он мне не нравится, вдруг произнесла про себя Елена Павловна и у нее заболело сердце.
 
   В лифте опять пахло упоительным мужским парфюмом. Хотелось бы взглянуть на носителя этого волшебного аромата. А это мог бы быть неплохой сюжетный ход… Правда, в кино он не годится, а в сериалах тем более. Да ну, наверняка это какой-нибудь шпендрик решил корчить из себя шикарного мужика. Со шпендриками такое нередко бывает, особенно если у них много денег. Кстати, Димке подошел бы такой запах. Стоило мне о нем вспомнить в этой связи, как я почти возненавидела этот парфюм. Вот и славно, спокойнее будет.
   Детей дома не было. Но я знала, что Гришка на английском, а Катька в бассейне.
   На столе стоял роскошный букет белых хризантем. Боже, откуда? Возле вазы лежала записка: «Мамуль, цветы от хозяина Денди с превеликой благодарностью».
   Ишь ты, воспитанный, значит. Люблю цветы. Давненько мне цветов не дарили. А Димка и вовсе никогда. Не понимал… Вот только когда родилась Катька, да и то под давлением Елены Павловны. И что это я сегодня все его вспоминаю? И тут позвонила Елена Павловна.
   – Лерочка, милая, как ты?
   – Да ничего, все в порядке. А вы?
   – Я – нет.
   – Что случилось?
   – Я вчера была у Димы.
   – И что? – испугалась я.
   – Можно я сейчас приеду?
   – Ну конечно!
   – А дети дома?
   – Пока нет, но скоро вернутся. А что? Они могут помешать?
   – Помешать? Мне? Да господь с тобой. Мне никогда дети не мешают. Я буду минут через сорок. Не нужно ничего купить?
   – Нет-нет, приезжайте скорее.
   Она очень взволнована, неужто Димка обхамил ее? Он может… Тьфу, опять он…
   Елена Павловна действительно выглядела очень взволнованной. Она заключила меня в объятия, расцеловала. На глазах выступили слезы.
   – Елена Павловна, миленькая, что стряслось?
   – Погоди… – Она вынула из сумки большую красивую банку. – Вот… Это кофе. Я не могу в Москве пить кофе после Марокко. Ты попробуй, сразу поймешь…
   – А что я буду делать потом, когда этот кончится? Пить чай? – улыбнулась я.
   – Я буду тебе присылать… – вдруг всхлипнула она.
   – Елена Павловна, дорогая, что случилось?
   – Понимаешь, вроде бы ничего. Но… Он какой-то совсем чужой… и даже неприятный человек. Я сама себе ужасаюсь, ведь это мой сын, единственный сын, моя кровиночка… А мне так с ним тяжело, как никогда раньше. У нас всегда были сложные отношения, но сейчас… И эта девочка, его жена… Такая красивая, милая, но, мне показалось, вконец несчастная.
   – Почему?
   – Глаза у нее несчастные какие-то.
   – Но зачем же она с ним живет, если такая несчастная? Детей у них, кажется, нет и…
   – Может, любит его?
   – Ох, Елена Павловна…
   – Я знаю, ты сейчас скажешь – мне бы ваши заботы, и будешь права.
   В этот момент явился Гришка. При виде Елены Павловны он просиял.
   – Ой, здрасьте! Как вы поживаете?
   – Гриша, называй меня на «ты». И зови бабушкой.
   – Ура! У меня есть бабушка! – завопил Гришка и бросился к Елене Павловне.
   У нее слезы катились по щекам.
   – Родненький мой, конечно, у тебя есть бабушка!
   Я сама чуть не разревелась при виде этой душещипательной сцены. Тут позвонила Катька.
   – Мам, за мной зашел Шурик, можно мы часок погуляем?
   – Можно, но занеси хоть мокрый купальник, зачем с ним таскаться?
   – Все равно мою сумку Шурик носит.
   – А Шурика не жалко?
   – Да ни капельки! – засмеялась она. – Он же дзюдо занимается.
   – Кать, вы там не очень долго, а то у нас бабушка. Кстати, можешь привести Шурика к нам.
   – Там видно будет.
   Ох, и характер у моей дочки! Не мне чета.
   Но через полчаса она заявилась вместе с Шуриком, очень славным парнишкой четырнадцати лет, с которым Катюха дружила уже целый год. Мы сидели все на кухне, пили чай с каким-то удивительно вкусным кексом, который принесла Елена Павловна, и я видела, что она оттаяла. Было так хорошо, уютно… И вдруг зазвонил телефон. Я почему-то испугалась.
   – Я слушаю!
   – Лер, это ты? – спросил мужской голос, смутно знакомый, но кто это, я сразу вспомнить не могла.
   – Простите, с кем я говорю?
   – Ну ты засранка, старых друзей не узнаешь?
   – Витька? Ты?
   – Я, подруга, я!
   – Господи, сколько лет, сколько зим, ты где, что, как?
   – Все расскажу при встрече! Подруга, срочно нужна твоя помощь! Только ты сможешь спасти ситуацию! Я готов упасть перед тобой на колени, а если надо то и ниц!
   – Да в чем дело?
   Это был мой однокурсник по ВГИКу.
   – Старуха, спасай!
   – Вить, говори толком, что надо!
   – И ты спасешь?
   – Да от чего, дурья башка? – рассердилась я.
   – Позарез нужен талантливый сценарист!
   – Тебе? А ты сам?
   – Та к я уже утратил квалификацию, я ж теперь в режиссуру подался, к тому же это женская бодяга, я не справлюсь! Понимаешь, у меня в сериале целая куча проблем внезапно образовалась, надо срочно многое в сценарии поменять, а лучше тебя этого никто не сделает. Всего на недельку сможешь в Киев приехать?
   – Та к ты теперь в Киеве?
   – Ну да, женился, понимаешь ли, на киевлянке, вот и зацепился тут. Мы сериалы погонными метрами клепаем. Лер, спасай! Я слежу за тем, что ты делаешь… Ты молодчина…
   – Вить, как я могу? У меня двое детей! Куда я поеду? А по мылу нельзя?
   – Ну хоть на два дня приезжай, умоляю, посмотришь на артистов моих, сообразишь, что к чему, я не могу по мылу все объяснить. Я вообще человек несовременный, меня эти гадские гаджеты дико раздражают! Леруня, а когда ты со вторым-то ребеночком успела? Неужто тебе не с кем детей оставить? А то бери их с собой! Пусть Киев посмотрят, красивый же город!
   Меня кто-то дернул за рукав. Елена Павловна.
   – Лера, если надо остаться с детьми, я останусь. Даже не сомневайся. Езжай куда зовут, проветрись маленько!
   Мне вдруг безумно захотелось в Киев, к Витьке, с которым мы дружили, да и лестно, когда к тебе обращаются за спасением ситуации.
   И я пообещала завтра же вылететь в Киев.
   – Лерка, я всегда знал, что ты человек! Только я сам не смогу тебя встретить, но кого-нибудь обязательно пришлю с табличкой «Леруня»!
 
   Табличку «Леруня» держал такой красивый мужик, что я ахнула. Высокий, широкоплечий, брюнет с черными глазами. Начало многообещающее, подумала я. Где-то я его видела… Он, кажется, актер. И тут же мне стало смешно. Витька не случайно отрядил такого красавца меня встречать. И наверняка еще велел ему меня «окучивать».
   – Здрасьте! Вы меня встречаете. Я Лера.
   – О! Душевно рад!
   Он отобрал у меня сумку.
   – Позвольте представиться. Никита Александров.
   – А я вас узнала. Вы же снимались у нас в «Фамильном браслете».
   – Точно! – расплылся он. – Жаль только роль у меня там небольшая была.
   – А у Гаранина вы тоже злодея играете?
   – Боже мой, Лера! У нас ведь как? Сыграл злодея, так и дальше будешь… А может, вы что-то придумаете, какой-нибудь перевертыш, а? Мой персонаж вдруг окажется самым благородным, – засмеялся он.
   – Я пока ничего сказать не могу, я же ничего о вашем сериале не знаю. А кстати, что у вас там за ситуация, может, введете в курс дела?
   – О, у нас все валится. Главная героиня тяжело заболела, в ближайшие три месяца сниматься не сможет, два сценариста вообще отказались, у одного из главных персонажей жуткий запой и еще куча всяких неприятностей. Нас вообще хотели закрыть, но Виктор сказал, что у него есть такой сценарист, который сумеет спасти ситуацию. И вот вы тут! Вся надежда на вас.
   – А вы уже выходите в эфир?
   – В том-то и дело! Выходим и с приличными рейтингами, пока, правда, только в Украине, но вы же знаете, как это делается.
   – Ничего себе задачка… Кстати, а почему сценаристы отказались?
   – Не могли найти общего языка.
   – С кем?
   – Со всеми. И с Витей, и с продюсерами, и друг с другом тоже.
   Мы подошли к машине, явно студийной. За рулем ждал толстый дядька с запорожскими усами.
   – О, еще дамочку на убой привезли! – хмыкнул он. – Здоровеньки булы, дама!
   – Здоровеньки булы, пан водитель! И почему меня на убой привезли? – полюбопытствовала я.
   – Ну где такой нэвэличке разгрести таку кучу дерьма?
   – Фомич, ты чего девушку пугаешь? Не обращайте на него внимания, Леруня!
   – Ох, Леруня, вы лучше на этого гарного хлопца внимания не обращайте, а то он у нас тут гроза всех дивчин.
   – Фомич, язычок-то прикуси! – засмеялся Никита.
   – Да ладно, дамочка и сама разберется, чай не с гимназии… Тридцатник-то уже есть?
   – Фомич!
   – Ну что Фомич? Фомич всегда правду-матку гово́рит.
   – Женщинам такую правду…
   – Ладно, поучи меня еще с бабами обращаться. Их сразу на место надо ставить! А то небось вообразит, что ее за малолетку примут… А у меня глаз-алмаз! Я вот помню одной такой зирке заявил: ты чего, мать, все молодишься, все ж всё равно знают, сколько тебе годочков. И морщинки в твоем возрасте обязательно должны быть, а коли их у тебя нету, значит, ты не живая баба, а кукла крашеная и смотреть на тебя неинтересно. Скажете, я не прав? И этой бедолажке уж точно тридцатник стукнуло, причем не вчера, а года два-три назад. И детишки у нее небось дома плачут, а она сюда к нам прискакала, ситуацию спасть. Это что ж такое делается, если, можно сказать, пигалицу вызывают, как МЧС? Я вас спрашиваю?
   Никита только руками разводил, тщетно пытаясь заткнуть чересчур болтливого водителя.
   – Скажите, а вы ведь не украинец? – перебила я поток красноречия.
   – Это почему ж?
   – Ну, слышу я, как вы говорите… Вы только вставляете какие-то словечки, да и то редко, и интонация у вас не украинская, вы небось в Украине лет пять живете, не больше?
   – Ну и что с того?
   – Да ничего. Просто правду-матку режу.
   – Нет, Никитос, видал бабу! – расхохотался вдруг Фомич. – Такая может и спасет вашу шарагу…
   Он заткнулся и до конца пути не произнес ни слова.
   Никита показал мне большой палец.
   Меня привезли в маленькую частную гостиницу недалеко от Крещатика. Номер был небольшой, но очень уютный, со всеми удобствами и даже с мини-баром. Никита ждал меня в машине. Я позвонила домой, там было все в порядке, и побежала вниз.
   – Поехали!
   Всю дорогу до студии Фомич молчал.
 
   – Леруня, солнце мое, наконец-то! – заключил меня в объятия старый друг.
   – Витька, ты чего так растолстел? На варениках и галушках?
   – Да где там! Я их и не вижу. Это все от нервов. И времени вообще нет. Мечтаю уехать куда-нибудь на далекие острова… Лучше на необитаемые… Интересно, есть еще необитаемые острова?
   – Есть!
   – А ты почем знаешь?
   – А у меня одна подруга в кругосветки ходит.
   – Подруга? Познакомь!
   – Зачем?
   – Пусть наводку даст, на необитаемый остров. Ладно, как живешь-то? Мне тут Димкино интервью показывали, вот гад!
   – Черт с ним, давай ближе к делу!
   – Я освобожусь через часок. Никита, своди девушку перекусить, а я подвалю, как освобожусь, годится?
   – Конечно. Пойдемте, Лерочка!
   Никита нежно взял меня под руку. Но его чары на меня как-то не действовали. Хотя он мне нравился. Красивый и не противный. Уже что-то.
 
   Мы сидели в студийном буфете, красавец Никита Александров старательно исполнял наказ режиссера и «окучивал» сценаристку. Но ничего личного за этим окучиванием не просматривалось. А артист он был так себе. Я про себя посмеивалась. Он меня совершенно не волновал. Интересно, а я еще способна взволноваться? У меня этого так давно не было… Неужели я никогда больше не сумею влюбиться?
   – Никита, можешь быть свободен! – раздался голос Витьки. Он плюхнулся за столик. – Ну, Леруня, спасай!
   Никита ушел.
   – Скажи, какой красавец! И при этом хороший парень.
   – Ты поручил ему меня окучивать?
   – Леруня, ты же все понимаешь! И потом, я подумал… Он хороший парень, ты классная баба, а вдруг что и сладится?
   – Я тебя умоляю! Давай, говори, что от меня нужно?
   Он долго рассказывал мне обо всех несчастьях, которые буквально обрушились на этот проект.
   – Лер, что делать?
   – Для начала дай мне сценарий, я ж не могу с налету и с твоих слов. Прочитаю, или хотя бы просмотрю, и, может быть, что-то придумаю.
   – У тебя комп с собой? Тебе как лучше, электронную версию или бумажную?
   – Лучше бумажную. Да, кстати, это лицензионка или…
   – Нет. Слава богу!
   – Это правда, слава богу! За лицензионку я бы и не взялась.
   – Ладно, я сейчас распоряжусь. – Он вытащил телефон. – Марьян, принеси в буфет бум. версию!
   – Бум. версию? – рассмеялась я.
   – Ага, это Марьяшка, моя ассистентка, говорит бум. и эл.
   Буквально через пять минут примчалась смешная заполошная девица в бейсболке, плюхнула на стол две амбарные книги, явно очень тяжелые.
   – Вот! Здрасьте! Это вы нас спасать будете?
   – Постараюсь!
   – Вы знаете, вы правда постарайтесь, а то жалко… Столько трудов и все хряку на прокорм!
   И она унеслась.
   – Вот что, Витечка, я сейчас забираю эти талмуды и еду в гостиницу. Мне нужно время, думаю, послезавтра я тебе все скажу!
   – Лерка, солнце мое!
   – Меня кто-нибудь отвезет?
   – Сам отвезу. Поехали!
   Он взял оба тома.
   – Блин, тяжесть-то какая! Просто неподъемная.
   В машине я спросила его:
   – Вить, а чего ты за режиссуру-то взялся?
   – Да понимаешь… Я ведь еще окончил Высшие режиссерские… А тут сразу предложили один сериальчик, небольшой, десять серий. Получилось удачно. Предложили еще… Ну и засосало. Да и нравится мне… А ты почему сериалами занялась? Помню, у Фридрихыча ты любимицей была, он тебе большое будущее прочил…
   – Да не получилось. Написала несколько сценариев, ни один не пошел, а тут позвали в команду сериалы клепать. Деньги позарез были нужны, ну я и согласилась. Обещали недавно сделать ведущим сценаристом на следующее мыло… Теперь вот в качестве спасателя в Киев пригласили, так что считай, карьеру делаю.
   – А Димка что, денег не дает?
   – Давал крохи, но я отказалась… Вернее, Катюха после этого интервью.
   – Да? Ну, молодец девка! Постой, а второй-то ребеночек от кого?
   – Да это не мой. Это сын Инки.
   – А Инка что ж?
   – Они с мужем погибли.
   – Ох, прости, не знал… Вот ужас-то! Ох, беда! Вы ж такие хорошие сестры были… дружные…
   – Да. Она мне как мать была… Ну и я не могла бросить ее сына.
   – Ясное дело. Постой, а Димка что, из-за этого слинял?
   – Представь себе.
   – Легко! Он мне всегда казался гадом. Никогда не мог понять, что ты в нем нашла. Он мне, кстати, недавно тоже свинью подложил.
   – Тебе? Каким образом?
   – Да я на главную роль наметил Маринку Худолееву, классная девка, а она возьми и откажись. Замуж, видите ли, выхожу за Лощилина! А он не хочет, чтобы я в мыле снималась. Лев Толстой, мать его! Скажи, а ты можешь его читать?
   – Я – нет!
   – Я тоже. А вот и твой гранд-отель! Как тут, все нормально?
   – Да хорошо.
   – Все необходимое есть?
   – Даже более того, – рассмеялась я. – В мини-баре презервативы есть, первый раз такое вижу. Забота о постояльцах на высоте.
   – Хорошее дело, между прочим. А то мало ли какая ситуация, – расхохотался Витя. Он поднял на третий этаж тяжеленную «бум. версию». – Спасибо тебе, подруга.
   – Пока не за что.
   – За готовность помочь хотя бы. Ладно, поеду, а то уже не помню, как жена выглядит. А ты читай! И звони, если что непонятно будет. И вообще… – Он устало махнул рукой и побежал вниз.
   Я взялась за сценарий. Что ж, сериал как сериал. Со всеми онёрами, как говорится. Тут тебе и амнезия, и тюрьма, и психушка, и чужие дети.
   Кое-где проглядывала жизнь, но в основном обычная бодяга… Читать все насквозь не имело смысла и так все ясно, кто плохой, кто хороший… Но что же делать в сложившихся весьма неблагоприятных обстоятельствах? Господи, как же мне все это надоело! Я так хотела в «Фамильном браслете» избежать хотя бы тюрьмы и амнезии, так нет, не вышло! Удалось только обойтись без психушки, но это пока… Ох, не умеем мы делать безразмерное кино. Где нам угнаться за Бразилией! Вот они мастера! Все остальное латиноамериканское мыло я и в грош не ставлю, а вот бразильское! Какие артисты там снимаются, какие красавцы и красавицы, сколько всегда юмора… Вот, помню, я смотрела один сериал с огромным увлечением, и вдруг на середине сюжета все поменялось с точностью до наоборот, как говорится. Положительная и несчастная героиня оказалась жуткой злодейкой, а та, которую все считали просто исчадьем ада, оказалась невинной жертвой истинной злодейки! Это было так здорово… Стоп, а что если и тут то же самое сделать? Я схватила блокнот и начала с карандашом в руках прикидывать, что можно сделать в этом направлении. Учитывая длительное отсутствие главной героини по болезни… Значит, вот этого героя мы убираем… О, это как раз то, о чем просил Никита! Так, женские линии мы оставим без изменений, а вот у мужчин все поменяем. Никитин злодей окажется благородным героем, а благородный герой Андрея Платова тем еще мерзавцем…
   Я просидела до часу ночи. Есть хотелось ужасно. Но идти куда-то уже невозможно. В минибаре, кроме презервативов, были еще чипсы, орешки и шоколад. Очень даже неплохо! Я напихалась всей этой дрянью и, безмерно довольная, завалилась спать. Хотя, конечно, моя идея может в корне не понравиться продюсерам. Ну, что ж, как говорится, чем богаты… Уснула я мгновенно.
 
   Утром я на свежую голову проверила вчерашние наброски и идея перевертыша понравилась мне еще больше. Сейчас пойду позавтракаю, потом прошвырнусь по ближайшим магазинчикам, или нет, лучше смотаюсь на Бессарабку, где когда-то в детстве мы с мамой и Инкой покупали всякую украинскую снедь. А потом позвоню Витьке.
   В маленьком помещении на первом этаже было уютно и очень вкусно пахло свежими булочками. Могу себе позволить в кои-то веки выпить кофе с булочками. Но кроме булочек тут были еще и вареники с черникой… Конечно, черника наверняка мороженая, но на варениках это не должно сильно отразиться. Была еще и аппетитная колбаса и сыр… и какие-то каши… словом, от голода тут не помрешь. А есть хотелось страшно. Идею булочек я отбросила, в конце концов вкусные булочки можно, если припрет, съесть и в Москве, а вот вареники с черникой… Я навалила себе в миску этих вареников, полила сметаной…