Страница:
Экхольм Ян
Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие
Ян Экхольм
Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ты знаешь Ларссонов? Нет, не тех Ларссонов, что иногда заходят в гости к Перссонам. Я говорю о хитрых Ларссонах. А если я ещё добавлю, что эти хитрые Ларссоны живут в норе, то ты сразу догадаешься, что я хочу тебе рассказать о самой большой и самой хитрой во всём лесу семье. Ты, конечно, очень часто ходил над их норой, но даже и не подозревал, что она так близко, под самыми твоими ногами. Ну, вспомни каменистый холмик в лесу, там, где растёт высокий колючий кустарник, где весной раньше всего тает снег и где солнце теплее всего припекает летом! Вот там, глубоко в земле, папа Ларссон и устроил себе уютную квартиру. Если бы тебе удалось заглянуть туда, ты увидел бы просторную кухню. У одной стены стоит большой деревянный ящик - это буфет, где Ларссоны хранят свою лисью еду. Сюда же мама Ларссон складывает пустые консервные банки, которые невоспитанные люди разбрасывают по лесу. Лисы используют эти банки вместо тарелок и кастрюль. Из тарелок, как ты понимаешь, они едят, а в кастрюлях варят рассыпчатую картошку и молочные каши. Посреди кухни стоит стол, его смастерил папа Ларссон из дубового пня, к которым приколотил дощечки от ящика. Мама Ларссон обила их берёзовой корой, и теперь стол покрыт модной скатертью. Гостиная, где семья обычно собирается по вечерам, почти такая же большая, как кухня. А рядом с гостиной - детская, с кроватками, устланными еловыми ветками. В них очень тепло и уютно спать. В этот дом ведут три входа: один - из большого дупла, другой - из-под заросшего мхом камня, а третий - потайной. О нём знает лишь папа Ларссон. Он строго хранит эту тайну и откроет её лишь в том случае, если семья окажется в опасности. Может, тебе кажется, что эта нора слишком просторна? Но она должна быть такой, ведь лисья семья очень большая. Первым, конечно, надо назвать папу Ларссона, известного плута, который всегда выходит, как говорится, сухим из воды. Сейчас он уже стар и надеется, что дети его скоро подрастут и станут такими плутами, что смогут сами прокормиться. Потом надо назвать маму Ларссон. Её не часто встретишь в лесу, потому что она должна сидеть дома и создавать уют. А на это уходит очень много сил и времени, ведь детей у неё четырнадцать, и у всех хороший аппетит. Самый старший и самый сильный Лабан. Совсем недавно он закончил лисью школу. Там он был таким способным учеником, что учителя надеялись: он станет таким же хитрым, как сам папа Ларссон. Его братишек и сестрёнок зовут - Леопольд, Лаге, Лассе-младший и Лассе-старший, Леннард, Лео, Лукас, Лаура, Линнеа, Луиза, Лидия и Лотенн. Все они ещё ходят в школу и получают пятёрки по плутовству и лисьим уловкам. Пока я назвал тебе только тринадцать лисят, но есть еще и Людвиг Четырнадцатый. Он совсем маленький рыжий клубочек с беленькой точечкой на самом кончике хвоста. В школу он ещё не ходит. Но не думай, что Людвиг Четырнадцатый царственно изнежен. Он дёргает своих братьев и сестёр за хвосты, и тогда все кувыркаются, кусаются, борются, спорят, ругаются и кричат так громко, что мама Ларссон уверяет, что над их норой дрожит весь лес. Но если лисята любят покувыркаться, то папа Ларссон больше любит посидеть и порассказать о своих приключениях: о том, как он обманывал охотничьих собак и даже самих охотников, как он подбирался к жилищам людей и воровал у них прямо из-под носа, и о том, какой он хитрый и какой он умный и как он будет счастлив, если его дети хоть чуть-чуть будут похожи на него.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Охотнее всего папа Ларссон рассказывает о своих встречах с Максимилианом собакой из дома, что у самой опушки. - Он почти такой же плут, как и я, - любит говорить папа Ларссон. Интересно, кто из вас обманет его первым. - Я самый хитрый! - кричит всегда Лабан. - Нет, я, - пищат Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший, а за ними и все остальные, тыча носами друг друга в бока. Как-то вечером громче всех крикнул Людвиг Четырнадцатый: - А всё равно я первый обману Максимилиана! Все дружно и громко рассмеялись, что даже начали икать. Но прошло время, и однажды в нору Ларссонов пришло горе. Папа Ларссон уселся в кресло, переделанное из детской коляски. Он так задумался, что даже не заметил, как мама Ларссон вошла с большой чашкой утешительного черничного сока. - Ах-ах-ах, - стонал папа Ларссон. - Мне трудно смотреть кому-либо в глаза. - Ох-ох-ох, - вторила ему мама Ларссон. - Что подумают наши родственники! - Бедный, бедный наш старый дедушка, - вздыхал папа Ларссон. - Самый мудрый и самый правдивый во всём лисьем роду, и вдруг у него такой правнук. - Нет, он не переживёт этого, - вздыхала мама Ларссон, смахивая хвостом слезинки. Как ты думаешь, что же произошло? Может быть, кто-нибудь из семьи попал в беду? Да, у папы и мамы Ларссонов случилось несчастье. У них оказался сын, который не хотел быть хитрым! Надо же, он не хотел учиться обманывать других и не считал папу героем. И у кого бы вы думали зародились такие вредные мысли? Представьте себе, у Людвига Четырнадцатого. - Только не пори его, - всхлипывала мама Ларссон. - Ах-ах-ах, - простонал папа ещё раз. - Уж я поговорю с ним. Папа поднялся с кресла и подошёл к кусочку берёсты, что висела на стене. А на этом кусочке было написано клюквенным соком: ДА ЗДРАВСТВУЕТ ХИТРОСТЬ! УРА ЛАРССОНАМ! Людвиг Четырнадцатый крадучись вошёл в гостиную. - Ты хотел поговорить со мной, папа? - спросил он. - Мой дорогой, любимый сыночек... - От неожиданности папа Ларссон начал издалека. - Ты ещё не умеешь читать, но, может быть, ты уже знаешь, что написано на этой табличке. Людвиг Четырнадцатый помотал хвостиком. - Это девиз нашей семьи. С незапамятных времён, - гордо сказал папа Ларссон. - Ты что думаешь, я дурак? - спросил Людвиг Четырнадцатый, смешно повертев головкой. - Всё это я знаю. Но я знаю ещё больше: обманывать других плохо. Пана Ларссон почесал себя за ухом. - С кем ты связался? - спросил он. - С каким хулиганьём? - Это не хулиганьё, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Это мои лучшие друзья - зайчата Юкке-Юу и Туффа-Ту. У них есть книжки. У них дома есть книжки, где можно прочесть, что все должны быть добры друг к другу. Папа Ларссон долго чесал себя за другим ухом. Наконец он промямлил: - Конечно, все должны быть добры к другим. Но это и значит, что мы должны их обманывать. У зайцев должна быть ещё одна книжка, где так и написано. - Меня это не интересует, - дерзко ответил Людвиг Четырнадцатый. - Я не хочу быть хитрым, не хочу обманывать и не хочу врать. Я хочу быть хорошим. - А есть ты хочешь? Каждый день? - вкрадчиво спросил папа Ларссон. - А чтобы есть, нужно быть плутом. - Я куплю еду в магазине, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - А где ты уворуешь деньги? Лучшая еда добывается честно. Во дворах у людей, - назидательно сказал папа Ларссон. - А можешь ты пробраться туда без хитрости? - Тогда я не буду есть. Папа Ларссон вздохнул, замахнулся лапой, но передумал. - Марш в детскую и сейчас же ложись спать! - процедил он сквозь оскаленные зубы. - Он безнадёжен, - запричитал папа Ларссон, обращаясь к маме Ларссон, которая стояла на кухне и облизывала языком тарелки после обеда. - Только представить себе: лис не хочет быть хитрым и не хочет обманывать! - Всё изменится, когда он подрастёт, - сказала мама Ларссон. Папа Ларссон вытащил из нагрудного кармашка своей шубы маленькие часики. - Он не подрастёт. Я вижу, что скоро осень. Если Людвиг Четырнадцатый не будет хитрым, он не подрастёт. Он не сумеет добывать себе еду. Что же нам делать с ним? - Мне кажется, что он играет не с теми детьми, - ответила мама Ларссон. Его друзья отвратительно хорошие. Ты слышал, что он говорил про этих зайчат? Они не научат его добру. Папа Ларссон даже выскочил из кресла. - Ты права! - воскликнул он. - С этой минуты Людвигу запрещается выходить без спросу. - Но не может же он расти совсем один, - возразила мама Ларссон. - У него много братьев и сестёр, - стоял на своём папа Ларссон. - Которые ходят в школу, - робко напомнила мама Ларссон. - Но один-то уже закончил школу. И этот один может научить его такому, чего даже мы не знаем Он распахнул дверь в детскую: - Лабан! Сюда! Старший лисёнок крадучись подошёл к родителям. Он уже раздался в плечах и научился по-взрослому щурить глазки. - Мне нужна твоя помощь, - сказал ему папа Ларссон. - Ты успешно сдал экзамены в лисьей школе. И почти уже совершеннолетний. Лабан скорчил рожицу, оскалив ряд острых зубов: - Ты ведь знаешь, как меня называет вся лесная малышня. Этого папа Ларссон не знал. - Хитрый Лабан, - продолжал лисёнок. - Все боятся меня и знают, что на целую милю в округе я хитрее всех. - Ты гордость нашей семьи. - Папа Ларссон похлопал сына по плечу. - А теперь вся твоя учёность должна пойти нам на пользу. Ты должен позаботиться о Людвиге Четырнадцатом. И заставить его думать не так преступно, как он это делает. Ты ведь, наверное, слышал, как он заявил, что не хочет быть хитрым. Отщепенец! Лабан скис. - Выходит, мне придётся играть с самым маленьким? - обиделся он. - Не хочу! - А чтобы у тебя был брат, за которого стыдно, ты хочешь? - строго спросил папа Ларссон.
Лабан покачал головой. - Лис просто обязан обманывать, только тогда он может называться лисом, продолжал папа торжественно. - В нашей семье всегда были и есть только настоящие лисы. Ты помнишь, что написано на этой табличке? - Да здравствует хитрость! Ура Ларссонам! - закричал Лабан. - Вот, мой мальчик, - просиял папа Ларссон. - Ты сделаешь Людвига Четырнадцатого настоящим плутом. Лабан от удовольствия потянулся. - Обещаю сделать всё, что смогу, - сказал он. - Я с охотой займусь и другими братьями и сестрами. Я хитрее всех на милю вокруг... - Не очень важничай, - прервал его папа Ларссон. - Пока ещё самый хитрый в этой семье я. Я сам намерен обучить Людвига Четырнадцатого всем нашим приёмам. Ты же должен лишь проследить, чтоб он не играл с Юкке-Юу, Туффе-Ту и другими уличными мальчишками, которые учат его глупостям. - Да, папа, - покорно ответил Лабан. - С завтрашнего утра Людвиг Четырнадцатый будет играть только со мной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На следующий день рано утром Лабан разбудил своего маленького братца, Людвига Четырнадцатого. - Поднимайся, - прошипел он кисло. - Ты и я, мы с тобой будем играть. Людвиг Четырнадцатый протёр глаза. - Я не хочу играть с тобой. - И он зевнул. - Все мои друзья считают, что ты настоящий плут. Лабан расплылся в улыбке. - Приятно слышать. Ну, поднимайся! - Я сказал, не хочу, - заупрямился Людвиг Четырнадцатый и принялся облизывать свою рыжую шубку. - Юкке-Юу, Туффе-Ту и я, мы собирались сегодня играть. В прятки. - Ты больше не должен встречаться с этими уличными зайчишками! - озлился Лабан. - Это папа решил, что ты больше не будешь играть с ними. Вместо этого я буду учить тебя уму-разуму. - Пожалуйста, ты можешь учить меня и уму и разуму. Но ты не научишь меня, как обманывать других. - Посмотрим, - пробурчал Лабан. - Пойдём. И лисята вышмыгнули из норы. - Вот это гриб, - заявил Лабан, - показывая правой передней лапой на большую красивую шляпку. - Грипп? Меня не обманешь, - рассмеялся Людвиг Четырнадцатый. - Ты хочешь сказать, что если её съесть, эту шляпку, то можно заболеть этим... гриппом? А почему же тогда белочки их сушат?. - Ты глупее, чем я думал, - прервал его Лабан. - Я не имел в виду никакой болезни. Это гриб. Не грипп, а гриб, понимаешь? Да, многому тебя придётся учить. Лисята крадучись пробежали по всем лесным тропинкам. Лабан учил Людвига Четырнадцатого, как называются деревья, кустарники, ягоды, грибы и цветы. Учил и многому другому. К вечеру Лабан спросил Людвига: - Может, ещё что-нибудь хочешь узнать? А то побежим домой. У меня совсем пересохло в горле да и живот пуст. - Я хочу ещё посмотреть, как живут люди, - сказал Людвиг Четырнадцатый. - Этого нельзя! - Лабан замахал передними лапками. - Это очень опасно. - Ты что, боишься? - Я? Я самый храбрый на милю вокруг. И они побежали. Остановились они только у глубокой канавы, что возле самого леса. И вдруг они увидели плетёную ограду. - А вот это называется забор, - тихонечко прошептал Лабан. - То, что ты видишь по другую сторону его, называется поле, там растёт овес. Из него мама делает нам кашу. - Я бы хотел посмотреть на поле, где мама берёт крупу, чтобы делать нам рисовую кашу, - также шёпотом ответил Людвиг Четырнадцатый. - Рисовая каша лучше овсяной. - Каша! Дурак! - зарычал Лабан. - Посмотри-ка вот сюда, между прутьями. Видишь, вон там, на другой стороне поля, коробку с окнами? Это нора для людей. Называется - дом. А около него коробки без окон, это дома для коров и лошадей. А в самом главном маленьком домике живут куры, цыплята и яйца. Лабан облизал губы. Людвиг Четырнадцатый смотрел не мигая, и его глаза делались всё круглее. - А где живёт тот ужасный Максимилиан, о котором папа всегда рассказывает? - прошептал он. - Точно не знаю. Но буду первым из папиных детей, кто обманет это кривоногое страшилище. - А может, я обману его раньше тебя! - похвастался Людвиг Четырнадцатый. Лабан громко рассмеялся: - Ты-то! Ты же не хочешь быть хитрым! Я покажу тебе, как это делается. Я обману первого, кто встретится нам на пути домой. Хочешь пари? - Не-е-т, - протянул Людвиг Четырнадцатый. - А я всё-таки обману кого-нибудь, - настаивал Лабан. - Просто, чтобы доказать тебе, какой я хитрый. По тропинке возле самой норы Ларссонов бежали зайчишки Юкке-Юу и Туффе-Ту. Они хотели припустить наутёк, увидя, что их друг Людвиг Четырнадцатый идёт не один, но было слишком поздно. Людвиг Четырнадцатый окликнул их: - Где вы были? - В киоске, и купили медовых пряников, - ответил Туффе-Ту и показал кулёк. - О-о-о-о!.. - застонал вдруг Лабан. - О-о-о-о, бедное моё горлышко! - У тебя что, горло болит? - дружелюбно спросил Юкке-Юу. - Спрашиваешь, - опять застонал Лабан. - О-о-о-о! Людвиг в я как раз идём от доктора Совы. И она сказала мне, что я очень болен. Есть только одно лекарство, которое может мне помочь. - А какое? - поинтересовался Туффе-Ту. - Медовые пряники, - вздохнул Лабан. - Лечебный мёд, лечебный мед, он нежен, сладок и приятен. - Значит, вы тоже идёте покупать медовые пряники? - спросил Юкке-Юу. Лабан притворился, что плачет. - Я не могу купить медовых пряников. Деньги, которые мне папа дал на неделю, кончились. А больше у папы не выпросишь, и придётся мне всю жизнь ходить с больным горлом. Зайчата долго смотрели на Лабана. - Это правда? Ты не обманываешь? - спросил Юкке-Юу. - Охота мне обманывать вас, лучших друзей Людвига Четырнадцатого. Скажи, Людвиг, разве я обманываю? Лабан больно ущипнул Людвига Четырнадцатого за кончик хвоста. И вместо "нет" Людвиг закричал "а-а-а". - Что ты говоришь? - дружно спросили Юкке-Юу и Туффе-Ту. - Мой младший братишка хочет сказать "да", но иногда он переставляет буквы в слове, - пояснил Лабан. - Когда он говорит "тен", он имеет в виду "нет", а когда он говорит "ад", он хочет сказать "да", - Твой брат говорит правду? - спросил Туффе-Ту у Людвига.
- А-а-а! - вскрикнул Людвиг, когда Лабан снова ущипнул его за хвост. - Вот, слышите, он говорит "да". А сам я уже совсем не могу говорить, кхе, кхе... - И он прохрипел: - О-о-о, моё бедное горло! Зайчата стояли в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Юкке-Юу сказал: - Только потому, что ты брат Людвига Четырнадцатого... Пожалуйста, вот тебе весь кулёк. У Лабана вдруг прорезался голос: - Две тысячи спасибо! Три тысячи спасибо! Пять тысяч спасибо! Семь тысяч спасибо! Вы лучшие друзья во всём лесу. Обещаю, что не забуду вас,
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Зайцы ускакали, а Лабан стукнул себя в грудь и воскликнул: - Да здравствует хитрость! Вот как должен поступать лис, если ему хочется медовых пряников! Ну, чем плохо обманывать? Юкке-Юу и Туффе-Ту не успели ещё отбежать слишком далеко. Они услышали, что сказал Лабан, и тут же возвратились. - А мы-то думали, - глядя на Людвига, сказал Юкке-Юу. - Обманщик! - добавил Туффе-Ту. - Больше мы с тобой не играем. И они снова исчезли, а Людвиг Четырнадцатый повесил нос. - Мои лучшие друзья! - упрекнул он. - И тебе не стыдно? - Мне никогда не стыдно, - улыбаясь, ответил Лабан. - Глупым зайчатам не нужны медовые пряники. А тебе не нужны зайчата. Разве ты не помнишь, что сказал папа? Лабан открыл пакетик и сунул в него нос. - Как пахнут! Ты смотри, а я буду лопать их. Сразу, все-все съем. - Ну и дурак, - загадочно сказал Людвиг Четырнадцатый. Лабан было засунул уже лапу в кулёк, но вдруг остановился и удивлённо посмотрел на брата. - Я - самый хитрый лис на милю вокруг, - напыжился Лабан. И всё-таки поинтересовался: - Почему же я дурак? - Если бы я был в твоей шкуре, я сохранил бы все пряники, пока мы не вернёмся домой, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Представь себе, как наши братья и сестры полопаются от зависти, когда ты будешь есть пряники, а им останется только облизываться. Лабан задумался. - Иногда ты довольно разумно рассуждаешь, - наконец согласился он. - Когда мы придём домой, я спрячу пакет, а вечером съем пряники при всех. Лабан спрятал кулёк под своей кроватью. Только Людвиг Четырнадцатый знал куда. А когда все лисята начали укладываться спать, Лабан, глядя в потолок, сказал: - Пожалуй, время полакомиться медовыми пряниками... - У тебя нет никаких медовых пряников, - рассмеялся Леопольд. - Я ведь хорошо знаю, что ты давным-давно растратил свои деньги. - У меня нет пряников? У меня целый пакет! - Не заводи нас, - сказала Лаура. - Я тебе не поверю, пока сама не понюхаю. Лабан гордо посмотрел на своих сестёр и братьев. - Думайте что хотите! - облизнулся он. - Пакет, во всяком случае, лежит здесь. И Лабан нырнул под кровать. Но сколько он ни шарил там, кулька не было. - Ха-ха-ха, - засмеялись все. - Полакомился! Когда Лабан наконец вылез, нос его был совсем красным от злости. - Кто украл мои пряники?! - заорал он. - Ну-ка, откройте свои глотки! Все! От кого пахнет мёдом, тот и вор! Все лисята разинули рты. Лабан подходил к каждому - к Леопольду, Лаге, Лассе-старшему и Лассе-младшему, Леннарду, Лео, Лукасу, Лауре, Линнее, Луизе, Лидии и Лоттен. Но ни от кого медом не пахло! Остался только Людвиг Четырнадцатый. Лабан остановился перед ним и зашипел: - Вот кто вор! Ведь только ты видел, где я спрятал пакет! - Я не ел твоих пряников, - ответил Людвиг Четырнадцатый, прямо глядя в глаза своему старшему брату. - Вот, понюхай! От Людвига Четырнадцатого тоже не пахло мёдом. Лабан почесал затылок. - Я не ел твоих медовых пряников, - ещё раз сказал Людвиг Четырнадцатый, но я их отдал. - Отда-а-л?! - взревел Лабан и от злости перекувырнулся в воздухе. - Кому ты отдал мои пряники? - А пряники совсем не твои, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Ты забрал их у моих друзей. - Эти глупые бесхвостые зайцы сами отдали мне пакет! - ревел Лабан. - Ты обманул их, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - А так как горло у тебя совсем не болит, Юкке-Юу и Туффе-Ту получили свой кулёк обратно. Лабан так и выпучил глаза на своего маленького братца. - Ты ещё раскаешься, - наконец сказал он, скрежеща когтями по полу норы. И всем стало ясно, что Лабан ужасно разозлился. Но Людвиг Четырнадцатый совсем не испугался. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в это время в спальню не вошёл папа Ларссон. Он стоял за дверью и подслушивал. У лисиц это не считается неприличным. - Уже поздно, спать всем! - приказал он. - Папа, папа, Людвиг Четырнадцатый обманул меня! - закричал Лабан. - Он обманул... - Очень хорошо! - прервал его папа Ларссон. - Мой младшенький обманул самого Лабана, самого хитрого лисёнка в лесу! Недурно! И тогда Лабану стало стыдно, и, поджав хвост между лапами, он нырнул в свою кровать. Папа Ларссон долго сидел в кресле, переделанном из детской коляски. - Во всяком случае, Людвиг не такой уж дурак, - бормотал он. - Но обманывать своих собственных братьев и сестёр ради чужих?..
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро уже Людвиг Четырнадцатый сам будил Лабана. - Поднимайся, - сказал он, тряся брата. - Ты ещё многому должен научить меня в лесу. Вчера было так интересно. Но Лабан был совсем не весел. Он ещё не забыл случай с медовыми пряниками. - Я не хочу с тобой разговаривать. Я не хочу водиться с обманщиками. - Ты же сам самый великий обманщик на милю вокруг, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - Это совсем другое дело! - взвыл Лабан и перевернулся на другой бок. - Я хочу спать. Людвиг Четырнадцатый ушёл один. Он, конечно, помнил, что папа Ларссон запретил ему играть с уличными зайчишками. Но Лабан отказался идти с ним, значит, он может пойти к своим друзьям. И Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха. - Мои мальчики больше не будут играть с тобой, - сказала она решительно. Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками. - Разве тётя Зайчиха не знает, что вчера же вечером я вернул кулёк? возразил Людвиг Четырнадцатый. - Ничего не знаю и знать не хочу! - сердито ответила Зайчиха и захлопнула дверь перед самым носом Людвига Четырнадцатого. Он вздохнул и направился к другому своему другу - к белочке Агне Попрыгунье. Белочка сидела на ветке и чистила шишки. - Здравствуй, Агне! - крикнул ей Людвиг Четырнадцатый и завертел хвостиком. - Спускайся вниз, поиграем вместе. - Мне нельзя играть с тобой, - ответила Агне. - Моя мама слышала от тёти Зайчихи, как ты вчера забрал два мешка медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту. - Это неправда! - возразил Людвиг Четырнадцатый. - Был только один кулёк. - Это всё равно! - И Агне запустила в него шишкой, но промахнулась. - Это не всё равно! - отскакивая, крикнул Людвиг Четырнадцатый. - Я ведь вернул этот кулёк зайчатам. Я обманул только Лабана. - Ну и всё равно. Ты обманщик! - И Агне Попрыгунья перепрыгнула на другое дерево. Людвиг Четырнадцатый чуть не заплакал. "Пойду-ка я к Ёжику, - подумал он. - Ежик ещё маленький, но уже мудрый". Маленький Ёжик жил в старом сарае в глубине леса. - Алло, Ежик! - крикнул Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившейся постройке. - Ты дома? - Нет, - ответил голос. - То есть я хотел сказать: да, я дома, но меня дома нет. - Не надо, не шути! Ведь это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг. Выходи. - Я не шучу, но я не хочу быть твоим другом, - сказал Ёжик. - Я думал, ты добрый. А теперь я знаю, что ты такой же обманщик, как и другие лисы. Думаешь, я не знаю, что вчера ты отнял три воза медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту? - Это неправда... - начал было Людвиг Четырнадцатый. - Всего один кулёк. - Нет, это правда, - сказал Ежик. - Моя мама слышала это от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала это от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту. Людвиг Четырнадцатый понял, что Ежик не станет его слушать, и грустно поплёлся дальше. Теперь у него осталось только два друга: горностаи Оке и Бенгт. Людвиг Четырнадцатый крикнул в нору: - Выходите поиграть! - Могу не, хочу не! - ответил Бенгт. - Не могу, не хочу! - поправил его Оке. - Нам нельзя! - закричали вместе Оке и Бенгт. - Почему? - удивился Людвиг Четырнадцатый. - Наш Ёжик слышал от мамы... - начал Бенгт. - Наша мама слышала от мамы Ёжика, - поправил его Оке, - которая слышала от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту, что ты выманил четыре горы медовых пряников у зайчат. - Один кулёк... - начал было Людвиг Четырнадцатый. - И совсем не я... - Мы играть тебя с нами не будем, - перебил его Бенгт. - Мы не будем играть с тобой, - поправил его Оке. Людвиг Четырнадцатый стёр слезинку кончиком хвостика. "Ну почему мои друзья такие несправедливые?" - мучительно думал он. Ведь он-то совсем не хотел быть хитрым и обманывать других, наоборот, он хотел быть добрым и помогать всем. Людвиг Четырнадцатый понял, что слух скоро распространится среди всех лесных зверей. И к вечеру, наверное, уже будут говорить, что он отнял у Юкке-Юу и Туффе-Ту сто гор медовых пряников. Людвиг Четырнадцатый растянулся на большом пне и задумался. Папа Ларссон запретил ему играть с другими лесными зверятами. А они-то, между прочим, и сами не хотят играть с ним. Да ещё Лабан на него разозлился, уж он, наверное, придумает, как отомстить Людвигу. Нет, не осталось у него друзей. Что же ему делать? И Людвиг Четырнадцатый нашёл только один выход. НАДО УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ. Людвиг Четырнадцатый спрыгнул с пня и отправился по совсем незнакомым ему тропинкам. Долго бродил он по лесу, прокрадываясь через прогалины, чтобы ни один враг не заметил его. И наконец решил, что далеко ушёл от родной норы. Наступил вечер. Людвиг Четырнадцатый немножко продрог, хотя на нём была такая тёплая шубка. К тому же он ещё и проголодался. Ведь он ничего не ел с самого утра, только одну ягодку и один корешок. "Скоро они будут ужинать, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почувствовал себя так одиноко. - Интересно, скучают они обо мне?" Вдруг стало светлее, и лес кончился. Перед ним вырос плетёный забор, за ним раскинулось широкое поле, а за полем светились огоньки. Людвиг Четырнадцатый осмотрелся вокруг. Понюхал воздух и вскоре сообразил, где находится. Это было то место, где вчера вместе с Лабаном они лежали и смотрели на дома людей, лошадей, коров, кур, цыплят и яиц. "Странно, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почесал себя за ухом. - Я пробродил целый день, а оказался почти рядом с домом". Он подумал было, что ему, пожалуй, стоит вернуться домой и съесть приготовленный мамой Ларссон ужин. Но он тут же одумался. - Я сказал, что должен убежать из дому, значит, и убегу, - пробурчал Людвиг. - Всё было бы хорошо, вот только есть хочется. Он посмотрел через дырочку в заборе на овсяное поле. Лабан вчера сказал: "Вот из этой травы мама варит овсяную кашу". Людвиг Четырнадцатый не очень любил овсяную кашу, но чем-то надо было набить живот. Он перепрыгнул через канаву, пролез под плетнём и начал жевать стебли овса. Но они вовсе не напоминали овсяную кашу. - Дурак этот Лабан, - рассердился он. Однако он чувствовал, что просто умирает с голоду. "У людей всегда есть еда", - любил повторять папа Ларссон. Но разве мог Людвиг Четырнадцатый решиться на такое опасное путешествие, ведь он был совсем не хитрый. - Нет, не так уж я и боюсь, - храбрился он. - Есть-то хочется. Была не была, попробую пробраться к людям. Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно. Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее. Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между двумя рядами каких-то невысоких растений. Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползёт по клубничному полю. Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы посмотреть, как быстрее подползти ко двору. И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ! Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нём было длинное пальто, а руки раскинуты в стороны. Людвиг Четырнадцатый никогда ещё не видел живого человека, только на картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту. Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?
Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ты знаешь Ларссонов? Нет, не тех Ларссонов, что иногда заходят в гости к Перссонам. Я говорю о хитрых Ларссонах. А если я ещё добавлю, что эти хитрые Ларссоны живут в норе, то ты сразу догадаешься, что я хочу тебе рассказать о самой большой и самой хитрой во всём лесу семье. Ты, конечно, очень часто ходил над их норой, но даже и не подозревал, что она так близко, под самыми твоими ногами. Ну, вспомни каменистый холмик в лесу, там, где растёт высокий колючий кустарник, где весной раньше всего тает снег и где солнце теплее всего припекает летом! Вот там, глубоко в земле, папа Ларссон и устроил себе уютную квартиру. Если бы тебе удалось заглянуть туда, ты увидел бы просторную кухню. У одной стены стоит большой деревянный ящик - это буфет, где Ларссоны хранят свою лисью еду. Сюда же мама Ларссон складывает пустые консервные банки, которые невоспитанные люди разбрасывают по лесу. Лисы используют эти банки вместо тарелок и кастрюль. Из тарелок, как ты понимаешь, они едят, а в кастрюлях варят рассыпчатую картошку и молочные каши. Посреди кухни стоит стол, его смастерил папа Ларссон из дубового пня, к которым приколотил дощечки от ящика. Мама Ларссон обила их берёзовой корой, и теперь стол покрыт модной скатертью. Гостиная, где семья обычно собирается по вечерам, почти такая же большая, как кухня. А рядом с гостиной - детская, с кроватками, устланными еловыми ветками. В них очень тепло и уютно спать. В этот дом ведут три входа: один - из большого дупла, другой - из-под заросшего мхом камня, а третий - потайной. О нём знает лишь папа Ларссон. Он строго хранит эту тайну и откроет её лишь в том случае, если семья окажется в опасности. Может, тебе кажется, что эта нора слишком просторна? Но она должна быть такой, ведь лисья семья очень большая. Первым, конечно, надо назвать папу Ларссона, известного плута, который всегда выходит, как говорится, сухим из воды. Сейчас он уже стар и надеется, что дети его скоро подрастут и станут такими плутами, что смогут сами прокормиться. Потом надо назвать маму Ларссон. Её не часто встретишь в лесу, потому что она должна сидеть дома и создавать уют. А на это уходит очень много сил и времени, ведь детей у неё четырнадцать, и у всех хороший аппетит. Самый старший и самый сильный Лабан. Совсем недавно он закончил лисью школу. Там он был таким способным учеником, что учителя надеялись: он станет таким же хитрым, как сам папа Ларссон. Его братишек и сестрёнок зовут - Леопольд, Лаге, Лассе-младший и Лассе-старший, Леннард, Лео, Лукас, Лаура, Линнеа, Луиза, Лидия и Лотенн. Все они ещё ходят в школу и получают пятёрки по плутовству и лисьим уловкам. Пока я назвал тебе только тринадцать лисят, но есть еще и Людвиг Четырнадцатый. Он совсем маленький рыжий клубочек с беленькой точечкой на самом кончике хвоста. В школу он ещё не ходит. Но не думай, что Людвиг Четырнадцатый царственно изнежен. Он дёргает своих братьев и сестёр за хвосты, и тогда все кувыркаются, кусаются, борются, спорят, ругаются и кричат так громко, что мама Ларссон уверяет, что над их норой дрожит весь лес. Но если лисята любят покувыркаться, то папа Ларссон больше любит посидеть и порассказать о своих приключениях: о том, как он обманывал охотничьих собак и даже самих охотников, как он подбирался к жилищам людей и воровал у них прямо из-под носа, и о том, какой он хитрый и какой он умный и как он будет счастлив, если его дети хоть чуть-чуть будут похожи на него.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Охотнее всего папа Ларссон рассказывает о своих встречах с Максимилианом собакой из дома, что у самой опушки. - Он почти такой же плут, как и я, - любит говорить папа Ларссон. Интересно, кто из вас обманет его первым. - Я самый хитрый! - кричит всегда Лабан. - Нет, я, - пищат Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший, а за ними и все остальные, тыча носами друг друга в бока. Как-то вечером громче всех крикнул Людвиг Четырнадцатый: - А всё равно я первый обману Максимилиана! Все дружно и громко рассмеялись, что даже начали икать. Но прошло время, и однажды в нору Ларссонов пришло горе. Папа Ларссон уселся в кресло, переделанное из детской коляски. Он так задумался, что даже не заметил, как мама Ларссон вошла с большой чашкой утешительного черничного сока. - Ах-ах-ах, - стонал папа Ларссон. - Мне трудно смотреть кому-либо в глаза. - Ох-ох-ох, - вторила ему мама Ларссон. - Что подумают наши родственники! - Бедный, бедный наш старый дедушка, - вздыхал папа Ларссон. - Самый мудрый и самый правдивый во всём лисьем роду, и вдруг у него такой правнук. - Нет, он не переживёт этого, - вздыхала мама Ларссон, смахивая хвостом слезинки. Как ты думаешь, что же произошло? Может быть, кто-нибудь из семьи попал в беду? Да, у папы и мамы Ларссонов случилось несчастье. У них оказался сын, который не хотел быть хитрым! Надо же, он не хотел учиться обманывать других и не считал папу героем. И у кого бы вы думали зародились такие вредные мысли? Представьте себе, у Людвига Четырнадцатого. - Только не пори его, - всхлипывала мама Ларссон. - Ах-ах-ах, - простонал папа ещё раз. - Уж я поговорю с ним. Папа поднялся с кресла и подошёл к кусочку берёсты, что висела на стене. А на этом кусочке было написано клюквенным соком: ДА ЗДРАВСТВУЕТ ХИТРОСТЬ! УРА ЛАРССОНАМ! Людвиг Четырнадцатый крадучись вошёл в гостиную. - Ты хотел поговорить со мной, папа? - спросил он. - Мой дорогой, любимый сыночек... - От неожиданности папа Ларссон начал издалека. - Ты ещё не умеешь читать, но, может быть, ты уже знаешь, что написано на этой табличке. Людвиг Четырнадцатый помотал хвостиком. - Это девиз нашей семьи. С незапамятных времён, - гордо сказал папа Ларссон. - Ты что думаешь, я дурак? - спросил Людвиг Четырнадцатый, смешно повертев головкой. - Всё это я знаю. Но я знаю ещё больше: обманывать других плохо. Пана Ларссон почесал себя за ухом. - С кем ты связался? - спросил он. - С каким хулиганьём? - Это не хулиганьё, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Это мои лучшие друзья - зайчата Юкке-Юу и Туффа-Ту. У них есть книжки. У них дома есть книжки, где можно прочесть, что все должны быть добры друг к другу. Папа Ларссон долго чесал себя за другим ухом. Наконец он промямлил: - Конечно, все должны быть добры к другим. Но это и значит, что мы должны их обманывать. У зайцев должна быть ещё одна книжка, где так и написано. - Меня это не интересует, - дерзко ответил Людвиг Четырнадцатый. - Я не хочу быть хитрым, не хочу обманывать и не хочу врать. Я хочу быть хорошим. - А есть ты хочешь? Каждый день? - вкрадчиво спросил папа Ларссон. - А чтобы есть, нужно быть плутом. - Я куплю еду в магазине, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - А где ты уворуешь деньги? Лучшая еда добывается честно. Во дворах у людей, - назидательно сказал папа Ларссон. - А можешь ты пробраться туда без хитрости? - Тогда я не буду есть. Папа Ларссон вздохнул, замахнулся лапой, но передумал. - Марш в детскую и сейчас же ложись спать! - процедил он сквозь оскаленные зубы. - Он безнадёжен, - запричитал папа Ларссон, обращаясь к маме Ларссон, которая стояла на кухне и облизывала языком тарелки после обеда. - Только представить себе: лис не хочет быть хитрым и не хочет обманывать! - Всё изменится, когда он подрастёт, - сказала мама Ларссон. Папа Ларссон вытащил из нагрудного кармашка своей шубы маленькие часики. - Он не подрастёт. Я вижу, что скоро осень. Если Людвиг Четырнадцатый не будет хитрым, он не подрастёт. Он не сумеет добывать себе еду. Что же нам делать с ним? - Мне кажется, что он играет не с теми детьми, - ответила мама Ларссон. Его друзья отвратительно хорошие. Ты слышал, что он говорил про этих зайчат? Они не научат его добру. Папа Ларссон даже выскочил из кресла. - Ты права! - воскликнул он. - С этой минуты Людвигу запрещается выходить без спросу. - Но не может же он расти совсем один, - возразила мама Ларссон. - У него много братьев и сестёр, - стоял на своём папа Ларссон. - Которые ходят в школу, - робко напомнила мама Ларссон. - Но один-то уже закончил школу. И этот один может научить его такому, чего даже мы не знаем Он распахнул дверь в детскую: - Лабан! Сюда! Старший лисёнок крадучись подошёл к родителям. Он уже раздался в плечах и научился по-взрослому щурить глазки. - Мне нужна твоя помощь, - сказал ему папа Ларссон. - Ты успешно сдал экзамены в лисьей школе. И почти уже совершеннолетний. Лабан скорчил рожицу, оскалив ряд острых зубов: - Ты ведь знаешь, как меня называет вся лесная малышня. Этого папа Ларссон не знал. - Хитрый Лабан, - продолжал лисёнок. - Все боятся меня и знают, что на целую милю в округе я хитрее всех. - Ты гордость нашей семьи. - Папа Ларссон похлопал сына по плечу. - А теперь вся твоя учёность должна пойти нам на пользу. Ты должен позаботиться о Людвиге Четырнадцатом. И заставить его думать не так преступно, как он это делает. Ты ведь, наверное, слышал, как он заявил, что не хочет быть хитрым. Отщепенец! Лабан скис. - Выходит, мне придётся играть с самым маленьким? - обиделся он. - Не хочу! - А чтобы у тебя был брат, за которого стыдно, ты хочешь? - строго спросил папа Ларссон.
Лабан покачал головой. - Лис просто обязан обманывать, только тогда он может называться лисом, продолжал папа торжественно. - В нашей семье всегда были и есть только настоящие лисы. Ты помнишь, что написано на этой табличке? - Да здравствует хитрость! Ура Ларссонам! - закричал Лабан. - Вот, мой мальчик, - просиял папа Ларссон. - Ты сделаешь Людвига Четырнадцатого настоящим плутом. Лабан от удовольствия потянулся. - Обещаю сделать всё, что смогу, - сказал он. - Я с охотой займусь и другими братьями и сестрами. Я хитрее всех на милю вокруг... - Не очень важничай, - прервал его папа Ларссон. - Пока ещё самый хитрый в этой семье я. Я сам намерен обучить Людвига Четырнадцатого всем нашим приёмам. Ты же должен лишь проследить, чтоб он не играл с Юкке-Юу, Туффе-Ту и другими уличными мальчишками, которые учат его глупостям. - Да, папа, - покорно ответил Лабан. - С завтрашнего утра Людвиг Четырнадцатый будет играть только со мной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На следующий день рано утром Лабан разбудил своего маленького братца, Людвига Четырнадцатого. - Поднимайся, - прошипел он кисло. - Ты и я, мы с тобой будем играть. Людвиг Четырнадцатый протёр глаза. - Я не хочу играть с тобой. - И он зевнул. - Все мои друзья считают, что ты настоящий плут. Лабан расплылся в улыбке. - Приятно слышать. Ну, поднимайся! - Я сказал, не хочу, - заупрямился Людвиг Четырнадцатый и принялся облизывать свою рыжую шубку. - Юкке-Юу, Туффе-Ту и я, мы собирались сегодня играть. В прятки. - Ты больше не должен встречаться с этими уличными зайчишками! - озлился Лабан. - Это папа решил, что ты больше не будешь играть с ними. Вместо этого я буду учить тебя уму-разуму. - Пожалуйста, ты можешь учить меня и уму и разуму. Но ты не научишь меня, как обманывать других. - Посмотрим, - пробурчал Лабан. - Пойдём. И лисята вышмыгнули из норы. - Вот это гриб, - заявил Лабан, - показывая правой передней лапой на большую красивую шляпку. - Грипп? Меня не обманешь, - рассмеялся Людвиг Четырнадцатый. - Ты хочешь сказать, что если её съесть, эту шляпку, то можно заболеть этим... гриппом? А почему же тогда белочки их сушат?. - Ты глупее, чем я думал, - прервал его Лабан. - Я не имел в виду никакой болезни. Это гриб. Не грипп, а гриб, понимаешь? Да, многому тебя придётся учить. Лисята крадучись пробежали по всем лесным тропинкам. Лабан учил Людвига Четырнадцатого, как называются деревья, кустарники, ягоды, грибы и цветы. Учил и многому другому. К вечеру Лабан спросил Людвига: - Может, ещё что-нибудь хочешь узнать? А то побежим домой. У меня совсем пересохло в горле да и живот пуст. - Я хочу ещё посмотреть, как живут люди, - сказал Людвиг Четырнадцатый. - Этого нельзя! - Лабан замахал передними лапками. - Это очень опасно. - Ты что, боишься? - Я? Я самый храбрый на милю вокруг. И они побежали. Остановились они только у глубокой канавы, что возле самого леса. И вдруг они увидели плетёную ограду. - А вот это называется забор, - тихонечко прошептал Лабан. - То, что ты видишь по другую сторону его, называется поле, там растёт овес. Из него мама делает нам кашу. - Я бы хотел посмотреть на поле, где мама берёт крупу, чтобы делать нам рисовую кашу, - также шёпотом ответил Людвиг Четырнадцатый. - Рисовая каша лучше овсяной. - Каша! Дурак! - зарычал Лабан. - Посмотри-ка вот сюда, между прутьями. Видишь, вон там, на другой стороне поля, коробку с окнами? Это нора для людей. Называется - дом. А около него коробки без окон, это дома для коров и лошадей. А в самом главном маленьком домике живут куры, цыплята и яйца. Лабан облизал губы. Людвиг Четырнадцатый смотрел не мигая, и его глаза делались всё круглее. - А где живёт тот ужасный Максимилиан, о котором папа всегда рассказывает? - прошептал он. - Точно не знаю. Но буду первым из папиных детей, кто обманет это кривоногое страшилище. - А может, я обману его раньше тебя! - похвастался Людвиг Четырнадцатый. Лабан громко рассмеялся: - Ты-то! Ты же не хочешь быть хитрым! Я покажу тебе, как это делается. Я обману первого, кто встретится нам на пути домой. Хочешь пари? - Не-е-т, - протянул Людвиг Четырнадцатый. - А я всё-таки обману кого-нибудь, - настаивал Лабан. - Просто, чтобы доказать тебе, какой я хитрый. По тропинке возле самой норы Ларссонов бежали зайчишки Юкке-Юу и Туффе-Ту. Они хотели припустить наутёк, увидя, что их друг Людвиг Четырнадцатый идёт не один, но было слишком поздно. Людвиг Четырнадцатый окликнул их: - Где вы были? - В киоске, и купили медовых пряников, - ответил Туффе-Ту и показал кулёк. - О-о-о-о!.. - застонал вдруг Лабан. - О-о-о-о, бедное моё горлышко! - У тебя что, горло болит? - дружелюбно спросил Юкке-Юу. - Спрашиваешь, - опять застонал Лабан. - О-о-о-о! Людвиг в я как раз идём от доктора Совы. И она сказала мне, что я очень болен. Есть только одно лекарство, которое может мне помочь. - А какое? - поинтересовался Туффе-Ту. - Медовые пряники, - вздохнул Лабан. - Лечебный мёд, лечебный мед, он нежен, сладок и приятен. - Значит, вы тоже идёте покупать медовые пряники? - спросил Юкке-Юу. Лабан притворился, что плачет. - Я не могу купить медовых пряников. Деньги, которые мне папа дал на неделю, кончились. А больше у папы не выпросишь, и придётся мне всю жизнь ходить с больным горлом. Зайчата долго смотрели на Лабана. - Это правда? Ты не обманываешь? - спросил Юкке-Юу. - Охота мне обманывать вас, лучших друзей Людвига Четырнадцатого. Скажи, Людвиг, разве я обманываю? Лабан больно ущипнул Людвига Четырнадцатого за кончик хвоста. И вместо "нет" Людвиг закричал "а-а-а". - Что ты говоришь? - дружно спросили Юкке-Юу и Туффе-Ту. - Мой младший братишка хочет сказать "да", но иногда он переставляет буквы в слове, - пояснил Лабан. - Когда он говорит "тен", он имеет в виду "нет", а когда он говорит "ад", он хочет сказать "да", - Твой брат говорит правду? - спросил Туффе-Ту у Людвига.
- А-а-а! - вскрикнул Людвиг, когда Лабан снова ущипнул его за хвост. - Вот, слышите, он говорит "да". А сам я уже совсем не могу говорить, кхе, кхе... - И он прохрипел: - О-о-о, моё бедное горло! Зайчата стояли в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Юкке-Юу сказал: - Только потому, что ты брат Людвига Четырнадцатого... Пожалуйста, вот тебе весь кулёк. У Лабана вдруг прорезался голос: - Две тысячи спасибо! Три тысячи спасибо! Пять тысяч спасибо! Семь тысяч спасибо! Вы лучшие друзья во всём лесу. Обещаю, что не забуду вас,
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Зайцы ускакали, а Лабан стукнул себя в грудь и воскликнул: - Да здравствует хитрость! Вот как должен поступать лис, если ему хочется медовых пряников! Ну, чем плохо обманывать? Юкке-Юу и Туффе-Ту не успели ещё отбежать слишком далеко. Они услышали, что сказал Лабан, и тут же возвратились. - А мы-то думали, - глядя на Людвига, сказал Юкке-Юу. - Обманщик! - добавил Туффе-Ту. - Больше мы с тобой не играем. И они снова исчезли, а Людвиг Четырнадцатый повесил нос. - Мои лучшие друзья! - упрекнул он. - И тебе не стыдно? - Мне никогда не стыдно, - улыбаясь, ответил Лабан. - Глупым зайчатам не нужны медовые пряники. А тебе не нужны зайчата. Разве ты не помнишь, что сказал папа? Лабан открыл пакетик и сунул в него нос. - Как пахнут! Ты смотри, а я буду лопать их. Сразу, все-все съем. - Ну и дурак, - загадочно сказал Людвиг Четырнадцатый. Лабан было засунул уже лапу в кулёк, но вдруг остановился и удивлённо посмотрел на брата. - Я - самый хитрый лис на милю вокруг, - напыжился Лабан. И всё-таки поинтересовался: - Почему же я дурак? - Если бы я был в твоей шкуре, я сохранил бы все пряники, пока мы не вернёмся домой, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Представь себе, как наши братья и сестры полопаются от зависти, когда ты будешь есть пряники, а им останется только облизываться. Лабан задумался. - Иногда ты довольно разумно рассуждаешь, - наконец согласился он. - Когда мы придём домой, я спрячу пакет, а вечером съем пряники при всех. Лабан спрятал кулёк под своей кроватью. Только Людвиг Четырнадцатый знал куда. А когда все лисята начали укладываться спать, Лабан, глядя в потолок, сказал: - Пожалуй, время полакомиться медовыми пряниками... - У тебя нет никаких медовых пряников, - рассмеялся Леопольд. - Я ведь хорошо знаю, что ты давным-давно растратил свои деньги. - У меня нет пряников? У меня целый пакет! - Не заводи нас, - сказала Лаура. - Я тебе не поверю, пока сама не понюхаю. Лабан гордо посмотрел на своих сестёр и братьев. - Думайте что хотите! - облизнулся он. - Пакет, во всяком случае, лежит здесь. И Лабан нырнул под кровать. Но сколько он ни шарил там, кулька не было. - Ха-ха-ха, - засмеялись все. - Полакомился! Когда Лабан наконец вылез, нос его был совсем красным от злости. - Кто украл мои пряники?! - заорал он. - Ну-ка, откройте свои глотки! Все! От кого пахнет мёдом, тот и вор! Все лисята разинули рты. Лабан подходил к каждому - к Леопольду, Лаге, Лассе-старшему и Лассе-младшему, Леннарду, Лео, Лукасу, Лауре, Линнее, Луизе, Лидии и Лоттен. Но ни от кого медом не пахло! Остался только Людвиг Четырнадцатый. Лабан остановился перед ним и зашипел: - Вот кто вор! Ведь только ты видел, где я спрятал пакет! - Я не ел твоих пряников, - ответил Людвиг Четырнадцатый, прямо глядя в глаза своему старшему брату. - Вот, понюхай! От Людвига Четырнадцатого тоже не пахло мёдом. Лабан почесал затылок. - Я не ел твоих медовых пряников, - ещё раз сказал Людвиг Четырнадцатый, но я их отдал. - Отда-а-л?! - взревел Лабан и от злости перекувырнулся в воздухе. - Кому ты отдал мои пряники? - А пряники совсем не твои, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Ты забрал их у моих друзей. - Эти глупые бесхвостые зайцы сами отдали мне пакет! - ревел Лабан. - Ты обманул их, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - А так как горло у тебя совсем не болит, Юкке-Юу и Туффе-Ту получили свой кулёк обратно. Лабан так и выпучил глаза на своего маленького братца. - Ты ещё раскаешься, - наконец сказал он, скрежеща когтями по полу норы. И всем стало ясно, что Лабан ужасно разозлился. Но Людвиг Четырнадцатый совсем не испугался. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в это время в спальню не вошёл папа Ларссон. Он стоял за дверью и подслушивал. У лисиц это не считается неприличным. - Уже поздно, спать всем! - приказал он. - Папа, папа, Людвиг Четырнадцатый обманул меня! - закричал Лабан. - Он обманул... - Очень хорошо! - прервал его папа Ларссон. - Мой младшенький обманул самого Лабана, самого хитрого лисёнка в лесу! Недурно! И тогда Лабану стало стыдно, и, поджав хвост между лапами, он нырнул в свою кровать. Папа Ларссон долго сидел в кресле, переделанном из детской коляски. - Во всяком случае, Людвиг не такой уж дурак, - бормотал он. - Но обманывать своих собственных братьев и сестёр ради чужих?..
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро уже Людвиг Четырнадцатый сам будил Лабана. - Поднимайся, - сказал он, тряся брата. - Ты ещё многому должен научить меня в лесу. Вчера было так интересно. Но Лабан был совсем не весел. Он ещё не забыл случай с медовыми пряниками. - Я не хочу с тобой разговаривать. Я не хочу водиться с обманщиками. - Ты же сам самый великий обманщик на милю вокруг, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - Это совсем другое дело! - взвыл Лабан и перевернулся на другой бок. - Я хочу спать. Людвиг Четырнадцатый ушёл один. Он, конечно, помнил, что папа Ларссон запретил ему играть с уличными зайчишками. Но Лабан отказался идти с ним, значит, он может пойти к своим друзьям. И Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха. - Мои мальчики больше не будут играть с тобой, - сказала она решительно. Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками. - Разве тётя Зайчиха не знает, что вчера же вечером я вернул кулёк? возразил Людвиг Четырнадцатый. - Ничего не знаю и знать не хочу! - сердито ответила Зайчиха и захлопнула дверь перед самым носом Людвига Четырнадцатого. Он вздохнул и направился к другому своему другу - к белочке Агне Попрыгунье. Белочка сидела на ветке и чистила шишки. - Здравствуй, Агне! - крикнул ей Людвиг Четырнадцатый и завертел хвостиком. - Спускайся вниз, поиграем вместе. - Мне нельзя играть с тобой, - ответила Агне. - Моя мама слышала от тёти Зайчихи, как ты вчера забрал два мешка медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту. - Это неправда! - возразил Людвиг Четырнадцатый. - Был только один кулёк. - Это всё равно! - И Агне запустила в него шишкой, но промахнулась. - Это не всё равно! - отскакивая, крикнул Людвиг Четырнадцатый. - Я ведь вернул этот кулёк зайчатам. Я обманул только Лабана. - Ну и всё равно. Ты обманщик! - И Агне Попрыгунья перепрыгнула на другое дерево. Людвиг Четырнадцатый чуть не заплакал. "Пойду-ка я к Ёжику, - подумал он. - Ежик ещё маленький, но уже мудрый". Маленький Ёжик жил в старом сарае в глубине леса. - Алло, Ежик! - крикнул Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившейся постройке. - Ты дома? - Нет, - ответил голос. - То есть я хотел сказать: да, я дома, но меня дома нет. - Не надо, не шути! Ведь это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг. Выходи. - Я не шучу, но я не хочу быть твоим другом, - сказал Ёжик. - Я думал, ты добрый. А теперь я знаю, что ты такой же обманщик, как и другие лисы. Думаешь, я не знаю, что вчера ты отнял три воза медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту? - Это неправда... - начал было Людвиг Четырнадцатый. - Всего один кулёк. - Нет, это правда, - сказал Ежик. - Моя мама слышала это от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала это от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту. Людвиг Четырнадцатый понял, что Ежик не станет его слушать, и грустно поплёлся дальше. Теперь у него осталось только два друга: горностаи Оке и Бенгт. Людвиг Четырнадцатый крикнул в нору: - Выходите поиграть! - Могу не, хочу не! - ответил Бенгт. - Не могу, не хочу! - поправил его Оке. - Нам нельзя! - закричали вместе Оке и Бенгт. - Почему? - удивился Людвиг Четырнадцатый. - Наш Ёжик слышал от мамы... - начал Бенгт. - Наша мама слышала от мамы Ёжика, - поправил его Оке, - которая слышала от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту, что ты выманил четыре горы медовых пряников у зайчат. - Один кулёк... - начал было Людвиг Четырнадцатый. - И совсем не я... - Мы играть тебя с нами не будем, - перебил его Бенгт. - Мы не будем играть с тобой, - поправил его Оке. Людвиг Четырнадцатый стёр слезинку кончиком хвостика. "Ну почему мои друзья такие несправедливые?" - мучительно думал он. Ведь он-то совсем не хотел быть хитрым и обманывать других, наоборот, он хотел быть добрым и помогать всем. Людвиг Четырнадцатый понял, что слух скоро распространится среди всех лесных зверей. И к вечеру, наверное, уже будут говорить, что он отнял у Юкке-Юу и Туффе-Ту сто гор медовых пряников. Людвиг Четырнадцатый растянулся на большом пне и задумался. Папа Ларссон запретил ему играть с другими лесными зверятами. А они-то, между прочим, и сами не хотят играть с ним. Да ещё Лабан на него разозлился, уж он, наверное, придумает, как отомстить Людвигу. Нет, не осталось у него друзей. Что же ему делать? И Людвиг Четырнадцатый нашёл только один выход. НАДО УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ. Людвиг Четырнадцатый спрыгнул с пня и отправился по совсем незнакомым ему тропинкам. Долго бродил он по лесу, прокрадываясь через прогалины, чтобы ни один враг не заметил его. И наконец решил, что далеко ушёл от родной норы. Наступил вечер. Людвиг Четырнадцатый немножко продрог, хотя на нём была такая тёплая шубка. К тому же он ещё и проголодался. Ведь он ничего не ел с самого утра, только одну ягодку и один корешок. "Скоро они будут ужинать, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почувствовал себя так одиноко. - Интересно, скучают они обо мне?" Вдруг стало светлее, и лес кончился. Перед ним вырос плетёный забор, за ним раскинулось широкое поле, а за полем светились огоньки. Людвиг Четырнадцатый осмотрелся вокруг. Понюхал воздух и вскоре сообразил, где находится. Это было то место, где вчера вместе с Лабаном они лежали и смотрели на дома людей, лошадей, коров, кур, цыплят и яиц. "Странно, - подумал Людвиг Четырнадцатый и почесал себя за ухом. - Я пробродил целый день, а оказался почти рядом с домом". Он подумал было, что ему, пожалуй, стоит вернуться домой и съесть приготовленный мамой Ларссон ужин. Но он тут же одумался. - Я сказал, что должен убежать из дому, значит, и убегу, - пробурчал Людвиг. - Всё было бы хорошо, вот только есть хочется. Он посмотрел через дырочку в заборе на овсяное поле. Лабан вчера сказал: "Вот из этой травы мама варит овсяную кашу". Людвиг Четырнадцатый не очень любил овсяную кашу, но чем-то надо было набить живот. Он перепрыгнул через канаву, пролез под плетнём и начал жевать стебли овса. Но они вовсе не напоминали овсяную кашу. - Дурак этот Лабан, - рассердился он. Однако он чувствовал, что просто умирает с голоду. "У людей всегда есть еда", - любил повторять папа Ларссон. Но разве мог Людвиг Четырнадцатый решиться на такое опасное путешествие, ведь он был совсем не хитрый. - Нет, не так уж я и боюсь, - храбрился он. - Есть-то хочется. Была не была, попробую пробраться к людям. Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно. Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее. Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между двумя рядами каких-то невысоких растений. Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползёт по клубничному полю. Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы посмотреть, как быстрее подползти ко двору. И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ! Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нём было длинное пальто, а руки раскинуты в стороны. Людвиг Четырнадцатый никогда ещё не видел живого человека, только на картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту. Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?