Эксбрайа Шарль. Ну и наломали вы дров, инспектор

   В Харрогите Крис устроился в скромном отеле на Четсвортс. В это время года городок словно спал вечным сном, как всякий морской курорт зимой. Полицейского радовало, что он может заниматься своим делом без помех, но, с другой стороны, отсутствие на улицах толпы отдыхающих требовало повышенной осторожности. Поиски и расспросы могли привлечь внимание местной полиции, а Мортлок не хотел с ней связываться ни в коем случае. В гостинице он зарегистрировался под своим именем, но профессию указал другую. Разделив город на квадраты, он обходил гаражи и ремонтные мастерские, спрашивая о машине Мелвина Дэвиса, номер которой, естественно, запомнил. Во всех гаражах случалось ремонтировать "хиллмэны", но либо не записали номера, либо он не совпадал. За три недели поисков Мортлок ничего не добился. Конец отпуска приближался как неминуемое поражение. И Крис с горечью спрашивал себя, неужели он попусту потерял дружбу Ричарда и Джанет Болтон.
   Однажды утром, когда Мортлок уже почти без надежды мотался по отдаленным кварталам Ред Кэт Хилла, он забрел на Сент-Джон с Гроув и не поверил своим глазам: в переулке стояла та самая машина, которую он напрасно искал почти месяц. От такой неожиданной удачи сердце Криса отчаянно забилось, и он замер как вкопанный. Спрятаться на этой почти деревенской улочке было невозможно. Мортлок решил рискнуть и постучался в дверь домика напротив. Предъявив значок инспектора сыскной полиции, он попросил и получил разрешение понаблюдать за владельцем машины. Хозяин дома не скрывал удивления:
   - Так вы мистера Дэвиса подкарауливаете?
   Полицейского охватила радость.
   - Разве это его машина?
   - Конечно!
   - Тогда я ошибся, и наблюдение теряет смысл. Мы хорошо знакомы с мистером Дэвисом, но не знали, что у него есть дом в Харрогите.
   - Точнее сказать, не у самого мистера Дэвиса, а у его сестры, миссис Сноу. Несчастная вдова не в своем уме, и только благодаря брату ее не упрятали в сумасшедший дом. Правда, она совсем безобидна. Живет здесь со старушкой - та при ней вроде медсестры. Мистер Дэвис несет тяжкий крест. Очень достойный человек, инспектор.
   Тут Крис заметил, как Мелвин вышел из дома, сел в машину и уехал.
   - Да уж, достойнее некуда. В наше время редко встретишь такую братскую привязанность. И часто он навещает сестру?
   - Да, не реже раза в неделю.
   - Поутру?
   - Обычно да, но иногда и переночует.
   Мортлок распрощался со словоохотливым соседом и, перейдя улицу, позвонил в калитку дома, где Дэвис прятал свою безумную сестру. Появившаяся на пороге пожилая женщина крикнула, даже не выходя в сад:
   - Чего еще? Мы ничего не покупаем!
   Оглянувшись, Крис убедился, что улица пуста и за ними никто не следит.
   - Меня послала мэрия.
   Старуха приблизилась к Мортлоку.
   - Странно, я вас не знаю. Бумаги есть?
   Инспектор показал значок.
   - Полиция? Но почему? Зачем? - пробормотала она.
   - Впустите меня, и я вам все объясню.
   - Мистер Мелвин категорически запретил...
   - Скотленд-Ярду ничего нельзя запретить, и вы это прекрасно знаете.
   Старуха, тяжело вздохнув, открыла калитку. Едва Крис оказался в саду, она с тревогой спросила:
   - Что вы ищете? У меня на руках больная...
   - Ее-то я и хочу видеть.
   - Это невозможно!
   - Возможно, очень даже возможно.
   И, не обращая больше внимания на старуху, Мортлок поднялся на крыльцо и вошел в дом. Послышался дребезжащий голосок:
   - Маргарет, это вы?
   Старушка ответила:
   - Пришел какой-то джентльмен, он хочет с вами поговорить, - ответила старушка.
   - Он от Мелвина?
   В прихожую вышла женщина лет пятидесяти с удивительно бледным лицом, одетая в длинное, сильно пожелтевшее от времени подвенечное платье. Ошеломленный Крис, тут же вспомнив роман Диккенса "Большие ожидания", решил, что видит некое подобие мисс Хэвишем. Не успел он и слова сказать, как больная принялась расспрашивать:
   - Вас прислал Мелвин? Почему он так опаздывает на нашу свадьбу? Все гости разъехались, не знаю, как мы их теперь снова соберем. Но, может, все они ждут нас в церкви?
   - Кто это? - растерянно спросил Мортлок сиделку.
   - Это миссис... миссис Сноу, сестра мистера Дэвиса.
   - Почему она так странно одета?
   Старуха пожала плечами:
   - Знаете, ее фантазии...
   По-видимому, больная не слышала ни слова из того, что говорилось в ее присутствии. С самым светским видом она пригласила инспектора в дом. Сиделка пыталась возражать, но так неловко, что только еще больше разожгла любопытство Мортлока, и он, отстранив старуху, пошел за миссис Сноу. Первое, что бросилось в глаза инспектору, - большая фотография, на которой молодой, улыбающийся Мелвин Дэвис был запечатлен в смокинге, под руку с миссис Сноу, облаченной в тот же свадебный наряд, но не пожелтевший, а сверкающий безупречной белизной.
   За спиной Криса всхлипывала сиделка. Он сразу все понял и почувствовал, что достиг цели: теперь посадить Дэвиса не составит труда. Оставив больную наедине с ее мечтаниями, он увлек старуху в прихожую:
   - А теперь объясните мне все, да поживее. Иначе вас ждут крупные неприятности. Ее зовут совсем не миссис Сноу, так?
   - Да.
   - Это миссис Дэвис?
   - Да, миссис Эдит Дэвис.
   - Она - законная жена Мелвина?
   - Да.
   - Когда они поженились?
   - Лет двадцать назад.
   - А с каких пор она не в себе?
   - Уже восемь лет.
   - Вам известно, что Мелвин женился снова? Что он - двоеженец?
   - Да... но не мог же он навеки приковать себя к этой несчастной? Эдит неизлечима, а отдавать ее в клинику Мелвин не хотел. Ну я и приехала...
   - А вы-то кто?
   - Мисс Кейт Шарп, кормилица Эдит.
   Мортлок пошел в полицию Харрогита, представился и подробно изложил все дело. В тот же вечер Мелвина Дэвиса арестовали по обвинению в двоеженстве и представлении ложных сведений о гражданском состоянии. Крис еще на несколько дней задержался в Харрогите, пытаясь найти доказательства, что Мелвин причастен к гибели женщины с ребенком, но безрезультатно. Он вернулся в Лондон несколько разочарованный неполной победой, но радуясь, что хоть отчасти сумел восстановить справедливость.
   Вопреки мрачным прогнозам жителей Лондона, первые дни марта выдались солнечными, и в воздухе запахло весной. Мортлок вернулся в Скотленд-Ярд в отличном настроении. Но не успел он войти, как его вызвали к суперинтенданту Боуэну.
   - Я в курсе ваших подвигов в Харрогите, Мортлок.
   - Я выполнял свой долг, сэр.
   - Не стану осуждать вас за это. И все же, по-моему, вы преследуете Дэвиса с рвением, безусловно превышающим ваши прямые обязанности.
   - Вы порицаете меня за разоблачение двоеженца, сэр?
   - Ни в коей мере. Моя обязанность - требовать соблюдения законов, даже если они абсурдны. Я не знаю Дэвиса, но он оказался пожизненно связан с невменяемой, и его двоеженство - совсем не то, что у брачного афериста. Кроме того, как мне сообщили из Харрогита, Дэвис обеспечил этой несчастной великолепный уход.
   - Но преступление все-таки остается преступлением.
   - Да, конечно. Но у меня возникло весьма двойственное чувство: с одной стороны, в профессиональном плане, нельзя не отдать вам должное, однако чисто по-человечески я предпочел бы не пожимать вам руки. Это все, инспектор.
   Крис влетел к себе в кабинет страшно злой. Вероятно, это Болтон накачал Боуэна, и вдвоем они постараются сжить его со свету. Но он упорен, он выстоит против их сговора. Правда, замечание Боуэна задело Криса, и он впервые задумался, действительно ли вел себя безупречно. Только уверенность, что, отправляя Дэвиса в тюрьму, он мстил за Ларри Гендерсона, вернула Мортлоку душевное равновесие. Теперь он сможет просить руки Джойс.
   Вечером, не желая сталкиваться с сослуживцами, многие из которых стали держаться с ним заметно прохладнее, Крис подождал, покуда Ярд опустеет. Чтобы как-то привести в порядок нервы, он решил поужинать в хорошем ресторане западного Кенсингтона и вернулся домой пешком уже в темноте. Когда Мортлок нащупывал замочную скважину, к нему приблизились две тени и кто-то прошептал в самое ухо:
   - Спокойно, инспектор. Идите с нами, и ничего дурного не случится, во всяком случае, сегодня...
   Мортлок почувствовал, как в ребра уперлось острие ножа.
   - За убийство полицейского, Сэдлер, в нашей стране расплачиваются самой дорогой ценой.
   - Знаю, знаю, инспектор. Но все-таки убью вас, коли начнете брыкаться. Возьми его за руку, Лейк.
   Они действовали в открытую, и эта спокойная решимость поколебала сопротивление Криса. Не будь на свете Джойс, он, может, и предпринял бы что-нибудь. Но с той поры, как задумал жениться, Мортлок больше дорожил жизнью. А кроме того, он ясно понимал: если не послушается, эта парочка зарежет его, чем бы ни грозило убийство.
   - Ладно, я пойду с вами.
   Мортлок вместе с похитителями сел в машину. За рулем сидел Фиппс. Полицейский усмехнулся:
   - Вся команда в сборе...
   - Да, вся команда. И лучше б вам подумать об этом раньше, прежде чем цепляться к Мелвину.
   Ехали они недолго и остановились в Челси. Полное отсутствие каких бы то ни было предосторожностей, этакая война с открытым забралом подействовали на Криса. Эти люди либо считали себя очень сильными, либо решились на все.
   Они поднялись по лестнице и вошли в комнату. Полицейский увидел Барбару Дэвис. Перекошенное лицо бывшей танцовщицы не предвещало ничего доброго. Она смерила Мортлока долгим взглядом:
   - Довольны собой, инспектор?
   - А вам что за дело?
   - Хочу знать, что думает подлец.
   Она подошла и плюнула Крису в лицо. Он медленно вытер плевок.
   - Вы мне за это заплатите, Барбара Коукбэн.
   Она невесело усмехнулась:
   - Я всю жизнь только и делаю, что плачу. А теперь с меня взятки гладки. И угораздило ж вас сунуть свой грязный нос в Харрогит!
   - Так вы были в курсе?
   - Не верите? Да, Мелвин мне все рассказал! А вам хотелось, чтоб я последними годами пожертвовала ради чокнутой, сумасшедшей, которая ничего не понимает? С какой стати? В нашем возрасте детей не заводят. Кому же это мешало?
   - Закону.
   - Закону? Так он всегда был против меня и никогда - за. Он помогает одним богатым. Мелвин, Сэдлер, Лейк, Фиппс и я, мы это поняли. Ну и решили смирно жить в Сохо. Все вместе, как раньше, но по закону. Тут ни с того ни с сего появляетесь вы и подсекаете Мелвина и нас вместе с ним. Думаете, вам это сойдет с рук, мистер Мортлок?
   Крис нисколько не опасался угроз, скорее испытывал что-то вроде неловкости. Больше всего его удивляла каменная неподвижность мужчин - в комнате не слышалось даже их дыхания.
   - Мелвина судят через две недели, - продолжала Барбара. - Мы подождем до суда. Если мой муж получит больше года, я убью вас, инспектор.
   Крис пожал плечами:
   - Задумай вы и вправду нечто подобное - не предупреждали бы заранее.
   Барбара растерянно взглянула на своих.
   - Он не понял, ничего не понял. Объясни ему ты, Сэдлер, если сможешь.
   - Чего уж тут объяснять? Подведя под монастырь Мелвина, вы все наше дело угробили, инспектор. Что осталось, пойдет на уплату штрафа и на адвоката. Если парня упрячут надолго, мы все сели в лужу, все. А коли так, терять нечего. И мы вас прикончим. Вот так-то. Ну, пошли, мы отвезем вас обратно.
   Однако прежде чем они успели закрыть за собой дверь, Барбара крикнула вдогонку:
   - Хотите дожить до пенсии, инспектор, так подумайте, что говорить в суде!
   Мортлок усмехнулся. Еще и шантаж! Кого они из себя корчат, идиоты?
   Фиппс остановил машину прямо у его дома, а Сэдлер отворил дверцу:
   - Не вздумайте подстраивать ловушку в Челси. Мы не новички и этой ночью сматываемся. До суда над Мелвином вы о нас не услышите, инспектор.
   Мортлок не стал рассказывать коллегам о ночном приключении. Такая мелкая сошка, как Барбара и ее сообщники, не интересовали полицейского, понадобятся - он их всегда найдет. Сейчас все его помыслы занимало предстоящее выступление в суде. Уж тогда Крис покажет всей этой шушере, что инспектор Скотленд-Ярда угроз не боится.
   ГЛАВА VI
   Когда Мортлок вошел в знакомый домик в Уотфорде, Джойс протянула навстречу руки:
   - Я все знаю, Крис. Спасибо!
   Этот субботний вечер вознаградил Мортлока за все невзгоды, избавил от горечи и мелких угрызений совести. Крис с радостью отметил, что сегодня миссис Гендерсон больше никого не пригласила, они были вдвоем. Но уместно ли сразу заговорить о... Может, она нарочно все так подготовила, чтобы услышать от Криса признание? Скоро год, как умер Ларри, Джойс прекрасно знает и о чувствах, и о намерениях инспектора... только... арест Дэвиса - еще не наказание, а Мортлок поклялся себе не говорить на эту тему до осуждения бандита. И он решил подождать.
   В тот чудесный вечер Мортлок рассказал Джойс о своих приключениях в Харрогите, о том, как ему было тоскливо без субботних поездок в Уотфорд. Джойс с улыбкой призналась, что тоже без него грустила. Полицейский растаял от счастья. Лишь усилием воли он заставил себя выполнить обещание и не выступать в роли официального жениха немедленно. У миссис Гендерсон хватило вкуса и здравого смысла не говорить банальностей вроде: "Там, где Ларри сейчас, он, конечно, благодарит вас за отмщение". Она ограничилась коротким замечанием: "Теперь, когда Дэвиса посадят на несколько лет, смерть Ларри гнетет меня меньше. Я знаю, его покарают не за это преступление, но постараюсь внушить себе, что хотя бы отчасти и за него тоже".
   - Кто знает? Возможно, на суде я сумею разделаться с ним окончательно...
   - Каким образом?
   - Разумеется, у меня нет достаточных доказательств, но, по-моему, ваш рассказ произведет определенное впечатление на присяжных, и на процессе сложится неблагоприятная для Дэвиса атмосфера. С судейской точки зрения этого достаточно, чтобы увеличить срок.
   Мортлок не понимал, что, произнося эти слова, изменяет делу, которому сам же хотел так жертвенно служить. В его порыве смешивались и давнее омерзение к преступникам, и стремление к нелицеприятному правосудию, и жажда мщения, и любовь. И Крис забыл, что полицейский обязан свидетельствовать без ненависти и без предубеждений.
   Казалось, Джойс тоже утрачивает связь с реальностью. Смерть и насилие, внезапно проникшие в спокойную жизнь провинциальной учительницы, словно преобразили ее. Никому не известная обывательница Уотфорда превращалась в средневековую даму, вдохновенно преследующую подлого убийцу. Отрешившись от всего, что не имело отношения к общим стремлениям, оба готовились к процессу Мелвина Дэвиса. Так некогда доблестный рыцарь и та, чьи цвета он носил, страстно ждали турнира, где должен был победить Божий суд.
   В день открытия процесса Мелвина Дэвиса, обвиняемого в двоеженстве, во Дворце Правосудия собралась далеко не изысканная публика. Пришел в основном мелкий люд из Сохо поглазеть на одного из своих главарей. Из-за столь сомнительных историй сливки общества не беспокоятся. Крис нашел удобное место для миссис Гендерсон, а сам отправился в комнату для свидетелей. По дороге Мортлок заметил в зале суперинтенданта Болтона и инспектора Хэддена, но это его не удивило.
   Слушания начались точно в назначенный срок. Председателем суда был Бенджамин Морган, Кларенс Мей - прокурором, а Малькольм Мак-Намара представлял защиту.
   В среде юристов хорошо знали Мак-Намару - это воплощенное сочетание ловкости и прекрасного знания законов. Коллеги искренне сожалели, что подобными достоинствами обладал человек абсолютно бессовестный. Для Малькольма годились все средства, лишь бы служили его подзащитному. По общему мнению, Мак-Намара не был джентльменом, и ни один приличный клуб не согласился бы принять его в свою среду. Но адвокат плевал на это. Он охотно жил в Сохо и там же открыл "лавочку", как шутливо называли его контору. Не раз Мак-Намара оказывался на грани изгнания из коллегии адвокатов и хорошо знал: сколько-нибудь заметной ошибки ему не простят. Этот пятидесятилетний здоровяк с запоминающейся внешностью, сильным голосом и сочной, образной речью производил сильное впечатление на присяжных. Никто не мог равняться с адвокатом в умении высмеять свидетелей противной стороны, и публика знала: раз в суде выступает Мак-Намара, скучно не будет.
   Прокурор Кларенс Мей был прямой его противоположностью. Он казался живым олицетворением идеального образа британского адвоката - подтянутого и элегантного. В красноречии Мея чувствовалось что-то ледяное, сухое, почти математическое. Без малейших эмоций в голосе он выстраивал безупречный ряд аргументов и, возможно, несколько утомлял, но убеждал несомненно. Присяжные ощущали себя школьниками, но каждое слово доходило до сознания, и с ним невозможно было не согласиться. И, естественно, никто не жаждал иметь такого противника.
   Судья Бенджамин Морган слыл человеком суровым. Под защитой стен Дворца правосудия он жил, казалось, в давно прошедшей эпохе. Все, и Мак-Намара в первую очередь, отлично понимали, что к двоеженству Бенджамин Морган не проявит ни малейшего снисхождения: в его глазах это преступление своей низостью превосходило все прочие. В общем, ловкачи из Сохо заключали пари, ставя на оправдательный приговор пятьдесят против одного, на приговор меньше десяти лет - два против одного и на приговор меньше двух лет - двадцать против одного.
   Когда Дэвис прошел к скамье подсудимых, знавшие его отметили, что за несколько дней он сильно постарел. Под глазами набухли мешки, щеки обвисли Мелвин как будто заранее сдался. Мак-Намара что-то шепнул клиенту, и тот попробовал взбодриться, но было ясно: это не надолго, и очень скоро Дэвис снова превратился в усталого старика.
   Как того требовал протокол, сначала установили личность обвиняемого, потом зачитали обвинительное заключение. Сэр Бенджамин Морган спросил, признает ли подсудимый себя виновным. Мак-Намара громко ответил, что да, признает. Вслед за этим судья назвал первого свидетеля - инспектора Кристофера Мортлока. Проходя через зал, полицейский нашел глазами Джойс и улыбнулся. Она ответила такой же улыбкой, и Крис почувствовал такой прилив сил, что уже ничто не могло его поколебать, даже осуждающий вид суперинтенданта Болтона, не отрывавшего от него пристального взгляда. Уточнив свои имя и должность, Мортлок рассказал, как обнаружил подлинную миссис Дэвис. Сэр Бенджамин Морган по достоинству оценил сравнение с мисс Хэвишем, поскольку сожалел об упадке культуры у молодого поколения. Прокурор задал несколько незначительных вопросов и предоставил Мортлока в распоряжение защиты. Все присутствующие с нетерпением ждали, что предпримет Мак-Намара. Подорвать доверие к столь четко и сжато высказанным показаниям, суть которых ни обвиняемый, ни защита не сочли нужным опротестовать, было нелегко.
   - Вы, инспектор, ездили в Харрогит по служебным делам?
   - Нет.
   - А нельзя ли узнать, что именно привело вас в этот город?
   - Я там отдыхал.
   - Позвольте заметить, у вас странные представления об отдыхе. Мне-то казалось, что на каникулах полицейские стараются забыть о работе, а не продолжают ее на, так сказать, добровольных началах.
   - Ваша честь, - вмешался прокурор, - мнение моего уважаемого коллеги относительно манеры свидетеля проводить отпуск интересует лишь его самого. Вероятно, мой уважаемый коллега не понимает, как можно настолько увлекаться работой и не забывать о ней никогда. Но, позволю себе заметить, нас это не касается. И, с вашего позволения, сэр, добавлю: сколь бы это ни казалось удивительным моему уважаемому коллеге (у Кларенса Мея, к большому удовольствию публики, была на редкость оскорбительная манера произносить слово "уважаемый"), некоторые люди любят свою профессию не только из-за денег, которые она им приносит.
   Чувствовалось, что прокурор нанес ощутимый удар Мак-Намаре, а тот парировал не слишком удачно:
   - Я никогда не сомневался, что почтеннейший прокурор бросится защищать все добродетели, в том числе и мнимые... Впрочем, последние к тому же намного легче присвоить.
   Ответ звучал откровенно жалко, и презрительная улыбка Кларенса Мея отметила еще одно очко в пользу обвинения. Сэр Бенджамин Морган призвал как защиту, так и обвинение прекратить перепалку, не имеющую непосредственного отношения к процессу.
   - Не соблаговолит ли защита объяснить суду слишком пристальный интерес к тому, каким образом свидетель предпочитает проводить свой отпуск, интерес, который, по-моему, отнюдь не оправдан задачами данного судебного разбирательства?
   - Ваша честь, может, свидетель скажет нам, ездил ли он в Харрогит просто отдохнуть или с твердым намерением найти что-либо компрометирующее моего клиента?
   - Я не совсем понимаю вас, мэтр. Намерения свидетеля и факты, вменяемые в вину подсудимому, - не одно и... Ну да ладно... Вы слышали, вопрос, инспектор?
   - Я поехал в Харрогит с твердым намерением найти улики против Дэвиса.
   Мак-Намару заявление Мортлока заметно обрадовало:
   - И при этом никаких указаний или приказа от начальства вы не получали?
   - Нет, не получал.
   - Тогда не объясните ли вы суду причины столь откровенной ненависти к моему клиенту?
   Кларенс Мей счел необходимым прийти на помощь Мортлоку:
   - Ваша честь, если я правильно понимаю моего уважаемого коллегу, он удивлен, что полицейский может испытывать чисто профессиональную неприязнь к тому, кого преследует. Помилуй Бог, но мы все на нее надеемся, и в любом случае предпочитаем, чтобы это было именно так, нежели наоборот и полицейские установили самые дружеские отношения с преступным миром!
   Сэр Бенджамин Морган согласился:
   - Это очевидно, и я все менее понимаю цель, которую преследует защита.
   Мак-Намара занервничал:
   - Она очень проста, ваша честь. Собираясь в Харрогит, инспектор ничего не знал о тех фактах, которые сегодня вменяются в вину моему подзащитному. Тем не менее он их разыскивал, стремясь передать мистера Дэвиса в руки правосудия. Хотелось бы услышать объяснение этой враждебности - не той, очень общей и естественной, о которой говорил прокурор, а чисто личной. По-моему, она плохо вяжется с объективностью и беспристрастием, которых требует от полицейского расследование.
   Судья тоже начал проявлять признаки нетерпения:
   - Инспектор, вы не обязаны отвечать на этот вопрос. Ваши чувства к Дэвису не касаются никого, кроме вас. Но если вы согласны ответить, ответьте, чтобы покончить с этим и без того затянувшимся эпизодом.
   Крис подумал, что Мак-Намара, сам о том не подозревая, предоставил ему случай настроить присяжных на самый суровый лад. Усмехнувшись, он заметил:
   - Я хотел бы подчеркнуть, ваша честь, что только после настойчивой просьбы защиты излагаю причины, побудившие меня искать доказательств виновности Дэвиса.
   - Суд уполномочивает вас на это, инспектор.
   Внутренне посмеиваясь, Мортлок рассказал историю Гендерсонов, а также о своих подозрениях, что Дэвис, скорее всего, и есть тот, кто раздавил женщину с ребенком и организовал убийство Ларри Гендерсона. Это заявление вызвало такой ажиотаж, что сэру Бенджамину пришлось долго стучать молоточком, восстанавливая порядок. Когда наконец наступила тишина, раздался звонкий голос Кларенса Мея:
   - Ваша честь, мне кажется, защитник упустил прекрасную возможность промолчать.
   - Это клевета! - закричал Мак-Намара. - Мы возбудим дело против инспектора Мортлока!
   - Уважаемый адвокат, очевидно, забыл, что именно он настоятельно просил свидетеля изложить свое мнение о подсудимом.
   Судья Морган, добившись спокойствия, первым делом заявил, что, если публика еще раз позволит себе столь неприличное поведение, он прикажет очистить зал заседаний.
   - Прокурор прав, - продолжал он, - свидетель выступил не по своей инициативе, а лишь по требованию защиты. Следовательно, в намерении повредить подсудимому его никак не упрекнешь. Не инспектор упомянул о фактах, прямого отношения к процессу не имеющих, а вы сами, господин защитник. Однако сказанное столь важно, что я считаю своим долгом уделить некоторое время истории с дорожным происшествием и убийством. Необходимо прервать заседание и пригласить на следующее слушание миссис Гендерсон.
   - Она здесь, в зале, ваша честь, - ответил Кларенс Мей.
   - Ваша честь, вы же видите, это заранее подстроено! - воскликнул Мак-Намара.
   - В таком случае вы, безусловно, соучастник, - отчеканил прокурор. Никто не мог рассчитывать, что вы заставите свидетеля выступить против вашего подзащитного!
   Сэр Бенджамин вновь стукнул молотком:
   - Прекратите перепалку, она не интересует присяжных! Суд считает необходимым выслушать миссис Гендерсон. Я прошу ее подойти сюда. Присягу можно не приносить, и я предупреждаю присяжных, что ее сообщение обсуждаться не будет, поскольку не об этом деле нам предстоит вынести решение. Прошу вас, миссис Гендерсон!
   Несмотря на глубокий траур, Джойс казалась почти прекрасной, настолько всех покоряла красота ее глаз. С четкостью учительницы, привыкшей объяснять сложные понятия, она рассказала о нервозности своего мужа после возвращения из Харрогита, о его угрызениях совести, страхах и о том, как он узнал на фотографии в газете человека, сбившего женщину с ребенком и угрожавшего ему. Миссис Гендерсон призналась, что, не сумев уговорить мужа, сама обратилась в Скотленд-Ярд. Рассказала она и о письмах с угрозами, об убийстве мужа и, наконец, о покушении на нее. В зале стояла полная тишина. Когда вдова умолкла, сэр Бенджамин Морган спросил:
   - Что касается возможной виновности Мелвина Дэвиса, то вы основываетесь лишь на словах своего мужа и на том, что тот опознал его на фотографии в газете?