Эксбрайа Шарль. Счастливого Рождества, Тони !

   То, что агент спецслужбы может вести себя или, точнее, чувствовать как подросток, ошалевший от первой любви, наверняка покажется странным, но мы такие же люди, как и прочие, и нам свойственны те же слабости, иллюзии и желания. Должно быть угадав мое смятение, Эвелин улыбнулась, словно хотела меня приободрить.
   - Что вам угодно?
   - Мадам Гажан?
   - Да, месье...
   - ...Лиссей... Тони Лиссей. Я хотел бы поговорить с вами о вашем муже...
   Выражение лица мадам Гажан сразу изменилось, и прекрасные глаза заволокло слезами.
   - Прошу вас, входите!
   Закрыв дверь, она проводила меня в небольшую гостиную, обставленную добротно, но без претензии на оригинальность. На комоде в стиле Людовика XV стояла фотография молодого мужчины с довольно вялым, невыразительным лицом, и я подумал, что оно как нельзя более соответствует банальной обстановке гостиной. Я повернулся к хозяйке дома и указал на фотографию.
   - Это месье Гажан?
   Она кивнула.
   - Может быть, вы расскажете мне о нем?
   - Но... с какой стати? Кто вы такой?
   - Допустим, я принадлежу к некоей государственной организации, которую особенно интересуют научные открытия... настолько интересуют, что она страшно не любит, когда последние уплывают в чужие края...
   - Так вы коллега того несчастного молодого человека...
   - Вот именно.
   Эвелин предложила мне сесть.
   - Я бы предпочла, чтобы вы сами задавали вопросы.
   - Ладно... Но я заранее прошу прощения, если некоторые из них покажутся вам неприятными.
   - Полагаю, вы не станете грубить мне ради собственного удовольствия?
   - Разумеется, нет. Вы любили своего мужа, мадам?
   Она вздрогнула.
   - Но... естественно. Мы с Марком прожили вместе шесть лет и ни разу не поссорились... Вне работы Марк - сущее дитя... Рядом со мной он чувствовал себя в полной безопасности от жизненных треволнений. Говорят, многие ученые таковы.
   - И тем не менее он вас покинул?
   - Я в это не верю! - возмутилась мадам Гажан.
   - И однако...
   - Да, однако его здесь нет... он исчез... Но я по-прежнему доверяю Марку и уверена, что в один прекрасный день все объяснится.
   - Позвольте выразить вам свое восхищение, мадам, но, согласитесь, мы никак не можем разделить вашу слепую веру.
   - Это только пока... просто вы его не знаете.
   - Короче, по-вашему, надо лишь терпеливо ждать возвращения месье Гажана?
   - Ничего другого мне не остается, да я бы и не хотела думать и чувствовать иначе.
   - Надеюсь, вы понимаете, что в отличие от вас я не могу довольствоваться пассивным ожиданием? Но перейдем к фактам. Итак, у вас нет никаких известий о Марке Гажане с позапрошлого воскресенья? Я буду очень признателен, если вы подробно расскажете, что произошло в тот день.
   - Как всегда в выходные, мы с Марком поехали отдыхать на дачу к нашему другу Сужалю - это небольшой загородный домик на берегу Аркашона. Марк ловил рыбу, для него это единственное настоящее увлечение, помимо работы... В воскресенье около шести вечера мы вернулись домой. Я вышла из машины и забежала в дом за ключом от гаража - он у нас на улице Серей. Ключ этот настолько массивен, что мы никогда не таскаем его с собой. Потом я отдала ключ Марку, он уехал, и больше мы не виделись...
   Эвелин с трудом сдерживала слезы, но в конце концов все-таки разрыдалась.
   - Поймите, мадам, я вынужден бередить эти тяжкие для вас воспоминания такая уж у меня работа.
   Она вытерла глаза и грустно улыбнулась.
   - Простите меня, но, несмотря на то что я уверена в скором возвращении Марка, бывают минуты, когда...
   - ...когда вы все же сомневаетесь?
   Я скорее угадал, чем услышал ее "да".
   - У вас есть состояние, мадам Гажан?
   - Нет... мы жили на то, что зарабатывал Марк.
   - А вы думали, как быть дальше, если ваш супруг все-таки не вернется?
   - Нет... Наверное, пойду работать... Я ведь раньше была секретаршей...
   - И где же?
   - На заводе Турнона.
   - Вот как?
   - Да, там-то мы с Марком и познакомились.
   Решительно, этот Турнон во многом мне солгал, вернее, не счел нужным выкладывать все, что ему известно.
   - Так вы знакомы с Сюзанной?
   - С Сюзанной Краст, секретаршей Турнона?
   - Кажется, она не только секретарша?
   - О, это очень давняя история...
   - И тем не менее она продолжается до сих пор?
   - По-видимому, да.
   - Сегодня я должен встретиться с Сюзанной у нее дома... по-моему, она не так молчалива, как ее шеф.
   - И о чем же вы собираетесь говорить?
   - О вашем муже, о его привычках, о том, с кем из коллег он поддерживал более тесные отношения. Во всяком случае, надеюсь...
   - Ну, не думаю, чтобы Сюзанна могла вам рассказать нечто такое, о чем бы я не знала. Марк всегда держался очень замкнуто.
   - В конце концов, возможно, секретарша Турнона просто хочет поужинать в хорошем ресторане?
   Эвелин улыбнулась.
   - Не исключено. Сюзанна любит поесть, а Турнон ее не особенно балует.
   - А он женат?
   - Вдовец.
   - Тогда почему не женится на любовнице?
   - Ну, уж об этом вам лучше спросить самого Турнона.
   Настойчивый звонок в дверь прервал наш разговор. Эвелин встала.
   - Прошу прощения...
   Мадам Гажан отсутствовала всего несколько секунд и вернулась в гостиную уже не одна. Ее не в меру красивый спутник мгновенно вызвал у меня живейшую антипатию. Впрочем, судя по тому, как он на меня поглядел, я произвел не более приятное впечатление.
   - Месье Лиссей... позвольте представить вам Фреда Сужаля, моего старинного друга... В эти тяжкие для меня дни его помощь просто неоценима... Фред, месье Лиссей приехал на смену тому несчастному молодому человеку, который расследовал обстоятельства исчезновения Марка.
   Сужаль чуть заметно поклонился. Я ответил тем же, и он немедленно перешел в наступление:
   - Ну, я вижу, вы упорно не хотите оставить Эвелин в покое?
   - Позволю себе напомнить вам, что нас интересует не сама мадам Гажан, а ее супруг.
   - Тем не менее все неприятности сыплются на нее.
   На правах друга дома Сужаль подошел к буфету, достал бутылку виски, налил себе бокал и залпом выпил, нарочно не предложив мне разделить удовольствие. Столь откровенная грубость, по-видимому, смутила мадам Гажан.
   - Может быть, вы тоже выпьете чего-нибудь, месье Лиссей? - спросила она.
   - Благодарю вас, мадам, но мне пора. Я должен еще со многими сегодня поговорить, но, с вашего позволения, еще вернусь.
   - И даже без позволения, не так ли?
   - Да, вы правы.
   - Не понимаю, почему вы подняли такой переполох из-за сбежавшего мужа? - грубо влез в разговор Сужаль.
   - Да просто потому, что в таких случаях мужья, как правило, не прихватывают с собой документы, интересующие Министерство национальной безопасности, месье Сужаль.
   - Вы, вероятно, читаете слишком много детективных историй, месье Лиссей?
   - Да нет, мне их вполне хватает наяву, месье Сужаль.
   - Ну а я уверен, что Гажан решил малость поразвлечься и очень скоро прибежит к Эвелин с повинной! А все мы будем иметь самый дурацкий вид!
   - В том числе и мой убитый коллега Бертран Тривье? Неужто вы думаете, месье Сужаль, что бегство шалого мужа, которому ударил бес в ребро, непременно требует кровопролития?
   - Разумеется, нет... но ведь ничто не доказывает, что это преступление связано с исчезновением Марка, правда?
   - Напротив, мы в этом убеждены, и не без оснований. Вы, кажется, содержите кабаре, месье Сужаль?
   - Да, "Кольцо Сатурна" на улице Кастийон, и что с того?
   - Я с удовольствием к вам загляну.
   - Но я вас, кажется, не приглашал?
   - Не важно, я имею обыкновение сам платить по счетам.
   * * *
   Возвращаясь в центр Бордо, я пытался подвести итоги первых часов расследования, но такая норовистая машина, как старый "воксхолл", требовала предельного внимания, и спокойно поразмыслить не удалось. Поэтому, добравшись до площади Комеди, я зашел в кафе.
   Поведение месье Турнона казалось все более странным. Вне всяких сомнений, он принял меня очень скверно - как обычного надоедливого посетителя, от которого нужно поскорее избавиться. Почему? Он отлично знал Эвелин, но и не подумал сообщить мне, что раньше она тоже работала на его заводе. Занятно... А эта вспышка ревности? Действительно ли Турнон кипел от бешенства или притворялся? И еще Сюзанна... Она-то что за игру затеяла? Что до Сужаля, то, по всей видимости, мое появление ему ужасно не понравилось. Парень безусловно любит мадам Гажан. Это вполне понятно, но не мог же он сразу догадаться, что и мне она небезразлична? Тогда откуда вдруг такая неприкрытая враждебность? Раз личных мотивов тут нет, значит, Сужаль испытывает крайнюю неприязнь не столько ко мне лично, сколько к моей профессии... С чего бы это? Да и с мадам Гажан не все ясно. Слепая преданность красивой молодой женщины мужу конечно очень трогательна и все такое, но отнюдь не снимает с Эвелин подозрений, тем более что Сальваньяк откровенно предостерегал меня против ее чар. Короче говоря, полная неразбериха... И Бертран, бедняга, воображал, будто сумеет во всем этом разобраться один? Само собой, я и мысли не допускал, что Марк Гажан просто решил гульнуть. Никто не стал бы убивать человека только для того, чтобы сохранить в тайне любовное гнездышко. Не говоря уж о том, что Гажан не мог не понимать, какая на нем лежит ответственность, а стало быть, ему и в голову не пришло бы пускаться во все тяжкие, имея при себе досье, за которым охотятся люди, готовые на все, лишь бы его раздобыть! По-моему, тут возможны лишь два варианта: либо инженер сбежал на Восток, намереваясь продолжать любимые исследования там и пожертвовав ради этого женой (если, конечно, они не сговорились воссоединиться в ближайшее время), либо Гажана убили, чтобы похитить его бумаги.
   Как бы то ни было, пока оставалось только одно: терпеливо собирать сведения. Возможно, не пройдет и нескольких часов, как флегматичная толстуха Сюзанна наконец-то даст мне первую стоящую зацепку и я смогу двигаться в нужном направлении...
   Без нескольких минут восемь мне удалось кое-как пристроить машину на площади Мокайю, и в уже сгустившихся зимних сумерках я направился к дому номер один на улице Траверсан. В подъезде на почтовом ящике значилось имя Сюзанны Краст, значит, я не ошибся адресом. Я вскарабкался на четвертый этаж и постучал в дверь слева. Она слегка подалась под пальцами. Может, хозяйка, решив принять меня как можно гостеприимнее, на минутку выскочила в магазин?
   - Мадемуазель Краст! - крикнул я.
   Никто не отозвался. Странно, что я тут же не почуял неладное, но самые простые ловушки всегда срабатывают наилучшим образом...
   - Сюзанна, вы дома? - спросил я чуть громче.
   По-прежнему - тишина. Я решительно толкнул дверь и вошел в квартиру, но не успел сделать и двух шагов, как получил по голове чуть выше уха и растянулся на полу.
   Глава 2
   Сначала мне показалось, что я раскачиваюсь на маятнике, и к горлу подступила тошнота, потом затылок пронзила резкая боль, настолько невыносимая, что я не мог сдержать стон. И тут же, как эхо, отозвался незнакомый голос:
   - Глядите-ка, а этот подонок живехонек...
   И кто-то далеко, бесконечно далеко добавил:
   - Жаль...
   Меня настолько возмутили несправедливость и нахальство выпада, что я окончательно пришел в себя. С невероятным трудом разлепив веки, я выпрямился, сел и окинул комнату туманным взглядом. Сперва мне подумалось, что это церковь, иначе с чего бы прямо перед носом торчали две колонны? Но очень скоро до меня дошло, что это ноги. Сдерживая тошноту и гримасничая от боли (затылок ломило немилосердно), я кое-как поднял голову и узрел маячившую где-то в заоблачных высях крайне несимпатичную физиономию.
   - Ну, проснулись? - пророкотало сверху.
   Скорее следовало бы сказать, что я вернулся из небытия. Во всяком случае, так казалось мне самому. Я протянул этому типу руку.
   - Вы не поможете мне встать?
   Он хмыкнул:
   - Месье так ослабел?
   Но прежде чем я успел в отборных выражениях высказать все, что думаю о его поведении, меня ухватили под мышки и рывком поставили на ноги. Перед глазами опять все завертелось, и, не подхвати меня вовремя пара крепких рук, я бы снова упал. Потом я не без удовольствия оказался в кресле и залпом осушил протянутый бокал. И в ту же секунду подошел еще один незнакомец.
   - Вам лучше? - вежливо осведомился он.
   - Да... вроде бы полегчало...
   - Вы получили страшный удар по затылку... Работа специалиста... Странно, что он вас не прикончил, но, очевидно, это и не входило в его намерения. Вероятно, парень, зная пословицу, что "на падаль всегда слетаются грифы", рассчитывал на наше скорое появление.
   - Весьма утешительная мысль, благодарю вас... Так это один из ваших людей обработал меня таким образом?
   Мой собеседник - невысокий, но широкоплечий молодой человек с грустным лицом - выразительно пожал плечами.
   - Что бы там ни болтали, но такого рода подвиги - вовсе не в наших правилах... Я инспектор Лафрамбуаз из сыскной полиции.
   - Не может быть!
   - Да, меня зовут Иеремия Лафрамбуаз, и не вздумайте смеяться*, иначе я расквашу вам физиономию.
   ______________
   * La framboise (фр.) - малина.
   Инспектор сказал это совершенно спокойно и как бы между прочим, но даже самое неискушенное ухо уловило бы в его голосе непреклонную решимость. Лучше было вести себя поосторожнее. Впрочем, я так и эдак не испытывал ни малейшего желания смеяться.
   - Так вы из полиции?
   - Вас это пугает?
   - Нет, просто удивило... Но почему вы оказались здесь, у Сюзанны Краст?
   Вместо ответа Лафрамбуаз сделал знак двум другим полицейским, и те, подхватив меня под руки, отвели в соседнюю комнату. Увидев распростертую на полу Сюзанну, я медленно повернулся к инспектору.
   - Она мертва?
   - Да, голову разбили вот этой мраморной статуэткой. Это вы?
   - Что - я?
   - Вы ее убили?
   - Вы что, с ума сошли?
   - Не думаю. Просто выполняю свои обязанности. А кстати, как насчет ваших?
   - Что вы имеете в виду?
   - Кем вы работаете?
   - Я полагаю, вы уже заглянули в мои бумаги?
   - Разумеется, но, между нами говоря, бумаги в наше время...
   - Я представитель торговой фирмы.
   - И что же вы продаете?
   - Электронику.
   - Так вы надеялись, что мадемуазель Краст сделает крупный заказ?
   - По-вашему, это очень остроумно?
   - Это не ответ на мой вопрос, месье Лиссей.
   - Знаете, инспектор, я не торгую все двадцать четыре часа в сутки!
   - Так вы знали мадемуазель Краст?
   - Я не хожу в гости к незнакомым людям.
   - Значит, вы с ней дружили?
   - Нет, подружиться мы так и не успели.
   - Вы пришли сюда впервые?
   - Да.
   - Когда вы приехали в Бордо?
   - Вчера вечером.
   - А вы были знакомы с мадемуазель Краст, скажем... вчера утром?
   - Нет.
   - Странно... Вы не находите?
   - Тем, кто привык все осложнять, и самые простые вещи кажутся замысловатыми.
   - Спасибо. Вы не особенно любите полицию, а?
   - Да, пожалуй.
   - А могу я узнать почему?
   - По-моему, это достаточно красноречиво иллюстрирует наш разговор.
   Лафрамбуаз приказал снова отвести меня в кресло, но я быстро восстанавливаю силы и уже не нуждался в посторонней помощи. Как только я удобно устроился, Лафрамбуаз сел рядом.
   - Вы, надеюсь, понимаете, месье Лиссей, что я обязан прояснить ситуацию, которая кажется мне более чем туманной? Полчаса назад какой-то неизвестный предупреждает нас по телефону, что мадемуазель Краст убита. Мы мчимся на место преступления и обнаруживаем тут вас. По всей видимости, вас хотели поставить в очень скверное положение. Конечно, в крайнем случае вы могли разыграть обморок, но быстрый осмотр убедил меня в том, что вы действительно ранены и никак не могли нанести удар сами...
   - И однако я слышал, как ваши люди обменивались замечаниями на мой счет...
   Лафрамбуаз, слегка смутившись, велел подчиненным оставить нас вдвоем.
   - Бедняги и в самом деле простоваты - из тех, для кого всегда открыто Царствие Небесное... - признался инспектор, как только за его помощниками закрылась дверь. - Вас нашли в таком месте, где, теоретически, вам было совершенно нечего делать, а в соседней комнате лежал труп... Вполне естественно, что ребята сразу ухватились за самое примитивное решение... Постарайтесь на них не обижаться и вернемся-ка лучше к нашей проблеме... Может, у вас есть какие-нибудь предположения, почему убили мадемуазель Краст?
   - Да.
   - Вот как?
   - Кто-то знал, что она собирается передать мне крайне важные сведения.
   - О том, как лучше пристроить вашу электронику?
   - По правде говоря, я в жизни ничем не торговал.
   Инспектор улыбнулся:
   - Представьте себе, я об этом догадывался... Так о чем же вы хотели побеседовать с мадемуазель Краст?
   - Я думаю, она что-то знала об убийстве Бертрана Тривье.
   Лафрамбуаз, не скрывая любопытства, присвистнул сквозь зубы.
   - А почему его смерть вас интересует?
   - Бертран Тривье был моим лучшим другом.
   - И, вероятно, еще и коллегой?
   - Вы попали в самую точку, инспектор.
   - И вы можете это доказать?
   Я назвал номер телефона в Париже, и очень скоро полицейский получил желаемое подтверждение.
   - Дело об убийстве Бертрана Тривье у нас забрали, месье Лиссей. По-видимому, сочли, что это нас не касается. Однако я на дух не выношу, когда в моем любимом городе убивают людей, и поэтому готов неофициально помогать вам по мере сил и возможностей, а заодно сохранить все в строжайшей тайне. Можете располагать мною.
   - Большое спасибо, но я все-таки не забуду о теплом приеме ваших земляков! - проворчал я, легонько потирая затылок.
   - А помните, что писал святой Лука? - елейным голосом спросил Лафрамбуаз. - "Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его. Но Он, пройдя посреди них, удалился"*.
   ______________
   * Лк. 4.28-30. Здесь и далее ссылки на Библию даны по изданию Московской Патриархии, М., 1988.
   Я так обалдел, что даже не нашелся с ответом, а инспектор спокойно добавил:
   - Я отвезу вас в гостиницу.
   * * *
   Почему меня не убили, как Бертрана Тривье? Я принял очень горячую ванну и вызвал врача. Тот долго ощупывал мой череп и наконец заявил, что серьезных повреждений нет и дело обойдется мигренью. Когда он ушел, я лег, надеясь обрести благодатный покой. Не тут-то было. Мрачные мысли о смерти бедняжки Сюзанны и о моем собственном приключении никак не давали уснуть. Кроме того, меня терзали своего рода угрызения совести. Не вмешайся я, Сюзанна Краст осталась бы жива. Я отчетливо представлял, как она, спокойно улыбаясь, сидит у себя за столом, с одинаковой флегмой делая мне недвусмысленные намеки и ставя на место шефа. Да, Сюзанна бесспорно была яркой индивидуальностью! И если она позволила кому-то достаточно близко подойти с ее же собственной тяжелой статуэткой в руках - значит, хорошо знала этого человека и не имела оснований его опасаться. Первым, разумеется, на ум приходил Турнон с его безумной ревностью, но он не произвел на меня впечатления человека, способного на физическую расправу. Нет, Сюзанну явно убили, стараясь помешать нашему разговору. Меня же не стали добивать только потому, что мертвая мадемуазель Краст уже ничего не могла рассказать, а просто так, за здорово живешь, никто не станет убивать агента спецслужб - известно ведь, что такие вещи даром не проходят... И если Бертрана все-таки решились прикончить, то, стало быть, он сумел найти зацепку, которую я безуспешно ищу.
   Лишь одно не вызывало у меня сомнений: раз убийца пошел на новое преступление - значит, боится, что я до него доберусь. Но тем самым он доказал мне, что убийцу Бертрана Тривье, а возможно, и Марка Гажана, следует искать здесь, в Бордо. Если только не сам инженер, охраняя свое убежище, вышел на тропу войны... За годы службы я такого навидался, что уже ничему не удивляюсь.
   Но каким образом убийца узнал о моем свидании с Сюзанной? Не исключено, конечно, что секретарша сама сказала об этом кому-то из знакомых, но это маловероятно, поскольку мадемуазель Краст, считая предстоящий разговор тайным или, во всяком случае, конфиденциальным, вряд ли стала бы болтать лишнее. Так кто, кроме нас двоих, был в курсе? Директор, слышавший весь разговор, поскольку его секретарша так и не нашла нужным выключить интерфон, и, возможно, Сужаль, которому Эвелин могла сказать об этом после моего ухода. Я почти не сомневался, что, едва за мной захлопнулась дверь, милейший Фред потребовал от хозяйки дома подробного отчета о нашем разговоре. Следовательно, он мог выяснить, что вечером я собираюсь к Сюзанне.
   Я наглотался аспирину и выпил полбутылки рома, который предпочитаю всем другим крепким напиткам. Эта микстура после мучительных интеллектуальных усилий и тщетных попыток хоть что-нибудь понять в кошмарной головоломке внезапно погрузила меня в полное отупение, и я забылся тяжелым сном. Проснулся я с ощущением, что на голову надет тяжеленный шлем. Вдобавок я был зол как собака, да еще из самых свирепых. И больше всего мне хотелось поскорее добраться до господ Турнона и Сужаля. Пусть оба дадут исчерпывающие объяснения, если не хотят получить хорошую трепку! Но для начала я позвонил Сальваньяку и попросил приехать как можно скорее. Очевидно почувствовав по моему тону, что это не пустой каприз, он не стал спорить.
   Романтики, люди с болезненным воображением и верные поклонники кино воображают, будто агенты спецслужб сплошняком крутые ребята, которые появляются в городе, куда их призывает долг, с грозным видом, плотно стиснутыми челюстями и пистолетом на поясе, под мышкой или просто в кармане. Они думают, мы с утра до ночи либо защищаем собственную шкуру от вражеских пуль, либо пытаемся отправить в лучший мир коллег из противного лагеря. Действительность куда прозаичнее. Мы не больше других спешим расстаться с радостями бытия, а потому, зная о законе действия и противодействия, стараемся поменьше лить кровь - в конце концов, и противникам стоит поберечь друг друга. Но в истории с Гажаном у меня складывалось стойкое ощущение, что это не обычная стычка агентов спецслужб, а чистая уголовщина с участием иностранных наемников. Предательство, осложненное двумя убийствами... Честно говоря, не будь тут замешано изобретение Гажана, все это следовало бы передать полиции.
   - Что, неприятности? - прямо с порога спросил Сальваньяк.
   - Да еще такие, что чуть не стали мне поперек глотки!
   - Стало быть, крупные?
   - Для меня - да.
   Он уселся у моего изголовья, и я начал рассказывать о последних событиях в том порядке, в каком они происходили, с тех пор как мы расстались накануне после обеда.
   - Либо Турнон, либо Сужаль убили или приказали убить Сюзанну Краст, мрачно подытожил я. - Отсюда до вывода, что Тривье прикончил тоже кто-то из двоих, - всего один шаг, и я с легкостью готов его сделать.
   - А мадам Гажан?
   - Что - мадам Гажан?
   - Вы, кажется, запамятовали, дорогой мой... А ведь именно ей первой вы сказали о свидании с Сюзанной Краст.
   - И вы можете представить ее в роли убийцы?
   - Почему бы и нет? Кого, как не прежнюю коллегу, Сюзанна стала бы меньше всего опасаться?
   Сальваньяк был, несомненно, прав, но подозревать такую очаровательную женщину в убийстве казалось мне настолько кощунственным, что все мое существо восставало против такого предположения.
   - Впрочем, если вас шокирует мысль, что прекрасная Эвелин собственноручно стукнула по голове свою подружку Сюзанну, почему бы не допустить несколько иной вариант?.. Разве она не могла поручить это дело сообщнику?
   - Сужалю?
   - Или, например, самому Гажану?
   Я недоверчиво уставился на собеседника.
   - Вы это серьезно?
   - Еще бы! Послушайте, дружище, я постарше вас, а вы сами прекрасно знаете, что в нашем ремесле каждый год имеет немалый вес, правда? Так вот, до того дня, как меня вывели из игры, я каждый день видел, что мы сплошь и рядом упускаем почти готовый результат только потому, что упорно отказываемся от наиболее простых решений. Возьмем дело, которым мы заняты сейчас. Инженер делает открытие, за которое многие правительства готовы отвалить изрядную сумму, в то время как на родине его отнюдь не собираются осыпать золотом... Наш инженер говорит о своем изобретении молодой и красивой жене. Оба они производят элементарный математический расчет... В конце концов, это ведь плод его исследований... Но Гажан - человек слабый, поэтому в первую очередь думает о бегстве и подыскивает надежное укрытие... Больше всего он хочет спрятаться, пока страсти не поутихнут. А потом, когда о нем почти позабудут, Гажан спокойно уедет вместе с верной супругой, все это время изображавшей соломенную вдову... Вот только в Бордо неожиданно приезжает ваш друг и портит им всю картину. В том-то и ошибка Бертрана Тривье! Вместо того чтобы попытаться успокоить парочку, войти в доверие и полюбовно сторговаться либо с обоими, либо с одним Гажаном, он, видно, начал угрожать и привел инженера в такую панику, что тот его убил или поручил это сообщнику. После этого появляетесь вы и покоряете сердце Сюзанны Краст. Возможно, она знает, где прячется муж ее приятельницы. Но и вы, в свою очередь, делаете неверный шаг (уж простите меня за прямоту, Лиссей!), рассказав о предстоящем свидании Эвелин Гажан. Сюзанну убивают. Вас, уж не знаю почему, решили пощадить, но, впрочем, надо думать, еще не все потеряно.
   - Не очень-то вы любите Эвелин, как я погляжу!
   - А вы?
   Этот прямой выпад привел меня в полное замешательство.