Страница:
Не желая проявлять бестактность, обсуждая кого-нибудь из членов семьи, Эмма сделала вид, что не поняла намека.
– О, конечно, мисс Данфорт может быть тяжело вновь оказаться в доме, где прошло ее детство. Тетушка скончалась, и здесь почти не осталось людей, которые помнят ее племянницу. Но, если я правильно запомнила слова миссис Ричмонд, для молодой леди очень важно найти место. Обстоятельства не таковы, чтобы она могла выбирать.
Сильвии оставалось только согласиться со словами миссис Верней, полагаясь на ее опыт. О, Эмма много могла бы порассказать юной леди о том, что такое безысходность, одиночество и утрата надежды. Но были вещи, о которых не следовало упоминать даже в беседах с самой собой, тем более говорить с кем-нибудь из этой семьи о тайнах своего прошлого. С обстоятельствами, приведшими девушку в этот дом, был знаком лишь старый мистер Ричмонд. Но он был не из тех, кто раскрывает чужие секреты. На этот счет экономка могла быть спокойна.
Она оставила Сильвию грезить на скамейке и вернулась в дом, чтобы убедиться, что лишенная чаепития кухарка не выместила свое недовольство на помощницах и обед будет подан вовремя.
На следующий день, после обсужденияс миссис Ричмонд блюд, которые должны были украсить стол, Эмма передала ей все, что удалось узнать о мисс Данфорт.
– Что ж, я решила, что напишу ей. Школа, где она сейчас трудится, находится неподалеку, и мисс Данфорт получит мое письмо через три дня. Если только она не уехала к каким-нибудь друзьям, чтобы провести с ними каникулы. Полагаю, уже через неделю девушка сможет приступить к своим обязанностям.
Миссис Верней кивнула, давая понять, что комната для новой гувернантки будет готова к нужному дню. Впрочем, в этом хозяйка и не сомневалась – ведь не зря же она платит экономке!
И в самом деле, через восемь дней экипаж мистера Ричмонда доставил в поместье мисс Данфорт, которая подъехала на дилижансе до ближайшего к Ричмондам городка – Кохема.
Эмма была занята пересмотром постельного белья, извлеченного после зимнего хранения из старинного сундука и предназначенного в комнаты для гостей, поэтому не вышла ее встретить. Горничная проводила мисс Данфорт в небольшую гостиную, где ее приняла миссис Ричмонд, после чего новая гувернантка была представлена своей ученице.
За чаем Эмма узнала от кухарки, какова собой Энн – горничные уже успели обсудить ее манеры и туалет, а позже новости добрались и до кухни.
– Пенни говорила, что мисс Данфорт выглядит настоящей леди, не хуже миссис Ричмонд. Только платье, понятное дело, не такое нарядное и шляпка из простой соломки, – рассказала миссис Прост. – У нее каштановые волосы и тонкая шея, а глаза блестят, точно она вот-вот расплачется.
В последнем утверждении Эмма не нашла ничего предосудительного. Молодая девушка, чья судьба в последнее время проявляла холодность к хозяйке, должна быть тронута добротой, проявленной к ней миссис Ричмонд. К тому же бедняжка вернулась в дом своего детства, воспоминания, верно, охватили ее, принеся радость пополам с болью.
– А маленькая мисс Джорджина сидела рядом с матерью и казалась ангелом, а не ребенком, – продолжила кухарка пересказывать слова горничной. – Пенни не могла задержаться в гостиной, как бы ей ни хотелось послушать, о чем там говорят, но она уверена – мисс Данфорт ни за что не догадалась бы, каков характер у младшей дочери. До сих пор ни одна из гувернанток не поняла этого во время первой встречи с противной девчонкой. Бедной девушке еще предстоит пожалеть о том, что приехала в Ричмонд-холл.
Эмма не стала поддерживать миссис Прост в обсуждении недостатков Джорджины, пусть даже и была полностью согласна с мнением кухарки. Она спросила, чтобы сменить тему разговора:
– Так, значит, она остается?
– Через четверть часа Пенни вновь позвали в гостиную и велели показать мисс Данфорт ее комнату, – Эмма уже знала об этом, но она не могла отказать кухарке в удовольствии пересказать ей все новости этого дня. – Пенни сказала еще, что багаж невелик, но она привезла с собой много книг. Как видно, большая любительница чтения.
– Мисс Сильвии это понравится, – заметила экономка.
Мисс Грант не особенно любила читать романы, предпочитая долгие прогулки. А вот гувернантка, которая была до нее, очень нравилась Сильвии именно за свое пристрастие к новым романам. Обе девушки нередко прогуливались по саду и обсуждали прочитанное, пока Джорджина бегала с сачком за бабочками или обрывала розовые лепестки, чтобы рассыпать в своей комнате – по ее мнению, это было красиво.
– Жаль только, мисс Данфорт будет заниматься не с Сильвией, – фыркнула кухарка, и экономке вновь пришлось придумывать, как отвлечь миссис Прост от перечисления изъянов младшей мисс Ричмонд.
На следующий же день в саду Эмма увидела мисс Данфорт. С чашкой чая в руках экономка вышла подышать свежим воздухом перед тем, как заняться делом, заранее вызывавшим у нее отвращение. Одна из горничных попала в беду, позволив кучеру из соседнего поместья соблазнить себя, и миссис Ричмонд, как только заметила признаки совершенного греха, приказала миссис Верней уволить несчастную.
Эмма уже пыталась поговорить с соблазнителем в надежде, что он женится на возлюбленной. Но молодой повеса, перенявший манеры своего господина, легкомысленного холостяка, только посмеялся и посоветовал ей заниматься своими делами. Да к тому же намекнул, что мог быть не единственным мужчиной, с которым встречалась горничная.
Экономка до сих пор не могла успокоиться, хотя этот разговор состоялся больше недели назад. Она никогда не отказывала в помощи девушкам, поступившимся своей честью ради любви, помня, что на их месте однажды могла оказаться и она сама. Кучера мистера Райенфорда Эмма не жаловала и прежде, уж очень дерзко он вел себя, когда ужинал вместе с прислугой Ричмондов, пока его хозяин гостил в Ричмонд-холле. Но еще больше она не выносила самого мистера Райенфорда.
Всем слугам было известно, что в этого джентльмена вот уже целый год влюблена Сильвия. Мистеру Райенфорду завидовали приятели, поспешившие вступить в брак по сердечной склонности или повинуясь родительской воле. В двадцать девять лет Райенфорд еще ни разу не был помолвлен, хотя соседи почти постоянно пребывали в ожидании объявления о его помолвке с той или другой богатой наследницей. Он был хорош собой и не зависел от благорасположения своих родственников – не слишком ли много удачи для одного человека?
Конечно, в него бывали влюблены иногда сразу несколько юных леди. Но эта влюбленность, как правило, заканчивалась вместе с взрослением девушек, едва они понимали, что он не намерен жениться. Свою роль старались сыграть и маменьки, уговаривавшие девиц обратить взоры на других, более подходящих, молодых джентльменов.
Увы, в этом отношении Сильвии не повезло. Ее матушка находила мистера Райенфорда неотразимым и постоянно приглашала его бывать у Ричмондов, а чувства дочери считала детской привязанностью, которая рассеется сама собой в ту же минуту, когда родители представят ей выбранного ими жениха. Приданое Сильвии составляло пятнадцать тысяч фунтов, но миссис Ричмонд не позволяла себе даже мысль о том, что Райенфорд когда-нибудь захочет жениться на ее некрасивой дочери. Скорее уж он подождет, пока подрастет Джорджина!
Старшая сестра, в отличие от младшей, совсем не умела скрывать свои чувства и смотрела на гостя дома с обожанием, вызывая насмешки приятельниц. Джентльмен снисходительно улыбался мисс Ричмонд и принимал это обожание как должное, за что его и не любила экономка.
Эмма редко встречалась с гостями, приезжающими к обеду или на бал, но уже успела насмотреться на этого повесу и не могла простить хозяйке небрежение к Сильвии. Стоило бы объяснить девушке, как вести себя с подобными людьми, и приложить усилия, чтобы она как можно реже встречалась с объектом обожания, только тогда сможет излечиться от своей любви.
Миссис Верней уже не раз хотела заговорить со старшей мисс Ричмонд о мистере Райенфорде, но всякий раз останавливалась. Она не вправе читать проповеди дочери хозяев, даже если мать не способна или не желает ее воспитывать. Хорошо бы, кто-нибудь из старших подруг просветил, но у Сильвии их не было.
Приезд мисс Данфорт заставил Эмму вернуться мыслями к несчастной влюбленности девушки.
«Новая гувернантка жила здесь, она не совсем чужая этой семье, – рассуждала экономка, сосредоточенно нахмурив лоб. – Если они с Сильвией подружатся, я попрошу мисс Данфорт поговорить с девочкой по-дружески. Пусть даже мое вмешательство рассердит миссис Ричмонд, если она узнает! Довольно уже выставлять бедняжку на посмешище соседям! Почему я не додумалась попросить о том же мисс Грант?»
Прежняя гувернантка сдружилась с мисс Сильвией, но была, на взгляд Эммы, несколько поверхностна и легко поддавалась влиянию. Вряд ли она была способна на серьезные беседы…
4
5
– О, конечно, мисс Данфорт может быть тяжело вновь оказаться в доме, где прошло ее детство. Тетушка скончалась, и здесь почти не осталось людей, которые помнят ее племянницу. Но, если я правильно запомнила слова миссис Ричмонд, для молодой леди очень важно найти место. Обстоятельства не таковы, чтобы она могла выбирать.
Сильвии оставалось только согласиться со словами миссис Верней, полагаясь на ее опыт. О, Эмма много могла бы порассказать юной леди о том, что такое безысходность, одиночество и утрата надежды. Но были вещи, о которых не следовало упоминать даже в беседах с самой собой, тем более говорить с кем-нибудь из этой семьи о тайнах своего прошлого. С обстоятельствами, приведшими девушку в этот дом, был знаком лишь старый мистер Ричмонд. Но он был не из тех, кто раскрывает чужие секреты. На этот счет экономка могла быть спокойна.
Она оставила Сильвию грезить на скамейке и вернулась в дом, чтобы убедиться, что лишенная чаепития кухарка не выместила свое недовольство на помощницах и обед будет подан вовремя.
На следующий день, после обсужденияс миссис Ричмонд блюд, которые должны были украсить стол, Эмма передала ей все, что удалось узнать о мисс Данфорт.
– Что ж, я решила, что напишу ей. Школа, где она сейчас трудится, находится неподалеку, и мисс Данфорт получит мое письмо через три дня. Если только она не уехала к каким-нибудь друзьям, чтобы провести с ними каникулы. Полагаю, уже через неделю девушка сможет приступить к своим обязанностям.
Миссис Верней кивнула, давая понять, что комната для новой гувернантки будет готова к нужному дню. Впрочем, в этом хозяйка и не сомневалась – ведь не зря же она платит экономке!
И в самом деле, через восемь дней экипаж мистера Ричмонда доставил в поместье мисс Данфорт, которая подъехала на дилижансе до ближайшего к Ричмондам городка – Кохема.
Эмма была занята пересмотром постельного белья, извлеченного после зимнего хранения из старинного сундука и предназначенного в комнаты для гостей, поэтому не вышла ее встретить. Горничная проводила мисс Данфорт в небольшую гостиную, где ее приняла миссис Ричмонд, после чего новая гувернантка была представлена своей ученице.
За чаем Эмма узнала от кухарки, какова собой Энн – горничные уже успели обсудить ее манеры и туалет, а позже новости добрались и до кухни.
– Пенни говорила, что мисс Данфорт выглядит настоящей леди, не хуже миссис Ричмонд. Только платье, понятное дело, не такое нарядное и шляпка из простой соломки, – рассказала миссис Прост. – У нее каштановые волосы и тонкая шея, а глаза блестят, точно она вот-вот расплачется.
В последнем утверждении Эмма не нашла ничего предосудительного. Молодая девушка, чья судьба в последнее время проявляла холодность к хозяйке, должна быть тронута добротой, проявленной к ней миссис Ричмонд. К тому же бедняжка вернулась в дом своего детства, воспоминания, верно, охватили ее, принеся радость пополам с болью.
– А маленькая мисс Джорджина сидела рядом с матерью и казалась ангелом, а не ребенком, – продолжила кухарка пересказывать слова горничной. – Пенни не могла задержаться в гостиной, как бы ей ни хотелось послушать, о чем там говорят, но она уверена – мисс Данфорт ни за что не догадалась бы, каков характер у младшей дочери. До сих пор ни одна из гувернанток не поняла этого во время первой встречи с противной девчонкой. Бедной девушке еще предстоит пожалеть о том, что приехала в Ричмонд-холл.
Эмма не стала поддерживать миссис Прост в обсуждении недостатков Джорджины, пусть даже и была полностью согласна с мнением кухарки. Она спросила, чтобы сменить тему разговора:
– Так, значит, она остается?
– Через четверть часа Пенни вновь позвали в гостиную и велели показать мисс Данфорт ее комнату, – Эмма уже знала об этом, но она не могла отказать кухарке в удовольствии пересказать ей все новости этого дня. – Пенни сказала еще, что багаж невелик, но она привезла с собой много книг. Как видно, большая любительница чтения.
– Мисс Сильвии это понравится, – заметила экономка.
Мисс Грант не особенно любила читать романы, предпочитая долгие прогулки. А вот гувернантка, которая была до нее, очень нравилась Сильвии именно за свое пристрастие к новым романам. Обе девушки нередко прогуливались по саду и обсуждали прочитанное, пока Джорджина бегала с сачком за бабочками или обрывала розовые лепестки, чтобы рассыпать в своей комнате – по ее мнению, это было красиво.
– Жаль только, мисс Данфорт будет заниматься не с Сильвией, – фыркнула кухарка, и экономке вновь пришлось придумывать, как отвлечь миссис Прост от перечисления изъянов младшей мисс Ричмонд.
На следующий же день в саду Эмма увидела мисс Данфорт. С чашкой чая в руках экономка вышла подышать свежим воздухом перед тем, как заняться делом, заранее вызывавшим у нее отвращение. Одна из горничных попала в беду, позволив кучеру из соседнего поместья соблазнить себя, и миссис Ричмонд, как только заметила признаки совершенного греха, приказала миссис Верней уволить несчастную.
Эмма уже пыталась поговорить с соблазнителем в надежде, что он женится на возлюбленной. Но молодой повеса, перенявший манеры своего господина, легкомысленного холостяка, только посмеялся и посоветовал ей заниматься своими делами. Да к тому же намекнул, что мог быть не единственным мужчиной, с которым встречалась горничная.
Экономка до сих пор не могла успокоиться, хотя этот разговор состоялся больше недели назад. Она никогда не отказывала в помощи девушкам, поступившимся своей честью ради любви, помня, что на их месте однажды могла оказаться и она сама. Кучера мистера Райенфорда Эмма не жаловала и прежде, уж очень дерзко он вел себя, когда ужинал вместе с прислугой Ричмондов, пока его хозяин гостил в Ричмонд-холле. Но еще больше она не выносила самого мистера Райенфорда.
Всем слугам было известно, что в этого джентльмена вот уже целый год влюблена Сильвия. Мистеру Райенфорду завидовали приятели, поспешившие вступить в брак по сердечной склонности или повинуясь родительской воле. В двадцать девять лет Райенфорд еще ни разу не был помолвлен, хотя соседи почти постоянно пребывали в ожидании объявления о его помолвке с той или другой богатой наследницей. Он был хорош собой и не зависел от благорасположения своих родственников – не слишком ли много удачи для одного человека?
Конечно, в него бывали влюблены иногда сразу несколько юных леди. Но эта влюбленность, как правило, заканчивалась вместе с взрослением девушек, едва они понимали, что он не намерен жениться. Свою роль старались сыграть и маменьки, уговаривавшие девиц обратить взоры на других, более подходящих, молодых джентльменов.
Увы, в этом отношении Сильвии не повезло. Ее матушка находила мистера Райенфорда неотразимым и постоянно приглашала его бывать у Ричмондов, а чувства дочери считала детской привязанностью, которая рассеется сама собой в ту же минуту, когда родители представят ей выбранного ими жениха. Приданое Сильвии составляло пятнадцать тысяч фунтов, но миссис Ричмонд не позволяла себе даже мысль о том, что Райенфорд когда-нибудь захочет жениться на ее некрасивой дочери. Скорее уж он подождет, пока подрастет Джорджина!
Старшая сестра, в отличие от младшей, совсем не умела скрывать свои чувства и смотрела на гостя дома с обожанием, вызывая насмешки приятельниц. Джентльмен снисходительно улыбался мисс Ричмонд и принимал это обожание как должное, за что его и не любила экономка.
Эмма редко встречалась с гостями, приезжающими к обеду или на бал, но уже успела насмотреться на этого повесу и не могла простить хозяйке небрежение к Сильвии. Стоило бы объяснить девушке, как вести себя с подобными людьми, и приложить усилия, чтобы она как можно реже встречалась с объектом обожания, только тогда сможет излечиться от своей любви.
Миссис Верней уже не раз хотела заговорить со старшей мисс Ричмонд о мистере Райенфорде, но всякий раз останавливалась. Она не вправе читать проповеди дочери хозяев, даже если мать не способна или не желает ее воспитывать. Хорошо бы, кто-нибудь из старших подруг просветил, но у Сильвии их не было.
Приезд мисс Данфорт заставил Эмму вернуться мыслями к несчастной влюбленности девушки.
«Новая гувернантка жила здесь, она не совсем чужая этой семье, – рассуждала экономка, сосредоточенно нахмурив лоб. – Если они с Сильвией подружатся, я попрошу мисс Данфорт поговорить с девочкой по-дружески. Пусть даже мое вмешательство рассердит миссис Ричмонд, если она узнает! Довольно уже выставлять бедняжку на посмешище соседям! Почему я не додумалась попросить о том же мисс Грант?»
Прежняя гувернантка сдружилась с мисс Сильвией, но была, на взгляд Эммы, несколько поверхностна и легко поддавалась влиянию. Вряд ли она была способна на серьезные беседы…
4
Мисс Данфорт завершала утренний туалет. Скоро ей предстоят занятия. Энн полюбовалась аккуратной прической – несмотря на свою простоту, узел на затылке не портил внешность девушки.
– Мисс Джорджина, должно быть, приготовила мне очередной сюрприз, – пробормотала она и улыбнулась своему отражению. – За прошедшие три дня девчонка успела насыпать соли мне в чай, опрокинуть чернильницу на набросок, который отнял у меня два часа, и отказалась отвечать урок. Неужели она думает избавиться от меня, как от предыдущих гувернанток?
Мисс Данфорт хотела приехать сюда и здесь останется! Никакая злонамеренная девчонка ей не помешает!
Девушка заметила сочувственные взгляды прислуги, но лишь после первого занятия с Джорджиной поняла причину. Что ж, мать, как видно, не замечает дурного поведения дочери, значит, жаловаться бессмысленно. Энн привыкла сама справляться со своими проблемами. И, надо сказать, довольно успешно.
– Жаль, что славный характер достался одной сестре, а привлекательная внешность – другой, – продолжала размышлять вслух мисс Данфорт. – Сильвия могла бы выглядеть почти хорошенькой, если бы надевала платья более темных оттенков и по-другому укладывала локоны, чтобы отвлечь внимание от крупного носа. Ну, да ничего, я научу ее, как только мы станем настоящими подругами. А теперь пора идти к ученице. Ей не удастся запугать меня, как бы ни хотелось! Как девочка не понимает, что вместо одной гувернантки она обязательно получит другую!
Джорджина Ричмонд встретила мисс Данфорт своей обычной кривоватой улыбкой. Сегодня она собиралась выяснить, как относится учительница к занятиям естественными науками. Для своих целей девочка заставила помощника садовника поймать лягушку и с отвращением препарировала жертву. Но при появлении Энн постаралась сделать вид, что это занятие доставляет ей удовольствие.
Увы, к разочарованию Джорджины, гувернантка не завизжала и не упала в обморок. Она несколько мгновений рассматривала останки лягушки, после чего самым невозмутимым тоном попросила мисс Ричмонд рассказать о предмете своего исследования. О строении лягушки девочка знала слишком мало, к тому же была глубоко поражена реакцией гувернантки на свою проделку, поэтому впервые за долгое время не нашлась, что сказать. Ее молчание Энн расценила как небольшую победу и даже решила перейти в наступление:
– Что ж, вы допустили ряд ошибок во время работы и испортили образец. Завтра мы вместе повторим опыт, а я принесу на урок нужную книгу. В библиотеке вашего отца есть прекрасное издание.
Джорджина пришла в такой ужас при мысли, что ей снова придется копаться в отвратительных внутренностях лягушки, что даже испуганный визг горничной, которую мисс Данфорт попросила прибраться на столе, не утешил ее.
Остаток урока ученица просидела тихо, слушая или делая вид, что слушает. Когда гувернантка закончила урок и позволила подопечной спуститься на лужайку, где ее мать со своими подругами наслаждалась цветочными ароматами и последними сплетнями, девочка покинула комнату для занятий молча.
Мисс Данфорт беззаботно улыбнулась. Конечно, мисс Ричмонд затаила обиду и не замедлит придумать какую-нибудь коварную месть, но Энн не так-то просто вывести из себя.
– Не пройдет и месяца, как девчонка станет послушной, как ягненок, даже если в душе останется коварной, как змея. Ее характер уже навряд ли исправится, но манеры можно улучшить, а отрывочные знания я со временем сумею дополнить. Нельзя, чтобы о моей ученице говорили, что она осталась необразованной по вине своих гувернанток!
Несколько позже тем же днем экономка встретила мисс Данфорт на лестнице для слуг. Эмма была удивлена – гувернантке не место в этой части дома, но порадовалась возможности завести с девушкой разговор.
– Мисс Данфорт! Что вы здесь делаете?
– Миссис… Верней? – неуверенно ответила гувернантка, еще не запомнившая имена всех, кто служил в этом доме. – Я хотела пройти из библиотеки в свою комнату короткой дорогой и, кажется, заблудилась.
Девушка выглядела смущенной, и Эмме это не понравилось. Кто знает, может быть, она собиралась посплетничать с кем-нибудь из горничных, а это совершенно недопустимо!
– Насколько я знаю, мисс Данфорт, вы выросли в этом доме и должны хорошо знать расположение комнат и лестниц, – холодно заметила Эмма.
Энн вспыхнула. В словах экономки, как ей показалось, прозвучало не то подозрение, не то предупреждение.
– Несмотря на то что мое детство прошло в этом доме, мне гораздо лучше знакома половина прислуги, – резко ответила она. – Мне не было позволено бродить повсюду, и тетушка строго следила, чтобы я не попадалась на глаза никому из Ричмондов!
Эмма устыдилась своего неласкового обращения. Ведь девушка была так же одинока, как она сама, но, по сути, извиняться было не за что.
– Идемте, я провожу вас, – более мягко произнесла экономка, и мисс Данфорт молча последовала за ней.
Возвращаясь в холл после того, как мисс Данфорт свернула в нужный коридор, Эмма с неудовольствием подумала о том, что собиралась завязать с гувернанткой более близкое знакомство и через нее повлиять на поведение Сильвии Ричмонд.
Как оказалось, в увещевании Энн все равно было бы мало толку, в чем вскоре убедилась экономка, ставшая свидетельницей сцены, встревожившей и расстроившей ее.
Эмма присматривала за тем, как на террасе накрывают стол к чаю: сегодня у миссис Ричмонд собралось самое изысканное общество, включая высокородную леди Уинтерсли, и стол должен был выглядеть безупречно. Чуть ниже террасы, на лужайке, развлекались гости. Юные леди набрасывали деревянные кольца на специально расставленные столбики, а джентльмены, слишком взрослые для такой затеи, восхваляли ловкость то одной, то другой из них. Увы, Сильвия не могла похвастаться успехами, от смущения она вдруг стала неловкой. А ведь среди зрителей был и мистер Райенфорд!
Миссис Ричмонд и другие дамы постарше сидели в плетеных креслах и снисходительно наблюдали за молодежью, стремясь не пропустить даже малейшего намека на флирт между кем-нибудь из молоденьких девушек и одним из мужчин.
Энн чуть задержалась, чтобы переменить строгое платье на более легкое, светло-синее, подходившее к цвету глаз, и, проходя через террасу, остановилась поздороваться с экономкой. Хозяйка дома дала понять гувернантке, что не возражает против ее присутствия в обществе, когда Джорджина присоединяется к гостям, если мисс Данфорт будет выглядеть подобающим образом.
Эмма приветливо ответила девушке, и Энн хотела уже что-то спросить, когда ее взгляд скользнул по лужайке в поисках Джорджины. Она вдруг замерла, не закончив фразу, и удивленная миссис Верней обернулась, чтобы посмотреть, что отвлекло молодую леди.
Беседуя, трое джентльменов приблизились к террасе, но лишь один из них стоял лицом к дому – мистер Райенфорд. Внезапно потерявшая дар речи гувернантка не к месту вспомнила фразу, столь часто встречавшуюся в романах, что вызывало у нее насмешку: «И вдруг героиня увидела Его!»
Как с грустью потом думала мисс Данфорт, в этих нескольких словах заключена неоспоримая истина, даже слово «Его», написанное с прописной буквы, должно писаться именно так, и никак иначе.
Эмма сразу поняла, что случилось, уж очень Энн в эту минуту напоминала Сильвию. «О нет, только не это! – в ужасе подумала экономка. – Как будто в этом доме мало одного разбитого сердца! Надеюсь, мисс Данфорт благоразумная девушка и понимает, что ей не стоит влюбляться в джентльмена вроде Райенфорда. Придется мне ей кое-что объяснить».
– Что с вами? – поспешно спросила миссис Верней, чтобы отвлечь гувернантку от созерцания молодого человека, который, похоже, заметил на террасе хорошенькую девушку, так как его улыбка стала еще лучезарнее.
– Как зовут того джентльмена? – Энн тотчас должна была это узнать.
– Мистер Райенфорд, – сухо ответила Эмма. – Самый известный повеса в наших краях. Множество леди утратили из-за него покой и сон, а он лишь наслаждается своей популярностью и навряд ли когда-нибудь изменится.
Если мисс Данфорт и поняла намек и заметила, как экономка подчеркнула слово «леди», то ничем этого не показала. Поблагодарив миссис Верней, Энн направилась в сад, чтобы понаблюдать за манерами Джорджины и решить, что надо улучшить. Правда, ее попытки сосредоточиться оказались тщетными – все время, пока она провела в саду, гувернантка искала глазами не Джорджину, а Его. К счастью, светские дамы обращали на нее слишком мало внимания, чтобы отметить ее неподобающее поведение. А за чайным столом Энн была усажена в самом дальнем конце и не могла видеть мистера Райенфорда, сидевшего рядом с хозяйкой дома по одну сторону с нею.
Кеннет Райенфорд сразу заметил девушку, остановившуюся на террасе и не сводящую с него удивленно-восторженного взгляда. «Еще одна, – отстраненно подумал он. – Кто же это? Ни разу ее раньше не видел».
Он почувствовал легкий интерес, когда молодая леди спустилась в сад, и понял, что она старше, чем ему показалось вначале. «Хорошо бы эта леди была замужем, тогда я мог бы…» – Райенфорда отвлек каким-то вопросом мистер Ричмонд, но повеса успел рассмотреть, что платье девушки, пусть и модного фасона, сшито из дешевой ткани и почти лишено отделки. Хозяин дома очень быстро раскрыл тайну незнакомки, сообщив друзьям, что некая мисс Данфорт заняла место гувернантки его младшей дочери.
«Гувернантка! Я должен был сообразить, кто она, по платью, – Райенфорд проводил девушку взглядом. – Навряд ли задержится здесь, как и те, кто был до нее. Малышка Джорджина этого не допустит. А значит, я вполне могу рассчитывать на короткий роман, прежде чем мисс Данфорт покинет дом. В следующий раз привезу какой-нибудь подарок младшей мисс Ричмонд, и это позволит мне заговорить с ее гувернанткой».
– Мисс Джорджина, должно быть, приготовила мне очередной сюрприз, – пробормотала она и улыбнулась своему отражению. – За прошедшие три дня девчонка успела насыпать соли мне в чай, опрокинуть чернильницу на набросок, который отнял у меня два часа, и отказалась отвечать урок. Неужели она думает избавиться от меня, как от предыдущих гувернанток?
Мисс Данфорт хотела приехать сюда и здесь останется! Никакая злонамеренная девчонка ей не помешает!
Девушка заметила сочувственные взгляды прислуги, но лишь после первого занятия с Джорджиной поняла причину. Что ж, мать, как видно, не замечает дурного поведения дочери, значит, жаловаться бессмысленно. Энн привыкла сама справляться со своими проблемами. И, надо сказать, довольно успешно.
– Жаль, что славный характер достался одной сестре, а привлекательная внешность – другой, – продолжала размышлять вслух мисс Данфорт. – Сильвия могла бы выглядеть почти хорошенькой, если бы надевала платья более темных оттенков и по-другому укладывала локоны, чтобы отвлечь внимание от крупного носа. Ну, да ничего, я научу ее, как только мы станем настоящими подругами. А теперь пора идти к ученице. Ей не удастся запугать меня, как бы ни хотелось! Как девочка не понимает, что вместо одной гувернантки она обязательно получит другую!
Джорджина Ричмонд встретила мисс Данфорт своей обычной кривоватой улыбкой. Сегодня она собиралась выяснить, как относится учительница к занятиям естественными науками. Для своих целей девочка заставила помощника садовника поймать лягушку и с отвращением препарировала жертву. Но при появлении Энн постаралась сделать вид, что это занятие доставляет ей удовольствие.
Увы, к разочарованию Джорджины, гувернантка не завизжала и не упала в обморок. Она несколько мгновений рассматривала останки лягушки, после чего самым невозмутимым тоном попросила мисс Ричмонд рассказать о предмете своего исследования. О строении лягушки девочка знала слишком мало, к тому же была глубоко поражена реакцией гувернантки на свою проделку, поэтому впервые за долгое время не нашлась, что сказать. Ее молчание Энн расценила как небольшую победу и даже решила перейти в наступление:
– Что ж, вы допустили ряд ошибок во время работы и испортили образец. Завтра мы вместе повторим опыт, а я принесу на урок нужную книгу. В библиотеке вашего отца есть прекрасное издание.
Джорджина пришла в такой ужас при мысли, что ей снова придется копаться в отвратительных внутренностях лягушки, что даже испуганный визг горничной, которую мисс Данфорт попросила прибраться на столе, не утешил ее.
Остаток урока ученица просидела тихо, слушая или делая вид, что слушает. Когда гувернантка закончила урок и позволила подопечной спуститься на лужайку, где ее мать со своими подругами наслаждалась цветочными ароматами и последними сплетнями, девочка покинула комнату для занятий молча.
Мисс Данфорт беззаботно улыбнулась. Конечно, мисс Ричмонд затаила обиду и не замедлит придумать какую-нибудь коварную месть, но Энн не так-то просто вывести из себя.
– Не пройдет и месяца, как девчонка станет послушной, как ягненок, даже если в душе останется коварной, как змея. Ее характер уже навряд ли исправится, но манеры можно улучшить, а отрывочные знания я со временем сумею дополнить. Нельзя, чтобы о моей ученице говорили, что она осталась необразованной по вине своих гувернанток!
Несколько позже тем же днем экономка встретила мисс Данфорт на лестнице для слуг. Эмма была удивлена – гувернантке не место в этой части дома, но порадовалась возможности завести с девушкой разговор.
– Мисс Данфорт! Что вы здесь делаете?
– Миссис… Верней? – неуверенно ответила гувернантка, еще не запомнившая имена всех, кто служил в этом доме. – Я хотела пройти из библиотеки в свою комнату короткой дорогой и, кажется, заблудилась.
Девушка выглядела смущенной, и Эмме это не понравилось. Кто знает, может быть, она собиралась посплетничать с кем-нибудь из горничных, а это совершенно недопустимо!
– Насколько я знаю, мисс Данфорт, вы выросли в этом доме и должны хорошо знать расположение комнат и лестниц, – холодно заметила Эмма.
Энн вспыхнула. В словах экономки, как ей показалось, прозвучало не то подозрение, не то предупреждение.
– Несмотря на то что мое детство прошло в этом доме, мне гораздо лучше знакома половина прислуги, – резко ответила она. – Мне не было позволено бродить повсюду, и тетушка строго следила, чтобы я не попадалась на глаза никому из Ричмондов!
Эмма устыдилась своего неласкового обращения. Ведь девушка была так же одинока, как она сама, но, по сути, извиняться было не за что.
– Идемте, я провожу вас, – более мягко произнесла экономка, и мисс Данфорт молча последовала за ней.
Возвращаясь в холл после того, как мисс Данфорт свернула в нужный коридор, Эмма с неудовольствием подумала о том, что собиралась завязать с гувернанткой более близкое знакомство и через нее повлиять на поведение Сильвии Ричмонд.
Как оказалось, в увещевании Энн все равно было бы мало толку, в чем вскоре убедилась экономка, ставшая свидетельницей сцены, встревожившей и расстроившей ее.
Эмма присматривала за тем, как на террасе накрывают стол к чаю: сегодня у миссис Ричмонд собралось самое изысканное общество, включая высокородную леди Уинтерсли, и стол должен был выглядеть безупречно. Чуть ниже террасы, на лужайке, развлекались гости. Юные леди набрасывали деревянные кольца на специально расставленные столбики, а джентльмены, слишком взрослые для такой затеи, восхваляли ловкость то одной, то другой из них. Увы, Сильвия не могла похвастаться успехами, от смущения она вдруг стала неловкой. А ведь среди зрителей был и мистер Райенфорд!
Миссис Ричмонд и другие дамы постарше сидели в плетеных креслах и снисходительно наблюдали за молодежью, стремясь не пропустить даже малейшего намека на флирт между кем-нибудь из молоденьких девушек и одним из мужчин.
Энн чуть задержалась, чтобы переменить строгое платье на более легкое, светло-синее, подходившее к цвету глаз, и, проходя через террасу, остановилась поздороваться с экономкой. Хозяйка дома дала понять гувернантке, что не возражает против ее присутствия в обществе, когда Джорджина присоединяется к гостям, если мисс Данфорт будет выглядеть подобающим образом.
Эмма приветливо ответила девушке, и Энн хотела уже что-то спросить, когда ее взгляд скользнул по лужайке в поисках Джорджины. Она вдруг замерла, не закончив фразу, и удивленная миссис Верней обернулась, чтобы посмотреть, что отвлекло молодую леди.
Беседуя, трое джентльменов приблизились к террасе, но лишь один из них стоял лицом к дому – мистер Райенфорд. Внезапно потерявшая дар речи гувернантка не к месту вспомнила фразу, столь часто встречавшуюся в романах, что вызывало у нее насмешку: «И вдруг героиня увидела Его!»
Как с грустью потом думала мисс Данфорт, в этих нескольких словах заключена неоспоримая истина, даже слово «Его», написанное с прописной буквы, должно писаться именно так, и никак иначе.
Эмма сразу поняла, что случилось, уж очень Энн в эту минуту напоминала Сильвию. «О нет, только не это! – в ужасе подумала экономка. – Как будто в этом доме мало одного разбитого сердца! Надеюсь, мисс Данфорт благоразумная девушка и понимает, что ей не стоит влюбляться в джентльмена вроде Райенфорда. Придется мне ей кое-что объяснить».
– Что с вами? – поспешно спросила миссис Верней, чтобы отвлечь гувернантку от созерцания молодого человека, который, похоже, заметил на террасе хорошенькую девушку, так как его улыбка стала еще лучезарнее.
– Как зовут того джентльмена? – Энн тотчас должна была это узнать.
– Мистер Райенфорд, – сухо ответила Эмма. – Самый известный повеса в наших краях. Множество леди утратили из-за него покой и сон, а он лишь наслаждается своей популярностью и навряд ли когда-нибудь изменится.
Если мисс Данфорт и поняла намек и заметила, как экономка подчеркнула слово «леди», то ничем этого не показала. Поблагодарив миссис Верней, Энн направилась в сад, чтобы понаблюдать за манерами Джорджины и решить, что надо улучшить. Правда, ее попытки сосредоточиться оказались тщетными – все время, пока она провела в саду, гувернантка искала глазами не Джорджину, а Его. К счастью, светские дамы обращали на нее слишком мало внимания, чтобы отметить ее неподобающее поведение. А за чайным столом Энн была усажена в самом дальнем конце и не могла видеть мистера Райенфорда, сидевшего рядом с хозяйкой дома по одну сторону с нею.
Кеннет Райенфорд сразу заметил девушку, остановившуюся на террасе и не сводящую с него удивленно-восторженного взгляда. «Еще одна, – отстраненно подумал он. – Кто же это? Ни разу ее раньше не видел».
Он почувствовал легкий интерес, когда молодая леди спустилась в сад, и понял, что она старше, чем ему показалось вначале. «Хорошо бы эта леди была замужем, тогда я мог бы…» – Райенфорда отвлек каким-то вопросом мистер Ричмонд, но повеса успел рассмотреть, что платье девушки, пусть и модного фасона, сшито из дешевой ткани и почти лишено отделки. Хозяин дома очень быстро раскрыл тайну незнакомки, сообщив друзьям, что некая мисс Данфорт заняла место гувернантки его младшей дочери.
«Гувернантка! Я должен был сообразить, кто она, по платью, – Райенфорд проводил девушку взглядом. – Навряд ли задержится здесь, как и те, кто был до нее. Малышка Джорджина этого не допустит. А значит, я вполне могу рассчитывать на короткий роман, прежде чем мисс Данфорт покинет дом. В следующий раз привезу какой-нибудь подарок младшей мисс Ричмонд, и это позволит мне заговорить с ее гувернанткой».
5
Спустя неделю хозяйка пожелала обсудить с миссис Верней список гостей, которые должны были провести в Ричмонд-холле четыре или пять недель. Эмме предстояло множество хлопот с подготовкой комнат для леди, джентльменов и их слуг, следовало продумать все до мелочей – какие цветы поставить в ту или иную спальню, не допустить, чтобы комнаты молодых леди и джентльменов оказались рядом, проследить, чтобы у дам старшего возраста были самые удобные кровати с грелками… У неопытной экономки голова бы пошла кругом от всего этого, но Эмма уже не считала себя таковой. Составление списков помогало ей не упустить ни одну важную деталь, и после отъезда гостей миссис Ричмонд обычно находила несколько благодарственных слов для миссис Верней.
Сегодня Эмма принесла с собой книжку для записей, присела возле прелестного бюро, взяла перо и приготовилась слушать наставления хозяйки со всем вниманием, пусть даже та неизменно повторялась и говорила много лишнего.
– Итак, сперва запишите все имена, – торжественно объявила миссис Ричмонд. – Прежде всего это леди Фелтвик с дочерью Шарлоттой и воспитанницей, мисс Джейн Гартнер. Их комнаты должны быть расположены поблизости друг от друга. Думаю, подойдут голубая, желтая и ситцевая спальни на третьем этаже. Мисс Гартнер может занять ситцевую комнату.
Эмма сделала пометку в своей книге. Ей сразу стало ясно, что отношение леди Фелтвик к дочери и мисс Гартнер заметно разнится, и это очевидно.
– Конечно, к нам приедут Милберны, – продолжила хозяйка. – Вы ведь помните, что она не выносит желтый цвет.
Миссис Ричмонд говорила утвердительно, и Эмма лишь коротко кивнула – это были давние друзья, а с миссис Милберн хозяйка даже состояла в отдаленном родстве.
– Мистер Беркли приедет вместе с ними? – осведомилась миссис Верней.
– Безусловно, леди Фелтвик просила меня пригласить его, но и без этой просьбы я знала, что Марджери привезет своего племянника. Надеюсь, до окончания их визита мы отпразднуем помолвку мисс Шарлотты и мистера Беркли!
Экономка слышала, что миссис Милберн тщательно оберегает племянника от излишнего внимания со стороны леди, не подходящих, по ее мнению, на роль супруги этого весьма состоятельного молодого джентльмена. Очевидно, дочь леди Фелтвик представлялась удачной партией, и обе стороны очень быстро сумеют договориться. А значит, в Ричмонд-холле будет устроен еще один бал, в дополнение к тем, что хозяйка уже запланировала на лето.
– Еще мы ожидаем визита Квинстонов и их друга, мистера Рэндалла. Я так рада, что супруги приедут без детей: близнецы становятся просто невыносимыми!
Рука Эммы дрогнула, и после тщательно выведенной заглавной «М» на бумаге остался невнятный росчерк.
– Рэндалла? – переспросила она, надеясь, что ослышалась.
– Мистер Джон Рэндалл – старинный друг Квинстонов, они попросили меня пригласить и его тоже. Недавно он пережил семейную трагедию и нуждается в перемене обстановки и приятном обществе, – охотно пояснила миссис Ричмонд.
– В его семье кто-то умер? – осторожно спросила Эмма.
– О, вовсе нет, – хозяйка дома многозначительно улыбнулась, как всегда, когда собиралась поделиться с кем-либо скандальной сплетней. – Его жена сбежала с каким-то итальянцем, театральным антрепренером. И супругу пришлось пройти через все унижения, связанные с разводом!
Эмма нарочито медленно написала на чистой странице фамилию «Рэндалл». Она должна быть собранной и невозмутимой, у нее будет время подумать обо всем вечером, когда окажется в старомодном уюте своей комнаты. Миссис Ричмонд не простит ей невнимательности.
– Мы постараемся развеселить его, – увлеченно продолжала болтать миссис Ричмонд. – Конечно, разведенный мужчина совсем не то же, что вдовец, но он богат, свободен и ничем не запятнал себя – уверена, наши соседи, имеющие дочерей на выданье, отнесутся к нему весьма благосклонно.
Эмма слушала молча, боясь, что каким-нибудь замечанием она поощрит миссис Ричмонд к продолжению рассказа о бедах мистера Рэндалла. Хозяйка уже и сама опомнилась и вернулась к перечислению списка гостей.
– Кажется, я забыла назвать еще одну молодую леди, – прощебетала она. – Мисс Сьюзен Линдси, мы познакомились в Лондоне почти перед самым отъездом в поместье.
У Эммы потемнело в глазах – Сьюзен? Мистер Рэндалл? Как такое возможно?
В течение буквально нескольких минут услышать два имени, так тесно связанных с ее прошлой жизнью! И где – в Ричмонд-холле!
Дама заметила растерянный взгляд экономки и поняла его по-своему.
– Мисс Сьюзен – младшая дочь покойного мистера Линдси. Они с отцом моего мужа росли по соседству и позже поддерживали дружеские отношения. Но лет десять назад или около того все Линдси внезапно уехали в колонии, где у них были какие-то владения. Кажется, здоровье миссис Линдси пошатнулось, и доктора посоветовали ей переселиться в места с более жарким климатом.
– А мисс Линдси вернулась в Англию? – Эмма сочла, что уже достаточно овладела собой, чтобы задавать вопросы.
– Родители мисс Линдси умерли, старшая сестра куда-то уехала со своим супругом, а через некоторое время и брат женился на дочери соседей. Насколько я понимаю, новая миссис Линдси невзлюбила девушку и уговорила мужа отправить ее в Англию, чтобы здесь мисс Сьюзен могла найти себе мужа. Мы познакомились почти перед самым отъездом в поместье. Она, бедняжка, была слишком юной, когда родители увезли ее, и совсем никого не знает в Лондоне. Брат дал ей несколько писем к знакомым своего отца, и она приехала сперва к миссис Роусон в надежде, что та введет ее в общество.
Эмма слушала историю, затаив дыхание. Ее пальцы сжимали перо и уже испачкались в чернилах, но она этого не замечала.
– Миссис Роусон не любит, когда ее обременяют просьбами, и встретила молодую леди весьма прохладно. Но тем не менее раз или два пригласила ее провести вечер в своем доме. Там мы и встретились. Когда мисс Линдси услышала о Ричмондах, сразу припомнила, что отец рассказывал ей о своем старом друге. Мой муж также вспомнил о семействе Линдси, и мы приятно побеседовали с полчаса. Мисс Сьюзен очень мила и обходительна, и мне стало жаль ее, когда я заметила, как холодно относится к ней миссис Роусон. Я решила пригласить ее, одинокая девушка не может жить в пансионе, не повредив своей репутации. Брату следовало найти ей достойную компаньонку прежде, чем отсылать из дома!
Сегодня Эмма принесла с собой книжку для записей, присела возле прелестного бюро, взяла перо и приготовилась слушать наставления хозяйки со всем вниманием, пусть даже та неизменно повторялась и говорила много лишнего.
– Итак, сперва запишите все имена, – торжественно объявила миссис Ричмонд. – Прежде всего это леди Фелтвик с дочерью Шарлоттой и воспитанницей, мисс Джейн Гартнер. Их комнаты должны быть расположены поблизости друг от друга. Думаю, подойдут голубая, желтая и ситцевая спальни на третьем этаже. Мисс Гартнер может занять ситцевую комнату.
Эмма сделала пометку в своей книге. Ей сразу стало ясно, что отношение леди Фелтвик к дочери и мисс Гартнер заметно разнится, и это очевидно.
– Конечно, к нам приедут Милберны, – продолжила хозяйка. – Вы ведь помните, что она не выносит желтый цвет.
Миссис Ричмонд говорила утвердительно, и Эмма лишь коротко кивнула – это были давние друзья, а с миссис Милберн хозяйка даже состояла в отдаленном родстве.
– Мистер Беркли приедет вместе с ними? – осведомилась миссис Верней.
– Безусловно, леди Фелтвик просила меня пригласить его, но и без этой просьбы я знала, что Марджери привезет своего племянника. Надеюсь, до окончания их визита мы отпразднуем помолвку мисс Шарлотты и мистера Беркли!
Экономка слышала, что миссис Милберн тщательно оберегает племянника от излишнего внимания со стороны леди, не подходящих, по ее мнению, на роль супруги этого весьма состоятельного молодого джентльмена. Очевидно, дочь леди Фелтвик представлялась удачной партией, и обе стороны очень быстро сумеют договориться. А значит, в Ричмонд-холле будет устроен еще один бал, в дополнение к тем, что хозяйка уже запланировала на лето.
– Еще мы ожидаем визита Квинстонов и их друга, мистера Рэндалла. Я так рада, что супруги приедут без детей: близнецы становятся просто невыносимыми!
Рука Эммы дрогнула, и после тщательно выведенной заглавной «М» на бумаге остался невнятный росчерк.
– Рэндалла? – переспросила она, надеясь, что ослышалась.
– Мистер Джон Рэндалл – старинный друг Квинстонов, они попросили меня пригласить и его тоже. Недавно он пережил семейную трагедию и нуждается в перемене обстановки и приятном обществе, – охотно пояснила миссис Ричмонд.
– В его семье кто-то умер? – осторожно спросила Эмма.
– О, вовсе нет, – хозяйка дома многозначительно улыбнулась, как всегда, когда собиралась поделиться с кем-либо скандальной сплетней. – Его жена сбежала с каким-то итальянцем, театральным антрепренером. И супругу пришлось пройти через все унижения, связанные с разводом!
Эмма нарочито медленно написала на чистой странице фамилию «Рэндалл». Она должна быть собранной и невозмутимой, у нее будет время подумать обо всем вечером, когда окажется в старомодном уюте своей комнаты. Миссис Ричмонд не простит ей невнимательности.
– Мы постараемся развеселить его, – увлеченно продолжала болтать миссис Ричмонд. – Конечно, разведенный мужчина совсем не то же, что вдовец, но он богат, свободен и ничем не запятнал себя – уверена, наши соседи, имеющие дочерей на выданье, отнесутся к нему весьма благосклонно.
Эмма слушала молча, боясь, что каким-нибудь замечанием она поощрит миссис Ричмонд к продолжению рассказа о бедах мистера Рэндалла. Хозяйка уже и сама опомнилась и вернулась к перечислению списка гостей.
– Кажется, я забыла назвать еще одну молодую леди, – прощебетала она. – Мисс Сьюзен Линдси, мы познакомились в Лондоне почти перед самым отъездом в поместье.
У Эммы потемнело в глазах – Сьюзен? Мистер Рэндалл? Как такое возможно?
В течение буквально нескольких минут услышать два имени, так тесно связанных с ее прошлой жизнью! И где – в Ричмонд-холле!
Дама заметила растерянный взгляд экономки и поняла его по-своему.
– Мисс Сьюзен – младшая дочь покойного мистера Линдси. Они с отцом моего мужа росли по соседству и позже поддерживали дружеские отношения. Но лет десять назад или около того все Линдси внезапно уехали в колонии, где у них были какие-то владения. Кажется, здоровье миссис Линдси пошатнулось, и доктора посоветовали ей переселиться в места с более жарким климатом.
– А мисс Линдси вернулась в Англию? – Эмма сочла, что уже достаточно овладела собой, чтобы задавать вопросы.
– Родители мисс Линдси умерли, старшая сестра куда-то уехала со своим супругом, а через некоторое время и брат женился на дочери соседей. Насколько я понимаю, новая миссис Линдси невзлюбила девушку и уговорила мужа отправить ее в Англию, чтобы здесь мисс Сьюзен могла найти себе мужа. Мы познакомились почти перед самым отъездом в поместье. Она, бедняжка, была слишком юной, когда родители увезли ее, и совсем никого не знает в Лондоне. Брат дал ей несколько писем к знакомым своего отца, и она приехала сперва к миссис Роусон в надежде, что та введет ее в общество.
Эмма слушала историю, затаив дыхание. Ее пальцы сжимали перо и уже испачкались в чернилах, но она этого не замечала.
– Миссис Роусон не любит, когда ее обременяют просьбами, и встретила молодую леди весьма прохладно. Но тем не менее раз или два пригласила ее провести вечер в своем доме. Там мы и встретились. Когда мисс Линдси услышала о Ричмондах, сразу припомнила, что отец рассказывал ей о своем старом друге. Мой муж также вспомнил о семействе Линдси, и мы приятно побеседовали с полчаса. Мисс Сьюзен очень мила и обходительна, и мне стало жаль ее, когда я заметила, как холодно относится к ней миссис Роусон. Я решила пригласить ее, одинокая девушка не может жить в пансионе, не повредив своей репутации. Брату следовало найти ей достойную компаньонку прежде, чем отсылать из дома!