Страница:
Эмма согласно кивнула.
– Мисс Сьюзен приедет с Квинстонами. Они познакомились там же, у миссис Роусон. Мы с Памелой решили взять опеку над девушкой, пока она не найдет себе подходящее жилье и женщину, с которой сможет выезжать в свет. Уверена, с ее прелестным личиком молодая леди быстро выйдет замуж. Может быть, она понравится мистеру Рэндаллу – это было бы большой удачей для них обоих!
Эмма судорожно вздохнула. Как ей вынести все это? К ее большому облегчению, миссис Ричмонд собиралась с визитом к соседям, поэтому отпустила экономку сразу после того, как закончила свой рассказ. Теперь, когда миссис Верней знает, кого будут принимать у себя Ричмонды, она постарается устроить все наилучшим образом, и хозяйке остается только беспокоиться о туалетах, в которых она будет встречать гостей.
Следующие два часа Эмма занималась тем, что осматривала комнаты, предназначенные для гостей, чтобы решить, какая спальня лучше подойдет каждому из них, и отдавала распоряжения горничным. Она не позволила переживаниям смешать ее мысли – мисс Брискотт особенно обращала внимание своей преемницы на то, что никакие события в жизни экономки, будь то смерть близких, не должны помешать ей тщательно исполнять свои обязанности.
Лишь когда самое необходимое было сделано, миссис Верней поднялась в комнату. Обычно она редко заходила туда в течение дня, если только не должна была написать письмо. Но сегодня изменила своим привычкам.
Вместо того чтобы сесть перед бюро, дама устроилась в кресле возле незажженного камина.
– Подумать только, я увижу Сьюзен! И Рэндалла… Сможет ли кто-нибудь узнать меня? – девушка закрыла глаза и попыталась представить себя прежней.
Светлые волосы тщательно завиты и украшены маленькими белыми цветами – их название Эмма так и не запомнила. Платье с пышными рукавами тоже белое, серый атласный пояс подчеркивает тонкую талию. На вытянутом узком личике оживленный румянец, решительный взгляд темно-серых глаз предупреждает незадачливого поклонника: «Не приближайтесь, если не хотите стать жертвой насмешки!»
А как она выглядит сегодня: лицо еще более вытянулось, словно исхудало, желтоватая бледность и следы усталости под глазами старят его, как и черное платье безутешной вдовы. Миссис Верней…
«О, мне нечего бояться. Кто обратит внимание на экономку? – усмехается Эмма. – Я должна благодарить бога за то, что увижу, какой стала Сьюзен. Но как мог Криспин прогнать девочку из дома? И кто позаботится о ней?»
От мисс Линдси мысли девушки обратились к мистеру Рэндаллу.
«Марсия покинула его… Недостойная женщина! Невозможно представить, насколько сильно он должен был страдать, когда узнал о ее измене! Я могла бы позлорадствовать, но не стану. Джон не заслужил такого несчастья и позора!»
Необходимость убедить несговорчивого садовника поделиться плодами его оранжереи заставила Эмму вернуться к обычным делам, но она знала – размеренная, наполненная каждодневными заботами жизнь разрушена безвозвратно, ее убежище оказалось не столь надежным, как казалось.
«Вечером придется выпить отвара из трав и съесть кусочек кекса, иначе не смогу уснуть, – думала экономка, спускаясь по лестнице. – Четыре года я надеялась, что все забыто. Но, стоило услышать знакомые имена – опять потерянная и несчастная, как в тот день, когда попросила старого мистера Ричмонда помочь мне. Дважды смогла убежать от всего, что причиняло мне боль, но сейчас бежать некуда. В этом нет ни малейшего смысла, в положенное время гости уедут, а я останусь здесь со своими воспоминаниями».
Возвращаясь после ожесточенного спора с садовником, раздосадованная и уставшая, Эмма увидела на лужайке обеих дочерей Ричмондов, гувернантку и мистера Райенфорда.
Джорджина что-то рассказывала, взмахивая тонкими руками, гость и мисс Данфорт смеялись, а Сильвия с несчастным лицом стояла рядом.
Миссис Верней почувствовала привычную уже злость на Райенфорда. В последние дни он дважды приезжал в Ричмонд-холл, когда хозяева отсутствовали. Не похоже, что это обстоятельство его огорчало, скорее, именно к этому он и стремился.
«Сильвии не стоило принимать его, когда отца и матери нет дома, – подумала Эмма. – Как он смеет флиртовать с гувернанткой на глазах у девочек? Этому надо положить конец!»
Она свернула с дорожки, по которой намеревалась пройти к дому, и направилась к веселой компании. При виде ее Сильвия оживилась, мистер Райенфорд и Джорджина одинаково нахмурились, а стоявшая к ней спиной мисс Данфорт прекратила смеяться, только когда заметила, что собеседники умолкли.
– Миссис Верней, – Сильвия приветливо улыбнулась.
Молодой человек был вынужден любезно поздороваться с экономкой, но он, конечно же, заметил ее неодобрительный взгляд, нимало его не смутивший.
– Я привез мисс Данфорт новый роман и пообещал мисс Джорджине прокатиться на Грозовом Облаке, – сообщил Райенфорд.
Грозовым Облаком звалась его лошадь, чья темно-серая шкура и впрямь напоминала тучу, как и характер – непредсказуемый и опасный. Эмма не сомневалась, что Кеннет замыслил низость в отношении Энн, но подвергать опасности жизнь Джорджины… зачем ему это?
– Навряд ли мистер Ричмонд это одобрит, – холодно заметила Эмма, не уточнив, что именно имеет в виду – подарок, преподнесенный гувернантке, или обещание позволить младшей дочери сломать себе шею.
Райенфорд с новым интересом посмотрел на миссис Верней. Он уже раз или два замечал, что высказывания экономки порой содержат скрытые намеки, и даже жалел, что не может чаще забавляться, поддразнивая достопочтенную вдову. Сегодня, раскрасневшаяся от ходьбы, миссис Верней показалась ему моложе, чем он думал до сих пор, ее глаза своим цветом напоминали самую настоящую грозовую тучу.
«Порой она ведет себя, как светская, образованная женщина, а вовсе не как прислуга, – подумал он. – Миссис Ричмонд говорила, что мистер Верней был кем-то вроде поверенного ее свекра, и после смерти Вернея покойный Ричмонд взял его вдову на место ушедшей на покой экономки. Сколько же ей лет?»
Вслух он лишь беззаботно рассмеялся.
– Уверен, мистер Ричмонд не станет возражать, если я сам поведу свою лошадь в поводу, пока прелестная мисс Джорджина будет восседать на ней, словно принцесса.
– Вы согласны быть моим пажом? – Кокетство Джорджины могло удивить разве что недостаточно хорошо знающую свою воспитанницу мисс Данфорт.
– Если вы никому не скажете, – в тон ей ответил джентльмен. – Я не готов оказать эту любезность еще кому-то, кроме вас, а если об этом узнают другие леди, мне несдобровать!
– Я никому не скажу, – Джорджина покраснела от удовольствия.
«Похоже, девочке вскружила голову болтовня матери о том, что Райенфорд женится на ней, когда она вырастет, – с досадой подумала Эмма. – Неужели всем молоденьким девушкам в этом доме суждено влюбляться в этого бессердечного повесу?»
– А мне вы позволите проехаться на вашем Облаке? – внезапно спросила мисс Данфорт.
Райенфорд маняще улыбнулся ослепленной его блестящими манерами и остроумием Энн, но не успел ответить. Младшая мисс Ричмонд заметила то, что в предыдущие дни было скрыто от ее глаз, – ее собственная гувернантка проявляет к мистеру Райенфорду недопустимый интерес!
– Навряд ли вы хоть раз сидели на лошади, мисс Данфорт! – резко сказала Джорджина. – Да и кто пригласит вас в гости к мистеру Райенфорду?
Энн покраснела. Месть за происшествие с лягушкой немного задержалась, и мисс Данфорт уже позволила себе думать, что Джорджина смирилась с необходимостью слушаться. Но хитрая бестия нанесла удар как раз тогда, когда гувернантка меньше всего могла этого ожидать. Не говоря уж о том, что унижение было публичным!
– Ты не должна быть такой грубой, – попыталась Сильвия выговорить сестре.
– Я говорю лишь то, что ты не осмеливаешься сказать, – фыркнула Джорджина. – Мисс Данфорт должна учить меня, а не разъезжать по гостям и кататься на лошадях. Мой отец платит ей не за то, чтобы она развлекалась!
– В таком случае почему бы вам не вернуться к занятиям? – вновь вмешалась Эмма.
Она знала, что не в ее силах заставить Райенфорда уйти, и давно бы уже прошла в дом, чтобы оценить запасы чая и составить список необходимых закупок, но унылое лицо Сильвии заставляло ее оставаться на месте. На этот раз экономка все же сказала лишнее, она поняла это по тому, с каким удивлением все четверо собеседников посмотрели на нее. Ободренная поддержкой, Сильвия присоединилась к мнению экономки:
– Миссис Верней права. Джорджина, ты очень мало занималась сегодня, и мисс Данфорт не следовало бы позволять тебе выходить на прогулку раньше, чем ты перескажешь весь урок.
Пристыженная, Энн поторопилась предложить воспитаннице взять книги и устроиться с ними на террасе, но девочка, чувствовавшая, что Райенфорду нравится ее дерзость, и не думала успокаиваться:
– Я достаточно сегодня напрягала глаза над вашими книгами, теперь хочу гулять в саду! Вам же, миссис Верней, не стоит давать советы моей гувернантке, это не входит в ваши обязанности.
Эмма мягко улыбнулась – она знала, что Джорджина угомонится, только если ее чем-нибудь обескуражить.
– Вы совершенно правы, мисс Ричмонд, – ласково сказала экономка. – В мои обязанности входит лишь следить за тем, чтобы дом содержался в порядке. Так что, если у вас не будет для меня никаких поручений, я вас оставлю.
Смирение миссис Верней удивило всех, но девчонка тут же поспешила укрепить свою власть:
– Думаю, мистер Райенфорд не откажется выпить чая в беседке. Прикажите накрыть на стол.
– Я сейчас же распоряжусь насчет чая, – Эмма чуть наклонила голову, показывая, что помнит свое место, и кротко спросила: – Вы сами будете разливать чай?
Младшая мисс Ричмонд не любила учиться, но если историей и живописью она занималась еще с каким-то подобием интереса, то тонкости ведения домашнего хозяйства вызывали у нее отвращение. Даже миссис Ричмонд порой бывала строга с ней, когда прежние гувернантки жаловались ей на нежелание мисс Джорджины учиться рассаживать гостей у чайного стола, запоминать старинные рецепты и составлять цветочные композиции.
– Этим займется Сильвия, – девчонка поморщилась, гримаска исказила ее тонкие черты, и она на мгновение стала похожа на старуху вроде тех ведьм, кого сельские жители, встретив на дороге, обходят едва ли не за милю.
«Жаль, что свои таланты эта девочка использует, чтобы причинять боль близким», – подумалось Эмме уже не впервые.
– Я не смогу присоединиться, – неожиданно заявила Сильвия. – Я обещала навестить заболевшую миссис Крук. Думаю, мисс Данфорт справится с чайным сервизом. Миссис Верней, вы приготовите для меня корзинку с пирогом и холодной говядиной?
– И положу туда маленькую бутылочку бренди для мистера Крука, – Эмма тепло улыбнулась девушке, коротко попрощалась с мистером Райенфордом и пошла к дому. Сильвия зашагала рядом.
Обе они еще успели расслышать слова джентльмена:
– Кажется, ваша сестра переняла у вашей экономки долю сарказма.
И ответ Джорджины:
– Я обязательно расскажу матушке, как дерзко ведет себя миссис Верней с нашими гостями!
У двери в кухню Сильвия встревоженно обратилась к Эмме:
– Миссис Верней, если она пожалуется, у вас могут быть неприятности?
– Думаю, ваша матушка укажет мне на необходимость вести себя в рамках дозволенного, – равнодушно пожала плечами Эмма.
Она знала, что наговорила лишнего, но причиной было не столько отвратительное поведение мистера Райенфорда, кружившего головы сразу трем девушкам, сколько смятение в ее собственной голове. И было это связано, конечно, с ожидаемым визитом мистера Рэндалла и мисс Линдси. Эмме не будет отныне покоя, пока она не встретит свои страхи лицом к лицу и не сможет отринуть их, только вот как это сделать?
Отвлекшись, экономка не сразу поняла, что Сильвия о чем-то спросила ее и ждет ответа.
– Извините, мисс Ричмонд, у меня сейчас очень много дел, ведь скоро в этом доме появится множество гостей. Прошу вас, повторите свой вопрос, – виновато произнесла она.
– Я хотела узнать ваше мнение о… – Сильвия покраснела и бросила быстрый взгляд на дверь в кухню – плотно ли прикрыта? – Мне кажется, мисс Данфорт… увлечена мистером Райенфордом.
– Что ж, это вполне возможно, – Эмме не хотелось соглашаться с этим утверждением, но она не могла и солгать девушке. – В таком случае мне жаль ее. Этот джентльмен, кажется, приносит несчастье всем леди, которые находят его привлекательным.
Поняла ли мисс Ричмонд намек? Эмма надеялась на это. Раз уж нельзя воздействовать на чувства мисс Ричмонд через ее подругу, придется осторожно поговорить с ней самой. Теперь уже не стоит ожидать, что Сильвия и мисс Данфорт подружатся, ревность неминуемо отравит появившуюся было между ними симпатию. Да еще и Джорджина постарается настроить девушек друг против друга.
Сильвия горько вздохнула, и Эмма сжалилась над ней:
– Идите, возьмите шляпку, а я попрошу миссис Прост наполнить вашу корзинку. Если вы задержитесь у миссис Крук, ваша матушка не застанет вас дома, когда вернется.
Молодая леди послушно кивнула и ушла, но экономка заметила полный признательности взгляд девушки.
– Когда-то и я была такой, порывистой и полной скрытой страсти, – прошептала она, медля распахнуть дверь в кухню. – Только моя страсть была направлена на другой предмет… Навряд ли мне удастся помочь мисс Данфорт, пусть я и обязана многим ее тетушке, но я должна попытаться защитить Сильвию от страданий, в память о великодушии ее деда, вступившегося за меня.
6
– Мисс Сьюзен приедет с Квинстонами. Они познакомились там же, у миссис Роусон. Мы с Памелой решили взять опеку над девушкой, пока она не найдет себе подходящее жилье и женщину, с которой сможет выезжать в свет. Уверена, с ее прелестным личиком молодая леди быстро выйдет замуж. Может быть, она понравится мистеру Рэндаллу – это было бы большой удачей для них обоих!
Эмма судорожно вздохнула. Как ей вынести все это? К ее большому облегчению, миссис Ричмонд собиралась с визитом к соседям, поэтому отпустила экономку сразу после того, как закончила свой рассказ. Теперь, когда миссис Верней знает, кого будут принимать у себя Ричмонды, она постарается устроить все наилучшим образом, и хозяйке остается только беспокоиться о туалетах, в которых она будет встречать гостей.
Следующие два часа Эмма занималась тем, что осматривала комнаты, предназначенные для гостей, чтобы решить, какая спальня лучше подойдет каждому из них, и отдавала распоряжения горничным. Она не позволила переживаниям смешать ее мысли – мисс Брискотт особенно обращала внимание своей преемницы на то, что никакие события в жизни экономки, будь то смерть близких, не должны помешать ей тщательно исполнять свои обязанности.
Лишь когда самое необходимое было сделано, миссис Верней поднялась в комнату. Обычно она редко заходила туда в течение дня, если только не должна была написать письмо. Но сегодня изменила своим привычкам.
Вместо того чтобы сесть перед бюро, дама устроилась в кресле возле незажженного камина.
– Подумать только, я увижу Сьюзен! И Рэндалла… Сможет ли кто-нибудь узнать меня? – девушка закрыла глаза и попыталась представить себя прежней.
Светлые волосы тщательно завиты и украшены маленькими белыми цветами – их название Эмма так и не запомнила. Платье с пышными рукавами тоже белое, серый атласный пояс подчеркивает тонкую талию. На вытянутом узком личике оживленный румянец, решительный взгляд темно-серых глаз предупреждает незадачливого поклонника: «Не приближайтесь, если не хотите стать жертвой насмешки!»
А как она выглядит сегодня: лицо еще более вытянулось, словно исхудало, желтоватая бледность и следы усталости под глазами старят его, как и черное платье безутешной вдовы. Миссис Верней…
«О, мне нечего бояться. Кто обратит внимание на экономку? – усмехается Эмма. – Я должна благодарить бога за то, что увижу, какой стала Сьюзен. Но как мог Криспин прогнать девочку из дома? И кто позаботится о ней?»
От мисс Линдси мысли девушки обратились к мистеру Рэндаллу.
«Марсия покинула его… Недостойная женщина! Невозможно представить, насколько сильно он должен был страдать, когда узнал о ее измене! Я могла бы позлорадствовать, но не стану. Джон не заслужил такого несчастья и позора!»
Необходимость убедить несговорчивого садовника поделиться плодами его оранжереи заставила Эмму вернуться к обычным делам, но она знала – размеренная, наполненная каждодневными заботами жизнь разрушена безвозвратно, ее убежище оказалось не столь надежным, как казалось.
«Вечером придется выпить отвара из трав и съесть кусочек кекса, иначе не смогу уснуть, – думала экономка, спускаясь по лестнице. – Четыре года я надеялась, что все забыто. Но, стоило услышать знакомые имена – опять потерянная и несчастная, как в тот день, когда попросила старого мистера Ричмонда помочь мне. Дважды смогла убежать от всего, что причиняло мне боль, но сейчас бежать некуда. В этом нет ни малейшего смысла, в положенное время гости уедут, а я останусь здесь со своими воспоминаниями».
Возвращаясь после ожесточенного спора с садовником, раздосадованная и уставшая, Эмма увидела на лужайке обеих дочерей Ричмондов, гувернантку и мистера Райенфорда.
Джорджина что-то рассказывала, взмахивая тонкими руками, гость и мисс Данфорт смеялись, а Сильвия с несчастным лицом стояла рядом.
Миссис Верней почувствовала привычную уже злость на Райенфорда. В последние дни он дважды приезжал в Ричмонд-холл, когда хозяева отсутствовали. Не похоже, что это обстоятельство его огорчало, скорее, именно к этому он и стремился.
«Сильвии не стоило принимать его, когда отца и матери нет дома, – подумала Эмма. – Как он смеет флиртовать с гувернанткой на глазах у девочек? Этому надо положить конец!»
Она свернула с дорожки, по которой намеревалась пройти к дому, и направилась к веселой компании. При виде ее Сильвия оживилась, мистер Райенфорд и Джорджина одинаково нахмурились, а стоявшая к ней спиной мисс Данфорт прекратила смеяться, только когда заметила, что собеседники умолкли.
– Миссис Верней, – Сильвия приветливо улыбнулась.
Молодой человек был вынужден любезно поздороваться с экономкой, но он, конечно же, заметил ее неодобрительный взгляд, нимало его не смутивший.
– Я привез мисс Данфорт новый роман и пообещал мисс Джорджине прокатиться на Грозовом Облаке, – сообщил Райенфорд.
Грозовым Облаком звалась его лошадь, чья темно-серая шкура и впрямь напоминала тучу, как и характер – непредсказуемый и опасный. Эмма не сомневалась, что Кеннет замыслил низость в отношении Энн, но подвергать опасности жизнь Джорджины… зачем ему это?
– Навряд ли мистер Ричмонд это одобрит, – холодно заметила Эмма, не уточнив, что именно имеет в виду – подарок, преподнесенный гувернантке, или обещание позволить младшей дочери сломать себе шею.
Райенфорд с новым интересом посмотрел на миссис Верней. Он уже раз или два замечал, что высказывания экономки порой содержат скрытые намеки, и даже жалел, что не может чаще забавляться, поддразнивая достопочтенную вдову. Сегодня, раскрасневшаяся от ходьбы, миссис Верней показалась ему моложе, чем он думал до сих пор, ее глаза своим цветом напоминали самую настоящую грозовую тучу.
«Порой она ведет себя, как светская, образованная женщина, а вовсе не как прислуга, – подумал он. – Миссис Ричмонд говорила, что мистер Верней был кем-то вроде поверенного ее свекра, и после смерти Вернея покойный Ричмонд взял его вдову на место ушедшей на покой экономки. Сколько же ей лет?»
Вслух он лишь беззаботно рассмеялся.
– Уверен, мистер Ричмонд не станет возражать, если я сам поведу свою лошадь в поводу, пока прелестная мисс Джорджина будет восседать на ней, словно принцесса.
– Вы согласны быть моим пажом? – Кокетство Джорджины могло удивить разве что недостаточно хорошо знающую свою воспитанницу мисс Данфорт.
– Если вы никому не скажете, – в тон ей ответил джентльмен. – Я не готов оказать эту любезность еще кому-то, кроме вас, а если об этом узнают другие леди, мне несдобровать!
– Я никому не скажу, – Джорджина покраснела от удовольствия.
«Похоже, девочке вскружила голову болтовня матери о том, что Райенфорд женится на ней, когда она вырастет, – с досадой подумала Эмма. – Неужели всем молоденьким девушкам в этом доме суждено влюбляться в этого бессердечного повесу?»
– А мне вы позволите проехаться на вашем Облаке? – внезапно спросила мисс Данфорт.
Райенфорд маняще улыбнулся ослепленной его блестящими манерами и остроумием Энн, но не успел ответить. Младшая мисс Ричмонд заметила то, что в предыдущие дни было скрыто от ее глаз, – ее собственная гувернантка проявляет к мистеру Райенфорду недопустимый интерес!
– Навряд ли вы хоть раз сидели на лошади, мисс Данфорт! – резко сказала Джорджина. – Да и кто пригласит вас в гости к мистеру Райенфорду?
Энн покраснела. Месть за происшествие с лягушкой немного задержалась, и мисс Данфорт уже позволила себе думать, что Джорджина смирилась с необходимостью слушаться. Но хитрая бестия нанесла удар как раз тогда, когда гувернантка меньше всего могла этого ожидать. Не говоря уж о том, что унижение было публичным!
– Ты не должна быть такой грубой, – попыталась Сильвия выговорить сестре.
– Я говорю лишь то, что ты не осмеливаешься сказать, – фыркнула Джорджина. – Мисс Данфорт должна учить меня, а не разъезжать по гостям и кататься на лошадях. Мой отец платит ей не за то, чтобы она развлекалась!
– В таком случае почему бы вам не вернуться к занятиям? – вновь вмешалась Эмма.
Она знала, что не в ее силах заставить Райенфорда уйти, и давно бы уже прошла в дом, чтобы оценить запасы чая и составить список необходимых закупок, но унылое лицо Сильвии заставляло ее оставаться на месте. На этот раз экономка все же сказала лишнее, она поняла это по тому, с каким удивлением все четверо собеседников посмотрели на нее. Ободренная поддержкой, Сильвия присоединилась к мнению экономки:
– Миссис Верней права. Джорджина, ты очень мало занималась сегодня, и мисс Данфорт не следовало бы позволять тебе выходить на прогулку раньше, чем ты перескажешь весь урок.
Пристыженная, Энн поторопилась предложить воспитаннице взять книги и устроиться с ними на террасе, но девочка, чувствовавшая, что Райенфорду нравится ее дерзость, и не думала успокаиваться:
– Я достаточно сегодня напрягала глаза над вашими книгами, теперь хочу гулять в саду! Вам же, миссис Верней, не стоит давать советы моей гувернантке, это не входит в ваши обязанности.
Эмма мягко улыбнулась – она знала, что Джорджина угомонится, только если ее чем-нибудь обескуражить.
– Вы совершенно правы, мисс Ричмонд, – ласково сказала экономка. – В мои обязанности входит лишь следить за тем, чтобы дом содержался в порядке. Так что, если у вас не будет для меня никаких поручений, я вас оставлю.
Смирение миссис Верней удивило всех, но девчонка тут же поспешила укрепить свою власть:
– Думаю, мистер Райенфорд не откажется выпить чая в беседке. Прикажите накрыть на стол.
– Я сейчас же распоряжусь насчет чая, – Эмма чуть наклонила голову, показывая, что помнит свое место, и кротко спросила: – Вы сами будете разливать чай?
Младшая мисс Ричмонд не любила учиться, но если историей и живописью она занималась еще с каким-то подобием интереса, то тонкости ведения домашнего хозяйства вызывали у нее отвращение. Даже миссис Ричмонд порой бывала строга с ней, когда прежние гувернантки жаловались ей на нежелание мисс Джорджины учиться рассаживать гостей у чайного стола, запоминать старинные рецепты и составлять цветочные композиции.
– Этим займется Сильвия, – девчонка поморщилась, гримаска исказила ее тонкие черты, и она на мгновение стала похожа на старуху вроде тех ведьм, кого сельские жители, встретив на дороге, обходят едва ли не за милю.
«Жаль, что свои таланты эта девочка использует, чтобы причинять боль близким», – подумалось Эмме уже не впервые.
– Я не смогу присоединиться, – неожиданно заявила Сильвия. – Я обещала навестить заболевшую миссис Крук. Думаю, мисс Данфорт справится с чайным сервизом. Миссис Верней, вы приготовите для меня корзинку с пирогом и холодной говядиной?
– И положу туда маленькую бутылочку бренди для мистера Крука, – Эмма тепло улыбнулась девушке, коротко попрощалась с мистером Райенфордом и пошла к дому. Сильвия зашагала рядом.
Обе они еще успели расслышать слова джентльмена:
– Кажется, ваша сестра переняла у вашей экономки долю сарказма.
И ответ Джорджины:
– Я обязательно расскажу матушке, как дерзко ведет себя миссис Верней с нашими гостями!
У двери в кухню Сильвия встревоженно обратилась к Эмме:
– Миссис Верней, если она пожалуется, у вас могут быть неприятности?
– Думаю, ваша матушка укажет мне на необходимость вести себя в рамках дозволенного, – равнодушно пожала плечами Эмма.
Она знала, что наговорила лишнего, но причиной было не столько отвратительное поведение мистера Райенфорда, кружившего головы сразу трем девушкам, сколько смятение в ее собственной голове. И было это связано, конечно, с ожидаемым визитом мистера Рэндалла и мисс Линдси. Эмме не будет отныне покоя, пока она не встретит свои страхи лицом к лицу и не сможет отринуть их, только вот как это сделать?
Отвлекшись, экономка не сразу поняла, что Сильвия о чем-то спросила ее и ждет ответа.
– Извините, мисс Ричмонд, у меня сейчас очень много дел, ведь скоро в этом доме появится множество гостей. Прошу вас, повторите свой вопрос, – виновато произнесла она.
– Я хотела узнать ваше мнение о… – Сильвия покраснела и бросила быстрый взгляд на дверь в кухню – плотно ли прикрыта? – Мне кажется, мисс Данфорт… увлечена мистером Райенфордом.
– Что ж, это вполне возможно, – Эмме не хотелось соглашаться с этим утверждением, но она не могла и солгать девушке. – В таком случае мне жаль ее. Этот джентльмен, кажется, приносит несчастье всем леди, которые находят его привлекательным.
Поняла ли мисс Ричмонд намек? Эмма надеялась на это. Раз уж нельзя воздействовать на чувства мисс Ричмонд через ее подругу, придется осторожно поговорить с ней самой. Теперь уже не стоит ожидать, что Сильвия и мисс Данфорт подружатся, ревность неминуемо отравит появившуюся было между ними симпатию. Да еще и Джорджина постарается настроить девушек друг против друга.
Сильвия горько вздохнула, и Эмма сжалилась над ней:
– Идите, возьмите шляпку, а я попрошу миссис Прост наполнить вашу корзинку. Если вы задержитесь у миссис Крук, ваша матушка не застанет вас дома, когда вернется.
Молодая леди послушно кивнула и ушла, но экономка заметила полный признательности взгляд девушки.
– Когда-то и я была такой, порывистой и полной скрытой страсти, – прошептала она, медля распахнуть дверь в кухню. – Только моя страсть была направлена на другой предмет… Навряд ли мне удастся помочь мисс Данфорт, пусть я и обязана многим ее тетушке, но я должна попытаться защитить Сильвию от страданий, в память о великодушии ее деда, вступившегося за меня.
6
Поздно вечером в комнату экономки постучали. Эмма всегда запирала дверь, ей не хотелось, чтобы любопытная Джорджина или кто-нибудь из горничных застал ее без обычного щита, которым служило траурное платье и скромный чепчик.
– Кто здесь? – спросила Эмма, не торопясь открывать.
В ее убежище никто не приходил в такой час, если только в доме не случилось что-нибудь из ряда вон выходящее, что непременно требовало вмешательства миссис Верней.
– Это Энн Данфорт, – раздался за дверью приглушенный голос гувернантки. – Миссис Верней, можно ли мне поговорить с вами немного?
Удивленная, Эмма распахнула дверь прежде, чем подумала, что следовало бы все-таки надеть чепчик. Она еще не сменила черное платье на ночной туалет, но волосы свободно обрамляли усталое лицо, и Эмма сразу заметила изумление в глазах мисс Данфорт.
– О, миссис Верней, какие у вас чудесные волосы! – воскликнула девушка, она словно бы впервые видела стоявшую перед ней женщину. – Как жаль, что вы должны носить траур! Как долго вы собираетесь выглядеть так мрачно?
– До самой смерти, – Эмма постаралась придать голосу оттенок трагичности и в то же время неодобрения – как смеет какая-то легкомысленная девица делать подобные замечания почтенной вдове?
Энн смутилась и даже опустила голову, впрочем, ненадолго – через мгновение она уже снова с детским любопытством разглядывала Эмму, будто бы начиная понимать, что между ними не такая уж большая разница в возрасте, как можно подумать с первого взгляда.
– Полагаю, у вас ко мне какое-то дело, – отсутствие чепчика не мешало экономке вести себя, как полагается вдове мистера Вернея. – Пройдите в комнату, ни к чему стоять на пороге.
Как бы ни хотелось Эмме поскорее избавиться от незваной гостьи, любопытство дало о себе знать. В своей новой жизни, подчиненной строгим правилам и условностям, девушка сумела избавиться от многих прежних привычек и подавить некоторые склонности, но любопытство осталось.
Мисс Данфорт не стала медлить и послушно уселась в единственное кресло, а хозяйка комнаты заняла стул перед бюро.
– Я пришла попросить у вас прощения. От своего имени и от мисс Джорджины. Мы обе вели себя дурно сегодня днем, – Энн неловко поерзала в кресле, что говорило о ее волнении.
– Мисс Джорджина попросила вас извиниться за свои дурные манеры? – недоверчиво переспросила экономка.
– Конечно, нет! – мисс Данфорт рассмеялась, словно предположение экономки содержало в себе забавную шутку. – Мисс Ричмонд, вероятно, ни разу в жизни не просила прощения, но я, как ее наставница, обязана это сделать за нее.
– Вам не в чем себя упрекнуть, – спокойно ответила Эмма.
Бессмысленно говорить влюбленной девушке, что джентльмен, которому она по собственной воле отдала сердце, в глазах других людей вовсе не так хорош, скорее даже способен вызвать отвращение.
Но Энн, пусть и оказалась так же наивна и склонна к самообману, как совсем юная Сильвия Ричмонд, все же была значительно старше и за свои двадцать три года встречалась с разными людьми… За прошедшую неделю она сумела составить мнение не только об обеих мисс Ричмонд, их матушке и ближайших соседях, но и почти обо всех слугах, с которыми успела обменяться хотя бы несколькими словами. Миссис Верней не показалась ей достойной внимания в тот день, когда они встретились на террасе, ведь почти одновременно с ней Энн заметила и мистера Райенфорда. Но позже, в своей уютной комнате, девушка подумала, что Эмма ведет себя не совсем так, как подобает экономке.
Сегодняшний короткий разговор в парке заставил молодую леди почувствовать неловкость за то, что не сделала замечание Джорджине, и досаду на миссис Верней, так бесцеремонно вмешавшуюся в разговор дочерей Ричмондов и их гостя. Потом досада исчезла, осталась лишь уверенность, что она совершает ошибку, не пытаясь подружиться с экономкой.
Ее воспитанница вела себя не лучше и не хуже, чем всегда, и миссис Верней, похоже, к этому давно привыкла и умела разговаривать с невоспитанной девчонкой так, чтобы всем, и прежде всего самой мисс Ричмонд, становилось ясно – оскорбительные высказывания девочки не ранят экономку, скорее, вызывают легкое презрение.
«Вот бы мне так научиться осаживать мою ученицу! – размышляла Энн не без зависти. – Сегодня вдруг показалось, что миссис Верней – не простая экономка, а какая-нибудь герцогиня, сбежавшая от своих злобных родственников и вынужденная скрываться под видом прислуги. Уверена, Кеннет подумал то же самое: он смотрел на женщину с удивлением и даже не рассердился на явную насмешку».
Тут мысли Энн отвлеклись от миссис Верней. Но к чести девушки надо сказать, что через четверть часа она снова вернулась в своих рассуждениях к разговору в парке и сочла необходимым принести экономке извинения. Что она и сделала, вернее, попыталась сделать, поскольку миссис Верней явно не была склонна их принять.
– Не могу согласиться с вами, – сказала в ответ мисс Данфорт. – Неподобающее поведение мисс Джорджины – это мое упущение. Она вела себя с мистером Райенфордом, словно легкомысленная, кокетливая женщина, и оскорбила вас в присутствии трех человек.
– Вас она тоже оскорбила, – заметила Эмма, не прибавив: «Вы тоже вели себя с джентльменом, как пустоголовая кокетка». – И вы еще так недавно в этом доме, что не можете брать на себя ответственность за ошибки ваших предшественниц.
– Знаю, но я еще никогда не оказывалась в такой ситуации, – уныло созналась девушка. – Мои ученики шалили и проказничали, как все дети, иногда мне было неловко за них. Но никто не обладал по-настоящему дурным нравом, как мисс Ричмонд. Кажется, я напрасно позволила себе увериться, что сумею обуздать ее.
– Вы не должны сдаваться слишком рано, – тут же возразила Эмма. – Если только не хотите искать себе другое занятие.
– Я была так рада, когда смогла получить это место, – Энн поморщилась, как будто собралась заплакать, но сдержалась. – И сразу поняла, что моя воспитанница не относится к числу милых, тихих девочек, но решила, что смогу справиться с ней. Теперь же я в этом не уверена. Мы с ней никогда не подружимся.
– Если вам дорого это место и если вы хотите подружиться с мисс Джорджиной, нет ничего проще, – Эмма пристально вглядывалась в лицо мисс Данфорт. – Следует всего лишь потакать девочке и не требовать от нее быть прилежной ученицей. Если вы оставите ее в покое и будете скрывать ее проделки от родителей, уверена, она скоро это оценит.
Энн возмущенно вздернула подбородок.
– Я никогда не смогла бы прибегнуть к такому методу воспитания! Если мне не удастся добиться от мисс Ричмонд приемлемого поведения, я уеду отсюда, но не стану исполнять прихоти капризной девчонки.
Эмма удовлетворенно кивнула – именно этого ответа она ожидала.
– Что ж, вам придется нелегко, – заметила она.
Мисс Данфорт озабоченно нахмурилась.
– Миссис Ричмонд так любит своих дочерей, что не станет слушать меня, если я попытаюсь пожаловаться на мисс Джорджину. И все же хозяйка – очень приятная леди, настоящая светская дама! Все гости также милы и обходительны.
Миссис Верней ничего не сказала, хотя в этот момент ее натура попыталась одержать победу над чувством долга.
– Я знаю, вы не одобрили мой разговор с мистером Райенфордом, – оказывается, Энн еще не покончила с признаниями.
– Навряд ли я имею право судить об этом, – возразила Эмма, но все же надеялась на продолжение разговора.
– Гувернантка не должна кокетничать с джентльменами, – за нарочито беззаботным тоном мисс Данфорт скрывала смущение. – Но ничего не могу с собой поделать, никогда не видела человека, в котором так удачно сочетались бы обаяние и остроумие.
– Уж лучше бы это были благородство и ум, – не удержалась от замечания экономка.
– Вы как будто относитесь к нему с неприязнью. – Энн очень хотелось знать, была ли причина для этого. Возможно, миссис Верней сама была им увлечена, а он не ответил взаимностью? Но с ее стороны нелепо было бы надеяться на ответную привязанность! Ведь она немолода и некрасива, к тому же служит экономкой. Разве может джентльмен жениться на экономке своих соседей? Брак с гувернанткой и то более возможен!
– Я нахожу, что он легкомысленно играет чувствами молоденьких девушек, и это характеризует его в моих глазах как человека бессердечного и жестокого, – Эмма надеялась, что ей не придется пожалеть о своей откровенности.
– Но ведь он не виноват в том, что нравится женщинам! – вступилась Энн.
– Разумеется, – согласилась экономка. – Думаю, нам лучше прекратить этот разговор. Я пыталась предостеречь вас от грядущих неприятностей, ведь вы совсем недавно приехали и еще так мало знаете местных жителей. Но, как видно, вы не нуждаетесь в советах.
– Уверена, вы очень добры, – Энн начала злиться, она хотела разузнать у экономки побольше о мистере Райенфорде, но не ожидала услышать настолько дурной отзыв. – Но я также верю, что вы заблуждаетесь относительно характера упомянутого джентльмена. У него веселый, открытый нрав, и это привлекает к нему людей, но в этом нет ничего предосудительного. Даже ко мне, гувернантке, он был так внимателен, что привез новый роман, чтобы я не скучала, пока мисс Ричмонд будет ездить с родителями на балы и пикники. Я знаю, что должна вести себя сдержанно, и обещаю соблюдать приличия, но если я и в самом деле ему понравлюсь? Что сделали бы вы в таком случае? Неужели отказались бы от собственного счастья?
Эмма грустно улыбнулась. Горячность мисс Данфорт тронула ее, но было понятно – эта девушка с готовностью направляется к собственной погибели. Только горький опыт излечит ее от иллюзий.
– Не спрашивайте моего совета, – мягко произнесла Эмма. – Мои представления о счастье умерли вместе с мистером Вернеем. Я тревожусь о вас, ведь я заняла место вашей тетушки и чувствую себя ответственной за вас. Вижу, вы удивлены, я и сама удивилась, тем не менее это так и есть.
– Буду рада обрести такого друга, как вы! – воскликнула мисс Данфорт. – Даже если ваши слова ранят, уверена, вы говорите их из лучших побуждений. И я не стану обижаться, даже если вы поругаете меня за легкомыслие.
– Приятно слышать, что вы не сердитесь за непрошеные советы. Вы, наверное, помните, как тетушка наставляла вас в детстве?
– Признаюсь, я не очень хорошо помню свою жизнь здесь до того, как уехала в школу. Я была слишком мала, чтобы запомнить все, что говорила тетушка. Может быть, расскажете о ее последних годах? Мы, конечно, обменивались письмами, но ни у нее, ни у меня не было достаточно времени, чтобы писать часто и подробно.
В следующие четверть часа Эмма вспоминала о своих беседах с мисс Брискотт, а Энн внимательно слушала. К удивлению экономки, девушка и в самом деле могла мало вспомнить о своем детстве, кроме того, что оно было вполне счастливым. О своем визите в Ричмонд-холл после окончания пансиона мисс Данфорт и вовсе не захотела говорить. Миссис Верней невольно заподозрила, что в то время молоденькой Энн понравился кто-то из обитателей поместья или соседей Ричмондов, но романа не случилось. Что, если девушка встречалась с Райенфордом прежде? Тогда ее нынешнее поведение не что иное, как притворство!
Эмма слишком устала, чтобы раздумывать о странном поведении гувернантки, и вскоре дала понять, что хотела бы остаться одна. Гувернантка тут же извинилась и ушла, а экономка осталась задавать себе вопрос: удалось ли ей хоть немного повлиять на образ мыслей мисс Данфорт? Скорее всего, она не преуспела, но Энн хотя бы не сердится.
– Кто здесь? – спросила Эмма, не торопясь открывать.
В ее убежище никто не приходил в такой час, если только в доме не случилось что-нибудь из ряда вон выходящее, что непременно требовало вмешательства миссис Верней.
– Это Энн Данфорт, – раздался за дверью приглушенный голос гувернантки. – Миссис Верней, можно ли мне поговорить с вами немного?
Удивленная, Эмма распахнула дверь прежде, чем подумала, что следовало бы все-таки надеть чепчик. Она еще не сменила черное платье на ночной туалет, но волосы свободно обрамляли усталое лицо, и Эмма сразу заметила изумление в глазах мисс Данфорт.
– О, миссис Верней, какие у вас чудесные волосы! – воскликнула девушка, она словно бы впервые видела стоявшую перед ней женщину. – Как жаль, что вы должны носить траур! Как долго вы собираетесь выглядеть так мрачно?
– До самой смерти, – Эмма постаралась придать голосу оттенок трагичности и в то же время неодобрения – как смеет какая-то легкомысленная девица делать подобные замечания почтенной вдове?
Энн смутилась и даже опустила голову, впрочем, ненадолго – через мгновение она уже снова с детским любопытством разглядывала Эмму, будто бы начиная понимать, что между ними не такая уж большая разница в возрасте, как можно подумать с первого взгляда.
– Полагаю, у вас ко мне какое-то дело, – отсутствие чепчика не мешало экономке вести себя, как полагается вдове мистера Вернея. – Пройдите в комнату, ни к чему стоять на пороге.
Как бы ни хотелось Эмме поскорее избавиться от незваной гостьи, любопытство дало о себе знать. В своей новой жизни, подчиненной строгим правилам и условностям, девушка сумела избавиться от многих прежних привычек и подавить некоторые склонности, но любопытство осталось.
Мисс Данфорт не стала медлить и послушно уселась в единственное кресло, а хозяйка комнаты заняла стул перед бюро.
– Я пришла попросить у вас прощения. От своего имени и от мисс Джорджины. Мы обе вели себя дурно сегодня днем, – Энн неловко поерзала в кресле, что говорило о ее волнении.
– Мисс Джорджина попросила вас извиниться за свои дурные манеры? – недоверчиво переспросила экономка.
– Конечно, нет! – мисс Данфорт рассмеялась, словно предположение экономки содержало в себе забавную шутку. – Мисс Ричмонд, вероятно, ни разу в жизни не просила прощения, но я, как ее наставница, обязана это сделать за нее.
– Вам не в чем себя упрекнуть, – спокойно ответила Эмма.
Бессмысленно говорить влюбленной девушке, что джентльмен, которому она по собственной воле отдала сердце, в глазах других людей вовсе не так хорош, скорее даже способен вызвать отвращение.
Но Энн, пусть и оказалась так же наивна и склонна к самообману, как совсем юная Сильвия Ричмонд, все же была значительно старше и за свои двадцать три года встречалась с разными людьми… За прошедшую неделю она сумела составить мнение не только об обеих мисс Ричмонд, их матушке и ближайших соседях, но и почти обо всех слугах, с которыми успела обменяться хотя бы несколькими словами. Миссис Верней не показалась ей достойной внимания в тот день, когда они встретились на террасе, ведь почти одновременно с ней Энн заметила и мистера Райенфорда. Но позже, в своей уютной комнате, девушка подумала, что Эмма ведет себя не совсем так, как подобает экономке.
Сегодняшний короткий разговор в парке заставил молодую леди почувствовать неловкость за то, что не сделала замечание Джорджине, и досаду на миссис Верней, так бесцеремонно вмешавшуюся в разговор дочерей Ричмондов и их гостя. Потом досада исчезла, осталась лишь уверенность, что она совершает ошибку, не пытаясь подружиться с экономкой.
Ее воспитанница вела себя не лучше и не хуже, чем всегда, и миссис Верней, похоже, к этому давно привыкла и умела разговаривать с невоспитанной девчонкой так, чтобы всем, и прежде всего самой мисс Ричмонд, становилось ясно – оскорбительные высказывания девочки не ранят экономку, скорее, вызывают легкое презрение.
«Вот бы мне так научиться осаживать мою ученицу! – размышляла Энн не без зависти. – Сегодня вдруг показалось, что миссис Верней – не простая экономка, а какая-нибудь герцогиня, сбежавшая от своих злобных родственников и вынужденная скрываться под видом прислуги. Уверена, Кеннет подумал то же самое: он смотрел на женщину с удивлением и даже не рассердился на явную насмешку».
Тут мысли Энн отвлеклись от миссис Верней. Но к чести девушки надо сказать, что через четверть часа она снова вернулась в своих рассуждениях к разговору в парке и сочла необходимым принести экономке извинения. Что она и сделала, вернее, попыталась сделать, поскольку миссис Верней явно не была склонна их принять.
– Не могу согласиться с вами, – сказала в ответ мисс Данфорт. – Неподобающее поведение мисс Джорджины – это мое упущение. Она вела себя с мистером Райенфордом, словно легкомысленная, кокетливая женщина, и оскорбила вас в присутствии трех человек.
– Вас она тоже оскорбила, – заметила Эмма, не прибавив: «Вы тоже вели себя с джентльменом, как пустоголовая кокетка». – И вы еще так недавно в этом доме, что не можете брать на себя ответственность за ошибки ваших предшественниц.
– Знаю, но я еще никогда не оказывалась в такой ситуации, – уныло созналась девушка. – Мои ученики шалили и проказничали, как все дети, иногда мне было неловко за них. Но никто не обладал по-настоящему дурным нравом, как мисс Ричмонд. Кажется, я напрасно позволила себе увериться, что сумею обуздать ее.
– Вы не должны сдаваться слишком рано, – тут же возразила Эмма. – Если только не хотите искать себе другое занятие.
– Я была так рада, когда смогла получить это место, – Энн поморщилась, как будто собралась заплакать, но сдержалась. – И сразу поняла, что моя воспитанница не относится к числу милых, тихих девочек, но решила, что смогу справиться с ней. Теперь же я в этом не уверена. Мы с ней никогда не подружимся.
– Если вам дорого это место и если вы хотите подружиться с мисс Джорджиной, нет ничего проще, – Эмма пристально вглядывалась в лицо мисс Данфорт. – Следует всего лишь потакать девочке и не требовать от нее быть прилежной ученицей. Если вы оставите ее в покое и будете скрывать ее проделки от родителей, уверена, она скоро это оценит.
Энн возмущенно вздернула подбородок.
– Я никогда не смогла бы прибегнуть к такому методу воспитания! Если мне не удастся добиться от мисс Ричмонд приемлемого поведения, я уеду отсюда, но не стану исполнять прихоти капризной девчонки.
Эмма удовлетворенно кивнула – именно этого ответа она ожидала.
– Что ж, вам придется нелегко, – заметила она.
Мисс Данфорт озабоченно нахмурилась.
– Миссис Ричмонд так любит своих дочерей, что не станет слушать меня, если я попытаюсь пожаловаться на мисс Джорджину. И все же хозяйка – очень приятная леди, настоящая светская дама! Все гости также милы и обходительны.
Миссис Верней ничего не сказала, хотя в этот момент ее натура попыталась одержать победу над чувством долга.
– Я знаю, вы не одобрили мой разговор с мистером Райенфордом, – оказывается, Энн еще не покончила с признаниями.
– Навряд ли я имею право судить об этом, – возразила Эмма, но все же надеялась на продолжение разговора.
– Гувернантка не должна кокетничать с джентльменами, – за нарочито беззаботным тоном мисс Данфорт скрывала смущение. – Но ничего не могу с собой поделать, никогда не видела человека, в котором так удачно сочетались бы обаяние и остроумие.
– Уж лучше бы это были благородство и ум, – не удержалась от замечания экономка.
– Вы как будто относитесь к нему с неприязнью. – Энн очень хотелось знать, была ли причина для этого. Возможно, миссис Верней сама была им увлечена, а он не ответил взаимностью? Но с ее стороны нелепо было бы надеяться на ответную привязанность! Ведь она немолода и некрасива, к тому же служит экономкой. Разве может джентльмен жениться на экономке своих соседей? Брак с гувернанткой и то более возможен!
– Я нахожу, что он легкомысленно играет чувствами молоденьких девушек, и это характеризует его в моих глазах как человека бессердечного и жестокого, – Эмма надеялась, что ей не придется пожалеть о своей откровенности.
– Но ведь он не виноват в том, что нравится женщинам! – вступилась Энн.
– Разумеется, – согласилась экономка. – Думаю, нам лучше прекратить этот разговор. Я пыталась предостеречь вас от грядущих неприятностей, ведь вы совсем недавно приехали и еще так мало знаете местных жителей. Но, как видно, вы не нуждаетесь в советах.
– Уверена, вы очень добры, – Энн начала злиться, она хотела разузнать у экономки побольше о мистере Райенфорде, но не ожидала услышать настолько дурной отзыв. – Но я также верю, что вы заблуждаетесь относительно характера упомянутого джентльмена. У него веселый, открытый нрав, и это привлекает к нему людей, но в этом нет ничего предосудительного. Даже ко мне, гувернантке, он был так внимателен, что привез новый роман, чтобы я не скучала, пока мисс Ричмонд будет ездить с родителями на балы и пикники. Я знаю, что должна вести себя сдержанно, и обещаю соблюдать приличия, но если я и в самом деле ему понравлюсь? Что сделали бы вы в таком случае? Неужели отказались бы от собственного счастья?
Эмма грустно улыбнулась. Горячность мисс Данфорт тронула ее, но было понятно – эта девушка с готовностью направляется к собственной погибели. Только горький опыт излечит ее от иллюзий.
– Не спрашивайте моего совета, – мягко произнесла Эмма. – Мои представления о счастье умерли вместе с мистером Вернеем. Я тревожусь о вас, ведь я заняла место вашей тетушки и чувствую себя ответственной за вас. Вижу, вы удивлены, я и сама удивилась, тем не менее это так и есть.
– Буду рада обрести такого друга, как вы! – воскликнула мисс Данфорт. – Даже если ваши слова ранят, уверена, вы говорите их из лучших побуждений. И я не стану обижаться, даже если вы поругаете меня за легкомыслие.
– Приятно слышать, что вы не сердитесь за непрошеные советы. Вы, наверное, помните, как тетушка наставляла вас в детстве?
– Признаюсь, я не очень хорошо помню свою жизнь здесь до того, как уехала в школу. Я была слишком мала, чтобы запомнить все, что говорила тетушка. Может быть, расскажете о ее последних годах? Мы, конечно, обменивались письмами, но ни у нее, ни у меня не было достаточно времени, чтобы писать часто и подробно.
В следующие четверть часа Эмма вспоминала о своих беседах с мисс Брискотт, а Энн внимательно слушала. К удивлению экономки, девушка и в самом деле могла мало вспомнить о своем детстве, кроме того, что оно было вполне счастливым. О своем визите в Ричмонд-холл после окончания пансиона мисс Данфорт и вовсе не захотела говорить. Миссис Верней невольно заподозрила, что в то время молоденькой Энн понравился кто-то из обитателей поместья или соседей Ричмондов, но романа не случилось. Что, если девушка встречалась с Райенфордом прежде? Тогда ее нынешнее поведение не что иное, как притворство!
Эмма слишком устала, чтобы раздумывать о странном поведении гувернантки, и вскоре дала понять, что хотела бы остаться одна. Гувернантка тут же извинилась и ушла, а экономка осталась задавать себе вопрос: удалось ли ей хоть немного повлиять на образ мыслей мисс Данфорт? Скорее всего, она не преуспела, но Энн хотя бы не сердится.