Елена Анатольевна Коровина. Москва мистическая

Елена Коровина
Москва мистическая

   Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
 

 

 

Вступление

   Городов с тайной мистикой на свете множество. Наверное, любой старинный город вполне может претендовать на звание мистического. Вот только мистика у всех разная – где-то волшебно-светлая, а где-то завораживающе-темная.
   Эзотерики говорят, что в мире есть три мистические столицы черной магии: Турин, Пьемонт и Прага. Есть три столицы завораживающей магии: Венеция (мир маскарадного вихря), Санкт-Петербург (мир заснеженный и заснувший, как Спящая красавица) и Сан-Франциско (мир накатывающей волны). Ну и есть три столицы белой магии: селение-тайна – Колон (штат Мичиган, США), город старинного английского камня – Йорк и город света и влюбленных – Париж.
   Москва не вошла ни в одну тройку. Знаете почему? Потому что московскую магическую энергетику невозможно определить – она странная, невероятная, постоянно меняющаяся. Как утверждают эзотерики и экстрасенсы, это совершенно особая энергетика – свитая в сложный неразъединяемый клубок. В нашем городе возникают любые вихри – хоть безудержного праздника, хоть клонящей в сон усталости. Здесь перепутаны все нити белой и черной магии. К тому же существует уникальная особенность: на улицах и площадях, в домах и парках нашего города отрицательная энергия постоянно трансформируется в положительную, разрушительная сила начинает творить созидание даже против собственной черной воли, разламывающиеся замыслы собираются воедино, чтобы вместе и общими усилиями решать ту или иную задачу. Словом, происходит то, о чем когда-то заметил Гете в своем «Фаусте»:

 
Я – часть той силы,
что вечно хочет зла
и вечно совершает благо…
 

   Вот такая наша Москва – великий град, и мистика ее велика есть. Любая, казалось бы, простейшая история, начинаясь здесь, на улицах и площадях великого города, становится великой. Рассказ вырастает в легенду, а легенда становится кирпичиком городского эпоса. Ну а эпос города определяет уже судьбу страны.
   Впрочем, горожанам все эти легенды видятся обычными городскими историями – это случилось вот на той улице, а это – вон в том доме. Обыденная жизнь смешивается с мистической, дневная с ночной.
   О, эти ночные часы города! Из улиц и площадей, на которые днем и внимания не обращается, ночная жизнь создает пути загадок и тайн, рассыпанных по ночным тротуарам, столь не похожим на дороги дня. И лица людей, вступающих на эти ночные тропы, совершенно отличны от лиц этих же людей, спешащих по дневным делам и хлопотам.
   Это лица тех, кто увидел тень тайны. Конечно, тайну полностью постичь невозможно, на то она и тайна. Но даже некий кусочек ее, постигнутый иногда преднамеренно, но чаще случайно, делает человека навсегда иным.
   Он начинает видеть тайную суть прежде обыденных вещей, постигать тайные знаки, подающиеся судьбой, хотя раньше он в эту судьбу и не верил вовсе. Его душа теперь томится среди скучно-привычного и требует познания тайны. И тогда люди начинают задумываться о загадочной сущности бытия, читать литературу о непознанном, захаживать на сайты мистических и оккультных знаний.
   Из встреч именно с такими людьми, столкнувшимися с тайной стороной московского бытия, и родилась эта книга. Речь пойдет только о том, чему либо я, либо мои друзья, родственники были свидетелями, а то и сами участвовали в неоднозначных мистических событиях. Страшась притягательного прикосновения к тайне города, эти люди взахлеб рассказывали о тех невероятных случаях, что приключились с ними. Именно так книга наполнилась реальными историями, живыми чудесами, в которые можно не поверить, но игнорировать их нельзя. Ибо и чудеса, и волшебство, и таинственные события вкупе с загадочными участниками оказались абсолютно реальной частью истории Москвы – истории тайной, загадочной, еще не понятой. Однако она существует, отражая явную дневную историю – как тень отражает свет солнца и луны, как загадка прячет в себе разгадку, как тьма зла оттеняет и высвечивает свет добра.
   Словом, тайная ночная жизнь, полная кошмаров и страхов, и есть та самая сила Москвы, что рождена злом, но вечно совершает добро. И Москва мистическая продолжает и высвечивает историю Москвы обыденной. Потому что и сила ночи служит великому городу и его людям.
   Наш город за тысячелетия накопил тягучие клубки тайн. Узнав их, можно найти силу и исполнить желания, получить обереги и развить интуицию. Москва стала уникальным городом-экстрасенсом и готова помогать людям, учить их тайным знаниям и делиться ими.
   Недаром именно в Москве решил устроить свой великий весенний бал легендарный булгаковский Воланд. Он хотел постичь тайны Москвы! И даже когда Азазелло заговорил о древнем Риме, князь Тьмы с ним явно не согласился. Москва была милее Воланду, ибо он-то понимал, что Рим – древний город, уже открывший миру все свои тайны, а вот наша Первопрестольная, она же Третий Рим, соткана из таких мистических тайн и загадок, о которых никто даже еще и не подозревает в мире. О, загадки Первопрестольной куда острее и глубже, чем видятся на непосвященный взгляд. И это не простая бытовая мистика, не какая-то мелкая чертовщина, набитая колдовскими штучками, – нет!
   Это великая магия города. В теории ей все равно, с каким знаком выступать – с положительным или отрицательным. Однако на практике нашей жизни мы, горожане, должны научиться управлять хотя бы частью этой тайной Силы – узнать о ней побольше и поворачивать к себе положительной, а не отрицательной стороной. Для этого и написана эта книга.
   Читайте, узнавайте, не бойтесь! Как известно, в знании – сила. Предлагаю вам совершить самое мистическое путешествие по знакомым, но на самом-то деле таким загадочным и незнаемым улицам и площадям Москвы. Некоторые горожане уже совершили подобное путешествие – теперь и вы попробуйте. Не пожалеете – это будут невероятные, захватывающие и к тому же чрезвычайно полезные пути!

МИСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

   – Да! Чуть не забыл, мессир передавал вам привет, а также велел вам сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку…

М. Булгаков.

   Мастер и Маргарита
   – Чтобы желание исполнилось, – защебетала девчонка в красной курточке, – его надо кликнуть!
   Мы шли вверх по Тверской – самый центр Москвы. Девчонки впереди разговаривали о чем-то своем, о девичьем. Я шла чуть сзади, невольно слыша их разговор. Они ни на кого и внимания не обращали – у них была важная беседа.
   Вторая девчонка, поменьше и потоньше, чем подружка, никак не могла понять:
   – Как это – кликнуть? Позвать, что ли?
   – Нет! А может, и да… – Девчонка в красном запнулась. – Ну вот, когда ты в Инете ищешь что-то необходимое, найти – это твое желание. Понимаешь, ты желаешь найти! Тебе Яндекс много чего предложит, и ты выбираешь и мышкой кликаешь.
   – А-а, в этом плане…
   – Ну да! Главное – на верную ссылку кликнуть. Тогда перед тобой то, что ты искала. Если ты ссылку выбрала верную. То есть верное место. Так и с желанием – надо знать места, где оно исполняется. Как по Яндекс-поиску – ходила, ходила и нашла. Кликнула и вошла в верное место.
   – Куда вошла? Где?
   – Да в городе! – Девчонка даже голос повысила от тупости подружки. – Мы же живем не в Инете, а в реальном городе. Тут всего еще больше, чем в виртуалке. Это же старый город. В нем сил немерено накопилось за тысячу лет. За такое время, прикинь, сколько он создал разных мистических мест! Смотрела на ТВ-3 «Городские легенды»? Там такое рассказывают!
   – Думаешь, правда?
   – Ясно, не все! Большая часть – треп. Но есть пара мыслей. Например, про места силы, дома с тайнами, булгаковскую нехорошую квартиру.
   – Это где Маргарита?
   – Где Воланд.
   – Так ведь это роман – не реал!
   – Там многое на самом деле было. Булгаков просто записал. Мне про Воланда, например, дед рассказывал. Он много чего читал. Знаешь, он говорит, что самое сильное желание может исполниться только после мистического путешествия.
   – Как это?!
   Девчонки аж приостановили шаг – видно, очень интересный разговор возник. Мне тоже пришлось затормозить – очень уж хотелось послушать.
   – Мистическое путешествие – это когда путешествуешь по мистическим местам.
   – Так места-то знать надо… А как их узнать?
   – Ну, во-первых, это те места, где произошло что-то таинственное, даже трагическое. Сила от крови, от всяких ужасов берется.
   – Значит, там, где старинные дома. В них много чего случилось.
   – Во-вторых, где большие толпы ходят. Каждый часть энергии оставляет, вот и собирается много.
   – Это в центре… Там магазины, театры, бульвары…
   – Вот! Это места универсальные, для всех. Но есть еще и личные для каждого.
   – А их как узнать?
   – Они сами проявятся. Надо просто походить по городу. Как почувствуешь приток энергии – это твое место силы.
   – И сколько ты так бродить будешь? Времени же нет…
   – Можно и за день успеть. Это как повезет. Есть такие тетехи – всю жизнь по Москве ходят, а так и не научатся силой города пользоваться. А кто умнее – за день свое место силы найдет.
   – Ну да! – недоверчиво фыркнула подружка. – Тебе бы, Танька, сказки писать. Эти, как их, «Спокойной ночи, малыши!».
   Татьяна повела плечиком в своей красной курточке и выпалила:
   – Не веришь?! А все – правда. И про Москву, и про разную мистику.
   – Ага! – Подружка захихикала. – Тебя послушать, так самое мистическое место в Москве – метро и маршрутки. Там больше всего народу толчется.
   – Ну знаешь! – вспыхнула красная курточка.
   – Ничего не знаю!
   Девчонки остановились. Да так резко, что я чуть не налетела на них.
   – А вот вы бы и поинтересовались! – неожиданно для себя выпалила я. – Узнали бы побольше! А тебе, – я повернулась к красной курточке, – непременно надо узнать. У тебя мистический склад ума. Может, ты экстрасенс?
   Девчонки посмотрели на меня обалдело и почему-то, схватившись за руки, понеслись вперед. Кажется, мое вступление в их беседу напугало их. Действительно, идешь спокойно, болтаешь с подругой, вдруг подбегает кто-то и говорит, что ты – экстрасенс. Невольно мурашки побегут по коже. Вот вам и начало мистического путешествия по городу.
   Да так оно и бывает. Случайный встречный, неожиданные слова. И будьте внимательны – знак судьбы…
   Уж я-то знаю. Я всю жизнь живу в этом городе. Поездила и по другим городам с мистической историей и убедилась: Москва – сильнейшая. Так что недаром ее облюбовал профессор черной магии господин Воланд. Судя по всему, частенько он в ней бывал под разными именами, обличьями, с разными царями и простыми горожанами под ручку ходил, дружеские советы нашептывал. А как иначе объяснить, например, что Иван Грозный днями пытки с оргиями творил, а ночами-то каялся, молитвы до одури читал, лбом о землю бил да на холодном полу в одной рубашонке лежал? Понимал, значит, Ивашка, что дьявол его смущает, что он, по сути, с Воландом в сговоре, вот и пытался замолить грехи. Однако не выходило…
   Отчего так? Да оттого, что права была красная курточка: наш город имеет собственную силу. И она вполне может справиться с любым злом. Пусть не сразу, не в одночасье, но справится. Больше того, переварит зло, отфильтрует, перетрет и обернет его на службу добра. Вот такой у нас город.
   И про мистическое путешествие девчонка верно объяснила. Конечно, коряво. Но как сумела. Не часто, но происходят у нас в городе такие путешествия, при которых человек находит свое место силы, получает знаки судьбы и, если сможет их разгадать, обретает что захочет. Это я точно знаю. Недаром же, идя за девчонками, я оказалась рядом с телеграфом. А это особая история…

Встреча у телеграфа, или Двенадцатый рубль Улица Тверская, № 7

   Никогда не разговаривайте с незнакомцами.

М. Булгаков.

   Мастер и Маргарита
   А что делать, если незнакомцы заговаривают с вами?..
   Тот год и его октябрь выдались не из удачных. Я училась в ГИТИСе (теперь это РАТИ). Курс был дружным и талантливым. Но как-то быстро выяснилось, что, когда нас спрашивали: «Кем вы будете?», а мы отвечали: «Театроведами», народ не мог понять, отчего же мы учимся в театральном, а не в экономическом. Дело в том, что театроведа путали с товароведом. И, между прочим, очень быстро стало ясно, что товаровед – царь и денежный бог, а театровед – существо маловостребованное и к тому же малообеспеченное.
   Под давлением обстоятельств выпускники-театроведы бойко переквалифицировались хоть в торговцев, хоть в товароведов. Из выпусков, например, старше нас в театрах работали единицы. Ну а нам что делать, куда податься?
   С такими думами я и шла вверх по Тверской (тогда она еще была улицей Горького) и дошла аккурат до Центрального телеграфа. Вдруг с его полукруглой лестницы ко мне метнулся довольно тощий субъект с лихорадочно блестящими глазами и всклокоченной бородкой.
   «Алкоголик? Торчок? – подумала я. – Напился или обкурился…»
   Стало как-то страшновато и довольно холодно. Я поежилась, но решила: кругом же люди!
   А тощий субъект между тем, подскочив ко мне… церемонно склонил голову и проговорил почти шепотом:
   – Не откажите в любезности бедному страннику! Мечтаю вернуться в Тверь, но по пути лишился денег.
   «Да он попрошайка, – подумала я. – Небось на выпивку не хватает».
   Попрошайка неожиданно прочел мои мысли, наверное, они отражались у меня на лице.
   – Никак нет-с, барышня, – не употребляю и не злоупотребляю! – произнес он. – Сочувствующие сограждане собрали мне на билет, но рублика не хватает. Соблаговолите-с – осчастливьте несчастного!
   И субъект протянул мне руку… в порванной перчатке.
   Мне бы отойти подальше. Но внезапно окружающее показалось мне декорацией, тощий субъект – актером из пьесы Островского. «Барышня», «соблаговолите», окончание на «с» – словно из XIX века! И потом – Тверь… Какая Тверь?! Город давным-давно переименовали в Калинин. И бороду теперь мало кто носит, и перчатки. Взгляд мой упал на расстегнутую куртку незнакомца. Она была будто со свалки. Но мой наметанный на театральных зрелищах глаз разглядел под этим рваньем… белый (вернее, уже серый) жилет и черные брюки с прошвой, словно от фрачной пары.
 

   Здание Центрального телеграфа на Тверской улице
 
   Что-то во всем этом было не так. Какой-то маскарад, обман. Маскарад во времени и обман веков. Вот только лихорадочно блестевшие глаза отражали не игру, а страдание. И этот странный холод, разливающийся вокруг бродяги во фраке…
   – Соблаговолите-с рублик, – чуть не задыхаясь, прошептал он. – Я всенепременно вам возверну-с!
   Моя рука сама полезла в кошелек, вытаскивая купюру.
   – Двенадцатая! – радостно прошелестел незнакомец.
   Я не поняла: то ли была двенадцатая из тех, кто дал ему денег, то ли он вел счет купюрам. Но в этот миг кто-то крикнул мне сзади:
   – Девушка, не давайте ему рубля!
   Я инстинктивно обернулась, а когда перевела глаза на незнакомца, того уже и след простыл.
   – Зря дали!
   Ко мне подошла старушка со старомодным ридикюлем. Ее волосики были спрятаны под старомодную, уже потерявшую вид шляпку. Таких давно никто не носил – только на старинных портретах и можно было увидеть. Да что сегодня на Центральном телеграфе – день переодеваний, маскарад какой?!
   Но бабулька, кажется, была вполне адекватна.
   – Не смотрите, что я так одета, – быстро проговорила она. – Я в театре имени Ермоловой, тут рядышком, в массовке играю. На мне костюм.
   Действительно, я ощутила характерный запах грима. По крайней мере, хоть это было вполне реально.
   – А тот тощий – тоже артист? – поинтересовалась я.
   – Нет… – Старушка покачала головой. – Тут сложнее. Может, и не поверишь, но скажу. Я этого типа уж который раз вижу. Я за ним даже наблюдаю. Вот и сейчас ко мне в театр племянница прибежала, говорит: «Иди скорее, твой странник опять появился!» Племянница на этом телеграфе работает. А у меня как раз перерыв между репетициями. Вот я в чем была, в том и ринулась.
   – Но зачем за ним следить?
   – Заинтриговал он меня, милая! Мои предки в Твери когда-то жили. Фотокарточки от них остались. А там подпись: Разъезжая улица, Оттоманский переулок. Слышала, я, как в прошлый раз этот тип говорил, что живет на Разъезжей.
   – И что?
   – Да нет давно никакой Разъезжей. Ее в Советскую переименовали. И Дворянского клуба, о котором он говорил, на Оттоманской нет. Как нет уже и самого Оттоманского. И его тоже переименовали. Да и Тверь теперь, сама знаешь, – Калинин.
   – Ну мало ли…
   – А во что он одет, ты видела? Остатки из фрачной пары девятнадцатого века. А его разговор? Слова – тоже из прошлого времени! Но что самое поразительное, он собирает ровно двенадцать рублей. У всех просит по рублику. А как возьмет в руки последний – его и нет вмиг.
   – Куда же он девается?
   – Возвращается в свое время – в Тверь XIX века. Уверена, он путешественник во времени. А дюжина рублей – это какая-то мистическая заморочка.
   – Но, судя по его виду, он не сильно радуется путешествиям…
   – Значит, странствует не по собственной воле. Может, его, как лист, срывает с дерева и несет, куда, он и сам не знает. Может, он и в другие времена попадает – мы же его только здесь видим…
   – Но почему он попадает сюда?!
   – А ты не знаешь? При царе эта улица называлась Тверской. Дорога тут в Тверь шла. А про Тверь как говорили: «Тверь – Москвы дверь». Вот бедолага сюда и попадает – прямо через дверь ту самую.
   – А почему на Центральный телеграф?
   – Место тут особое – с огромной энергетикой. Ворота в Кремль. По старине эта улица Въездной называлась. Через нее цари-вельможи, посольства со всего света в Кремль въезжали. Часто прямо вот на этом месте ожидали государеву аудиенцию. Представляешь, сколько народу всех национальностей проезжало-проходило? Тут же триумфальные арки в честь разных побед устанавливали. Рядом с ними люди ликовали, праздновали. Делегации со всех волостей и губерний опять же тут проезжали. Вот место и научилось любого принимать. Со временем из «двери» в мощный «проход» выстроилось. Думаю… – старая актриса осеклась и понизила голос, как заправская заговорщица, – думаю, тут проход из одного времени в другое вполне мог образоваться. Потому-то умные люди и посоветовали именно здесь Центральный телеграф построить. Это же новое слово техники по тем временам было. Объединяющее народы и страны. А вышло объединение не только пространств, но и времени тоже. Представляешь, какая тут сила накоплена, что на переход из одного времени в другое ее хватает!
   Старушка возвела очи к небесам. Я тоже. А когда опустила… старой актрисы, как и давешнего незнакомца, след простыл.
   Я вдруг почувствовала, что совсем продрогла, хоть и одета тепло.
   Да что же это получается?! Сначала один путешественник во времени просит двенадцатый рубль, потом какая-то актриса зубы заговаривает… А может, она тоже не актриса, а путешественница во времени? Только зачем меня-то посвящать во все эти подробности?! Будто мне мало своих загадок и дел!
   Впрочем, нет – ничего этого не может быть! И здание телеграфа совсем не такое уж и старинное – его построили в 1927 году. Этот стиль называется конструктивизм. Впрочем, смотрится здание весьма уместно, из общего старого стиля улицы не выбивается. Напротив, оно весьма впечатляюще, монументально, надежно. Недаром именно отсюда 22 июня 1941 года было передано сообщение о начале войны с фашистами. Впрочем, почему недаром? Потому что здесь место силы, которую можно черпать не только из настоящего, но и из прошлого? А может, даже из будущего?..
   И что только не придет в голову?! Мистика какая-то… Впрочем, зацикливаться мне на ней некогда. Я вздохнула поглубже и побежала к Тверскому бульвару и арбатским переулкам – в свой театральный институт.
   Но видно, день выдался нестандартный. Впрочем, то, что занятия в ГИТИСе затянулись дотемна, – дело обычное. Это же театральный институт, когда ж ему работать, ежели не вечером? Так что возвращалась я часов в девять. Как ни странно, для октября было не холодно, безветренно и как-то умиротворенно. Мне нужно было зайти еще в театр Оперетты. Времени было навалом, спектакль кончался после десяти. Я решила пойти пешком через Тверской бульвар – прогуляться.
   Можно подумать, я забыла о странной встрече у Центрального телеграфа – нет, отлично помнила! Но все же не поняла, что это только начало, первый знак, звоночек. У Гамлета порвалась связь времен, а у меня, напротив, связалась. Узел оказался тугим и все больше затягивался. Только вот я пока об этом не знала и спокойно вступила на дорожку бульвара, начинавшуюся со стороны Никитских ворот.

Свет в старинном окне Тверской бульвар, № 17

   Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее не оказалось ни одного человека, никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.

М. Булгаков.

   Мастер и Маргарита
   Бульвар был освещен. Но свет горел как-то тускло, фонари рассыпались искрами в сухом воздухе и терялись где-то в вышине. Листья уже облетели, и остовы деревьев торчали неустроенно, некрасиво, коряво. На душе стало тревожно. И почему я не поехала на метро? На бульваре не было ни души. Вот странность! Ведь москвичи гуляют здесь в любое время суток и в любую погоду. Так повелось аж с конца XVII века, когда бульвар засадили деревьями и он сразу стал любимым и самым уютным местом Москвы. Его украсили беседками, фонтанчиками, резными мосточками, даже бюсты знаменитых людей поставили. Тут прогуливалась вся аристократическая Москва. А по бокам неспешно ездили кареты, из которых выглядывали юные красотки, прельщая кавалеров. Часто кареты создавали такое столпотворение, что и проехать невозможно.
 

   Тверской бульвар в 1825 г.
 

   Тверской бульвар
 
   Потом, конечно, аристократизм бульвара ушел в прошлое. В середине XIX века здесь уже гуляли купцы с женами, чадами и домочадцами, потом разночинная молодежь. Беседки и фонтанчики пришли в упадок, мосточки развалились. Бюсты разбили хулиганы. Остались только лавочки, но теперь на них восседали не дамы в прелестных платьях и меховых накидках, а кучковались фабричные, мастеровые, горничные. Все дружно грызли семечки, заплевывая дорожки и газоны вокруг. Правда, в ХХ веке на бульваре возникло несколько театров и атмосфера снова стала культурной. В 1914 году в доме № 23 открылся легендарный Камерный театр великого режиссера Александра Таирова, где блистала последняя великая трагическая актриса России Алиса Георгиевна Коонен. Вся жизнь этого театра наполнена легендами и преданиями, оглушительной славой и поклонением. Но и закончилась она ужасно. А как еще могла закончиться жизнь истинных гениев?! Режиссера Таирова советская власть третировала всю жизнь. В конце концов у него отняли театр, а самого Таирова спровадили в сумасшедший дом, после чего он и умер. Его жена, великая Алиса Коонен, прожила еще четверть века в полном забвении. Трагическая актриса, у которой отняли весь смысл жизни, была задвинута в крошечную квартирку как ненужная вещь. Ужас…
   А в 1935 году на Тверском в доме № 13 открылся не менее легендарный Еврейский театр, которым руководил опять же не менее великий режиссер и актер, трагик Соломон Михоэлс. Его король Лир навсегда признан в театральном мире лучшим воплощением этого шекспировского образа. Во время Великой Отечественной войны Михоэлс организовал всемирный Еврейский антифашистский комитет, собирал средства для борьбы с фашизмом в Европе и США. Собрал миллионы пожертвованных долларов. И чем его отблагодарили? Хотя чем вообще могло кончиться театральное счастье, начатое в доме № 13?!
 

   Здание МХАТа им. Горького
 
   Наш великий вождь народов однажды, вытряхнув своей иссохшей рукой табак из знаменитой трубки, решил, что и бедного Михоэлса пора вытряхнуть из жизни – слишком уж велики стали его влияние и известность в стране и мире. Словом, в 1948 году Соломон Михоэлс разбился на машине где-то под Минском. Похороны в Москве были наипышнейшими. Только народ все равно шептался: великого актера убрали по приказу сверху.
   В 1973 году по правой стороне бульвара (дом № 22) выстроили новое здание для МХАТа. Практически никто уже и не помнил, что место это тоже овеяно старинной романтической легендой, только не трагической, как другие дома, а любовной.
   В начале ХIХ века здесь находилась усадьба помещика Кологривова. Его жена Прасковья Юрьевна закатывала те самые пышные балы, о которых Грибоедов написал в «Горе от ума»:

 
Балы дает, нельзя богаче,
От Рождества и до Поста,
И летом праздники на даче.
 

   Великий драматург даже вывел Кологривову (между прочим, родственницу) в лице пресловутой Татьяны Юрьевны.
   Правда, потом Кологривовы поиздержались и стали сдавать свою усадьбу внаем. Часто ее снимал для платных балов лучший танцмейстер Москвы – учитель танцев Петр Йогель, чтобы показать своих воспитанниц. На одном из таких детских балов 23 апреля 1827 года поэт Пушкин и встретил юную Натали, свою будущую супругу Наталью Николаевну Гончарову. Помните в «Онегине»: