Страница:
– Пробный контакт, – неожиданно мягко улыбнулась Лёшкина невеста. – Как ощущения?
Дим поискал слово:
– Несравненно. – Из всех пришедших на ум этот вариант был наиболее… приличным. Ну и чувства отражал, само собой. – А цель?
Феникс глянула на Лёшку, как бы прося помощи. Тот чуть нахмурился:
– Ты никаких изменений не чувствуешь?
Изменений в сравнении с чем? Хотя, кажется…
Чужая память снова незвано пришла на выручку, мгновенно просканировав тело и предъявив результат. Ошеломительный результат.
– Ты перекачала мне энергию?!
– Ага.
– Так… – Мозг лихорадочно заработал, выстраивая логическую цепочку. – Так.
Будущая родственница улыбнулась:
– Я думаю, что перед новым визитом на Уровни тебе это не помешает?
– Не помешает, ох как не помешает.
С демонами говорить непросто, лучше иметь козырь в запасе. А еще эта энергия… Ощущать энергию кого-то другого приходилось нечасто, но она обычно и воспринималась как чужое, не слишком приятное прикосновение. А сегодняшнее «пополнение» ощущается совсем по-иному. Почти как своя… да что уж там, своя, и весьма мощная, просто очень яркая, искрящаяся. Может ли у силы быть привкус? Может. Во всяком случае, у этой «примеси» он был. Привкус радости, легкости.
Так…
Вадим прищурился:
– Это твоя энергия?
В карих глазах что-то промелькнуло.
– Моя. Не думай, я ни у кого не отнимала. Просто…
– Дим, не спрашивай, – вздохнул Лёш. – Она не имеет права разглашать. Клановые тайны, понимаешь ли.
Так-так, интересно.
– Ты и раньше так могла?
– Самой бы знать, – досадливо шевельнула плечом Лёшкина невеста. – Надоели мне все эти клановые секреты. Подумаешь, тайны за семью печатями!
Кажется, сегодня ее беседа с Хранительницей (так, кажется, зовут их старейшую?) была многоплановой и содержательной. Скорей всего, могла. Просто не имела права. Сказать или сделать? Неважно. Не могла, и все.
А тогда? В той реальности? Если бы тот Вадим знал, что фениксы могут передавать ему энергию, все обернулось бы совсем по-другому. По крайней мере, для фениксов. Конечно, он и сам умел отнимать силы, но это… Дим еще раз попробовал ощущения – очень даже интересные. Альтер эго бы понравилось. И была бы у девушек-фениксов совсем другая работа.
Не подозревая о его мыслях, феникс откинулась назад, в подставленные руки Лёшки, с явным удовольствием вызвала нож и принялась разминать пальцы. На смуглом лице заиграли серебряные блики.
Снова как тогда.
Не сейчас! Дим придержал чужую память, не давая себе «провалиться». У него даже методика уже вырабатываться стала. Вытащить блокнот (шар хорош, но его всюду с собой не поносишь) и набросать что-нибудь отвлеченное. Какую-нибудь пословицу в переводе на немецкий или испанский, схему, список. Что угодно, что поможет сосредоточиться.
Тихо, тихо. Потом. Кстати, вот вам еще один несомненный плюс от этой памяти. Лёшева невеста, которую он раньше подозревал демон знает в чем, стала ясной и понятной, как янтарь. Теперь он спокойно доверит ей и Лёшку, и семейные секреты, и даже своих будущих детей. Если они, конечно, будут…
– У Марианны, кстати, есть наметка на одного демона. Дим, хочешь попробовать, как это – швыряться демонскими файерами?
Карандаш дрогнул в руке, пропоров страницу.
– Что? Ты серьезно?
Только демонских сил ему не хватает для полного счастья!
Лина спрятала нож. Не спрятала, а растворила в ладони, легко и быстро. Был нож – и нет его. И покусала губу, кажется, на что-то решаясь.
– Слушай, я, наверное, опять нарушу эти чертовы правила, но вообще-то при передаче магии феникс сжигает все инородные примеси.
– Поясни.
– Понимаешь, магия ведь, в общем, нейтральна. Это мы ее перерабатываем в светлое-темное. Ну так вот, если на магию объекта наложено что-то типа заряда или смертных проклятий, то это в Пламени феникса сгорает. Тебе достается лишь сама способность. Понимаешь? Я думаю, именно поэтому та я… ну, из прошлого варианта реальности… словом, не заразилась. Наверное, Пламя спалило и это дайи, чем бы оно ни было.
Братья переглянулись. Когда-то друзья прозвали их за это близняшками. Неважно, кто был рядом – демоны, преподаватели или симпатичные девчонки, но при любой проблеме братцы тут же сцеплялись взглядами…
Вот и Лина сейчас застыла на диване, с интересом приглядываясь к этому обмену. А потом обе пары глаз уставились на нее.
– Погоди, Лина, – вдруг очень мягко проговорил Лёш. – Ты что сейчас сказала?
Разошлись они уже далеко за полночь. Когда Лина поймала себя на том, что автоматически отвечает «не знаю» уже на любой вопрос. Привыкла за последние полтора часа. После ее признания и Лёшкиного вопроса Дим вцепился в нее так, что Лина почувствовала себя информкристаллом в руках зубрилы Беллы. Или орехом в зубах у белки. Соловьева-старшего интересовало все: как именно очищается магия в Пламени феникса, и можно ли говорить о стопроцентной гарантии этого «очищения», да какая статистика имеется в клане на этот счет, и что говорит об этом Хранительница… Да ясно, что впрямую ничего не говорит, но хоть намеки были?
Новая встреча с Хранительницей назревала быстро и неотвратимо, как эпидемия сезонного гриппа. Когда Лина в двадцатый раз расписалась в собственном невежестве, Вадим отстал, но ненадолго. Сначала его остро заинтересовали доступные способности – мол, что именно можно получить таким нетрадиционным способом? Ах, все? Очень интересно.
А она обсуждала это с другими фениксами? Ах, с Марианной… С Марианной Фуэго? Девушкой с гаремом из «всего четыреста»? С каким гаремом? Да, действительно, пока у нее нет никакого гарема. А если все хорошо получится, то и не будет. Пока Лина переваривала сообщение о возможном гареме подруги (и особенно – о его размерах!), Дим уже интересовался, как поживает Анжелика Жар и нельзя ли ее пригласить в гости и кое с кем познакомить? С кем? Ну, с одним парнем. Кандидатом в Избранники. Шутит? Конечно, шутит.
Странно, Дим был каким-то непривычно веселым, даже улыбался. Но притом Лину не оставляло ощущение, что на самом деле за этим весельем что-то кроется. Дим то ли что-то просчитывает, то ли чего-то опасается. А потом улыбка погасла, и шутки кончились.
– Что ж, все это очень интересно, но…
– Дим, без «но», – тихо проговорил Лёш. – Брать чужую силу неэтично, не спорю, только альтернатива-то, сам знаешь – полный саркофаг.
«Гроб то есть», – услужливо перевел внутренний голос.
«Без тебя знаю, умник!»
И снова на комнату навалилась тишина – плотная, знобкая какая-то.
Взгляд Вадима утратил всякий намек на веселье и ощутимо потяжелел.
– Это мне кто говорит?
– Я говорю. – Младший брат не отвел взгляда. – Дим, выбора нет. Хочешь, расскажу, что будет дальше, если ты откажешься? Барьер протянет еще от силы несколько месяцев. Перестроить его мы не можем, можем только перезамкнуть уже на себя. Тогда он просуществует еще лет пять – семь, пока не кончится и наша энергия. А потом дай-имоны все равно рухнут на головы нашим… Кого ты выдвинешь с ними драться? Координаторов? Они без Источника еле тянут общую охрану. Дай-имоны выжгут их в первый же месяц. Демонов? Без главы демоны скорей перебьют друг друга, чем сплотятся против чужаков. Нейтральных? Светлых? Молодежь зеленую? Людей? Дим… черт, сам не верю, что это говорю. Но не до этики же… сейчас, по крайней мере.
«Сейчас начнут проскакивать искры», – отчего-то подумалось фениксу. Обстановка и вправду смахивала на предгрозовую.
– Я тоже не верю. Что, хочешь повторения пройденного? Сначала магию отобрать, потом «построить» людей, а там и до Темного Повелителя недалеко!
– Повелитель… – медленно проговорил Лёш. Так, словно пробовал на вкус смутно знакомое слово. – Повелитель… Нет, Дим. Не думаю. Я тебе верю.
– Спасибо. А я вот себе – нет. Понимаешь?
Да чего тут не понять. Тут, кажется, даже колибри уразумеет. Что поделать, все на земле и под ней чего-то боятся, так уж устроены люди – нелюди. Страху можно поддаться, страх можно преодолеть, но он есть обязательно. Даже у очень храбрых. И похоже, самый большой страх Вадима – податься в Темные Властелины. Да, видно много всякого на совести повисло.
– После всего не веришь? – через силу улыбнулся младший Соловьев. – Нет, Дим, в Темные Повелители ты уже не годишься. Я тебя слышу. И верю.
Тихо в комнате. Даже рыбки перестали возиться под своим покрывалом и шепотом негодовать на бессердечных хозяев. Шелестят листья за открытым окном. Сошлись взгляды братьев в полутемной гостиной.
– Что, по-другому никак?
– Предложи вариант. Я уже по-всякому думал. Нам нужны или станции, или барьер. Барьер сейчас никому не под силу, а для станций нужно место от людей и силы от магов. Дим, послушай…
– Подождите, – вмешалась Лина. – О чем спор-то? Мы ведь никого убивать не собираемся? А магия… магия, если ее не отобрать целиком, потом восстановится. Так что Дим просто «берет взаймы». Временно.
Лина заметила, как враз оттаяло лицо Лёша. Вадим выдохнул и почти улыбнулся.
Напряженность мгновенно угасла.
И следующие часы были исполнены мирного сотрудничества и замечательного трудолюбия в подборе кандидатов на магическое «донорство».
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Дим поискал слово:
– Несравненно. – Из всех пришедших на ум этот вариант был наиболее… приличным. Ну и чувства отражал, само собой. – А цель?
Феникс глянула на Лёшку, как бы прося помощи. Тот чуть нахмурился:
– Ты никаких изменений не чувствуешь?
Изменений в сравнении с чем? Хотя, кажется…
Чужая память снова незвано пришла на выручку, мгновенно просканировав тело и предъявив результат. Ошеломительный результат.
– Ты перекачала мне энергию?!
– Ага.
– Так… – Мозг лихорадочно заработал, выстраивая логическую цепочку. – Так.
Будущая родственница улыбнулась:
– Я думаю, что перед новым визитом на Уровни тебе это не помешает?
– Не помешает, ох как не помешает.
С демонами говорить непросто, лучше иметь козырь в запасе. А еще эта энергия… Ощущать энергию кого-то другого приходилось нечасто, но она обычно и воспринималась как чужое, не слишком приятное прикосновение. А сегодняшнее «пополнение» ощущается совсем по-иному. Почти как своя… да что уж там, своя, и весьма мощная, просто очень яркая, искрящаяся. Может ли у силы быть привкус? Может. Во всяком случае, у этой «примеси» он был. Привкус радости, легкости.
Так…
Вадим прищурился:
– Это твоя энергия?
В карих глазах что-то промелькнуло.
– Моя. Не думай, я ни у кого не отнимала. Просто…
– Дим, не спрашивай, – вздохнул Лёш. – Она не имеет права разглашать. Клановые тайны, понимаешь ли.
Так-так, интересно.
– Ты и раньше так могла?
– Самой бы знать, – досадливо шевельнула плечом Лёшкина невеста. – Надоели мне все эти клановые секреты. Подумаешь, тайны за семью печатями!
Кажется, сегодня ее беседа с Хранительницей (так, кажется, зовут их старейшую?) была многоплановой и содержательной. Скорей всего, могла. Просто не имела права. Сказать или сделать? Неважно. Не могла, и все.
А тогда? В той реальности? Если бы тот Вадим знал, что фениксы могут передавать ему энергию, все обернулось бы совсем по-другому. По крайней мере, для фениксов. Конечно, он и сам умел отнимать силы, но это… Дим еще раз попробовал ощущения – очень даже интересные. Альтер эго бы понравилось. И была бы у девушек-фениксов совсем другая работа.
Не подозревая о его мыслях, феникс откинулась назад, в подставленные руки Лёшки, с явным удовольствием вызвала нож и принялась разминать пальцы. На смуглом лице заиграли серебряные блики.
Снова как тогда.
Не сейчас! Дим придержал чужую память, не давая себе «провалиться». У него даже методика уже вырабатываться стала. Вытащить блокнот (шар хорош, но его всюду с собой не поносишь) и набросать что-нибудь отвлеченное. Какую-нибудь пословицу в переводе на немецкий или испанский, схему, список. Что угодно, что поможет сосредоточиться.
Тихо, тихо. Потом. Кстати, вот вам еще один несомненный плюс от этой памяти. Лёшева невеста, которую он раньше подозревал демон знает в чем, стала ясной и понятной, как янтарь. Теперь он спокойно доверит ей и Лёшку, и семейные секреты, и даже своих будущих детей. Если они, конечно, будут…
– У Марианны, кстати, есть наметка на одного демона. Дим, хочешь попробовать, как это – швыряться демонскими файерами?
Карандаш дрогнул в руке, пропоров страницу.
– Что? Ты серьезно?
Только демонских сил ему не хватает для полного счастья!
Лина спрятала нож. Не спрятала, а растворила в ладони, легко и быстро. Был нож – и нет его. И покусала губу, кажется, на что-то решаясь.
– Слушай, я, наверное, опять нарушу эти чертовы правила, но вообще-то при передаче магии феникс сжигает все инородные примеси.
– Поясни.
– Понимаешь, магия ведь, в общем, нейтральна. Это мы ее перерабатываем в светлое-темное. Ну так вот, если на магию объекта наложено что-то типа заряда или смертных проклятий, то это в Пламени феникса сгорает. Тебе достается лишь сама способность. Понимаешь? Я думаю, именно поэтому та я… ну, из прошлого варианта реальности… словом, не заразилась. Наверное, Пламя спалило и это дайи, чем бы оно ни было.
Братья переглянулись. Когда-то друзья прозвали их за это близняшками. Неважно, кто был рядом – демоны, преподаватели или симпатичные девчонки, но при любой проблеме братцы тут же сцеплялись взглядами…
Вот и Лина сейчас застыла на диване, с интересом приглядываясь к этому обмену. А потом обе пары глаз уставились на нее.
– Погоди, Лина, – вдруг очень мягко проговорил Лёш. – Ты что сейчас сказала?
Разошлись они уже далеко за полночь. Когда Лина поймала себя на том, что автоматически отвечает «не знаю» уже на любой вопрос. Привыкла за последние полтора часа. После ее признания и Лёшкиного вопроса Дим вцепился в нее так, что Лина почувствовала себя информкристаллом в руках зубрилы Беллы. Или орехом в зубах у белки. Соловьева-старшего интересовало все: как именно очищается магия в Пламени феникса, и можно ли говорить о стопроцентной гарантии этого «очищения», да какая статистика имеется в клане на этот счет, и что говорит об этом Хранительница… Да ясно, что впрямую ничего не говорит, но хоть намеки были?
Новая встреча с Хранительницей назревала быстро и неотвратимо, как эпидемия сезонного гриппа. Когда Лина в двадцатый раз расписалась в собственном невежестве, Вадим отстал, но ненадолго. Сначала его остро заинтересовали доступные способности – мол, что именно можно получить таким нетрадиционным способом? Ах, все? Очень интересно.
А она обсуждала это с другими фениксами? Ах, с Марианной… С Марианной Фуэго? Девушкой с гаремом из «всего четыреста»? С каким гаремом? Да, действительно, пока у нее нет никакого гарема. А если все хорошо получится, то и не будет. Пока Лина переваривала сообщение о возможном гареме подруги (и особенно – о его размерах!), Дим уже интересовался, как поживает Анжелика Жар и нельзя ли ее пригласить в гости и кое с кем познакомить? С кем? Ну, с одним парнем. Кандидатом в Избранники. Шутит? Конечно, шутит.
Странно, Дим был каким-то непривычно веселым, даже улыбался. Но притом Лину не оставляло ощущение, что на самом деле за этим весельем что-то кроется. Дим то ли что-то просчитывает, то ли чего-то опасается. А потом улыбка погасла, и шутки кончились.
– Что ж, все это очень интересно, но…
– Дим, без «но», – тихо проговорил Лёш. – Брать чужую силу неэтично, не спорю, только альтернатива-то, сам знаешь – полный саркофаг.
«Гроб то есть», – услужливо перевел внутренний голос.
«Без тебя знаю, умник!»
И снова на комнату навалилась тишина – плотная, знобкая какая-то.
Взгляд Вадима утратил всякий намек на веселье и ощутимо потяжелел.
– Это мне кто говорит?
– Я говорю. – Младший брат не отвел взгляда. – Дим, выбора нет. Хочешь, расскажу, что будет дальше, если ты откажешься? Барьер протянет еще от силы несколько месяцев. Перестроить его мы не можем, можем только перезамкнуть уже на себя. Тогда он просуществует еще лет пять – семь, пока не кончится и наша энергия. А потом дай-имоны все равно рухнут на головы нашим… Кого ты выдвинешь с ними драться? Координаторов? Они без Источника еле тянут общую охрану. Дай-имоны выжгут их в первый же месяц. Демонов? Без главы демоны скорей перебьют друг друга, чем сплотятся против чужаков. Нейтральных? Светлых? Молодежь зеленую? Людей? Дим… черт, сам не верю, что это говорю. Но не до этики же… сейчас, по крайней мере.
«Сейчас начнут проскакивать искры», – отчего-то подумалось фениксу. Обстановка и вправду смахивала на предгрозовую.
– Я тоже не верю. Что, хочешь повторения пройденного? Сначала магию отобрать, потом «построить» людей, а там и до Темного Повелителя недалеко!
– Повелитель… – медленно проговорил Лёш. Так, словно пробовал на вкус смутно знакомое слово. – Повелитель… Нет, Дим. Не думаю. Я тебе верю.
– Спасибо. А я вот себе – нет. Понимаешь?
Да чего тут не понять. Тут, кажется, даже колибри уразумеет. Что поделать, все на земле и под ней чего-то боятся, так уж устроены люди – нелюди. Страху можно поддаться, страх можно преодолеть, но он есть обязательно. Даже у очень храбрых. И похоже, самый большой страх Вадима – податься в Темные Властелины. Да, видно много всякого на совести повисло.
– После всего не веришь? – через силу улыбнулся младший Соловьев. – Нет, Дим, в Темные Повелители ты уже не годишься. Я тебя слышу. И верю.
Тихо в комнате. Даже рыбки перестали возиться под своим покрывалом и шепотом негодовать на бессердечных хозяев. Шелестят листья за открытым окном. Сошлись взгляды братьев в полутемной гостиной.
– Что, по-другому никак?
– Предложи вариант. Я уже по-всякому думал. Нам нужны или станции, или барьер. Барьер сейчас никому не под силу, а для станций нужно место от людей и силы от магов. Дим, послушай…
– Подождите, – вмешалась Лина. – О чем спор-то? Мы ведь никого убивать не собираемся? А магия… магия, если ее не отобрать целиком, потом восстановится. Так что Дим просто «берет взаймы». Временно.
Лина заметила, как враз оттаяло лицо Лёша. Вадим выдохнул и почти улыбнулся.
Напряженность мгновенно угасла.
И следующие часы были исполнены мирного сотрудничества и замечательного трудолюбия в подборе кандидатов на магическое «донорство».
Глава 6
Если можешь – защити
Странно, почему Пламя сменило цвет? Вместо привычной пляски золотисто-оранжевых языков на площадке извивались багровые змеи с синеватым оттенком. От этого в пещере было полутемно, неприветливо, и стены казались грязно-красными, словно их измазали кровью.
Что случилось?
Недремлющее чувство опасности толкнуло в руки пару ножей и заставило ступать тихо-тихо, неслышно.
Что-то случилось.
Пламя зло плясало, выстреливая снопами багряных искр, и приближаться к нему почему-то не хотелось.
Что-то не так. Что-то не… Нет!
Сначала показалось, что Анна просто решила свернуть свой любимый ковер, а потом в глаза бросилась волна седых волос, красных… очень красных… и не от Пламени.
Хранительница лежала на полу – непривычно маленькая, с неловко подогнутой рукой. Точно она пыталась защититься и не успела. Анна, Анна… Бабушка… Чувствуя, как сжимается горло, феникс присела рядом, уже зная, что увидит. Он был совсем маленький, этот колышек. И попал точно в сердце, в ту самую точку, мгновенно остановив кровоток. Иначе она уже сгорела бы. Сейчас тело начнет гореть, как только его вытащишь. Но пока нельзя. Смерть Хранительницы Пламени надо засвидетельствовать. Надо кого-то позвать…
– Вот она! – резанул воздух злой голос.
Лина рывком обернулась… и поняла, что вопрос о том, кого позвать свидетельствовать о смерти Хранительницы, потерял актуальность. «Кто-нибудь» уже пришел. И не один. Перекрывая выход из пещеры, у гранитного проема стояли четверо фениксов… нет, пятеро… шестеро… семеро… Они телепортировались одна за другой, и смотрели на нее, замершую у тела Анны.
– Убийца!
Преисподняя!
Лина встречается взглядами со своим обвинителем. С обвинительницей. Что ж ты так со мной, мама…
Мама. И кто мог поднять руку на Анну так, чтобы… Мама?
«Это ты. Это ведь ты. За что, мама?»
«Она мне мешала. Как и ты».
«Я догадалась».
«Я знаю. Но ты об этом уже никому не расскажешь».
– Убийца! Убийца! Казнить на месте!
За спиной ревет Пламя, от входа надвигаются фениксы, два ножа уже торчат в плече, от третьего остается царапина на щеке – едва успела увернуться, и воздух блестит от брошенных клинков. Ни минуты нет, чтобы попробовать сказать правду, ни секунды…
– Лина, беги!
Откуда в этом кровавом безумии взялся Лёш, Лина не успела заметить. Зато успела увидеть, как разом три ножа находят цель. Как Лёш падает и на его рубашке расцветают багряно-черные хризантемы. Она видит, как мать вытягивает из него, еще живого, магию… как гаснут его глаза…
Нет! Нет…
Лина резко села, задушив собственный мучительный крик. Лёш, нет!.. ох…
– Лина, что ты?..
Лёш был живой. Совершенно живой, довольно взъерошенный, очень теплый и сонный. И лежал он не на каменном полу далекой пещеры, а на постели в собственной комнате. И сонно щурил зеленые глаза.
– Тебе плохо?
Целую секунду она смотрела на его лицо – живое, живое, живое! – на светлые стены с рисунками-набросками и осознавала, что никаких пещер и никакого побагровевшего Пламени здесь нет. И фениксов тоже. Приснится же такое…
Рядом зашевелился и сел Лёш. Будущий муж, если верить Анне и Алексу. Очень захотелось его коснуться. Просто очень, даже пришлось придержать руки при себе. Но догадается же! Что, будешь ему объяснять: так, мол, и так, милый, я просто хочу убедиться, что ты живой.
А маг-эмпат, кажется, и правда «догадался».
– Приснилось что-то? – Лёш сам приобнял ее за плечи.
– Ты… ты почему проснулся?
– От тебя такая волна пошла, что мой блок сдвинуло.
– Кошмар приснился, – выдохнула Лина, инстинктивно придвигаясь поближе. Ну вот честное слово, руки сами обвили шею Лёша, и голова сама наклоняется к плечу, и, уловив биение родного сердца, стихает тревога…
Но спустя час, когда Лёш уже спал, Лина тихо встала с постели и, второпях одевшись, шагнула в телепорт. Сон ей не понравился. Очень. Если только мать на самом деле задумала убрать помеху, родство ее не остановит.
Если только…
Нет, в пещере все было в порядке.
Золотистое Пламя мирно вилось на площадке и радостно вскинулось, завидев нежданую гостью. Хорошо… Еще лучше, что Анна тоже была жива и здорова. И мирно спала в своем «Скальном приюте». Приют был за Пламенем, так что до прабабушки вряд ли кто доберется. По крайней мере, сегодня. Завтра надо поговорить с Марианной. Пусть дежурство какое-то организуют. Марианна, Анжелика, Елена. Мало нас. И Анне надо сказать. А на всякий случай подстрахуемся. Времени, конечно, нет, но…
Феникс оживленно курлыкнул – ему нежданный контакт был очень даже по душе. Общительный ты мой…
Лина присела у огня. Вздохнула, собираясь с силами. И протянула в Пламя обе руки.
Охххх…
Пламя скользнуло-плеснулось, руки обдало жаром, в лицо дохнуло теплом. Точно чьи-то ласковые ладони тронули щеки, погладили по волосам, и захотелось закрыть глаза, отдохнуть, отдаться моменту… ни о чем не думать.
Пламя, наш исток. Наш дар, наше проклятье. Анна когда-то рассказывала, что оно разумное и может понять то, чего ты хочешь. Раньше я в это верила. Потом нет. А сейчас мне и правда остается поверить, потому что нам нужна помощь. Вся помощь, которую можно добыть.
Прошу тебя.
Защити Хранительницу.
Пламя затрепетало, словно понимая. Может быть, правда? Лина закрыла глаза, снова вызвав видение багрового огня, замершей на полу фигуры с неловко подвернутой рукой, крохотного колышка…
Если можешь – защити.
Прошу…
И может, почудилось – но на грани слышимости кто-то шепнул:
– Да…
Достойно начатая и надлежащим образом продолженная ночь завершилась соответствующе. То есть нервно.
Когда успокоенная общением с Пламенем и тихим дыханием Лёша феникс под утро уснула, ее уже не мучили никакие кошмары. Наоборот, сны были полны умиротворения и даже романтики. Что и повлияло, наверное.
Когда ее тронули за плечо, романтически настроенная Лина сонно потянулась и, не открывая глаз, поймала руку… И, уже поднесши к самому лицу, осознала, что рука в общем-то не та. Ни по очертаниям, ни по ощущениям.
Мысленно дав себе пинка, девушка распахнула глаза и столкнулась взглядами с Александром.
Трыб ххыуцу! Более приличных выражений в этот момент у феникса не нашлось. Да и те пришлось проглотить – рядом стоял потенциальный свекор, причем Светлый. У фениксов понятия «свекор» не было, но, д-демон, перед Координатором светиться в таком виде было еще веселей!
– Доброе утро. – Александр деликатно отвел взгляд и, внимательно разглядывая что-то на потолке, несколько виновато сообщил, что запрошенное Лёшем разрешение получено и он может ее сопроводить.
– Куда? – несколько обалдело переспросила Лина, которая о разрешении вообще первый раз слышала и никуда сегодня не собиралась. Вернее, собиралась, но… но при чем тут Александр?! Он вообще в последнее время дома бывает не чаще дождя, пропадает в Своде Небес от рассвета до рассвета.
– Лёш тебе не сказал?
– О чем? – Беглый взгляд на вторую подушку позволил убедиться, что никакими магами-эмпатами там и не пахнет. Лёш испарился незаметно и бесследно, как шоколадка, оставленная в компании детей.
– Он подал прошение в Свод, чтобы тебе разрешили ознакомиться с архивами…
– Что?!
Бессовестный любимый, значит, решил придержать ее в архивах? Подальше от сражений? Ах ты, ведьмак эмпатический!
– С документами, которые касаются прошлого фениксов…
Что случилось?
Недремлющее чувство опасности толкнуло в руки пару ножей и заставило ступать тихо-тихо, неслышно.
Что-то случилось.
Пламя зло плясало, выстреливая снопами багряных искр, и приближаться к нему почему-то не хотелось.
Что-то не так. Что-то не… Нет!
Сначала показалось, что Анна просто решила свернуть свой любимый ковер, а потом в глаза бросилась волна седых волос, красных… очень красных… и не от Пламени.
Хранительница лежала на полу – непривычно маленькая, с неловко подогнутой рукой. Точно она пыталась защититься и не успела. Анна, Анна… Бабушка… Чувствуя, как сжимается горло, феникс присела рядом, уже зная, что увидит. Он был совсем маленький, этот колышек. И попал точно в сердце, в ту самую точку, мгновенно остановив кровоток. Иначе она уже сгорела бы. Сейчас тело начнет гореть, как только его вытащишь. Но пока нельзя. Смерть Хранительницы Пламени надо засвидетельствовать. Надо кого-то позвать…
– Вот она! – резанул воздух злой голос.
Лина рывком обернулась… и поняла, что вопрос о том, кого позвать свидетельствовать о смерти Хранительницы, потерял актуальность. «Кто-нибудь» уже пришел. И не один. Перекрывая выход из пещеры, у гранитного проема стояли четверо фениксов… нет, пятеро… шестеро… семеро… Они телепортировались одна за другой, и смотрели на нее, замершую у тела Анны.
– Убийца!
Преисподняя!
Лина встречается взглядами со своим обвинителем. С обвинительницей. Что ж ты так со мной, мама…
Мама. И кто мог поднять руку на Анну так, чтобы… Мама?
«Это ты. Это ведь ты. За что, мама?»
«Она мне мешала. Как и ты».
«Я догадалась».
«Я знаю. Но ты об этом уже никому не расскажешь».
– Убийца! Убийца! Казнить на месте!
За спиной ревет Пламя, от входа надвигаются фениксы, два ножа уже торчат в плече, от третьего остается царапина на щеке – едва успела увернуться, и воздух блестит от брошенных клинков. Ни минуты нет, чтобы попробовать сказать правду, ни секунды…
– Лина, беги!
Откуда в этом кровавом безумии взялся Лёш, Лина не успела заметить. Зато успела увидеть, как разом три ножа находят цель. Как Лёш падает и на его рубашке расцветают багряно-черные хризантемы. Она видит, как мать вытягивает из него, еще живого, магию… как гаснут его глаза…
Нет! Нет…
Лина резко села, задушив собственный мучительный крик. Лёш, нет!.. ох…
– Лина, что ты?..
Лёш был живой. Совершенно живой, довольно взъерошенный, очень теплый и сонный. И лежал он не на каменном полу далекой пещеры, а на постели в собственной комнате. И сонно щурил зеленые глаза.
– Тебе плохо?
Целую секунду она смотрела на его лицо – живое, живое, живое! – на светлые стены с рисунками-набросками и осознавала, что никаких пещер и никакого побагровевшего Пламени здесь нет. И фениксов тоже. Приснится же такое…
Рядом зашевелился и сел Лёш. Будущий муж, если верить Анне и Алексу. Очень захотелось его коснуться. Просто очень, даже пришлось придержать руки при себе. Но догадается же! Что, будешь ему объяснять: так, мол, и так, милый, я просто хочу убедиться, что ты живой.
А маг-эмпат, кажется, и правда «догадался».
– Приснилось что-то? – Лёш сам приобнял ее за плечи.
– Ты… ты почему проснулся?
– От тебя такая волна пошла, что мой блок сдвинуло.
– Кошмар приснился, – выдохнула Лина, инстинктивно придвигаясь поближе. Ну вот честное слово, руки сами обвили шею Лёша, и голова сама наклоняется к плечу, и, уловив биение родного сердца, стихает тревога…
Но спустя час, когда Лёш уже спал, Лина тихо встала с постели и, второпях одевшись, шагнула в телепорт. Сон ей не понравился. Очень. Если только мать на самом деле задумала убрать помеху, родство ее не остановит.
Если только…
Нет, в пещере все было в порядке.
Золотистое Пламя мирно вилось на площадке и радостно вскинулось, завидев нежданую гостью. Хорошо… Еще лучше, что Анна тоже была жива и здорова. И мирно спала в своем «Скальном приюте». Приют был за Пламенем, так что до прабабушки вряд ли кто доберется. По крайней мере, сегодня. Завтра надо поговорить с Марианной. Пусть дежурство какое-то организуют. Марианна, Анжелика, Елена. Мало нас. И Анне надо сказать. А на всякий случай подстрахуемся. Времени, конечно, нет, но…
Феникс оживленно курлыкнул – ему нежданный контакт был очень даже по душе. Общительный ты мой…
Лина присела у огня. Вздохнула, собираясь с силами. И протянула в Пламя обе руки.
Охххх…
Пламя скользнуло-плеснулось, руки обдало жаром, в лицо дохнуло теплом. Точно чьи-то ласковые ладони тронули щеки, погладили по волосам, и захотелось закрыть глаза, отдохнуть, отдаться моменту… ни о чем не думать.
Пламя, наш исток. Наш дар, наше проклятье. Анна когда-то рассказывала, что оно разумное и может понять то, чего ты хочешь. Раньше я в это верила. Потом нет. А сейчас мне и правда остается поверить, потому что нам нужна помощь. Вся помощь, которую можно добыть.
Прошу тебя.
Защити Хранительницу.
Пламя затрепетало, словно понимая. Может быть, правда? Лина закрыла глаза, снова вызвав видение багрового огня, замершей на полу фигуры с неловко подвернутой рукой, крохотного колышка…
Если можешь – защити.
Прошу…
И может, почудилось – но на грани слышимости кто-то шепнул:
– Да…
Достойно начатая и надлежащим образом продолженная ночь завершилась соответствующе. То есть нервно.
Когда успокоенная общением с Пламенем и тихим дыханием Лёша феникс под утро уснула, ее уже не мучили никакие кошмары. Наоборот, сны были полны умиротворения и даже романтики. Что и повлияло, наверное.
Когда ее тронули за плечо, романтически настроенная Лина сонно потянулась и, не открывая глаз, поймала руку… И, уже поднесши к самому лицу, осознала, что рука в общем-то не та. Ни по очертаниям, ни по ощущениям.
Мысленно дав себе пинка, девушка распахнула глаза и столкнулась взглядами с Александром.
Трыб ххыуцу! Более приличных выражений в этот момент у феникса не нашлось. Да и те пришлось проглотить – рядом стоял потенциальный свекор, причем Светлый. У фениксов понятия «свекор» не было, но, д-демон, перед Координатором светиться в таком виде было еще веселей!
– Доброе утро. – Александр деликатно отвел взгляд и, внимательно разглядывая что-то на потолке, несколько виновато сообщил, что запрошенное Лёшем разрешение получено и он может ее сопроводить.
– Куда? – несколько обалдело переспросила Лина, которая о разрешении вообще первый раз слышала и никуда сегодня не собиралась. Вернее, собиралась, но… но при чем тут Александр?! Он вообще в последнее время дома бывает не чаще дождя, пропадает в Своде Небес от рассвета до рассвета.
– Лёш тебе не сказал?
– О чем? – Беглый взгляд на вторую подушку позволил убедиться, что никакими магами-эмпатами там и не пахнет. Лёш испарился незаметно и бесследно, как шоколадка, оставленная в компании детей.
– Он подал прошение в Свод, чтобы тебе разрешили ознакомиться с архивами…
– Что?!
Бессовестный любимый, значит, решил придержать ее в архивах? Подальше от сражений? Ах ты, ведьмак эмпатический!
– С документами, которые касаются прошлого фениксов…
Глава 7
Предчувствия
Взгляды святых были строгими. Казалось, им нет дела до девчонки, молящей Господа о спасении. Оля поспешно опустила глаза и снова зашептала молитву:
– Господи Иисусе Христе, Боже наш, избави от обольщения близ грядущаго, богомерзкаго злохитраго антихриста; и избави от всех его козней. И укрой духовнаго отца нашего, всех нас, духовных чад его и всех православных христиан, от коварных сетей его в сокровенной пустыне Твоего спасения.
Оля говорила затверженные слова, осеняла себя крестным знаменем, а на душе было темно и тоскливо. За что ей такое тяжкое испытание, за что, Боже? Почему она видит в людях темное? Видит, что сосед Аркадий Викторович подсыпал матери какое-то лекарство нехорошее и отправил в дом престарелых; что Борис, сын почтарки, крал деньги у людей в Екатеринбурге; что новый муж Любы когда-то человека убил… Видит и даже родственников предупреждает, а ей не верят, ненавидят ее за это. Господи, не по силам мне сей дар. Забери его, забери, прошу! Я не могу видеть такое. Откуда столько зла в людях, Боже Всеблагий?
– И не дай нам, Господи, убояться страха диавольскаго паче страха Божия и отступить от Тебе и от Святой Церкви Твоей. Но дай нам, Господи, пострадать и умереть за Имя Твое Святое и Веру Православную, но не отречься от Тебе и не принять печати проклятия антихриста и не поклониться ему. Даждь нам, Господи, день и нощь слезы о грехах наших и пощади нас, Господи, в день Страшного Суда Твоего. Аминь.
Она замерла, надеясь на чудо. Господи, помилуй!
Мимо прошел дед Василий, старичок с соседней улицы, каждый год бесплатно приносивший в школу на первое сентября цветы, и Оля в отчаянии опустила глаза. Не помогло. Дед Василий словно нес в груди большую темную мышь. Это значило, что на его совести как минимум одна человеческая жизнь. Если бы она его коснулась, то увидела бы, где это случилось и когда.
Оля вышла из церкви, забыв снять косынку. Побрела по улице, не поднимая глаз, не замечая жары.
И не замечая, как рыжеволосая девушка, прислонившаяся к дереву у автобусной остановки, окинула ее прицельным взглядом и двинулась следом.
Что-то кольнуло руку. Комар, в полдень? Ведь так жар…
Асфальт взбрыкнул под ногами.
Стало темно.
Мелочь визжала и верещала. Тьфу. Ничего, пока вы кричите, а скоро еще и попляшете.
Чиф затаился тут с утра.
Сначала ждал, пока кинотеатр откроют. Потом – пока набьется побольше народу. Новый фильм-эффект «Тайны пиратских островов» имел успех, и в зал пришли не только зрители с ближайших улиц, но и обитатели детского лагеря отдыха.
Сейчас они все дружно переживали за героев, не подозревая, как скоро им придется переживать за самих себя.
Я вам устрою развлекуху!
Чиф давно баловался огоньком. Сарай соседа, машина директора школы, бабкины книги… Откуда у него способность все поджигать на расстоянии, Чиф не знал. Ни слинявшая неизвестно куда мать, ни папаша, пропавший еще до его рождения, ничего, конечно, сыну не объяснили. А бабка то ли не знала, то ли прикидывалась. Ну и ладно. Словом, Чиф не был в курсе, откуда берутся красивые огненные шары, но пользоваться научился хорошо.
Ну, время!
Сейчас он посчитается с теми, кто гнал его из кино, потому что билета не было!
Чиф раскрыл ладонь, полюбовался, как красиво набухает синевато-белое пламя с прожилками молний, и поднял руку, готовясь запустить его в экран.
Шороха за спиной он не услышал…
– Входи, девочка.
Воздух дрогнул, смазался и словно протаял, выпустив девичью фигуру.
– Вы меня видите?
– Нет, – негромко ответила немолодая индианка, даже не обернувшись. – Просто я знаю, что ты придешь сегодня. Давно знаю.
– Вы видите будущее? – Светловолосая девушка благоразумно замерла. Только глаза любопытно блестели. – Что же тогда не ушли?
– Потому что не должна. Я стара, девочка, но мне жить не надоело. А если я не поделюсь с Белым Владыкой, то скоро над миром взойдет черное солнце.
– И?
– И я умру. И моя семья. И… девочка, ты пришла говорить или помогать? Давай руку.
– Ты сильно провинился, Март.
Демон молча склоняет голову. А что ему остается?
Не надо было навещать Ларсена. Не надо было светиться перед Стражами. Не надо было… или хоть надо было замаскироваться получше!
Это ему уже объяснили. Доступно и качественно. Что ж, Ложа в своем праве, и ему стоит сказать спасибо главе семьи Венте-Оре, что тот вступился и ограничил наказание провинившегося.
– Ты говоришь по-русски?
– Да, патриар.
– Хорошо. Тебе нужно легализоваться в Севастополе. В анклаве. И любым путем – любым! – войти в окружение рода Соловьевых.
– Светлые, Темные?
– Светлые. – Черные глаза патриарха становятся щелями в черноту. – Светлые. Твоя задача наблюдать за сыновьями этого рода. Наш оракул дал предсказание, что один из них, возможно, тот самый Белый Владыка. Не подведи нас еще раз, Март.
– Господи Иисусе Христе, Боже наш, избави от обольщения близ грядущаго, богомерзкаго злохитраго антихриста; и избави от всех его козней. И укрой духовнаго отца нашего, всех нас, духовных чад его и всех православных христиан, от коварных сетей его в сокровенной пустыне Твоего спасения.
Оля говорила затверженные слова, осеняла себя крестным знаменем, а на душе было темно и тоскливо. За что ей такое тяжкое испытание, за что, Боже? Почему она видит в людях темное? Видит, что сосед Аркадий Викторович подсыпал матери какое-то лекарство нехорошее и отправил в дом престарелых; что Борис, сын почтарки, крал деньги у людей в Екатеринбурге; что новый муж Любы когда-то человека убил… Видит и даже родственников предупреждает, а ей не верят, ненавидят ее за это. Господи, не по силам мне сей дар. Забери его, забери, прошу! Я не могу видеть такое. Откуда столько зла в людях, Боже Всеблагий?
– И не дай нам, Господи, убояться страха диавольскаго паче страха Божия и отступить от Тебе и от Святой Церкви Твоей. Но дай нам, Господи, пострадать и умереть за Имя Твое Святое и Веру Православную, но не отречься от Тебе и не принять печати проклятия антихриста и не поклониться ему. Даждь нам, Господи, день и нощь слезы о грехах наших и пощади нас, Господи, в день Страшного Суда Твоего. Аминь.
Она замерла, надеясь на чудо. Господи, помилуй!
Мимо прошел дед Василий, старичок с соседней улицы, каждый год бесплатно приносивший в школу на первое сентября цветы, и Оля в отчаянии опустила глаза. Не помогло. Дед Василий словно нес в груди большую темную мышь. Это значило, что на его совести как минимум одна человеческая жизнь. Если бы она его коснулась, то увидела бы, где это случилось и когда.
Оля вышла из церкви, забыв снять косынку. Побрела по улице, не поднимая глаз, не замечая жары.
И не замечая, как рыжеволосая девушка, прислонившаяся к дереву у автобусной остановки, окинула ее прицельным взглядом и двинулась следом.
Что-то кольнуло руку. Комар, в полдень? Ведь так жар…
Асфальт взбрыкнул под ногами.
Стало темно.
Мелочь визжала и верещала. Тьфу. Ничего, пока вы кричите, а скоро еще и попляшете.
Чиф затаился тут с утра.
Сначала ждал, пока кинотеатр откроют. Потом – пока набьется побольше народу. Новый фильм-эффект «Тайны пиратских островов» имел успех, и в зал пришли не только зрители с ближайших улиц, но и обитатели детского лагеря отдыха.
Сейчас они все дружно переживали за героев, не подозревая, как скоро им придется переживать за самих себя.
Я вам устрою развлекуху!
Чиф давно баловался огоньком. Сарай соседа, машина директора школы, бабкины книги… Откуда у него способность все поджигать на расстоянии, Чиф не знал. Ни слинявшая неизвестно куда мать, ни папаша, пропавший еще до его рождения, ничего, конечно, сыну не объяснили. А бабка то ли не знала, то ли прикидывалась. Ну и ладно. Словом, Чиф не был в курсе, откуда берутся красивые огненные шары, но пользоваться научился хорошо.
Ну, время!
Сейчас он посчитается с теми, кто гнал его из кино, потому что билета не было!
Чиф раскрыл ладонь, полюбовался, как красиво набухает синевато-белое пламя с прожилками молний, и поднял руку, готовясь запустить его в экран.
Шороха за спиной он не услышал…
– Входи, девочка.
Воздух дрогнул, смазался и словно протаял, выпустив девичью фигуру.
– Вы меня видите?
– Нет, – негромко ответила немолодая индианка, даже не обернувшись. – Просто я знаю, что ты придешь сегодня. Давно знаю.
– Вы видите будущее? – Светловолосая девушка благоразумно замерла. Только глаза любопытно блестели. – Что же тогда не ушли?
– Потому что не должна. Я стара, девочка, но мне жить не надоело. А если я не поделюсь с Белым Владыкой, то скоро над миром взойдет черное солнце.
– И?
– И я умру. И моя семья. И… девочка, ты пришла говорить или помогать? Давай руку.
– Ты сильно провинился, Март.
Демон молча склоняет голову. А что ему остается?
Не надо было навещать Ларсена. Не надо было светиться перед Стражами. Не надо было… или хоть надо было замаскироваться получше!
Это ему уже объяснили. Доступно и качественно. Что ж, Ложа в своем праве, и ему стоит сказать спасибо главе семьи Венте-Оре, что тот вступился и ограничил наказание провинившегося.
– Ты говоришь по-русски?
– Да, патриар.
– Хорошо. Тебе нужно легализоваться в Севастополе. В анклаве. И любым путем – любым! – войти в окружение рода Соловьевых.
– Светлые, Темные?
– Светлые. – Черные глаза патриарха становятся щелями в черноту. – Светлые. Твоя задача наблюдать за сыновьями этого рода. Наш оракул дал предсказание, что один из них, возможно, тот самый Белый Владыка. Не подведи нас еще раз, Март.
Глава 8
Монсеньор?
Скандал в травматологии разразился внезапно и бурно.
В роскошный медцентр «Аура», обладающий всеми мыслимыми и немыслимыми средствами диагностики и лечения, знаменитый на весь Севастополь своим сервисом и многообразием услуг (а также немалыми ценами за оные), однажды явилась дама в сопровождении адвоката и с порога выкатила требования компенсации за ущерб. Бывшая пациентка травматологии не сдерживала эмоций, бурно негодуя на то, что ей поставили заведомо неправильный диагноз и даром вытянули кучу денег! Негодование выражалось даже излишне бурно, так что руководство клиники, придравшись к разбитому стеклу, выставило скандалистку вон.
Но они не знали, с кем связались, – вскоре в медцентр явилась целая комиссия по проверке, весьма сурово настроенная.
Комиссия перевернула все сверху донизу и, естественно, нарыла кучу недочетов. В том числе и приписки к счетам за лечение, и заявленные жалобщицей неверные диагнозы, и «мертвые души», исправно получающие зарплату, и завышенные цены на лекарства… Так что ушиб позвоночника у маленького пациента из седьмой палаты, диагностированный недобросовестным эскулапом как неизлечимый перелом, был далеко не самым ярким фактом. А когда ушибы излечиваются, то в этом, господа, нет абсолютно никакого чуда, и скромный психолог-практикант здесь совершенно ни при чем…
И вообще, если в детском отделении внезапно пошли на поправку четверо больных с лейкемией, двое с пороком сердца и один с тяжелой травмой черепа, то незачем искать здесь чудеса – в жизни всякое бывает…
Вадим с легким сердцем закрыл за собой дверь медцентра. Мальчишка снова сможет бегать в саду со своей собакой, и это правильно. Координаторы сколько угодно могут твердить про конспирацию и Соглашение, но если покой магов купить такой ценой… да катись оно к демонам, это спокойствие. И конспирация.
Дим о своем поступке не жалел.
Прежде чем подаваться в спасители мира, стоит помочь сначала тем, кто этого самого спасения может просто не дождаться.
Конечно, в следующий раз придется придумывать что-то другое. С мошенничеством главврача ему просто повезло. Но будет жив – придумает. Жаль, что сейчас нельзя помочь другим – в других городах, в других странах. Везде есть много детей, покалеченных по взрослой дурости и беспечности. Ничего. Буду жив – сумею и это. Соглашению так и так конец.
Буду жив…
– Вадим? – окликнули из переулка.
Новоявленное чувство опасности лениво хмыкнуло и отделалось многозначительным молчанием. Впрочем, Дим и так знал, что оклик не грозит ему ничем таким… неприятным. Просто голос узнал.
Дим обернулся, уже улыбаясь. Фениксы ему нравились. И энергичная Марианна, и вспыльчивая Анжелика, которая никак не могла решить, на «вы» к нему обращаться или на «ты», и все норовила обозвать сюзереном или монсеньором. Еще когда Лина с Лёшем представили ему «этих двух хулиганок», а девушки оскорбленно вскинулись, он едва сдержал улыбку – настолько они были яркие, эти фениксы, насколько открытые… и настолько непохожие на молчаливую, серьезную Лину.
– Монсеньор…
– Опять?
– Вадим… Нет, все равно монсеньор. Ну или что-то новое придется придумывать. – Анжелика нетерпеливо отмахнулась от грядущей проблемы с наименованием и понизила голос: – Грифоны согласны на встречу. Магда берется обеспечить нейтральную территорию.
Ах вот в чем дело. Вадим остановился на пустом тротуаре, не замечая полуденной жары.
Итак, сверхосторожные грифоны все-таки согласились на переговоры. Толку с них особого не будет, но «гора начинается с песчинки», и эта песчинка лишней не окажется. Времени мало.
В роскошный медцентр «Аура», обладающий всеми мыслимыми и немыслимыми средствами диагностики и лечения, знаменитый на весь Севастополь своим сервисом и многообразием услуг (а также немалыми ценами за оные), однажды явилась дама в сопровождении адвоката и с порога выкатила требования компенсации за ущерб. Бывшая пациентка травматологии не сдерживала эмоций, бурно негодуя на то, что ей поставили заведомо неправильный диагноз и даром вытянули кучу денег! Негодование выражалось даже излишне бурно, так что руководство клиники, придравшись к разбитому стеклу, выставило скандалистку вон.
Но они не знали, с кем связались, – вскоре в медцентр явилась целая комиссия по проверке, весьма сурово настроенная.
Комиссия перевернула все сверху донизу и, естественно, нарыла кучу недочетов. В том числе и приписки к счетам за лечение, и заявленные жалобщицей неверные диагнозы, и «мертвые души», исправно получающие зарплату, и завышенные цены на лекарства… Так что ушиб позвоночника у маленького пациента из седьмой палаты, диагностированный недобросовестным эскулапом как неизлечимый перелом, был далеко не самым ярким фактом. А когда ушибы излечиваются, то в этом, господа, нет абсолютно никакого чуда, и скромный психолог-практикант здесь совершенно ни при чем…
И вообще, если в детском отделении внезапно пошли на поправку четверо больных с лейкемией, двое с пороком сердца и один с тяжелой травмой черепа, то незачем искать здесь чудеса – в жизни всякое бывает…
Вадим с легким сердцем закрыл за собой дверь медцентра. Мальчишка снова сможет бегать в саду со своей собакой, и это правильно. Координаторы сколько угодно могут твердить про конспирацию и Соглашение, но если покой магов купить такой ценой… да катись оно к демонам, это спокойствие. И конспирация.
Дим о своем поступке не жалел.
Прежде чем подаваться в спасители мира, стоит помочь сначала тем, кто этого самого спасения может просто не дождаться.
Конечно, в следующий раз придется придумывать что-то другое. С мошенничеством главврача ему просто повезло. Но будет жив – придумает. Жаль, что сейчас нельзя помочь другим – в других городах, в других странах. Везде есть много детей, покалеченных по взрослой дурости и беспечности. Ничего. Буду жив – сумею и это. Соглашению так и так конец.
Буду жив…
– Вадим? – окликнули из переулка.
Новоявленное чувство опасности лениво хмыкнуло и отделалось многозначительным молчанием. Впрочем, Дим и так знал, что оклик не грозит ему ничем таким… неприятным. Просто голос узнал.
Дим обернулся, уже улыбаясь. Фениксы ему нравились. И энергичная Марианна, и вспыльчивая Анжелика, которая никак не могла решить, на «вы» к нему обращаться или на «ты», и все норовила обозвать сюзереном или монсеньором. Еще когда Лина с Лёшем представили ему «этих двух хулиганок», а девушки оскорбленно вскинулись, он едва сдержал улыбку – настолько они были яркие, эти фениксы, насколько открытые… и настолько непохожие на молчаливую, серьезную Лину.
– Монсеньор…
– Опять?
– Вадим… Нет, все равно монсеньор. Ну или что-то новое придется придумывать. – Анжелика нетерпеливо отмахнулась от грядущей проблемы с наименованием и понизила голос: – Грифоны согласны на встречу. Магда берется обеспечить нейтральную территорию.
Ах вот в чем дело. Вадим остановился на пустом тротуаре, не замечая полуденной жары.
Итак, сверхосторожные грифоны все-таки согласились на переговоры. Толку с них особого не будет, но «гора начинается с песчинки», и эта песчинка лишней не окажется. Времени мало.