Страница:
– А у тебя чего новенького? – спросил он, возвращаясь к столу и давая понять, что тема солдатиков на сегодня закрыта. – Как Маришечка?
– Уже никак, – равнодушно обронил Артем, подтягивая к себе упаковку пива и доставая первую банку.
– Так скоро? – Леха с довольным покряхтыванием ломал в руках умопомрачительную золотистую рыбину, источающую аппетитнейший запах.
– Почему скоро? Почти полгода прошло…
– Ну, тогда да.
– Это ты у нас однолюб. Сколько ты уже живешь со своей Светкой?
– Да скоро два года будет…
– Потрясающе! А где она сейчас, я так и не понял.
– Уехала на выходные в Можайск, навестить подругу, у которой родилась двойня. Не поверишь, но я уже скучаю по ней…
– Почему не поверю? Верю, чего только в жизни не бывает…
Беседа под пиво и леща доставляла удовольствие обоим. Потом включили телевизор и с не меньшим азартом, чем в первый раз, просмотрели повтор матча, что уже видели в спортивном кафе. Ближе к вечеру позвонили в доставку пиццы. И только когда пицца была съедена, а пиво выпито, Артем, как бы между прочим, произнес:
– А у меня теперь кошка есть, – и покосился на большеголовую псину, что развалилась посреди комнаты. Этакий бульдог-переросток, не чета его изящной Мурке.
– Дорогая? Породистая? Где взял?..
– Беспородная. На улице подобрал. Из жалости… – как можно небрежнее сказал Артем и внутренне замер, ожидая реакции друга.
И по его расспросам вдруг понял, что неожиданно для себя возвысился в глазах Лехи. А вскоре собственный неосознанный поступок уже и ему представлялся актом невиданного милосердия. Артему сразу полегчало, и он минут сорок взахлеб рассказывал о проделках Мурки, портящей кровь Фриде Яковлевне.
– А фрекен Бок что? – спросил Леха.
– Срочно запросилась в отпуск, – хохотнул развеселившийся Артем. – Пришлось искать ей замену.
– И как, удачно?
– Дальнейшее покажет грядущее, – ответил Артем фразой, ходящей в их кругу. – Мурка у меня кошка характерная.
– И имя ты на редкость удачное выбрал, – восхитился приятель. – Сейчас всяких Инесс, Беатрис и Мюзидор как собак нерезаных, а Мурок днем с огнем не сыщешь. Да, как хоть выглядит твоя новая домработница?
– Серенькая, невзрачненькая провинциалка двадцати шести лет от роду. Даже немного побаиваюсь, как бы моя киска и ее из квартиры не выжила. Что я тогда делать буду? Новую, что ли, искать? А если и та Мурке не понравится?..
Однако опасения Артема оказались напрасными, но это выяснилось только к вечеру следующего дня.
Лина возникла на пороге квартиры за полчаса до его ухода на работу, тихая, неприметная, без розового блеска на губах и серебристо-голубых теней на веках. Он снова показал, где что лежит, сказал, что распоряжения и пожелания будет писать на листочках и прикреплять их к холодильнику, объяснил, что ей предстоит сделать сегодня, и отбыл с тревогой в сердце. Потому что Мурка не пожелала выйти его проводить, сделав вид, будто крепко спит в кресле, и у него не было возможности внушить ей, как себя вести…
В сумерках выйдя из машины, Артем посмотрел на свои окна и увидел, что свет горит и в кухне, и в гостиной. Итак, его ждали, а это – он по предыдущему опыту знал – не предвещало ничего хорошего.
Придав лицу беззаботное выражение, словно был уверен, что его ожидают лишь приятные известия, Артем вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж, повернул ключ в замке, открыл дверь и прислушался.
Оказалось, что его действительно ждали, потому что тут же в прихожей материализовались Лина и Мурка.
– Здравствуйте, Артем Николаевич, – поздоровалась девушка.
Она раскраснелась, глаза оживленно блестели, словно от долгой увлекательной игры, и вообще выглядела Лина куда привлекательнее, чем со всей своей рекламируемой по телевидению косметикой.
– А я тут решила вас подождать. Первый раз все-таки, вдруг что-то не так сделала.
– Здравствуйте, Лина, – сдержанно поприветствовал ее Артем и поинтересовался: – А чем это вы тут занимались перед моим приходом?
– Мы? Играли. Я пряталась, а Мурка меня искала.
Раздевшись, Артем прошелся по квартире. Все вроде бы было в порядке. В духовке что-то готовилось в керамическом горшочке, распространяя аппетитный запах.
– И как, Мурка вам не сильно досаждала? – осторожно спросил он.
– Да что вы! – воскликнула Лина. – Она у вас просто прелесть. Такая забавная. Знаете, как она по ванне носится, обалдеть можно! И с водяной струей играть любит, даром что кошка… Ой, вы ей это разрешаете?
– Скажем так: не запрещаю. А что еще она вытворяла?
– Спряталась в мойке, а я делала вид, будто ее ищу, – начала перечислять Лина. – Попыталась вскарабкаться на тот цветок, что в гостиной…
Артем кивнул:
– Фикус лировидный.
– Да, на фикус. Потом стала что-то вытаскивать лапой из-под кухонного шкафа.
– И что же это оказалось?
– Вы не поверите: лимон! Наверное, его случайно уронили, он туда закатился, а ваша умница решила достать.
«Такое впечатление, что у них одинаковый уровень развития, – снисходительно усмехнулся Артем. – Но они поладили, и это главное».
– Не поужинаете ли со мной? – предложил он Лине из вежливости, заранее зная, что услышит в ответ.
– Ой, ну что вы, Артем Николаевич! Мне домой пора, – тут же засмущалась девушка. – Вы только потом скажите мне, понравилось вам рагу или нет, ладно? – И заторопилась к двери.
Мурка куда-то запропастилась, и Артем ел рагу в одиночестве. Лина, как рачительная хозяйка, нашла в холодильнике съестные остатки мясного происхождения и при помощи лука, специй и овощей приготовила блюдо, которое Артему очень понравилось…
Утомленная активно проведенным днем, кошка лежала на диване и при виде хозяина лишь повернула голову в его сторону. Пришлось взять ее на руки и пристроить у себя на коленях.
– Бедненькая животинка, умаялась. – Артем, дразня, поводил ладонью у нее перед мордой, но у Мурки хватило сил лишь слегка прихватить его палец зубами, не изображая ни злости, ни раздражения. – Да, укатали сивку крутые горки. Ну, отдыхай.
Он привычно включил телевизор, но неожиданно пришедшие мысли не позволили сосредоточиться на очередной серии очередного боевика, призванного создать положительный образ российского мента. Девушки, с которыми Артем привык иметь дело по работе или вне оной, и его новая домработница были словно разной породы. Он вдруг подумал, что никогда бы не пошел с такой, как Лина, в клуб или в ресторан. Ему было бы неловко, он побоялся бы увидеть бросаемые на него недоуменные взгляды. Не пригласил бы он ее и к себе домой. Почему?
Артем попытался вспомнить лицо Лины, ее прическу, одежду – и не смог. Все было каким-то расплывчатым, смутным, незапоминающимся. А ведь человек она, должно быть, хороший. Искренний, отзывчивый, без претензий.
«Бедняжка, – сочувственно вздохнул Артем. – Возможно, моя квартира, в которой ей придется провести месяц, станет самым ярким воспоминанием в ее жизни». Нет, он не был снобом и не считал свои апартаменты царскими покоями. Но у этой Лины, вполне возможно, никогда не будет ничего даже отдаленно похожего. А ведь ей наверняка хочется. Ему неожиданно стало жаль скромную провинциалку, которой уготовано унылое, как и она сама, существование.
– Слышишь, Мурка, а может, нам скрасить ее пребывание здесь? – спросил он кошку, беря ее под передние лапы и заставляя посмотреть ему в лицо. – Хоть будет о чем вспомнить. Ну, что ты на это скажешь?
Мурка с закрытыми глазами какое-то время висела в его руках тощей трехцветной горжеткой, потом зевнула, демонстрируя аккуратный розовый язычок.
– Вот и говори с тобой после этого на серьезные темы, – со вздохом произнес Артем и уложил кошку рядом с собой на диван.
Однако мысль облагодетельствовать Лину пришлась ему по сердцу. Тревожило лишь одно: только бы не возомнила невесть чего о себе и не решила, что останется навечно хозяйкой в его квартире. Под свой интерьер он подберет что-нибудь более современное и стильное…
Глава 4
– Уже никак, – равнодушно обронил Артем, подтягивая к себе упаковку пива и доставая первую банку.
– Так скоро? – Леха с довольным покряхтыванием ломал в руках умопомрачительную золотистую рыбину, источающую аппетитнейший запах.
– Почему скоро? Почти полгода прошло…
– Ну, тогда да.
– Это ты у нас однолюб. Сколько ты уже живешь со своей Светкой?
– Да скоро два года будет…
– Потрясающе! А где она сейчас, я так и не понял.
– Уехала на выходные в Можайск, навестить подругу, у которой родилась двойня. Не поверишь, но я уже скучаю по ней…
– Почему не поверю? Верю, чего только в жизни не бывает…
Беседа под пиво и леща доставляла удовольствие обоим. Потом включили телевизор и с не меньшим азартом, чем в первый раз, просмотрели повтор матча, что уже видели в спортивном кафе. Ближе к вечеру позвонили в доставку пиццы. И только когда пицца была съедена, а пиво выпито, Артем, как бы между прочим, произнес:
– А у меня теперь кошка есть, – и покосился на большеголовую псину, что развалилась посреди комнаты. Этакий бульдог-переросток, не чета его изящной Мурке.
– Дорогая? Породистая? Где взял?..
– Беспородная. На улице подобрал. Из жалости… – как можно небрежнее сказал Артем и внутренне замер, ожидая реакции друга.
И по его расспросам вдруг понял, что неожиданно для себя возвысился в глазах Лехи. А вскоре собственный неосознанный поступок уже и ему представлялся актом невиданного милосердия. Артему сразу полегчало, и он минут сорок взахлеб рассказывал о проделках Мурки, портящей кровь Фриде Яковлевне.
– А фрекен Бок что? – спросил Леха.
– Срочно запросилась в отпуск, – хохотнул развеселившийся Артем. – Пришлось искать ей замену.
– И как, удачно?
– Дальнейшее покажет грядущее, – ответил Артем фразой, ходящей в их кругу. – Мурка у меня кошка характерная.
– И имя ты на редкость удачное выбрал, – восхитился приятель. – Сейчас всяких Инесс, Беатрис и Мюзидор как собак нерезаных, а Мурок днем с огнем не сыщешь. Да, как хоть выглядит твоя новая домработница?
– Серенькая, невзрачненькая провинциалка двадцати шести лет от роду. Даже немного побаиваюсь, как бы моя киска и ее из квартиры не выжила. Что я тогда делать буду? Новую, что ли, искать? А если и та Мурке не понравится?..
Однако опасения Артема оказались напрасными, но это выяснилось только к вечеру следующего дня.
Лина возникла на пороге квартиры за полчаса до его ухода на работу, тихая, неприметная, без розового блеска на губах и серебристо-голубых теней на веках. Он снова показал, где что лежит, сказал, что распоряжения и пожелания будет писать на листочках и прикреплять их к холодильнику, объяснил, что ей предстоит сделать сегодня, и отбыл с тревогой в сердце. Потому что Мурка не пожелала выйти его проводить, сделав вид, будто крепко спит в кресле, и у него не было возможности внушить ей, как себя вести…
В сумерках выйдя из машины, Артем посмотрел на свои окна и увидел, что свет горит и в кухне, и в гостиной. Итак, его ждали, а это – он по предыдущему опыту знал – не предвещало ничего хорошего.
Придав лицу беззаботное выражение, словно был уверен, что его ожидают лишь приятные известия, Артем вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж, повернул ключ в замке, открыл дверь и прислушался.
Оказалось, что его действительно ждали, потому что тут же в прихожей материализовались Лина и Мурка.
– Здравствуйте, Артем Николаевич, – поздоровалась девушка.
Она раскраснелась, глаза оживленно блестели, словно от долгой увлекательной игры, и вообще выглядела Лина куда привлекательнее, чем со всей своей рекламируемой по телевидению косметикой.
– А я тут решила вас подождать. Первый раз все-таки, вдруг что-то не так сделала.
– Здравствуйте, Лина, – сдержанно поприветствовал ее Артем и поинтересовался: – А чем это вы тут занимались перед моим приходом?
– Мы? Играли. Я пряталась, а Мурка меня искала.
Раздевшись, Артем прошелся по квартире. Все вроде бы было в порядке. В духовке что-то готовилось в керамическом горшочке, распространяя аппетитный запах.
– И как, Мурка вам не сильно досаждала? – осторожно спросил он.
– Да что вы! – воскликнула Лина. – Она у вас просто прелесть. Такая забавная. Знаете, как она по ванне носится, обалдеть можно! И с водяной струей играть любит, даром что кошка… Ой, вы ей это разрешаете?
– Скажем так: не запрещаю. А что еще она вытворяла?
– Спряталась в мойке, а я делала вид, будто ее ищу, – начала перечислять Лина. – Попыталась вскарабкаться на тот цветок, что в гостиной…
Артем кивнул:
– Фикус лировидный.
– Да, на фикус. Потом стала что-то вытаскивать лапой из-под кухонного шкафа.
– И что же это оказалось?
– Вы не поверите: лимон! Наверное, его случайно уронили, он туда закатился, а ваша умница решила достать.
«Такое впечатление, что у них одинаковый уровень развития, – снисходительно усмехнулся Артем. – Но они поладили, и это главное».
– Не поужинаете ли со мной? – предложил он Лине из вежливости, заранее зная, что услышит в ответ.
– Ой, ну что вы, Артем Николаевич! Мне домой пора, – тут же засмущалась девушка. – Вы только потом скажите мне, понравилось вам рагу или нет, ладно? – И заторопилась к двери.
Мурка куда-то запропастилась, и Артем ел рагу в одиночестве. Лина, как рачительная хозяйка, нашла в холодильнике съестные остатки мясного происхождения и при помощи лука, специй и овощей приготовила блюдо, которое Артему очень понравилось…
Утомленная активно проведенным днем, кошка лежала на диване и при виде хозяина лишь повернула голову в его сторону. Пришлось взять ее на руки и пристроить у себя на коленях.
– Бедненькая животинка, умаялась. – Артем, дразня, поводил ладонью у нее перед мордой, но у Мурки хватило сил лишь слегка прихватить его палец зубами, не изображая ни злости, ни раздражения. – Да, укатали сивку крутые горки. Ну, отдыхай.
Он привычно включил телевизор, но неожиданно пришедшие мысли не позволили сосредоточиться на очередной серии очередного боевика, призванного создать положительный образ российского мента. Девушки, с которыми Артем привык иметь дело по работе или вне оной, и его новая домработница были словно разной породы. Он вдруг подумал, что никогда бы не пошел с такой, как Лина, в клуб или в ресторан. Ему было бы неловко, он побоялся бы увидеть бросаемые на него недоуменные взгляды. Не пригласил бы он ее и к себе домой. Почему?
Артем попытался вспомнить лицо Лины, ее прическу, одежду – и не смог. Все было каким-то расплывчатым, смутным, незапоминающимся. А ведь человек она, должно быть, хороший. Искренний, отзывчивый, без претензий.
«Бедняжка, – сочувственно вздохнул Артем. – Возможно, моя квартира, в которой ей придется провести месяц, станет самым ярким воспоминанием в ее жизни». Нет, он не был снобом и не считал свои апартаменты царскими покоями. Но у этой Лины, вполне возможно, никогда не будет ничего даже отдаленно похожего. А ведь ей наверняка хочется. Ему неожиданно стало жаль скромную провинциалку, которой уготовано унылое, как и она сама, существование.
– Слышишь, Мурка, а может, нам скрасить ее пребывание здесь? – спросил он кошку, беря ее под передние лапы и заставляя посмотреть ему в лицо. – Хоть будет о чем вспомнить. Ну, что ты на это скажешь?
Мурка с закрытыми глазами какое-то время висела в его руках тощей трехцветной горжеткой, потом зевнула, демонстрируя аккуратный розовый язычок.
– Вот и говори с тобой после этого на серьезные темы, – со вздохом произнес Артем и уложил кошку рядом с собой на диван.
Однако мысль облагодетельствовать Лину пришлась ему по сердцу. Тревожило лишь одно: только бы не возомнила невесть чего о себе и не решила, что останется навечно хозяйкой в его квартире. Под свой интерьер он подберет что-нибудь более современное и стильное…
Глава 4
Артем не заметил, как изменилась сама атмосфера в доме. Раньше он высиживал на работе до последней минуты, а после с удовольствием проводил время с приятелями. И все потому, что в квартире незримо витал дух Фриды Яковлевны; казалось, предметы обстановки, посуда могут в случае чего «заложить» его домработнице. Чушь, конечно, несусветная, но сейчас ему стало неизмеримо легче и проще.
Он действительно чувствовал себя хозяином и своей квартиры, и своей судьбы.
– Наша фрекен Бок не только ушла сама, но и забрала с собой свою ауру, – сообщил Артем Мурке о результатах собственных интенсивных размышлений. – К сожалению, она обещала вернуться. Но это будет еще не скоро.
Остановившись на этой оптимистической ноте, Артем запретил себе думать о печальном и принял решение наслаждаться тем, что несет с собой настоящее.
А настоящее как-то очень быстро обрело свои характерные черты. Лина выполняла обязанности по ведению домашнего хозяйства на отлично. И хотя она частенько задерживалась до возвращения Артема, ее присутствие не раздражало. Напротив, то, что дома его кто-то встречает, неожиданно понравилось Артему. Возможно, потому, что Лина была незаметна и непритязательна. И ей, в отличие от стильных подружек Артема, не надо было ежеминутно оказывать знаки внимания и восхищаться ее несравненной внешностью, светским тактом и тонким умом.
Впрочем, внешность Лины говорила сама за себя, тут было не до восторгов, а ее интеллект мало волновал молодого человека. В основном в разговоре они касались чисто бытовых проблем, или же предметом их беседы была Мурка. Вот кто просто потрясал воображение смышленостью и постоянной готовностью ко всяким проказам.
Но однажды, прощаясь с Линой в прихожей, Артем неизвестно с чего вдруг поинтересовался:
– Знаешь, у меня создается впечатление, что ты не торопишься домой. – Он уже на второй день их знакомства незаметно для себя перешел на «ты» в разговорах с девушкой.
Лина мило улыбнулась:
– Это действительно так. Вы же знаете, что я снимаю квартиру вместе с подругой, Ксенией… – если Артем и вычитал это из ее резюме, то тут же выкинул из памяти за ненадобностью, – а она любит громкую современную музыку, от которой не спрятаться. Вот я и не спешу домой.
– Ну да, у меня здесь тихо, – кивнул Артем. – Мурка к музыке равнодушна, к любой…
– Зато любит смотреть телевизор, – вставила Лина.
– Да ты что? – удивился Артем.
– Да-да, она забирается наверх телевизора и, свесившись вниз, лапами старается поймать движущиеся по экрану изображения людей или животных… А вы разве за ней этого не замечали?
Артем медленно покачал головой.
– Ой, может, ей этого нельзя делать! Простите, я не знала.
Она испугалась вполне серьезно, даже побледнела. И Артем тут же почувствовал себя Синей Бородой, безжалостным и кровожадным.
– Да брось ты. Главное, чтобы не свалилась и экран не поцарапала.
– Что вы! – воскликнула Лина. – Мурка очень умная и все понимает. А вот однажды…
Артем догадался, что сейчас последует очередной рассказ о подвигах его кошки. Стоять столбом в прихожей ему не хотелось, а возвращаться в комнаты было не с чего, поэтому он быстренько свернул разговор, протянув Лине ее портфель. Она всегда приходила с портфелем, довольно тяжелым, как смог сейчас заметить Артем, и клала его на стул в прихожей.
– Всего доброго. До встречи, Лина.
– А хотите, я завтра приду? – неожиданно спросила она. – Ваш фикус надо пересадить, у него корни уже из горшка торчат.
Артем растерялся, услышав столь неожиданное предложение. Фрекен Бок он не рискнул бы попросить о чем-то, что выходило за рамки их соглашения. Стал бы выкручиваться сам. А тут и просить не пришлось.
– Но мы же с тобой договаривались только о… – Он замолчал, не зная, как бы поделикатнее выразиться.
– Если вы о деньгах, то не беспокойтесь, мне ничего не надо! – поспешила заверить его девушка, тоже смутившись, и прежде всего оттого, что ее могли заподозрить в меркантильных помыслах.
Артем рассмеялся, скорее из желания разрядить обстановку:
– И тебе не в тягость заниматься всеми этими нескончаемыми делами?
– Что вы, Артем Николаевич, у вас я отдыхаю, – ответила Лина и с облегчением перевела дыхание.
Позже вечером, неизвестно почему вспоминая их разговор в прихожей, он задумался над последней фразой Лины. Она показалась ему смутно знакомой. Ну да! Почти так же ответила киношная Золушка принцу, когда тот спросил ее, не устала ли она в дороге. «Из Лины сказочной принцессы не получится, это уж точно, – подумал Артем. – Но порадовать ее какой-нибудь мелочью, как собирался, я вполне могу. И повод подходящий есть – незапрограммированная пересадка фикуса!»
Вечером он явился домой с тремя веточками похожих на ромашки мелких астр, завернутых в простой целлофан. Ни одной из своих пассий, даже прекрасно зная, что период их существования в его жизни будет недолог, Артем никогда не преподнес бы столь скромный букетик. Но Лина была не чета им. И, получив цветы, она зажмурилась от удовольствия и уткнулась в них носом, словно это были роскошные розы.
– Это тебе, в благодарность за фикус, – поспешил сказать Артем, испугавшись неоправданно восторженной, на его взгляд, реакции.
– Спасибо, – прошептала Лина, словно бы не слыша его слов. – А я вам пирожок с яблоками испекла. – И, объясняя свое самоуправство, добавила: – А то они уже сохнуть начали.
– Чудненько! – воскликнул Артем. – Накрывай на стол, будем пить чай!
На этот раз девушка не стала отнекиваться. И вскоре они уютно устроились на кухне. Все было мило, легко; Артему даже пришло на ум выражение «по-семейному», но он его тут же отверг. Не по-семейному, а, возможно, по-приятельски, когда вместе собираются приятные друг другу люди, но не более того.
Под яблочный пирог с чаем беседа велась неспешная, поначалу, естественно, о Мурке – исключительно благодатная тема, если иметь в виду нескончаемые проделки последней. Потом Артем принялся расспрашивать Лину о ее житье-бытье. Впрочем, нельзя было сказать, что ответы его особенно интересовали. Ну, жила в провинции с родителями и младшей сестрой, ну, переехала в столицу, чтобы чего-то добиться в жизни… Тут Артем мысленно усмехнулся: «И добилась: убирается у меня в квартире и готовит мне ужин время от времени». Ну, поступила учиться на какие-то там курсы… Какие именно, он пропустил мимо ушей. Ну, очень хочет, чтобы родители в старости могли положиться на нее и ни в чем не нуждаться… Весьма похвально, только как это осуществить?..
Когда от пирога осталось одно воспоминание, а Мурка свернулась клубочком на соседнем стуле и закрыла глаза, выяснилось, что часы показывают половину одиннадцатого.
– Ой, как уже поздно, а я и не заметила! – встревожилась Лина. – Простите, Артем Николаевич.
– За что?
– Ну, вы вряд ли собирались просидеть весь вечер со мной.
Он улыбнулся:
– Действительно, не собирался. Но ни о чем тем не менее не жалею… А теперь скажи, Лина, тебе далеко до дому?
– Ну что вы! Как говорит Ксюша, с которой мы вместе снимаем квартиру: «Если в Москве можно добраться до места только на метро, это совсем близко», – ответила девушка, вставая. – Простите еще раз, если ненароком нарушила ваши планы на сегодняшний вечер, Артем Николаевич.
Планов она никаких не нарушила, потому что их, собственно, и не было. Однако ответил Артем не сразу, прикидывал, отвезти ее домой или не стоит. Все-таки старалась для него, пирожок испекла, фикус пересадила… Но нежелание выходить из дому и тащиться неведомо куда на ночь глядя перевесило все благие намерения.
– Не за что, – отмахнулся Артем от извинений и, направляясь за девушкой в прихожую, произнес, слегка покривив из вежливости душой: – Спасибо за пирог, давно не ел ничего вкуснее. – И похоже, ей хватило проницательности понять это.
Когда Лина уже стояла перед ним в своем немарком, практичном плащичке и с портфелем в руке, что-то вроде укола совести неприятно кольнуло его. Невысокая, худенькая, с русыми волосами, собранными в хвост, с широко распахнутыми доверчивыми серыми глазами, она так и просилась стать жертвой какого-нибудь злоумышленника.
«Да нет, – попытался успокоить себя Артем, – скорее мимо нее можно пройти и не заметить. Нет в ней ничего бросающегося в глаза, примечательного. Одно слово, серая мышка».
– Знаешь что, позвони мне, когда приедешь домой, – тем не менее сказал Артем, когда уже открывал перед Линой дверь. – Чтобы мы с Муркой не волновались.
Девушка заметно растерялась.
– Так ведь поздно уже будет, – пробормотала она, глядя в пол.
– Ничего страшного.
Вернувшись в кухню, Артем увидел цветы, преподнесенные им Лине, стоящими в вазочке на подоконнике. «Забыла или сознательно оставила?» – задумался он, но так ничего для себя и не решил…
Звонок раздался час двадцать минут спустя. Артем специально засек время, чтобы выяснить, как далеко живет девушка. Оказалось, далеко. Значит, впредь не стоит ее задерживать допоздна. Если что случится, он будет переживать, винить себя, а зачем ему лишняя головная боль из-за провинциальной непрезентабельной девицы, пусть и милой в общении.
– Слушаю, – сказал Артем, подняв трубку.
– Артем Николаевич, это я, Лина. Я уже приехала… – Девушка замолчала, явно не зная, что сказать дальше.
– Добралась нормально? – спросил он.
– Да-да, не беспокойтесь, – поспешно заверила она его.
– Тогда спокойной ночи, Лина.
– И вам спокойной ночи, Артем Николаевич…
На этом все мысли о девушке покинули бы его, если бы час спустя, идя из ванной в спальню, он не заметил бы у стены возле входной двери книжку.
«Эвангелина Ковальска. „Он пришел к ней во сне“», – прочел Артем на бумажной обложке, где была изображена красивая брюнетка, в задумчивости сидящая перед горящим камином.
– Та-ак… – протянул он, – и что бы это могло значить?
На ум приходило лишь одно объяснение: любовный роман, который читает его временная домработница…
Артем поудобнее устроился в постели. Повернул книгу так, чтобы на нее падал свет от лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, и принялся перелистывать страницы. Он был уверен, что не прочтет и нескольких абзацев, но неожиданно для себя увлекся.
Это была сказка, которую взрослая девушка или женщина писала для таких, как она сама. Местами чуть наивная, местами очень трогательная, местами и вовсе фантастическая, но бесконечно красивая во всем, что касается интерьеров, внешности главных героев, их взаимоотношений, как, впрочем, и надлежит быть сказке. Однако Артем уловил главное, и это был отнюдь не сюжет. В книге говорилось о том, каким хочет видеть женщина своего избранника. «Судя по всему, именно вымышленный мир, столь далекий от реальной действительности, делает эти книжки столь притягательными для представительниц женского пола», – подумал он.
Как мужчины иной раз отождествляют себя с каким-нибудь супергероем из боевика или знаменитым футболистом, забившим решающий мяч в решающем матче, так и женщины хотят видеть себя безупречными красавицами с тонко чувствующей душой и любящим сердцем, которым счастье в конце концов непременно улыбнется.
«Бедняжки, – вздохнул Артем, имея в виду прежде всего Лину. – Грустно, когда красивый эрзац заменяет настоящую жизнь. Но где же напастись на всех на вас рыцарей в сияющих доспехах?» Тут он вспомнил Маришечку, ее предшественниц и неожиданно подумал, что в их глазах он, скорее всего, выглядел совсем по-иному, нежели в глазах собственных. Наверное, достаточно эгоистичным и самовлюбленным. «Но они тоже не являли собой образец благородства и чистоты помыслов, – мысленно возразил Артем самому себе. – И уж наверняка за просто так, как Лина, печь мне пирожок ни за что бы не стали».
А почему он решил, что и его временной домработницей не движут тайные помыслы? Решил, и все тут. Прежде всего потому, что даже ежу должно было быть понятно: не светит ей тут ничего. Ни-че-го!
Артем даже удивился, с чего это вдруг так разволновался. Будто невидимая угроза нависла над его привычным образом жизни.
Кладя книжку на тумбочку, он увидел Мурку, сидящую перед ним на ковре и внимательно за ним наблюдающую.
– Помимо тебя, моя дорогая киска, никаких изменений в моей жизни в обозримом будущем не предвидится, – заявил он кошке, словно та пришла, чтобы спросить его именно об этом.
Мурка равнодушно зевнула, подобралась, как бы намереваясь запрыгнуть на кровать, но, услышав грозное «Я тебе!», повернулась и с высокомерным видом покинула спальню, грациозно проведя поднятым хвостом по дверному косяку, словно сделала хозяину ручкой…
Так уж получилось, что в последующие дни Артему с Линой не довелось свидеться. Он приходил поздно, засидевшись то на работе, то в компании приятелей, но Артем неизменно находил следы пребывания домработницы в квартире – идеальную чистоту и готовый ужин. И всякий раз ему становилось немного грустно. «Это все оттого, что скоро ее место снова займет фрекен Бок», – объяснял он причину своего состояния. Другой причины просто быть не могло.
Книжку Эвангелины Ковальской «Он пришел к ней во сне» Артем на следующий день утром положил на то самое место, где нашел. И больше он ее не видел. А когда им с Линой все-таки довелось встретиться – это случилось в среду на следующей неделе, – он впервые почувствовал себя неловко, когда соврал относительно фотографии на его письменном столе.
В тот вечер Артем снова предложил Лине выпить чаю. Атмосфера предыдущего чаепития так понравилась ему своей простотой и задушевностью, что он решил еще раз испытать приятные ощущения.
Чтобы был повод, он купил небольшой торт, верхний слой которого состоял из законсервированных фруктов, и прямо с порога заявил, что Лина непременно должна разделить его с ним.
– Ты угощала меня яблочным пирогом собственной выпечки. Из меня же кулинар никудышный, поэтому я купил торт. Накрывай на стол!
Лина покраснела, ему хотелось бы думать, от удовольствия, и прошмыгнула в кухню. Когда Артем, раздевшись, вошел туда, на столе уже стояли чашки с блюдцами, заварочный чайник и сахарница. А девушка сидела на стуле, чинно сложив руки на коленях. Но это только до того момента, как он сел к столу.
Лина тут же вскочила, засуетилась, нарезала торт, разложила его по тарелочкам и разлила по чашкам чай.
– Ну а теперь рассказывай, как вы тут с Муркой без меня жили, – сказал Артем.
Это чаепитие очень напоминало предыдущее, и он уж было подумал, а не превратить ли их в традицию, пока есть время.
Но тут Лина неожиданно спросила:
– Простите, Артем Николаевич, а кто та красивая девушка, фотография которой стоит на вашем письменном столе?
Он чуть не поперхнулся чаем, хотя обычно отвечал на этот вопрос без запинки, придав голосу проникновенности, а взгляду грусти.
– Это… это моя двоюродная сестра… но так уж получилось, что ее уже нет в живых… Такая вот печальная история. – Артем замолк и искоса взглянул на Лину.
Девушка от расстройства прикрыла рот ладонью, а на ее глаза тут же навернулись слезы.
– Такая молодая… такая красивая… – прошептала она. – Как же так?
– Да вот так, – ответил Артем, разводя руками и чувствуя себя последней свиньей. Оказалось, что не все равно, кому врешь.
Опасаясь, что Лина сейчас примется рыдать или, того хуже, расспрашивать, что же произошло с его безвременно почившей кузиной, он подсел ближе и обнял девушку за плечи. Выбившаяся из хвостика прядь волос шелковисто коснулась его щеки.
– Не расстраивайся… Это случилось уже давно… Я… я уже смирился с потерей… – Последнее, к слову сказать, было чистейшей правдой.
Лина шмыгнула носом и промокнула глаза бумажной салфеткой.
– Все равно жалко, – прошептала она.
– Еще как жалко, – согласился с ней Артем, вспомнив томные зовущие взгляды Маришечки, ее страстные поцелуи, обольстительную фигуру. – Но назад дороги нет, сама виновата…
– Что? Что вы сказали, Артем Николаевич? – встрепенулась Лина и широко распахнула глаза. – Я вас не понимаю…
Артем тряхнул головой и посоветовал себе впредь быть осмотрительнее. В один миг превратиться из достойного всяческого уважения молодого человека в легкомысленного вертопраха ему, даже в глазах незатейливой провинциалки, не хотелось. Более того, сильнее, чем когда-либо, Артему хотелось именно в ее глазах выглядеть благопристойно. Такой вот необъяснимый парадокс…
– Не обращай внимания, это я так, задумался, – ушел он от ответа. – А ты ешь торт, ешь. Или, может, он тебе не нравится?
– Очень нравится, – чуть улыбнулась Лина, улыбнулась так, как Артем любил, с ямочками на щеках, и он с удивлением понял, что очень не хочет убирать руку с ее плеча. Но как же тогда они будут продолжать есть торт?
Со вздохом отодвинувшись, Артем взял в руки чашку с чаем и постарался вернуть разговор в прежнее, лишенное подводных камней русло. Ему это удалось…
Когда стрелки часов показали без четверти девять, оба одновременно подумали о том, что пора заканчивать с чаепитием. Уже в прихожей девушка, помявшись и глядя в пол, робко спросила:
– Вы не станете возражать, Артем Николаевич, если я буду приходить к вам не через день, как мы договаривались, а чаще?
Он действительно чувствовал себя хозяином и своей квартиры, и своей судьбы.
– Наша фрекен Бок не только ушла сама, но и забрала с собой свою ауру, – сообщил Артем Мурке о результатах собственных интенсивных размышлений. – К сожалению, она обещала вернуться. Но это будет еще не скоро.
Остановившись на этой оптимистической ноте, Артем запретил себе думать о печальном и принял решение наслаждаться тем, что несет с собой настоящее.
А настоящее как-то очень быстро обрело свои характерные черты. Лина выполняла обязанности по ведению домашнего хозяйства на отлично. И хотя она частенько задерживалась до возвращения Артема, ее присутствие не раздражало. Напротив, то, что дома его кто-то встречает, неожиданно понравилось Артему. Возможно, потому, что Лина была незаметна и непритязательна. И ей, в отличие от стильных подружек Артема, не надо было ежеминутно оказывать знаки внимания и восхищаться ее несравненной внешностью, светским тактом и тонким умом.
Впрочем, внешность Лины говорила сама за себя, тут было не до восторгов, а ее интеллект мало волновал молодого человека. В основном в разговоре они касались чисто бытовых проблем, или же предметом их беседы была Мурка. Вот кто просто потрясал воображение смышленостью и постоянной готовностью ко всяким проказам.
Но однажды, прощаясь с Линой в прихожей, Артем неизвестно с чего вдруг поинтересовался:
– Знаешь, у меня создается впечатление, что ты не торопишься домой. – Он уже на второй день их знакомства незаметно для себя перешел на «ты» в разговорах с девушкой.
Лина мило улыбнулась:
– Это действительно так. Вы же знаете, что я снимаю квартиру вместе с подругой, Ксенией… – если Артем и вычитал это из ее резюме, то тут же выкинул из памяти за ненадобностью, – а она любит громкую современную музыку, от которой не спрятаться. Вот я и не спешу домой.
– Ну да, у меня здесь тихо, – кивнул Артем. – Мурка к музыке равнодушна, к любой…
– Зато любит смотреть телевизор, – вставила Лина.
– Да ты что? – удивился Артем.
– Да-да, она забирается наверх телевизора и, свесившись вниз, лапами старается поймать движущиеся по экрану изображения людей или животных… А вы разве за ней этого не замечали?
Артем медленно покачал головой.
– Ой, может, ей этого нельзя делать! Простите, я не знала.
Она испугалась вполне серьезно, даже побледнела. И Артем тут же почувствовал себя Синей Бородой, безжалостным и кровожадным.
– Да брось ты. Главное, чтобы не свалилась и экран не поцарапала.
– Что вы! – воскликнула Лина. – Мурка очень умная и все понимает. А вот однажды…
Артем догадался, что сейчас последует очередной рассказ о подвигах его кошки. Стоять столбом в прихожей ему не хотелось, а возвращаться в комнаты было не с чего, поэтому он быстренько свернул разговор, протянув Лине ее портфель. Она всегда приходила с портфелем, довольно тяжелым, как смог сейчас заметить Артем, и клала его на стул в прихожей.
– Всего доброго. До встречи, Лина.
– А хотите, я завтра приду? – неожиданно спросила она. – Ваш фикус надо пересадить, у него корни уже из горшка торчат.
Артем растерялся, услышав столь неожиданное предложение. Фрекен Бок он не рискнул бы попросить о чем-то, что выходило за рамки их соглашения. Стал бы выкручиваться сам. А тут и просить не пришлось.
– Но мы же с тобой договаривались только о… – Он замолчал, не зная, как бы поделикатнее выразиться.
– Если вы о деньгах, то не беспокойтесь, мне ничего не надо! – поспешила заверить его девушка, тоже смутившись, и прежде всего оттого, что ее могли заподозрить в меркантильных помыслах.
Артем рассмеялся, скорее из желания разрядить обстановку:
– И тебе не в тягость заниматься всеми этими нескончаемыми делами?
– Что вы, Артем Николаевич, у вас я отдыхаю, – ответила Лина и с облегчением перевела дыхание.
Позже вечером, неизвестно почему вспоминая их разговор в прихожей, он задумался над последней фразой Лины. Она показалась ему смутно знакомой. Ну да! Почти так же ответила киношная Золушка принцу, когда тот спросил ее, не устала ли она в дороге. «Из Лины сказочной принцессы не получится, это уж точно, – подумал Артем. – Но порадовать ее какой-нибудь мелочью, как собирался, я вполне могу. И повод подходящий есть – незапрограммированная пересадка фикуса!»
Вечером он явился домой с тремя веточками похожих на ромашки мелких астр, завернутых в простой целлофан. Ни одной из своих пассий, даже прекрасно зная, что период их существования в его жизни будет недолог, Артем никогда не преподнес бы столь скромный букетик. Но Лина была не чета им. И, получив цветы, она зажмурилась от удовольствия и уткнулась в них носом, словно это были роскошные розы.
– Это тебе, в благодарность за фикус, – поспешил сказать Артем, испугавшись неоправданно восторженной, на его взгляд, реакции.
– Спасибо, – прошептала Лина, словно бы не слыша его слов. – А я вам пирожок с яблоками испекла. – И, объясняя свое самоуправство, добавила: – А то они уже сохнуть начали.
– Чудненько! – воскликнул Артем. – Накрывай на стол, будем пить чай!
На этот раз девушка не стала отнекиваться. И вскоре они уютно устроились на кухне. Все было мило, легко; Артему даже пришло на ум выражение «по-семейному», но он его тут же отверг. Не по-семейному, а, возможно, по-приятельски, когда вместе собираются приятные друг другу люди, но не более того.
Под яблочный пирог с чаем беседа велась неспешная, поначалу, естественно, о Мурке – исключительно благодатная тема, если иметь в виду нескончаемые проделки последней. Потом Артем принялся расспрашивать Лину о ее житье-бытье. Впрочем, нельзя было сказать, что ответы его особенно интересовали. Ну, жила в провинции с родителями и младшей сестрой, ну, переехала в столицу, чтобы чего-то добиться в жизни… Тут Артем мысленно усмехнулся: «И добилась: убирается у меня в квартире и готовит мне ужин время от времени». Ну, поступила учиться на какие-то там курсы… Какие именно, он пропустил мимо ушей. Ну, очень хочет, чтобы родители в старости могли положиться на нее и ни в чем не нуждаться… Весьма похвально, только как это осуществить?..
Когда от пирога осталось одно воспоминание, а Мурка свернулась клубочком на соседнем стуле и закрыла глаза, выяснилось, что часы показывают половину одиннадцатого.
– Ой, как уже поздно, а я и не заметила! – встревожилась Лина. – Простите, Артем Николаевич.
– За что?
– Ну, вы вряд ли собирались просидеть весь вечер со мной.
Он улыбнулся:
– Действительно, не собирался. Но ни о чем тем не менее не жалею… А теперь скажи, Лина, тебе далеко до дому?
– Ну что вы! Как говорит Ксюша, с которой мы вместе снимаем квартиру: «Если в Москве можно добраться до места только на метро, это совсем близко», – ответила девушка, вставая. – Простите еще раз, если ненароком нарушила ваши планы на сегодняшний вечер, Артем Николаевич.
Планов она никаких не нарушила, потому что их, собственно, и не было. Однако ответил Артем не сразу, прикидывал, отвезти ее домой или не стоит. Все-таки старалась для него, пирожок испекла, фикус пересадила… Но нежелание выходить из дому и тащиться неведомо куда на ночь глядя перевесило все благие намерения.
– Не за что, – отмахнулся Артем от извинений и, направляясь за девушкой в прихожую, произнес, слегка покривив из вежливости душой: – Спасибо за пирог, давно не ел ничего вкуснее. – И похоже, ей хватило проницательности понять это.
Когда Лина уже стояла перед ним в своем немарком, практичном плащичке и с портфелем в руке, что-то вроде укола совести неприятно кольнуло его. Невысокая, худенькая, с русыми волосами, собранными в хвост, с широко распахнутыми доверчивыми серыми глазами, она так и просилась стать жертвой какого-нибудь злоумышленника.
«Да нет, – попытался успокоить себя Артем, – скорее мимо нее можно пройти и не заметить. Нет в ней ничего бросающегося в глаза, примечательного. Одно слово, серая мышка».
– Знаешь что, позвони мне, когда приедешь домой, – тем не менее сказал Артем, когда уже открывал перед Линой дверь. – Чтобы мы с Муркой не волновались.
Девушка заметно растерялась.
– Так ведь поздно уже будет, – пробормотала она, глядя в пол.
– Ничего страшного.
Вернувшись в кухню, Артем увидел цветы, преподнесенные им Лине, стоящими в вазочке на подоконнике. «Забыла или сознательно оставила?» – задумался он, но так ничего для себя и не решил…
Звонок раздался час двадцать минут спустя. Артем специально засек время, чтобы выяснить, как далеко живет девушка. Оказалось, далеко. Значит, впредь не стоит ее задерживать допоздна. Если что случится, он будет переживать, винить себя, а зачем ему лишняя головная боль из-за провинциальной непрезентабельной девицы, пусть и милой в общении.
– Слушаю, – сказал Артем, подняв трубку.
– Артем Николаевич, это я, Лина. Я уже приехала… – Девушка замолчала, явно не зная, что сказать дальше.
– Добралась нормально? – спросил он.
– Да-да, не беспокойтесь, – поспешно заверила она его.
– Тогда спокойной ночи, Лина.
– И вам спокойной ночи, Артем Николаевич…
На этом все мысли о девушке покинули бы его, если бы час спустя, идя из ванной в спальню, он не заметил бы у стены возле входной двери книжку.
«Эвангелина Ковальска. „Он пришел к ней во сне“», – прочел Артем на бумажной обложке, где была изображена красивая брюнетка, в задумчивости сидящая перед горящим камином.
– Та-ак… – протянул он, – и что бы это могло значить?
На ум приходило лишь одно объяснение: любовный роман, который читает его временная домработница…
Артем поудобнее устроился в постели. Повернул книгу так, чтобы на нее падал свет от лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, и принялся перелистывать страницы. Он был уверен, что не прочтет и нескольких абзацев, но неожиданно для себя увлекся.
Это была сказка, которую взрослая девушка или женщина писала для таких, как она сама. Местами чуть наивная, местами очень трогательная, местами и вовсе фантастическая, но бесконечно красивая во всем, что касается интерьеров, внешности главных героев, их взаимоотношений, как, впрочем, и надлежит быть сказке. Однако Артем уловил главное, и это был отнюдь не сюжет. В книге говорилось о том, каким хочет видеть женщина своего избранника. «Судя по всему, именно вымышленный мир, столь далекий от реальной действительности, делает эти книжки столь притягательными для представительниц женского пола», – подумал он.
Как мужчины иной раз отождествляют себя с каким-нибудь супергероем из боевика или знаменитым футболистом, забившим решающий мяч в решающем матче, так и женщины хотят видеть себя безупречными красавицами с тонко чувствующей душой и любящим сердцем, которым счастье в конце концов непременно улыбнется.
«Бедняжки, – вздохнул Артем, имея в виду прежде всего Лину. – Грустно, когда красивый эрзац заменяет настоящую жизнь. Но где же напастись на всех на вас рыцарей в сияющих доспехах?» Тут он вспомнил Маришечку, ее предшественниц и неожиданно подумал, что в их глазах он, скорее всего, выглядел совсем по-иному, нежели в глазах собственных. Наверное, достаточно эгоистичным и самовлюбленным. «Но они тоже не являли собой образец благородства и чистоты помыслов, – мысленно возразил Артем самому себе. – И уж наверняка за просто так, как Лина, печь мне пирожок ни за что бы не стали».
А почему он решил, что и его временной домработницей не движут тайные помыслы? Решил, и все тут. Прежде всего потому, что даже ежу должно было быть понятно: не светит ей тут ничего. Ни-че-го!
Артем даже удивился, с чего это вдруг так разволновался. Будто невидимая угроза нависла над его привычным образом жизни.
Кладя книжку на тумбочку, он увидел Мурку, сидящую перед ним на ковре и внимательно за ним наблюдающую.
– Помимо тебя, моя дорогая киска, никаких изменений в моей жизни в обозримом будущем не предвидится, – заявил он кошке, словно та пришла, чтобы спросить его именно об этом.
Мурка равнодушно зевнула, подобралась, как бы намереваясь запрыгнуть на кровать, но, услышав грозное «Я тебе!», повернулась и с высокомерным видом покинула спальню, грациозно проведя поднятым хвостом по дверному косяку, словно сделала хозяину ручкой…
Так уж получилось, что в последующие дни Артему с Линой не довелось свидеться. Он приходил поздно, засидевшись то на работе, то в компании приятелей, но Артем неизменно находил следы пребывания домработницы в квартире – идеальную чистоту и готовый ужин. И всякий раз ему становилось немного грустно. «Это все оттого, что скоро ее место снова займет фрекен Бок», – объяснял он причину своего состояния. Другой причины просто быть не могло.
Книжку Эвангелины Ковальской «Он пришел к ней во сне» Артем на следующий день утром положил на то самое место, где нашел. И больше он ее не видел. А когда им с Линой все-таки довелось встретиться – это случилось в среду на следующей неделе, – он впервые почувствовал себя неловко, когда соврал относительно фотографии на его письменном столе.
В тот вечер Артем снова предложил Лине выпить чаю. Атмосфера предыдущего чаепития так понравилась ему своей простотой и задушевностью, что он решил еще раз испытать приятные ощущения.
Чтобы был повод, он купил небольшой торт, верхний слой которого состоял из законсервированных фруктов, и прямо с порога заявил, что Лина непременно должна разделить его с ним.
– Ты угощала меня яблочным пирогом собственной выпечки. Из меня же кулинар никудышный, поэтому я купил торт. Накрывай на стол!
Лина покраснела, ему хотелось бы думать, от удовольствия, и прошмыгнула в кухню. Когда Артем, раздевшись, вошел туда, на столе уже стояли чашки с блюдцами, заварочный чайник и сахарница. А девушка сидела на стуле, чинно сложив руки на коленях. Но это только до того момента, как он сел к столу.
Лина тут же вскочила, засуетилась, нарезала торт, разложила его по тарелочкам и разлила по чашкам чай.
– Ну а теперь рассказывай, как вы тут с Муркой без меня жили, – сказал Артем.
Это чаепитие очень напоминало предыдущее, и он уж было подумал, а не превратить ли их в традицию, пока есть время.
Но тут Лина неожиданно спросила:
– Простите, Артем Николаевич, а кто та красивая девушка, фотография которой стоит на вашем письменном столе?
Он чуть не поперхнулся чаем, хотя обычно отвечал на этот вопрос без запинки, придав голосу проникновенности, а взгляду грусти.
– Это… это моя двоюродная сестра… но так уж получилось, что ее уже нет в живых… Такая вот печальная история. – Артем замолк и искоса взглянул на Лину.
Девушка от расстройства прикрыла рот ладонью, а на ее глаза тут же навернулись слезы.
– Такая молодая… такая красивая… – прошептала она. – Как же так?
– Да вот так, – ответил Артем, разводя руками и чувствуя себя последней свиньей. Оказалось, что не все равно, кому врешь.
Опасаясь, что Лина сейчас примется рыдать или, того хуже, расспрашивать, что же произошло с его безвременно почившей кузиной, он подсел ближе и обнял девушку за плечи. Выбившаяся из хвостика прядь волос шелковисто коснулась его щеки.
– Не расстраивайся… Это случилось уже давно… Я… я уже смирился с потерей… – Последнее, к слову сказать, было чистейшей правдой.
Лина шмыгнула носом и промокнула глаза бумажной салфеткой.
– Все равно жалко, – прошептала она.
– Еще как жалко, – согласился с ней Артем, вспомнив томные зовущие взгляды Маришечки, ее страстные поцелуи, обольстительную фигуру. – Но назад дороги нет, сама виновата…
– Что? Что вы сказали, Артем Николаевич? – встрепенулась Лина и широко распахнула глаза. – Я вас не понимаю…
Артем тряхнул головой и посоветовал себе впредь быть осмотрительнее. В один миг превратиться из достойного всяческого уважения молодого человека в легкомысленного вертопраха ему, даже в глазах незатейливой провинциалки, не хотелось. Более того, сильнее, чем когда-либо, Артему хотелось именно в ее глазах выглядеть благопристойно. Такой вот необъяснимый парадокс…
– Не обращай внимания, это я так, задумался, – ушел он от ответа. – А ты ешь торт, ешь. Или, может, он тебе не нравится?
– Очень нравится, – чуть улыбнулась Лина, улыбнулась так, как Артем любил, с ямочками на щеках, и он с удивлением понял, что очень не хочет убирать руку с ее плеча. Но как же тогда они будут продолжать есть торт?
Со вздохом отодвинувшись, Артем взял в руки чашку с чаем и постарался вернуть разговор в прежнее, лишенное подводных камней русло. Ему это удалось…
Когда стрелки часов показали без четверти девять, оба одновременно подумали о том, что пора заканчивать с чаепитием. Уже в прихожей девушка, помявшись и глядя в пол, робко спросила:
– Вы не станете возражать, Артем Николаевич, если я буду приходить к вам не через день, как мы договаривались, а чаще?