Елена Усачева. Ночь восставших мертвецов

   – Ребята, сторож! – негромко произнес Левка.
   Его услышали сразу. Квасников перестал бороться с куклой, а Илька, тихо охнув, полез в ближайшие кусты.
   В наступившей тишине стали отчетливо слышны быстрые тяжелые шаги. К ним бежали. И тот, кто бежал, был пострашнее всех покойников, вместе взятых.
   Друзья бросились в разные стороны. Левка помчался самой опасной и дальней дорогой – к центральным воротам, Илька несся к ближайшему забору. Но в этом месте забор был особенно высок, с лету перепрыгнуть его не получалось, поэтому Шагунову пришлось зайцем скакать еще в нескольких местах, прежде чем он смог оказаться на безопасной улице.
   Сашке же не повезло. Видимо, от боли к руке он не сразу сообразил, куда ему податься. Поэтому и шагнул прямо навстречу сторожу.
   Мимо забора проехала машина, свет фар пробежался по кустам и оградкам, из-за чего Сашка вырос раза в два, а глаза у куклы мрачно блеснули.
   – Свят-свят-свят, – пробормотал сторож, забыв о ружье.
   Воспользовавшись его замешательством, Сашка попятился и исчез за злополучной могилой. Калитка за ним сама собой закрылась, вырытая ямка исчезла.
   Прождав приятелей на остановке условленные десять минут, Илька трусцой побежал к своему дому. О кукле он даже не вспомнил…
   – Илюша, вставай, – пропел над Шагуновым мамин голос. – Тебя к телефону. И найди, пожалуйста, куклу, которую я вчера принесла с работы.
   «Кукла!»
   И кто после этого будет утверждать, что Илька – нормальный человек? Как можно было забыть про куклу? А между тем он про нее забыл.
   – Я… это… – Илька тер спросонья глаза. – Наверное, она потерялась.
   – Придется найти. – Мамин голос стал жестким. – Вставай, тебе звонит приятель.
   Шлепая босыми ногами по линолеуму, Илька выбрался в коридор.
   – У нас неприятности, – услышал он в трубке Сашкин голос.
   – Еще какие, – согласился Илька. – Куда кукла делась?
   – Понимаешь, – замялся Сашка. – Тут такое дело… Короче…
   – Где кукла? – Илькино сердце вывалилось из груди и легким мячиком укатилось куда-то в сторону ванной.
   – Это… – Сашка тянул время. – Так получилось… Понимаешь?
   – Нет, не понимаю, – произнес Илька. И даже не произнес, а лишь губами шевельнул, но Сашка его услышал. – Она у тебя?
   – А ты сам виноват! – вдруг заорал Сашка. – Завел страхолюдину, вот и присматривал бы за ней.
   – Подожди, я скоро приду. – Вернувшееся сердце колотилось у Ильки где-то в области горла.
   Не отвечая на удивленные вопросы мамы, Шагунов молниеносно оделся и, перескакивая через три ступеньки, помчался на улицу.
   Сашка сидел во дворе своего дома. Был он особенно лохмат и бледен. Укушенная рука была перетянута большим носовым платком.
   – Где кукла? – с ходу начал Илька.
   – А черт ее знает, – пожал плечами Сашка, стараясь смотреть мимо приятеля. – Побегает и вернется. Она же твоя…
   Ильке не понравилось это вступление.
   – Моя, – кивнул он. – Унес ты ее зачем?
   – Ее унесешь. – Сашка зло сплюнул и угрюмо уставился на пролетающую мимо галку. – Задание твое она выполнила.
   – Какое задание? – Илька облегченно вздохнул, обрадовавшись, что кукла цела.
   – Память отшибло? – Сашка вскочил и вплотную подошел к приятелю. – Она покойника оживила, как ты и заказывал.
   – К-как оживила? – Илька испуганно икнул и сел на землю.
   – А это ты у нее спроси! – Лицо Сашки перекосило от злобы. – Если она до тебя дойдет. Короче, видел я ее в окно. Топает… От горшка два вершка, а туда же – вышагивает как королева. А за ней кто-то лохматый прется. Я особенно не рассмотрел, но шли они к тебе.
   – Так это здорово! – обрадовался Илька. – И чего орать? Это, значит, пергамент действует! Мы теперь все, что угодно, можем сделать!
   – Погоди ты радоваться. – Сашка сел обратно на скамейку и потер красные от бессонной ночи глаза. – Еще неизвестно, будут ли они тебя слушаться. Может, они на тебя обиделись и устроили бунт на корабле.
   Илька замахал руками и стал убеждать Сашку, что все это не так. Что никаких бунтов не будет. С чего вдруг? Бездушная кукла и Восставший Мертвец, даже скорее скелет. Этой парочке только бунтовать.
   – А в школе что-то произошло, – произнес вдруг негромкий голос.
   Из-за Сашкиного дома незаметно появился Левка и подошел к приятелям. Выглядел он хорошо отдохнувшим, выспавшимся и абсолютно спокойным.
   – Я внутрь не заходил, – продолжил свой доклад Сидоров. – С улицы крики услышал.
   Ребята переглянулись.
   – Ерунда все это! – Илька поднялся с земли. – Я их создал, они должны меня слушаться. Пойдем, сейчас все выясним.
   И друзья пошли к школе.

Глава II
Крик о помощи

   О том, что с Илькой лучше не связываться, было известно давно. Еще в первом классе родители не советовали с ним дружить. И ладно Сашка – он тоже умел влипать в разные истории. Но осторожный Левка как попал в эту передрягу? Уж он-то всегда чуял опасность за версту и умел обходить ее стороной. За все шесть лет школы он не был замешан ни в одной драке, не получил ни одного замечания от учителя, даже голоса ни разу не повысил. Порой казалось, что Левки Сидорова вообще не существует.
   Но он был. Аккуратно писал контрольные и диктанты, вовремя сдавал сочинения, не пропускал субботники и дежурства. И вдруг такое! Наверное, и ему в последний момент изменило чувство самосохранения. Отправься Илька в тот раз в школу один, Сашка с Левкой были бы спасены. Но они пошли вместе.
   Школа встретила их возбужденными криками. По двору носилась малышня. Учителя безрезультатно пытались собрать своих учеников. Окна третьего этажа были распахнуты. На землю белым снегом ложились изорванные странички учебников и тетрадей.
   В коридоре ребят перехватила насмерть перепуганная ботаничка.
   – Уходите отсюда, – крикнула она, ломая пальцы. – Скоро приедет милиция. Уходите!
   Илька торжественно посмотрел на приятелей.
   – Вот это сила! – произнес он так, как будто уже подчинил куклу себе. – Мы теперь станем королями школы!
   Поток школьников с верхних этажей редел. На третьем этаже друзьям никто не встретился. Кабинет истории, где у них должен был быть урок, стоял распахнутым. Дверь висела на одной петле и жалобно поскрипывала. Из самого кабинета раздавался грохот, словно кто-то гигантский жонглировал партами и время от времени их ронял.
   Когда грохот стихал, слышался спокойный холодный голос:
   – Илья Шагунов! Илья Шагунов!
   Первым в класс заглянул Илька. Парты там и правда были перевернуты. Уля держала у себя над головой последний стул, примеряясь, как бы его удобней бросить. В углу класса сидела темная бесформенная личность, облаченная в грязные лохмотья, скрывающие руки и саму фигуру неизвестного, длинные патлы прятали лицо.
   – Илья Шагунов, – пронзительно повторила кукла, намереваясь разбить стул об пол.
   – Поставь обратно. – Илька встал в дверном проеме и по-хозяйски упер руки в бока. – И иди сюда.
   Кукла медленно, как бы нехотя, повернула голову на звук. Ее стеклянные глаза блеснули.
   – Оглохла, что ли? – полез вперед Сашка. – Стул положь, откуда взяла, и топай, куда было сказано!
   Еще медленнее Уля повернулась в сторону Сашки, уголки рта дернулись в наглой ухмылке.
   – Илья Шагунов, – с каким-то странным придыханием повторила кукла. Ее рука пошла вниз.
   Квасников с упорством танка шел на куклу, собираясь разобраться с ней по-своему, но его остановил Сидоров.
   – Подожди. – Левка придержал рвущегося в бой одноклассника. – Видишь, не твоя игра. Дай Шагунову договорить.
   – Вот так. – Илька шагнул в класс и кивком головы проследил, как стул опускается на пол. – А теперь – иди сюда.
   На этих словах лохматая личность в углу шевельнулась. Кукла сделала два шага к Ильке, но, заметив это движение, остановилась.
   – Иди ко мне! – настойчиво повторил Илька. – Я у нее сейчас записку из кармана выну, – бросил он через плечо. – И мы потом что-нибудь придумаем.
   Уля явно колебалась. Она должна была выполнять приказ, но какая-то сила, мощнее Илькиного слова, заставляла ее сопротивляться.
   – Ко мне! Быстро! – выкрикнул Шагунов, стремительно бледнея. – Крвыч! – добавил он и с испугом уставился в угол. Чем ближе кукла приближалась к Шагунову, тем больше поднимался неизвестный.
   И тут снова не выдержал Сашка.
   – Она еще думать будет! – возмутился он, врываясь в класс. Это и положило начало всем нашим проблемам. – Гони записку и можешь отдыхать!
   Квасников подошел к кукле и схватил ее за волосы. Игрушка заорала дурным голосом, издавая какой-то оглушительный звук. Она попыталась вцепиться в Сашку, но тот оказался шустрее. Чуть не содрав с нее платье, он дернул на себя карман. Слабые нитки поддались легко. Кукла изогнулась всем телом, пытаясь вырваться.
   – Да угомонись ты, – грубо произнес Сашка, отбрасывая ставшую ненужной игрушку от себя.
   Уля упала на пол и разлетелась на множество кусков, словно была не пластмассовая, а глиняная.
   – Что ты сделал?
   Илька упал на колени перед осколками. Он складывал кусочки, но они разваливались у него в руках. В эту минуту он ничего не видел и не слышал, хотя не мешало бы кое-что заметить. Потому что движение в углу стало особенно активным.
   Нечто встало на ноги. И ребятам стало так страшно, как никогда еще не было.
   – А-а-а! – закричал Квасников. – Восставший Мертвец! Покойник! – и выскочил за дверь.
   – Бежим! – Левка потянул Ильку за куртку. Оглушенный Шагунов еще пытался сопротивляться. В голове у него вертелось одно: он обещал вернуть куклу маме и теперь этого сделать не сможет.
   Наконец он поднял голову. Увиденное придало ему ускорения.
   У существа, стоящего перед ними, Восставшего Мертвеца, как обозвал его Сашка, не было лица. У него вообще ничего не было. Одни лохмотья. И из этих лохмотьев смотрели необычные зеленые глаза.
   Друзья вылетели в коридор.
   – Где записка? – Илька догнал бегущего впереди Сашку.
   Сашка разжал кулак. Там был с мясом оторванный карман и небольшой кусочек пергамента, заметно меньше того, что был вчера. На нем коряво было написано «крвы». Буквы «ч» не было, как не было и оставшейся половины.
   Илька скомкал лоскут в кулаке и повернулся, чтобы идти обратно, словно он мог что-то еще исправить.
   – Уходим, уходим! – дернул его за собой Левка.
   – Да подожди ты! – оттолкнул его от себя Шагунов и не заметил, как разжал кулак. Ценный пергамент упала на пол.
   Нечто двигалось неспешно, но было неумолимо, словно улитка, стремящаяся к своей цели.
   – Остановись! – приказал Илька, выпрямляясь во весь свой небольшой рост.
   Левка повис на плечах у приятеля, но сдвинуть тщедушного Шагунова у него сразу не получилось. Илька сейчас был похож на статую. Сильно побледневший, он остановился, вытянув руку вперед, надеясь, что этот жест «заморозит» Мертвеца. Но он сам, похоже, верил в это плохо, потому что в глазах у Шагунова стоял ужас.
   – Крвыч! – закричал он. – Стой!
   Нечто пропустило приказ мимо ушей (если они у него были) и даже не подумало сбавить скорость.
   – Потом разберемся! Надо уносить ноги! – Левка дернул Ильку на себя из последних сил, и тот нехотя подчинился.
   На лестнице он обернулся последний раз. По коридору неспешной походкой двигался неизвестный.
   Ребята кубарем скатились вниз. Сашка мчался впереди. Илька бежал следом. Замыкал колонну Левка, следивший, чтобы в последний момент Шагунов не повернул обратно.
   Вдруг Илька остановился.
   – Этого не может быть, – пробормотал он.
   – Ты глазам своим не веришь? – Левка налетел на него и побежал дальше. – Пошли! Они шутить не будут, сразу же в покойники запишут.
   – Даже если она выполнила приказ и раскопала могилу. – Шагунов остался на месте. Вслед за ним встали и остальные. – Она не могла больше ничего сделать. Чтобы оживить Мертвеца, ей нужно было бы вынуть свою записку и порвать ее… – Он засунул руку в карман, достал воображаемый пергамент и резким движением поделил его пополам. – Она же собственную жизнь разрывала!
   – Могла, не могла… Сделала, и все, – махнул рукой Сидоров. – Пойдем. Теперь это уже неважно.
   – Вы идете или нет? – не выдержал Сашка.
   – Я возвращаюсь. – Шагунов побежал обратно.
   Квасников секунду смотрел ему вслед, решая, в какую сторону податься, и направился к выходу.
   – Сидоров, ты со мной? – крикнул он через плечо.
   Вместо ответа Левка помчался за Шагуновым. Больше всего ему сейчас хотелось догнать приятеля и наподдать ему как следует. Вот еще фокусы! Все на выход, а он в самое пекло голову засовывает. Еще не хватало вместе с ним погореть.
   Илька скрылся за поворотом. Левка перешел на шаг, боясь за этим самым поворотом увидеть самое страшное…
   Осторожно выглянул за угол.
   Коридор был пуст. Из класса истории раздавался грохот опрокидываемых стульев.
   Сидоров стрелой промчался от поворота до кабинета и застыл на пороге.
   Класс, где еще пять минут назад был невероятный разгром, сиял чистотой. Вернее, не совсем сиял, потому что Илька успел кое-что здесь покрушить. Он освобождал пятачок, на котором должна была лежать разбитая кукла.
   Должна была.
   Но ее там не было.
   Какая-то неведомая сила за несколько минут, что ребята бегали с третьего этажа на первый и обратно, привела класс в порядок, поставила на место парты и стулья, собрала остатки куклы, даже маленького осколочка не оставила, и убралась восвояси, прихватив с собой и куклу, и Мертвеца.
   Илька сидел на полу, отодвигая мешающие ему парты, и шарил вокруг себя руками, на ощупь проверяя, верно ли видят его глаза.
   – Куда Уля могла деться? – пробормотал он, ползая на четвереньках вокруг опрокинутого стула. – Ты видел, что с ней стало, когда Сашка у нее записку вырвал? Она развалилась. А значит, вчера на кладбище с покойником никакой запиской она делиться не могла, иначе бы ее запчасти давно вороны по могилам растащили. Понимаешь? Здесь что-то не так. Мертвец сам ее нашел.
   – Ага, нашел. – Левка не торопился входить в класс. Это могла быть западня. – Нашел, веничком в пакетик собрал и обратно, на свое место под плитой и под бдительный надзор сторожа, отправился. С куклой ему теперь не скучно будет.
   – Ты чего несешь? – В сторону Сидорова полетел стул. – Какое кладбище? Этот… лохматый… теперь неизвестно что натворит. Если он соберет куклу, они весь город на уши поставят.
   – Чего ты так волнуешься? – Левка переступил упавший фикус, до этого более десяти лет мирно простоявший в углу около доски, и вошел в класс. – Может быть, ничего и не было? Может, нам это показалось? Могла ведь быть массовая галлюцинация?
   – Какая иллюминация?! – вылез из-под парты Илька. – У Сашки рука тоже иллюминацией покусана?
   Шагунов отпихнул попавший на его пути стул и пошел в коридор. Все складывалось не так, как задумывалось с самого начала. Никакого гениального изобретения не получилось. Первый же серьезный эксперимент потерпел провал. Еще и от мамы за куклу попадет. Все, все было плохо!
   – А вы здесь что делаете?
   Илька вздрогнул. Перед ним стоял учитель физкультуры, прозванный за свою любовь к подтягиванию и к лазанью по канату «Кто над нами вверх ногами». Физрук был невысокий, худой, с неприятным колючим взглядом. Для него существовали только те ученики, которые сдавали нормы по прыжкам в высоту и длину, подтягиванию, приседанию и кто за минуту пробегал три километра. Шагунов к таким не относился, а потому встречаться с учителем не любил. Впрочем, не любил он и сами уроки физкультуры, которые по большей части прогуливал, заручившись справкой у Ник Саныча.
   Физрук заглянул в класс.
   – Так, – нараспев произнес он, крепче сжимая в руке бейсбольную биту – к встрече с неизвестными хулиганами учитель подготовился основательно. – Вся школа в панике, все уроки сорваны, а тут, оказывается, вот кто хозяйничает! Как там тебя… – пошевелил растопыренными пальцами физрук, вспоминая Илькину фамилию. – И ты Сидоров? От тебя я этого не ожидал.
   Шагунов втянул голову в плечи, приготовившись к самому худшему. Физрук заметно покраснел, собираясь закатить грандиозный скандал. Но вперед вышел Левка, и гроза пронеслась стороной. Он мягко отстранил приятеля и, мило улыбнувшись, стал рассказывать физруку, как они примчались на зов ботанички, как бегали за неизвестным по всему классу, но никого не поймали.
   Выражение лица Сидорова было настолько невинно, что учитель ему поверил. Он последний раз грозно посмотрел на замершего Ильку и пошел дальше по коридору, заглядывая в распахнутые двери классов.
   Не чувствуя под собой ног, Шагунов побрел к лестнице.
   – Как ты думаешь, почему кукла пришла в школу? – спросил его Левка. Он довольно потирал руки, явно гордясь своим успехом. – Почему она не пришла к тебе домой? Она ведь знает, где ты живешь.
   – Откуда я знаю! – огрызнулся Илька. На фоне сидоровского успеха, он чувствовал себя совсем плохо. Даже ноги отказывались нести его вперед. Они подгибались, задевали за ступеньки, норовя сбросить своего хозяина с лестницы вниз. – Я хотел, чтобы было прикольно. Думал: с куклой заживем весело! А что вышло? Мне теперь от мамы попадет. Физрук станет докапываться – что да как. Вообще – мрак.
   – Она оживила Мертвеца, – гнул свою линию Левка. – Ночь с ним где-то прокантовалась и утром пришла в школу. Хотя легко могла, например, среди ночи к тебе завалиться. Вот радость твоей маме была бы, – мечтательно зажмурился Сидоров, а потом лукаво глянул на понурившегося одноклассника: – Принесла одну куклу, а получила сразу две.
   – Да ну тебя! – Илька решил, что Левка издевается. Конечно, удобно быть королем положения, если у тебя все хорошо – и дома не ждет выговор, и физрук не точит на тебя зуб.
   – Может, тебя проводить?
   Они уже стояли на непривычно пустом школьном дворе. Шагунов упрямо смотрел на мыски своих ботинок. На вопрос Сидорова еле заметно качнул головой.
   Еще не хватало, чтобы его до дома провожали!
   Не попрощавшись, Илька побрел прочь от школы. Ходьба его слегка успокоила, и он начал думать.
   По большому счету, не так-то и трагично закончилась вся эта история. Могло быть и хуже. Кукла пропала? Но это не страшно, мама что-нибудь придумает. На то она и мама, чтобы находить выходы из безвыходных ситуаций, в которые попадает ее сын. Исчез волшебный пергамент? Ну и черт с ним! Все равно не очень было понятно, что с ним делать. Да еще кукла эта вдруг сбрендила, покойника с собой приволокла. Нет, хорошо, что все так закончилось. Пускай Мертвец возвращается в свою могилу вместе с Улей. А в «Букинист» можно вообще больше не ходить. Мало, что ли, в городе букинистических магазинов…
   Убедив себя, что все не так уж и плохо, Шагунов расправил плечи и перестал спотыкаться.
   Нет, жизнь вполне сносная штука!
   Илька зашагал бодрее. Не вовремя выскочившую мысль о том, что все, может быть, не так радужно и что кукла, скорее всего, еще объявится, Шагунов загнал подальше и приказал сам себе в ближайший месяц не думать об этом.
   Маршевым шагом он добрался до дома, вскипятил чайник и уже подумывал, а не провести ли ему какой-нибудь химический опыт, когда затрезвонил телефон.
   – Это… – сопел в трубку Квасников. – Вы как?
   – Нормально, – как можно беззаботнее отозвался Илька. – Никаких проблем! Мертвец забрал куклу с собой и отправился на кладбище. Так что можешь спать спокойно.
   – Это… – Что-то там у Квасникова происходило, о чем он не решался с ходу сказать. – У Сидорова все ничего?
   – Что с ним сделается? – Шагунов еще пытался говорить громко и весело, но чувство тревоги уже прочно поселилось в его груди.
   – Кукла твоя нашлась, – выпалил Сашка.
   – Осколочки в пакетике? – Илька до того свыкся с мыслью об окончании истории с куклой, что не сразу понял, о чем говорит Квасников.
   – Нет. Вполне себе целая. – Квасникову было явно не до шуток. – Кое-чего, правда, не хватает.
   Повисла пауза. Илька пытался осознать сказанное. На том конце провода что-то упало, и связь прервалась.
   – Алло, – подул в пикающую трубку Илька. – Квасников, ты куда делся? Алло!
   В ответ гудки исчезли, Шагунову прямо в ухо тяжело задышали, а потом пронзительный голос произнес:
   – Илья Шагунов!
   Илька в панике бросил телефон и испуганно оглянулся.
   Вроде бы ничего не произошло, но Шагунов почувствовал себя неуютно.
   А что, если куклу собрали?..
   Илька замотал головой.
   Этого не может быть! Уля была разбита на много-много кусочков. Даже его мама не смогла бы ее собрать. И даже если какой-то умелец все склеил, кукла не заговорит, потому что кармана у нее больше нет, а значит, нет и пергамента.
   Пергамента…
   Шагунов ощупал свои карманы. Как он мог забыть? Половина пергамента! Где она теперь?
   Квасников!
   Илька схватил телефон, но знакомого гудения почему-то не услышал. Из трубки лилась напряженная тишина, среди которой четко было слышно, как кто-то сопит. Причем сопит совсем близко.
   За плечом.
   Илька крутанулся на пятках, выпадая из тапочек.
   Что за черт? Кто здесь может сопеть? В квартире он один.
   Или уже не один?
   – Сашка! – завопил Илька в трубку, как будто Квасников мог услышать его через три квартала, что их разделяли.
   – Шагунов!
   Словно струна порвалась у Ильки за спиной. Голосок был тоненький-тоненький. Таким в мультиках муравьи говорят.
   – Иль… Я!
   Илька прижал к себе трубку и стал медленно отступать к своей комнате.
   Коврик в прихожей шевельнулся – кто-то поправил его невидимой ногой. Или просто прошелся по нему. Ручка двери пошла вниз.
   Забыв, что время от времени не мешало бы вдыхать в себя воздух, Шагунов с ужасом смотрел на бесшумно приоткрывающуюся дверь.
   – Здравствуй!
   Голос раздался со стороны кухни и был до того неожиданным, что Илька не сразу сообразил, откуда говорят.
   Трубка выпала из его рук. От удара из нее вылетел аккумулятор. Быстро вертясь, он скользнул по линолеуму и остановился в двух шагах от маленьких ног, обутых в белые ботиночки.
   Илька не мог оторвать глаз от черной коробочки аккумулятора, хотя уже понимал, кто стоит рядом.
   Кукла выглядела ужасно. Она была склеена из сотен кусочков. Недоставало части щеки, половины правой руки и левой коленки. При этом Уля улыбалась неровными губами. Кармана не было. По центру платья был вырван приличный клок.
   Пергамент…
   Места, куда можно было пристроить пергамент с кодовым словом, Илька не увидел. Если только его не засунули внутрь игрушки – вон сколько теперь там щелей.
   Уля сделала несколько шагов вперед. Маленькие пальчики сжались в кулаки. Еле заметное движение ноги, и аккумулятор улетел куда-то в недра кухни.
   – Остановись! – поднял руку Шагунов.
   На Ильку напал странный ступор. Она делала все невероятно медленно, хотя не мешало бы немного поторопиться. Во входную дверь уже пролезло лохматое чудище без лица, Восставший Мертвец. Сжатые кулаки куклы недвусмысленно давали понять, что гости пришли к Ильке не чай пить.
   – Крвыч! Остановись! – Шагунов схватился за ручку двери, ведущей в его комнату.
   Услышав старый приказ, кукла нехорошо сощурилась.
   С места они сорвались одновременно. Топот маленьких ножек прокатился по коридору, слева навалилась темнота. Илька всем телом налетел на дверь. Петли жалобно охнули.
   Он успел в последний момент. Дверь захлопнулась. Шагунов изо всех сил упирался в дверь, потому что замка у него, конечно же, не было!
   Но никто его дверь пока не штурмовал. С той стороны негромко поскреблись. Потом в щель между дверью и полом просунулась маленькая рука.
   «По частям будет пролезать!» – в панике подумал Илька, тут же нарисовав себе жуткую картину. Кукла снова разбирает себя на кусочки и проталкивает их в комнату. Под конец остается рука и голова. Они долго спорят, кто пойдет первым, наконец, рука пропихивает голову и, приподнимаясь на пальчиках, маршевым шагом пролезает последней.
   «Голова не пролезет», – с облегчением выдохнул Илька. Придет же на ум такая чушь!
   Рука из-под двери исчезла. В стенку рядом снова поскреблись. Илька прислушался.
   В тишине коридора, в негромком постукивании в дверь было больше ужаса, чем в оглушительном штурме. Лучше бы там шумели и кричали.
   Ногой он придвинул к себе стул, вставил ножку в ручку двери.
   В коридоре по-прежнему стояла тишина.
   Илька отступил в глубь комнаты. Казалось, тишина продавливает дверь. И вот она уже прогибается, готовая уступить бесшумному натиску.
   За спиной раздался шорох.
   Илька повернулся.
   С окна спрыгнула маленькая фигурка.
   – Ты должна меня слушаться! – крикнул Илька. Стеклянные глаза Ули налились черной ненавистью. – Я тебя оживил!
   Кукла молчала. Она медленно приближалась к своему создателю, сжимая и разжимая кулаки.
   – Крвыч! – из последних сил прошептал Илька.
   – Твое слово не действует, – жестко произнесла кукла, прыгая вперед.
   Стул упал, дверь распахнулась. На пороге замерло лохматое существо. Пронзительными зелеными глазами оно изучало свою жертву.
   Кукла вскарабкалась Ильке на плечи, маленькой сильной ручкой схватила его за шевелюру, оттянув голову назад.
   – Я заберу твои глаза и убью тебя, – произнесла свой приговор кукла. – А потом найду твоих друзей. И если ты думаешь, что можешь мною командовать, то ты сильно ошибаешься. Это ты будешь выполнять мои команды, когда я вложу в тебя пергамент. А подобных пергаментов у меня теперь будет много. И сделаю я их из твоей шкуры.