Страница:
Каору легко приподнялся и дунул на свечу у себя над головой. Огонек порхнул и исчез. Потянулся вверх сизый дымок, закрутился спиралью, растворяясь в воздухе. Саньку показалось, что дымок, прежде чем пропасть, серым червяком прошелся по венам. От этого неприятно зачесались руки и ноги. Он глянул на Вадю. Тот сидел, приоткрыв рот. В руках бутылка воды. Собирался отпить, но, не донеся горлышко до рта, замер.
– Ой, – прошептала Анель. – Я теперь чай пить не смогу.
– А ты в чашку не смотри, – фыркнула Шишкина и, опомнившись, покосилась на Алису.
Та инспектировала качество лака на ногтях правой руки и качала ногой. Илья улыбался. Санёк тоже решил ограничиться улыбкой. Чего их комментариями баловать?
Японцы переглянулись. Хироси бросил короткое замечание и громко засмеялся. Шишкина восприняла это как вызов и сдвинулась на край дивана. Длинные ноги, сломанные в острых коленках, сократили расстояние между ней и японцами.
– Ну что же, теперь наша очередь. Ий?
– Осаки э до: зо[3], – пропел Хироси, лучезарно улыбаясь.
Анель недовольно хмыкнула. Шишкина сделала движение, как будто перекидывала распущенные волосы через плечо, но тут же опомнилась и помрачнела.
– Не тяни, – вздохнула Алиса.
– Давай уже, – поддакнул Санёк, чтобы прервать бесконечные игры в гляделки.
Заниматься этим девчонки могли часами. Перемигиваться и хихикать. А ему уже хотелось встать и походить, чтобы разогнать кровь. Долго еще эти страшилки будут продолжаться?
– В одном городе жила одна старушка, – начала Шишкина. – Родственников у нее не было. И в гости к ней никто никогда не приходил.
Юлька сделала выразительную паузу, чтобы все прониклись моментом. Хироси состроил трагическую мордочку: старушка одна – какая беда.
– Зато сама старушка каждую пятницу по вечерам отправлялась на кладбище. И подвозил ее обычно один и тот же таксист. Старушка бывала на кладбище до темноты, а потом возвращалась, и руки у нее порой бывали все в земле. И вот раз таксист ее подвез, высадил около кладбища. А ему всегда было интересно, чего это старушка на кладбище делает. Все ведь знали, что у нее никого никогда не было, не к кому на могилу ходить. Дождался он, когда старушка скроется, а сам кустами-кустами – за ней. Смотрит, а она подходит к свежей могиле и начинает ее раскапывать. Испугался водитель и обратно побежал. Подходит к машине, а старушка уже там сидит – руки в земле, а лицо все чем-то красным испачкано. «Бабушка, бабушка, – спрашивает водитель. – А что это ты на кладбище делала? Там же одни покойники!» Старушка и ответила: «А я их ем!»
На последнем слове Шишкина выкинула руку в сторону Хироси и резко наклонилась, заставив свой хвост мертвой селедкой сползти с дивана следом за хозяйкой. Хироси от испуга подлетел на месте и заверещал. Свеча за его спиной качнулась. Брызнул расплавленный парафин. Хироси запрыгал, очищая волосы, завыл. Гайрайго забормотала на одной ноте быстрые японские слова.
– Ну ты, Юлиана, как всегда, – вздохнула Алиса, меняя руку для созерцания.
Девчонки хихикали, поглядывали на Хироси. Он жмурился, собирая губы куриной гузкой. И без перевода было понятно, что он сейчас чувствует себя неуютно. Судя по лицу, собирался он за свою неловкость отомстить.
Санёк с тоской посмотрел в высокий потолок. Было скучно. Детская возня не радовала. По ребрам промаршировали противные мурашки. Они как будто вели затяжную войну, с мелкими перебежками, засадами в кустах и внезапными вылазками. От этого все время хотелось почесаться, чтобы разогнать их по местам, успокоить.
Девчонки завозились, толкая его бедрами. Усаживающаяся на диван Шишкина елозила задом, заставляя соседок двигаться. От этого постоянного движения в воздухе стояло легкое позвякивание. Словно кто-то из них принес колокольчики на жесткой ленте и зачем-то надел на руку или ногу. Теперь этот звон лез в уши. Как напоминание. Как предупреждение. Как предостережение.
– Гайрайго будет рассказывать, – быстро заговорил Каору, прислушиваясь к щебетанию подруги. – Это старый кайдан, вы его, наверное, не слышали.
– Девочки! – перекрыла шмелиное гудение Алиса.
Девчонки, которым рассказ японки был неинтересен, вовсю обсуждали Хироси и как он испугался Юлькиной истории. По всему выходило, что теперь у него в фаворе Шишкина. Юлька победно перекинула через плечо хвост и снова занялась косоплетением. Санёк отвернулся. На душе было муторно. Такое чувство, когда непонятно, что лучше – то ли лечь и умереть, то ли встать и побежать. Но, с другой стороны, ему казалось, что, пока они сидят здесь, пока гасят одну за другой свечи, ничего плохого не произойдет. Рассказы о страхах убивали страхи настоящие.
– Это кайдан о бакэнэке, мстительной кошке. Они обладают волшебными способностями, – переводил Каору щебетание Гайрайго.
Гайрайго села на краешек, развела руки и, глядя прямо перед собой, заговорила медленно-медленно, словами загоняя себя в транс. Еще она потихоньку раскачивалась. Но глаза не закрыла – они остались широко распахнутыми. Смотрела на Шишкину. Та пометалась по дивану, зажатая между Вадей и Анель. Но никто из них не спешил сдвинуться. Вадя жадно пил воду, делая вид, что его проблемы Шишкиной вообще не касаются.
– Жила одна женщина, и была у нее кошка, – заговорил Каору, коротко кивая на каждую реплику японки.
При этом он так немилосердно тянул гласные, что смысл каждой фразы доходил до слушателей не сразу, и от этого было только тревожней. А вдруг что-то не поймешь? А вдруг пропустишь? И что тогда? Тогда все? Переспросишь – засмеют. Уж что-что, а издеваться и подтрунивать в дружном танцевальном коллективе «Ласточка» умели как нигде.
– Эта кошка была особенной. У нее было два хвоста. Соседи советовали кошку выкинуть. У животного не может быть двух хвостов. Но женщина любила кошку и не давала ее в обиду. Тогда соседи стали закидывать кошку камнями, подсыпать отраву в еду. Кошка была очень умная и спасалась. Однажды кошку поймали и отнесли далеко в лес, но она вернулась. Хозяйка переживала за любимицу и пошла поговорить с соседями. Кошка побежала за ней. Соседский мальчишка кинул в кошку камень. Женщина загородила кошку собой. Камень попал в голову, и женщина умерла. Когда сбежались люди, то увидели, кошка сидит на груди убитой и пьет ее кровь. На пришедших кошка зашипела…
Гайрайго соскользнула с дивана на корточки и начала шипеть, клонясь то к одному слушателю, то к другому. Когда бесстрастное белое лицо с сумасшедшими глазами оказалось перед Дашкой с Кристиной, они заорали в голос. Илья добродушно засмеялся. Вскочивший Хироси ухватил Анель за руку, не давая ей убежать. Вадя сполз на пол да так и застыл, стоя на коленях. Алиса недовольно хмурилась.
– Какая глупая шутка, – проворчала она.
– Но это еще не все! – воскликнул Каору, прислушиваясь к словам приятельницы.
Они говорили почти параллельно: последнее слово Гайрайго совпадало с последним словом перевода. Получалось эхо. Очень неприятное эхо. Каору поднял палец, и все стали смотреть на него, забыв о Гайрайго. Японец огляделся, убедился, что его слушают, и важно кивнул. Рассказ продолжился:
– Кошка напилась крови своей хозяйки и убежала. Но с тех пор в деревне стали видеть призрак той женщины. Она ходила от дома к дому, а у ног ее бежала черная кошка с раздвоенным хвостом. И к какому бы дому они ни подходили, там кто-нибудь умирал. Кошку пытались убить, насылали на нее колдунью, но ничего не помогало. И вот однажды кошка пришла не одна, а с котятами. У них тоже были раздвоенные хвосты. Вся деревня вышла просить прощение у кошки и ее хозяйки. Кошка с котятами кинулись на людей и всех убили. Больше в этой деревне никто никогда не жил.
Повисла пауза. Гайрайго с торжественной улыбкой смотрела на слушателей, Даша с Кристиной сидели, вцепившись друг в друга. Вадя допивал воду. Шишкина громко икала. Хироси цвел стоваттной лампочкой. У Санька появилось желание взять один из треножников и шарахнуть неуемного японца по голове. Глядишь, он наконец-то улыбаться перестанет. Но тут лицо Хироси вытянулось. Замершим взглядом он смотрел поверх голов гостей. Все обернулись. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как свеча за спиной Алисы сама собой погасла.
Дашка с Кристиной заголосили. Анель залилась слезами. Вадя уронил бутылочку и тут же полез под диван ее доставать. По Санькиным венам поползли червячки тревоги. Чтобы прогнать зудящее чувство, он вскочил и подбежал к свече.
Вокруг нее поселился полумрак. Он обнимал тонкую ножку подсвечника, льнул к парафиновому столбику.
Откуда эта темень? Санёк глянул на окна. Туман мягко просочился сквозь стекла и пополз по залу. Резвыми щупальцами обхватил Санька за ноги. От лодыжек вверх стрельнуло холодом. Колени одеревенели.
– Санёк, ты чего?
Лицо Вади выплыло из серой пустоты, и с Санька словно сняли заморозку. По телу прокатился жар.
– Ничего, – хрипло отозвался он. – Ничего.
– Ой, ребятки, какие вы смешные! – Илья звонко хлопнул ладонями по коленям. – Что ж вы ерунды-то боитесь! Сейчас я вас рассмешу.
Гайрайго что-то коротко произнесла, на что Хироси состроил мрачную рожицу. Ни дать ни взять самурай перед боем.
– Следующий кайдан? – уточнил Каору.
Вот ведь японцы – во всем им подавай четкость.
– Следующий, – подтвердил Илья. – Готовы слушать?
Дашка с Кристи смотрели на него совиными выпученными глазами. Шишкина вела прицельную стрельбу в сторону Хироси. Напрасно! Он ушел в свою веселость и там топтался. Анель утонула в диване. Вадя хрустел пустой бутылкой.
Илья пересел на край кресла.
– Прочел я это в одной детской книжке, – весело подмигивая, начал руководитель. – Была она черная. Обложка бархатная. И каждая страница у нее тоже была черная.
– Какого же цвета были буквы? – с усмешкой спросила Алиса. Она сидела, обхватив переплетенными пальцами острое колено. – Что-то ты запутался.
– Нет! – торжественно произнес Илья, приподнимаясь. – Буквы были… золотые.
Возглас «вау», вырвавшийся у Хироси, поняли все без перевода.
– Ну и что же было в твоей книге? – не сдавалась Алиса.
Каждый раз, когда Илья пытался произвести на нее впечатление, Алиса заметно скучнела.
– А была там такая история…
Илья сделал паузу, с сомнением глядя на собеседников. Тишина стояла абсолютная. Только Анель хлюпала носом, успокаиваясь.
Санёк внимательно следил, чтобы никто не встал, не попытался подойти к свечам. Взгляд его невольно обратился к окну. Стекло было залито дождем. На улице – пусто.
– В одном темном-темном королевстве… – зловещим голосом начал Илья. – В темном-темном старом городе… На темной-темной заросшей лопухами улице… В темном-темном покосившемся доме… На темном-темном, запыленном этаже… В темной-темной квартире… В темной-претемной, ну, прямо совсем ничего не видно, комнате… – Он вдохнул побольше воздуха, словно впереди у него был еще длинный рассказ. Но вдруг резко сменил тон, заговорив быстро и весело: – Включился телевизор. Все проснулись, пошли в школу и на работу.
– Ха, ха, ха! – раскатилось звонкое эхо по гулкому холлу. – Зачет! – всхлипнула Алиса, вытирая слезу. Все с удивлением на нее уставились. – Отличная страшилка. Санёк, погаси свечу.
Санёк подорвался, как на пружине. Вскочил коленями на диван, перегнулся через мягкую спинку, протянул руку к свече. Он мог поклясться, что не успел коснуться пламени. Свеча погасла сама. На улице неприятно завыла-залаяла собака.
Играть только начали, а уже глюки пошли. Вот ведь черт!
– Сквозняк, наверное. – Алиса снова перекинула ногу на ногу. – Ну, давайте, кто у нас дальше? Наверное, очередь хозяев?
Санёк висел, перегнувшись через спинку дивана, и тупо смотрел на погасшую свечу. За спиной по-своему шебуршились японцы. Девчонки подозрительно затихли.
– Сань, ну, ты чего? – протянул Вадя.
– Ничего. – Рука с ощутимым сопротивлением согнулась, словно сустав в локте задеревенел. – Свечу, не видел, кто погасил?
– Ты, – с уверенностью ответил Вадя. – Забыл уже, что ли?
– Ну конечно я, – сполз со спинки Санёк и еще раз глянул на свою руку.
– Это дух, – прошептал Каору. Он вдруг оказался рядом.
– Какой еще дух? – отстранился Санёк.
– У каждого предмета есть свой дух. У огня тоже. Он решил помочь тебе и погасил свечу. Ничего страшного.
– Я и не испугался, – буркнул Санёк. – Дух так дух, – и глянул в окно. – А у дождя тоже дух?
– Везде и в каждом. Даже в падающей капле есть бог. Духи добры к людям. Их не надо бояться.
– Вот еще дело! – Санёк подпрыгнул на диване, демонстрируя независимость. Рядом с ним возмущенно зашипела Шишкина. Санёк бы и Юльке что-нибудь сказал, но тут встал Хироси, склонился к Анель, дернул ее за льняную свободную рубаху и быстро залопотал.
– Он расскажет историю о кимоно, отомстившем за свою хозяйку, – перевел Каору, возвращаясь на свое место.
– Это он у нее кимоно нашел, что ли? – изобразила презрение Шишкина.
– Кимоно, кимоно, – закивал Хироси, подпрыгивая на корточках около Анели, как мячик.
Легко у него это получалось. Санёк загляделся и пропустил, откуда на него пахнуло чем-то неприятно-тухлым, лицо обдало волной теплого воздуха. Словно он вдруг оказался на жарком летнем рынке, где полно народа, где от солнца лень шевелиться. Он завертел головой. Картинка была чересчур яркой, чтобы оказаться всего лишь его фантазией. И слишком уж это было похоже на правду. Ведь вчера…
А Каору уже вовсю переводил:
– Жил один бедный господин, звали его Соэцу, и была у него красавица жена, Тоёсига, но он не мог ее прокормить – денег совсем не было. И вот стали его родители ругать, что он неудачно женился, что есть девушки более достойные. И даже подыскали ему другую невесту, побогаче. Соэцу очень хотел другой жизни, поэтому он убил свою жену, а всем сказал, что она пропала. Через некоторое время Соэцу женился на богатой Оцую.
Санёк лениво следил за суетой девчонок. Середина дня, а он уже чувствовал себя разбитым, тянуло в сон. Девчонки раздражали. Это надо же быть такими дурами! И о чем они думают?
– Соэцу тосковал по своей прежней жене. Однажды он пришел в свой старый дом и увидел на полу кимоно Тоёсиги. Стоило ему подойти ближе, как кимоно ожило, облепило Соэцу и задушило его.
Голос смолк. Концовка была неожиданной, поэтому Санёк еще какое-то время просидел, прикрыв глаза, пытаясь представить всю ту бредятину, что им сейчас наговорили.
Первой опомнилась Шишкина.
– Все, что ли? – недовольно протянула она.
– Все, все! – закивал Каору и улыбнулся.
Девчонки замерли, ожидая подвоха. Даже Вадя изобразил на лице недовольство.
– И чего? – буркнул он, нервно взбалтывая в бутылке последние капли воды.
– И ничего, – раздраженно припечатала Шишкина. – Конец истории.
– Ни фига не страшно, – проворчал Вадя, вбуравливаясь задом в диван.
Японцы склонились друг к другу, переговариваясь. Хироси довольно потирал руки.
– Непонятно, что он так радуется, – прошептал Вадя. – Не страшно совсем было!
– Страна восходящего солнца! – отозвался Санёк. – У них тут все наоборот. Забыл?
Гайрайго пронзительно вскрикнула, откидываясь на спинку дивана. Все еще не успели понять, что произошло, как Алиса начала медленно вставать.
– Нет, ребятки, – произнесла она, движением руки заставляя Гайрайго утихомириться. – Это все не страшилки. От таких сказок не испугаешься.
Решительно вгоняя каблуки в пол, Алиса обошла диван.
– Вот, я же говорил! – торжественно произнес Вадя. – Сейчас мы их по-настоящему напугаем.
– Дайте-ка теперь я вас побалую.
Алиса сделала приглашающий жест, чтобы Каору начал переводить. Опомнившись, японец забормотал, прикладывая ладонь к груди.
– Я ведь не первый раз в Японии, – произнесла Алиса, гася свечу за Хироси. – В этой гостинице тоже не в первый раз. – Алиса продолжила обход диванов. – И не зря я сначала не хотела здесь селиться. Помните?
Анель испуганно закивала. Шишкина нахмурилась, вспоминая. Хироси изобразил на лице преувеличенное удивление – брови исчезли под челкой, кожа лба собралась некрасивой складкой.
Алиса шла, а за ней начинали тянуться огоньки оставшихся свечей. От этого дрожания становилось как будто темнее, отчетливее проступали погасшие свечи. Горящие смотрелись одинокими стражами порядка и света.
– Готовясь к поездке в этот раз, мы долго решали, что нам важнее – подешевле или поближе к центру. Ваши родители сами выбрали подешевле. Настало время рассказать подробности.
Алиса замолчала, прислушиваясь к бормотанию Каору. Она остановилась за спинкой дивана – девчонки были вынуждены вывернуть шеи, чтобы ее видеть.
– А чего, произошло что-то? – взволнованно спросил Вадя и оглянулся.
Никто на него не смотрел. Девчонки с болезненным вниманием тянулись к руководительнице.
– Произошло, – легко улыбнулась Алиса. – Год назад. Вы же знаете, что японцы очень любят истории о призраках. Эта как раз о них.
Санёк успел удивиться, с чего это Алиса решила, что они все знают. Но у тренера был слишком торжественный вид, чтобы сейчас начинать спорить. Ну, предположим, что они знают это.
– В прошлый раз я была здесь с другой группой. И поселились мы в этой гостинице. В одном номере постоянно тек кран. Это было очень странно для аккуратных японцев. Мы вызывали сантехника. Он приходил, чинил, но не успевал шагнуть за порог, как вода начинала капать опять. Особенно сильно она лилась по ночам. Девчонка, что жила там, никак не могла уснуть. Ей все слышалось, что это не капанье воды раздается из ванной, а шлепанье шагов по мокрому полу. «Топ, топ, топ».
Алиса сделала паузу, посмотрела на слушателей. Ей внимали. Никто и не думал отвлекаться.
– Спать стало невозможно, и девчонка ушла к подружкам. А утром обнаружила, что ее кровать насквозь мокрая. Словно там кто-то лежал, и с него постоянно текла вода. Мы стали спрашивать у администратора, в чем дело. Перед нами извинялись, предлагали заменить номер. А потом все-таки рассказали историю водяного призрака. Однажды к ним в гостиницу приехала пара, он и она. Молодожены. И вот как-то она ушла за покупками, а он остался в номере. Она возвращается, а он с другой, принимают ванну, воркуют о чем-то. Молодая жена так рассердилась, что утопила обоих, а потом и сама утопилась. С тех пор ее призрак стал бродить по гостинице, шлепать босыми ногами, лежать на постелях.
– А что бы она сделала, если бы та девчонка в номере осталась? – прошептала Кристина, с испугом глядя на Анель. Казашка вдруг мелко закивала и сдвинулась на самый краешек дивана, вся превратившись в слух. В кармане у нее что-то легонько звякнуло, железно поскреблось друг о друга.
– Говорили, что она дожидается, когда жертва войдет в ванную, и топит ее.
– А если не заходить в ванную? – не унималась Кристина.
– Ну да, – фыркнул Санёк. – Если у человека запор и он дал обет пять дней не мыться?
Шишкина возмущенно заерзала и показала кулак. Санёк в ее сторону даже не посмотрел. Вот еще, будет он на всякое отвлекаться.
– А как ту девочку звали? – внезапно задал вопрос Илья. – Ну, у которой в номере кран тек?
– Катя… – легко ответила Алиса. – Катя Павлова.
– А… – согласился Илья. – Помню.
Шишкина закивала. Санёк такой девчонки не знал, хоть и два года занимался в «Ласточках». Может, до него такая была?
Громко заговорил Хироси. Про него все как будто забыли. Но тут он вскочил. Глаза огромные, рот перекошен.
– Откуда вы знаете? – не так громко и не столь эмоционально перевел Каору.
– Знаю.
Алиса погасила свечу и, победно топая каблучками, пошла кругом дивана. И снова Саньку показалось, что в холле слишком темно. Одинокие огоньки, черные погасшие свечи… Ночь, что ли, наступила?
– Я слышал об этом! – произнес Хироси в переводе Каору и испуганно завертел головой. Словно сзади уже услышал зловещее топанье. Переводивший его Каору сидел с каменным лицом. – Так вот где это произошло! О том убийстве много писали. Оно прославило район Таито. Водяной призрак все еще убивает девушек? Столько времени прошло, а он все мстит. Есть верное заклинание против него. Надо зажмуриться, закрыть лицо руками и сказать: «Меня здесь нет!»
Проговорив все это, он сел, схватил Гайрайго за руку, что-то быстро ей сказал. Она отрицательно мотнула головой.
– Что это они? – удивился Илья.
– Хотят уйти, – перевел Каору. Он был бледен, в голосе появилось напряжение.
– С чего вдруг?
– Да боятся они, – протянул Санёк.
– Игра еще не закончилась, – с улыбкой заметила Алиса, по второму разу начав инспектировать свои ногти. – Не все свечи потушены.
Вадя то открывал, то закрывал рот, как будто собирался что-то сказать. Несчастная пластиковая бутылка скрипела в его ладонях.
– А давайте не будем доигрывать? – жалобно попросила Анель.
– Да! – поддержала ее соседка по номеру, Кристинка. – Пойдемте куда-нибудь. В парк! Хорошая идея! Мы вчера в нем были, а в музей не зашли. В музее можно от дождя спрятаться…
Каору не успел доперевести последние реплики, когда Хироси громко засмеялся. Он хохотал, запрокидываясь назад, звонко хлопая себя по коленям.
– Без шутки ни минутки, – прокомментировал странную веселость японца Санёк.
Хироси коротко крикнул и снова повалился на спину от хохота.
Анель в панике сунула ладонь в рот.
Гайрайго и Каору с недоумением уставились на приятеля. Хироси смеялся, падая на диван, болтал в воздухе ногами.
– Он сказал, что это все розыгрыш, – голосом беспристрастного робота сообщил Каору.
– Так и знал, что они врут, – процедил Санёк, чувствуя, как его медленно отпускает внезапно вцепившаяся в горло тревога. Вид радующегося японца встревожил. С чего вдруг японцу радоваться, если только он не совершил какой гадости.
– Да? – удивился Илья. – А я поверил.
– Это обман? – обрадовалась Шишкина.
– Ну… не знаю, не знаю… – решила растянуть удовольствие от победы Алиса.
Хироси гоготал, рухнув на бок. Гайрайго сидела, потупив глаза. Каору бледно улыбался.
– Так вы все выдумали! – наконец-то поняла Анель. – Ничего нет! Ой, а я так перепугалась! У нас в номере кран как раз капает.
– Вентиль надо нормально заворачивать, – проворчала Алиса и стала нервно вычищать несуществующую грязь из-под ногтей.
Развеселившиеся было девчонки снова испуганно притихли. Алиса не выдержала:
– Что вы на меня уставились? Мы играем, чтобы напугать друг друга, или собрались здесь сказки рассказывать?
– Все отлично! – Вадя гоготнул, резко свернул крышечку на бутылке и сделал скупой глоток.
Анель взволнованно глянула на девчонок и попыталась исправиться:
– Ой, а давайте я вам свою историю расскажу? Казахскую. Я ее от деда Алексея слышала.
Она сунула руку в карман. Что-то у нее там заскреблось. И Санёк понял, откуда шел этот странный звук, словно железочки перекатывали. На ладони Анель держала два медных шарика, они покачивались и, задевая друг о друга, позвякивали.
– Чего, такая же настоящая, как предыдущая? – с подозрением спросил Вадя.
– Такая же, такая же, ты слушай, – грубо перебила его Шишкина. Что-то ее волновало, она постоянно дергалась, ерзала на месте.
– Конечно, настоящая! – искренне возмутилась Анель и потрясла зажатыми в кулаке шариками. – У меня был известный дед, родной брат моей бабки. Походник. Эту историю дед принес с хребта Тар-Багатай.
– Тар… чего? – не унимался Вадя.
– По башке тебе тар, – злилась Шишкина.
– Тише, тише, – хлопнула в ладоши Алиса.
– Мой дед был известный поэт, – дрожащим от обиды голосом вскрикнула Анель. – Сарым Кудерин. Он у нас школу альпинизма организовал.
– Ну, хватит уже, – недовольно протянула Алиса и зевнула.
Анель шмыгнула носом.
– История на самом деле произошла. Мой дед с друзьями поднимался на хребет. – Анель на секунду замолчала, нахмурилась, поднесла звенящий кулак ко лбу. – Они тогда все были молоды и ничего не боялись! Но пришла ночь. В холодных палатках не уснуть. В темноте выли волки. Пришлось жечь костры, чтобы отпугнуть их… – С каждым новым предложением Анель начинала говорить громче, словно ее слушатели стали хуже слышать. – И вот, чтобы друзьям не было страшно, мой дед взял гитару и на ходу сочинил песню. В горах ходят легенды о Черном Альпинисте. Рассказывали, что это призрак разбившегося парня. Лезли на гору двое, были они в одной связке. Один оборвался, утянул за собой второго. Двоих веревка выдержать не могла, тогда один отрезал другого от страховки. Тот, что висел внизу, упал и разбился, а второй благополучно выбрался. С тех пор дух обиженного Черного Альпиниста бродит по всем-всем горам. Кому-то он помогает, кого-то затягивает в пропасть. Вот про этого Черного Альпиниста и была эта песня.
Анель вскочила, звякнула колокольчиками и вдруг начала петь. Звонкий голос трепетал, как огонек свечи, колокольчики сбивались с такта.
– Ой, – прошептала Анель. – Я теперь чай пить не смогу.
– А ты в чашку не смотри, – фыркнула Шишкина и, опомнившись, покосилась на Алису.
Та инспектировала качество лака на ногтях правой руки и качала ногой. Илья улыбался. Санёк тоже решил ограничиться улыбкой. Чего их комментариями баловать?
Японцы переглянулись. Хироси бросил короткое замечание и громко засмеялся. Шишкина восприняла это как вызов и сдвинулась на край дивана. Длинные ноги, сломанные в острых коленках, сократили расстояние между ней и японцами.
– Ну что же, теперь наша очередь. Ий?
– Осаки э до: зо[3], – пропел Хироси, лучезарно улыбаясь.
Анель недовольно хмыкнула. Шишкина сделала движение, как будто перекидывала распущенные волосы через плечо, но тут же опомнилась и помрачнела.
– Не тяни, – вздохнула Алиса.
– Давай уже, – поддакнул Санёк, чтобы прервать бесконечные игры в гляделки.
Заниматься этим девчонки могли часами. Перемигиваться и хихикать. А ему уже хотелось встать и походить, чтобы разогнать кровь. Долго еще эти страшилки будут продолжаться?
– В одном городе жила одна старушка, – начала Шишкина. – Родственников у нее не было. И в гости к ней никто никогда не приходил.
Юлька сделала выразительную паузу, чтобы все прониклись моментом. Хироси состроил трагическую мордочку: старушка одна – какая беда.
– Зато сама старушка каждую пятницу по вечерам отправлялась на кладбище. И подвозил ее обычно один и тот же таксист. Старушка бывала на кладбище до темноты, а потом возвращалась, и руки у нее порой бывали все в земле. И вот раз таксист ее подвез, высадил около кладбища. А ему всегда было интересно, чего это старушка на кладбище делает. Все ведь знали, что у нее никого никогда не было, не к кому на могилу ходить. Дождался он, когда старушка скроется, а сам кустами-кустами – за ней. Смотрит, а она подходит к свежей могиле и начинает ее раскапывать. Испугался водитель и обратно побежал. Подходит к машине, а старушка уже там сидит – руки в земле, а лицо все чем-то красным испачкано. «Бабушка, бабушка, – спрашивает водитель. – А что это ты на кладбище делала? Там же одни покойники!» Старушка и ответила: «А я их ем!»
На последнем слове Шишкина выкинула руку в сторону Хироси и резко наклонилась, заставив свой хвост мертвой селедкой сползти с дивана следом за хозяйкой. Хироси от испуга подлетел на месте и заверещал. Свеча за его спиной качнулась. Брызнул расплавленный парафин. Хироси запрыгал, очищая волосы, завыл. Гайрайго забормотала на одной ноте быстрые японские слова.
– Ну ты, Юлиана, как всегда, – вздохнула Алиса, меняя руку для созерцания.
Девчонки хихикали, поглядывали на Хироси. Он жмурился, собирая губы куриной гузкой. И без перевода было понятно, что он сейчас чувствует себя неуютно. Судя по лицу, собирался он за свою неловкость отомстить.
Санёк с тоской посмотрел в высокий потолок. Было скучно. Детская возня не радовала. По ребрам промаршировали противные мурашки. Они как будто вели затяжную войну, с мелкими перебежками, засадами в кустах и внезапными вылазками. От этого все время хотелось почесаться, чтобы разогнать их по местам, успокоить.
Девчонки завозились, толкая его бедрами. Усаживающаяся на диван Шишкина елозила задом, заставляя соседок двигаться. От этого постоянного движения в воздухе стояло легкое позвякивание. Словно кто-то из них принес колокольчики на жесткой ленте и зачем-то надел на руку или ногу. Теперь этот звон лез в уши. Как напоминание. Как предупреждение. Как предостережение.
– Гайрайго будет рассказывать, – быстро заговорил Каору, прислушиваясь к щебетанию подруги. – Это старый кайдан, вы его, наверное, не слышали.
– Девочки! – перекрыла шмелиное гудение Алиса.
Девчонки, которым рассказ японки был неинтересен, вовсю обсуждали Хироси и как он испугался Юлькиной истории. По всему выходило, что теперь у него в фаворе Шишкина. Юлька победно перекинула через плечо хвост и снова занялась косоплетением. Санёк отвернулся. На душе было муторно. Такое чувство, когда непонятно, что лучше – то ли лечь и умереть, то ли встать и побежать. Но, с другой стороны, ему казалось, что, пока они сидят здесь, пока гасят одну за другой свечи, ничего плохого не произойдет. Рассказы о страхах убивали страхи настоящие.
– Это кайдан о бакэнэке, мстительной кошке. Они обладают волшебными способностями, – переводил Каору щебетание Гайрайго.
Гайрайго села на краешек, развела руки и, глядя прямо перед собой, заговорила медленно-медленно, словами загоняя себя в транс. Еще она потихоньку раскачивалась. Но глаза не закрыла – они остались широко распахнутыми. Смотрела на Шишкину. Та пометалась по дивану, зажатая между Вадей и Анель. Но никто из них не спешил сдвинуться. Вадя жадно пил воду, делая вид, что его проблемы Шишкиной вообще не касаются.
– Жила одна женщина, и была у нее кошка, – заговорил Каору, коротко кивая на каждую реплику японки.
При этом он так немилосердно тянул гласные, что смысл каждой фразы доходил до слушателей не сразу, и от этого было только тревожней. А вдруг что-то не поймешь? А вдруг пропустишь? И что тогда? Тогда все? Переспросишь – засмеют. Уж что-что, а издеваться и подтрунивать в дружном танцевальном коллективе «Ласточка» умели как нигде.
– Эта кошка была особенной. У нее было два хвоста. Соседи советовали кошку выкинуть. У животного не может быть двух хвостов. Но женщина любила кошку и не давала ее в обиду. Тогда соседи стали закидывать кошку камнями, подсыпать отраву в еду. Кошка была очень умная и спасалась. Однажды кошку поймали и отнесли далеко в лес, но она вернулась. Хозяйка переживала за любимицу и пошла поговорить с соседями. Кошка побежала за ней. Соседский мальчишка кинул в кошку камень. Женщина загородила кошку собой. Камень попал в голову, и женщина умерла. Когда сбежались люди, то увидели, кошка сидит на груди убитой и пьет ее кровь. На пришедших кошка зашипела…
Гайрайго соскользнула с дивана на корточки и начала шипеть, клонясь то к одному слушателю, то к другому. Когда бесстрастное белое лицо с сумасшедшими глазами оказалось перед Дашкой с Кристиной, они заорали в голос. Илья добродушно засмеялся. Вскочивший Хироси ухватил Анель за руку, не давая ей убежать. Вадя сполз на пол да так и застыл, стоя на коленях. Алиса недовольно хмурилась.
– Какая глупая шутка, – проворчала она.
– Но это еще не все! – воскликнул Каору, прислушиваясь к словам приятельницы.
Они говорили почти параллельно: последнее слово Гайрайго совпадало с последним словом перевода. Получалось эхо. Очень неприятное эхо. Каору поднял палец, и все стали смотреть на него, забыв о Гайрайго. Японец огляделся, убедился, что его слушают, и важно кивнул. Рассказ продолжился:
– Кошка напилась крови своей хозяйки и убежала. Но с тех пор в деревне стали видеть призрак той женщины. Она ходила от дома к дому, а у ног ее бежала черная кошка с раздвоенным хвостом. И к какому бы дому они ни подходили, там кто-нибудь умирал. Кошку пытались убить, насылали на нее колдунью, но ничего не помогало. И вот однажды кошка пришла не одна, а с котятами. У них тоже были раздвоенные хвосты. Вся деревня вышла просить прощение у кошки и ее хозяйки. Кошка с котятами кинулись на людей и всех убили. Больше в этой деревне никто никогда не жил.
Повисла пауза. Гайрайго с торжественной улыбкой смотрела на слушателей, Даша с Кристиной сидели, вцепившись друг в друга. Вадя допивал воду. Шишкина громко икала. Хироси цвел стоваттной лампочкой. У Санька появилось желание взять один из треножников и шарахнуть неуемного японца по голове. Глядишь, он наконец-то улыбаться перестанет. Но тут лицо Хироси вытянулось. Замершим взглядом он смотрел поверх голов гостей. Все обернулись. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как свеча за спиной Алисы сама собой погасла.
Дашка с Кристиной заголосили. Анель залилась слезами. Вадя уронил бутылочку и тут же полез под диван ее доставать. По Санькиным венам поползли червячки тревоги. Чтобы прогнать зудящее чувство, он вскочил и подбежал к свече.
Вокруг нее поселился полумрак. Он обнимал тонкую ножку подсвечника, льнул к парафиновому столбику.
Откуда эта темень? Санёк глянул на окна. Туман мягко просочился сквозь стекла и пополз по залу. Резвыми щупальцами обхватил Санька за ноги. От лодыжек вверх стрельнуло холодом. Колени одеревенели.
– Санёк, ты чего?
Лицо Вади выплыло из серой пустоты, и с Санька словно сняли заморозку. По телу прокатился жар.
– Ничего, – хрипло отозвался он. – Ничего.
– Ой, ребятки, какие вы смешные! – Илья звонко хлопнул ладонями по коленям. – Что ж вы ерунды-то боитесь! Сейчас я вас рассмешу.
Гайрайго что-то коротко произнесла, на что Хироси состроил мрачную рожицу. Ни дать ни взять самурай перед боем.
– Следующий кайдан? – уточнил Каору.
Вот ведь японцы – во всем им подавай четкость.
– Следующий, – подтвердил Илья. – Готовы слушать?
Дашка с Кристи смотрели на него совиными выпученными глазами. Шишкина вела прицельную стрельбу в сторону Хироси. Напрасно! Он ушел в свою веселость и там топтался. Анель утонула в диване. Вадя хрустел пустой бутылкой.
Илья пересел на край кресла.
– Прочел я это в одной детской книжке, – весело подмигивая, начал руководитель. – Была она черная. Обложка бархатная. И каждая страница у нее тоже была черная.
– Какого же цвета были буквы? – с усмешкой спросила Алиса. Она сидела, обхватив переплетенными пальцами острое колено. – Что-то ты запутался.
– Нет! – торжественно произнес Илья, приподнимаясь. – Буквы были… золотые.
Возглас «вау», вырвавшийся у Хироси, поняли все без перевода.
– Ну и что же было в твоей книге? – не сдавалась Алиса.
Каждый раз, когда Илья пытался произвести на нее впечатление, Алиса заметно скучнела.
– А была там такая история…
Илья сделал паузу, с сомнением глядя на собеседников. Тишина стояла абсолютная. Только Анель хлюпала носом, успокаиваясь.
Санёк внимательно следил, чтобы никто не встал, не попытался подойти к свечам. Взгляд его невольно обратился к окну. Стекло было залито дождем. На улице – пусто.
– В одном темном-темном королевстве… – зловещим голосом начал Илья. – В темном-темном старом городе… На темной-темной заросшей лопухами улице… В темном-темном покосившемся доме… На темном-темном, запыленном этаже… В темной-темной квартире… В темной-претемной, ну, прямо совсем ничего не видно, комнате… – Он вдохнул побольше воздуха, словно впереди у него был еще длинный рассказ. Но вдруг резко сменил тон, заговорив быстро и весело: – Включился телевизор. Все проснулись, пошли в школу и на работу.
– Ха, ха, ха! – раскатилось звонкое эхо по гулкому холлу. – Зачет! – всхлипнула Алиса, вытирая слезу. Все с удивлением на нее уставились. – Отличная страшилка. Санёк, погаси свечу.
Санёк подорвался, как на пружине. Вскочил коленями на диван, перегнулся через мягкую спинку, протянул руку к свече. Он мог поклясться, что не успел коснуться пламени. Свеча погасла сама. На улице неприятно завыла-залаяла собака.
Играть только начали, а уже глюки пошли. Вот ведь черт!
– Сквозняк, наверное. – Алиса снова перекинула ногу на ногу. – Ну, давайте, кто у нас дальше? Наверное, очередь хозяев?
Санёк висел, перегнувшись через спинку дивана, и тупо смотрел на погасшую свечу. За спиной по-своему шебуршились японцы. Девчонки подозрительно затихли.
– Сань, ну, ты чего? – протянул Вадя.
– Ничего. – Рука с ощутимым сопротивлением согнулась, словно сустав в локте задеревенел. – Свечу, не видел, кто погасил?
– Ты, – с уверенностью ответил Вадя. – Забыл уже, что ли?
– Ну конечно я, – сполз со спинки Санёк и еще раз глянул на свою руку.
– Это дух, – прошептал Каору. Он вдруг оказался рядом.
– Какой еще дух? – отстранился Санёк.
– У каждого предмета есть свой дух. У огня тоже. Он решил помочь тебе и погасил свечу. Ничего страшного.
– Я и не испугался, – буркнул Санёк. – Дух так дух, – и глянул в окно. – А у дождя тоже дух?
– Везде и в каждом. Даже в падающей капле есть бог. Духи добры к людям. Их не надо бояться.
– Вот еще дело! – Санёк подпрыгнул на диване, демонстрируя независимость. Рядом с ним возмущенно зашипела Шишкина. Санёк бы и Юльке что-нибудь сказал, но тут встал Хироси, склонился к Анель, дернул ее за льняную свободную рубаху и быстро залопотал.
– Он расскажет историю о кимоно, отомстившем за свою хозяйку, – перевел Каору, возвращаясь на свое место.
– Это он у нее кимоно нашел, что ли? – изобразила презрение Шишкина.
– Кимоно, кимоно, – закивал Хироси, подпрыгивая на корточках около Анели, как мячик.
Легко у него это получалось. Санёк загляделся и пропустил, откуда на него пахнуло чем-то неприятно-тухлым, лицо обдало волной теплого воздуха. Словно он вдруг оказался на жарком летнем рынке, где полно народа, где от солнца лень шевелиться. Он завертел головой. Картинка была чересчур яркой, чтобы оказаться всего лишь его фантазией. И слишком уж это было похоже на правду. Ведь вчера…
А Каору уже вовсю переводил:
– Жил один бедный господин, звали его Соэцу, и была у него красавица жена, Тоёсига, но он не мог ее прокормить – денег совсем не было. И вот стали его родители ругать, что он неудачно женился, что есть девушки более достойные. И даже подыскали ему другую невесту, побогаче. Соэцу очень хотел другой жизни, поэтому он убил свою жену, а всем сказал, что она пропала. Через некоторое время Соэцу женился на богатой Оцую.
Санёк лениво следил за суетой девчонок. Середина дня, а он уже чувствовал себя разбитым, тянуло в сон. Девчонки раздражали. Это надо же быть такими дурами! И о чем они думают?
– Соэцу тосковал по своей прежней жене. Однажды он пришел в свой старый дом и увидел на полу кимоно Тоёсиги. Стоило ему подойти ближе, как кимоно ожило, облепило Соэцу и задушило его.
Голос смолк. Концовка была неожиданной, поэтому Санёк еще какое-то время просидел, прикрыв глаза, пытаясь представить всю ту бредятину, что им сейчас наговорили.
Первой опомнилась Шишкина.
– Все, что ли? – недовольно протянула она.
– Все, все! – закивал Каору и улыбнулся.
Девчонки замерли, ожидая подвоха. Даже Вадя изобразил на лице недовольство.
– И чего? – буркнул он, нервно взбалтывая в бутылке последние капли воды.
– И ничего, – раздраженно припечатала Шишкина. – Конец истории.
– Ни фига не страшно, – проворчал Вадя, вбуравливаясь задом в диван.
Японцы склонились друг к другу, переговариваясь. Хироси довольно потирал руки.
– Непонятно, что он так радуется, – прошептал Вадя. – Не страшно совсем было!
– Страна восходящего солнца! – отозвался Санёк. – У них тут все наоборот. Забыл?
Гайрайго пронзительно вскрикнула, откидываясь на спинку дивана. Все еще не успели понять, что произошло, как Алиса начала медленно вставать.
– Нет, ребятки, – произнесла она, движением руки заставляя Гайрайго утихомириться. – Это все не страшилки. От таких сказок не испугаешься.
Решительно вгоняя каблуки в пол, Алиса обошла диван.
– Вот, я же говорил! – торжественно произнес Вадя. – Сейчас мы их по-настоящему напугаем.
– Дайте-ка теперь я вас побалую.
Алиса сделала приглашающий жест, чтобы Каору начал переводить. Опомнившись, японец забормотал, прикладывая ладонь к груди.
– Я ведь не первый раз в Японии, – произнесла Алиса, гася свечу за Хироси. – В этой гостинице тоже не в первый раз. – Алиса продолжила обход диванов. – И не зря я сначала не хотела здесь селиться. Помните?
Анель испуганно закивала. Шишкина нахмурилась, вспоминая. Хироси изобразил на лице преувеличенное удивление – брови исчезли под челкой, кожа лба собралась некрасивой складкой.
Алиса шла, а за ней начинали тянуться огоньки оставшихся свечей. От этого дрожания становилось как будто темнее, отчетливее проступали погасшие свечи. Горящие смотрелись одинокими стражами порядка и света.
– Готовясь к поездке в этот раз, мы долго решали, что нам важнее – подешевле или поближе к центру. Ваши родители сами выбрали подешевле. Настало время рассказать подробности.
Алиса замолчала, прислушиваясь к бормотанию Каору. Она остановилась за спинкой дивана – девчонки были вынуждены вывернуть шеи, чтобы ее видеть.
– А чего, произошло что-то? – взволнованно спросил Вадя и оглянулся.
Никто на него не смотрел. Девчонки с болезненным вниманием тянулись к руководительнице.
– Произошло, – легко улыбнулась Алиса. – Год назад. Вы же знаете, что японцы очень любят истории о призраках. Эта как раз о них.
Санёк успел удивиться, с чего это Алиса решила, что они все знают. Но у тренера был слишком торжественный вид, чтобы сейчас начинать спорить. Ну, предположим, что они знают это.
– В прошлый раз я была здесь с другой группой. И поселились мы в этой гостинице. В одном номере постоянно тек кран. Это было очень странно для аккуратных японцев. Мы вызывали сантехника. Он приходил, чинил, но не успевал шагнуть за порог, как вода начинала капать опять. Особенно сильно она лилась по ночам. Девчонка, что жила там, никак не могла уснуть. Ей все слышалось, что это не капанье воды раздается из ванной, а шлепанье шагов по мокрому полу. «Топ, топ, топ».
Алиса сделала паузу, посмотрела на слушателей. Ей внимали. Никто и не думал отвлекаться.
– Спать стало невозможно, и девчонка ушла к подружкам. А утром обнаружила, что ее кровать насквозь мокрая. Словно там кто-то лежал, и с него постоянно текла вода. Мы стали спрашивать у администратора, в чем дело. Перед нами извинялись, предлагали заменить номер. А потом все-таки рассказали историю водяного призрака. Однажды к ним в гостиницу приехала пара, он и она. Молодожены. И вот как-то она ушла за покупками, а он остался в номере. Она возвращается, а он с другой, принимают ванну, воркуют о чем-то. Молодая жена так рассердилась, что утопила обоих, а потом и сама утопилась. С тех пор ее призрак стал бродить по гостинице, шлепать босыми ногами, лежать на постелях.
– А что бы она сделала, если бы та девчонка в номере осталась? – прошептала Кристина, с испугом глядя на Анель. Казашка вдруг мелко закивала и сдвинулась на самый краешек дивана, вся превратившись в слух. В кармане у нее что-то легонько звякнуло, железно поскреблось друг о друга.
– Говорили, что она дожидается, когда жертва войдет в ванную, и топит ее.
– А если не заходить в ванную? – не унималась Кристина.
– Ну да, – фыркнул Санёк. – Если у человека запор и он дал обет пять дней не мыться?
Шишкина возмущенно заерзала и показала кулак. Санёк в ее сторону даже не посмотрел. Вот еще, будет он на всякое отвлекаться.
– А как ту девочку звали? – внезапно задал вопрос Илья. – Ну, у которой в номере кран тек?
– Катя… – легко ответила Алиса. – Катя Павлова.
– А… – согласился Илья. – Помню.
Шишкина закивала. Санёк такой девчонки не знал, хоть и два года занимался в «Ласточках». Может, до него такая была?
Громко заговорил Хироси. Про него все как будто забыли. Но тут он вскочил. Глаза огромные, рот перекошен.
– Откуда вы знаете? – не так громко и не столь эмоционально перевел Каору.
– Знаю.
Алиса погасила свечу и, победно топая каблучками, пошла кругом дивана. И снова Саньку показалось, что в холле слишком темно. Одинокие огоньки, черные погасшие свечи… Ночь, что ли, наступила?
– Я слышал об этом! – произнес Хироси в переводе Каору и испуганно завертел головой. Словно сзади уже услышал зловещее топанье. Переводивший его Каору сидел с каменным лицом. – Так вот где это произошло! О том убийстве много писали. Оно прославило район Таито. Водяной призрак все еще убивает девушек? Столько времени прошло, а он все мстит. Есть верное заклинание против него. Надо зажмуриться, закрыть лицо руками и сказать: «Меня здесь нет!»
Проговорив все это, он сел, схватил Гайрайго за руку, что-то быстро ей сказал. Она отрицательно мотнула головой.
– Что это они? – удивился Илья.
– Хотят уйти, – перевел Каору. Он был бледен, в голосе появилось напряжение.
– С чего вдруг?
– Да боятся они, – протянул Санёк.
– Игра еще не закончилась, – с улыбкой заметила Алиса, по второму разу начав инспектировать свои ногти. – Не все свечи потушены.
Вадя то открывал, то закрывал рот, как будто собирался что-то сказать. Несчастная пластиковая бутылка скрипела в его ладонях.
– А давайте не будем доигрывать? – жалобно попросила Анель.
– Да! – поддержала ее соседка по номеру, Кристинка. – Пойдемте куда-нибудь. В парк! Хорошая идея! Мы вчера в нем были, а в музей не зашли. В музее можно от дождя спрятаться…
Каору не успел доперевести последние реплики, когда Хироси громко засмеялся. Он хохотал, запрокидываясь назад, звонко хлопая себя по коленям.
– Без шутки ни минутки, – прокомментировал странную веселость японца Санёк.
Хироси коротко крикнул и снова повалился на спину от хохота.
Анель в панике сунула ладонь в рот.
Гайрайго и Каору с недоумением уставились на приятеля. Хироси смеялся, падая на диван, болтал в воздухе ногами.
– Он сказал, что это все розыгрыш, – голосом беспристрастного робота сообщил Каору.
– Так и знал, что они врут, – процедил Санёк, чувствуя, как его медленно отпускает внезапно вцепившаяся в горло тревога. Вид радующегося японца встревожил. С чего вдруг японцу радоваться, если только он не совершил какой гадости.
– Да? – удивился Илья. – А я поверил.
– Это обман? – обрадовалась Шишкина.
– Ну… не знаю, не знаю… – решила растянуть удовольствие от победы Алиса.
Хироси гоготал, рухнув на бок. Гайрайго сидела, потупив глаза. Каору бледно улыбался.
– Так вы все выдумали! – наконец-то поняла Анель. – Ничего нет! Ой, а я так перепугалась! У нас в номере кран как раз капает.
– Вентиль надо нормально заворачивать, – проворчала Алиса и стала нервно вычищать несуществующую грязь из-под ногтей.
Развеселившиеся было девчонки снова испуганно притихли. Алиса не выдержала:
– Что вы на меня уставились? Мы играем, чтобы напугать друг друга, или собрались здесь сказки рассказывать?
– Все отлично! – Вадя гоготнул, резко свернул крышечку на бутылке и сделал скупой глоток.
Анель взволнованно глянула на девчонок и попыталась исправиться:
– Ой, а давайте я вам свою историю расскажу? Казахскую. Я ее от деда Алексея слышала.
Она сунула руку в карман. Что-то у нее там заскреблось. И Санёк понял, откуда шел этот странный звук, словно железочки перекатывали. На ладони Анель держала два медных шарика, они покачивались и, задевая друг о друга, позвякивали.
– Чего, такая же настоящая, как предыдущая? – с подозрением спросил Вадя.
– Такая же, такая же, ты слушай, – грубо перебила его Шишкина. Что-то ее волновало, она постоянно дергалась, ерзала на месте.
– Конечно, настоящая! – искренне возмутилась Анель и потрясла зажатыми в кулаке шариками. – У меня был известный дед, родной брат моей бабки. Походник. Эту историю дед принес с хребта Тар-Багатай.
– Тар… чего? – не унимался Вадя.
– По башке тебе тар, – злилась Шишкина.
– Тише, тише, – хлопнула в ладоши Алиса.
– Мой дед был известный поэт, – дрожащим от обиды голосом вскрикнула Анель. – Сарым Кудерин. Он у нас школу альпинизма организовал.
– Ну, хватит уже, – недовольно протянула Алиса и зевнула.
Анель шмыгнула носом.
– История на самом деле произошла. Мой дед с друзьями поднимался на хребет. – Анель на секунду замолчала, нахмурилась, поднесла звенящий кулак ко лбу. – Они тогда все были молоды и ничего не боялись! Но пришла ночь. В холодных палатках не уснуть. В темноте выли волки. Пришлось жечь костры, чтобы отпугнуть их… – С каждым новым предложением Анель начинала говорить громче, словно ее слушатели стали хуже слышать. – И вот, чтобы друзьям не было страшно, мой дед взял гитару и на ходу сочинил песню. В горах ходят легенды о Черном Альпинисте. Рассказывали, что это призрак разбившегося парня. Лезли на гору двое, были они в одной связке. Один оборвался, утянул за собой второго. Двоих веревка выдержать не могла, тогда один отрезал другого от страховки. Тот, что висел внизу, упал и разбился, а второй благополучно выбрался. С тех пор дух обиженного Черного Альпиниста бродит по всем-всем горам. Кому-то он помогает, кого-то затягивает в пропасть. Вот про этого Черного Альпиниста и была эта песня.
Анель вскочила, звякнула колокольчиками и вдруг начала петь. Звонкий голос трепетал, как огонек свечи, колокольчики сбивались с такта.
Альпинисты на площадке, продолжая трудный путь,