Елена Жоли. Победа любой ценой

Елена Жоли
Победа любой ценой

   Именно русская армия сломала немецкую военную машину.
   Черчилль
   Будущие поколения должны осознавать свой долг перед Красной Армией, как это делаем мы – свидетели их доблести.
   Французы знают, что сделала Советская Россия. Именно она сыграла главную роль в нашем освобождении!
   де Голль
   Военные действия Красной Армии сыграли решающую роль в победе над Германией.
   Эйзенхауэр
   Каждый свободолюбивый человек должен выразить благодарность Красной Армии. Чтобы отдать ей наш долг – не хватит и всей жизни.
   Хемингуэй
   Решающая роль совестких людей в Победе была признана в 1945 году всеми основными политическими и военными деятелями стран антигитлеровской коалиции, американским президентом Франклином Рузвельтом, премьер-министром Британии Черчиллем и генералом де Голлем. Могли ли мы завоевать свободу без побед, одержанных СССР под Москвой, Сталинградом, Курском, без наступления армии генерала Жукова на Берлин, где русские водрузили красный флаг над рейхстагом!
   Ширак

   Автор выражает особую благодарность:
   знаменитому французскому художнику русского происхождения Владимиру Чернышеву за создание иллюстраций для этой книги, которые он посвятил своим родителям, защищавшим блокадный Ленинград. Его яркие картины экспонировались во многих странах мира (одна из них была использована при создании фильма «Человек-паук» в Голливуде);
   моему мужу Жан-Лю Жоли;
   Антону Жоли;
   Татьяне Даниловой;
   Тосе и Полю Перро;
   Маргарите Романовой;
   Александру Некрасову.

Предисловие
Последние свидетели

   Пройдет еще несколько лет, и уже мало кто сможет сказать: «Я воевал в Сталинграде»...
   В 1941 году мой отец был студентом знаменитого ИФЛИ (Института философии, литературы и истории), мечтал стать специалистом по классической немецкой литературе. Он пошел на фронт в первые же дни войны и почти пять лет провел на передовой, с рупором, призывая немцев сдаваться, вызывая на себя их шквальный огонь.
   Папа прошел весь длинный путь от Москвы до Берлина, но не любил рассказывать о том, что видел и пережил.

* * *

   Идея этой книги родилась у меня во Франции, в Версале, где я тогда жила. Двадцать лет назад я вышла замуж за француза, закончила Сорбонну (моей дипломной работой был перевод на французский язык повести Казакевича «Двое в степи»).
   Однажды к моим французско-русским сыновьям пришли в гости их версальские приятели-подростки смотреть американский фильм о войне. Мне было интересно, что вообще знают французские школьники о Великой Отечественной.
   – Кто одержал победу над Германией? – спросила я гостей.
   Они хором ответили:
   – Конечно, Америка. Вы что, не знаете, что это Америка?
   – А кто еще участвовал в войне?
   Дети задумались...
   – Ну, французы...
   Я продолжала настаивать:
   – А кто еще?
   – Наверное, и англичане тоже...
   – А еще?
   – Больше никого... А что, кто-то еще был?
   Этот разговор окончательно убедил меня в том, что книга воспоминаний советских ветеранов о войне должна быть написана.
   После ее выхода во Франции я участвовала в телевизионной передаче, посвященной Победе, вместе с бессменным секретарем Французской Академии Элен Карер д’Анкос. Я рассказала эту историю. Элен была со мной совершенно согласна и обещала что-то сделать для изменения программ французских лицеев...
   9 мая меня пригласили на радио «Франс Инфо» – самую популярную новостную передачу. И несмотря на то, что французское общественное мнение идет вразрез с главным тезисом моей книги – утверждением, что войну с фашизмом выиграл именно СССР, в этот день мое интервью передавали каждые 15 минут, такова французская демократия. На презентацию книги в посольство России во Франции приехали Петр Тодоровский, Степан Микоян, Морис Дрюон, граф Ролан де ля Пуап... Петр Тодоровский пел военные песни в сопровождении прославленного оркестра Георгия Гараняна.

* * *

   Запад имеет ограниченное и часто искаженное представление о Второй мировой. Несмотря на окончание холодной войны, средства массовой информации не спешат признать истинную роль Советского Союза в победе над фашистской Германией, часто приуменьшая ее.
   Эта тендендция прослеживается не только в мнениях простых французских обывателей или телевизионных репортажах, но и в трудах многих историков. Если сразу после войны почти половина населения Франции считала Советский Союз главным действующим лицом Второй мировой, то сейчас это мнение разделяют очень немногие.
   Титанические исследования, проведенные такими обепризнанными историками, как Эриксон, Глантс, Ферро, Исаев, Бартов или Джонс, помогают понять истинную роль Советского Союза, доказывая, что с 1941 по 1945 год вермахт понес восемьдесят процентов своих потерь на советской территории, что именно в СССР задолго до высадки союзников во Франции Германия потеряла свой военный потенциал, что помощь американцев, понесших меньше трех процентов военных потерь, лишь ускорила победу Советского Союза.

* * *

   Потребовалось немало времени, чтобы люди, прошедшие страшными дорогами Великой Отечественной, могли вспоминать без утайки и недомолвок, без цензуры и самоцензуры свою юность и молодость – те пять лет, отнятые у них войной.
   Долгие десятилетия многие из них вообще хранили молчание, боясь рассказать всю правду о войне даже своим близким. Один из моих собеседников, знаменитый писатель, говорил, что вспоминать пережитое для него мучительно, невыносимо. Во время нашей беседы я чувствовала себя виноватой: иногда он надолго замолкал, закрывая лицо руками, думая о чем-то своем...
   Большинство из тех, кто поделился со мной своими воспоминаниями, летом 1941 года были еще совсем юными. Именно их поколение, названное впоследствии «навеки девятнадцатилетними», вынесло на себе тяжкий груз военных лет.
   В суботу 21 июня у многих из них были выпускные экзамены и школьный бал. А в воскресенье все громкоговорители страны передавали речь Молотова о нападении Германии. В тот день рухнули все их планы на будущую жизнь, по крайней мере на пять последующих лет. Но тогда еще никто из них не представлял себе, насколько долгой будет дорога к победе.
   Многие из тех, чьи воспоминания вы прочтете, уже на второй день войны ушли на фронт добровольцами. Все получили ранения и контузии в боях, но им повезло – они вернулись живыми!
   Кто же эти последние свидетели самой страшной войны в истории человечества? Я беседовала с разными людьми: писателями и артистами, генералами и рядовыми, мужчинами и женщинами. Их взгляды на историю России и в первую очередь на роль Сталина далеко не всегда совпадают. Оценка личности Сталина, его заслуг или преступлений до сих пор остается совершенно неоднозначной.
   Но, несмотря на разницу убеждений, все ветераны единодушны в одном: во время войны они были безоговорочно готовы отдать жизнь за Родину. В один голос возмущаются они мнением, господствующим сегодня на Западе, которое приписывает победу над фашизмом Америке.

* * *

   Главная особенность этой войны, отличающая ее от всех предыдущих, заключается в столкновении идеологий: советской и нацистской, проповедовавшей превосходство германской расы, имевшей целью не просто завоевание чужих земель, а тотальное уничтожение целых народов. В планы автора «Майн Кампф» входило полное порабощение славянских народов и поголовное истребление евреев и цыган.
   Один из моих собеседников в начале войны был уверен, что немецкие солдаты – это просто пролетарии, одурманенные фашистской идеологией. Но он быстро понял свою ошибку: почти все солдаты вермахта были убеждены в абсолютном превосходстве своей нации над «недочеловеками» большевистской России. Именно этим расистским фанатизмом объясняется крайняя жестокось захватчиков по отношению к советским военнопленным и мирному населению.
   Трудно себе представить сегодняшнюю карту мира, если бы зимой 1941 года пала Москва. Год спустя исход войны решился под Сталинградом. Весь мир, затаив дыхание, следил за этим грандиозным сражением.
   Французы удивляются, когда слышат, как русские говорят о «победе над фашизмом», а не над Германией, забывая, что с 1936 года, с испанской войны, в Европе сложилась фашистская коалиция. В июне 41-го не одна Германия атаковала Советский Союз, а целый десяток стран, разделяющих общие «идеалы». Когда эта гитлеровская коалиция захватывала Европу, США не предпринимали активных действий. Лишь атака на Перл-Харбор заставила Америку отказаться от нейтралитета.

* * *

   В начале войны успехи вермахта были впечатляющими: Красная Армия была фактически разгромлена, сотни тысяч бойцов попали в плен.
   Как случилось, что армию, которую в середине 30-х годов считали одной из лучших в мире, летом 1941-го постиг такой чудовищный крах? Что давало немцам уверенность в победе? Писатель Елена Ржевская, опубликовавшая найденные ею дневники Геббельса, рассказывает: «Германское руководство долго не могло поверить в фантастический, небывалый факт: Сталин уничтожал высшее командование собственной армии! Геббельс ежедневно заносил в свой дневник наиболее важные высказывания фюрера. Однажды, узнав об очередных арестах генералитета Красной Армии по приказу Сталина, Гитлер воскликнул: «Этот человек – сумасшедший! Он же губит свою армию!» Геббельс отмечал, что война с Финляндией показала слабость РККА и побудила Гитлера начать планирование операции «Барбаросса».
   В 1939 году СССР и Германия подписали Пакт о ненападении. Этот документ не только изумил мировое сообщество, но и вызвал растерянность у советских людей. Вот как об этом вспоминал писатель Григорий Бакланов: «Однажды, выходя из дома, я увидел толпу перед стендом с газетами. Все стояли молча, с мрачными лицами. Я подошел ближе, увидел фотографию Молотова и Риббентропа и прочитал статью, в которой говорилось о подписании Пакта о ненападении между Советским Союзом и Германией. Я не знал, что об этом думать. Перед сном дядя сказал мне: «Все это очень и очень плохо».
   Историк Куманев рассказал мне о своей беседе с Кагановичем – одним из ближайших соратников Сталина. В день, когда Германия напала на Советский Союз, «Иосиф Виссарионович был спокоен и решителен, слухи о его депрессии необоснованны. Но он был действительно вне себя от подлого предательства Риббентропа и все время возмущенно повторял: «Он нас всех... этот негодяй Риббентроп».
   Через две недели Сталин обратился к народу с речью, которая потрясла и расстрогала всех: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы...»

* * *

   4 июля 1941 года было принято решение о формировании добровольческих дивизий народного ополчения. В них записывались мужчины разных возрастов и профессий: рабочие, служащие, студенты, преподаватели, писатели, музыканты.
   Большинство из них не имели никакой военной подготовки. Сегодня историки много спорят о роли, которую сыграли ополченческие дивизии в годы войны. Знаменитый писатель Даниил Гранин, сам воевавший в народном ополчении, сказал мне: «Лично я уверен, что именно добровольцы и спасли Ленинград... Мы защищали наш родной город, наши дома, наши семьи. Мы знали, что никто другой не сделает это за нас».

* * *

   Уже 8 сентября 1941 года немецкие танки вышли к Ладожскому озеру, замкнув кольцо вокруг Ленинграда. Начались 900 страшных дней блокады.
   Вражеское продвижение было настолько стремительным, что застало город врасплох – необходимые меры не были приняты, эвакуация промышленных предприятий, учреждений и мирного населения началась только в первых числах августа, а уже в конце месяца железнодорожное сообщение с Большой землей было полностью прервано.
 

 
   Самым страшным врагом ленинградцев были не вражеские обстрелы, лютые морозы и нарушение электро– и водоснабжения, а голод. После пожара Бадаевских складов для оставшихся в городе трех милилионов человек зима 1941/42 года стала тяжким испытанием. Только в декабре умерли около 53 000 ленинградцев. В городе съели всех собак, кошек и птиц, были зафиксированы единичные случаи людоедства. Тринадцатилетняя санитарка Mуза Войшко вспоминает: «Однажды зимой я возвращалась домой со своей пайкой. Было темно и безлюдно. Вдруг я заметила, что за мной идут двое мужчин. Сначала я решила, что они хотят отобрать у меня хлеб, который я держала в руках, но потом поняла, что они смотрят на меня саму безумными глазами, горящими от голода. У голодных людей особенный взгляд. Я была медсестрой и прекрасно знала это. Охваченная животным страхом, я забежала в дом, где жили мои друзья. Их квартира была открыта, и на каждой кровати лежал труп. Я зашла и быстро закрыла за собой дверь на задвижку. Мои преследователи медленно поднимались по лестнице, попробовали выломать дверь, но были слишком слабы, чтобы сделать это быстро. К счастью, в квартире был черный ход, и я успела убежать. ...Октябрь, ноябрь, декабрь были самыми ужасными месяцами блокады. Каждый день умирали около десяти тысяч человек. Тротуары, улицы, лестницы домов были завалены трупами. Иногда мне приходилось спускаться по перилам, чтобы не наступать на них. Многие люди не имели сил относить своих умерших родственников на кладбище и тем более рыть в мерзлой земле могилы. В домах не было ни отопления, ни электричества. Трупы лежали в квартирах на кроватях и не разлагались...»
   Только в конце января 1944 года блокада Ленинграда была наконец прорвана. Болше миллиона жителей умерли за эти 900 дней...

* * *

   16 июля 1941 года войска Гудериана взяли Смоленск. Дорога на Москву была открыта, ее падение казалось неизбежным. Перед лицом смертельной опасности советское правительство мобилизовало все силы, но враг неотвратимо приближался к столице. В середине октября танки Гудериана вышли к Можайской линии обороны. Несмотря на упорное сопротивление наших войск, к концу месяца противник прорвал этот оборонительный рубеж и продолжал двигаться к Москве. В городе было введено осадное положение, началась эвакуация государственных учреждений и предприятий. Но Сталин оставался в Кремле. Вот как вспоминает это время Елена Ржевская: «Под окнами моей квартиры, выходившей на Ленинградский проспект, все время шли батальоны народного ополчения, набранные из москвичей-добровольцев. Они направлялись к Волоколамскому шоссе, навстречу немцам. Это были рабочие, студенты, служащие, музыканты и профессора, никому не известные труженики и знаменитости мирового уровня. Все они шли на борьбу с врагом, движимые громадным патриотическим порывом. Я сама испытывала такой эмоциональный подъем, такой прилив энтузиазма, что, казалось, смогла бы свернуть горы. При этом я совсем не чувствовала себя героем – просто я должна была разделить судьбу моего народа, моей Родины. Перед нашим домом была остановка 12-го троллейбуса, который ходил так же, как и до войны. Когда он возвращался от окраины в центр, я видела, что салон переполнен ранеными. Фронт был уже у самых окраин города, недалеко от конечной остановки этого маршрута. Сейчас говорят, что немцев остановили в 41 км от Москвы. Это не так. Их разведывательные моторизованные подразделения добрались до Химок, которые находятся ближе к центру города, чем современный аэропорт «Шереметьево».
   Вражеское наступление было остановлено буквально в двух шагах от городских окраин. В течение месяца командованию Красной Армии удалось подтянуть резервы из Сибири и с Дальнего Востока, и 5 декабря началось мощное контрнаступление.
   Падение Москвы должно было стать для Гитлера большой военной, политической и символической победой, но именно здесь немецкая армия впервые потерпела поражение и была вынуждена перейти к обороне.

* * *

   Но переломным моментом войны стала Сталинградская битва – оправиться от этого разгрома Германия уже не смогла. Летчик Степан Микоян (сын Анастаса Микояна, одного из ближайших соратников Сталина) вспоминает: «В начале сентября 1942 года наш полк прибыл в район Сталинграда. 18 числа наши войска предприняли здесь первое наступление, которое провалилось, поэтому никто не вспоминает об этом эпизоде войны. Но я находился там в тот страшный день. Наши летчики как могли прикрывали пехоту. В воздухе кружились десятки наших самолетов, но еще больше немецких. Взрывы снарядов и бомб, пожары в Сталинграде поднимали облака дыма на высоту более двух километров. Почти весь город горел! Это была жуткая картина, которую я никогда не забуду. Подготовка у немецких летчиков была гораздо лучше, чем у наших. Немецкое командование не посылало на фронт пилотов, не имеющих достаточного летного опыта и не умевших хорошо стрелять. А мы всему этому учились прямо во время воздушных боев! И платили за наши ошибки собственной жизнью... Мне навсегда запомнились первые два воздушных боя утром 18 сентября, в которых участвовало огромное количество самолетов. В третий бой вместо меня полетел мой брат Владимир. Он не имел никакого опыта. Этот вылет был его боевым крещением, в нем он и погиб. После атаки немецкого бомбардировщика он пошел вверх, а с высоты спикировал «Мессершмитт» и сбил его самолет. Ему едва исполнилось восемнадцать...»
   Ожесточенные бои шли за заводы и станции, за водокачки и магазины, за городские кварталы и жилые дома, за каждый уголок Сталинграда. Массированные ежедневные бомбардировки и обстрелы превратили город в горящие руины. Три четверти защитников были убиты или ранены, но оборона держалась.
   19 ноября началось внезапное контрнаступление Красной Армии, а уже 23-го числа 6-я армия вермахта попала в окружение.
   1 февраля командующий группировкой фельдмаршал Паулюс подписал приказ о капитуляции своих войск. По немецкой статистике, Германия потеряла в Сталинградском «котле» 22 дивизии, около 220 000 немецких солдат и офицеров погибли или попали в плен.

* * *

   28 июля 1942 года, когда положение на фронте было катастрофическим, Сталин подписал знаменитый приказ № 227 «Ни шагу назад!». Для борьбы с дезертирами и паникерами был использован немецкий опыт и созданы заградительные отряды и штрафные части. Вот некоторые выдержки из этого приказа:
   «Ни шагу назад! – таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории... Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас – это значит обеспечить за нами победу... Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины... Немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они далее сформировали около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен... Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?»
   Первые заградительные отряды комплектовались военнослужащими НКВД. В их задачи входили борьба с немецкими шпионами и диверсантами в прифронтовой полосе, розыск и задержание дезертировавших красноармейцев, но в первую очередь – поддержание дисциплины и порядка в обороняющихся частях Красной Армии. Нередко, особенно в начальный период войны, они принимали непосредственное участие в боях с врагом, порой теряя более половины личного состава.
   В годы Великой Отечественной сотрудниками военной контрразведки «СМЕРШ» были разоблачены и задержаны тысячи немецких агентов; значительная часть их была перевербована и в дальнейшем участвовала в дезинформации гитлеровцев. Много наших разведчиков было заслано в немецкий тыл по линии «СМЕРШа». Одним из наиболее значимых достижений оперативников военной контрразведки была добыча плана «Цитадель», который содержал детали немецкого наступления в районе Курска.
   В то же время в фильтрационных лагерях, где проводилась проверка военнослужащих, побывавших в плену или в окружении, принималось много несправедливых, а порой и преступных решений. Позднее это было признано даже руководством страны. Однако один из ветеранов, который тоже попал в штрафной батальон, так отзывается о деятельности военной контрразведки: «Несмотря ни на что, мне кажется, что «СМЕРШ», военная контразведка и особые отделы НКВД, ответственные за поддержание дисциплины в армии, были в военное время необходимы. Сотрудники «СМЕРШа» защищали действующую армию и ее тылы от вражеских агентов, саботажников и шпионов. Они работали и за линией фронта, собирали сведения в тылу врага. Не следует их всех огульно осуждать...»

* * *

   Одной из самых страшных трагедий, пережитых советскими людьми в годы войны, был немецкий плен.
   С июня по декабрь 1941 года, в период разгрома и отступления Красной Армии, в плен попали более трех миллионов бойцов и командиров. Внезапность нападения, превосходство германской армии в подготовке, стратегии и тактике ведения боевых действий, недостаток опыта у красноармейцев и профессиональной подготовки у командиров РККА, хаос и паника, отсутствие должного управления и связи были причинами этой трагедии. Русских военнопленных ждала страшная участь: по статистике, около пяти миллионов граждан СССР погибли в немецких лагерях смерти от голода и пыток. Совсем иначе обстояло дело с пленными из других стран антигитлеровской коалиции: только четыре процента из них не вернулись домой.
   Немцы расстреливали в первую очередь коммунистов, коммиссаров, евреев, сотрудников НКВД и пограничников. Затем командиров отделяли от рядовых и размещали в разных лагерях. Заключенные спали на голых нарах, весь день занимались тяжелой физической работой, получая в лучшем случае миску жидкого супа из брюквы или картофельных очистков, пару ломтиков эрзацхлеба и кружку кипятка. Дисциплина поддерживалась капо и полицаями, ненавидящими советскую власть. Это были в основном украинцы из западных областей, молдавские крестьяне и дезертиры. После войны были опубликованы фотографии немецких офицеров, веселящихся от души на краю огромных рвов, куда скидывали изможденные тела русских пленных.
   С 1943 года, после Сталинградской битвы, условия в фашистских лагерях улучшились. Немцы начали бояться, что в Cоветском Союзе будут так же относиться к их солдатам и офицерам.
   В свое время СССР отказался ратифицировать международные соглашения о соблюдении принципов гуманности по отношению к военнопленным. Считалось, что красноармейцы, попавшие во вражеский плен, – предатели Родины. Прошедший через гитлеровские лагеря Олег Озеров рассказывает: «Отказавшись подписать Женевское соглашение, Сталин принес нас в жертву. Но даже если он считал нас предателями, мы вели себя очень смело, вынесли все пытки, которым нас подвергали фашисты, и не признавали себя побежденными. В лагере мы создали подпольную организацию, которая занималась подготовкой побегов».
   Только в 1956 году с лиц, находившихся в немецком плену, были сняты обвинения, а 1995-м они наконец получили долгожданный статус ветеранов Великой Отечественной войны.

* * *

   Хотя Сталинградская битва стала переломным моментом войны, в 1943 году положение все еще было очень сложным, а «второй фронт» так и не был открыт. Но теперь Красная Армия уже могла воевать с вермахтом на равных. Эвакуированные предприятия начали поставлять фронту продукцию в полном объеме, активизировалось партизанское движение на оккупированных территориях СССР и антифашистское сопротивление в Европе.
   Летом 1943 года на Курской дуге произошло второе по значимости сражение, которое окончательно решило исход войны. Накануне Гиммлер обратился к офицерам своих танковых дивизий: «Здесь на востоке решается наше будушее... Необходимо уничтожить русских, их военную мощь, утопить их в их собственной крови!» Однако операция «Цитадель» потерпела полный крах. Эта гигантская битва включала в себя и беспрецедентный в мировой истории встречный танковый бой у Прохоровки. Один из его участников вспоминает: «Боевые порядки смешались. От прямого попадания снарядов танки взрывались на полном ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Были мгновения, когда в дыму свои и немецкие танки мы различали только по силуэтам. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя...»