Десять лет спустя после Первой опиумной войны Британия предъявила Сыну Неба новые требования, включавшие легализацию торговли опиумом. Стремясь оказать еще большее давление, британцы вторглись в Кантон (Гуанчжоу). В 1860 г. под Пекином они с варварской свирепостью разрушили и разграбили Летний дворец. Айсиньгёро Ичжу, императрица, Цыси и большинство придворных, включая три тысячи евнухов, к этому времени уже покинули дворец. Их до нелепости пышная процессия, состоявшая из паланкинов и тележек, запряженных мулами, растянулась на пять миль.
Через год, проведенный в изгнании в роскошном императорском охотничьем домике в 110 милях от Пекина, униженный поражением и жестоко страдавший от воцарившегося хаоса двадцатидевятилетний император заболел и умер. Айсиньгёро Ичжу слабел постепенно, и когда стало ясно, что жить ему осталось совсем недолго, придворные чиновники сообщили, что он еще не назначил себе наследника. Для Цыси это послужило сигналом к действию. «Как всегда в экстренных случаях, — вспоминала она впоследствии, — мне приходилось действовать соответственно создавшемуся положению, и я сказала ему: “Вот твой сын”. Услышав меня, он открыл глаза и произнес: “Конечно, он унаследует трон”»17. Через несколько минут Айсиньгёро Ичжу скончался.
Так Цыси впервые вмешалась в политическую жизнь страны, и это определило всю ее дальнейшую судьбу и будущее Китая. Ей совсем недавно исполнилось двадцать пять лет, и теперь она была предоставлена лишь самой себе. Цыси вовсе не улыбалась участь ушедшей на покой покорной вдовы. Вместо этого они с Нюгуру добились статуса вдовствующих императриц и стали соправительницами при ее сыне Айсиньгёро Цзайчуне. Ее стали называть Наложницей женской добродетели, и с тех пор она была известна как Вдовствующая императрица Цыси, Императрица Запада. (Нюгуру получила имя Цыань — Императрица Востока.) Цыси немедленно заключила союз со своим деверем, князем Гуном, и вдовствующей императрицей Цыань. Эти три человека стали подлинными правителями Китая. Первым делом, с целью укрепления своих позиций, они уничтожили так называемую банду восьмерых, которые составляли против них заговор. Главарь банды был обезглавлен, двум ее членам позволили самим лишить себя жизни, а остальных заговорщиков сослали.
Цыси наслаждалась властью, но старалась реже демонстрировать на людях свой ум. По оценке ее биографа Стерлинга Сигрейва, она «стремилась к тому, чтобы ее работа при дворе включала и определяла подход ко всем проблемам… В первые годы правления она избегала навязывать кому бы то ни было свое мнение… Она формулировала общую взвешенную позицию, которой должны были соответствовать все принимаемые политические решения»18.
В 1864 г. правительство покончило с продолжавшимся несколько лет на юге Тайпинским восстанием, в 1868 г. было подавлено восстание дунган на севере. В период наступившей после этого мирной передышки правительство Цыси и Цыань провело многообещающие реформы, направленные на искоренение коррупции и привлечение способных мужчин на государственную службу.
Двум императрицам не было еще и тридцати, им недоставало опыта и образования, не хватало управленческих навыков, они и писать-то не умели без ошибок. Ни одна, ни другая ни разу не встречалась с иностранцами: обеих отгораживала ширма, за которой они сидели с советниками-мужчинами. Закрепившаяся впоследствии за Цыси репутация жестокого и невежественного тирана была, по меньшей мере, незаслуженной.
К сожалению, обе императрицы, обе матери Сыновей Неба еще хуже справлялись со своими материнскими обязанностями. Айсиньгёро Цзайчунь был трудным ребенком — ленивым и жестоким, а в подростковом возрасте он стал чрезвычайно похотлив. Император сбегал из Запретного города ради запретных наслаждений в публичных домах, и даже с евнухами пытался проводить эксперименты. «Женщины, девушки, мужчины и мальчики — он делал свое дело так быстро, как только мог, со всеми без разбора»19. Когда Айсиньгёро Цзайчуню было четырнадцать лет, доктора уже лечили его от сифилиса.
Чтобы покончить с этим, Цыси и Цыань решили подыскать ему невесту и нескольких наложниц, надеясь, что он сможет удовлетворять свою неуемную похоть дома. Но спустя шесть месяцев после свадьбы Айсиньгёро Цзайчунь возобновил сексуальные набеги на Пекин. Он и в грош не ставил свои обязанности, сводил на нет все усилия чиновников, понижал в звании и унижал высокопоставленных должностных лиц, отправлял в отставку министров. Управлять страной становилось все труднее.
Обеим императрицам пришлось вмешаться и восстановить чиновников в прежних должностях. Правительство получило возможность возобновить нормальную работу. Китай лихорадило. Через три месяца Айсиньгёро Цзайчунь заразился оспой, свирепствовавшей тогда в Пекине. Не будучи в состоянии подняться с постели, он издал указ, в соответствии с которым вплоть до выздоровления его полномочия передавались императрицам. В январе 1875 г. Роберт Харт записал в дневнике слова иностранного врача, который сказал, что «император болен не оспой, а сифилисом»20.
Чем бы Айсиньгёро Цзайчунь ни болел, он умер 12 января. Цыси оплакивала сына; благодаря ему она взошла на императорский престол, но сам он, когда вырос, превратился в чудовище — невежественного и жестокого юношу, по мнению многих, лишь смертью искупившего страшный вред, который его правление нанесло стране. Другие, правда, поговаривали о том, что он был убит.
Айсиньгёро Цзайчунь не назначил преемника, поэтому императрицы должны были продолжать править до тех пор, пока не найдется достойная кандидатура на этот высокий пост. Запретный город стал поистине запретным, поскольку сторонники и родственники разных принцев, которые имели право претендовать на трон, поддерживали их всеми доступными средствами. Но эти принцы были либо слишком буйными, либо испорченными посещениями публичных домов. В конце концов Цыси нашла подходящего принца — трехлетнего племянника, сына своей сестры, кандидатуру которого одобрила Цыань. Так же, как она поступила при восшествии на престол Айсиньгёро Цзайчуня, Цыси озадачила придворных на первый взгляд странным заявлением. «Я усыновляю ребенка — сына седьмого принца», — объявила она. Потом вышла, тут же вернулась к собравшимся со своим новым «сыном» и сказала: «Это ваш император!»21
Малолетний император, который получил новое имя Айсиньгёро Цзайтянь и стал править под девизом «Славная преемственность» (Гуансюй), был несчастливым ребенком. Его тетка-императрица не только использовала его для того, чтобы к власти в Китае не могли прийти правители, похожие на ее покойного сына, — она спасла его от семьи, где мальчика сильно обижали. Его истеричная мать и без меры пьющий отец постоянно издевались над ним, он и его братья с сестрами часто голодали, некоторые из них даже умерли.
Два месяца спустя умерла Апют, беременная жена Айсиньгёро Цзайчуня. В официальном сообщении говорилось о ее самоубийстве, однако возможно, Апют убили, чтобы предотвратить рождение ребенка, который считался бы законным наследником Айсиньгёро Цзайчуня. Цыси оказалась в числе тех, кого подозревали в убийстве, и впоследствии сомнения в ее непричастности к смерти Алют отрицательно сказались на ее репутации.
Стерлинг Сигрейв приводит доказательства, призванные снять с Цыси эти подозрения. Именно она выбрала Алют в жены своему сыну, и нет никаких свидетельств того, что впоследствии императрица об этом сожалела. У нее не было причин опасаться ребенка Алют, который гарантировал бы ей, его бабушке, сохранение собственных позиций. Кроме того, в то же самое время, когда умерла Алют, пытались отравить и саму Цыси. Она себя очень плохо чувствовала, и, несмотря на поставленный диагноз — болезнь печени, — вплоть до 1883 г. было принято считать, что ее недомогание носит хронический характер. Она часто отсутствовала во время придворных церемоний и, как сообщалось, несколько раз даже находилась при смерти.
Роберт Харт полагал, что из двух вдовствующих императриц Цыси была более влиятельной и умной, а Цыань — более привлекательной. Цыси, как он отмечал в дневнике, «обладает вспыльчивым нравом, но надо отдать должное ее способностям»22. Однако это ее качество часто недооценивалось из-за стремления всем нравиться и предрасположенности к лести. «Наше сердце» — так называла Цыси преданного и способного иностранного чиновника, единственного покинувшего родину иностранца, который провел при китайском дворе двадцать три года и писал, что она «всегда вела себя как человек, а не как чудовище»23.
Теперь китайским императором стал душевно травмированный и заикавшийся ребенок, а сестра его матери слишком плохо себя чувствовала, чтобы уделять достаточно внимания его воспитанию. Несмотря на перенесенные в детстве страдания и неоправданно суровое дворцовое воспитание, которое было поручено евнухам со строгим наказом не испортить его, как испортили Айсиньгёро Цзайчуня, Айсиньгёро Цзайтянь стал преданным своим обязанностям императором. Тем не менее он постоянно оставался задумчивым и стремился к уединению.
В 1881 г. после болезни умерла Цыань, вследствие чего постоянно плохо себя чувствовавшая Цыси стала подлинной правительницей Китая. В 1887 г. по требованию нескольких придворных чиновников ее регентство было продлено еще на два года, хотя считалось, что по достижении пятнадцати лет Айсиньгёро Цзайтянь станет достаточно взрослым, чтобы взять бразды правления государством в свои руки. Такая отсрочка дала Цыси возможность выбрать для приемного сына жену и двух наложниц.
Новой императрицей стала племянница Цыси, Луньюй — стройная девушка с неправильным прикусом, которую Цыси очень любила. В наложницы были выбраны две миловидные сестры, рекомендованные влиятельным евнухом. Цыси надеялась, что у Айсиньгёро Цзайтяня родятся наследники и после этого он станет полноправным императором. Тогда она смогла бы оставить Запретный город, где царила напряженная суета, удалиться на покой и жить в роскоши вновь отстроенного Летнего императорского дворца.
Но Айсиньгёро Цзайтянь страдал от преждевременного семяизвержения, из-за чего при близости с женщинами ощущал себя импотентом. Положение осложнялось тем, что Луньюй отнюдь не стремилась выйти за него замуж: она уступила настоянию родителей. Хоть молодые люди не выражали особого желания вступить в брак, свадьба состоялась, и Цыси, которой уже исполнилось пятьдесят четыре года, посчитала, что вполне может уходить на покой. Чарльз Денби, оптимистически настроенный в отношении правления Айсиньгёро Цзайтяня американский дипломат, предсказывал, что «строительство железных дорог, линий электропередачи, естественные науки, создание нового флота и современной армии, внедрение национальной банковской системы и модернизация монетного двора скоро получат большое развитие»24.
Но вместо того, чтобы вести Китай к процветанию, нерешительному Айсиньгёро Цзайтяню пришлось руководить страной в период разрушительной японо-китайской войны 1894–1895 гг. Воинственная Япония, осуществившая модернизацию, пыталась противостоять российской экспансии в Корею и Северный Китай. Китай и Корея обоюдно стремились к сохранению отношений, при которых Китай защищал бы номинально являвшуюся вассальной по отношению к нему Корею. Но общественное мнение в Корее разделилось, и в 1894 г. вспыхнуло восстание. Китай послал войска для помощи корейскому правительству, а Япония стала оказывать военную поддержку оппозиции и захватила дворец. Официальному объявлению войны 1 августа 1894 г. предшествовали ожесточенные бои.
Японо-китайская война во многих отношениях стала началом конца династического Китая. Японцы легко одерживали победы над китайцами на суше и на море и вскоре уничтожили китайский военно-морской флот. Они вторглись в Маньчжурию, и Китаю пришлось просить мира. Договор, заключенный в Симоносеки, унизил и ослабил Китай, которому пришлось признать самостоятельность Кореи, передать навечно Японии остров Тайвань и две другие территории, открыть четыре порта для торговли и уплатить огромную контрибуцию в двести миллионов лян. В дело вмешались Россия, Франция и Германия, вынудившие Японию отказаться от аннексии одной из территорий Китая, но за это Китаю пришлось заплатить дополнительную контрибуцию в тридцать миллионов лян. (Один лян, служивший в Китае валютой, содержал около сорока граммов серебра.)
Сокрушительное поражение Китая в японо-китайской войне стало неоспоримым свидетельством вырождения династии Цин и неэффективности ее правления. Недовольные реформаторы, обращавшие внимание на то, как модернизация усилила Японию, все активнее выступали за модернизацию Китая, а в сельской местности усиливались революционные настроения. Критики и соперники Цыси сосредоточивали внимание на позорном поражении Китая, чтобы обвинить ее в незаконной растрате средств, которые предназначались на переоснащение военно-морского флота, на восстановление замечательного Летнего императорского дворца. Эти обвинения были несостоятельными. Цыси не руководила реставрационными работами, хотя по достоинству оценила их результаты, и у нее не было возможности воспользоваться выделенными на модернизацию флота средствами, поскольку этот вопрос находился в исключительной компетенции адмиралтейства.
Напряженность и неотложная необходимость изменения имперской политики назревали с каждым днем. Цыси охватил ужас, когда японские агенты организовали в Корее переворот, направленный против королевы Мин, которая получила многочисленные ножевые ранения, после чего ее заживо сожгли. Тем временем Айсиньгёро Цзайтянь решил отправить в отставку всех, кто подверг сомнению его решения о том, как следует проводить реформы. Консерваторов шокировало его очевидное и бесцеремонное игнорирование маньчжурских традиций и намеренное назначение японского государственного деятеля на ответственную должность в китайском правительстве. Это побудило Цыси вернуться к управлению государством. Выслушав все заявления, свидетельствовавшие о допущенных племянником ошибках, она волей-неволей согласилась с его оппонентами. После этого она решила снова взять на себя обязанности правительницы и продолжать руководить страной вместе с Айсиньгёро Цзайтянем.
Некоторые из начатых им реформ были свернуты. Однако нескольких реформаторов обвинили в предательстве, их наказали или казнили. Несмотря на явно хорошие личные отношения между императором и его стареющей теткой, стали распространяться слухи о том, что она с группой заговорщиков держит его во дворце под домашним арестом. Один человек, вынужденный бежать из Китая, распространял подстрекательские слухи о том, что у кормила правления в Китае встала злая ведьма. Другой, более изощренной его выдумкой, стала история о том, что шестидесятитрехлетняя Цыси тайком под видом евнухов приводит во дворец мужчин и совокупляется с ними. Этот же человек готовил против Цыси заговор с целью ее убийства.
В некоторых вопросах Роксолана могла бы понять обстановку, сложившуюся в императорском дворце. Например, на Цыси было оказано давление с тем, чтобы она предоставила двум принцам мечи санфан, даровав им таким образом право обезглавить любого человека, если они сочтут это нужным. Более умеренные придворные теперь имели все основания пристальнее следить за своими словами и действиями.
В 1898 г., стремясь противостоять грязным слухам, распространявшимся ее врагами, Цыси пошла на полный разрыв с традициями и пригласила во дворец на чай жен иностранных дипломатов. Ее гостьи нашли, что держится она по-дружески, проявляет любознательность, в ней не было и намека на жестокость, о которой они много слышали. К удивлению приглашенных, император тоже присутствовал на церемонии, хоть и не проявлял к гостьям большого интереса: он просто сидел там и беспрерывно курил.
В том же году в Китае вспыхнуло Боксерское восстание, направленное против иностранцев. Оскорбления христианских миссионеров, зачастую весьма невежественных, и принявших христианство китайцев перерастали в открытый террор. Потом, когда один молодой англичанин застрелил китайца, который на него накричал, разъяренная толпа китайцев сожгла пекинский ипподром, очень популярное среди иностранцев место. Повстанцы громили резиденции иностранных граждан и их церкви.
Когда Цыси вернулась во дворец, ее раздирали внутренние противоречия: она не знала, что делать — поддерживать восстание или подавлять его. Позже она вспоминала о том, что вопреки ее желанию поддерживавшие Боксерское восстание министры издали указ об убийстве всех иностранцев. В то же время иностранцы обвиняли ее в поддержке повстанцев и в том, что она посылала войска для предотвращения предпринимавшихся иностранцами военных попыток их разбить.
С 13 по 16 июня 1900 г. «боксеры» и их последователи разрушили и разграбили посольский квартал. Кроме того, они преследовали тех китайских торговцев, которые продавали свои товары иностранцам. Иностранцы и китайцы-христиане пытались найти убежище в храмах. Китайские слуги бежали от своих иностранных хозяев. В сельской местности «боксеры» перебили тысячи китайцев-христиан.
В этой напряженной ситуации германский посланник в Китае барон Клеменс Август Фрайхер фон Кеттелер приказал немецким морским пехотинцам расстрелять группу повстанцев. Цыси и Айсиньгёро Цзайтянь издали направленные против «боксеров» указы, запрещавшие убийства иностранцев и подстрекательство людей к убийству иностранцев. Тем не менее иностранцы продолжали погибать. Во время устроенной однажды резни были обезглавлены сорок пять миссионеров, которых сопровождали женщины и дети. На несколько дней их отрубленные головы были выставлены на всеобщее обозрение в укрепленной на стене клетке.
К 14 августа 1900 г. коалиционные войска подошли к Пекину, освободили иностранцев, разграбили город, а потом двинулись в направлении Летнего императорского дворца, куда бежали Цыси, император и многие придворные. По пути они перебили десятки тысяч китайцев, разорили и разграбили тысячи домов, а потом захватили Летний дворец, разрушив там буддистские храмы и статуи.
В новом дворце, где Цыси пыталась скрыться, она издала указ о наказании чиновников и представителей знати, которые подстрекали повстанцев. Двое из них были казнены. Потом они с императором и придворными вернулись в Запретный город. Иностранцы потребовали уплатить контрибуцию и продиктовали условия мирного договора. Цыси снова сосредоточила власть в своих руках, хотя и разделила бразды правления с племянником-императором. Вскоре она возобновила чаепития, на которые приглашали женщин-иностранок.
Когда Цыси было семьдесят лет, у нее случился удар, но вскоре императрица смогла вернуться к работе. 14 ноября 1908 г. постоянно недомогавший император Айсиньгёро Цзайтянь скончался. На следующий день умерла Цыси. Она слишком много работала, была до крайности измотана и болела гриппом. Маньчжурская династия пережила ее лишь на три года.
История сурово осудила Цыси. Многие современники видели в ней жестокого деспота. На деле же императрица стала жертвой собственной несостоятельности — отсутствия образования и недостатка опыта в том, что касается управления, придворных обычаев и процедур. Кроме того, она оказалась в зависимости от системы, заточившей ее в Запретном городе, где она не получала никакого представления о катастрофической ситуации в собственной стране. Помимо этого, личные качества мешали ей разумно и эффективно править государством. Постоянная потребность всем нравиться позволяла льстецам и подхалимам оказывать на нее большое влияние. Да и сама императрица нередко демонстрировала боязливость и нерешительность.
И тем не менее Цыси удавалось достигать значительных успехов. Если принять в расчет узкие рамки той жизни, которая выпала на ее долю, непреклонное стремление Цыси взойти на вершины власти просто поражает. При полном опасностей коррумпированном китайском дворе она с успехом применяла свои способности и смогла удовлетворить свои амбиции, чтобы достичь высшей власти в стране. Для неискушенной наложницы она добилась редчайшего успеха.
Ни Роксолану, ни Цыси нельзя рассматривать вне тех обстоятельств, в которых им было суждено жить. Объективная историческая оценка не может игнорировать тот факт, что обе эти женщины смогли успешно приспособиться к своему положению наложниц и усвоить правила, царившие в гареме, существовавший этикет и традиции, а потом установить такие отношения, которые не только привели их к власти, но и позволили сохранять ее на протяжении десятилетий. Они смогли сделать так, что принудительное сожительство возвело их к вершинам власти, и им даже удалось умереть естественной смертью в собственной постели.
2 Фу Сянь, III в., цит. no: Seagrave, 29.
3 Denise Chong, The Concubines Children (Toronto: Viking, 1994), 8.
4 В соответствии с указом 1923 г. о положении женщин в семье институт муи-жаи был упразднен, но его пережитки сохранялись еще достаточно долго.
5 Источник рассказа о Мэй-Йин: Denise Chong, The Concubine’s Children.
6 Основными источниками раздела о японских наложницах и гейшах являются: Liza Crihfield Dalby, «Courtesans and Geisha: The Real Women of the Pleasure Quarter» в Women of the Pleasure Quarter: Japanese Paintings and Prints of the Floating World, под ред. Elizabeth de Sabato Swinton (New York: Hudson Hills Press, 1995); Liza Crihfield Dalby, Ceisha (Berkeley: University of California Press, 1998); Liza Dalby, «Tempest in a Teahouse», Far Eastern Economic Review, 27 July 1989, 36–37; Sheldon Garon, Molding Japanese Minds: The State in Everyday Life (Princeton: Princeton University Press, 1992); Joy Henry, Understanding Japanese Society (New York: Routledge, 1987); Laura Jackson, «Bar Hostess», в Women in Changing Japan, под ред. Joyce Lebra, Loy Paulson и Elizabeth Powers (Boulder: Westview Press, 1976); Sumico Iwano, The Japanese Woman: Traditional Image and Changing Reality (Cambridge: Harvard University Press, 1993); Yamakawa Kikue, Women of the Mito Domain: Recollections of Samurai Family Life (Tokyo: University of Tokyo Press, 1992); Takie Sugiyama Lebra, Above the Clouds: Status Culture of the Modern Japanese Nobility (Berkeley: University of California Press: 1993); Lisa Louis, Butterflies of the Night: Mama-Sans, Ceisha, Strippers, and the Japanese Men They Serve (New York: Tengu Books, 1992); Lady Nijo, nep. Wilfrid Whitehouse и Eizo Yanagisawa, Lady Nijo’s Own Story (Rutland: Charles E. Tuttle Company, 1974); Bill Powell, «The End of the Affair?», Newsweek, July 10, 1989, 22–23; Albrecht Rothacher, The Japanese Power Elite (New York: St. Martin’s Press, 1993); Sharon L. Sievres, Flowers in Salt: The Beginning of Feminist Consciousness in Modern Japan (Palo Alto: Stanford University Press, 1983); Women of the Pleasure Quarter: Japanese Paintings and Prints of the Floating World, под ред. Elizabeth de Sabato Swinton (New York: Hudson Hills Press, 1995). Работа Артура Еолдена «Воспоминания гейши» (Toronto: Vintage Canada, 1999) — это вымышленная история жизни гейши, особенно интересная тем, что Минеко Иваскай, одна из самых известных гейш 1960-1970-х гг., подала на автора в суд. Еолден с благодарностью признал, что он в долгу перед Минеко, у которой неоднократно брал интервью. Минеко обвинила его в том, что на самом деле книга основана на искаженной истории ее жизни, но Еолден это обвинение отрицал.
7 На протяжении веков синтоизм был популярной религией, передававшейся из поколения в поколение на основе устной традиции. В XIV в. были составлены пять книг, в которые вошли основные положения синтоизма, где также излагались философские основы религии.
8 Benedict, 504.
9 Источник рассказа о даме Нидзё: The Confessions of Lady Nijo, под ред. Karen Brazell (London: Arrow Books Ltd., 1975).
10 Эту процедуру описала в книге «Рейша» Лайза Крифилд Дэлби, американка, обучавшаяся профессии гейши.
11 Основными источниками этого раздела являются: Andre Clot, Suleiman the Magnifcent: The Man, His Life, His Epoch (London: Al Saqi Books, 1989); Carla Coco, The Secrets of the Harem (New York: The Vendome Press, 1997); Zeynper M. Durukan, The Harem of The Topkapi Palace (Istanbul: Hilal Matbaacilik Koll, 1973); Jason Goodwin, Lords of the Horizons: A History of the Ottoman Empire (London: Chatto & Windus, 1998); Roger Bigelow Merriman, Suleiman the Magnifcent (New York: Cooper Square Publishers, 1966); Barnette Miller, Beyond the Sublime Portal: The Grand Seraglio of Stambul (NewYork: AMS Press, 1931); N. M. Penzer, The Harem: An Account of the Institution as It Existed in the Palace of the Turkish Sultans with a History of Grand Seraglio from Its Foundation to Modern Times (London: Spring Books, 1936); Yasar Yusel and M. Mehdi llhan, Sultan Suleiman: The Grand Turk (Ankara: Turk Tarih Kurumu Basimevi, 1991).
12 Miller, 87.
13 Через брак Ибрагима с Хадиджой — царственной сестрой Сулеймана.
14 Основными источниками этого раздела являются: Princess Der Ling, Two years in the Forbidden City (New York: Dodd, Mead and Company, 1929); Charlotte Haldane, The Last Great Empress of China (London: Constable, 1965); Sterling Seagrave with Peggy Seagrave, Dragon Lady: The Life and Legend of the Last Empress of China (New York: Alfred A. Knopf 1992); Marina Warner, The Dragon Empress: Life & Times of Tz’u-hsi 1835–1908 Empress Dowager of China (London: Hamish Hamilton, 1984 [первое издание вышло в 1972 г.]). В биографии Сигрейва исправлены многие фактические ошибки, на которых основывались работы предыдущих биографов.
Через год, проведенный в изгнании в роскошном императорском охотничьем домике в 110 милях от Пекина, униженный поражением и жестоко страдавший от воцарившегося хаоса двадцатидевятилетний император заболел и умер. Айсиньгёро Ичжу слабел постепенно, и когда стало ясно, что жить ему осталось совсем недолго, придворные чиновники сообщили, что он еще не назначил себе наследника. Для Цыси это послужило сигналом к действию. «Как всегда в экстренных случаях, — вспоминала она впоследствии, — мне приходилось действовать соответственно создавшемуся положению, и я сказала ему: “Вот твой сын”. Услышав меня, он открыл глаза и произнес: “Конечно, он унаследует трон”»17. Через несколько минут Айсиньгёро Ичжу скончался.
Так Цыси впервые вмешалась в политическую жизнь страны, и это определило всю ее дальнейшую судьбу и будущее Китая. Ей совсем недавно исполнилось двадцать пять лет, и теперь она была предоставлена лишь самой себе. Цыси вовсе не улыбалась участь ушедшей на покой покорной вдовы. Вместо этого они с Нюгуру добились статуса вдовствующих императриц и стали соправительницами при ее сыне Айсиньгёро Цзайчуне. Ее стали называть Наложницей женской добродетели, и с тех пор она была известна как Вдовствующая императрица Цыси, Императрица Запада. (Нюгуру получила имя Цыань — Императрица Востока.) Цыси немедленно заключила союз со своим деверем, князем Гуном, и вдовствующей императрицей Цыань. Эти три человека стали подлинными правителями Китая. Первым делом, с целью укрепления своих позиций, они уничтожили так называемую банду восьмерых, которые составляли против них заговор. Главарь банды был обезглавлен, двум ее членам позволили самим лишить себя жизни, а остальных заговорщиков сослали.
Цыси наслаждалась властью, но старалась реже демонстрировать на людях свой ум. По оценке ее биографа Стерлинга Сигрейва, она «стремилась к тому, чтобы ее работа при дворе включала и определяла подход ко всем проблемам… В первые годы правления она избегала навязывать кому бы то ни было свое мнение… Она формулировала общую взвешенную позицию, которой должны были соответствовать все принимаемые политические решения»18.
В 1864 г. правительство покончило с продолжавшимся несколько лет на юге Тайпинским восстанием, в 1868 г. было подавлено восстание дунган на севере. В период наступившей после этого мирной передышки правительство Цыси и Цыань провело многообещающие реформы, направленные на искоренение коррупции и привлечение способных мужчин на государственную службу.
Двум императрицам не было еще и тридцати, им недоставало опыта и образования, не хватало управленческих навыков, они и писать-то не умели без ошибок. Ни одна, ни другая ни разу не встречалась с иностранцами: обеих отгораживала ширма, за которой они сидели с советниками-мужчинами. Закрепившаяся впоследствии за Цыси репутация жестокого и невежественного тирана была, по меньшей мере, незаслуженной.
К сожалению, обе императрицы, обе матери Сыновей Неба еще хуже справлялись со своими материнскими обязанностями. Айсиньгёро Цзайчунь был трудным ребенком — ленивым и жестоким, а в подростковом возрасте он стал чрезвычайно похотлив. Император сбегал из Запретного города ради запретных наслаждений в публичных домах, и даже с евнухами пытался проводить эксперименты. «Женщины, девушки, мужчины и мальчики — он делал свое дело так быстро, как только мог, со всеми без разбора»19. Когда Айсиньгёро Цзайчуню было четырнадцать лет, доктора уже лечили его от сифилиса.
Чтобы покончить с этим, Цыси и Цыань решили подыскать ему невесту и нескольких наложниц, надеясь, что он сможет удовлетворять свою неуемную похоть дома. Но спустя шесть месяцев после свадьбы Айсиньгёро Цзайчунь возобновил сексуальные набеги на Пекин. Он и в грош не ставил свои обязанности, сводил на нет все усилия чиновников, понижал в звании и унижал высокопоставленных должностных лиц, отправлял в отставку министров. Управлять страной становилось все труднее.
Обеим императрицам пришлось вмешаться и восстановить чиновников в прежних должностях. Правительство получило возможность возобновить нормальную работу. Китай лихорадило. Через три месяца Айсиньгёро Цзайчунь заразился оспой, свирепствовавшей тогда в Пекине. Не будучи в состоянии подняться с постели, он издал указ, в соответствии с которым вплоть до выздоровления его полномочия передавались императрицам. В январе 1875 г. Роберт Харт записал в дневнике слова иностранного врача, который сказал, что «император болен не оспой, а сифилисом»20.
Чем бы Айсиньгёро Цзайчунь ни болел, он умер 12 января. Цыси оплакивала сына; благодаря ему она взошла на императорский престол, но сам он, когда вырос, превратился в чудовище — невежественного и жестокого юношу, по мнению многих, лишь смертью искупившего страшный вред, который его правление нанесло стране. Другие, правда, поговаривали о том, что он был убит.
Айсиньгёро Цзайчунь не назначил преемника, поэтому императрицы должны были продолжать править до тех пор, пока не найдется достойная кандидатура на этот высокий пост. Запретный город стал поистине запретным, поскольку сторонники и родственники разных принцев, которые имели право претендовать на трон, поддерживали их всеми доступными средствами. Но эти принцы были либо слишком буйными, либо испорченными посещениями публичных домов. В конце концов Цыси нашла подходящего принца — трехлетнего племянника, сына своей сестры, кандидатуру которого одобрила Цыань. Так же, как она поступила при восшествии на престол Айсиньгёро Цзайчуня, Цыси озадачила придворных на первый взгляд странным заявлением. «Я усыновляю ребенка — сына седьмого принца», — объявила она. Потом вышла, тут же вернулась к собравшимся со своим новым «сыном» и сказала: «Это ваш император!»21
Малолетний император, который получил новое имя Айсиньгёро Цзайтянь и стал править под девизом «Славная преемственность» (Гуансюй), был несчастливым ребенком. Его тетка-императрица не только использовала его для того, чтобы к власти в Китае не могли прийти правители, похожие на ее покойного сына, — она спасла его от семьи, где мальчика сильно обижали. Его истеричная мать и без меры пьющий отец постоянно издевались над ним, он и его братья с сестрами часто голодали, некоторые из них даже умерли.
Два месяца спустя умерла Апют, беременная жена Айсиньгёро Цзайчуня. В официальном сообщении говорилось о ее самоубийстве, однако возможно, Апют убили, чтобы предотвратить рождение ребенка, который считался бы законным наследником Айсиньгёро Цзайчуня. Цыси оказалась в числе тех, кого подозревали в убийстве, и впоследствии сомнения в ее непричастности к смерти Алют отрицательно сказались на ее репутации.
Стерлинг Сигрейв приводит доказательства, призванные снять с Цыси эти подозрения. Именно она выбрала Алют в жены своему сыну, и нет никаких свидетельств того, что впоследствии императрица об этом сожалела. У нее не было причин опасаться ребенка Алют, который гарантировал бы ей, его бабушке, сохранение собственных позиций. Кроме того, в то же самое время, когда умерла Алют, пытались отравить и саму Цыси. Она себя очень плохо чувствовала, и, несмотря на поставленный диагноз — болезнь печени, — вплоть до 1883 г. было принято считать, что ее недомогание носит хронический характер. Она часто отсутствовала во время придворных церемоний и, как сообщалось, несколько раз даже находилась при смерти.
Роберт Харт полагал, что из двух вдовствующих императриц Цыси была более влиятельной и умной, а Цыань — более привлекательной. Цыси, как он отмечал в дневнике, «обладает вспыльчивым нравом, но надо отдать должное ее способностям»22. Однако это ее качество часто недооценивалось из-за стремления всем нравиться и предрасположенности к лести. «Наше сердце» — так называла Цыси преданного и способного иностранного чиновника, единственного покинувшего родину иностранца, который провел при китайском дворе двадцать три года и писал, что она «всегда вела себя как человек, а не как чудовище»23.
Теперь китайским императором стал душевно травмированный и заикавшийся ребенок, а сестра его матери слишком плохо себя чувствовала, чтобы уделять достаточно внимания его воспитанию. Несмотря на перенесенные в детстве страдания и неоправданно суровое дворцовое воспитание, которое было поручено евнухам со строгим наказом не испортить его, как испортили Айсиньгёро Цзайчуня, Айсиньгёро Цзайтянь стал преданным своим обязанностям императором. Тем не менее он постоянно оставался задумчивым и стремился к уединению.
В 1881 г. после болезни умерла Цыань, вследствие чего постоянно плохо себя чувствовавшая Цыси стала подлинной правительницей Китая. В 1887 г. по требованию нескольких придворных чиновников ее регентство было продлено еще на два года, хотя считалось, что по достижении пятнадцати лет Айсиньгёро Цзайтянь станет достаточно взрослым, чтобы взять бразды правления государством в свои руки. Такая отсрочка дала Цыси возможность выбрать для приемного сына жену и двух наложниц.
Новой императрицей стала племянница Цыси, Луньюй — стройная девушка с неправильным прикусом, которую Цыси очень любила. В наложницы были выбраны две миловидные сестры, рекомендованные влиятельным евнухом. Цыси надеялась, что у Айсиньгёро Цзайтяня родятся наследники и после этого он станет полноправным императором. Тогда она смогла бы оставить Запретный город, где царила напряженная суета, удалиться на покой и жить в роскоши вновь отстроенного Летнего императорского дворца.
Но Айсиньгёро Цзайтянь страдал от преждевременного семяизвержения, из-за чего при близости с женщинами ощущал себя импотентом. Положение осложнялось тем, что Луньюй отнюдь не стремилась выйти за него замуж: она уступила настоянию родителей. Хоть молодые люди не выражали особого желания вступить в брак, свадьба состоялась, и Цыси, которой уже исполнилось пятьдесят четыре года, посчитала, что вполне может уходить на покой. Чарльз Денби, оптимистически настроенный в отношении правления Айсиньгёро Цзайтяня американский дипломат, предсказывал, что «строительство железных дорог, линий электропередачи, естественные науки, создание нового флота и современной армии, внедрение национальной банковской системы и модернизация монетного двора скоро получат большое развитие»24.
Но вместо того, чтобы вести Китай к процветанию, нерешительному Айсиньгёро Цзайтяню пришлось руководить страной в период разрушительной японо-китайской войны 1894–1895 гг. Воинственная Япония, осуществившая модернизацию, пыталась противостоять российской экспансии в Корею и Северный Китай. Китай и Корея обоюдно стремились к сохранению отношений, при которых Китай защищал бы номинально являвшуюся вассальной по отношению к нему Корею. Но общественное мнение в Корее разделилось, и в 1894 г. вспыхнуло восстание. Китай послал войска для помощи корейскому правительству, а Япония стала оказывать военную поддержку оппозиции и захватила дворец. Официальному объявлению войны 1 августа 1894 г. предшествовали ожесточенные бои.
Японо-китайская война во многих отношениях стала началом конца династического Китая. Японцы легко одерживали победы над китайцами на суше и на море и вскоре уничтожили китайский военно-морской флот. Они вторглись в Маньчжурию, и Китаю пришлось просить мира. Договор, заключенный в Симоносеки, унизил и ослабил Китай, которому пришлось признать самостоятельность Кореи, передать навечно Японии остров Тайвань и две другие территории, открыть четыре порта для торговли и уплатить огромную контрибуцию в двести миллионов лян. В дело вмешались Россия, Франция и Германия, вынудившие Японию отказаться от аннексии одной из территорий Китая, но за это Китаю пришлось заплатить дополнительную контрибуцию в тридцать миллионов лян. (Один лян, служивший в Китае валютой, содержал около сорока граммов серебра.)
Сокрушительное поражение Китая в японо-китайской войне стало неоспоримым свидетельством вырождения династии Цин и неэффективности ее правления. Недовольные реформаторы, обращавшие внимание на то, как модернизация усилила Японию, все активнее выступали за модернизацию Китая, а в сельской местности усиливались революционные настроения. Критики и соперники Цыси сосредоточивали внимание на позорном поражении Китая, чтобы обвинить ее в незаконной растрате средств, которые предназначались на переоснащение военно-морского флота, на восстановление замечательного Летнего императорского дворца. Эти обвинения были несостоятельными. Цыси не руководила реставрационными работами, хотя по достоинству оценила их результаты, и у нее не было возможности воспользоваться выделенными на модернизацию флота средствами, поскольку этот вопрос находился в исключительной компетенции адмиралтейства.
Напряженность и неотложная необходимость изменения имперской политики назревали с каждым днем. Цыси охватил ужас, когда японские агенты организовали в Корее переворот, направленный против королевы Мин, которая получила многочисленные ножевые ранения, после чего ее заживо сожгли. Тем временем Айсиньгёро Цзайтянь решил отправить в отставку всех, кто подверг сомнению его решения о том, как следует проводить реформы. Консерваторов шокировало его очевидное и бесцеремонное игнорирование маньчжурских традиций и намеренное назначение японского государственного деятеля на ответственную должность в китайском правительстве. Это побудило Цыси вернуться к управлению государством. Выслушав все заявления, свидетельствовавшие о допущенных племянником ошибках, она волей-неволей согласилась с его оппонентами. После этого она решила снова взять на себя обязанности правительницы и продолжать руководить страной вместе с Айсиньгёро Цзайтянем.
Некоторые из начатых им реформ были свернуты. Однако нескольких реформаторов обвинили в предательстве, их наказали или казнили. Несмотря на явно хорошие личные отношения между императором и его стареющей теткой, стали распространяться слухи о том, что она с группой заговорщиков держит его во дворце под домашним арестом. Один человек, вынужденный бежать из Китая, распространял подстрекательские слухи о том, что у кормила правления в Китае встала злая ведьма. Другой, более изощренной его выдумкой, стала история о том, что шестидесятитрехлетняя Цыси тайком под видом евнухов приводит во дворец мужчин и совокупляется с ними. Этот же человек готовил против Цыси заговор с целью ее убийства.
В некоторых вопросах Роксолана могла бы понять обстановку, сложившуюся в императорском дворце. Например, на Цыси было оказано давление с тем, чтобы она предоставила двум принцам мечи санфан, даровав им таким образом право обезглавить любого человека, если они сочтут это нужным. Более умеренные придворные теперь имели все основания пристальнее следить за своими словами и действиями.
В 1898 г., стремясь противостоять грязным слухам, распространявшимся ее врагами, Цыси пошла на полный разрыв с традициями и пригласила во дворец на чай жен иностранных дипломатов. Ее гостьи нашли, что держится она по-дружески, проявляет любознательность, в ней не было и намека на жестокость, о которой они много слышали. К удивлению приглашенных, император тоже присутствовал на церемонии, хоть и не проявлял к гостьям большого интереса: он просто сидел там и беспрерывно курил.
В том же году в Китае вспыхнуло Боксерское восстание, направленное против иностранцев. Оскорбления христианских миссионеров, зачастую весьма невежественных, и принявших христианство китайцев перерастали в открытый террор. Потом, когда один молодой англичанин застрелил китайца, который на него накричал, разъяренная толпа китайцев сожгла пекинский ипподром, очень популярное среди иностранцев место. Повстанцы громили резиденции иностранных граждан и их церкви.
Когда Цыси вернулась во дворец, ее раздирали внутренние противоречия: она не знала, что делать — поддерживать восстание или подавлять его. Позже она вспоминала о том, что вопреки ее желанию поддерживавшие Боксерское восстание министры издали указ об убийстве всех иностранцев. В то же время иностранцы обвиняли ее в поддержке повстанцев и в том, что она посылала войска для предотвращения предпринимавшихся иностранцами военных попыток их разбить.
С 13 по 16 июня 1900 г. «боксеры» и их последователи разрушили и разграбили посольский квартал. Кроме того, они преследовали тех китайских торговцев, которые продавали свои товары иностранцам. Иностранцы и китайцы-христиане пытались найти убежище в храмах. Китайские слуги бежали от своих иностранных хозяев. В сельской местности «боксеры» перебили тысячи китайцев-христиан.
В этой напряженной ситуации германский посланник в Китае барон Клеменс Август Фрайхер фон Кеттелер приказал немецким морским пехотинцам расстрелять группу повстанцев. Цыси и Айсиньгёро Цзайтянь издали направленные против «боксеров» указы, запрещавшие убийства иностранцев и подстрекательство людей к убийству иностранцев. Тем не менее иностранцы продолжали погибать. Во время устроенной однажды резни были обезглавлены сорок пять миссионеров, которых сопровождали женщины и дети. На несколько дней их отрубленные головы были выставлены на всеобщее обозрение в укрепленной на стене клетке.
К 14 августа 1900 г. коалиционные войска подошли к Пекину, освободили иностранцев, разграбили город, а потом двинулись в направлении Летнего императорского дворца, куда бежали Цыси, император и многие придворные. По пути они перебили десятки тысяч китайцев, разорили и разграбили тысячи домов, а потом захватили Летний дворец, разрушив там буддистские храмы и статуи.
В новом дворце, где Цыси пыталась скрыться, она издала указ о наказании чиновников и представителей знати, которые подстрекали повстанцев. Двое из них были казнены. Потом они с императором и придворными вернулись в Запретный город. Иностранцы потребовали уплатить контрибуцию и продиктовали условия мирного договора. Цыси снова сосредоточила власть в своих руках, хотя и разделила бразды правления с племянником-императором. Вскоре она возобновила чаепития, на которые приглашали женщин-иностранок.
Когда Цыси было семьдесят лет, у нее случился удар, но вскоре императрица смогла вернуться к работе. 14 ноября 1908 г. постоянно недомогавший император Айсиньгёро Цзайтянь скончался. На следующий день умерла Цыси. Она слишком много работала, была до крайности измотана и болела гриппом. Маньчжурская династия пережила ее лишь на три года.
История сурово осудила Цыси. Многие современники видели в ней жестокого деспота. На деле же императрица стала жертвой собственной несостоятельности — отсутствия образования и недостатка опыта в том, что касается управления, придворных обычаев и процедур. Кроме того, она оказалась в зависимости от системы, заточившей ее в Запретном городе, где она не получала никакого представления о катастрофической ситуации в собственной стране. Помимо этого, личные качества мешали ей разумно и эффективно править государством. Постоянная потребность всем нравиться позволяла льстецам и подхалимам оказывать на нее большое влияние. Да и сама императрица нередко демонстрировала боязливость и нерешительность.
И тем не менее Цыси удавалось достигать значительных успехов. Если принять в расчет узкие рамки той жизни, которая выпала на ее долю, непреклонное стремление Цыси взойти на вершины власти просто поражает. При полном опасностей коррумпированном китайском дворе она с успехом применяла свои способности и смогла удовлетворить свои амбиции, чтобы достичь высшей власти в стране. Для неискушенной наложницы она добилась редчайшего успеха.
Ни Роксолану, ни Цыси нельзя рассматривать вне тех обстоятельств, в которых им было суждено жить. Объективная историческая оценка не может игнорировать тот факт, что обе эти женщины смогли успешно приспособиться к своему положению наложниц и усвоить правила, царившие в гареме, существовавший этикет и традиции, а потом установить такие отношения, которые не только привели их к власти, но и позволили сохранять ее на протяжении десятилетий. Они смогли сделать так, что принудительное сожительство возвело их к вершинам власти, и им даже удалось умереть естественной смертью в собственной постели.
Примечания автора
1 Основными источниками этого раздела являются: Jung Chang, Wild Swans: Three Daughters of China (New York: Simon & Schuster, 1991); Kang-i Sun Chang, The Late Ming Poet: Chen Tzu-lung, (New Haven: Yale university Press, 1991); Gail Hershatter, «Courtesans and Streetwalkers: The Changing Discourses on Shanghai Prostitution, 1890–1949», Journal of the History of Sexuality (Oct. 1992), 3, no. 2, 245–269; Inside Stories of the Forbidden City перевод Zhao Shuhan (Beijing: New World Press, 1986); Women in the Chinese Patriarchal System: Submission, Servitude, Escape and Collusion, ред. Maria Jaschok и Suzanne Miers (London: Zed Books Ltd., 1994); Maria Jaschok, Concubines and Bondservants (N.J.: Zed Books, 1989); Keith McMahon, Misers, Shrews, and Polygamists: Sexuality and Male-Female Relations in 18th Century Chinese Fiction (Durham: Duke University Press, 1995); Marinus Johan Meijer, Murder and Adultery in Late Imperial China (The Netherlands: E.J. Brill, 1991); James A. Millward, «А Uyghur Muslim in Qialong’s Court: The Meanings of the Fragrant Concubine», Journal of Asian Studies, 53, no. 2 (May 1994), 427–458; Albert Richard O’Hara, The Position of Women in Early China (Taipei: Mei Ya Publications, 1971); Sterling Seagrave, Dragon Lady: The Life and Legend of the Last Empress of China (New York: Knopf, 1992); Marina Warner, The Dragon Empress: Life and Times of Tz’u-hsi: 1835–1908, Empress Dowager of China (London: Weidenfeld & Nicolson, 1972).2 Фу Сянь, III в., цит. no: Seagrave, 29.
3 Denise Chong, The Concubines Children (Toronto: Viking, 1994), 8.
4 В соответствии с указом 1923 г. о положении женщин в семье институт муи-жаи был упразднен, но его пережитки сохранялись еще достаточно долго.
5 Источник рассказа о Мэй-Йин: Denise Chong, The Concubine’s Children.
6 Основными источниками раздела о японских наложницах и гейшах являются: Liza Crihfield Dalby, «Courtesans and Geisha: The Real Women of the Pleasure Quarter» в Women of the Pleasure Quarter: Japanese Paintings and Prints of the Floating World, под ред. Elizabeth de Sabato Swinton (New York: Hudson Hills Press, 1995); Liza Crihfield Dalby, Ceisha (Berkeley: University of California Press, 1998); Liza Dalby, «Tempest in a Teahouse», Far Eastern Economic Review, 27 July 1989, 36–37; Sheldon Garon, Molding Japanese Minds: The State in Everyday Life (Princeton: Princeton University Press, 1992); Joy Henry, Understanding Japanese Society (New York: Routledge, 1987); Laura Jackson, «Bar Hostess», в Women in Changing Japan, под ред. Joyce Lebra, Loy Paulson и Elizabeth Powers (Boulder: Westview Press, 1976); Sumico Iwano, The Japanese Woman: Traditional Image and Changing Reality (Cambridge: Harvard University Press, 1993); Yamakawa Kikue, Women of the Mito Domain: Recollections of Samurai Family Life (Tokyo: University of Tokyo Press, 1992); Takie Sugiyama Lebra, Above the Clouds: Status Culture of the Modern Japanese Nobility (Berkeley: University of California Press: 1993); Lisa Louis, Butterflies of the Night: Mama-Sans, Ceisha, Strippers, and the Japanese Men They Serve (New York: Tengu Books, 1992); Lady Nijo, nep. Wilfrid Whitehouse и Eizo Yanagisawa, Lady Nijo’s Own Story (Rutland: Charles E. Tuttle Company, 1974); Bill Powell, «The End of the Affair?», Newsweek, July 10, 1989, 22–23; Albrecht Rothacher, The Japanese Power Elite (New York: St. Martin’s Press, 1993); Sharon L. Sievres, Flowers in Salt: The Beginning of Feminist Consciousness in Modern Japan (Palo Alto: Stanford University Press, 1983); Women of the Pleasure Quarter: Japanese Paintings and Prints of the Floating World, под ред. Elizabeth de Sabato Swinton (New York: Hudson Hills Press, 1995). Работа Артура Еолдена «Воспоминания гейши» (Toronto: Vintage Canada, 1999) — это вымышленная история жизни гейши, особенно интересная тем, что Минеко Иваскай, одна из самых известных гейш 1960-1970-х гг., подала на автора в суд. Еолден с благодарностью признал, что он в долгу перед Минеко, у которой неоднократно брал интервью. Минеко обвинила его в том, что на самом деле книга основана на искаженной истории ее жизни, но Еолден это обвинение отрицал.
7 На протяжении веков синтоизм был популярной религией, передававшейся из поколения в поколение на основе устной традиции. В XIV в. были составлены пять книг, в которые вошли основные положения синтоизма, где также излагались философские основы религии.
8 Benedict, 504.
9 Источник рассказа о даме Нидзё: The Confessions of Lady Nijo, под ред. Karen Brazell (London: Arrow Books Ltd., 1975).
10 Эту процедуру описала в книге «Рейша» Лайза Крифилд Дэлби, американка, обучавшаяся профессии гейши.
11 Основными источниками этого раздела являются: Andre Clot, Suleiman the Magnifcent: The Man, His Life, His Epoch (London: Al Saqi Books, 1989); Carla Coco, The Secrets of the Harem (New York: The Vendome Press, 1997); Zeynper M. Durukan, The Harem of The Topkapi Palace (Istanbul: Hilal Matbaacilik Koll, 1973); Jason Goodwin, Lords of the Horizons: A History of the Ottoman Empire (London: Chatto & Windus, 1998); Roger Bigelow Merriman, Suleiman the Magnifcent (New York: Cooper Square Publishers, 1966); Barnette Miller, Beyond the Sublime Portal: The Grand Seraglio of Stambul (NewYork: AMS Press, 1931); N. M. Penzer, The Harem: An Account of the Institution as It Existed in the Palace of the Turkish Sultans with a History of Grand Seraglio from Its Foundation to Modern Times (London: Spring Books, 1936); Yasar Yusel and M. Mehdi llhan, Sultan Suleiman: The Grand Turk (Ankara: Turk Tarih Kurumu Basimevi, 1991).
12 Miller, 87.
13 Через брак Ибрагима с Хадиджой — царственной сестрой Сулеймана.
14 Основными источниками этого раздела являются: Princess Der Ling, Two years in the Forbidden City (New York: Dodd, Mead and Company, 1929); Charlotte Haldane, The Last Great Empress of China (London: Constable, 1965); Sterling Seagrave with Peggy Seagrave, Dragon Lady: The Life and Legend of the Last Empress of China (New York: Alfred A. Knopf 1992); Marina Warner, The Dragon Empress: Life & Times of Tz’u-hsi 1835–1908 Empress Dowager of China (London: Hamish Hamilton, 1984 [первое издание вышло в 1972 г.]). В биографии Сигрейва исправлены многие фактические ошибки, на которых основывались работы предыдущих биографов.