Страница:
– Привет! – Люси дошла до понтона и неуверенно поглядывала себе под ноги. – По этому можно ходить?
– Разумеется, можно, – подбодрил ее Бен и первым ступил на понтон. – А на борт нам можно?
Он уже подошел к узким сходням. Даже отсюда было видно, какие голубые у него глаза.
– Конечно же, – сказала я. – Поднимайтесь все сюда.
Он влез на палубу, ухватившись за мою руку, хотя и так мог бы удержать равновесие, это был лишь предлог, чтобы прижаться ко мне. Пахло от него замечательно.
– Не думала, что ты тоже приедешь, – сказала я.
– И я не думал, но как раз забежал к Люси, и она предложила присоединиться. Ты ведь не против?
– Нисколечко.
– Эй, там! Кто-нибудь подаст мне руку?
Бен подставил Люси свою ладонь в качестве опоры, и она кое-как вскарабкалась по сходням, а за ней Крисси. Гэвин был замыкающим.
– Ребята, это Джози.
Джози несколько неуклюже поднялась:
– Привет. Я живу вон там. – Она указала на «Джин из Скэрисбрика», имевшую слегка потрепанный вид, когда она лежала в грязи. На крыше наслаждался солнышком кот Освальд, он изящно задрал лапу, начищая свое достоинство.
– О, круто, – залепетала Люси. – Э… симпатичное судно.
Повисла пауза, и в тот самый момент, когда всем сделалось неловко, в дверях рубки появился Малькольм, размазывая по лбу пот и сажу:
– Я поставил чесночный хлеб на плиту. Всё путем?
Глава 3
Глава 4
– Разумеется, можно, – подбодрил ее Бен и первым ступил на понтон. – А на борт нам можно?
Он уже подошел к узким сходням. Даже отсюда было видно, какие голубые у него глаза.
– Конечно же, – сказала я. – Поднимайтесь все сюда.
Он влез на палубу, ухватившись за мою руку, хотя и так мог бы удержать равновесие, это был лишь предлог, чтобы прижаться ко мне. Пахло от него замечательно.
– Не думала, что ты тоже приедешь, – сказала я.
– И я не думал, но как раз забежал к Люси, и она предложила присоединиться. Ты ведь не против?
– Нисколечко.
– Эй, там! Кто-нибудь подаст мне руку?
Бен подставил Люси свою ладонь в качестве опоры, и она кое-как вскарабкалась по сходням, а за ней Крисси. Гэвин был замыкающим.
– Ребята, это Джози.
Джози несколько неуклюже поднялась:
– Привет. Я живу вон там. – Она указала на «Джин из Скэрисбрика», имевшую слегка потрепанный вид, когда она лежала в грязи. На крыше наслаждался солнышком кот Освальд, он изящно задрал лапу, начищая свое достоинство.
– О, круто, – залепетала Люси. – Э… симпатичное судно.
Повисла пауза, и в тот самый момент, когда всем сделалось неловко, в дверях рубки появился Малькольм, размазывая по лбу пот и сажу:
– Я поставил чесночный хлеб на плиту. Всё путем?
Глава 3
Чем больше собиралось народу, тем быстрее таял лед, почувствовала я с облегчением. К тому времени, как я закончила обходить гостей по первому разу, прибыли Карла и Симона, одна на поезде, другая на такси, а после второго обхода не только «Месть прилива», но и понтон были забиты людьми, в большинстве своем – обитателями марины. Численно они заметно перевешивали моих лондонцев, и благодаря им вечеринка оживилась.
Джоанна и Лайм принесли лазанью и два больших чизкейка. Морин и Пэт пополнили мои запасы пива, Роджер и Салли приволокли бочонок самогона и мешок домашней выпечки. Диана и Стив пришли без детей, но с радионяней – их лодка стояла в нескольких метрах от моей. Джоанна прихватила с собой гирлянду цветных лампочек, мы натянули ее вдоль борта, и, когда солнце зашло и опустились сумерки, «Месть прилива» приобрела по-настоящему праздничный вид.
Кэдди все не появлялась. Я призадумалась, достаточно ли учтиво я ее пригласила. Долгое время она была моей лучшей подругой, насколько это вообще возможно в Лондоне, и мне очень хотелось с ней повидаться, я соскучилась. Раз уж я не могла позвать Дилана, ничто не мешало мне пригласить Кэдди. Но почему-то она не приехала.
С тех пор как я перебралась на судно, мы с ней разговаривали нечасто. Кэдди так и не простила мне поспешного бегства из столицы. Когда я звонила, она оттаивала не сразу, и лишь через несколько минут мы возвращались к прежним интонациям, могли посмеяться.
– Что за вечеринка? – переспросила она.
– Да просто вечеринка. Скажем, новоселье на борту.
– Симпатичные парни будут?
Я представила себе, как она отреагирует на Малькольма:
– Ну, в общем…
– Тогда ладно. Думаю, я доберусь. Только пришли мне адрес эсэмэской.
– Что слышно в клубе? – спросила я, как спрашивала каждый раз.
– Все в порядке. Сейчас тихо. На прошлой неделе появились новые девчонки, по большей части отстой. Нет конкуренции.
Снова пауза. Она знала, о чем я на самом деле хотела спросить, и тянула, заставляя меня нервничать. Иногда вынуждала прямо задать вопрос, иногда, сжалившись, сама сообщала:
– Дилана в последнее время в клубе почти не видно. Наверное, Фиц дал ему какое-то поручение.
– Как он?
– Все такой же злобняшка, – рассмеялась она.
И где же Кэдди?
Сама не зная как, я очутилась в столовом уголке между Малькольмом и Джоанной, которые подробно обсуждали с Люси устройство санузла и особенности его работы.
– А душ? – надсаживалась Люси, перекрикивая шум в каюте: Джоанна решила подогреть хлеб в духовке и хлопала дверцами шкафчиков в тщетных поисках поддона.
– А это? – с вызовом отвечал Малькольм. Он решил, что дело в его волосах: он никогда не моет их шампунем, но обижается, если кто-то намекает на его неопрятность.
– Ну-у, – протянула Люси. – Может быть, я придираюсь, но ведь это всего-навсего шланг.
– Знаю, что шланг, – вмешалась я. – Но это не навсегда.
«Господи, я же пьяна, – подумала я. – Уже успела надраться».
Я глянула на часы, Кэдди здорово задержалась. Да где же она?
Малькольм гнул свое:
– У большинства на баржах установлен санузел, но есть и душевые кабинки возле главного офиса. Их держат в полной чистоте, не сомневайтесь.
– Типа кемпинга? – переспросила Люси. Ее знакомство с кемпингами исчерпывалось двумя поездками на полдня в Гластонбери, да и то останавливалась она в гостинице.
– Типа того. Только чище, – настаивал Малькольм.
– У меня на том конце будет ванная комната. Самая настоящая, с ванной. – Меня почему-то вдруг обеспокоило, не подумает ли Люси, что я тут совсем опустилась.
Малькольм негромко кашлянул.
– К Рождеству закончу, вот честное слово. Там будет большая ванна, а еще я установлю душ в оранжерее.
– Где?!
– Сделаю раздвижную крышу над той частью палубы, что примыкает к каюте, – там примерно три метра по палубе. Буду открывать в хорошую погоду. И там сделаю душ. А на корме – еще одно помещение, кабинет или гостиный уголок, пока не решила. Выйдет примерно три метра в длину, и я смогу в хорошую погоду открывать крышу.
– Серьезная предстоит работа, – сочувственно улыбнулась мне Джоанна.
– Нормально, – сказала я. – Тружусь в своем ритме.
– А с деньгами как? Я бы не продержалась пять месяцев без заработка, – сказала Люси.
«Потому что ты все денежки просаживаешь на тряпки», – прокомментировала я про себя.
– Вроде укладываюсь. Еще остались сбережения.
– Я думала, они ушли на покупку лодки.
– Не полностью.
Пауза. Я ждала, не скажет ли она что-нибудь еще. Пусть только посмеет. Малькольм с любопытством поглядывал то на меня, то на Люси.
– Так чем ты занималась в Лондоне? – невинно осведомился он.
– Продажами, – поспешила я ответить прежде Люси. – Знаешь программное обеспечение ERP? Целый пакет программного обеспечения, сперва продаешь базовый пакет всяким международным организациям, а потом предлагаешь им дополнительные модули – бухгалтерский, для отдела кадров и так далее.
Глаза Малькольма тут же остекленели.
– По сути, это продажи, – пояснила я. – Не важно, чем ты торгуешь, принцип везде один и тот же. Только в данном случае главная трудность была в том, что наши клиенты – директора крупных компаний. Нужно было выйти на них и убедить потратить сотни тысяч фунтов.
– И почти всегда, – вставила Люси, – нашими клиентами оказывались мужчины. В отделе продаж все, кроме нас двоих, мужчины. Можете твердить сколько хотите, будто неравенство между полами ушло в прошлое, но, поверьте, из корпоративных продаж программного обеспечения это самое неравенство никуда не делось.
Малькольм уже явно выпал в осадок, но Джоанна еще держалась:
– Во всем отделе продаж только две женщины? А сколько всего человек?
– Двадцать, – ответила Люси. – И мы – первые особи женского пола, которых они вообще туда допустили. Это все равно что оказаться той самой девчонкой, которую мальчишки приняли к себе в шалаш.
– Трудненько вам было, – посочувствовала Джоанна.
– И было, и есть, – подтвердила Люси. – Только теперь я единственная девочка в шалаше. Дженевьева-то свалила.
Джоанна и Малькольм дружно уставились на меня. Как это, мол, я свалила?
– Я была сыта по горло, – сказала я. – Хотела только одного: скопить денег на судно. После этого я ни на минуту там не задержалась.
– Ничего себе работенка, где можно на такое судно скопить!
И прежде чем я успела ей помешать, Люси выпалила:
– Дженевьева работала на двух работах – верно, Джен?
– Ну деньги-то я главным образом получала с продаж, – соврала я, но это не помогло.
– Дженевьева работала еще и в ночном клубе, – продолжала Люси, глядя прямо на меня, а что она при этом думала – хрен поймешь.
Лицо у меня запылало. В другом конце каюты Бен болтал с Дианой, и оба они смеялись. Бену приходилось немного сутулиться, хотя потолок в каюте чуть выше метра восьмидесяти. Красивый и недоступный Бен.
На трапе показался Лайм:
– Джоанна, где загребалка для чизкейка?
– Загребалка? Лопаточка, что ли?
– Лопаточка или как ее. У тебя есть такая?
Джоанна принялась рыться в кухонных шкафчиках, как всегда, со страшным грохотом.
– Вон на крюке висит подходящая, глянь! – указала я.
Джоанна сняла лопатку с крючка и, размахивая этим оружием, двинулась спасать чизкейк.
– Ты работала в клубе? Типа барменшей? – проснулся наконец Малькольм.
Я бросила на Люси свирепый взгляд, но она его не заметила или не пожелала заметить.
– Дженевьева танцевала в клубе, – с удовольствием пояснила она. – Разве она ничего вам не рассказывала? У нее классно получалось. То есть так мне говорили, сама-то я в тот клуб никогда не ходила. Чисто мужской клуб, понимаете?
Глаза у Малькольма сделались что блюдца. «Сука!» – не разжимая губ, шептала я. И зачем только я ее пригласила? А Кэдди так и не приедет, это уже ясно, раз ее до сих пор нет. Пока я не поняла, что ее не будет, я и не догадывалась, что больше всех хочу видеть именно ее. Она бы поддержала меня против Люси, если б разговор коснулся моральных или там феминистских аспектов танцев в ночном клубе. С Кэдди никто бы не осмелился поспорить.
– Бывает ли у вас такое чувство, – я обращалась больше к самой себе, чем к этим двоим, – нечто вроде надвигающегося рока? Как будто непременно случится что-то плохое? Меня оно сегодня целый день преследует.
– Бывает, – сказала Люси. – Особенно часа в два ночи, если я все еще пью, а в семь вставать на работу.
Ее шуточка слегка разрядила атмосферу, но мне все равно расхотелось продолжать разговор. Раз уж Люси надумала просветить моих новых друзей насчет моего прошлого, пусть делает это без меня. Я поднялась, и Малькольм подвинулся, пропуская меня. Я протиснулась мимо столпившихся в камбузе гостей и выбралась на палубу. Глянула в сторону парковки, все еще надеясь увидеть, как Кэдди вылезает из такси, но на парковке никого не было. Джози сидела, прислонившись спиной к рубке, рядом с Роджером, Салли и – подумать только! – с Гэвином, который снял с себя пиджак и сшитые вручную итальянские туфли и, скрестив босые ноги, рассказывал про то, как он отправился в Таиланд и там по ошибке продал кому-то свой паспорт. Посреди этого дружного кружка стоял на опрокинутом ведре кувшин домодельного варева, и они то и дело прикладывались к нему.
– Держи! – послышался за моим плечом голос Бена. Он протянул мне бутылку пива.
– О, спасибо.
Вечерок становился все прикольнее. Мы с Беном обошли рубку с другой стороны, поглядели, как отражаются в воде огни автомобильного моста. Ветер улегся. С противоположного берега доносились приглушенные басы ночной дискотеки.
– Сколько уже месяцев не напивалась, – призналась я.
– А я? Сколько дней? Или, вернее, сколько часов? – улыбнулся Бен.
Мы устроились на крыше каюты.
– Я по тебе скучал, – сказал он.
Я рассмеялась в ответ.
– Лгун, – сказала я. – Никогда ты ни о ком и ни о чем не скучаешь.
Он притворился обиженным, но мы оба знали, что это всего лишь игра. Бен закидывал удочку насчет ночки со мной, и плевать ему и на собравшихся тут людей, и на все наши прошлые недоразумения.
– Здорово ты обустроила баржу, – похвалил он.
– Спасибо на добром слове.
– Спальня крутая.
«Вот уже и до спальни добрались», – отметила я.
– Световой люк в крыше – это круто. Клево, наверное, лежать ночью и смотреть прямо на звезды.
Я усмехнулась:
– По большей части небо светится страшным оранжевым светом. Естественного освещения лишился не только Лондон, знаешь ли.
– Пытаюсь быть романтичным.
– Знаю, что пытаешься, Бен. Но не забывай: я вообще хорошо тебя знаю. На меня все это больше не действует.
– Дженевьева, что случилось-то?
– Ты еще спрашиваешь? Я застукала тебя с другой, когда считалось, будто у нас роман. Или ты забыл?
Теперь эти слова так легко слетали с языка. А тогда мое сердце разбилось.
Бен покачал головой:
– Господи, ну ты и злопамятная! Я совсем не про это. Я хотел спросить: что с тобой сделалось в Лондоне? Взяла и свалила ни с того ни с сего. Никто даже не знал, куда ты отправилась. Люси вообразила, будто тебя похитили.
– Ничего со мной не случилось. Не фантазируй.
– Дженни, ты бросила работу и исчезла. Буквально исчезла.
– Кто тебе сказал?
– А кто бы ты думала? Люси, само собой. Она сказала, ничего подобного у вас в компании никогда не бывало. Сказала, что ты ворвалась в кабинет гендиректора прямо во время совещания и хлопнула ему на стол заявление, после чего сгребла свой плащ – и только тебя и видели. Люси говорила, что ей пришлось разбирать твой стол, а когда она свалила все добро в коробку и привезла к тебе на квартиру, у тебя уже и вещи были упакованы.
На миг я лишилась дара речи. Снова вернулось то непонятное беспокойство. Прилив начался, через несколько часов он достигнет высшей точки. Лодка уже начала легонько покачиваться, обычно у меня возникало чувство, будто «Месть прилива» ласково убаюкивает меня. Но сейчас, когда на ней собралось столько народу, я этого не ощущала.
Сквозь люк я могла слышать с крыши каюты, как легкая беседа перерастает во что-то иное, голоса звучали громче. Вроде бы Джоанна и Малькольм, а против них Люси и Симона.
– Я всего лишь говорю…
– Я слышала, что ты сказала, и понимаю, что ты хотела этим сказать! – Это вроде бы Джоанна.
– Вы все одинаковые, вы просто ничего знать не хотите. – Голос Малькольма, язык чуточку заплетается под влиянием дешевого пойла. – Вы думаете, мы хуже вас, раз мы живем на воде. Только потому, что вы давитесь в квартирах…
– Я ничего подобного не говорила!
– Тогда чего ты цеплялась к ванной? Говорю тебе, когда она закончит лодку, это будет чисто дворец, вы все посинеете от зависти.
– Вот уж не думаю! – рассмеялась Люси.
Я как сидела, так и уткнулась головой в колени:
– Господи, я же знала: не надо сводить их вместе.
Бен не упустил шанса обнять меня за поникшие плечики.
– Они пьяны, Дженни, делов-то! К утру все забудется.
– Бен, куда ты, блин, подевался? – Люси поднималась в рубку, со злобой стуча каблуками по лакированным сосновым ступенькам. – Гэвин, пошли в паб!
– Хочешь, я останусь? – тихо спросил меня Бен. Люси еще не заприметила его.
– Нет, – сказала я. – Иди с ними, все нормально.
– Я могу вернуться попозже.
В его голосе явственно прозвучала надежда. Я не удержалась и взглянула на него.
«Как легко было бы уступить, – подумала я. – Ничего нет легче: оставить его тут, лечь с ним в одну постель, а поутру проводить на лондонский поезд».
Кому повредит, если я проведу одну-единственную ночь с Беном? Пять месяцев уже прошло без Дилана, пять месяцев в бесплодном ожидании его звонка. Очевидно, он-то не скучал по мне так, как я по нему.
– Где Бен, на хрен? – твердила Люси.
– Что стряслось, ваше высочество? – Гэвин нехотя поднялся.
– Я хочу пойти в паб!
– Хлебни этого, – мягко предложил Роджер. – Сразу почувствуешь себя лучше, слово даю.
– Что это? – с опаской спросила Люси.
– Волшебное зелье! – захихикал Гэвин.
– Что-о?
– Правда-правда, Люси! Ты только попробуй. Никогда такого не пил, честное слово. Как будто пьешь божественный нектар и…
– Чушь, Гэвин! Что ты несешь? Опять накурился? Ты же говорил, у тебя не осталось травы.
– Родж дал мне затянуться. Но право, ваше высочество, травка не сравнится с этим вот. Глотни!
– Фу-у-у! Дерьмо дерьмом.
Хохот пронесся от рубки по всей палубе.
А тем временем мы с Беном целовались. Бен зажал мое лицо в ладонях и поцеловал меня прежде, чем я успела воспротивиться, сказать «нет», отодвинуться. В поцелуях Бену нет равных. Я чувствовала, как рушатся возведенные мной барьеры, моя решимость, желание сопротивляться. Чего проще – сказать ему, чтобы вернулся попозже. Никто ничего не заметит. В течение часа обитатели марины разбредутся по своим лодкам, Люси и прочие лондонцы наведаются в паб, оттуда отправятся в Рочестер или Мейдстон или даже, если припрет, вернутся в Лондон, причал опустеет, затихнет, и никто не увидит, как Бен возвращается, никому и знать не надо…
– Бен, так вот ты где!
Поцелуй прервался. Люси мерила меня свирепым взглядом, словно это моя вина, что ее оскорбили эти грубые люди с реки – парень с безумной копной на голове и девица с фонарем под глазом. А тут еще мы с Беном забились в темный уголок, его губы на моих губах, его рука у меня под блузкой – это ее добило.
– Остаешься или идешь с нами? – ледяным голосом потребовала она ответа.
Прежде чем Бен ей ответил, я выпрямилась и шепнула ему:
– Иди!
– Но почему?
Люси уже двинулась дальше, таща с собой всех прочих, в том числе Симону и Карлу. Куда она их денет – в багажник, что ли, запихнет?
– Почему?
Я слегка пожала плечами.
– У тебя другой?
– У меня теперь другая жизнь.
Он попробовал снова, улыбаясь своей теплой, нахальной улыбкой:
– Никто же не требует с нас вечных клятв. Одна ночка, Дженни, чего там! Ты ведь меня хочешь?
Я невольно расхохоталась:
– Щедрое предложение, Бен, но я предпочитаю быть сама по себе, чем с тобой, пусть даже на одну ночь. Спасибо!
Он сдался:
– Ну, как знаешь. – И двинулся вслед за Люси.
После объятий, обещаний звонить и писать, ахов и охов по поводу чудной вечеринки и сожалений, что она кончилась, они удалились. Я тоже обнимала каждого по очереди, а речные жители тем временем ударяли по пиву и болтали между собой, доедая приготовленную Лаймом лазанью.
Я махала им вслед, датчики на берегу уловили движение, и на парковке загорелись фонари, но Люси ухитрилась оступиться и рухнула мордой вниз – повезло еще, что в траву. Малькольм громко захохотал.
Вскоре поднялись Диана и Стив. Судя по доносившимся из радионяни воплям и выстрелам, то ли дети вылезли из постели и включили на полную громкость видеоигру, то ли их судно захватили террористы.
Внизу, в каюте, разговор шел уже мирный, без острых тем.
Джоанна протянула мне бутылку пива.
– Присоединяйся, – предложила она.
– Вы уж простите меня за этих придурков, – извинилась я.
– Да почему же «придурков»?
– В целом очень даже ничего, – откликнулся Малькольм, уже вполне смягчившийся.
– Спасибо, – сказала я. – Вы классные ребята.
– Вот только зря ты отказала Бену, – хихикнула Джози.
– Ты о чем?
– Думаешь, мы не слышали? Он прямо-таки умолял тебя. Уж как уговаривал.
– Похоже на то.
Джози со всей силы ткнула меня локтем в бок.
– Я бы такого красавчика гнать не стала, если б он ко мне клинья подбивал, – сказала она.
– Ой, старушка-потаскушка! Будешь нынче спать на крыше, если не уймешься, – предостерег ее Малькольм.
Я рассмеялась:
– Он не так хорош, как с виду кажется. Я про Бена.
– О-о-о, – протянула Джози. – Так ты с ним прежде…
– Ага. Была там, делала это.
– И он не так уж хорош? Ах ты черт! Кто б мог подумать? А на вид самое оно.
Я слегка призадумалась. Не планировала я вести с ребятами такой разговор.
– Не то чтобы в постели нехорош, – осторожно уточнила я, – просто не тот он человек, с которым мне бы хотелось строить отношения.
– Приглядела себе другого? – прицепилась Джоанна.
– Да нет. Просто думаю, лучше мне какое-то время побыть одной. С «Местью» повозиться и так далее, понимаете?
– А, повозиться, – подхватил Роджер. – Дженни обручилась со своим судном, ясное дело. Все мы через это проходили. Ты мне еще новую каюту не показала.
– Ой, посмотри, конечно, – откликнулась я.
Малькольм взял на себя роль гида и повел Роджера в только что отделанную мной каюту, а я осталась в салоне допивать очередную бутылку. Слишком много пива, я и сама это понимала. Дрова в печке уже догорали, дверь в рубку прикрыли, и салон основательно нагрелся. Мы развалились, задрав ноги, предоставив легкому колыханию прилива баюкать нас.
Я вдруг сообразила, что с той минуты, как Бен принялся флиртовать со мной, позабыла про Кэдди. Так где же она? Может быть, ее вызвали на работу?
– Надо чаще встречаться, – сонно пробормотала Джози.
– Мы всегда это повторяем, – подхватила Салли.
Она, как ребенок, свернулась на большом мягком диване, накрыв ноги лоскутным одеялом, которое я раздобыла на благотворительной распродаже.
– Мне твоя «Месть» нравится, – сказала Джоанна. – Я тебе говорила? Тебе досталась одна из лучших посудин в нашей марине.
Это мы часто обсуждали – чье судно лучше, по каким критериям, но к единому выводу так и не пришли.
– Лучшая – «Сувенир», – заявила я.
Салли улыбнулась:
– Ты так говоришь, потому что ты у нас добрая и любезная.
– Мне тоже нравится «Сувенир», – согласилась со мной Джоанна. – По-моему, на сегодняшний день «Сувенир» лучше всех, но если Дженевьева сделает оранжерею с раздвижной крышей, тогда ее «Месть» будет круче.
– Точно-точно, – сказала Салли. – С оранжереей нам не тягаться. У нас всего три горшка и небольшой участок в Рочестере.
– А что ты в ней вырастишь, Джен? Уже придумала?
Не пытается ли Джози намекнуть, чтоб я вырастила в оранжерее травку для них с Малькольмом? Но прежде чем я успела обдумать это предположение, вернулись мужчины.
– Слышь, Дженни, а Лайм уснул у тебя на кровати.
– Черт! – сказала Джоанна. – Я-то гадала, куда он подевался. Думала, свалил домой.
Она поднялась и пошла будить своего спутника, павшего жертвой дешевого пойла.
– Нам пора, – сказал Малькольм. – На завтра полно дел.
– Да? – удивилась я. – Каких это?
– Едем платье выбирать, – пояснила Джози. – Моя племянница выходит замуж, и Малькольм обещал нарядить меня к ее свадьбе.
– И от себя добавлю, чтобы ты не лезла с вопросами! – рявкнул Малькольм, хотя никто и не думал к нему лезть. – Да, можешь быть спокойна: перед свадьбой я постригусь.
Джоанна и Лайм принесли лазанью и два больших чизкейка. Морин и Пэт пополнили мои запасы пива, Роджер и Салли приволокли бочонок самогона и мешок домашней выпечки. Диана и Стив пришли без детей, но с радионяней – их лодка стояла в нескольких метрах от моей. Джоанна прихватила с собой гирлянду цветных лампочек, мы натянули ее вдоль борта, и, когда солнце зашло и опустились сумерки, «Месть прилива» приобрела по-настоящему праздничный вид.
Кэдди все не появлялась. Я призадумалась, достаточно ли учтиво я ее пригласила. Долгое время она была моей лучшей подругой, насколько это вообще возможно в Лондоне, и мне очень хотелось с ней повидаться, я соскучилась. Раз уж я не могла позвать Дилана, ничто не мешало мне пригласить Кэдди. Но почему-то она не приехала.
С тех пор как я перебралась на судно, мы с ней разговаривали нечасто. Кэдди так и не простила мне поспешного бегства из столицы. Когда я звонила, она оттаивала не сразу, и лишь через несколько минут мы возвращались к прежним интонациям, могли посмеяться.
– Что за вечеринка? – переспросила она.
– Да просто вечеринка. Скажем, новоселье на борту.
– Симпатичные парни будут?
Я представила себе, как она отреагирует на Малькольма:
– Ну, в общем…
– Тогда ладно. Думаю, я доберусь. Только пришли мне адрес эсэмэской.
– Что слышно в клубе? – спросила я, как спрашивала каждый раз.
– Все в порядке. Сейчас тихо. На прошлой неделе появились новые девчонки, по большей части отстой. Нет конкуренции.
Снова пауза. Она знала, о чем я на самом деле хотела спросить, и тянула, заставляя меня нервничать. Иногда вынуждала прямо задать вопрос, иногда, сжалившись, сама сообщала:
– Дилана в последнее время в клубе почти не видно. Наверное, Фиц дал ему какое-то поручение.
– Как он?
– Все такой же злобняшка, – рассмеялась она.
И где же Кэдди?
Сама не зная как, я очутилась в столовом уголке между Малькольмом и Джоанной, которые подробно обсуждали с Люси устройство санузла и особенности его работы.
– А душ? – надсаживалась Люси, перекрикивая шум в каюте: Джоанна решила подогреть хлеб в духовке и хлопала дверцами шкафчиков в тщетных поисках поддона.
– А это? – с вызовом отвечал Малькольм. Он решил, что дело в его волосах: он никогда не моет их шампунем, но обижается, если кто-то намекает на его неопрятность.
– Ну-у, – протянула Люси. – Может быть, я придираюсь, но ведь это всего-навсего шланг.
– Знаю, что шланг, – вмешалась я. – Но это не навсегда.
«Господи, я же пьяна, – подумала я. – Уже успела надраться».
Я глянула на часы, Кэдди здорово задержалась. Да где же она?
Малькольм гнул свое:
– У большинства на баржах установлен санузел, но есть и душевые кабинки возле главного офиса. Их держат в полной чистоте, не сомневайтесь.
– Типа кемпинга? – переспросила Люси. Ее знакомство с кемпингами исчерпывалось двумя поездками на полдня в Гластонбери, да и то останавливалась она в гостинице.
– Типа того. Только чище, – настаивал Малькольм.
– У меня на том конце будет ванная комната. Самая настоящая, с ванной. – Меня почему-то вдруг обеспокоило, не подумает ли Люси, что я тут совсем опустилась.
Малькольм негромко кашлянул.
– К Рождеству закончу, вот честное слово. Там будет большая ванна, а еще я установлю душ в оранжерее.
– Где?!
– Сделаю раздвижную крышу над той частью палубы, что примыкает к каюте, – там примерно три метра по палубе. Буду открывать в хорошую погоду. И там сделаю душ. А на корме – еще одно помещение, кабинет или гостиный уголок, пока не решила. Выйдет примерно три метра в длину, и я смогу в хорошую погоду открывать крышу.
– Серьезная предстоит работа, – сочувственно улыбнулась мне Джоанна.
– Нормально, – сказала я. – Тружусь в своем ритме.
– А с деньгами как? Я бы не продержалась пять месяцев без заработка, – сказала Люси.
«Потому что ты все денежки просаживаешь на тряпки», – прокомментировала я про себя.
– Вроде укладываюсь. Еще остались сбережения.
– Я думала, они ушли на покупку лодки.
– Не полностью.
Пауза. Я ждала, не скажет ли она что-нибудь еще. Пусть только посмеет. Малькольм с любопытством поглядывал то на меня, то на Люси.
– Так чем ты занималась в Лондоне? – невинно осведомился он.
– Продажами, – поспешила я ответить прежде Люси. – Знаешь программное обеспечение ERP? Целый пакет программного обеспечения, сперва продаешь базовый пакет всяким международным организациям, а потом предлагаешь им дополнительные модули – бухгалтерский, для отдела кадров и так далее.
Глаза Малькольма тут же остекленели.
– По сути, это продажи, – пояснила я. – Не важно, чем ты торгуешь, принцип везде один и тот же. Только в данном случае главная трудность была в том, что наши клиенты – директора крупных компаний. Нужно было выйти на них и убедить потратить сотни тысяч фунтов.
– И почти всегда, – вставила Люси, – нашими клиентами оказывались мужчины. В отделе продаж все, кроме нас двоих, мужчины. Можете твердить сколько хотите, будто неравенство между полами ушло в прошлое, но, поверьте, из корпоративных продаж программного обеспечения это самое неравенство никуда не делось.
Малькольм уже явно выпал в осадок, но Джоанна еще держалась:
– Во всем отделе продаж только две женщины? А сколько всего человек?
– Двадцать, – ответила Люси. – И мы – первые особи женского пола, которых они вообще туда допустили. Это все равно что оказаться той самой девчонкой, которую мальчишки приняли к себе в шалаш.
– Трудненько вам было, – посочувствовала Джоанна.
– И было, и есть, – подтвердила Люси. – Только теперь я единственная девочка в шалаше. Дженевьева-то свалила.
Джоанна и Малькольм дружно уставились на меня. Как это, мол, я свалила?
– Я была сыта по горло, – сказала я. – Хотела только одного: скопить денег на судно. После этого я ни на минуту там не задержалась.
– Ничего себе работенка, где можно на такое судно скопить!
И прежде чем я успела ей помешать, Люси выпалила:
– Дженевьева работала на двух работах – верно, Джен?
– Ну деньги-то я главным образом получала с продаж, – соврала я, но это не помогло.
– Дженевьева работала еще и в ночном клубе, – продолжала Люси, глядя прямо на меня, а что она при этом думала – хрен поймешь.
Лицо у меня запылало. В другом конце каюты Бен болтал с Дианой, и оба они смеялись. Бену приходилось немного сутулиться, хотя потолок в каюте чуть выше метра восьмидесяти. Красивый и недоступный Бен.
На трапе показался Лайм:
– Джоанна, где загребалка для чизкейка?
– Загребалка? Лопаточка, что ли?
– Лопаточка или как ее. У тебя есть такая?
Джоанна принялась рыться в кухонных шкафчиках, как всегда, со страшным грохотом.
– Вон на крюке висит подходящая, глянь! – указала я.
Джоанна сняла лопатку с крючка и, размахивая этим оружием, двинулась спасать чизкейк.
– Ты работала в клубе? Типа барменшей? – проснулся наконец Малькольм.
Я бросила на Люси свирепый взгляд, но она его не заметила или не пожелала заметить.
– Дженевьева танцевала в клубе, – с удовольствием пояснила она. – Разве она ничего вам не рассказывала? У нее классно получалось. То есть так мне говорили, сама-то я в тот клуб никогда не ходила. Чисто мужской клуб, понимаете?
Глаза у Малькольма сделались что блюдца. «Сука!» – не разжимая губ, шептала я. И зачем только я ее пригласила? А Кэдди так и не приедет, это уже ясно, раз ее до сих пор нет. Пока я не поняла, что ее не будет, я и не догадывалась, что больше всех хочу видеть именно ее. Она бы поддержала меня против Люси, если б разговор коснулся моральных или там феминистских аспектов танцев в ночном клубе. С Кэдди никто бы не осмелился поспорить.
– Бывает ли у вас такое чувство, – я обращалась больше к самой себе, чем к этим двоим, – нечто вроде надвигающегося рока? Как будто непременно случится что-то плохое? Меня оно сегодня целый день преследует.
– Бывает, – сказала Люси. – Особенно часа в два ночи, если я все еще пью, а в семь вставать на работу.
Ее шуточка слегка разрядила атмосферу, но мне все равно расхотелось продолжать разговор. Раз уж Люси надумала просветить моих новых друзей насчет моего прошлого, пусть делает это без меня. Я поднялась, и Малькольм подвинулся, пропуская меня. Я протиснулась мимо столпившихся в камбузе гостей и выбралась на палубу. Глянула в сторону парковки, все еще надеясь увидеть, как Кэдди вылезает из такси, но на парковке никого не было. Джози сидела, прислонившись спиной к рубке, рядом с Роджером, Салли и – подумать только! – с Гэвином, который снял с себя пиджак и сшитые вручную итальянские туфли и, скрестив босые ноги, рассказывал про то, как он отправился в Таиланд и там по ошибке продал кому-то свой паспорт. Посреди этого дружного кружка стоял на опрокинутом ведре кувшин домодельного варева, и они то и дело прикладывались к нему.
– Держи! – послышался за моим плечом голос Бена. Он протянул мне бутылку пива.
– О, спасибо.
Вечерок становился все прикольнее. Мы с Беном обошли рубку с другой стороны, поглядели, как отражаются в воде огни автомобильного моста. Ветер улегся. С противоположного берега доносились приглушенные басы ночной дискотеки.
– Сколько уже месяцев не напивалась, – призналась я.
– А я? Сколько дней? Или, вернее, сколько часов? – улыбнулся Бен.
Мы устроились на крыше каюты.
– Я по тебе скучал, – сказал он.
Я рассмеялась в ответ.
– Лгун, – сказала я. – Никогда ты ни о ком и ни о чем не скучаешь.
Он притворился обиженным, но мы оба знали, что это всего лишь игра. Бен закидывал удочку насчет ночки со мной, и плевать ему и на собравшихся тут людей, и на все наши прошлые недоразумения.
– Здорово ты обустроила баржу, – похвалил он.
– Спасибо на добром слове.
– Спальня крутая.
«Вот уже и до спальни добрались», – отметила я.
– Световой люк в крыше – это круто. Клево, наверное, лежать ночью и смотреть прямо на звезды.
Я усмехнулась:
– По большей части небо светится страшным оранжевым светом. Естественного освещения лишился не только Лондон, знаешь ли.
– Пытаюсь быть романтичным.
– Знаю, что пытаешься, Бен. Но не забывай: я вообще хорошо тебя знаю. На меня все это больше не действует.
– Дженевьева, что случилось-то?
– Ты еще спрашиваешь? Я застукала тебя с другой, когда считалось, будто у нас роман. Или ты забыл?
Теперь эти слова так легко слетали с языка. А тогда мое сердце разбилось.
Бен покачал головой:
– Господи, ну ты и злопамятная! Я совсем не про это. Я хотел спросить: что с тобой сделалось в Лондоне? Взяла и свалила ни с того ни с сего. Никто даже не знал, куда ты отправилась. Люси вообразила, будто тебя похитили.
– Ничего со мной не случилось. Не фантазируй.
– Дженни, ты бросила работу и исчезла. Буквально исчезла.
– Кто тебе сказал?
– А кто бы ты думала? Люси, само собой. Она сказала, ничего подобного у вас в компании никогда не бывало. Сказала, что ты ворвалась в кабинет гендиректора прямо во время совещания и хлопнула ему на стол заявление, после чего сгребла свой плащ – и только тебя и видели. Люси говорила, что ей пришлось разбирать твой стол, а когда она свалила все добро в коробку и привезла к тебе на квартиру, у тебя уже и вещи были упакованы.
На миг я лишилась дара речи. Снова вернулось то непонятное беспокойство. Прилив начался, через несколько часов он достигнет высшей точки. Лодка уже начала легонько покачиваться, обычно у меня возникало чувство, будто «Месть прилива» ласково убаюкивает меня. Но сейчас, когда на ней собралось столько народу, я этого не ощущала.
Сквозь люк я могла слышать с крыши каюты, как легкая беседа перерастает во что-то иное, голоса звучали громче. Вроде бы Джоанна и Малькольм, а против них Люси и Симона.
– Я всего лишь говорю…
– Я слышала, что ты сказала, и понимаю, что ты хотела этим сказать! – Это вроде бы Джоанна.
– Вы все одинаковые, вы просто ничего знать не хотите. – Голос Малькольма, язык чуточку заплетается под влиянием дешевого пойла. – Вы думаете, мы хуже вас, раз мы живем на воде. Только потому, что вы давитесь в квартирах…
– Я ничего подобного не говорила!
– Тогда чего ты цеплялась к ванной? Говорю тебе, когда она закончит лодку, это будет чисто дворец, вы все посинеете от зависти.
– Вот уж не думаю! – рассмеялась Люси.
Я как сидела, так и уткнулась головой в колени:
– Господи, я же знала: не надо сводить их вместе.
Бен не упустил шанса обнять меня за поникшие плечики.
– Они пьяны, Дженни, делов-то! К утру все забудется.
– Бен, куда ты, блин, подевался? – Люси поднималась в рубку, со злобой стуча каблуками по лакированным сосновым ступенькам. – Гэвин, пошли в паб!
– Хочешь, я останусь? – тихо спросил меня Бен. Люси еще не заприметила его.
– Нет, – сказала я. – Иди с ними, все нормально.
– Я могу вернуться попозже.
В его голосе явственно прозвучала надежда. Я не удержалась и взглянула на него.
«Как легко было бы уступить, – подумала я. – Ничего нет легче: оставить его тут, лечь с ним в одну постель, а поутру проводить на лондонский поезд».
Кому повредит, если я проведу одну-единственную ночь с Беном? Пять месяцев уже прошло без Дилана, пять месяцев в бесплодном ожидании его звонка. Очевидно, он-то не скучал по мне так, как я по нему.
– Где Бен, на хрен? – твердила Люси.
– Что стряслось, ваше высочество? – Гэвин нехотя поднялся.
– Я хочу пойти в паб!
– Хлебни этого, – мягко предложил Роджер. – Сразу почувствуешь себя лучше, слово даю.
– Что это? – с опаской спросила Люси.
– Волшебное зелье! – захихикал Гэвин.
– Что-о?
– Правда-правда, Люси! Ты только попробуй. Никогда такого не пил, честное слово. Как будто пьешь божественный нектар и…
– Чушь, Гэвин! Что ты несешь? Опять накурился? Ты же говорил, у тебя не осталось травы.
– Родж дал мне затянуться. Но право, ваше высочество, травка не сравнится с этим вот. Глотни!
– Фу-у-у! Дерьмо дерьмом.
Хохот пронесся от рубки по всей палубе.
А тем временем мы с Беном целовались. Бен зажал мое лицо в ладонях и поцеловал меня прежде, чем я успела воспротивиться, сказать «нет», отодвинуться. В поцелуях Бену нет равных. Я чувствовала, как рушатся возведенные мной барьеры, моя решимость, желание сопротивляться. Чего проще – сказать ему, чтобы вернулся попозже. Никто ничего не заметит. В течение часа обитатели марины разбредутся по своим лодкам, Люси и прочие лондонцы наведаются в паб, оттуда отправятся в Рочестер или Мейдстон или даже, если припрет, вернутся в Лондон, причал опустеет, затихнет, и никто не увидит, как Бен возвращается, никому и знать не надо…
– Бен, так вот ты где!
Поцелуй прервался. Люси мерила меня свирепым взглядом, словно это моя вина, что ее оскорбили эти грубые люди с реки – парень с безумной копной на голове и девица с фонарем под глазом. А тут еще мы с Беном забились в темный уголок, его губы на моих губах, его рука у меня под блузкой – это ее добило.
– Остаешься или идешь с нами? – ледяным голосом потребовала она ответа.
Прежде чем Бен ей ответил, я выпрямилась и шепнула ему:
– Иди!
– Но почему?
Люси уже двинулась дальше, таща с собой всех прочих, в том числе Симону и Карлу. Куда она их денет – в багажник, что ли, запихнет?
– Почему?
Я слегка пожала плечами.
– У тебя другой?
– У меня теперь другая жизнь.
Он попробовал снова, улыбаясь своей теплой, нахальной улыбкой:
– Никто же не требует с нас вечных клятв. Одна ночка, Дженни, чего там! Ты ведь меня хочешь?
Я невольно расхохоталась:
– Щедрое предложение, Бен, но я предпочитаю быть сама по себе, чем с тобой, пусть даже на одну ночь. Спасибо!
Он сдался:
– Ну, как знаешь. – И двинулся вслед за Люси.
После объятий, обещаний звонить и писать, ахов и охов по поводу чудной вечеринки и сожалений, что она кончилась, они удалились. Я тоже обнимала каждого по очереди, а речные жители тем временем ударяли по пиву и болтали между собой, доедая приготовленную Лаймом лазанью.
Я махала им вслед, датчики на берегу уловили движение, и на парковке загорелись фонари, но Люси ухитрилась оступиться и рухнула мордой вниз – повезло еще, что в траву. Малькольм громко захохотал.
Вскоре поднялись Диана и Стив. Судя по доносившимся из радионяни воплям и выстрелам, то ли дети вылезли из постели и включили на полную громкость видеоигру, то ли их судно захватили террористы.
Внизу, в каюте, разговор шел уже мирный, без острых тем.
Джоанна протянула мне бутылку пива.
– Присоединяйся, – предложила она.
– Вы уж простите меня за этих придурков, – извинилась я.
– Да почему же «придурков»?
– В целом очень даже ничего, – откликнулся Малькольм, уже вполне смягчившийся.
– Спасибо, – сказала я. – Вы классные ребята.
– Вот только зря ты отказала Бену, – хихикнула Джози.
– Ты о чем?
– Думаешь, мы не слышали? Он прямо-таки умолял тебя. Уж как уговаривал.
– Похоже на то.
Джози со всей силы ткнула меня локтем в бок.
– Я бы такого красавчика гнать не стала, если б он ко мне клинья подбивал, – сказала она.
– Ой, старушка-потаскушка! Будешь нынче спать на крыше, если не уймешься, – предостерег ее Малькольм.
Я рассмеялась:
– Он не так хорош, как с виду кажется. Я про Бена.
– О-о-о, – протянула Джози. – Так ты с ним прежде…
– Ага. Была там, делала это.
– И он не так уж хорош? Ах ты черт! Кто б мог подумать? А на вид самое оно.
Я слегка призадумалась. Не планировала я вести с ребятами такой разговор.
– Не то чтобы в постели нехорош, – осторожно уточнила я, – просто не тот он человек, с которым мне бы хотелось строить отношения.
– Приглядела себе другого? – прицепилась Джоанна.
– Да нет. Просто думаю, лучше мне какое-то время побыть одной. С «Местью» повозиться и так далее, понимаете?
– А, повозиться, – подхватил Роджер. – Дженни обручилась со своим судном, ясное дело. Все мы через это проходили. Ты мне еще новую каюту не показала.
– Ой, посмотри, конечно, – откликнулась я.
Малькольм взял на себя роль гида и повел Роджера в только что отделанную мной каюту, а я осталась в салоне допивать очередную бутылку. Слишком много пива, я и сама это понимала. Дрова в печке уже догорали, дверь в рубку прикрыли, и салон основательно нагрелся. Мы развалились, задрав ноги, предоставив легкому колыханию прилива баюкать нас.
Я вдруг сообразила, что с той минуты, как Бен принялся флиртовать со мной, позабыла про Кэдди. Так где же она? Может быть, ее вызвали на работу?
– Надо чаще встречаться, – сонно пробормотала Джози.
– Мы всегда это повторяем, – подхватила Салли.
Она, как ребенок, свернулась на большом мягком диване, накрыв ноги лоскутным одеялом, которое я раздобыла на благотворительной распродаже.
– Мне твоя «Месть» нравится, – сказала Джоанна. – Я тебе говорила? Тебе досталась одна из лучших посудин в нашей марине.
Это мы часто обсуждали – чье судно лучше, по каким критериям, но к единому выводу так и не пришли.
– Лучшая – «Сувенир», – заявила я.
Салли улыбнулась:
– Ты так говоришь, потому что ты у нас добрая и любезная.
– Мне тоже нравится «Сувенир», – согласилась со мной Джоанна. – По-моему, на сегодняшний день «Сувенир» лучше всех, но если Дженевьева сделает оранжерею с раздвижной крышей, тогда ее «Месть» будет круче.
– Точно-точно, – сказала Салли. – С оранжереей нам не тягаться. У нас всего три горшка и небольшой участок в Рочестере.
– А что ты в ней вырастишь, Джен? Уже придумала?
Не пытается ли Джози намекнуть, чтоб я вырастила в оранжерее травку для них с Малькольмом? Но прежде чем я успела обдумать это предположение, вернулись мужчины.
– Слышь, Дженни, а Лайм уснул у тебя на кровати.
– Черт! – сказала Джоанна. – Я-то гадала, куда он подевался. Думала, свалил домой.
Она поднялась и пошла будить своего спутника, павшего жертвой дешевого пойла.
– Нам пора, – сказал Малькольм. – На завтра полно дел.
– Да? – удивилась я. – Каких это?
– Едем платье выбирать, – пояснила Джози. – Моя племянница выходит замуж, и Малькольм обещал нарядить меня к ее свадьбе.
– И от себя добавлю, чтобы ты не лезла с вопросами! – рявкнул Малькольм, хотя никто и не думал к нему лезть. – Да, можешь быть спокойна: перед свадьбой я постригусь.
Глава 4
На том мои гости разошлись, спустились на понтон и побрели покачиваясь каждый к своему суденышку, к своим теплым каминам и печкам.
Я заперла рубку и осталась в салоне, невидящим взглядом таращась в огонь, приканчивая последнюю и явно лишнюю бутылку пива. О Бене я старалась не думать, но невольно гадала, где сейчас лондонцы. Телефона его я, к счастью, не знала. Иначе я могла бы дрогнуть и написать ему – хорошо бы это выглядело!
Камбуз перевернули вверх дном, всюду бутылки, стаканы и грязные тарелки, на полу крошки чесночного хлеба. Поднос, на котором Джоанна и Лайм доставили лазанью, целиком заполнил раковину, завтра придется отдирать пригоревшие корки. Интересно, долго ли его понадобится вымачивать и драить, прежде чем вернуть законным владельцам?
Что-то мешало мне сидеть…
Я сунула руку в задний карман джинсов и вытащила телефон, оставленный мне Диланом. В сто первый раз открыла контакты в меню. ГАРЛАНД. Почему он выбрал в качестве пароля именно это слово? Слово как слово, ответил он, когда я его спросила. Случайный выбор, так и должно быть. Чтоб никто не догадался, если телефон попадет не в те руки.
– А если мне понадобится разыскать тебя?
– С какой стати меня искать?
Он понятия не имел о моих чувствах, о том, что я переживаю. В ту пору я и сама толком этого не понимала. Мне просто трудно было смириться с тем, что придется обходиться без него.
– Вдруг что-то случится? – настаивала я.
– Ничего не случится. – Он явно терял терпение. – Все будет хорошо, поверь мне. Ничего не случится. Когда у меня все будет готово, когда я со всем разгребусь, я тебе позвоню, и мы сможем где-нибудь встретиться. Договорились?
Прошло пять месяцев, даже больше. Все это время я не расставалась с телефоном, следила, чтобы он был всегда заряжен, и никогда не звонила по нему. Никогда.
Неуклюжим пьяным движением я забросила телефон на деревянную полку за диваном. Смысл-то сидеть тут, вздыхая о Дилане? Где бы он сейчас ни был, вряд ли он вспоминает обо мне.
Туалет, который я только с утра вычистила, переполнился и засорился. Речные жители никогда бы не оставили его в таком виде. Мне стало вдруг одиноко и грустно. Зря я не приветила Бена. Было бы лучше, если бы кто-то остался на ночь. Пусть не Дилан, но хоть кто-то.
Я выключила свет и забралась в постель.
Ночью мне снился телефон, тот самый, дилановский. Во сне он звонил, имя ГАРЛАНД вспыхивало на дисплее, чтобы я поверила: это он, точно он, позвонил наконец, но, сколько бы я ни нажимала во сне на зеленую кнопочку, ничего не получалось. Бо́льшую часть ночи я полуспала-полубредила, то и дело открывая глаза, и видела над головой чернильную черноту. Затем в мой сон проник Бен. Проник и лег со мной рядом.
Я заперла рубку и осталась в салоне, невидящим взглядом таращась в огонь, приканчивая последнюю и явно лишнюю бутылку пива. О Бене я старалась не думать, но невольно гадала, где сейчас лондонцы. Телефона его я, к счастью, не знала. Иначе я могла бы дрогнуть и написать ему – хорошо бы это выглядело!
Камбуз перевернули вверх дном, всюду бутылки, стаканы и грязные тарелки, на полу крошки чесночного хлеба. Поднос, на котором Джоанна и Лайм доставили лазанью, целиком заполнил раковину, завтра придется отдирать пригоревшие корки. Интересно, долго ли его понадобится вымачивать и драить, прежде чем вернуть законным владельцам?
Что-то мешало мне сидеть…
Я сунула руку в задний карман джинсов и вытащила телефон, оставленный мне Диланом. В сто первый раз открыла контакты в меню. ГАРЛАНД. Почему он выбрал в качестве пароля именно это слово? Слово как слово, ответил он, когда я его спросила. Случайный выбор, так и должно быть. Чтоб никто не догадался, если телефон попадет не в те руки.
– А если мне понадобится разыскать тебя?
– С какой стати меня искать?
Он понятия не имел о моих чувствах, о том, что я переживаю. В ту пору я и сама толком этого не понимала. Мне просто трудно было смириться с тем, что придется обходиться без него.
– Вдруг что-то случится? – настаивала я.
– Ничего не случится. – Он явно терял терпение. – Все будет хорошо, поверь мне. Ничего не случится. Когда у меня все будет готово, когда я со всем разгребусь, я тебе позвоню, и мы сможем где-нибудь встретиться. Договорились?
Прошло пять месяцев, даже больше. Все это время я не расставалась с телефоном, следила, чтобы он был всегда заряжен, и никогда не звонила по нему. Никогда.
Неуклюжим пьяным движением я забросила телефон на деревянную полку за диваном. Смысл-то сидеть тут, вздыхая о Дилане? Где бы он сейчас ни был, вряд ли он вспоминает обо мне.
Туалет, который я только с утра вычистила, переполнился и засорился. Речные жители никогда бы не оставили его в таком виде. Мне стало вдруг одиноко и грустно. Зря я не приветила Бена. Было бы лучше, если бы кто-то остался на ночь. Пусть не Дилан, но хоть кто-то.
Я выключила свет и забралась в постель.
Ночью мне снился телефон, тот самый, дилановский. Во сне он звонил, имя ГАРЛАНД вспыхивало на дисплее, чтобы я поверила: это он, точно он, позвонил наконец, но, сколько бы я ни нажимала во сне на зеленую кнопочку, ничего не получалось. Бо́льшую часть ночи я полуспала-полубредила, то и дело открывая глаза, и видела над головой чернильную черноту. Затем в мой сон проник Бен. Проник и лег со мной рядом.