Эллиот Лора. Приглашение на свадьбу

   Джулиана опустила глаза на одеяло.
   – Ты хотел сказать, не кота, а свинью. А в придачу к ней еще и свинюшник. Извини, но ковыряться в дерьме – не по моей части.
   Тишина, возникшая после ее слов, показалась ей зловещей.
   Затем она увидела, как Эдвард энергично вышел из комнаты. Откинув одеяло, она облегченно вздохнула и села. Но через пару минут он вернулся, пряча за спиной правую руку.
   – Итак, ты собираешься вставать? – спросил он.
   – Нет! – отрезала она. – И что ты собираешься делать? Пристрелить меня из шестистволки?
   – Не совсем так, – спокойно сказал он. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.
   Он вынул руку из-за спины, и Джулиана увидела, что он держит кувшин.
   – Что?! – успела воскликнуть она прежде, чем у нее перехватило дыхание.
   Струя ледяной воды окатила ее. Она вскочила с постели.
   – Ненормальный! Идиот! Кретин! – прокричала она в панике.
   Эдвард с улыбкой смотрел на нее.
   – Уверен, что это далеко не все, что ты обо мне думаешь. Но спасибо, что за такое короткое время помогла мне так много узнать о себе.
   Она съежилась, чувствуя, как мокрая ткань облепила тело.
   – На твоем месте я бы переоделся, – сказал он, окутывая ее взглядом. – А то простудишься и умрешь.
   – Послушай, почему ты не оставишь меня в покое? Тогда ни у кого не будет проблем, – возмущенно сказала она.
   Он молча смотрел на нее, как будто никогда раньше не видел.
   – А тебя, кажется, вообще ничего не волнует, – задумчиво сказал он.
   – Меня волнуют мои клиенты, – пробормотала она.
   – А как насчет Нила?
   Она промолчала.
   – Но, похоже, и о себе ты не очень-то заботишься, – продолжал он. Мне кажется, что ты способна простоять вот так весь день, пока не подхватишь простуду.
   Она свирепо глянула на него.
   – А что тебе до того, простужусь я или нет?
   Он стащил с кровати одеяло и набросил ей на плечи. Затем усадил ее на кровать.
   – Ты – моя домохозяйка, помнишь? Поэтому я просто не могу допустить, чтобы ты свалилась с ног раньше, чем отмоешь хотя бы кухню.
   – Знаешь, полить меня водой – это дешевый трюк, – выдавила она, чувствуя, как он сел рядом.
   – Согласен. Но ты того заслужила.
   – Заслужила? – переспросила она. – Ты бы лучше окатил ледяной водой себя.
   Ей было холодно. И так хотелось сейчас прильнуть к его теплому телу, что она с трудом сдерживала себя.
   Неожиданно, словно прочитав ее мысли, Эдвард притянул ее к себе и положил руку ей на плечи.
   – Знаешь, ты самая странная женщина из всех, кого мне доводилось встречать, – сказал он. – Твои глаза полны отчаяния, но при этом ты готова сразиться с самим дьяволом. В чем твой секрет, Джулиана?
   Она молча прикрыла глаза. Прижиматься к его теплому телу было так уютно! На миг ей даже показалось, что он может защитить ее от гигантской волны отчаяния, готовой обрушиться на нее.
   Она пыталась сбежать, но почему-то в конце каждого коридора натыкалась на табличку «Выхода нет». Ей оставалось только надеяться, что за неделю произойдет чудо, и тогда ей не нужно будет выходить замуж за человека, который шантажирует ее.
   Когда Эдвард сомкнул вокруг нее руки, она, затаив дыхание, замерла. Она так нуждалась в человеческом тепле, чуткости и понимании... Как долго она не могла никому открыться!
   И сейчас не позволит себе сделать этого.
   Он убрал руки, и тепло исчезло. Затем матрас пошевельнулся, она открыла глаза и увидела, что он стоит у кровати. Их глаза встретились, и она приготовилась услышать очередную колкость. Одного слова будет достаточно, чтобы окончательно сорвать ее натянутые до предела нервы.
   Он провел по ее щеке пальцем, вызывая в ее теле каскад чувственной дрожи. Затем, глядя ей прямо в глаза, улыбнулся.
   – Чувствую, что не смогу заставить тебя выполнить твою часть уговора, – мягко сказал он. – Я терпеть не могу наглецов и не собираюсь становиться одним из них только ради того, чтобы мой дом был убран. Сегодня намечается славный день. Будет жаль, если ты потеряешь его, валяясь в постели.
   А потом он повернулся и вышел из комнаты.
 
   Джулиана вынуждена была признать, что кухня после ее уборки оказалась довольно симпатичной. Чего теперь нельзя было сказать о ней самой. Кожа на ее ладонях огрубела, под ногти забилась грязь, а лак на них потрескался. Не удивительно, что миссис Пибоди у них дома всегда убирала в резиновых перчатках.
   Эх, если бы она могла позвать сюда миссис Пибоди! Та убрала бы весь дом за то время, которое ушло у Джулианы на кухню. Что ж, в любом случае она сделала все, что могла. И Эдварду придется довольствоваться тем, что есть.
   Она сварила кофе и, прислонившись к стойке, принялась любоваться своей работой. Если особенно не присматриваться, то можно считать, что на кухне полный порядок.
   Сосновый стол, табуретки и панели сияют. Стеклянные задвижки на шкафах стали прозрачными. Мраморная стойка и деревянный пол обрели свой истинный цвет.
   Она еще раз гордо оглядела плоды своих трудов. В углу кухни находилась боковая дверь, и ей стало любопытно посмотреть, что находится за домом. Она открыла щеколду и, с чашкой в руке, вышла на веранду.
   Перед глазами расстилался купающийся в солнечных лучах луг, окруженный горами. Воздух был свежим и слегка пах сосной. Недалеко от дома стояло несколько сараев. Вдалеке на лугу мирно паслось стадо овец и коз.
   Джулиана села на ступеньку веранды. Приглядевшись, она увидела тропу, по которой пришла к дому Эдварда. Внезапно на тропе появился всадник, ведущий другую лошадь на поводу. Он направлялся к дому. На нем была широкополая шляпа, скрывающая лицо, но Джулиана узнала его. Она вскочила и принялась нервно обтирать о бедра руки.
   Она узнала его по тому, как он расслабленно сидел в седле и с какой легкостью управлял лошадью.
   По мере того, как он приближался, ее сильнее охватывало волнение. В какой-то момент ей даже захотелось спрятаться в доме, забиться в самый дальний угол, только бы не встречаться с этим невыносимым человеком. Но она заставила себя остаться на веранде и успокоиться. Чего, собственно, она так разнервничалась?
   Наконец Эдвард соскочил с лошади, привязал поводья к перилам веранды и стал подниматься по лестнице. Джулиана скрестила руки на груди и с вызовом прокричала:
   – Пришло время проверить мою работу?!
   Эдвард снял шляпу, отряхнул ее о джинсы.
   – Нет, – спокойно ответил он.
   – Я трудилась в твоем безобразном доме все утро. Может, желаешь взглянуть?
   Он усмехнулся.
   – А ты, похоже, исправляешься. Наверняка надеешься заслужить медаль за примерное поведение.
   Джулиана вспыхнула.
   – Совсем нет. Просто пытаюсь честно выполнить свою часть уговора. Только и всего.
   Он кивнул и внимательно осмотрел ее. Заметил грязные полосы на лице.
   – Что ж, тогда, наверное, ты не откажешься от прогулки на лошади?
   Ее сердце радостно подпрыгнуло.
   – Конечно, не откажусь! – выпалила она с детским энтузиазмом, но тут же взяла себя в руки и неуверенно добавила: – А у тебя появилось свободное время?
   – У меня всегда полно свободного времени, – бесстрастно ответил он.
   Нахмурившись, она посмотрела на его самодовольно улыбающееся лицо.
   – И все же советую тебе не зазнаваться. Если у тебя здесь есть работа, лучше не теряй ее. Наследство, которое плывет тебе в руки, не так уж велико. Поэтому не отчуждайся от людей, – назидательным тоном сказала она.
   Но ее слова, казалось, только еще больше позабавили его.
   – Я даю тебе деловой совет, – продолжала она, хмурясь. – А ты стоишь и глупо улыбаешься.
   Он продолжал с улыбкой смотреть на нее. Потом снял шляпу, бросил на пол и быстро подошел к ней. Она не успела моргнуть, как оказалась в его объятиях.
   – Что это ты себе позволяешь? – спросила она неуверенно, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.
   – Собираюсь поцеловать тебя, – невозмутимо ответил он. – Ты же сама сказала, что не стоит отчуждаться от людей. Я думаю, что особенно не стоит отчуждаться от своего адвоката, которому мое наследство стоит таких жертв.
   Она почувствовала запах его тела: запах мыла, смешанный с терпким запахом мужчины. И прежде, чем успела что-то возразить, он обхватил губами ее губы. Она не заметила, как ее пальцы оказались у него на затылке, заползли ему в волосы. Прижавшись к нему всем телом, она чувствовала, что нуждается в нем так, как никогда еще не нуждалась в мужчине.
   Поцелуй был долгим и томительно сладким. Наконец, когда его губы нежно освободили ее губы, она открыла затуманенные глаза и столкнулась с его удивленным взглядом. Резко отстранившись от него, не в силах оторвать от него глаз, она прижалась к перилам веранды.
   – Так нельзя, – хрипло пробормотала она. – Мы только вчера встретились...
   – Знаю, – ответил он. – В следующую субботу ты выходишь замуж за мужчину, которого держишь на поводке.
   – Это не так. Ты ошибаешься...
   – Тогда объясни, в чем я ошибаюсь.
   Не зная, что сказать, она резко отошла.
   – Может, лучше позавтракаем? – неожиданно предложила она, уходя от темы, и направилась к двери. – Я могу приготовить тебе яичницу, тосты, кофе... В приготовлении яичницы у меня нет конкурентов.
   Он вошел следом за ней на кухню.
   – Равно как и во лжи, – задумчиво согласился он.
   Достав сковородку, она на миг застыла у плиты. Потом со сковородкой в руке резко повернулась к нему.
   – Интересно, что ты хотел этим сказать?
   Просунув пальцы в петлицы пояса на джинсах, Эдвард улыбнулся.
   – Ты держишь сковороду, чтобы огреть меня, или собираешься поставить ее на плиту?
   – С удовольствием огрела бы, но не уверена, что это поможет, – едко ответила она.
   – Рад, что ты успела что-то понять за такое короткое время, – усмехнулся он.
   – Нет смысла тратить энергию и бить тебя, – ответила она. – Все равно ты ничего не почувствуешь. Лучше скажи, с чего это ты решил обвинить меня во лжи. Я не лгунья.
   – Ну, может, не лгунья, – согласился он. – Просто я уверен, Джулиана, что ты что-то скрываешь. Твои нервы натянуты как струны. На них можно играть.
   Джулиана вынула из холодильника яйца, одно за другим разбила их о край сковороды и вылила на нее.
   – Глазунья подойдет? – спросила она.
   Но Эдвард осторожно подвинул ее в сторону от плиты.
   – Дай-ка мне приготовить завтрак.
   Она удивленно уставилась на него.
   – Послушай, а разве я здесь не для того, чтобы готовить еду?
   В его глазах мелькнули насмешливые искорки.
   – Кажется, для того. Только боюсь, что твоего завтрака мне придется ждать до следующего Рождества.
   – Ты думаешь, что я не способна пожарить яйца?
   – Не сомневаюсь, что способна. Только вся проблема в плите, – ответил он бесстрастно. – Как это ни смешно, но, чтобы пожарить яйца, желательно зажечь огонь.
   Джулиана раскрыла рот, не зная, что сказать. Как она могла забыть зажечь плиту?
   Эдвард с сочувствием посмотрел на нее.
   – Расслабься, Джулиана. Присядь.
   – Извини, – смущенно пролепетала она.
   – Не стоит извиняться. – Он повернулся, взял ее за подбородок и принялся гладить большим пальцем щеку. – Правда, не стоит.
   Джулиана почувствовала, как ее глаза быстро наполняются слезами. Черт возьми, она не сломается перед этим мужчиной. Она доверяла Нилу, но он предал ее. Эдварда Гарвина она знает меньше суток. За такой срок трудно ему поверить. Более того, после того, что случилось между нею и Нилом, она вряд ли вообще сможет кому-то доверять. Даже если будет знать человека полжизни.
   Она с трудом отвела его руку от своего лица.
   – Извини, Эдвард, – сказала она подавленно. – У меня, кажется, начинается насморк. Схожу за салфетками.
   Но прежде, чем она успела повернуться, он поймал ее за руку.
   – Нехорошо врать, Джулиана. Рано или поздно я все равно узнаю правду.
   Она уставилась на него.
   – И как же, интересно, ты собираешься это сделать?
   Он пожал плечами.
   – Это моя специальность – вычислять, почему люди пытаются изображать из себя совсем не то, что они собой представляют.
   – Но это не твоя проблема, что я из себя изображаю.
   Она выдернула у него свою руку и потянулась к двери. Но он снова ловко поймал ее за руку и повернул к себе.
   – Посмотри на меня, Джулиана.
   Она продолжала стоять, потупив глаза. Тогда он взял ее за подбородок и поднял ее голову. В ее глазах стояли слезы. Он обхватил ее руками и прижал к себе. Уткнувшись ему в плечо, она разрыдалась.
   – Послушай, Джулиана, почему бы тебе не позвонить ему? – со вздохом сказал он. – Если парень любит тебя, то он тебя простит.
   – Простит меня?! – Она резко сбросила его руки.
   Лицо Эдварда стало непроницаемым.
   – Но ведь это ты сбежала от него? И даже не хочешь звонить ему, чтобы избавить от беспокойства.
   Она горько усмехнулась и направилась к двери. Открыв дверь, задержалась и обернулась.
   – Ты ничего обо мне не знаешь, Эдвард. И, похоже, мало разбираешься в чем-то... кроме лошадей. Твоей квалификации вряд ли достаточно, чтобы учить меня жить.
   – Что ж, похоже, было бы лучше, если бы я разводил собак, – сказал он шелковым голосом.
   Ярость, о существовании которой Джулиана раньше и не подозревала, охватила ее с невероятной силой. Сжав кулаки, она бросилась к Эдварду. Но он ловко подхватил ее на руки и, толкнув ногой дверь, вынес на веранду. Она колотила его кулачками по груди, болтала ногами, визжала. Но это не производило на него никакого эффекта. Он спокойно спустился с веранды и остановился, держа ее над поилкой для лошадей.
   – Если утром я смог только окатить тебя душем, то теперь, похоже, пора искупать в ванной, – сказал он.
   – Ты не посмеешь! – выкрикнула она, с ужасом поглядывая в мутную воду.
   – Поспорим, что посмею?
   И... опустил ее в корыто. Она вскрикнула, почувствовав себя в объятиях холодной воды, и тут же вскочила. Вода струями стекала с ее одежды. Задыхаясь от гнева, она выбралась из корыта, провела рукой по мокрым волосам и заметила, что он еле сдерживает смех.
   – Не пойму, что ты находишь в этом смешного! – яростно выкрикнула она.
   – Знаешь, – мягко сказал он, – нам, простым людям, так не хватает здесь развлечений. Приходится что-то придумывать.
   Она сверкнула на него глазами.
   – Посмею тебе напомнить, что я – адвокат, а не игрушка!
   – Правда? Вот не подумал бы, – с сарказмом в голосе сказал он. – По тому, как ты себя вела, появившись в моем доме, я решил, что ты до предела избалованная дочь миллионера.
   Джулиана провела рукой по мокрым, слипшимся волосам, потом смахнула капли воды с лица и заметила, что у нее потекла тушь. Черт, с подтеками туши под глазами она наверняка сейчас похожа на Арлекина...
   – Даже если я и принадлежу к богатой семье, то вряд ли виновата в том, что меня избаловали, – сказала она гордо. – И все, что касается моей личной жизни, это совсем не твое дело.
   – Неужели? – спросил он. – А мне кажется, что мое. Я хочу тебя, Джулиана. Не спрашивай меня, почему, потому что я задавал себе этот вопрос все утро, но так и не нашел ответа. С того момента, как ты вошла в мой дом, все, что связано с тобой, стало моим делом.
   Джулиана почувствовала комок в горле.
   – Это наверняка примитивный животный инстинкт. Глупое гормональное притяжение. Чистая химия, – поспешно ответила она.
   Он задержал взгляд на ее лице.
   – Значит, я не ошибся. Ты тоже это чувствуешь.
   – Ничего подобного, Эдвард Гарвин. Я ничего такого по отношению к тебе не чувствую. В конце следующей недели я выхожу замуж, и то, что ты говоришь, абсолютно...
   – Глупо? – договорил он за нее. – Абсурдно, нелепо, смешно?
   – И больше, чем я способна вынести, – бросила она. – Перед свадьбой люди обычно нервничают и не способны справиться с эмоциями. И ты, Эдвард, просто решил воспользоваться этим.
   – Но не каждый за десять дней до свадьбы отправляется в путешествие за тридевять земель, – спокойно заметил он.
   – Посмею тебе напомнить, что это мое личное дело. – Она опустила глаза и принялась поправлять рубашку, прилипшую к телу.
   – Хотелось бы верить, – сухо сказал он. – Особенно вспоминая, как ты сопротивляешься, когда я прикасаюсь к тебе.
   Щеки Джулианы вспыхнули.
   – Если бы ты знал, что такое элементарное приличие, ты бы не посмел ко мне прикасаться.
   – Если бы ты это знала, ты бы не реагировала. Кроме того, я потерял понятие об «элементарном приличии» еще в детстве. Так намного проще жить, как ты думаешь?
   – Жаль, что я об этом не знала. Но мы заключили сделку, вот и все. И я выполняю то, что обещала.
   Эдвард одобрительно кивнул.
   – Надеюсь, что это так. И если весь дом блистает такой же чистотой, как кухня, то мне, пожалуй, не стоит жалеть о том, что я нанял тебя.
   От его беспримерной наглости у Джулианы открылся рот.
   – Нанял меня? – повторила она. – Это очень интересно. Посмею тебе напомнить, что ты шантажом принудил меня остаться.
   – Я всего лишь сделал тебе одолжение, – поправил он. – Я предложил тебе сделку. Хотя ты, если бы очень хотела, могла бы пожить и в лесу.
   – А что, неплохая идея, – резко сказала она. – Наверное, так и придется сделать.
   – Не сомневаюсь, что у тебя получится.
   Джулиана гордо вскинула голову.
   – Готова поспорить, что в лесу будет гораздо чище, чем в твоем проклятом доме. Я все утро провозилась, вылизывая твою жуткую кухню. Кстати, советую приобрести посудомойку.
   Его глаза ярко блеснули.
   – Джулиана, – тихо сказал он.
   – Что? – бездумно спросила она.
   – У меня есть посудомойка. Она находится под раковиной.
   Мысль о том, что она несколько часов бездарно скребла грязные кастрюли и сковородки, не зная о том, что под раковиной находится посудомойка, повергла ее в ярость.
   – Ты... – процедила она сквозь зубы.
   Но Эдвард не дал ей договорить. Он взял ее за руку и повел в дом.
   – Я бы с радостью выслушал твою очередную тираду, но, боюсь, что если ты не переоденешься, то подхватишь воспаление легких.
   Она откинула назад прядь мокрых волос.
   – Какая трогательная забота. Очень мило с твоей стороны. – Она безуспешно попыталась вырвать у него свою руку. – Но я сама способна о себе позаботиться.
   Эдвард остановился и насмешливо посмотрел на нее.
   – Прошу прощения, мэм, но в данный момент, как мне кажется, ты вряд ли могла бы позаботиться даже о том, чтобы принять горячий душ. Пойдем. Будет лучше, если ты поторопишься.
   Их взгляды встретились, но Джулиана быстро опустила глаза. Отчаянно кусая губы, не в силах выдержать напора, с которым этот ужасный человек тащил ее за руку, она, задыхаясь, побежала за ним к дому. Они поднялись на веранду, и Эдвард распахнул дверь в кухню, но она неожиданно остановилась.
   – Послушай, может хватит упрямиться? – с нетерпением сказал он. – Я пытаюсь сделать что-то для тебя, а не с тобой.
   – Тогда войдем через главную дверь, – процедила она.
   – Почему?
   – Потому что я не хочу входить через эту дверь.
   – Не говори глупостей. Или ты вдруг вспомнила, что ты слишком важная персона, чтобы болтаться на кухне?
   Она отпрянула от него и топнула ногой.
   – Не командуй мною!
   Он поднял брови.
   – Кажется, я начинаю понимать. У хладнокровной юристки из Лондона приступ истерики. Ты что, собираешься потом забиться в угол и надуться?
   – Это никакая не истерика! – выкрикнула она. – Я просто обращаюсь к тебе с разумной просьбой!
   Он с насмешкой посмотрел на нее.
   – Прости, не понял. Особенно то, что касается разумности.
   Джулиане казалось, что от гнева она сейчас взорвется.
   – Похоже, что тебе ее как раз и недостает! Это мой пол, и я не хочу ходить по нему!
   Эдвард уставился на нее, потом вздохнул и понимающе кивнул.
   – Конечно, это твой пол. И зачем, спрашивается, тебе по нему ходить? То есть я хочу сказать, что нужно выслушать и мнение пола. Его так долго топтали ногами. В конце концов, у пола тоже есть права, не так ли?
   По его губам скользнула улыбка, на щеке появилась симпатичная ямочка. Но Джулиане хотелось одного: влепить прямо по этой милой ямочке пощечину. Она едва сдержалась и открыла было рот, чтобы сказать что-то, но он снова опередил ее.
   – Расскажите, когда у вас началась эта одержимость полами? – проговорил он тоном телерепортера. – На вас так действуют только деревянные полы? И если так, то что является основой ваших убеждений?
   Со смеющимися глазами он поднес к ее губам воображаемый микрофон. Пытаясь сдержать гнев, Джулиана глубоко вздохнула.
   – Эдвард Гарвин, ты перестанешь смеяться надо мной? Перестанешь относиться ко мне так, будто у меня съехала крыша? – произнесла она, как могла спокойно.
   Он развел руками.
   – Эй, разве я сказал что-то такое, что могло заставить тебя так подумать?
   – Что ж, тогда постарайся выслушать и понять, что я обращаюсь к тебе с разумной и простой просьбой, – поспешно сказала она, опасаясь, что он снова перебьет ее. – Итак, как ты думаешь, неужели я провела все утро, вычищая кухонный пол до зеркального блеска, лишь для того, чтобы мы оставили на нем следы своих грязных ботинок?
   Но как только она сказала это, вся ситуация вдруг показалась ей бесконечно глупой.
   Она осторожно подняла на него глаза и вдруг, совсем того не ожидая, увидела в них тепло. Он улыбнулся ей, и, не выдержав, она улыбнулась ему в ответ.
   – Ну, в общем, я хотела сказать, что просто горжусь своей работой, – промямлила она.
   – Понимаю, – ответил он и кивнул. – Но, знаешь, я буду испытывать некоторые неудобства, если мне не будет позволено ходить по полу в моем доме.
   – Это не навсегда. Просто... – Она на некоторое время растерялась. – Я знаю, что все это звучит глупо, но, по правде говоря, я действительно горжусь, что сумела вымыть этот пол, и мне хотелось бы, чтобы он хоть ненадолго остался чистым.
   Он молча кивнул и, опираясь о дверь, стащил с себя ботинки. Она с удивлением наблюдала за ним.
   – Вот видишь, – наконец сказал он, снова повернувшись к ней, – несмотря на то, что я дурно воспитан, я все же способен проявить некоторое уважение к чистому полу.
   Неожиданно он шагнул к ней. Она попыталась отойти, но обнаружила, что за спиной стена. Он наклонился к ней и уперся руками в стену. Она испуганно посмотрела на него.
   – Что ты собираешься делать? – едва дыша, спросила она.
   – Найти разумный выход из положения, – тихо сказал он, склоняясь к ее губам.
   Ее сердце бешено заколотилось, и, чтобы скрыть волнение, она прикрыла глаза. А потом ей вдруг показалось, что все вокруг нее перевернулось.
   Он подхватил ее на руки и прижал к груди.
   – Отпусти меня! – внезапно запаниковав, выкрикнула она. – И что это ты задумал?
   – Хочу быть уверенным, что мы не запачкаем пол, – ответил он с насмешкой.
   Она попыталась вырваться, одновременно сражаясь с волной чувств, которые вызывала в ней его близость. Это было не просто.
   – Между прочим, советую также приобрести коврики для порогов, – пробормотала она, как можно сдержаннее. – А еще...
   Но не успела она договорить, как почувствовала, что они вместе куда-то скользят.
   – Черт побери! – воскликнул он.
   И тут Джулиана сообразила, что они падают. Она вскрикнула и испуганно зажмурилась. А когда открыла глаза, обнаружила, что лежит на его крепком теле, в его объятиях.
   – О боже, – прошептала она, заметив, что он лежит, не двигаясь, с закрытыми глазами. – Эдвард...
   Он открыл глаза, и она с облегчением вздохнула.
   – Ты в порядке?
   Он улыбнулся.
   – Более чем.
   – Ты ведь мог сломать что-то. Сильно удариться.
   – Ну и что?
   Она уставилась на него.
   – Может, нам нужно встать?
   – Не знаю, – протянул он, крепче прижимая ее к себе. – А твоему жениху повезло.
   При воспоминании о Ниле она напряглась.
   – Вчера ты так не думал.
   – Ты интересная женщина, Джулиана. С характером и стилем.
   Лежа на нем и обхватив руками его шею, она с трудом сдерживала себя, чтобы не прикоснуться к его лицу. Проклятие! После того, что произошло между ней и Нилом, она поклялась себе не приближаться ни к одному мужчине. И вот на тебе...
   – Эдвард, – натянуто проговорила она. – Ты уверен, что с тобой все в порядке?
   Он лениво посмотрел на нее.
   – Как сказать. Хотя что может быть приятнее, чем лежать, обнимая женщину, которая принадлежит другому мужчине?
   Она резко села.
   – Ты понимаешь, что ты говоришь?
   – Но ведь это правда.
   – Хочу тебя поправить, – сказала она, сдерживая обиду. – Я никому не принадлежу, кроме самой себя.
   Неожиданно на его лице появилась усталость.
   – Все это звучит очень красиво, Джулиана. Но если бы ты действительно принадлежала только себе самой, ты не стала бы давать обещания, которые тебе не хочется держать. Особенно тому, кто станет самым близким человеком в твоей жизни.
   – Это не твое дело, – бросила она, не найдясь, что возразить. – Почему ты не оставишь меня в покое?
   Он провел пальцами по ее щеке.
   – Я не хочу оставлять тебя в покое. И мне кажется, что ты тоже не хочешь этого.
   Покраснев, она вскочила на ноги.
   – Это возмутительно!
   Он сел и принялся потирать затылок.
   – Правда? А мне показалось иначе, когда мы лежали вместе.
   Джулиана нервно провела рукой по волосам, затем поправила рубашку.
   – Пойду приму душ, – быстро сказала она, чувствуя нарастающее напряжение между ними.
   Он смотрел на нее так, будто пытался заглянуть в самые потаенные уголки ее души, куда никому не было позволено заглядывать. Ровным счетом никому.