"Мой контакт с вами неполон. Не станете ли вы возражать, если я прикоснусь к вашему сознанию ближе, чем того допускает вежливость? Лишенный зрения и вашего чувства восприятия пространства, я становлюсь практически беспомощным "
«Не имею ничего против, ленсмен. Расслабьтесь, пожалуйста, и входите… Уже лучше?»
«Да, немного. Благодарю вас.»
Действительно, обстановка изменилась к лучшему. Темнота как будто рассеялась. Теперь он мог «видеть» — то есть, воспринимать — трехмерную картину окружающего пространства. Но не только ее! Он мог наблюдать мельтешение поршней в двигателе автомобиля, структуру сварных швов, соединяющих в одно целое стальные пластины, из которых состоял его корпус, свой огромный космический корабль и глубоко упрятанный под тяжелые защитные экраны ядерный реактор «Чикаго»; он мог видеть даже под поверхностью почвы. Столь же ясно он разглядел глубокое мягкое кресло, сконструированное так, чтобы в нем было удобно любому существу — в том числе, и человеку. Сэммз быстро сел и защелкнул ремни безопасности.
«Вы готовы?»
«Готов.»
Дверцы захлопнулись с резким стуком, который проник через наушники и щиток шлема раскатом надвигающейся грозы. И это было только начало! Завелся мотор — двигатель внутреннего сгорания мощностью больше тысячи лошадиных сил, сконструированный инженерами, в словаре которых отсутствовали слова «шум» и «звук». Машина рванулась с места с ускорением, которое с колоссальной силой вжало землянина в мягкие подушки кресла. Визг бешено вращающихся колес и грохот двигателя соединялись в мощный аккорд; усиленный резонирующим стальным корпусом, он болезненно вонзался в каждую клетку ленсмена.
«Вы можете вытерпеть это? — заинтересованно осведомился водитель. — Меня предупреждали, чтобы я трогался с места и останавливался очень аккуратно, вел машину медленно и осторожно, тормозил плавно и мягко. Мне сказали, что ваш организм слаб и хрупок — я сам почувствовал это и постарался следовать полученным указаниям. Не превысил ли я порог вашей чувствительности?»
"Нет. Просто… ужасный шум, — осознав, что ригелианин не понимает этого слова, Сэммз быстро поправился:
— значительные вибрации в воздухе с частотой колебаний от шестнадцати до девяти-десяти тысяч в секунду… — тут ему пришлось объяснять, что такое секунда. — Моя нервная система очень чувствительна к таким вибрациям, но они не являются для меня сюрпризом; я принял меры предосторожности. Мы можем продолжать поездку."
«Атмосферные вибрации? Атмосферные вибрации? Атмосферные вибрации?» — водитель с удивлением попытался сконцентрироваться на совершенно новом для него понятии, а в это время…
Автомобиль полным ходом промчался мимо обшитой сталью бетонной колонны на скорости по крайней мере шестьдесят миль в час — так близко, что содрал один из защитных слоев металла. Через миг водитель яростно надавил на тормоз, чтобы пропустить дико ревущий грузовик, так что предохранительные ремни со страшной силой впились в тело Сэммза — и это несмотря на защищавший его скафандр. Затем машина метнулась в просвет — такой узкий, что лишь дюйм отделял ее стремительно летящий корпус от огромной стальной колонны с одной стороны и потока мчащихся автомобилей с другой. Последовал двойной правый поворот — и только расстояние в волосок отделило их от столкновения с двумя автомобилями, несущимися по встречной полосе. Но кульминационный момент, в полной мере показавший сумасшедшее мастерство ригелианского водителя, наступил тогда, когда он на полной скорости выехал на заполненную транспортом улицу; каралось, на ней совершенно не было свободного места — но он его все-таки его нашел! Только на сей раз без столкновения не обошлось — на стальном боку машины появилась еще одна глубокая вмятина.
Безумная поездка продолжалась, и сопровождающие ее звуковые эффекты становились все ужаснее и нестерпимее. Сквозь грохот, рев, лязг, звон, карабкаясь все выше и выше по дорогам, проложенным между высокими стальными стенами без окон, массивный автомобиль с чудовищным шумом продолжал свой нелегкий путь.
Наконец он остановился — примерно в тысяче футов над поверхностью земли, рядом со зданием, которое, судя по всему, было еще недостроено. Тяжелая дверь открылась с резким скрежетом, пропустив Сэммза и его спутника внутрь.
Как только глаза привыкли к окружающему полумраку, в них болезненно ударила круговерть ярких, словно борющихся друг с другом, буквально вопиющих красок — такое буйство Сэммз даже представить себе не мог! Цвета — красный, желтый, синий, зеленый, пурпурный, во всех возможных и невозможных оттенках и сочетаниях, летящие, падающие, мелькающие. — поразили его зрачки точно так же, как грохот — барабанные перепонки.
Тогда он понял, что то, что он «видел» через восприятие своего спутника, то, что представлялось ему оттенками серого цвета, связано лишь с особенностями зрения ригелиан; для этих существ «видимая» часть спектра лежала совсем в другом диапазоне.
Скованный и напряженный, ленсмен прошел за своим сопровождающим вдоль стены, над которой трудились клепальщики и сварщики, в комнату, где стены практически отсутствовали. Именно это помещение и оказалось местом встречи — здесь собралась почти сотня ригелиан.
Когда Сэммз направился к этой группе, прямо перед его носом грохнулась об пол стальная плита весом тонны две — ее сбросил с высоты восьмидесяти футов крановщик.
— Я едва успел отпрыгнуть, — так впоследствии описывал свою реакцию на происшедшее Вирджил Сэммз — и это вполне соответствовало действительности.
Во всяком случае, он на короткое время потерял контроль над своими чувствами, и ригелианин захлестнул его потоком упорных и вопросительных мыслей. Этому существу была непонятна обостренная чувствительность землянина — в такой же степени, как Сэммз не мог осознать, что его хозяевам абсолютно непостижимо понятие звука.
Он прикрыл раздраженные какофонией красок глаза, огромным усилием воли заставил себя забыть про оглушительный грохот и попытался сконцентрироваться на своей миссии.
"Я прошу вас настроиться на волну моего сознания, и чем больше среди вас будет таких, кому это удастся, тем лучше, — послал он мысль к группе ригелиан, и начал получать один отклик за другим. И все же чего-то в них не хватало! Некоторые ментограммы были сильными; их генерировали существа весьма инициативные, обладавшие быстротой и активностью, столь редкими среди представителей этой расы. Однако ни одна из них не представлялась Сэммзу идеальной. До тех пор, пока…
«Хвала Создателю! — в захлестнувшей его волне торжествующего облегчения Первый Ленсмен уже не замечал ни бьющих в глаза диких красок, ни оглушительного грохота вокруг. — Вы, сэр, находитесь на уровне ленсмена. Я чувствую, что вы и есть Дронвир.»
«Да, Вирджил Сэммз, я действительно Дронвир… И я давно уже понял, что сейчас происходит то, к чему я стремился всю свою жизнь. Но как же мои друзья? Неужели ни один из них?..»
«Я сожалею… Но вам понадобится большая команда…» — Внезапно Сэммз изумленно умолк. Все остальные ригелиане по-прежнему находились в помещении, но в своем сознании он был наедине с Дронвиром.
«Они предвосхитили вашу мысль и, понимая, что это глубоко личное дело, покинули нас до тех пор, пока мы не пригласим их вернуться.»
«Я высоко ценю их деликатность… — по земному обычаю Сэммз склонил голову. — А вам, Дронвир, предстоит путешествие на Аризию. Там вы получите свою Линзу, после чего вернетесь сюда и пошлете к аризианам столько своих друзей, сколько сочтете нужным. Отбор вы сможете производить с помощью аризианской Линзы. Потом… потом мне бы очень хотелось, чтобы вы посетили Землю и предстали перед Галактическим Советом. Вы согласны?»
«Да», — Дронвир ответил сразу, не тратя времени на размышления.
Ригелиане разошлись, и тот же самый водитель, который доставил Сэммза в город, отвез его обратно к «Чикаго». Вел он машину столь же медленно и осторожно, как и раньше, но Сэммз даже не пробовал протестовать, хотя прекрасно понимал, что каждый ужасный удар и бешеный вираж добавляет по крайней мере один синяк к той обширной коллекции, что уже украшала его спину, ребра и ягодицы. Ему казалось, что все вместе они занимают никак не меньше квадратного фута, но удача миссии обладала неплохим анестезирующим эффектом.
Капитан «Чикаго» встретил его в воздушном шлюзе и помог избавиться от скафандра.
— Вы уверены, что все в порядке, Сэммз? — сейчас Винфельд был не суровым капитаном, а добрым старым другом. — Мы уже начали беспокоиться. Сейчас же вы выглядите так, словно сыграли в футбол со стадом носорогов при пяти «же»… мне чертовски не нравится вот это место на ваших ребрах и левое колено… Боюсь, обратный путь вам придется проделать в корабельном лазарете, Винфельд отдал распоряжения, и с помощью Линзы Сэммз мог ясно ощутить волну облегчения и спокойствия, которая прошла по всему кораблю, как только были получены приятные новости. Это удивило его. Кто он такой, чтобы эти чужие люди так переживали за него, так беспокоились об его самочувствии?
— Я в полном порядке, — попытался уверить он капитана. — И мне ничего не надо — разве что поспать часов двенадцать .
— Возможно, возможно.. Тем не менее, сперва вы отправитесь в медицинский отсек, — отрезал Винфельд. — Я правильно понял, что мы можем стартовать к Земле?
— Конечно — и побыстрее, если можно. Прием в посольстве состоится во вторник вечером, и это единственная служебная обязанность, от которой я не могу увильнуть.
Через час, обложенный компрессами, Вирджил Сэммз заснул спокойным сном.
Глава 6
«Не имею ничего против, ленсмен. Расслабьтесь, пожалуйста, и входите… Уже лучше?»
«Да, немного. Благодарю вас.»
Действительно, обстановка изменилась к лучшему. Темнота как будто рассеялась. Теперь он мог «видеть» — то есть, воспринимать — трехмерную картину окружающего пространства. Но не только ее! Он мог наблюдать мельтешение поршней в двигателе автомобиля, структуру сварных швов, соединяющих в одно целое стальные пластины, из которых состоял его корпус, свой огромный космический корабль и глубоко упрятанный под тяжелые защитные экраны ядерный реактор «Чикаго»; он мог видеть даже под поверхностью почвы. Столь же ясно он разглядел глубокое мягкое кресло, сконструированное так, чтобы в нем было удобно любому существу — в том числе, и человеку. Сэммз быстро сел и защелкнул ремни безопасности.
«Вы готовы?»
«Готов.»
Дверцы захлопнулись с резким стуком, который проник через наушники и щиток шлема раскатом надвигающейся грозы. И это было только начало! Завелся мотор — двигатель внутреннего сгорания мощностью больше тысячи лошадиных сил, сконструированный инженерами, в словаре которых отсутствовали слова «шум» и «звук». Машина рванулась с места с ускорением, которое с колоссальной силой вжало землянина в мягкие подушки кресла. Визг бешено вращающихся колес и грохот двигателя соединялись в мощный аккорд; усиленный резонирующим стальным корпусом, он болезненно вонзался в каждую клетку ленсмена.
«Вы можете вытерпеть это? — заинтересованно осведомился водитель. — Меня предупреждали, чтобы я трогался с места и останавливался очень аккуратно, вел машину медленно и осторожно, тормозил плавно и мягко. Мне сказали, что ваш организм слаб и хрупок — я сам почувствовал это и постарался следовать полученным указаниям. Не превысил ли я порог вашей чувствительности?»
"Нет. Просто… ужасный шум, — осознав, что ригелианин не понимает этого слова, Сэммз быстро поправился:
— значительные вибрации в воздухе с частотой колебаний от шестнадцати до девяти-десяти тысяч в секунду… — тут ему пришлось объяснять, что такое секунда. — Моя нервная система очень чувствительна к таким вибрациям, но они не являются для меня сюрпризом; я принял меры предосторожности. Мы можем продолжать поездку."
«Атмосферные вибрации? Атмосферные вибрации? Атмосферные вибрации?» — водитель с удивлением попытался сконцентрироваться на совершенно новом для него понятии, а в это время…
Автомобиль полным ходом промчался мимо обшитой сталью бетонной колонны на скорости по крайней мере шестьдесят миль в час — так близко, что содрал один из защитных слоев металла. Через миг водитель яростно надавил на тормоз, чтобы пропустить дико ревущий грузовик, так что предохранительные ремни со страшной силой впились в тело Сэммза — и это несмотря на защищавший его скафандр. Затем машина метнулась в просвет — такой узкий, что лишь дюйм отделял ее стремительно летящий корпус от огромной стальной колонны с одной стороны и потока мчащихся автомобилей с другой. Последовал двойной правый поворот — и только расстояние в волосок отделило их от столкновения с двумя автомобилями, несущимися по встречной полосе. Но кульминационный момент, в полной мере показавший сумасшедшее мастерство ригелианского водителя, наступил тогда, когда он на полной скорости выехал на заполненную транспортом улицу; каралось, на ней совершенно не было свободного места — но он его все-таки его нашел! Только на сей раз без столкновения не обошлось — на стальном боку машины появилась еще одна глубокая вмятина.
Безумная поездка продолжалась, и сопровождающие ее звуковые эффекты становились все ужаснее и нестерпимее. Сквозь грохот, рев, лязг, звон, карабкаясь все выше и выше по дорогам, проложенным между высокими стальными стенами без окон, массивный автомобиль с чудовищным шумом продолжал свой нелегкий путь.
Наконец он остановился — примерно в тысяче футов над поверхностью земли, рядом со зданием, которое, судя по всему, было еще недостроено. Тяжелая дверь открылась с резким скрежетом, пропустив Сэммза и его спутника внутрь.
Как только глаза привыкли к окружающему полумраку, в них болезненно ударила круговерть ярких, словно борющихся друг с другом, буквально вопиющих красок — такое буйство Сэммз даже представить себе не мог! Цвета — красный, желтый, синий, зеленый, пурпурный, во всех возможных и невозможных оттенках и сочетаниях, летящие, падающие, мелькающие. — поразили его зрачки точно так же, как грохот — барабанные перепонки.
Тогда он понял, что то, что он «видел» через восприятие своего спутника, то, что представлялось ему оттенками серого цвета, связано лишь с особенностями зрения ригелиан; для этих существ «видимая» часть спектра лежала совсем в другом диапазоне.
Скованный и напряженный, ленсмен прошел за своим сопровождающим вдоль стены, над которой трудились клепальщики и сварщики, в комнату, где стены практически отсутствовали. Именно это помещение и оказалось местом встречи — здесь собралась почти сотня ригелиан.
Когда Сэммз направился к этой группе, прямо перед его носом грохнулась об пол стальная плита весом тонны две — ее сбросил с высоты восьмидесяти футов крановщик.
— Я едва успел отпрыгнуть, — так впоследствии описывал свою реакцию на происшедшее Вирджил Сэммз — и это вполне соответствовало действительности.
Во всяком случае, он на короткое время потерял контроль над своими чувствами, и ригелианин захлестнул его потоком упорных и вопросительных мыслей. Этому существу была непонятна обостренная чувствительность землянина — в такой же степени, как Сэммз не мог осознать, что его хозяевам абсолютно непостижимо понятие звука.
Он прикрыл раздраженные какофонией красок глаза, огромным усилием воли заставил себя забыть про оглушительный грохот и попытался сконцентрироваться на своей миссии.
"Я прошу вас настроиться на волну моего сознания, и чем больше среди вас будет таких, кому это удастся, тем лучше, — послал он мысль к группе ригелиан, и начал получать один отклик за другим. И все же чего-то в них не хватало! Некоторые ментограммы были сильными; их генерировали существа весьма инициативные, обладавшие быстротой и активностью, столь редкими среди представителей этой расы. Однако ни одна из них не представлялась Сэммзу идеальной. До тех пор, пока…
«Хвала Создателю! — в захлестнувшей его волне торжествующего облегчения Первый Ленсмен уже не замечал ни бьющих в глаза диких красок, ни оглушительного грохота вокруг. — Вы, сэр, находитесь на уровне ленсмена. Я чувствую, что вы и есть Дронвир.»
«Да, Вирджил Сэммз, я действительно Дронвир… И я давно уже понял, что сейчас происходит то, к чему я стремился всю свою жизнь. Но как же мои друзья? Неужели ни один из них?..»
«Я сожалею… Но вам понадобится большая команда…» — Внезапно Сэммз изумленно умолк. Все остальные ригелиане по-прежнему находились в помещении, но в своем сознании он был наедине с Дронвиром.
«Они предвосхитили вашу мысль и, понимая, что это глубоко личное дело, покинули нас до тех пор, пока мы не пригласим их вернуться.»
«Я высоко ценю их деликатность… — по земному обычаю Сэммз склонил голову. — А вам, Дронвир, предстоит путешествие на Аризию. Там вы получите свою Линзу, после чего вернетесь сюда и пошлете к аризианам столько своих друзей, сколько сочтете нужным. Отбор вы сможете производить с помощью аризианской Линзы. Потом… потом мне бы очень хотелось, чтобы вы посетили Землю и предстали перед Галактическим Советом. Вы согласны?»
«Да», — Дронвир ответил сразу, не тратя времени на размышления.
Ригелиане разошлись, и тот же самый водитель, который доставил Сэммза в город, отвез его обратно к «Чикаго». Вел он машину столь же медленно и осторожно, как и раньше, но Сэммз даже не пробовал протестовать, хотя прекрасно понимал, что каждый ужасный удар и бешеный вираж добавляет по крайней мере один синяк к той обширной коллекции, что уже украшала его спину, ребра и ягодицы. Ему казалось, что все вместе они занимают никак не меньше квадратного фута, но удача миссии обладала неплохим анестезирующим эффектом.
Капитан «Чикаго» встретил его в воздушном шлюзе и помог избавиться от скафандра.
— Вы уверены, что все в порядке, Сэммз? — сейчас Винфельд был не суровым капитаном, а добрым старым другом. — Мы уже начали беспокоиться. Сейчас же вы выглядите так, словно сыграли в футбол со стадом носорогов при пяти «же»… мне чертовски не нравится вот это место на ваших ребрах и левое колено… Боюсь, обратный путь вам придется проделать в корабельном лазарете, Винфельд отдал распоряжения, и с помощью Линзы Сэммз мог ясно ощутить волну облегчения и спокойствия, которая прошла по всему кораблю, как только были получены приятные новости. Это удивило его. Кто он такой, чтобы эти чужие люди так переживали за него, так беспокоились об его самочувствии?
— Я в полном порядке, — попытался уверить он капитана. — И мне ничего не надо — разве что поспать часов двенадцать .
— Возможно, возможно.. Тем не менее, сперва вы отправитесь в медицинский отсек, — отрезал Винфельд. — Я правильно понял, что мы можем стартовать к Земле?
— Конечно — и побыстрее, если можно. Прием в посольстве состоится во вторник вечером, и это единственная служебная обязанность, от которой я не могу увильнуть.
Через час, обложенный компрессами, Вирджил Сэммз заснул спокойным сном.
Глава 6
ПОСОЛЬСКИЙ БАЛ
Одним из самых значительных событий года являлся Посольский бал, по традиции проводившийся в роскошном особняке нью-йоркского филиала Дипломатического Корпуса. Огромный зал с зеркальными окнами, смотревшими в пышный, залитый светом прожекторов цветник, был полон — как и верхняя галерея, охватывавшая его с трех сторон. Нельзя сказать, что абсолютно все властьимушие присутствовали здесь, но почти каждому в этой пестрой толпе судьба преподнесла богатство, славу либо оба этих дара. Тут было не слишком много молодых и красивых мужчин и женщин, зато роскошных туалетов и дорогих украшений хватало с избытком.
Впрочем, молодежь все-таки попадалась. Новые колонии осваивались в основном контингентом двадцатилетних, и в этих мирах энергичные люди быстро занимали высокие посты. Кое-кто из них был сейчас здесь — разумеется, вместе с женами, которых у столь важных и могущественных лиц имелось не меньше четырех-пяти.
В этом собрании, однако, присутствовали не только земляне и не только люди. Конечно, времена, когда на таких приемах теплокровные разумные млекопитающие с других планет начнут по численности соперничать с гуманоидами, были еще впереди. Тем не менее, в зале находилось несколько марсиан, облаченных в свои торжественные «одежды согласия» и с математической точностью выделывавших фигуры танца. Венериане не танцевали; они либо неподвижно застыли в креслах, либо важно ковыляли взад-вперед, обсуждая торговые и политические новости. Были здесь и представители других миров Солнечной системы и даже дюжина-другая пришельцев со звезд.
Одна пара выделялась даже на этом пестром и пышном фоне, привлекая внимание если уж не инопланетных странников, то, во всяком случае, многих людей. Высокая гибкая девушка в зеленом переливчатом наряде казалась ожившей Дианой; ее золотые волосы струились по обнаженным плечам, низко вырезанный лиф платья украшала розетка из огромных, чистой воды изумрудов. Глаза, янтарные, с золотистыми искрами, сияли радостным возбуждением и надеждой — точь-в-точь как два бездонных колодца девичьей невинности, обращенных к мужественному загорелому лицу ее спутника. Правда, надо отметить, что Вирджилия Сэммз была тонким психологом и превосходной актрисой.
— Я очень сожалею, Кайми, что занята на следующий танец, — огорченно говорила она, сжимая обеими руками ладонь великолепного и победительного Геркаймера, — но что я могу поделать? Вы только взгляните на этот список… Сенатор Морган, мистер Изаксон… потом я должна просидеть один танец с этим жирным венерианином Осменом, сделать тур вальса с самым костлявым из марсианских дипломатов…
Она называла имя за именем, отмечая по биению пульса и напряжению мышц реакцию своего спутника. Геркаймер, секретарь и доверенное лицо сенатора Моргана, являлся опытным дипломатом; он был совсем не глуп, весьма проницателен и умел превосходно контролировать выражение лица — однако его пальцы, ладони и запястья были красноречивее глаз и губ. Редкостный талант Джил заключался в том, что она умела безошибочно читать эти непроизвольные знаки. А посему она была точно уверена, что Геркаймер пока не питает на ее счет никаких подозрений и искренне уверен, что прильнувшая к нему юная красавица столь же искренне огорчена необходимостью уделять внимание другим гостям бала.
— Ах, дорогая, — томно произнес он, лаская взглядом пунцовые губки девушки, — непросто быть дочерью Вирджила Сэммза!
Джил вздохнула, пытаясь привести в порядок свои мысли. Впрочем, это было вызвано не близким и опьяняющим присутствием обольстителя, а тем, что он явно реагировал на некоторые названные ею имена. Геркаймер чего-то ждал! Чего-то невероятно страшного, чудовищного! И Вирджилия Сэммз, для которой этот ее поклонник давно уже не являлся тайной за семью печатями, была уверена, что речь идет об убийстве.
Кто же мог оказаться наиболее вероятной жертвой? Ее отец? Возможно. Родерик Киннисон? Тоже возможно. Иные варианты исключались; разве что в сумятице бала тайные враги попытаются прикончить их обоих. Сейчас не стоило анализировать, каким образом в дело замешан Геркаймер — точнее, сенатор Морган, его работодатель; на это просто не оставалось времени. Гораздо важнее было выяснить три вещи: где, когда и кто.
Вирджил Сэммз, Первый Ленсмен, вошел в зал. Он был облачен в темный костюм; длинные, плотно прилегающие рукава — как и у остальных ленсменов — скрывали сверкающие браслеты концентратора.
— Ах, Кайми, — нежно проворковала Джил, прижавшись горячей щекой к ладони спутника, — отец велел мне оказать внимание им всем… всем, кто в этом глупом списке! А он такой длинный… — Она подняла взгляд на мужественное загорелое лицо, но серые глаза Геркаймера уже не пожирали ее губы и грудь; секретарь уставился на дверь. — Вот и папа! — воскликнула Джил с некоторым раздражением. — Боюсь, что он добавит еще пару фамилий в список!
Пальцы Геркаймера дрогнули, и она получила ответ на три своих вопроса. Здесь. Скоро. И это будет ее отец.
Джил не знала, как удалось ей сохранить самообладание; никогда раньше она не была так возбуждена и напугана.
Что делать? Что она может сделать? Любая ее попытка привела бы к поистине катастрофическим последствиям, только ускорив развязку. В первый раз после возвращения с Аризии она пожалела, что осталась без Линзы. И никто, никто из этих молодых идиотов не догадается нарушить ее интимный тет-а-тет с болваном Геркаймером! Ни Костиган, ни Джек Киннесон, ни Мэйсон Нортроп!
Мэйсон? Она бросила взгляд из-под ресниц, на миг прижавшись к плечу Геркаймера. Мэйс стоял у стены напротив них и глядел в спину соперника с видом оголодавшего волка. «Линзу! Включи Линзу! — с отчаянием подумала Джил, опуская вдруг отяжелевшие веки. — Мэйс, включи Линзу…» — это была уже не просьба, а стон отчаяния. Если он не поймет… если не услышит… тогда придется скрутить этого Геркаймера… потом она бросится к отцу и прикроет его… если успеет… и если убийца не применит мощный бластер… тогда они оба сгорят…
Ее страстный призыв был, однако, услышан. Внезапно Джил ощутила, что Мэйсон Нортроп рядом, совсем близко; осторожно и деликатно он прикоснулся к ее сознанию.
«Я нужен тебе, Джил?»
«Да! Да, да!» — девушка оторвала лицо от манишки Геркаймера, благоухавшей духами, и улыбнулась — Ах, Кайми, — произнесла она вслух, — держите меня покрепче, и я, возможно, забуду про папин список.
Ее кавалер охотно выполнил эту просьбу и, замерев в его объятиях, с облегчением изображая экстаз невинной и неопытной души, Джил поведала обо всем Мэйсону Нортропу. Это заняло не более пяти секунд; затем она восприняла его мысленный призыв:
«Мистер Киннисон! Джек! Конвэй! Внимание!» — и сразу же раздалась уверенная команда Киннисона-старшего: «Спокойно, Мэтс! Я все понял. Беру управление на себя.»
Комиссар Безопасности и Второй Ленсмен не привык терять времени даром.
«Оружие? — требовательно спросил он. — Какое у вас оружие? Конвэй?»
"Сорок пятый «Магнум».
«Хорошо. Джек, Мэйс?»
"У нас «левистоны».
«Господь наградил меня умным сыном. Ты что, собираешься поджарить из бластера эту толпу? Марш в мою машину — и возьмите там пистолеты!»
Джек с Мэйсом мгновенно исчезли, и Джил невольно улыбнулась; в машине Киннисона хранился целый арсенал, которого хватило бы на экипаж легкого крейсера.
«Вирджил, поворачивайте налево и идите в угол, мы вас прикроем. Конвэй, туда же… встанешь перед мистером Сэммзом в шести футах… Только не торопитесь, спокойно, спокойно…»
«Но, Род…» — это был ее отец, рассерженный, недоумевающий.
«Вирджил, делайте, что вам говорят. Ситуация крайне серьезная. Джил, вы уверены, что ваш красавчик замешан в этой истории?»
«Да. Мне кажется, что он должен подать сигнал.»
«Оставайтесь рядом с ним. Наблюдайте. Скажите, что все танцы будут его. И постарайтесь предупредить нас хоть на секунду раньше — Конвэю этого хватит.»
«Господи! Да я сейчас просто повисну у него на шее!»
Она так и сделала. Геркаймер был приятно изумлен. Тем временем Джек и Мэйсон появились в зале, неторопливо направившись к Сэммзу.
«Близко не подходите, парни, — раздалась команда Киннисона. — Джек, встанешь слева, Мэйс — справа; Конвэй охраняет центр. И глядите в оба глаза, ребята!»
«Род, но это же абсурд! — Сэммз стоял в углу и старательно делал вид, что поправляет галстук. — Покушение на посольском балу! Словно в глупой оперетке!»
«А миллионы, которые вам предлагали прямо на пороге астропорта, разве не сюжет для водевиля? Отвергнув их, вы стали врагом помер один. И запомните, упрямец: чтобы нанять убийцу, миллионы не нужны; хватит сотни тысяч.»
Сэммз что-то буркнул, лицо его помрачнело.
«Джек, Мэйс, расслабьтесь, парни, — снова раздался беззвучный голос Киннисона. — Не стоит так напрягаться, иначе вы не сможете как следует стрелять. Нам надо продержаться пять минут, пока не прибудет подкрепление.»
«Подкрепление? Какое подкрепление?» — это был Сэммз; он все еще не мог поверить, что на столб серьезном дипломатическом рауте может разразиться скандал со стрельбой.
«Я вызвал Клайтона через Линзу, и сейчас он поднимает по тревоге целую армию, — тон у Киннисона был весьма довольный. — Дивизион „девяносто-шестьдесят“… — кто-то из ленсменов беззвучно охнул — танки NZ-90/60 являлись супертяжелыми наземными боевыми машинами, — ., вертолеты, десантники, барражирующие истребители… — продолжал невозмутимо перечислять комиссар Безопасности, — ., и пара-тройка боевых крейсеров, чтобы прикрыть нас сверху.»
"Род, мне кажется, что вы решили сравнять с землей весь Нью-Йорк, " — Сэммз покончил с галстуком и поправлял плотные манжеты, прикрывавшие Линзу.
«Если понадобится, Вирджил… Хотя я молю бога, чтобы этого не пришлось делать.»
Однако Вседержитель не услышал его молитвы; внезапно Джил почувствовала, как левая рука Геркаймера, нежно обнимавшая ее талию, чуть напряглась. Она в панике послала тревожный сигнал и, скосив глаза направо, увидела сухощавого высокого мужчину с ястребиным носом, что-то искавшего в кармане. Казалось, он хотел достать носовой платок, — но предмет в его руке, сверкнувший вороненой сталью, мало напоминал эту мирную принадлежность туалета.
Джил едва не вскрикнула, в оцепенении наблюдая за тем, как пистолетный ствол пошел вверх, нацелившись точно в грудь ее отца. Время словно остановилось; скованная ужасом, понимая, что сейчас произойдет, она не могла шевельнуться и только цеплялась за Геркаймера как за некую устойчивую, но абсолютно-неодушевленную подпорку. Стремительные движения убийцы распались на части: она видела, как он вытянул руку и чуть прищурил глаз, как дрогнул палец на спусковом крючке…
Затем раздались выстрелы, и Джил закричала, но крик ее уже не значил ничего, ибо слился с воплями сотни перепуганных женщин. Убийца, запрокинув голову, оседал на пол; во лбу его темнела, наливалась кровью аккуратная дырочка. Новые выстрелы — и полумертвое тело дернулось, будто от ударов кулака, и рухнуло вниз, под ноги шарахнувшейся толпе.
Первым успел Конвэй Костиган. Как и остальные ленсмены, он видел все, что видела Джил, но конкурировать с реакцией офицера секретной службы не мог никто. Его пуля прошила голову убийцы, и выстрел, направленный в сердце Сэммза, задел только плечо Первого Ленсмена. Родерик Киннисон, Джек и Мэйс выстрелили чуть позже — молодые были еще слишком неопытны, старший имел солидную практику и столь же солидный возраст. Впрочем, все четыре ранения оказались смертельны, поставив точку в карьере наемного убийцы.
Сэммз покачнулся, но устоял на ногах. Киннисон бросился к нему и опрокинул на пол.
— Быстро! — прошипел он вслух Мэйсу и своему сыну. — Женщин сюда — и выбирайте пообъемистей! Конвэй, следи за галереей!
Он приподнялся, прижимая коленом Сэммза, из плеча которого толчками била кровь.
— Так! Вы встаньте сюда… вы — сюда… прикройте его, милые дамы. Но учтите — если кто-нибудь пошевелит хотя бы пальцем, я выстрелю без предупреждения!
Из толпы женщин в широких бальных кринолинах донеслись протестующие возгласы и смех. Кажется, по большей части они уже пришли в себя и теперь наслаждались происшествием, о котором можно будет порассказать столько невероятных историй.
Сквозь плотные ряды пышных матрон прорвались Джил и Клио Костиган, тащившие за собой какого-то человека.
— Врач, — коротко бросила Клио, подтолкнув мужчину к лежащему на полу Сэммзу.
— Вирджил, не двигайтесь, сейчас подойдет ваша карета скорой помощи, — приказал Киннисон, заметив, что его друг пытается встать. Он повернулся к врачу:
— Доктор, что с ним?
— Ничего страшного… — медик ощупал плечо раненого. — Так… выходное отверстие на месте… кости целы… артерии не задеты… — он поднял голову. — Пуля прошла через мягкие ткани плеча, сэр. Сейчас я наложу повязку на рану… хоть носовой платок… и везите его поскорее в госпиталь.
— Никаких госпиталей, доктор. В нашем хозяйстве под Холмом есть все необходимое, — Киннисон поднялся и отыскал взглядом Костигана. — Конвэй, видишь что-нибудь подозрительное? Никто не собирается швырнуть гранату в наш курятник?
— Нет, сэр. Никаких следов активности. Джил, помогавшая врачу перевязывать отца, дернула Киннисона за полу.
— Присядьте, Родерик! — Брови у нее были нахмурены, лицо побледнело от волнения. — Не забывайте, вы — номер второй!
— Не прикончив льва, не охотятся на медведя, — ухмыльнулся Киннисон. — Джил, и вы, Клио, помогите-ка мальчикам выстроить наш женский батальон. Клайтон уже близко. Когда мы понесем Вирджила, я хочу, чтобы его окружили со всех сторон в пять-шесть рядов. — он перешел на мысленную речь: «Джек, Мэйс, слышите? Все понятно?»
«Да, отец!»
Снаружи раздались дикие завывания сирены.
«Конвэй, не спускай глаз с галереи! Алекс, вы?»
«Да! — ленсмены восприняли ментальный ответ командора и кто-то — видимо, Мэйс, заботливо транслировал его Джил. — Куда прикажете подать карету? В ней взвод докторов и медсестер, но эта малышка не пролезает в ворота.»
"Значит, пробейте решетку и двигайтесь прямо к окнам, слева Там будет цветник — можете распахать его на грядки… Кстати, Алекс, кто там висит над нами — «Чикаго» или «Бойз»?
«Оба.»
«Отлично! Приступайте.»
Раздался тяжелый удар и грохот рухнувшей чугунной решетки. Потом женщины снова завизжали, шарахнувшись в угол — под звон стекла, сокрушая стену, в зал просунулась орудийная башня танка.
Взвыли моторы, и «девяносто-шестьдесят» величественно выплыл из облака пыли и каменной крошки, перемалывая гусеницами драгоценный паркет. Машина замерла, в борту ее откинулся люк. Джек с Мэйсом подхватили Первого Ленсмена, чертыхавшегося сквозь зубы, и понесли к этому темному зеву, из которого навстречу им уже протягивались руки. Киннисон шел следом, подгоняя свою женскую команду.
Когда броневая плита задвинулась, отрезав его раненого друга от царившей в зале сутолоки, он облегченно вздохнул и бросил взгляд на сына. Джек ошарашенно уставился за окно. Ломая деревья и тщательно подстриженные кусты, разваливая фонтаны, перепахивая ухоженные цветники, к особняку двигались с полдюжины чудовищных машин; за ними спешили солдаты в форме космических десантников. В воздухе, прошитом лучами прожекторов, парили вертолеты, еще выше висели блестящие шары легких крейсеров, и в самом зените искрились огнями два самых мощных корабля, которые были в распоряжении нью-йоркской базы.
Джек судорожно вздохнул.
Впрочем, молодежь все-таки попадалась. Новые колонии осваивались в основном контингентом двадцатилетних, и в этих мирах энергичные люди быстро занимали высокие посты. Кое-кто из них был сейчас здесь — разумеется, вместе с женами, которых у столь важных и могущественных лиц имелось не меньше четырех-пяти.
В этом собрании, однако, присутствовали не только земляне и не только люди. Конечно, времена, когда на таких приемах теплокровные разумные млекопитающие с других планет начнут по численности соперничать с гуманоидами, были еще впереди. Тем не менее, в зале находилось несколько марсиан, облаченных в свои торжественные «одежды согласия» и с математической точностью выделывавших фигуры танца. Венериане не танцевали; они либо неподвижно застыли в креслах, либо важно ковыляли взад-вперед, обсуждая торговые и политические новости. Были здесь и представители других миров Солнечной системы и даже дюжина-другая пришельцев со звезд.
Одна пара выделялась даже на этом пестром и пышном фоне, привлекая внимание если уж не инопланетных странников, то, во всяком случае, многих людей. Высокая гибкая девушка в зеленом переливчатом наряде казалась ожившей Дианой; ее золотые волосы струились по обнаженным плечам, низко вырезанный лиф платья украшала розетка из огромных, чистой воды изумрудов. Глаза, янтарные, с золотистыми искрами, сияли радостным возбуждением и надеждой — точь-в-точь как два бездонных колодца девичьей невинности, обращенных к мужественному загорелому лицу ее спутника. Правда, надо отметить, что Вирджилия Сэммз была тонким психологом и превосходной актрисой.
— Я очень сожалею, Кайми, что занята на следующий танец, — огорченно говорила она, сжимая обеими руками ладонь великолепного и победительного Геркаймера, — но что я могу поделать? Вы только взгляните на этот список… Сенатор Морган, мистер Изаксон… потом я должна просидеть один танец с этим жирным венерианином Осменом, сделать тур вальса с самым костлявым из марсианских дипломатов…
Она называла имя за именем, отмечая по биению пульса и напряжению мышц реакцию своего спутника. Геркаймер, секретарь и доверенное лицо сенатора Моргана, являлся опытным дипломатом; он был совсем не глуп, весьма проницателен и умел превосходно контролировать выражение лица — однако его пальцы, ладони и запястья были красноречивее глаз и губ. Редкостный талант Джил заключался в том, что она умела безошибочно читать эти непроизвольные знаки. А посему она была точно уверена, что Геркаймер пока не питает на ее счет никаких подозрений и искренне уверен, что прильнувшая к нему юная красавица столь же искренне огорчена необходимостью уделять внимание другим гостям бала.
— Ах, дорогая, — томно произнес он, лаская взглядом пунцовые губки девушки, — непросто быть дочерью Вирджила Сэммза!
Джил вздохнула, пытаясь привести в порядок свои мысли. Впрочем, это было вызвано не близким и опьяняющим присутствием обольстителя, а тем, что он явно реагировал на некоторые названные ею имена. Геркаймер чего-то ждал! Чего-то невероятно страшного, чудовищного! И Вирджилия Сэммз, для которой этот ее поклонник давно уже не являлся тайной за семью печатями, была уверена, что речь идет об убийстве.
Кто же мог оказаться наиболее вероятной жертвой? Ее отец? Возможно. Родерик Киннисон? Тоже возможно. Иные варианты исключались; разве что в сумятице бала тайные враги попытаются прикончить их обоих. Сейчас не стоило анализировать, каким образом в дело замешан Геркаймер — точнее, сенатор Морган, его работодатель; на это просто не оставалось времени. Гораздо важнее было выяснить три вещи: где, когда и кто.
Вирджил Сэммз, Первый Ленсмен, вошел в зал. Он был облачен в темный костюм; длинные, плотно прилегающие рукава — как и у остальных ленсменов — скрывали сверкающие браслеты концентратора.
— Ах, Кайми, — нежно проворковала Джил, прижавшись горячей щекой к ладони спутника, — отец велел мне оказать внимание им всем… всем, кто в этом глупом списке! А он такой длинный… — Она подняла взгляд на мужественное загорелое лицо, но серые глаза Геркаймера уже не пожирали ее губы и грудь; секретарь уставился на дверь. — Вот и папа! — воскликнула Джил с некоторым раздражением. — Боюсь, что он добавит еще пару фамилий в список!
Пальцы Геркаймера дрогнули, и она получила ответ на три своих вопроса. Здесь. Скоро. И это будет ее отец.
Джил не знала, как удалось ей сохранить самообладание; никогда раньше она не была так возбуждена и напугана.
Что делать? Что она может сделать? Любая ее попытка привела бы к поистине катастрофическим последствиям, только ускорив развязку. В первый раз после возвращения с Аризии она пожалела, что осталась без Линзы. И никто, никто из этих молодых идиотов не догадается нарушить ее интимный тет-а-тет с болваном Геркаймером! Ни Костиган, ни Джек Киннесон, ни Мэйсон Нортроп!
Мэйсон? Она бросила взгляд из-под ресниц, на миг прижавшись к плечу Геркаймера. Мэйс стоял у стены напротив них и глядел в спину соперника с видом оголодавшего волка. «Линзу! Включи Линзу! — с отчаянием подумала Джил, опуская вдруг отяжелевшие веки. — Мэйс, включи Линзу…» — это была уже не просьба, а стон отчаяния. Если он не поймет… если не услышит… тогда придется скрутить этого Геркаймера… потом она бросится к отцу и прикроет его… если успеет… и если убийца не применит мощный бластер… тогда они оба сгорят…
Ее страстный призыв был, однако, услышан. Внезапно Джил ощутила, что Мэйсон Нортроп рядом, совсем близко; осторожно и деликатно он прикоснулся к ее сознанию.
«Я нужен тебе, Джил?»
«Да! Да, да!» — девушка оторвала лицо от манишки Геркаймера, благоухавшей духами, и улыбнулась — Ах, Кайми, — произнесла она вслух, — держите меня покрепче, и я, возможно, забуду про папин список.
Ее кавалер охотно выполнил эту просьбу и, замерев в его объятиях, с облегчением изображая экстаз невинной и неопытной души, Джил поведала обо всем Мэйсону Нортропу. Это заняло не более пяти секунд; затем она восприняла его мысленный призыв:
«Мистер Киннисон! Джек! Конвэй! Внимание!» — и сразу же раздалась уверенная команда Киннисона-старшего: «Спокойно, Мэтс! Я все понял. Беру управление на себя.»
Комиссар Безопасности и Второй Ленсмен не привык терять времени даром.
«Оружие? — требовательно спросил он. — Какое у вас оружие? Конвэй?»
"Сорок пятый «Магнум».
«Хорошо. Джек, Мэйс?»
"У нас «левистоны».
«Господь наградил меня умным сыном. Ты что, собираешься поджарить из бластера эту толпу? Марш в мою машину — и возьмите там пистолеты!»
Джек с Мэйсом мгновенно исчезли, и Джил невольно улыбнулась; в машине Киннисона хранился целый арсенал, которого хватило бы на экипаж легкого крейсера.
«Вирджил, поворачивайте налево и идите в угол, мы вас прикроем. Конвэй, туда же… встанешь перед мистером Сэммзом в шести футах… Только не торопитесь, спокойно, спокойно…»
«Но, Род…» — это был ее отец, рассерженный, недоумевающий.
«Вирджил, делайте, что вам говорят. Ситуация крайне серьезная. Джил, вы уверены, что ваш красавчик замешан в этой истории?»
«Да. Мне кажется, что он должен подать сигнал.»
«Оставайтесь рядом с ним. Наблюдайте. Скажите, что все танцы будут его. И постарайтесь предупредить нас хоть на секунду раньше — Конвэю этого хватит.»
«Господи! Да я сейчас просто повисну у него на шее!»
Она так и сделала. Геркаймер был приятно изумлен. Тем временем Джек и Мэйсон появились в зале, неторопливо направившись к Сэммзу.
«Близко не подходите, парни, — раздалась команда Киннисона. — Джек, встанешь слева, Мэйс — справа; Конвэй охраняет центр. И глядите в оба глаза, ребята!»
«Род, но это же абсурд! — Сэммз стоял в углу и старательно делал вид, что поправляет галстук. — Покушение на посольском балу! Словно в глупой оперетке!»
«А миллионы, которые вам предлагали прямо на пороге астропорта, разве не сюжет для водевиля? Отвергнув их, вы стали врагом помер один. И запомните, упрямец: чтобы нанять убийцу, миллионы не нужны; хватит сотни тысяч.»
Сэммз что-то буркнул, лицо его помрачнело.
«Джек, Мэйс, расслабьтесь, парни, — снова раздался беззвучный голос Киннисона. — Не стоит так напрягаться, иначе вы не сможете как следует стрелять. Нам надо продержаться пять минут, пока не прибудет подкрепление.»
«Подкрепление? Какое подкрепление?» — это был Сэммз; он все еще не мог поверить, что на столб серьезном дипломатическом рауте может разразиться скандал со стрельбой.
«Я вызвал Клайтона через Линзу, и сейчас он поднимает по тревоге целую армию, — тон у Киннисона был весьма довольный. — Дивизион „девяносто-шестьдесят“… — кто-то из ленсменов беззвучно охнул — танки NZ-90/60 являлись супертяжелыми наземными боевыми машинами, — ., вертолеты, десантники, барражирующие истребители… — продолжал невозмутимо перечислять комиссар Безопасности, — ., и пара-тройка боевых крейсеров, чтобы прикрыть нас сверху.»
"Род, мне кажется, что вы решили сравнять с землей весь Нью-Йорк, " — Сэммз покончил с галстуком и поправлял плотные манжеты, прикрывавшие Линзу.
«Если понадобится, Вирджил… Хотя я молю бога, чтобы этого не пришлось делать.»
Однако Вседержитель не услышал его молитвы; внезапно Джил почувствовала, как левая рука Геркаймера, нежно обнимавшая ее талию, чуть напряглась. Она в панике послала тревожный сигнал и, скосив глаза направо, увидела сухощавого высокого мужчину с ястребиным носом, что-то искавшего в кармане. Казалось, он хотел достать носовой платок, — но предмет в его руке, сверкнувший вороненой сталью, мало напоминал эту мирную принадлежность туалета.
Джил едва не вскрикнула, в оцепенении наблюдая за тем, как пистолетный ствол пошел вверх, нацелившись точно в грудь ее отца. Время словно остановилось; скованная ужасом, понимая, что сейчас произойдет, она не могла шевельнуться и только цеплялась за Геркаймера как за некую устойчивую, но абсолютно-неодушевленную подпорку. Стремительные движения убийцы распались на части: она видела, как он вытянул руку и чуть прищурил глаз, как дрогнул палец на спусковом крючке…
Затем раздались выстрелы, и Джил закричала, но крик ее уже не значил ничего, ибо слился с воплями сотни перепуганных женщин. Убийца, запрокинув голову, оседал на пол; во лбу его темнела, наливалась кровью аккуратная дырочка. Новые выстрелы — и полумертвое тело дернулось, будто от ударов кулака, и рухнуло вниз, под ноги шарахнувшейся толпе.
Первым успел Конвэй Костиган. Как и остальные ленсмены, он видел все, что видела Джил, но конкурировать с реакцией офицера секретной службы не мог никто. Его пуля прошила голову убийцы, и выстрел, направленный в сердце Сэммза, задел только плечо Первого Ленсмена. Родерик Киннисон, Джек и Мэйс выстрелили чуть позже — молодые были еще слишком неопытны, старший имел солидную практику и столь же солидный возраст. Впрочем, все четыре ранения оказались смертельны, поставив точку в карьере наемного убийцы.
Сэммз покачнулся, но устоял на ногах. Киннисон бросился к нему и опрокинул на пол.
— Быстро! — прошипел он вслух Мэйсу и своему сыну. — Женщин сюда — и выбирайте пообъемистей! Конвэй, следи за галереей!
Он приподнялся, прижимая коленом Сэммза, из плеча которого толчками била кровь.
— Так! Вы встаньте сюда… вы — сюда… прикройте его, милые дамы. Но учтите — если кто-нибудь пошевелит хотя бы пальцем, я выстрелю без предупреждения!
Из толпы женщин в широких бальных кринолинах донеслись протестующие возгласы и смех. Кажется, по большей части они уже пришли в себя и теперь наслаждались происшествием, о котором можно будет порассказать столько невероятных историй.
Сквозь плотные ряды пышных матрон прорвались Джил и Клио Костиган, тащившие за собой какого-то человека.
— Врач, — коротко бросила Клио, подтолкнув мужчину к лежащему на полу Сэммзу.
— Вирджил, не двигайтесь, сейчас подойдет ваша карета скорой помощи, — приказал Киннисон, заметив, что его друг пытается встать. Он повернулся к врачу:
— Доктор, что с ним?
— Ничего страшного… — медик ощупал плечо раненого. — Так… выходное отверстие на месте… кости целы… артерии не задеты… — он поднял голову. — Пуля прошла через мягкие ткани плеча, сэр. Сейчас я наложу повязку на рану… хоть носовой платок… и везите его поскорее в госпиталь.
— Никаких госпиталей, доктор. В нашем хозяйстве под Холмом есть все необходимое, — Киннисон поднялся и отыскал взглядом Костигана. — Конвэй, видишь что-нибудь подозрительное? Никто не собирается швырнуть гранату в наш курятник?
— Нет, сэр. Никаких следов активности. Джил, помогавшая врачу перевязывать отца, дернула Киннисона за полу.
— Присядьте, Родерик! — Брови у нее были нахмурены, лицо побледнело от волнения. — Не забывайте, вы — номер второй!
— Не прикончив льва, не охотятся на медведя, — ухмыльнулся Киннисон. — Джил, и вы, Клио, помогите-ка мальчикам выстроить наш женский батальон. Клайтон уже близко. Когда мы понесем Вирджила, я хочу, чтобы его окружили со всех сторон в пять-шесть рядов. — он перешел на мысленную речь: «Джек, Мэйс, слышите? Все понятно?»
«Да, отец!»
Снаружи раздались дикие завывания сирены.
«Конвэй, не спускай глаз с галереи! Алекс, вы?»
«Да! — ленсмены восприняли ментальный ответ командора и кто-то — видимо, Мэйс, заботливо транслировал его Джил. — Куда прикажете подать карету? В ней взвод докторов и медсестер, но эта малышка не пролезает в ворота.»
"Значит, пробейте решетку и двигайтесь прямо к окнам, слева Там будет цветник — можете распахать его на грядки… Кстати, Алекс, кто там висит над нами — «Чикаго» или «Бойз»?
«Оба.»
«Отлично! Приступайте.»
Раздался тяжелый удар и грохот рухнувшей чугунной решетки. Потом женщины снова завизжали, шарахнувшись в угол — под звон стекла, сокрушая стену, в зал просунулась орудийная башня танка.
Взвыли моторы, и «девяносто-шестьдесят» величественно выплыл из облака пыли и каменной крошки, перемалывая гусеницами драгоценный паркет. Машина замерла, в борту ее откинулся люк. Джек с Мэйсом подхватили Первого Ленсмена, чертыхавшегося сквозь зубы, и понесли к этому темному зеву, из которого навстречу им уже протягивались руки. Киннисон шел следом, подгоняя свою женскую команду.
Когда броневая плита задвинулась, отрезав его раненого друга от царившей в зале сутолоки, он облегченно вздохнул и бросил взгляд на сына. Джек ошарашенно уставился за окно. Ломая деревья и тщательно подстриженные кусты, разваливая фонтаны, перепахивая ухоженные цветники, к особняку двигались с полдюжины чудовищных машин; за ними спешили солдаты в форме космических десантников. В воздухе, прошитом лучами прожекторов, парили вертолеты, еще выше висели блестящие шары легких крейсеров, и в самом зените искрились огнями два самых мощных корабля, которые были в распоряжении нью-йоркской базы.
Джек судорожно вздохнул.