Эльтеррус Иар. Отзвуки серебряного ветра II – «Мы – есть!»

   – Но если они погибли, то с кем вы сейчас столкнулись? – с недоумением спросил контрразведчик.
   – Перед самой гибелью Предтечи создали полностью автономные мета-корабли, запрограммировав их ограниченные искуственные интеллекты на уничтожение всего живого. И именно мета-корабли расправились с врагами Предтеч, когда их создателей уже не существовало. Можете себе представить, насколько надежно выстроены эти корабли, если по прошествии многих миллионов лет они все еще полностью боеспособны и смертельно опасны. Горе любой населенной планете, если на нее напарывается в своих блужданиях по космосу мета-корабль.
   – Господи... – покачал головой Николай. – Какими же безумцами нужно быть, чтобы создать настолько страшное оружие?
   – Согласна, – кивнула Ара. – За полторы тысячи лет истории ордена мы повыбили почти все еще остававшиеся мета-корабли. Хотя стоило это нам ой как дорого... Однако, некоторые затаились на окраинах галактики в труднодоступных туманностях. И нам, похоже, крупно повезло напороться на один такой...
   – Да уж, – хмыкнул Ненашев. – Спаси Господи от подобного везения...
   – Именно. Мало того, кибермозг мета-корабля явно заинтересовался нашим экспериментом и проник вслед за нами в закрытую область. К сожалению, мы его не заметили, заметить мета-корабль совсем непросто. Их гипердвигатели работают на совершенно иных принципах и выследить их почти невозможно. А уничтожить, даже если выследишь, еще труднее. Нужно собрать вместе десяток дварх-крейсеров, тогда мощности их совместного залпа хватит. Ведь на дистанцию действия гравидеструктора мета-корабль не даст подойти никому, взорвет противника раньше. Второй путь – заманить его под орудия боевой станции. Но эти сволочи прекрасно знают, на что способны наши станции, и при виде любой из них тут же улепетывают со всех ног в гиперпространство. И ищи его потом...
   – Насколько я понял, – прищурился контрразведчик, – есть еще какой-то способ? Не зря же лор-капитан собрался идти с абордажной группой туда?
   – Да, способ есть, – кивнула Ара. – Но очень ненадежный и опасный. Нашими учеными разработан деструктивный боевой вирус, поражающий кибермозг мета-корабля. Но чтобы вирус мог сработать, он должен каким-то образом попасть в информационные каналы этого самого мозга. Вот тут-то и начинаются сложности. Предтечи были чистой воды параноиками, и внутри мета-кораблей простреливается каждый метр пространства. Все стены истыканы разного вида автоматическим оружием. А гиперканал близко к инфоцентралям не проложишь. С таких вылазок дай бог, если один из пяти возвращается...
   Она дернула щекой, вытерла слезу и глухо пробормотала:
   – Думаете, я не поняла, что Лар меня просто пожалел?
   Николай молча переглянулся со своим другом. Их спаситель, оказывается, пошел на смертельно опасное, да что там, на почти безнадежное дело. Штабс-капитан прекрасно помнил каково это: провожать идущих на верную смерть друзей. А бедной девочке такого, похоже, делать еще не доводилось... Вон как вся издергалась.
   – Хоть бы только никто конечной смертью не погиб... – снова вздохнула Ара.
   – Что значит: “конечной смертью”? – спросил поручик Малер. – Разве смерть не всегда конечна?
   – Нет, – отрицательно покачала головой девушка. – Если от погибшего сохранится хоть кусочек пальца, то ти-анх за месяц вырастит ему новое тело. Лар уже два раза полностью восстанавливался.
   – Новое тело? – с изумлением переспросил контрразведчик.
   – Да. Ти-анх каким-то образом удерживает душу от ухода в белый канал. Не знаю точно каким, я не специалист, но удерживает. И после того, как тело вырастет, душа принимает его. Почти не было случаев несовпадения, раза два или три за последние триста стандартных лет. Но если человека распыляет сразу, то...
   Она махнула рукой. Потом вдруг насторожилась.
   – Группа Лара отправляется! – голос девушки стал прерывистым. – Хотите посмотреть?
   – А это возможно? – поинтересовался Ненашев.
   – Да!
   Ара, по-видимому, что-то сделала, так как перед офицерами повисло изображение уже знакомого им огромного туманного зала. Но на сей раз все его пространство заполняли люди, одетые во что-то, напоминающее зеркальные темно-серые латы. Они стояли на полу, висели в воздухе, некоторые даже приклеились спинами к стенам на высоте нескольких человеческих ростов. Николай зачарованно следил за их на первый взгляд беспорядочными перемещениями. Вот небольшая группа человек в тридцать собралась в центре зала, образовав из себя какую-то сложную геометрическую фигуру. Перед ними распахнулось сразу несколько гиперпорталов, и Аарн мгновенно нырнули в них один за другим. Они настолько виртуозно владели своими летающими досками, что оставалось только изумляться.
   – Великолепная выучка! – восторженно выдохнул из себя Виктор Петрович. – Надо же как, стервецы, слаженно действуют!
   – Лар отбирал лучших из лучших, – гордо усмехнулась Ара, потом лицо ее дернулось. – Проклятье, я должна была находиться среди них! У меня же реакция почти на порядок выше, чем у других!
   – Не стоит обижаться на командира, – понимающе усмехнулся Николай. – Он хотел как лучше.
   – Да что уж теперь, – махнула рукой девушка. – Хоть бы только у них получилось... Очень жаль, что нет никакой возможности наблюдать за ними внутри мета-корабля, там какая-то неизвестной природы гиперзащита.
   Она немного помолчала, затем вдруг насторожилась и резко скомандовала:
   – Всем лечь! Начинается!
   Николай откинулся на ложе, которое низко загудело и окуталось синим мерцанием. Неизвестно откуда возникшие гибкие щупальца крепко-накрепко прихватили офицера к ложу. А зал, казалось, встал на дыбы. Даже сквозь мерцание гравиполя он видел, как вокруг носились туда-сюда незакрепленные предметы. Крейсер, похоже, вертелся как сумасшедший, избегая залпа орудий мета-корабля. Он пытался было что-то понять в окружающем хаосе, но не смог. Безумное мельтешение продолжалось уже, казалось, много часов. Но когда все закончилось, выяснилось, что прошла всего лишь четверть часа...
   – Есть! – восторженно завопила Ара. – Ребята достали эту сволочь! Ну какие молодцы!
   Ошеломленные встряской офицеры только хлопали глазами. А стена перед ними снова превратилась в экран. В туманном зале возникло несколько воронок, и оттуда вылетели несколько групп людей, тащивших на себе несколько покореженных, неподвижных тел. Им тут же открыли гиперпорталы еще куда-то, наверное, в этот самый ти-анх. Вдруг Ара смертельно побледнела.
   – Нет! – вырвался из ее груди отчаянный крик. – Лар! Нет!
   Девушка ухватила себя за волосы и закачалась на кресле, взахлеб рыдая. Николай медленно поднял глаза на Виктора Петровича, потом на Ненашева и оба с грустью кивнули. Похоже на то, что парень не вернулся... Только Володя ничего не понял и наивно спросил:
   – А где господин лор-капитан? С ним ничего не случилось?
   Ара рывками, с трудом приподняла голову. Из ставших огромными, широко распахнутых глаз девушки сбегали слезы.
   – О-он н-навс-сегд-да ос-стан-нетс-ся в н-наш-ших с-сердц-цах и н-наш-ших д-душ-шах-х... – с трудом выдавила она из себя и снова зарыдала.
   Видимо, эта фраза являлась в среде Аарн ритуальной.
   – Светлая память... – мрачно пробормотал Николай и встал, вслед за ним медленно поднялись остальные.
   Казалось бы, давно пора привыкнуть, что гибнут друзья и знакомые. Да вот только невозможно к этому привыкнуть. Ведь всего лишь полчаса назад человек смеялся, шутил, выпивал, радовался. И вот его уже нет... Володя, широко распахнув глаза, обвел взглядом вставших офицеров и тоже поднялся на ноги. Губы юноши задрожали, видно было, что он с трудом сдерживает слезы.
   Ара вдруг встала.
   – Пойдемте, братья... – мертвым голосом сказала она. – Сейчас будет Поминовение...
   Николай не выдержал, подошел к ней и взял за руку. Ара подняла на него заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, горько и безнадежно плача. Похоже, эти двое любили друг друга... Такое отчаяние слышалось в тихом плаче девушки, что повидавшего все офицера передергивало. Он осторожно обнял Ару за плечи и тихо погладил по растрепавшимся волосам. В конце концов, она взяла себя в руки, оторвалась от офицера и почти прошептала:
   – Пойдемте, ждут только нас...
   Перед ними распахнулся гиперпортал и Николай, поддерживая шатающуюся Ару, шагнул вперед. Оказавшись в туманном зале, он вздрогнул. Тут собралось, должно быть, несколько тысяч человек. Впрочем, присутствовали не только люди. В стройных рядах замерших по стойке смирно Аарн стояло много диковинных прямоходящих ящеров. Сбоку штабс-капитан увидел нескольких драконов, ошибиться было невозможно – сложенные за спинами крылья этих огромных, раза в три выше человека, существ говорили сами за себя. Было также немало паукообразных арахнов, они расположились на потолке, среди щупалец, выстроившись ромбом. Тихая скорбь повисла над залом, и, хотя Николай еще не проходил Посвящения, он ощутил ее. Чуть в стороне от центра стояло несколько человек, оглядывающихся по сторонам. Похоже, новички из красных. В центре зала застыл невысокий стройный человек с черной кожей и гривой белоснежных волос до пояса. А потом в воздухе медленно проявился портрет Лара. Смеющегося, со своей черной гитарой в руках. Он казался живым... Почти неслышно зазвучал перебор гитарных струн и раздался голос погибшего. Он пел... Только сейчас Николай вспомнил, что Аарн умеют записывать звук и изображение. Продолжая поддерживать шатающуюся Ару, он слушал незнакомые песни на неизвестных языках. Как жаль, что этот гениальный певец больше никогда и ничего не споет... Странная панихида продолжалась довольно долго, всей душой Николай ощущал, что Аарн прощаются с Ларом, они молчали, но это молчание было настолько переполнено болью, что его всего передергивало.
   А потом все закончилось. Продолжающую плакать Ару увела куда-то черноволосая молодая женщина, назвавшаяся Целителем. Зал как-то незаметно опустел, остались только они, красные и чернокожий офицер в центре. Он подошел поближе к землянам и наклонил голову.
   – Здравствуйте, братья, – негромкий голос был, тем не менее, наполнен силой. – Я дварх-полковник Эваль Релир, командир легиона “Ищущие Мглу”. Кто из вас штабс-капитан Шаронский?
   – Я! – Николай по привычке щелкнул каблуками, приветствуя вышестоящего офицера.
   – Уходя, Лар попросил меня кое о чем на случай, если не вернется... Это касается вас.
   – Слушаю вас, господин дварх-полковник!
   – Лар просил отдать вам его фамильный меч... – негромко сказал Релир. – У него не было детей.
   Затем он достал из-за спины потертые ножны и протянул русскому офицеру.
   – Но почему мне?! – почти выкрикнул изумленный до онемения Николай и отступил на шаг. – Мы ведь только сегодня с ним познакомились! Я же ему никто!
   – Видимо, – грустно усмехнулся дварх-полковник, – он разглядел в вашей душе что-то очень ему близкое. Я не берусь судить, я просто выполняю предсмертную просьбу друга. Возьмите!
   И он снова протянул меч. Но Николай никак не мог решится.
   – Да бери же, беляк! – вмешался кто-то из красных.
   Эти слова словно подтолкнули штабс-капитана. Он протянул руку и принял из рук командира легиона старый меч в потертых ножнах Он меча веяло невероятной древностью. Николай вынул его из ножен и почтительно поцеловал лезвие. Вдруг показалось, что меч принял его и одобрительно улыбнулся. Какое-то наваждение... А потом он вдруг понял, что следует сделать. Николай порезал ладонь и полил меч своей кровью.
   – Клянусь тебе, Лар даль Далливан, что я, Николай Александрович Шаронский, не посрамлю твоей памяти! – слова клятвы сорвались с губ сами по себе, никто не сказал ни слова, даже красные, хотя один из них довольно отчетливо фыркнул.
   Губы дварх-полковника дернулись, он шагнул вперед и обнял Николая. Потом отступил на шаг и скрипнул зубами.
   – Эх, Лар, Лар... – очень тихо сказал он. – Шебутное твое высочество... Говорил тебе, дураку молодому – уходи, пока не поздно, не лезь к центральным отсекам...
   – Высочество? – удивленно переспросил Ненашев.
   – Однажды в одном королевстве у короля родился сын, – скользнула по губам дварх-полковника грустная улыбка. – Вот только выросши, стал он совсем не похож на других принцев и плевать хотел на власть. Ему нужна была только его гитара и слушатели, поскольку Создатель наградил его высочество божественным голосом. Принц с удовольствием отказался бы от власти, но по законам того королевства корона могла перейти к кому-нибудь только после смерти законного наследника. Король был уже стар, а кузен принца жаждал власти больше жизни. Думаю, всем понятно, что произошло дальше. Окруженному в старой башне с оставшимися в живых двумя друзьями принцу повезло, что в этот момент орден начал Поиск в его мире. Так наследный принц Лар даль Далливан и стал Аарн.
   – Да... – протянул Николай и по-новому взглянул на меч. – А он ведь говорил, что в ордене есть бывшие принцы и бывшие рабы. Да только я тогда не понял, что он имел в виду...
   – Вы сказали, что у вас коммунизм! – выступил из группы красных болезненно худой человек в круглых очках. – А у вам тут принцы всякие...
   – Не коммунизм, – повернулся к нему дварх-полковник, – а некоторые его принципы. Например, каждому по потребностям, от каждого по способностям. Понятия денег, конечно, у нас не существует. Внутри ордена все бесплатно, а каждый из нас всегда отдает свои силы ради остальных.
   Потом Аарн посмотрел на ошеломленных его словами белых офицеров.
   – И вы, не удивляйтесь, господа, – усмехнулся он. – Наше общество настолько не похоже на другие, что понять его вы сможете только изнутри. К тому же подумайте, если человек получает блага только за деньги, то его начинает снедать корысть. Не каждого, конечно, но все же. А там, где есть корысть, рождаются подлость, жестокость и все остальное. Потому к нам попадают только люди, которые чище других, мы не можем позволить себе принимать желающих зла...
   – Какие-то глупые интеллигентские измышления! – фыркнул худой комиссар.
   – Да? – приподнял брови дварх-полковник. – Тогда почему вы отказывались участвовать в расстрелах? Вас за это самого чуть к стенке не поставили, но вы все равно не согласились.
   – Да... – покраснел комиссар. – Не знаю... Неправильно это, стрелять в безоружных людей! Пускай они хоть сто раз враги, все равно неправильно! Не мог я, чувствовал, что перестану человеком быть, понимаете? Хотя оно и буржуйское чистоплюйство... А...
   Он махнул рукой и покраснел еще сильнее. Дварх-полковник только улыбнулся. Николай с удивлением переглянулся с Виктором Петровичем, вот уж не думал, что среди красных могут оказаться такие люди. Такому человеку, несмотря на то, что он красный, враг, не грех пожать руку. Совсем даже не грех. Штабс-капитан Ненашев внимательно присмотрелся к худому комиссару, чем-то тот был знаком, кого-то смутно напоминал. Стой, да это же один из тех троих, которых он отпустил в прошлом декабре. Отпустил, ежели честно, по той самой причине, по которой сам красный не мог расстреливать. Да, это точно он, хотя узнать парня в форме ордена было затруднительно.
   – Значит, добрались тогда до своих? – спросил он и подошел поближе. – И как, интересно, вы через наши позиции перебрались?
   Комиссар настороженно всмотрелся в его лицо и, кажется, тоже узнал.
   – Штабс-капитан... – пробормотал он. – Повстречались снова, значит... А ты тогда так и не ответил, почему отпустил нас. Может сейчас скажешь?
   – А по той же причине, что вы расстреливать не могли, – ответил контрразведчик. – Не хотел себя перестать человеком чувствовать.
   – Вот видите, – вмешался в их разговор дварх-полковник. – У вас есть кое-что общее. И именно благодаря этим общим качествам вы оба и оказались у нас. Вот вашего полкового комиссара, да и большинство других, любой из нас обошел бы с отвращением десятой дорогой. Они попросту палачи. Вы ведь замечали, что им нравится издеваться над беззащитными людьми?
   – Замечал, – буркнул в ответ комиссар, дернув щекой. – Я потому и пошел с вами, что понимаю – где-то у нас что-то не так, не туда мы пошли!
   Он с болью посмотрел на Аарн.
   – Но как правильно? – мрачно спросил он. – Я надеялся, что вы знаете... А у вас принцы.
   – Если захотите, можете просмотреть исторические записи о других попытках построить коммунизм. Из них вы легко поймете, что ваши вожди наступают на те же грабли, на которые наступали их предшественники. Совершают те же самые ошибки. И потому ничего у них не получится.
   – Да, – мрачно кивнул комиссар. – Я очень хочу увидеть эти ваши записи и понять в чем ошибка.
   – Если коротко, – внимательно посмотрел на него Аарн, – то жестокость. Не построить ничего хорошего на боли и крови. Невозможно, законы равновесия, а это законы природы, все вернут обратно. К тому же, у вас, как и у всех других, за стремящимися добиться справедливости стоят жаждущие власти любой ценой. Можете просмотреть собранные нами в России записи и документы, они не для вас готовились, а для наших социологов и социоинженеров. Эти документы четко показывают кто на самом деле стоит за вами, красными. Кто вами воспользовался.
   – Даже так? – закусил губу комиссар. – Тогда получается, что вся гражданская война была затеяна, чтобы убрать тех, кто им мешал?
   – Вы это поняли? – изумленно спросил дварх-полковник. – Очень рад, что вы сами это поняли...
   – Давно уже подозреваю что-то в этом роде, слишком много ненужной жестокости.
   – Значит, господин подполковник был прав, когда говорил, что нас с красными попросту стравили как две стаи обозленных псов? – спросил Ненашев.
   – Полностью прав, – согласился Аарн. – Тем, кто хочет получить абсолютную, непререкаемую власть, всегда мешают честные и свободомыслящие люди. Вот они и воспользовались нарастающим недовольством народа в вашей стране, господин штабс-капитан. Часть лучших людей пошла в красные, часть в белые, и две эти группы вцепились друг другу в глотки.
   – С этим что-нибудь можно сделать? Это можно как-то исправить?
   – К сожалению, нет, – покачал головой дварх-полковник. – Люди вашей страны должны сами опомниться, навязанное со стороны ничего, кроме ненависти к навязавшим, не даст. Такие попытки с нашей стороны уже были, и они приводили к столь страшным социальным катастрофам, что ваша гражданская война по сравнению с ними – детские игрушки. Вы тоже, если хотите, можете посмотреть исторические записи, поговорить с социологами.
   – Меня зовут Никита, – протянул комиссар руку контрразведчику.
   – Мы тезки, – криво ухмыльнулся Ненашев, пожимая протянутую руку. – Если вы не против, комиссар, буду рад присоединиться к вам в изучении записей, о которых говорил господин дварх-полковник. Очень хочу понять, кто во всем этом кошмаре виноват.
   Красный довольно долго смотрел ему в глаза, затем молча кивнул.
   – Кстати, – продолжил контрразведчик, – вы на удивление правильно говорите. Вы где-то учились?
   – Самоучка, – рассмеялся комиссар. – А если точнее, ссыльные у нас в городке жили, они грамоте и обучили. Правильно говорить тоже. А потом книги и еще раз книги.
   Николай смотрел на них и размышлял. Страшноватая истина открывалась, получается, что способные сдержать кошмар вместо того дрались друг с другом. А где-то там, далеко, звери в человеческом обличье дирижировали кровавой вакханалией... Что ж, черт с ними, придет время и они за все заплатят. Бог, в конце концов, не слеп. А Николай отвоевался, хватит, теперь он в этом странном ордене и ему очень хочется понять все, что пока понять не в состоянии. Вдруг он вспомнил, что в красном Петрограде у него остались родители и Даша, младшая сестренка. Вот только живы ли? У всех остальных, насколько он знал, живых родственников не осталось. Взять хотя бы Виктора Петровича, чья жена сгорела от тифа на его руках. Нет, он не может уезжать, не зная в точности, что с семьей.
   – Простите, господин дварх-полковник, – обратился он к Релиру. – У меня остались родители и сестра, правда, я не знаю, живы ли они...
   – Если живы, найдем, – усмехнулся тот. – Я сейчас попрошу Асиарха, а вы представьте себе как можно точнее ваших родственников.
   – Нечего меня просить, я и так все слышу, – раздался неизвестно откуда ворчливый, добродушный голос. – Тем, кто со мной незнаком, представлюсь. Меня зовут Асиарх, я дварх, разум этого крейсера. Если у кого еще есть родственники, которых хотите найти, то говорите сразу. Проникновение в вашу область пространства нелегкая задача, другого случая может и не представиться.
   – Я бы брательника забрал младшого, – выступил вперед один из трех красноармейцев, здоровенный парняга с простодушным лицом. – Мамку с тятькой махновцы повесили, я воевать ушел, а ему всего-то двенадцать годков будет. Тяжко малому пацану одному...
   – У нас с Петром уси померли з голоду той зимой, – мрачно буркнул один из оставшихся, – потому к красным и подалися... Некого брать.
   У белых офицеров тоже не осталось никого живого из родных и каждый только отрицательно покачал головой.
   – Что ж, – снова раздался голос Асиарха. – Прошу вас двоих как можно точнее представить себе своих родственников. Это необходимо мне для начала поиска.
   Николай закрыл глаза и как мог тщательнее представил себе по очереди мать, отца, Дашу. Почему-то они вспомнились такими, какими он видел их в шестнадцатом году во время вечеринки в честь окончания им юнкерского училища. Какие они все тогда были веселые, счастливые... Да и он сам, тогда ему казалось, что весь мир лежит под его ногами, и молодой офицер вовсю ухаживал за подругами сестры, шутил, смеялся. Кто бы тогда и заподозрил, что через какой-то год вся их жизнь рухнет...
   – Благодарю, достаточно! – оторвали его от воспоминаний слова дварха.
   Офицер вздохнул и отошел к товарищам. Рука продолжала сжимать меч Лара. Он о чем-то говорил, слушал чей-то рассказ о чем-то. Но ничего не доходило до затуманенного сознания, тоска по прежним счастливым временам оказалась слишком сильна.
   – Внимание! – голос Асиарха заставил его встряхнуться. – Ваш брат, Иван, обнаружен. А вот вас, Николай, я вынужден огорчить...
   – Они умерли?
   – Ваших родителей я найти не смог, по всей видимости, они действительно мертвы. Но ваша сестра жива и находится в городе, который вы знаете под названием Санкт-Петербурга.
   Боль хлестанула по нервам, и Николай даже застонал сквозь зубы. Мамы и папы больше нет... Но Дашутка, как она там одна? Она же совсем неприспособлена к жизни... Всегда витала в облаках. Снова перед глазами встала смеющаяся, прелестная шестнадцатилетняя девушка в белоснежном платье и офицер заскрипел зубами.
   – Ее можно как-нибудь забрать оттуда? – спросил он.
   – Да прямо сейчас и заберем, – пожал плечами дварх-полковник, – ничего трудного. Асиарх только локализует ее местонахождение, откроем гиперканал, пойдете и возьмете ее.
   – Внимание! – снова заговорил дварх. – Иван, ваш брат в беде. Мальчика в этот момент страшно избивают.
   – Какая гнида?! – взвыл красноармеец. – Да я руки за это повырву!
   Перед ними загорелось изображение полутемной, захламленной комнаты. По полу катался оборванный мальчишка лет одиннадцати-двенадцати, весь залитый кровью, и кричал в голос. Толстый, здоровенный бородатый мужик изо всех сил охаживал его кнутом.
   – Так это ж Потап, наш мельник... – ошеломленно пробормотал Иван. – Вот же падлюка! Да разве можно пацана малого так бить?! Убьет же...
   – Подразделению Дельта-2 боевая тревога! – скомандовал дварх-полковник. – Асиарх, открыть канал!
   – Сделано! – прогремел голос дварха, и чуть в стороне завертелась воронка гиперперехода.
   Откуда-то вынырнули около десятка Аарн в темно-серых доспехах. Их руки сжимали какое-то никогда не виданное Николаем оружие. Но разъяренный Иван опередил всех и прыгнул в воронку первым. Вслед за ним почему-то пошел штабс-капитан Ненашев. Хотя да, у контрразведчика ведь имелся пунктик, он физически не выносил, когда били детей. Странный, ежели признаться, пунктик. Наверное, ему в детстве здорово доставалось.
   Мельник наносил обнаглевшему мальчишке удар за ударом и с каждым зверел все сильнее. Такой же бесполезный паскудник, как и его брательник был. Надо же, работать не хочет толком, а жрать давай! Целый мешок муки рассыпал, скотина малая! Ну, ничо! Получай, гад! Потап снова замахнулся, но в этот момент на его плечо упала чья-то тяжелая рука. Он повернулся и только успел лязгнуть зубами, как кто-то так врезал ему по физиономии, что толстый мельник отлетел к стене и выронил кнут. Чуть опомнившись, Потап выплюнул несколько зубов и захлопал глазами, пытаясь понять, кто же это его так приложил. Напротив него стоял здоровенный детина в черной форме, как бы не в корниловской. Дык откуда ж тут корниловцу взяться, тут уж полгода как красные будут! Присмотревшись внимательнее, мельник даже застонал. Мать-перемать! Этим корниловцем оказался Ванька, старшой брательник оборзевшего мальца. И Ванька злой, что та собака. Ох ты ж, пресвятая Богородице! Щас точно прибьет... Во, какой здоровенный вымахал... И принесло же гада как раз сейчас! Надо ж, кака падлюка, в каратели подался...
   – Посмотрите, что с мальчиком! – подошел к скрипящему зубами Ивану еще один офицер в такой же форме. – Я этим мизераблем займусь, не зря же в контрразведке служил.