– Обойдемся меньшим количеством, – пожала плечами та. – Михаила, Олесю, Толю – пусть встряхнется наша профессура. Кого еще? Мальчишек. Уже пятеро.
– Данила с Иваном не возьмете?
– Возьму, пожалуй. – Роберта, кажется, что-то прикидывала про себя. – Ваня хороший схематехник, руки у него из правильного места выросли, и опыта, считай, тридцать лет, а Данил, хоть и из ваших, с головой дружит более чем.
– Берта, вы меня порой убиваете, – вздохнул Томанов. – «Из ваших», тоже сказали. Чем вам мои-то не угодили?
– Ленью, – отрезала Ольшанская. – Махровой. Распустили вы сотрудников, Федор Васильевич, просто до безобразия.
Теория, из-за которой у нее начались все неприятности, заключалась в следующем. Основываясь на том, что сеть площадок, существовавшая на Терре-ноль, подчиняется внутренним законам по тому же принципу, что и Сеть, которую держит Контроль, Роберта через какое-то время, ознакомившись с рядом выкладок Контроля, пришла к следующим тезисам.
Сеть, поддерживаемая Контролем, является частью некой метасистемы. На это указывает, например, существование мегасиуров, чудовищного размера конгломератов, которые делятся на кластеры, и уже эти кластеры поддерживает Контроль… значит, если проводить аналогию, подобное возможно и здесь.
Площадки организованы, алгоритм для вычисления точек площадки она, собственно, создала в свое время самостоятельно, и теперь им пользуются практически все ученые, которые работают в этой области. Те, самые первые их выкладки, были, конечно, приблизительными и обобщенными, нынче для расчета той же площадки необходимо знать уже не три ее точки, а две – причем, имея эти данные, возможно вывести и местонахождение площадки, и ее противофазу.
Так вот, если свести воедино оба этих тезиса, получается примерно следующее.
Площадки – часть метасистемы.
Значит, должны быть точки, которые относятся не только к обычной системе, но и к мета…
– А что это может дать? – поинтересовался Томанов. – Берта, я в тысячный раз задаю этот вопрос: ответьте мне, коллега, для чего они вообще нужны, эти точки? Что мы будем с ними делать?!
– Федор Васильевич, если бы с ними ничего нельзя было сделать, за ними бы не гонялось сейчас такое количество народу. И за мной бы не следили… Я не знаю, что именно, но что можно – сомнению уже не подлежит.
Так вот, эти выводы, разумеется, уже не новы, но… Но где-то с год назад у Роберты появилась следующая идея.
– Сеть площадок так или иначе привязана к поверхности планеты, верно? То есть они являются территориально зависимыми объектами. А теперь на секунду представьте себе, что может существовать какой-то иной закон, согласно которому метаплощадки и будут организовываться. Только это другой закон, который будет действителен для метасистемы…
– То есть эти площадки к поверхности планеты не привязаны? – Скрипач нахмурился.
– Конечно, привязаны. Но по иному принципу.
И как только они начали разрабатывать эту тему, ее тут же закрыли.
– Сама теория тоже не новая, как вы знаете, – продолжала Роберта. – Существуют полтора десятка площадок, которые претендуют на причастность к этой гипотетической системе, но лично у меня они вызывают большие сомнения. Кроме…
Берта замолчала, и в глазах ее появилось то же выражение, что было тогда, когда они вошли в эту квартиру с цветами в руках.
– Не бойся, – тихо произнес Скрипач. – Теперь уже нечего бояться.
– Может, и нечего, – вздохнула Берта. – А мне все равно не по себе.
– Понимаю. – Рыжий покачал головой. – И все равно, не бойся. Продолжай.
Три площадки, которые теоретически могут действительно относиться к метасистеме, расположены совсем даже не в соответствии с привычными представлениями о том, как должны быть расположены эти площадки.
– Остров Змеиный – это раз. – Берта встала, подошла к книжному шкафу и вытащила с полки объемный атлас. – Ит, помнишь, как все это начиналось?
Ит невесело усмехнулся.
– Да уж. – Он покачал головой. – Кто бы мог подумать, что весь этот остров – одна большая площадка? Там же люди жили…
– Жили, верно. А теперь там непрекращающаяся драка, причем со стороны Румынии, как вы сами понимаете, очень резво тянут к острову дамбу…
– Чего? – Скрипач чуть ли не подскочил на стуле.
– Того, – пожала плечами Роберта. – Забавно, да? Где бедная Румыния сумела найти такие средства?
– Ясно. – Рыжий скривился, как от кислого. – По-моему, я уже понял, о чем ты.
– Скрипач, вы послушайте… я немного в курсе, и несмотря на то что я действительно не понимаю, для чего это надо… в общем, это действительно интересно, – попросил Томанов.
Вторая площадка – в Таджикистане. Памир, западная часть Памирского фирнового плато. О том, что там вообще есть площадка, стало известно лишь после того, как на плато разбился один из российских исследовательских самолетов. Или же ему кто-то помог, этому самолету – есть версия, что «помощь» пришла с территории Афганистана. Как знать, как знать…
– Самолет там лежит до сих пор. – Берта листала атлас. – Кто видел, говорят, зрелище тягостное.
– Охотно верю, что оно тягостное, – пробормотал Ит. – Берта, а кто это был?
– Вы их не знали, я тоже. – Она задумалась. – К нам та группа никакого отношения не имела.
– Я просто подумал…
– Ит, это были картографы, если ты про специальность. Исследовали Пик Коммунизма, делали фотосъемку, и… что-то произошло. Катастрофа действительно выглядела странно… – Берта мялась, Ит видел, что говорить ей совсем не хочется. – В общем, это можно обсудить и позже. Но площадка там есть, с очень интересными характеристиками.
– Большая? – деловито спросил Скрипач.
– Большая. Почти километр в диаметре.
– Ого!
– Вот тебе и «ого».
– А третья точка где? – поинтересовался Ит.
Да, пожалуй, оно действительно того стоило. Потому что ради этого всего можно любые тесты выдержать и через любые унижения пройти.
Что-то в происходящем было, что-то… ну да, конечно. Это все было – настоящим. Для них, здесь и сейчас, это было – настоящим.
И еще – это все было чертовски важно.
Но он, как ни старался, не мог понять почему.
– Третья точка – это Подкаменная Тунгуска.
– Это не там, где метеорит? – оживился Скрипач.
– Там, – подтвердила Берта. – Именно там. По нашим расчетам, метеорит упал как раз там, где находится площадка.
– Туда отправляли экспедиции. – Томанов отставил в сторону чашку с чаем. – Но проблема заключалась, во-первых, в том, что место весьма и весьма труднодоступно, и еще…
– И еще эти экспедиции не сделали ничего из того, что я просила сделать, – рассердилась Роберта. – Пока я сама туда не попаду и сама, своими собственными руками, не…
– Не надо злиться, – попросил Томанов. – Роберта, не надо злиться, пожалуйста. Вам совсем не к лицу эта сварливость.
– Да, она мне не к лицу, но зачем меня злить?
– Мы не настолько хорошо обеспечены, чтобы гонять по экспедиции в год в Сибирь ради весьма сомнительных данных, которые неизвестно еще для чего нужны…
– Федор Васильевич! Ну вот, снова-здорово!.. – Роберта захлопнула атлас и брякнула его на край стола так, что чашки подпрыгнули. – Я уже эти разговоры слышала, и вам напомнить, когда это было?!
– Бертик, ну не надо, – миролюбиво попросил Скрипач. – Ну чего ты, действительно? Сейчас, я думаю, все вопросы как-то можно решить, верно? – Он остро глянул на Томанова, тот потупился. – Можно, сама видишь. Будет тебе экспедиция, не сомневайся.
Роберта тяжело вздохнула, села на свое место. Отпила глоток из своей чашки.
– Слушай, скажи мне, пожалуйста… – осторожно начал Ит. – А почему? Если вообще отвлечься от конкретики. Ты можешь объяснить, почему ты стала искать эти точки?
Она задумалась.
– Не знаю. Наверное, интуиция. Ит, я не могу объяснить. У меня есть ощущение – это важно. Это чертовски важно, и это нужно сделать, но для чего – убей, не понимаю.
– Вот именно про это я говорю, – проворчал Томанов. – Сто раз спрашивал. Важно, и все тут. И полное отсутствие конкретики.
– Роберта Михайловна, – Максим, все это время молча слушавший разговор, задумчиво посмотрел на нее. – Простите, у меня возник вопрос. Вы обсуждали эту свою выкладку с Контролем? Самостоятельно, через посредников, как угодно? Или…
– Только с Встречающими, во время визитов на Окист, – ответила Роберта. – Они не сказали ничего интересного.
Ит вдруг понял – она лукавит. Обсуждала, конечно же. И сейчас – лукавит и недоговаривает, потому что… может быть, потому, что чувствует то же, что он сам.
– А с кем ты говорила? – спросил он.
– С Владой и Соней, конечно же, – пожала плечами Роберта. – Они очень милые девочки.
– Что они тебе сказали? – поинтересовался Ит.
– Что если я хочу что-то искать, то надо искать. Значит, это для чего-то нужно.
– Блестяще, – скривился Томанов. – Железная логика. Если нужно искать, значит, нужно искать.
– Федор Васильевич, вспомните Сон де Ири, – тихо попросил Скрипач. – И что он говорил по этому поводу. И что он сказал бы сейчас.
– Ах, ну оставьте вы эти пространные рассуждения, – отмахнулся Томанов. – «Он говорил». Подумаешь, тоже мне, истина в конечной инстанции. И потом, все эти рассуждения – что об интуиции, что о вибрациях, что о судьбе и фатуме – они, простите, в свете реальности яйца выеденного не стоят.
– Это замечательно. Но почему же тогда другие страны гоняются за этой информацией, и почему Альянс подсылает когни следить за Бертой? – прищурился Ит. – Вы не допускаете, что им тоже что-то известно про это? – Он усмехнулся. – И никакая интуиция тут, замечу, ни при чем.
– Ну, мало ли. Идиотов везде хватает, – пожал плечами Томанов.
– Так уж сразу идиотов, – поддел его Ит. – Да нет, Федор Васильевич, идиотизм тут ни при чем. И, простите, у меня странное ощущение. По-моему, вы чего-то боитесь. Вот и сводите все к…
Он не договорил. Томанов резко встал, треснул ладонью по столу.
– Я. Никогда. Ничего. Не. Боялся! – гаркнул он. – Не надо!..
– Не надо? – переспросил Ит. – Вот что, Федор Васильевич. Давайте рассуждать логически. Есть факты. Следующие. Как только речь пошла об этой системе, тут сразу началось какое-то движение. Так?
– Так, – нехотя ответил тот.
– Вы сами отлично знаете, что просто так такое движение начаться не может. Что это значит? То, что Альянс и Антиконтроль, соответственно, с другой стороны подошли к подобным же выводам.
– Ладно, – махнул рукой Федор Васильевич. – Но все равно…
Он не договорил. Сник, снова сел на свое место и принялся меланхолично возить ложечкой в вазочке с вареньем.
– Можно по стенкам размазать, будет казаться, что его больше, – подсказал Скрипач.
– Ради всего святого, Скрипач, не ерничайте, – попросил Томанов. – Максим, у вас есть что-то еще по этому вопросу?
– Конечно, – ответил тот. – У меня очень много всего, но я предпочту подождать группу Ри Нар ки Торка и предоставить обеим командам возможность работать в тандеме. Это самое разумное, что я могу в данный момент предложить. Знаете, если без официоза… – Он понизил голос. – Мне действительно не нравится ситуация. Спешить с выводами не стоит, но… – Он запнулся. – Есть одна такая теория, уже у Контроля…
– Это какая же? – склонила голову к плечу Роберта.
– Теория конусов. Так вот, она…
– Ах, теория конусов… ну, конечно. Слышала, слышала, – покивала Роберта. – К сожалению, в данном случае нам от нее нет никакого толку.
Максим пожал плечами и потянулся за заварочным чайником.
– Нет так нет, – с безразличием в голосе сказал он. – Ладно, действительно. Давайте тогда сообразно обстоятельствам…
– Берта, а как же площадка в Москве? – вдруг спросил Артем, который до этого момента вообще ничего не говорил, лишь слушал. – Ну та, которая…
– Какая площадка? – не понял Ит.
– Мы вычислили одну точку тут, в городе. – Тимур пересел поближе к товарищу. – У нее очень сильно смазаны характеристики, и мы почти год спорили, можно ее отнести к разряду площадок или нет.
– И где она находится? – поинтересовался Скрипач.
– Да на Балаклавке, у леса. Рядом с ипподромом. Там дорога, по одной стороне дома стоят, новые, по другой – ипподром и лес, – принялся объяснять Артем.
– И что? – с интересом спросил Ит.
– Ну, для того, чтобы эту точку исследовать, никуда ехать не надо…
– Ребята, вы сейчас в аспирантуре учитесь? Время у вас есть? – поинтересовался Скрипач.
– Давно закончили, – поправила Роберта. – Работают. Три года уже. А что?
– Просто подумал, что у них, может быть, есть время, чтобы эту площадку все-таки как-то подробнее…
– Вот уж что-что, а эту мы всегда успеем проанализировать, – отмахнулась Роберта. – Она от нас точно никуда не денется.
«Бор» располагался в красивом, живописном месте, на высоком берегу Москва-реки. Лес там и в самом деле имелся – вокруг корпусов стояли высокие сосны, и воздух пах совершенно замечательно: хвоей, смолой, свежестью… Под соснами тут и там были проложены дорожки, засыпанные крупным песком, рядом с дорожками кое-где сохранились указатели – «Пляж», «Волейбол», «Тир», «Прокат велосипедов». Корпуса, надо сказать, были не ахти какие, вид имели потрепанный, номера – маленькие, но зато с балкончиками, с которых открывался замечательный вид. Иту и Скрипачу достался двухместный номер на «командирском» этаже (там все номера были двухместными, но жили в них чаще по одному), они занесли вещи, сходили к коменданту, отметиться о заселении и получить талоны на еду, сбегали в столовую, перекусили и отправились на инструктаж, который начинался в десять.
Старший офицер службы встретил их доброжелательно, но в то же время было видно, что он немного насторожен. Однако вся его настороженность пропала, когда они объяснили, что, несмотря на высокий статус, собираются в основном работать по спущенной сверху программе, в частности – просят поставить их в группу обучения пилотированию. Да, могли бы заняться чем-то еще, но, судя по тому, что они сейчас видят, координатор дал правильное направление, и вообще, перечить координатору нет смысла, да мы и сами мирные, все понимаем…
– И вес у вас подходящий для двойки. – Офицер крякнул. – Знаете, частным порядком скажу. Нагнали сюда какого-то лешего боевиков-рауф, так они здоровые, как лоси, и работать могут только в десанте, а куда мне, скажите на милость, три десантных группы, когда мне нужна была одна в актив, и одна в резерв?
– Ну, если частным порядком, то, боюсь, вам скоро все три понадобятся, – пожал плечами Ит. – Но мы сейчас не об этом. Хорошо, что мы подходим. Я рад. Анатолий, вы не переживайте про эти группы, думаю, с ними проблем быть не должно…
– Да как же! Уже приходил тут на днях этот, как его… не помню, не важно. Потребовал утвердить его личный план тренировок. Я посмотрел этот план, так у меня волосы дыбом – где я возьму все то, что ему для тренировок надо?! Сказал, что у нас все три плана – компенсационные, потому что группы пришли, по сути, ждать основной работы, а не тянуть из себя жилы, так он мне заявил, что свою группу знает лучше, и сам решит, когда жилы, а когда нет. Я посмотрел – а у него эта группа третий месяц всего лишь! И группа, надо сказать, не в восторге от его плана.
– Жаловались? – осведомился Скрипач.
– Конечно, нет, – скривился офицер. – Сами знаете, это недопустимо. Но то, что этот командир им явно не по нраву, видно. И… я с ним ничего поделать не смогу, он меня по званию выше!..
– Да, тяжело вам приходится, – посочувствовал Ит. Посочувствовал вполне искренне.
– Это вы еще не видели новый пакт, судя по всему. – Офицер невесело ухмыльнулся. – Берите, читайте. Тренировки начнутся послезавтра, так что времени у вас предостаточно. Боюсь, после прочтения вы поймете, что тяжело будет не мне, а вам. Я-то за шесть лет работы здесь с идиотизмом свыкся…
– Мы тут раньше работали, – заметил Скрипач.
– Три года назад – месяц? – засмеялся тот. – Ну-ну. Сейчас посмотрите, что тут за эти три года наворотили. Так, что забыл сказать? Катер на аэродром выходит в шесть утра, и в восемь. Тренировочных машин пока что четыре штуки, поэтому много налетать не рассчитывайте. Нам обещали еще шесть машин, но пока что на те, что есть, очередь.
– А симуляторы? – удивился Скрипач.
– А симуляторы запрещены пактом, как недопустимое средство обучения, – засмеялся офицер.
– Что за… – начал Скрипач.
– Ага, проняло? Возьмите в библиотеке по экземпляру и насладитесь в полной мере, – посоветовал тот. – Много нового узнаете. Например, что десантный антиграв – это аналог парашюта…
– Чего? – У Ита аж глаза вылезли на лоб.
– Того. Все, свободны. Позже поговорим.
Через полчаса чтения Ит швырнул книжку в ближайшее дерево, и объявил, что, кажется, настала пора устраивать революцию, потому что работать в таких условиях будет невозможно. Скрипач встал, поднял книжку и запустил ею в Ита, следом выловил в траве сосновую шишку, и, подкидывая ее на руке, стал цитировать фрагмент Кодекса, относящийся к соблюдению законов мира пребывания. Ит погрозил ему кулаком и снова уткнулся в текст – читали они оба, разумеется, быстро, но тут, к огромному сожалению, надо было еще и анализировать прочитанное, попутно примеряя на возможные ситуации.
Какой кошмар…
Нельзя было, по сути дела, ничего.
От слова «совсем».
То, что допускалось, было, судя по тексту, адаптировано к местным условиям и технической базе.
Да еще и встречное соглашение, которое раньше еще умудрялись как-то обходить, стало миновать вовсе невозможно.
…Нарушение минимума стороннего технического оснащения, например, влекло за собой снятие запрета на такое же нарушение для противника. Правило 1=1, вот как это теперь называется.
…Под запрет попали разрешенные раньше технологии, даже разведывательные – попробуй теперь используй те же следящие системы.
– А братишки использовали, – заметил Скрипач.
– Значит, у нас на что-то есть разрешение благодаря им, – согласился Ит. – Не факт, что нам дадут воспользоваться, но нам сдали карту…
…Личное оружие – только местное. В крайнем случае – лицензионные аналоги.
– Уф… – Скрипач вытер лоб. – Я уж побоялся, что и это отберут. Хорошо, что хоть пункт про свое снаряжение не выкинули.
– И то слава богу, – кивнул Ит. – Согласен. Подозреваю только, что это ненадолго.
Часть оборудования к работе допускалась, но строго – обеими сторонами, зарегистрированное. Десантный антиграв был и в самом деле признан аналогом парашюта, и предназначался «для десантирования наравне с местными приспособлениями для десантирования». Скрипач вспомнил, как они когда-то учились сворачивать правильно «местный аналог», вот только веселиться им вдруг резко расхотелось. Видимо, из-за следующего раздела.
А следующий раздел оказался посвящен транспорту и системам сообщений. И был в нем пункт про авиацию, в которой теперь разрешалось следующее: использовать антиграв для взлетов и посадок, и использовать «импорт» только для полетов над своей территорией. Причем – только для военных машин, для гражданских не дозволялось и этого.
Реактивные двигатели для обеих авиаций находились под строгим запретом. Синтетические присадки для топлива – незаконны. Использование не местных смазочных материалов – незаконно. И прочее, и прочее, и прочее… Все только местное, включая запчасти и краску.
– Нет, я понимаю, никто не хочет гонки вооружений, причем еще и с использованием сторонней техники, но… – Ит запнулся. – Зачем до такого маразма доводить?! Рыжий, ты понимаешь, что происходит? Они же сами себя загоняют в ловушку!
– Ну это с какой стороны посмотреть, – нахмурился Скрипач. – Отчасти да, отчасти нет. Ты сам когда-то говорил, что мир этот тебе нравится в его аутентичном варианте. Вот и получай аутентичный вариант.
– Аутентичней некуда. – Ит потер переносицу. – Хорошо, что мы тогда хоть что-то успели сделать… Слушай, а ведь это не так давно началось.
– Что именно? – Скрипач вяло листал пакт.
– Вот этот абсурд. Пакт, он же и раньше был. И раньше тоже запретов хватало. – Ит задумался. – Но они были разумными, обоснованными. А сейчас это превратилось во что-то совершенно ненормальное.
– По-моему, они чего-то испугались, – предположил Скрипач. Он заложил страницу травинкой и повернулся к Иту. – Нас три года не было, и за эти три года случилось что-то, чего они испугались всерьез и сильно. Оттуда и этот абсурд. Больше мне ничего в голову не приходит.
– Данила с Иваном не возьмете?
– Возьму, пожалуй. – Роберта, кажется, что-то прикидывала про себя. – Ваня хороший схематехник, руки у него из правильного места выросли, и опыта, считай, тридцать лет, а Данил, хоть и из ваших, с головой дружит более чем.
– Берта, вы меня порой убиваете, – вздохнул Томанов. – «Из ваших», тоже сказали. Чем вам мои-то не угодили?
– Ленью, – отрезала Ольшанская. – Махровой. Распустили вы сотрудников, Федор Васильевич, просто до безобразия.
* * *
Разговор затянулся далеко за полночь, на улице начался дождь, и окно пришлось закрыть. Убрали со стола, накрыли заново – фарфор у Берты был хорош, настоящий чешский. Тонкостенные чашки цвета слоновой кости, с тонким, едва различимым узором, изящные блюдца. Бархатную коробочку с серебряными ложками Берта тоже вытащила на свет божий. Сказала, что соскучилась, года три не доставала. Сделали чаю, нарезали пирог… Роберта, полгода молчавшая, говорила почти не переставая, но никто ее не прерывал – всем было и впрямь более чем интересно то, что она сейчас рассказывала.Теория, из-за которой у нее начались все неприятности, заключалась в следующем. Основываясь на том, что сеть площадок, существовавшая на Терре-ноль, подчиняется внутренним законам по тому же принципу, что и Сеть, которую держит Контроль, Роберта через какое-то время, ознакомившись с рядом выкладок Контроля, пришла к следующим тезисам.
Сеть, поддерживаемая Контролем, является частью некой метасистемы. На это указывает, например, существование мегасиуров, чудовищного размера конгломератов, которые делятся на кластеры, и уже эти кластеры поддерживает Контроль… значит, если проводить аналогию, подобное возможно и здесь.
Площадки организованы, алгоритм для вычисления точек площадки она, собственно, создала в свое время самостоятельно, и теперь им пользуются практически все ученые, которые работают в этой области. Те, самые первые их выкладки, были, конечно, приблизительными и обобщенными, нынче для расчета той же площадки необходимо знать уже не три ее точки, а две – причем, имея эти данные, возможно вывести и местонахождение площадки, и ее противофазу.
Так вот, если свести воедино оба этих тезиса, получается примерно следующее.
Площадки – часть метасистемы.
Значит, должны быть точки, которые относятся не только к обычной системе, но и к мета…
– А что это может дать? – поинтересовался Томанов. – Берта, я в тысячный раз задаю этот вопрос: ответьте мне, коллега, для чего они вообще нужны, эти точки? Что мы будем с ними делать?!
– Федор Васильевич, если бы с ними ничего нельзя было сделать, за ними бы не гонялось сейчас такое количество народу. И за мной бы не следили… Я не знаю, что именно, но что можно – сомнению уже не подлежит.
Так вот, эти выводы, разумеется, уже не новы, но… Но где-то с год назад у Роберты появилась следующая идея.
– Сеть площадок так или иначе привязана к поверхности планеты, верно? То есть они являются территориально зависимыми объектами. А теперь на секунду представьте себе, что может существовать какой-то иной закон, согласно которому метаплощадки и будут организовываться. Только это другой закон, который будет действителен для метасистемы…
– То есть эти площадки к поверхности планеты не привязаны? – Скрипач нахмурился.
– Конечно, привязаны. Но по иному принципу.
И как только они начали разрабатывать эту тему, ее тут же закрыли.
– Сама теория тоже не новая, как вы знаете, – продолжала Роберта. – Существуют полтора десятка площадок, которые претендуют на причастность к этой гипотетической системе, но лично у меня они вызывают большие сомнения. Кроме…
Берта замолчала, и в глазах ее появилось то же выражение, что было тогда, когда они вошли в эту квартиру с цветами в руках.
– Не бойся, – тихо произнес Скрипач. – Теперь уже нечего бояться.
– Может, и нечего, – вздохнула Берта. – А мне все равно не по себе.
– Понимаю. – Рыжий покачал головой. – И все равно, не бойся. Продолжай.
Три площадки, которые теоретически могут действительно относиться к метасистеме, расположены совсем даже не в соответствии с привычными представлениями о том, как должны быть расположены эти площадки.
– Остров Змеиный – это раз. – Берта встала, подошла к книжному шкафу и вытащила с полки объемный атлас. – Ит, помнишь, как все это начиналось?
Ит невесело усмехнулся.
– Да уж. – Он покачал головой. – Кто бы мог подумать, что весь этот остров – одна большая площадка? Там же люди жили…
– Жили, верно. А теперь там непрекращающаяся драка, причем со стороны Румынии, как вы сами понимаете, очень резво тянут к острову дамбу…
– Чего? – Скрипач чуть ли не подскочил на стуле.
– Того, – пожала плечами Роберта. – Забавно, да? Где бедная Румыния сумела найти такие средства?
– Ясно. – Рыжий скривился, как от кислого. – По-моему, я уже понял, о чем ты.
– Скрипач, вы послушайте… я немного в курсе, и несмотря на то что я действительно не понимаю, для чего это надо… в общем, это действительно интересно, – попросил Томанов.
Вторая площадка – в Таджикистане. Памир, западная часть Памирского фирнового плато. О том, что там вообще есть площадка, стало известно лишь после того, как на плато разбился один из российских исследовательских самолетов. Или же ему кто-то помог, этому самолету – есть версия, что «помощь» пришла с территории Афганистана. Как знать, как знать…
– Самолет там лежит до сих пор. – Берта листала атлас. – Кто видел, говорят, зрелище тягостное.
– Охотно верю, что оно тягостное, – пробормотал Ит. – Берта, а кто это был?
– Вы их не знали, я тоже. – Она задумалась. – К нам та группа никакого отношения не имела.
– Я просто подумал…
– Ит, это были картографы, если ты про специальность. Исследовали Пик Коммунизма, делали фотосъемку, и… что-то произошло. Катастрофа действительно выглядела странно… – Берта мялась, Ит видел, что говорить ей совсем не хочется. – В общем, это можно обсудить и позже. Но площадка там есть, с очень интересными характеристиками.
– Большая? – деловито спросил Скрипач.
– Большая. Почти километр в диаметре.
– Ого!
– Вот тебе и «ого».
– А третья точка где? – поинтересовался Ит.
Да, пожалуй, оно действительно того стоило. Потому что ради этого всего можно любые тесты выдержать и через любые унижения пройти.
Что-то в происходящем было, что-то… ну да, конечно. Это все было – настоящим. Для них, здесь и сейчас, это было – настоящим.
И еще – это все было чертовски важно.
Но он, как ни старался, не мог понять почему.
– Третья точка – это Подкаменная Тунгуска.
– Это не там, где метеорит? – оживился Скрипач.
– Там, – подтвердила Берта. – Именно там. По нашим расчетам, метеорит упал как раз там, где находится площадка.
– Туда отправляли экспедиции. – Томанов отставил в сторону чашку с чаем. – Но проблема заключалась, во-первых, в том, что место весьма и весьма труднодоступно, и еще…
– И еще эти экспедиции не сделали ничего из того, что я просила сделать, – рассердилась Роберта. – Пока я сама туда не попаду и сама, своими собственными руками, не…
– Не надо злиться, – попросил Томанов. – Роберта, не надо злиться, пожалуйста. Вам совсем не к лицу эта сварливость.
– Да, она мне не к лицу, но зачем меня злить?
– Мы не настолько хорошо обеспечены, чтобы гонять по экспедиции в год в Сибирь ради весьма сомнительных данных, которые неизвестно еще для чего нужны…
– Федор Васильевич! Ну вот, снова-здорово!.. – Роберта захлопнула атлас и брякнула его на край стола так, что чашки подпрыгнули. – Я уже эти разговоры слышала, и вам напомнить, когда это было?!
– Бертик, ну не надо, – миролюбиво попросил Скрипач. – Ну чего ты, действительно? Сейчас, я думаю, все вопросы как-то можно решить, верно? – Он остро глянул на Томанова, тот потупился. – Можно, сама видишь. Будет тебе экспедиция, не сомневайся.
Роберта тяжело вздохнула, села на свое место. Отпила глоток из своей чашки.
– Слушай, скажи мне, пожалуйста… – осторожно начал Ит. – А почему? Если вообще отвлечься от конкретики. Ты можешь объяснить, почему ты стала искать эти точки?
Она задумалась.
– Не знаю. Наверное, интуиция. Ит, я не могу объяснить. У меня есть ощущение – это важно. Это чертовски важно, и это нужно сделать, но для чего – убей, не понимаю.
– Вот именно про это я говорю, – проворчал Томанов. – Сто раз спрашивал. Важно, и все тут. И полное отсутствие конкретики.
– Роберта Михайловна, – Максим, все это время молча слушавший разговор, задумчиво посмотрел на нее. – Простите, у меня возник вопрос. Вы обсуждали эту свою выкладку с Контролем? Самостоятельно, через посредников, как угодно? Или…
– Только с Встречающими, во время визитов на Окист, – ответила Роберта. – Они не сказали ничего интересного.
Ит вдруг понял – она лукавит. Обсуждала, конечно же. И сейчас – лукавит и недоговаривает, потому что… может быть, потому, что чувствует то же, что он сам.
– А с кем ты говорила? – спросил он.
– С Владой и Соней, конечно же, – пожала плечами Роберта. – Они очень милые девочки.
– Что они тебе сказали? – поинтересовался Ит.
– Что если я хочу что-то искать, то надо искать. Значит, это для чего-то нужно.
– Блестяще, – скривился Томанов. – Железная логика. Если нужно искать, значит, нужно искать.
– Федор Васильевич, вспомните Сон де Ири, – тихо попросил Скрипач. – И что он говорил по этому поводу. И что он сказал бы сейчас.
– Ах, ну оставьте вы эти пространные рассуждения, – отмахнулся Томанов. – «Он говорил». Подумаешь, тоже мне, истина в конечной инстанции. И потом, все эти рассуждения – что об интуиции, что о вибрациях, что о судьбе и фатуме – они, простите, в свете реальности яйца выеденного не стоят.
– Это замечательно. Но почему же тогда другие страны гоняются за этой информацией, и почему Альянс подсылает когни следить за Бертой? – прищурился Ит. – Вы не допускаете, что им тоже что-то известно про это? – Он усмехнулся. – И никакая интуиция тут, замечу, ни при чем.
– Ну, мало ли. Идиотов везде хватает, – пожал плечами Томанов.
– Так уж сразу идиотов, – поддел его Ит. – Да нет, Федор Васильевич, идиотизм тут ни при чем. И, простите, у меня странное ощущение. По-моему, вы чего-то боитесь. Вот и сводите все к…
Он не договорил. Томанов резко встал, треснул ладонью по столу.
– Я. Никогда. Ничего. Не. Боялся! – гаркнул он. – Не надо!..
– Не надо? – переспросил Ит. – Вот что, Федор Васильевич. Давайте рассуждать логически. Есть факты. Следующие. Как только речь пошла об этой системе, тут сразу началось какое-то движение. Так?
– Так, – нехотя ответил тот.
– Вы сами отлично знаете, что просто так такое движение начаться не может. Что это значит? То, что Альянс и Антиконтроль, соответственно, с другой стороны подошли к подобным же выводам.
– Ладно, – махнул рукой Федор Васильевич. – Но все равно…
Он не договорил. Сник, снова сел на свое место и принялся меланхолично возить ложечкой в вазочке с вареньем.
– Можно по стенкам размазать, будет казаться, что его больше, – подсказал Скрипач.
– Ради всего святого, Скрипач, не ерничайте, – попросил Томанов. – Максим, у вас есть что-то еще по этому вопросу?
– Конечно, – ответил тот. – У меня очень много всего, но я предпочту подождать группу Ри Нар ки Торка и предоставить обеим командам возможность работать в тандеме. Это самое разумное, что я могу в данный момент предложить. Знаете, если без официоза… – Он понизил голос. – Мне действительно не нравится ситуация. Спешить с выводами не стоит, но… – Он запнулся. – Есть одна такая теория, уже у Контроля…
– Это какая же? – склонила голову к плечу Роберта.
– Теория конусов. Так вот, она…
– Ах, теория конусов… ну, конечно. Слышала, слышала, – покивала Роберта. – К сожалению, в данном случае нам от нее нет никакого толку.
Максим пожал плечами и потянулся за заварочным чайником.
– Нет так нет, – с безразличием в голосе сказал он. – Ладно, действительно. Давайте тогда сообразно обстоятельствам…
– Берта, а как же площадка в Москве? – вдруг спросил Артем, который до этого момента вообще ничего не говорил, лишь слушал. – Ну та, которая…
– Какая площадка? – не понял Ит.
– Мы вычислили одну точку тут, в городе. – Тимур пересел поближе к товарищу. – У нее очень сильно смазаны характеристики, и мы почти год спорили, можно ее отнести к разряду площадок или нет.
– И где она находится? – поинтересовался Скрипач.
– Да на Балаклавке, у леса. Рядом с ипподромом. Там дорога, по одной стороне дома стоят, новые, по другой – ипподром и лес, – принялся объяснять Артем.
– И что? – с интересом спросил Ит.
– Ну, для того, чтобы эту точку исследовать, никуда ехать не надо…
– Ребята, вы сейчас в аспирантуре учитесь? Время у вас есть? – поинтересовался Скрипач.
– Давно закончили, – поправила Роберта. – Работают. Три года уже. А что?
– Просто подумал, что у них, может быть, есть время, чтобы эту площадку все-таки как-то подробнее…
– Вот уж что-что, а эту мы всегда успеем проанализировать, – отмахнулась Роберта. – Она от нас точно никуда не денется.
* * *
В «Бор», бывший подмосковный дом отдыха, а ныне – базу, выкупленную Официальной службой под тренировочный лагерь, отправились в понедельник. Пять дней до отъезда занимались множеством разных дел: от бесед в ГБ и работы с фальшивой научной группой, до ремонта. Скрипач развел бурную деятельность, и к вечеру воскресенья квартира Берты преобразилась – на стенах теперь были новые обои «под дворянское гнездо», которые Скрипач правдами и неправдами добыл у знакомых спекулянтов, шторы сменили на роскошные темно-зеленые портьеры, за бешеную сумму купленные Итом у водителей, а еще успели нанять мастера, который подреставрировал паркет и натер его мастикой с приятным восковым запахом. Берта с группой должны были приехать в среду, а сейчас они уезжали вдвоем. Не мудрствуя лукаво побросали снаряжение в «Сарепту» и отправились. Вышли рано, шести утра еще не было, зато прибыли к девяти – Скрипач решил, что позавтракать можно уже в пансионате.«Бор» располагался в красивом, живописном месте, на высоком берегу Москва-реки. Лес там и в самом деле имелся – вокруг корпусов стояли высокие сосны, и воздух пах совершенно замечательно: хвоей, смолой, свежестью… Под соснами тут и там были проложены дорожки, засыпанные крупным песком, рядом с дорожками кое-где сохранились указатели – «Пляж», «Волейбол», «Тир», «Прокат велосипедов». Корпуса, надо сказать, были не ахти какие, вид имели потрепанный, номера – маленькие, но зато с балкончиками, с которых открывался замечательный вид. Иту и Скрипачу достался двухместный номер на «командирском» этаже (там все номера были двухместными, но жили в них чаще по одному), они занесли вещи, сходили к коменданту, отметиться о заселении и получить талоны на еду, сбегали в столовую, перекусили и отправились на инструктаж, который начинался в десять.
Старший офицер службы встретил их доброжелательно, но в то же время было видно, что он немного насторожен. Однако вся его настороженность пропала, когда они объяснили, что, несмотря на высокий статус, собираются в основном работать по спущенной сверху программе, в частности – просят поставить их в группу обучения пилотированию. Да, могли бы заняться чем-то еще, но, судя по тому, что они сейчас видят, координатор дал правильное направление, и вообще, перечить координатору нет смысла, да мы и сами мирные, все понимаем…
– И вес у вас подходящий для двойки. – Офицер крякнул. – Знаете, частным порядком скажу. Нагнали сюда какого-то лешего боевиков-рауф, так они здоровые, как лоси, и работать могут только в десанте, а куда мне, скажите на милость, три десантных группы, когда мне нужна была одна в актив, и одна в резерв?
– Ну, если частным порядком, то, боюсь, вам скоро все три понадобятся, – пожал плечами Ит. – Но мы сейчас не об этом. Хорошо, что мы подходим. Я рад. Анатолий, вы не переживайте про эти группы, думаю, с ними проблем быть не должно…
– Да как же! Уже приходил тут на днях этот, как его… не помню, не важно. Потребовал утвердить его личный план тренировок. Я посмотрел этот план, так у меня волосы дыбом – где я возьму все то, что ему для тренировок надо?! Сказал, что у нас все три плана – компенсационные, потому что группы пришли, по сути, ждать основной работы, а не тянуть из себя жилы, так он мне заявил, что свою группу знает лучше, и сам решит, когда жилы, а когда нет. Я посмотрел – а у него эта группа третий месяц всего лишь! И группа, надо сказать, не в восторге от его плана.
– Жаловались? – осведомился Скрипач.
– Конечно, нет, – скривился офицер. – Сами знаете, это недопустимо. Но то, что этот командир им явно не по нраву, видно. И… я с ним ничего поделать не смогу, он меня по званию выше!..
– Да, тяжело вам приходится, – посочувствовал Ит. Посочувствовал вполне искренне.
– Это вы еще не видели новый пакт, судя по всему. – Офицер невесело ухмыльнулся. – Берите, читайте. Тренировки начнутся послезавтра, так что времени у вас предостаточно. Боюсь, после прочтения вы поймете, что тяжело будет не мне, а вам. Я-то за шесть лет работы здесь с идиотизмом свыкся…
– Мы тут раньше работали, – заметил Скрипач.
– Три года назад – месяц? – засмеялся тот. – Ну-ну. Сейчас посмотрите, что тут за эти три года наворотили. Так, что забыл сказать? Катер на аэродром выходит в шесть утра, и в восемь. Тренировочных машин пока что четыре штуки, поэтому много налетать не рассчитывайте. Нам обещали еще шесть машин, но пока что на те, что есть, очередь.
– А симуляторы? – удивился Скрипач.
– А симуляторы запрещены пактом, как недопустимое средство обучения, – засмеялся офицер.
– Что за… – начал Скрипач.
– Ага, проняло? Возьмите в библиотеке по экземпляру и насладитесь в полной мере, – посоветовал тот. – Много нового узнаете. Например, что десантный антиграв – это аналог парашюта…
– Чего? – У Ита аж глаза вылезли на лоб.
– Того. Все, свободны. Позже поговорим.
* * *
Пакт, соглашение между Белым Альянсом и Содружеством Свободных Государств, предстояло не просто прочесть, его нужно было выучить за отведенные сутки. Любое нарушение этого пакта во время ведения боевых или разведывательных действий могло повлечь за собой такие последствия, что мама не горюй. Поэтому, распаковавшись и проверив снаряжение, они взяли по объемистой книжке (серая махрящаяся уже по углам обложка, скверная бумага, и запах свежей типографской краски), и ушли в парк, на свою любимую полянку.Через полчаса чтения Ит швырнул книжку в ближайшее дерево, и объявил, что, кажется, настала пора устраивать революцию, потому что работать в таких условиях будет невозможно. Скрипач встал, поднял книжку и запустил ею в Ита, следом выловил в траве сосновую шишку, и, подкидывая ее на руке, стал цитировать фрагмент Кодекса, относящийся к соблюдению законов мира пребывания. Ит погрозил ему кулаком и снова уткнулся в текст – читали они оба, разумеется, быстро, но тут, к огромному сожалению, надо было еще и анализировать прочитанное, попутно примеряя на возможные ситуации.
Какой кошмар…
Нельзя было, по сути дела, ничего.
От слова «совсем».
То, что допускалось, было, судя по тексту, адаптировано к местным условиям и технической базе.
Да еще и встречное соглашение, которое раньше еще умудрялись как-то обходить, стало миновать вовсе невозможно.
…Нарушение минимума стороннего технического оснащения, например, влекло за собой снятие запрета на такое же нарушение для противника. Правило 1=1, вот как это теперь называется.
…Под запрет попали разрешенные раньше технологии, даже разведывательные – попробуй теперь используй те же следящие системы.
– А братишки использовали, – заметил Скрипач.
– Значит, у нас на что-то есть разрешение благодаря им, – согласился Ит. – Не факт, что нам дадут воспользоваться, но нам сдали карту…
…Личное оружие – только местное. В крайнем случае – лицензионные аналоги.
– Уф… – Скрипач вытер лоб. – Я уж побоялся, что и это отберут. Хорошо, что хоть пункт про свое снаряжение не выкинули.
– И то слава богу, – кивнул Ит. – Согласен. Подозреваю только, что это ненадолго.
Часть оборудования к работе допускалась, но строго – обеими сторонами, зарегистрированное. Десантный антиграв был и в самом деле признан аналогом парашюта, и предназначался «для десантирования наравне с местными приспособлениями для десантирования». Скрипач вспомнил, как они когда-то учились сворачивать правильно «местный аналог», вот только веселиться им вдруг резко расхотелось. Видимо, из-за следующего раздела.
А следующий раздел оказался посвящен транспорту и системам сообщений. И был в нем пункт про авиацию, в которой теперь разрешалось следующее: использовать антиграв для взлетов и посадок, и использовать «импорт» только для полетов над своей территорией. Причем – только для военных машин, для гражданских не дозволялось и этого.
Реактивные двигатели для обеих авиаций находились под строгим запретом. Синтетические присадки для топлива – незаконны. Использование не местных смазочных материалов – незаконно. И прочее, и прочее, и прочее… Все только местное, включая запчасти и краску.
– Нет, я понимаю, никто не хочет гонки вооружений, причем еще и с использованием сторонней техники, но… – Ит запнулся. – Зачем до такого маразма доводить?! Рыжий, ты понимаешь, что происходит? Они же сами себя загоняют в ловушку!
– Ну это с какой стороны посмотреть, – нахмурился Скрипач. – Отчасти да, отчасти нет. Ты сам когда-то говорил, что мир этот тебе нравится в его аутентичном варианте. Вот и получай аутентичный вариант.
– Аутентичней некуда. – Ит потер переносицу. – Хорошо, что мы тогда хоть что-то успели сделать… Слушай, а ведь это не так давно началось.
– Что именно? – Скрипач вяло листал пакт.
– Вот этот абсурд. Пакт, он же и раньше был. И раньше тоже запретов хватало. – Ит задумался. – Но они были разумными, обоснованными. А сейчас это превратилось во что-то совершенно ненормальное.
– По-моему, они чего-то испугались, – предположил Скрипач. Он заложил страницу травинкой и повернулся к Иту. – Нас три года не было, и за эти три года случилось что-то, чего они испугались всерьез и сильно. Оттуда и этот абсурд. Больше мне ничего в голову не приходит.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента