Емец Дмитрий. Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

   Пирожков вызвал лифт, и вместе с Авдохиной они вошли в кабину, даже в лифте ухитрившись встать друг к другу спиной. Стены лифта по московской традиции были изрисованы из баллончика дурными словами, и Авдохина, не удержавшись, сказала:
   – Какое бескультурье! Бывают же такие сволочи!
   Она сказала это в отношении надписей, чтобы начать разговор, но Пирожков, не поняв, воспринял это на свой счет и обиделся.
   – Что б ты понимала! – сказал он раздраженно. – Сидела бы дома и хлебала кефир!
   Изумленная Авдохина задохнулась от несправедливости. Оскорбления посыпались с обеих сторон.
   – Я буду на тебя жаловаться! – крикнула она дрожащим голосом.
   – Я сам на тебя первый нажалуюсь! А я ей еще розы покупал! Тьфу!
   – Не пачкайте слюной лифт, хам! – топнула ногой Авдохина.
 

 
   Кабина дернулась и остановилась посреди шахты. Пирожков стал нажимать кнопки. Лифт не слушался.
   – Сломался! – плаксиво сказал князь Пирожевский. – Это все из-за тебя, не надо было топать!
   – Нет, из-за тебя! – крикнула Авдохина. – От твоего характера даже кувалда бы сломалась!
   Внезапно Авдохина заметила на полу лифта желтые прямоугольные кусочки картона, от которых исходило ровное мерцающее свечение. Пирожков тоже их обнаружил, и оба одновременно наклонились, столкнувшись лбами.
   – Что это такое? – изумленно спросила Авдохина.
   – Это мое, из кармана выпало, – соврал Пирожков, кривясь от радикулита.
   – Нет, не ваше! Это у меня выпало! – Князь Пирожевский и Авдохина принялись торопливо собирать золотые карточки. У Пирожкова их оказалось три, а у Авдохиной пять. Они стали рассматривать билетики, надеясь, что это приглашения на выставку или в морской круиз, но на золотых карточках ничего не было написано.
   – Хм, странно, – пробормотал князь Пирожевский, пальцем машинально прочерчивая золотую вязь.
   Билетики вспыхнули, и Пирожкова с Авдохиной окутало плотным свечением. Кабинка лифта начала скрипеть и раскачиваться, и князь с продавщицей ухватились друг за друга, чтобы не упасть.
   – Нам конец! – прохрипела Авдохина, решив, что лифт оборвался.
   А потом их завертело разноцветным бураном, и они со стороны увидели и кабинку лифта, повисшую в межзвездном пространстве, и огромный бушующий океан, и золотистую радугу моста, по которой, дымя трубами и чихая «чух-чух-чух!», мчались веселые паровозы с разноцветными вагонами. Это шло время. Каждый состав был минута, а каждый вагон – секунда. Неожиданно радуга треснула. Один из составов провалился в образовавшуюся щель и исчез. К трещине, выдыхая дым, уже мчался следующий паровоз, но тут радуга снова сомкнулась, и движение времени восстановилось.
 

 
   Пирожевский посмотрел ниже. В промежутке между океанскими валами обрисовывались контуры большого острова, разделенного горным хребтом.
   – Наверное, лифт разбился, и мы уже на том свете. Одно хорошо, что не мучились, – сказал князь Пирожевский.
   – А я плиту дома не выключила! – вздохнула Авдохина, еще крепче вцепляясь в Пирожкова.
   Кабинка лифта с ее ставшими прозрачными стенками с огромной скоростью понеслась вниз, на остров. Хотя оба, и Пирожков и Авдохина, были уверены, что во второй раз разбиться нельзя, они громко заорали. Но у самой земли кабинка вдруг замедлилась и мягко, не резче, чем обычно останавливается лифт, опустилась на зеленый цветущий луг. Дверцы кабинки открылись.
   Пирожков и Авдохина перестали цепляться друг за друга и нерешительно шагнули наружу. Они стояли на холме. Под ними раскинулась Волшебная долина, окутанная молочным утренним туманом. Тихо несла свои воды Семиструйная река. По ее берегам росли говорящие деревья. Некоторые ласково перешептывались ветвями, другие – скрипуче ворчали.
   Вдали можно было увидеть, как бушует океан, и услышать не умолкавший ни на минуту рокот волн, разбивавшихся о каменистый берег.
   – Никогда не думал, что попаду в рай! – Князь Пирожевский почувствовал шаткость в ногах и опустился на траву.
   – Я тоже не думала, что вы попадете в рай! – съязвила Авдохина. Работая в магазине, она привыкла ко всяким ситуациям и быстро приспосабливалась к чему угодно.
   Над их головами тяжело захлопали крылья. На траву опустился огромный двухголовый дракон. Некоторое время он рассматривал Пирожкова с Авдохиной, а затем выдохнул струю пламени. Дедушка Горыныч по старой привычке обожал попугать незнакомых. Князь с продавщицей попятились.
   – Я начинаю сомневаться, что я в раю, – прошептал Пирожков.
   – Так тебе и надо! – сказала Авдохина, у которой злорадство пересилило собственный страх.
   Над ними склонились две огромные замшелые головы. Из ноздрей вырывался пар.
   – Кто вы такие? Мы ждали других! – прогудел дедушка Горыныч, рассматривая Пирожкова с Авдохиной. Те ошеломленно молчали.
   Со свистом рассекла воздух и опустилась на полянку деревянная ступа. Из нее выбралась старушка с крючковатым носом.
   – Чу-чу, заморским духом пахнет! Кажись, иностранцы к нам пожаловали, – сказала она, принюхавшись.
   – Мы из Москвы! А заморский дух – это мой лосьон после бритья! – обиделся Пирожков.
   – Шляпа! – сказала Авдохина. – Пусть бы думали, что мы иностранцы, нам же лучше!
   – Не встревайте, Антонина Петровна!
   – Сами не встревайте, Петр Петрович! – с невероятной ядовитостью отвечала Авдохина.
   Увидев, что Пирожков и Авдохина ругаются, головы дедушки Горыныча понимающе переглянулись.
   – Кажется, я догадался! Наверное, случилось смещение времени, и это Куклаваня и Оля в старости, – предположила правая голова.
   Баба-Яга и Горыныч, никогда раньше не встречавшиеся с Пирожковым и Авдохиной, могли бы еще долго пребывать в заблуждении, но тут подлетели дракончик Пыхалка и Михрютка, слегка отставшие, потому что крылья у них были короче, чем у Горыныча. Они сразу узнали Пирожкова с Авдохиной и засыпали их вопросами, но те лишь испуганно отмалчивались и жались друг к другу.
   – Как же такое могло получиться? – спросила Михрютка у Бабы-Яги. – Ты же говорила, что на остров Буян могут попадать только дети. Это же Сказочная страна!
 

 
   – Должно быть, дело в количестве волшебства, – Баба-Яга кивнула на золотые карточки. – Смотрите, у одного пять билетиков, а у другого три. Этого волшебства хватило, чтобы перенести на остров Буян не только их, но и кабинку лифта… Скверно! Мост времени не рассчитан на такую нагрузку!
   – Кто вы такие? Немедленно верните нас обратно! – возмущенно крикнул Пирожков, убедившись, что драконы не собираются им вредить. – Я буду жаловаться!
   – В печке будешь жаловаться, Петруха! – пригрозила Баба-Яга и мизинцем поковыряла в зубах.
   Пирожков пугливо притих.
   – А как же Маша? Куклаваня? Можно с ними поговорить? Они же волнуются! – с надеждой спросил дракончик.
   Баба-Яга покачала головой.
   – Нет. Без золотых билетиков никакой связи с человеческим миром у нас нет, – сказала она.
   Думая успокоить Пирожкова и Авдохину, Михрютка превратилась в Машу и подошла к ним.
   – Привет! – сказала она Авдохиной. – Я Маша! Помнишь, я жила у тебя, когда родители уехали в командировку?
   – Так я и думала, что без соседской девчонки дело не обошлось, – проворчала Авдохина, но Михрютка заметила, что она облегченно вздохнула.
   – Помнишь карету с княжеским гербом, которая висела за окном, когда вы нежно поливали друг друга чаечком? – спросила Михрютка у Пирожкова. – Это тоже была я.
   Челюсть у Пирожкова медленно отвисла. Рот сделался похожим на прорезь почтового ящика, так что Михрютке захотелось сунуть туда письмо.
   – Ты умеешь пре… превращаться? – ошеломленно спросил Пирожков.
   – Умею! – кивнула Михрютка-Маша. Мгновение – и она превратилась в Авдохину.
   – Ку-ку! – сказала она. – Я Авдохина!
   Рядом раздался душераздирающий вопль, и настоящая Авдохина, увидев саму себя, упала в обморок.
   – Ты немного переборщила, Михрютка, – укоризненно сказал Пыхалка.
   Когда Авдохина пришла в себя, она лежала в тени дедушки Горыныча, и этот добродушный пожиратель богатырей обмахивал ее кожистыми крыльями.
   – Где мы? – севшим голосом спросила Авдохина.
   – Вы на острове Буяне, в Сказочной стране, – отвечая, Баба-Яга всматривалась в радугу. Ее старое, в мелких морщинках лицо все больше становилось похожим на печеное яблоко.
   – Странно. На радуге зазубрина! У меня скверное предчувствие!
 

Глава 3
Великий Мымр

   Золотые билетики были потеряны. Маша и игрушки думали, что никогда не увидят Пыхалку и не смогут побывать на Буяне. День прошел уныло. Даже пупс, обычно болтавший без умолку и путавшийся у всех под ногами, смирно сидел в старом ботинке. Брякала о стекло ложка – это Куклаваня, утешая себя, уплетал варенье. Кукла Оля печально разбирала чемоданы. Зайчики Синеус и Трувор всхлипывали и вытирали слезы длинными ушами. Одна Дуся не переживала. Она лежала животом у батареи и, разнежившись от тепла, ворчливо бормотала: «Нечего зимой по Буянам шляться, так только непутевые носороги делают!»
   – Опять носорогов припутала! Ты хоть представляешь, как носороги выглядят? – рассердился Ученичкин.
   – Они большие и пушистые. Похожи на кошек, но шея как у жирафа, – подумав, сказала Дуся.
   Маша невесело усмехнулась, представив себе нелепое чудовище.
   – А что, по-твоему, нужно делать зимой? – спросила она у Дуси.
   – Зимой нужно греться у батареи и спать! – назидательно сказала кошка. Она закрыла глаза и замурлыкала.
   – Вот у кого слова не расходятся с делом! Если бы и я так мог! – сказал Ученичкин и записал что-то в свой блокнот в графу «несбыточные планы».
   Перед сном Маша зашла в ванную почистить зубы, включила свет и внезапно увидела в зеркале ужасное пупырчатое чудовище, которое злорадно ей улыбалось и показывало на нее пальцем. Маша вскрикнула и первым делом схватилась за свое лицо, подумав, что с ним что-то случилось. Но чудовище не имело к ее отражению никакого отношения.
   Это был огромный монстр, с красной кожей, лысой головой на короткой шее и низким лбом. Тело у него бугрилось огромными мышцами, рук было четыре, а за спиной вздымались черные крылья. На поясе у монстра висели короткая палица и кривой кинжал в ножнах. Чудовище смотрело на Машу и поигрывало рукояткой кинжала, которая оканчивалась стальным черепом со светящимися глазницами.
   За монстром начинался длинный, уходящий вниз тоннель, а возле тоннеля – кривые, толстые, словно вдавленные в землю сосны.
 

 
   Маша попятилась, но уткнулась спиной в дверь ванной и ушибла о стекло затылок. Чудовище расхохоталось:
   – Девчонка, ты такая жалкая! Поверить не могу, что ты сумела победить Злыдней!
   – Кто вы? – прошептала Маша. По тому, что чудовище упомянуло о Злыднях, девочка догадалась, что оно имеет отношение к острову Буяну и Сказочной стране.
   – Я Великий Мымр! – монстр усмехнулся желтыми тупыми зубами. – Скоро я уничтожу Сказочную страну! А потом придет черед вашего мира!
   Мымр взмахнул черными крыльями и взлетел.
   – Трепещи, девчонка! Тебе недолго осталось жить! До встречи!
   Мымр взмахнул палицей. Изображение в зеркале дрогнуло и растаяло. Маша снова увидела свое лицо. Оно было бледное и напуганное, и в первую секунду Маша испугалась себя не меньше, чем бугорчатой физиономии Великого Мымра.
   В тревоге девочка бросилась в свою комнату и едва не сбила с ног Куклаваню и гнома Ученичкина.
   Гном и пупс фехтовали на карандашах. Фехтование стало их любимой забавой после того, как они посмотрели фильм про мушкетеров.
   – Ты нечестно фехтуешь! Ты видел, что моя шпага сломалась! – кричал Куклаваня на Ученичкина.
   Увидев напуганное лицо Маши, пупс замер на полуслове. Они с Ученичкиным побросали карандаши и подбежали к девочке.
   – Что случилось?
   – Там… в зеркале… чудовище… Великий Мымр… – выдохнула девочка.
   Прошло немало времени, прежде чем Маша сумела внятно объяснить, что видела в зеркале.
 

 
   – Веселенькое дельце! Хотел бы я видеть этого монстрика! Я бы ему крылья в узел завязал! – легкомысленно заявил Куклаваня.
   Ученичкин недоверчиво покосился на пупса.
   – Сперва научись на карандашах фехтовать! – пробурчал гном.
   Некоторое время он перелистывал энциклопедию, пока палец не остановился на одной из строк.
   – Нашел что-нибудь? – с беспокойством спросила кукла Оля.
   – Хм… занятная история… Существует предание четырнадцатого века, что крылатое чудовище с красной кожей в течение месяца наводило ужас на жителей одного из городов. Оно было неуязвимо для стрел, мечей и копий и пришло из Потустороннего мира. Наконец чудовище удалось изгнать, но оно обещало вернуться, если мост миров даст трещину.
   – Наверное, перемещение двух взрослых в Сказочную страну создало трещину. И ухитрилась же я потерять золотые билетики! – с тревогой сказала Маша.
   – Выше нос! – приободрил ее Куклаваня. – Не очень-то я боюсь этого Мымра! Справились со Злыднями и с ним справимся! Где мой самоучитель по карате?
   – Читать вначале научись, пупсина! – посоветовала кукла Оля. Вид у нее был озабоченный – история с Мымром ей не нравилась.
   – Подумаешь: читать научись! В самоучителе картинки есть! – заспорил пупс.
   Маша слушала веселую перебранку игрушек и думала о том, какие же они несерьезные! Великий Мымр где-то рядом и с часа на час может появиться здесь, а они болтают как ни в чем не бывало. Интересно, знают ли на Буяне о Великом Мымре, а если нет, то как их предупредить?
   Теперь, когда билетики потеряны, никакая связь с Буяном невозможна. Хотя…
 

 
   – Помнишь, дракончик Пыхалка позвал маму свистом? – спросила Маша.
   Ученичкин задумался.
   – Мы не умеем так свистеть. Хотя, если задуматься, в этом есть рациональное звено.
   Ученичкин некоторое время тер ладонью лоб, а потом крикнул: «Эврика!» – и, едва не свалившись со спинки кровати, бросился к кукольному домику.
   – Ты куда? – окликнула его Маша.
   Но ученый гном был уже так поглощен своими мыслями, что ничего не ответил и скрылся на чердаке.
   Когда ночью Маша на минутку проснулась, то увидела: в щели между ставнями чердака горит свет. Ученичкин не спал и что-то рассчитывал по своим формулам.
   «Будем надеяться, что Ученичкин что-нибудь придумает», – сквозь сон понадеялась девочка.

* * *

   Утром Ученичкин стал трясти заспавшегося пупса.
   – Куклаваня, вставай! Мне нужна твоя помощь!
   – Ага! Вот какой я незаменимый! Чуть что, так я! Без моей смекалки ни одно дело не обойдется! – обрадовался Куклаваня. – Ну так и быть! С какой научной теоремой ты не можешь справиться без моей помощи?
   – Со всеми могу! – Ученичкин поправил колпачок. – Я просто хотел, чтобы ты подержал лестницу, мне нужно забраться на шкаф к динамикам!
   Пупс стал придерживать лестницу, а Ученичкин влез наверх и присоединил к динамикам цифровой плеер Маши.
   – Это свистящее устройство! – объяснил Ученичкин. – В основу положен свист Пыхалки, который я записал. Я подумал: если повторить его погромче, то можно подать сигнал бедствия.
   Когда аппаратура Ученичкина была налажена, он велел всем заткнуть уши. Направив динамик в форточку, Ученичкин нажал кнопку. Комнату прорезал оглушительный свист, стекло задребезжало и… хлоп! В устройстве что-то оглушительно взорвалось! Ученичкин поспешно выдернул свое устройство из розетки.
   – Динамики полетели! – виновато сказал он.
   Кукла Оля не очень хорошо поняла, куда полетели динамики, но из вежливости переспрашивать не стала. Вместо этого она поинтересовалась:
   – Как ты думаешь, гном, Пыхалка услышал свист?
   – С определенной долей вероятности мы можем предположить нечто подобное, – уклончиво ответил Ученичкин.
   Как всякий ученый, он выражался путано и неопределенно. Оля глубоко вздохнула.

* * *

 
   Пыхалка появился скорее, чем они ожидали. В полдень все услышали стук в окно, а потом в комнату через форточку протиснулось что-то невидимое и опрокинуло цветочный горшок.
   – Как тут тесно! Крылом нельзя взмахнуть, чтобы чего-нибудь не сбить! – проворчал кто-то, и на ковре появились отпечатки сырых лап.
   – Пыхалка! Это ты? – радостно воскликнула Маша, мгновенно обо всем догадавшись.
   – Естественно, я! Неужели не видно? – удивился дракончик.
   – Конечно, не видно! – укоризненно сказала Маша.
   – Прости, я забыл! – спохватился Пыхалка и в следующую секунду появился на ковре. На крыльях у дракончика была изморозь, да и сам он выглядел продрогшим.
   – Ну и холодно у вас! – пожаловался он. – Скорее угощайте меня горчицей, пока я не превратился в ледяную статую!
   Маша бросилась к холодильнику. В следующую минуту дракончик уже уплетал горчицу. От горчицы он постепенно разогревался, перестал щелкать зубами и выдохнул струю огня, едва не спалив занавеску.
   – Ты вырос, Пыхалка! – промурлыкала кошка Дуся, разглядывая его.
   – А то… – самодовольно подтвердил тот. – Мама говорит, что еще лет сто пятьдесят – двести и я стану таким, как дед!
   – Поживем – увидим. Сколько, ты говоришь, надо ждать? – спросил Куклаваня. Пупсу было всего три с половиной года, и он полон был радужных надежд.
   Пыхалка оглядел встревоженные лица друзей и спросил:
   – Что случилось? Я как услышал свист, сразу примчался. Хорошо, мне помог попутный ветер.
   – Ты слышал что-нибудь о Великом Мымре?
   Мордочка дракончика сделалась озабоченной.
   – А то! Им у нас на Буяне пугают малышей, когда нужно их приструнить! Когда Михрютка была маленькой, Горыныч грозил отдать ее Мымру. Великий Мымр – самый большой злодей во всем Сказочном мире. Как ты о нем узнала?
   – Я видела его в зеркале! – И Маша рассказала дракончику, что произошло вчера вечером.
   – Неужели он выбрался? – встревожился Пыхалка. – Незадолго до смерти Одинокий Волшебник с помощью сильного заклятия заточил Мымра в подземную пещеру, и последнюю тысячу лет о Мымре на Буяне никто не слышал.
   – Он хочет отомстить и уничтожить Сказочную страну, – стараясь не казаться испуганной, сообщила Маша.
   Пыхалка закрыл глаза и с минуту молчал, что-то обдумывая.
   – Я остаюсь с вами. Нельзя допустить, чтобы Мымр прорвался в Сказочную страну.
   – Так он сейчас разве не в Сказочной стране? – удивилась кошка Дуся.
   – Разумеется, нет. Одинокий Волшебник заточил его в пещеру вашего мира. Так ему показалось безопаснее, но сейчас Мымр снова на свободе, – грустно сказал дракончик.
   Пупс Куклаваня взлохматил свою рыжую шевелюру:
   – Еще один вопросик. Кто попал на Буян вместо нас?
   – Пирожков и Авдохина. Они обрушились к нам на полянку вместе с лифтом.
   – ЧТО? Пирожков и Авдохина! – Пупс даже чихнул от смеха и схватился руками за живот. – Одно я вам обещаю, пока мы будем сражаться с Мымром, вы там на Буяне не соскучитесь!
 

Глава 4
Богатырь Пирожевский

   – Как звать-величать тебя, милок? – спросила Баба-Яга у Пирожкова.
   – Экхгм… Мы – князь Пирожевский… – с достоинством представился тот.
   Горыныч выдохнул две струи огня, рассыпавшиеся искрами.
   – Гой-еси, славный княже! С виду-то ты не очень мудрен, да, должно быть, богатырская сила в тебе! – опираясь на клюку, Баба-Яга с трудом склонилась в поклоне.
   – Ну, сила не сила, а в молодости я занимался лыжами, – скромно отозвался князь Пирожевский.
   По всему было видно, что Пирожкову лестно. Михрютка насмешливо поглядывала на князя, но не собиралась разоблачать его. «Пусть побудет богатырем, если хочет», – решила она.
   – А это, чай, княгинюшка твоя? Зарделась, как маков цвет! – продолжала Баба-Яга, улыбаясь Авдохиной единственным железным зубом.
   Авдохина, покраснев, одернула юбку. Пирожков хотел уточнить, что Авдохина пока не княгиня, а всего лишь соседка, но не успел, потому что Горыныч сказал:
   – Не желаешь ли, светлый князь, посмотреть заставу богатырскую? Давно ждет там тебя конь славный в дивной сбруе и булава в сорок пудов!
   Пирожков тревожно зашевелил губами:
   – Вообще-то мне в Москву пора… – засуетился он.
   – Вначале ты должен выдержать поединок с богатырем Святозаром, – сказал Горыныч. – Он ни одного богатыря не отпускает без поединка, таков уж у нас здесь, на Буяне, обычай. Если ты победишь его, то станешь старшим богатырем… Если нет – станешь мертвым богатырем.
   – А этот Святозар… он очень сильный? – с тревогой спросил князь Пирожевский.
   – Не очень, – успокоил его Горыныч. – Лошадь-то он одной рукой поднимет и через лес перекинет, а вот чтобы гору поднять, о том и думать нельзя.
   Князь Пирожевский позеленел и попытался сползти на траву.
   – А если я откажусь от поединка? – быстро выпалил он.
   – От этого поединка нельзя отказаться, князь, – сказала Баба-Яга. – Таков обычай. Когда два богатыря встречаются, они обязательно должны сразиться. А пока отдохни с дорожки! В баньке попарь косточки да выпей браги медовой. Пожалуйте в мою избушку, уж не побрезгуйте, Ваше Сиятельство!
   Баба-Яга села в ступу и полетела вперед, показывая дорогу. Змей Горыныч тоже взлетел, а Михрютка с Пыхалкой (тогда Пыхалка еще не улетел с Буяна) побежали рядом с Пирожковым и Авдохиной, весело переглядываясь между собой.
   Дорога к избушке Бабы-Яги шла через лес. Пирожков был очень недоволен.
   – Мы с вами впали в маразм! Я отказываюсь что-либо понимать! – раздраженно сказал он Авдохиной.
   – А по-моему, здесь романтично! – вздохнула Авдохина. – Цветочки всякие, листики, природа…
   – Куда уж романтичнее! Старухи на ступах, чудища, а тут еще вы со своими дурацкими замечаниями! И угораздило нас сюда попасть! – злился Пирожков.
 

 
   Остановившись отдохнуть, он оперся об одно из деревьев, и дерево сказало ему:
   – Хоть ты-то не ворчи! Знаешь, до чего неприятно иметь ворчливого соседа!
   Князь Пирожевский от неожиданности дернулся и покрутил головой, не понимая, кто с ним говорит. Рядом он увидел пень и присел на него. Неожиданно пень разразился руганью. Испуганный Пирожков вскочил и, зажимая уши, бросился бежать.
   – Я забыло тебя предупредить: пни самые ворчливые! Попомни мой совет, не будь пнем! – крикнуло ему вслед сердобольное дерево.
   После того, как князь Пирожевский попарился у Бабы-Яги в баньке и выпил хмельной медовухи, смелости у него прибавилось, хотя язык и стал заплетаться. Он выразил желание немедленно видеть богатырского коня и заявил, что палица в сорок пудов для него слишком легкая и он не собирается сражаться такой спичкой.
   – Сразу видать настоящего богатыря! – Баба-Яга спрятала насмешку в морщинках у глаз и подлила князю Пирожевскому еще медовухи.
   Потом они вместе с Михрюткой и Авдохиной погрузили Пирожкова в ступу и повезли его смотреть богатырскую заставу. Пирожевский буянил и норовил выскочить из ступы. Баба-Яга и Авдохина едва удерживали его.
   – Это на него так свежий воздух влияет! У нас в городе смог, кислорода мало, – виновато оправдывала Пирожкова Авдохина.
 

 
   Баба-Яга не спорила. Ей нравилось показывать гостям остров.
   – Вот там у нас Скалистые горы, – говорила она, показывая Авдохиной на синевшие в отдалении вершины, окутанные туманом. – За горами Дремучий лес, а вон петляет Семиструйная река. Искупайтесь в ней – любые болячки пройдут.
   Авдохина жадно смотрела вокруг. Казалось, за те несколько часов, что она провела в Сказочной стране, продавщица помолодела. Глаза у нее зажглись новым озорным блеском.
   – Оставьте меня на Буяне! Очень мне здесь нравится! – весело крикнула она Бабе-Яге.
   – Не хочешь к утюгам да к плите возвращаться? Держись, идем на посадку! – Баба-Яга обернулась к Авдохиной и, схватившись за метлу, служившую ступе рулем, увела ступу в крутой вираж. Приземлились они посреди поля у большого шатра. Рядом пощипывал траву оседланный богатырский конь. К седлу было приторочено длинное копье и лук с колчаном, полным стрел. Поодаль лежала богатырская палица. От собственной тяжести она вросла в землю, и Пирожков, дернув несколько раз за ее ручку, отошел в сторону, очень сконфуженный.
   – Я не занимаюсь физкультурой без спортивной формы! Это мой принцип! – сказал он.
   Зато копье князю Пирожевскому понравилось. Он решил, что оно похоже на лыжную палку, которая тоже, как известно, заканчивается острым наконечником. Воодушевившийся Пирожков несколько раз кольнул копьем воздух, воображая, что сражается с невидимым противником.
   Послышался громовой хохот, и из шатра вышел богатырь Святозар.
   – Это и есть тот самый князь, о котором целый день сплетничают говорящие деревья?
   – Я! – икнув, сказал Пирожков.
   – Что-то ты не выглядишь сильным! – Святозар недоверчиво окинул его взглядом.
   – Я жилистый, – заявил Пирожков и попытался напрячь бицепс.