Емец Дмитрий. Приключения домовят

   – Что там грохнулось?
   – Тише! Ребёнка разбудишь! – прошептала мама.
   Темнота была такая, что собственных ног не увидишь. Кое-как они добрались до кухни и уткнулись в русскую печь.
   – Кирпичи какие-то! Кто их сюда притащил? – засмеялся папа и чиркнул спичкой. При дрожащем огоньке родители различили белую русскую печь и кувшин с квасом на столе. Мама негромко вскрикнула:
   – Сделай что-нибудь, ты же мужчина!
   – Чичас разберёмся! – Папа взял кувшин и стал жадно пить квас.
 

 
   В это время луна выглянула из-за тучи. В кухне посветлело. Теперь мама с папой смогли рассмотреть и чугунки, и вёдра, и ухват, и саму огромную русскую печь, занимавшую большую половину кухни. Мама выглянула в коридор и увидела замшелый колодец. Откуда-то из глубины квартиры донеслось полусонное мычание. Мама ухватилась за папин рукав.
   – Спокойно! Не раскачивай меня! Куда ты меня завела?
   Мама прислонила папу к печке и схватилась руками за голову. К счастью, в это мгновение часы пробили двенадцать. Колдовство Ворчуна развеялось. В кухне зажглась лампочка.
   От яркого света мама и папа зажмурились. Когда же они открыли глаза, всё уже было по-прежнему.
   – Фу! – облегчённо выдохнула мама. – В темноте чего только не привидится.
   Но неожиданно мама ойкнула. В руках у довольного папы она увидела кувшин с квасом.
 

Глава девятая
День игрушки

   Подошли к концу каникулы. Мите пора было идти в третий класс.
   – Какой ты счастливый! – порадовался за Митю папа. – В этом году ты получишь много новых знаний! С каким нетерпением я когда-то ждал первого сентября!
   Нельзя сказать, чтобы Митя спешил получать новые знания. И почему только каникулы заканчиваются всегда так быстро?
   – В школе я был круглым отличником! – продолжал папа.
   – Это ты о ком? Не о себе случайно? – Мама вошла в комнату. – Помнится, мне попался твой дневник за третий класс. Пятёрки там были только по физкультуре.
   – Неправда! – возмутился папа. – А по труду плохие, что ли?
   – Эх ты! А вот у меня были большие способности к учению.
   – Были-то были. Но встаёт вопрос: куда они сплыли?
   – Перестань! – рассердилась мама. – Нельзя подрывать у ребёнка родительский авторитет. Митя, закрой уши!
   Вечером тридцать первого августа Митя достал из шкафа свою школьную сумку и положил туда чистые тетрадки в прозрачных обложках. Они были такие красивые, пухлые и замечательно пахли свежей типографской краской. На мгновение Мите даже захотелось учиться.
   – Привет! Куда это ты собрался? – услышал он тоненькие голоса. Конечно же, это были домовята и леший Ворчун.
   – Я завтра иду в школу, в третий класс.
   – Этим карапузам не помешало бы хоть чему-нибудь научиться. А то знай баклуши бьют!
   Хлопотун обиженно посмотрел на Ворчуна:
   – Неправда. Я уже выучил почти всю таблицу умножения.
   – Хорошо. Проверим. Сколько будет трижды два?
   Хлопотун задумался и почесал затылок.
   – До этого места я ещё не доучил, – признался он.
   Вреднючка запрыгнула к Мите на колени:
   – Обещай, что ты научишь нас считать и писать! Читать мы уже немного умеем!
   – Мы будем очень сталаться! – застенчиво подтвердил Пузатик. – Плавда, Хлопотун?
   – Как бы не так! Стану я у него учиться! Да я умнее этого вашего Мити в сто тысяч раз!
   Наступил первый учебный день. Мама проводила Митю до школы. Митя в новой белой рубашке и с чисто вымытыми ушами нёс громадный букет гладиолусов.
 

 
   С этого года он перешёл в другую школу. В старую ездить было далеко. Понятное дело, что Митя волновался, как всё устроится на новом месте и как примут его ребята.
   – Ну как всё было? Как тебе новая школа? – спросила мама, когда после уроков сын вернулся домой.
   – А ничего особенного, – Митя забросил школьную сумку в угол комнаты. – Ты даже не представляешь себе, мама, сколько в школах всякой мелюзги развелось, второклашек там, первоклашек. Всё время под ногами путаются и нам, третьеклассникам, мешают.
   Мама улыбнулась.
   – А как зовут вашу учительницу?
   – Ирина Максимовна.
   – Она молодая?
   – Не очень. Ей, наверное, лет двадцать или сорок.
   Мама только головой покачала.
   – Да, и вот ещё, – Митя серьёзно посмотрел на маму. – Учительница сказала, что завтра у нас день игрушки и чтобы каждый принёс в класс свою любимую игрушку. Можно я возьму полосатого тигра?
   – Не стоит, – подумав, решила мама. – Он легко пачкается. Возьми кубики или индейцев.
   Весь день Митя был озабочен. Он перерывал свои игрушки и искал что-нибудь подходящее:
   «Конечно, можно взять индейцев, но они перемазаны пластилином. И вообще, нужно принести что-нибудь особенное».
   В поисках игрушки Митя заглянул под кровать и увидел домовят, которые пили чай с брусникой из маленьких чашечек.
   – Присоединяйся! – пригласил Хлопотун и спрятал что-то за спину. – Только у нас сахара нет и заварки тоже нет!
   – Не жадничай! – одёрнула его Вреднючка. – Есть у нас сахар!
   – Нет, спасибо, я не хочу чаю! Я ищу какую-нибудь игрушку, чтобы взять её с собой в школу.
   – Игрушку?
   Ворчун задумчиво посмотрел на мальчика, и в его глазах зажглась озорная искорка.
   – Тебе нужна игрушка? Считай, ты её уже нашёл.
   – Где?
   – Вот она! – Ворчун ткнул себя пальцем в грудь.
 

 
   Митя растерялся. Он не собирался брать Ворчуна с собой в школу.
   – Ты хочешь сказать, что я плохая игрушка? – Леший подбоченился. – Да такой замечательной игрушки, как я, тебе вовек не найти! Представляешь, как рады будут детишки увидеть меня?
   Сколько Митя ни отговаривал Ворчуна от этой затеи, у него ничего не получилось. Леший ни разу в жизни не был в школе, и, естественно, ему хотелось посмотреть, что это такое.
   – Я буду вести себя как самая обыкновенная игрушка, – пообещал Ворчун. – Никто и не догадается, кто я на самом деле.
   На следующее утро Ворчун залез в школьную сумку к Мите. Он с любопытством разглядывал Москву, высунув голову из сумки.
   – Тяжело деревьям в городе, – бормотал он. – Совсем замучились, бедняжки. Корни в асфальт пустили. Мой лесок получше был, пока его не вырубили.
   Когда Митя переходил дорогу с оживлённым движением, Ворчун испуганно спрятался и закрыл глаза.
   – Батюшки-светы! Машин, машин-то сколько! Собьют и не заметят!
   На другой стороне он выглянул из сумки:
   – Надо же! Не раздавили. Кто бы мог подумать!
   В класс мальчик попал перед самым звонком. Все его одноклассники уже расставили на партах свои игрушки. Как он и ожидал, у девочек это были куклы и мягкие разноцветные игрушки всех размеров, а у мальчиков – пистолеты и черепашки из мультфильма.
   – А ты что принёс, Митя? – спросила учительница, подходя к нему.
   Он нерешительно достал из портфеля Ворчуна и поставил его на стол. Ворчун не шевелился и даже не моргал. Его нельзя было отличить от обыкновенной игрушки.
 

 
   Ирина Максимовна разглядывала Ворчуна.
   – Забавная штучка! – сказала она. – Этакий старичок-лесовичок. Ручки – палочки, туловище – шишка. Ты сам его сделал?
   Митины одноклассники засмеялись и стали показывать на Ворчуна пальцами:
   – Где ты только откопал это чучело?
   Пальчики на ручках Ворчуна сжались в кулачки. Митя понимал, каких огромных усилий стоит ему сдержаться.
   К счастью, очень скоро учительница и одноклассники потеряли интерес к лешему. Одна из девочек принесла в класс куклу-фотомодель, с зимним и летним гардеробом, которая произносила «мама» по-английски и по-французски.
 

 
   Митя загородил Ворчуна учебниками, и обиженный Ворчун смог дать выход своим чувствам.
   – Я дружил с деревенскими детьми. Выводил из леса, когда они заблудятся, помогал находить ягоды, грибы, и никто никогда не называл меня чучелом… – бормотал Ворчун, вытирая красные глаза. – Ну я их проучу! Леший я или нет?
   Прежде чем Митя успел его отговорить, Ворчун стал кружиться на месте, притоптывать, пришёптывать и размахивать своей сучковатой палкой. Комнату заволок золотой туман. Когда он рассеялся, в классе стало твориться что-то совершенно невероятное.
   Куклы покрылись корой и, к ужасу своих хозяек, стали пускать корни в парты. Игрушечное зверьё ожило и стало, рыча, разгуливать по классу. Пистолетики принялись стрелять во все стороны колючими репьями. Мальчики и девочки бегали между партами, уворачиваясь от репьёв.
   У учительницы Ирины Максимовны вырос чешуйчатый русалочий хвост. В классе назойливо запахло рыбой. Ирина Максимовна стучала по столу журналом и повторяла:
   – Спокойно, дети, спокойно! Не наступайте мне на хвост!
   Та самая кукла, которая раньше говорила «мама» на иностранных языках, выросла до таких чудовищных размеров, что упиралась головой в потолок. Она медленными шагами бродила между рядами и, расставив руки, ловила детей. «Мало, мало!» – гнусаво повторяла кукла. Мальчики и девочки с писком прятались под партами.
   Сквозь паркет стала прорастать густая трава, а стены покрылись мхом. Прямо в классном журнале вырос огромный мухомор. Ирина Максимовна сидела под этим грибом, как под зонтиком, и обмахивалась хвостом.
   Чудовищная кукла поймала нескольких детей и жонглировала ими, как мячиками.
   Митя наклонился к Ворчуну и прошептал:
   – Хватит! Ты их уже достаточно проучил. Миленький Ворчун, ты же добрый, прости их!
   Ворчун недовольно покосился на Митю, но послушался. Пистолетики перестали стрелять репьями, громадная кукла уменьшилась, звери стали тряпичными, а хвост у Ирины Максимовны исчез. Вместо него возникли её крепкие учительские ноги.
   Дети сгрудились возле учительницы. Постепенно их страх проходил. Они со смехом вспоминали, как убегали от куклы и прятались под партами.
   Ирина Максимовна потрясла головой, закрыла глаза и сказала самой себе:
   – Мне всё померещилось. Этого быть не может, потому что не может быть никогда.
   В этот день учительница отпустила детей с уроков пораньше, а сама пошла домой, приняла снотворное и легла спать. На следующее утро она уже была уверена, что все чудеса ей просто привиделись.
   Конечно же, дети рассказали дома своим папам и мамам о том, что случилось сегодня в классе, но родители только смеялись и называли их фантазёрами:
   – С нами в день игрушки не то ещё бывало…
   А Ворчун разгуливал по подоконнику, поливая цветы, и довольно приговаривал:
   – Леший я или кто?! Я ещё и не такое могу!
 

Глава десятая
Кто скажет слово…

   Как-то в сентябре случился холодный и дождливый денёк. Домовята сидели на диванчике, поджав под себя ноги, и тосковали. Они уже полчаса не могли придумать, во что бы поиграть.
   – Может, в салочки?
   – Да ну их, эти салочки. Надоело. Лучше в прятки.
   – Неохота!
   Пузатик зевнул, а следом за ним поочерёдно зевнули Вреднючка и Хлопотун.
   – Ску-у-чно!
   – Я придумала! – воскликнула Вреднючка. – Будем играть в молчанку!
   В глазах Пузатика и Хлопотуна зажглась искорка интереса.
   Вреднючка хлопнула в ладоши:
   – Кошка сдохла, хвост облез, кто заговорит, тот кошку съест! Кто скажет слово – тот корова!
   В комнате повисла тишина. Домовята поглядывали друг на друга и корчили страшные рожи. Прошло минут пять, потом десять, потом полчаса. Никто так и не открыл рта. Дождь постукивал в стекло, и вздрагивали за окном ветки деревьев.
   Леший Ворчун вышел из комнатки с лейкой и стал поливать цветы. Потом уселся на подоконник и спросил:
   – Как дела?
   Ворчуну никто не ответил. Понятное дело, никому не хотелось съесть дохлую кошку.
   – Чего вы накуксились? Плохое настроение?
   Вреднючка и Пузатик принялись мычать и наставлять друг дружке рожки, пытаясь объяснить, что играют в молчанку. А Хлопотун встал на четвереньки и стал бодаться, изображая корову.
   Но Ворчун решил, что его дразнят, и страшно обиделся.
   – Уеду я от вас! – дрожащим голосом сказал он и отвернулся.
   С жалобным мычанием Вреднючка подбежала к дедушке, сделала умоляющее лицо и указала на свой рот, объясняя, что не может говорить.
   Ворчун некоторое время недоумённо смотрел на внучку, а потом хлопнул себя по лбу:
   – Бедные! Да вы же онемели! А я, старый пень, и не догадался!
   Он подошёл к домовятам и стал обеспокоенно заглядывать им в глаза. Хлопотун и Пузатик мычали и зажимали рты, чтобы не расхохотаться.
   – Совсем дурашливые стали! – жалостливо запричитал Ворчун. – Это на вас немота напала. Но не бойтесь. Я вас вылечу!
 

 
   Леший достал из своей котомочки большой лист лопуха.
   – Лучшее лекарство от немоты – это съесть лопух.
   Хлопотун, Пузатик и Вреднючка замотали головами, показывая, что не собираются жевать лопух.
   – Не упрямьтесь! Лекарство и не должно быть вкусным.
   Сколько домовята ни мычали и ни мотали головами, Ворчун заставил их съесть по куску лопуха. К слову сказать, лопух оказался ещё более невкусным, чем можно было себе вообразить.
   Когда после такого лечения домовята не заговорили, Ворчун ещё больше обеспокоился.
   – Это вас кто-то сглазил. Не знаю уж, чем и помочь. Есть, правда, одно волшебное средство.
   Он вынул из котомочки маленькую бутылочку, вытащил из неё пробку, понюхал и содрогнулся.
   – Да, запах не очень, – со вздохом признал леший. – Обычно настойка из мышиных хвостиков и поганок выходила у меня получше.
   Ворчун плеснул в деревянную ложку своего снадобья.
   – Жаль, мышиных хвостиков я положил меньше, чем надо, – он поднёс ложку ко рту Вреднючки. – Выпей, внученька, выпей, Вреднюченька!
   Когда ложка с настойкой из мышиных хвостиков оказалась у самого носа Вреднючки, бедняжка не выдержала.
   – Убери эту гадость! – закричала она, вертя головой. – Не буду её пить!
   – Ты кошку съела! Ты кошку съела! – радостно завопил Хлопотун.
   Услышав, что они заговорили, леший обрадовался:
   – Вот видите! Выздоровели! Вот какая микстурка! Один запах помог!
   Сколько потом домовята ни объясняли, что они просто играли в молчанку, упрямый леший был уверен, что вылечил их своей настойкой из поганок.
   – Не хотите ложечку для укрепления здоровья? – предлагал он каждый день, побалтывая своей бутылочкой.
   Если бы кто-нибудь в один из таких моментов заглянул в окно двенадцатой квартиры, он бы увидел маленьких забавных человечков, с писком убегающих от бородатенького старичка, похожего на шишечку, с деревянной ложкой в руках.
   – Постойте, куда вы? – растерянно восклицал старичок.
 

Глава одиннадцатая
Волшебный альбом

   Целую неделю Митя надоедал родителям, чтобы ему купили альбом для рисования и фломастеры. А каждый ребёнок знает, что если приставать к папе с мамой достаточно долго, то можно выпросить у них даже космический корабль.
   Получив альбом, Митя нарисовал на первой странице толстую красную лошадь с крыльями. Лошадь получилась такой большой, что не поместилась на листе целиком, и Мите пришлось дорисовать хвост на обратной стороне.
   Мама посмотрела на рисунок и улыбнулась:
   – В тебе дремлет великий художник!
   – И судя по всему, ещё долго будет дремать, – вполголоса добавил папа.
   Как-то раз, когда домовята вместе с Ворчуном пили под кроватью чай с красной смородиной и ели ватрушечки, Митя предложил нарисовать их портреты.
   Домовята и леший Ворчун были польщены и с радостью согласились. Митя снял с фломастеров колпачки и принялся рисовать. Через полчаса портреты были готовы. Вреднючка некоторое время вертела в руках рисунок, а потом спросила:
   – Ты уверен, что это я? Разве у меня три уха?
   – Меньше надо было вертеться! – оправдывался юный художник.
   Если Вреднючка осталась не всем довольна, то лешему Ворчуну его портрет понравился:
   – Это хорошо, Митя, что ты нарисовал мне такую длинную бороду. Так гораздо уважительнее. Только подпиши внизу, что это моя борода, а то всегда найдутся завистники.
   Ворчун долго любовался изображением своей бороды, а потом сказал Мите:
   – За то, что ты меня уважил, я исполню любое твоё желание.
   Мальчик задумался. Чего бы такого пожелать?
   – Мне бы хотелось, чтобы все мои рисунки оживали. Так было бы намного интереснее.
   Леший прошептал заклинание и прикоснулся своей палочкой к Митиному альбому:
   – Будь по-твоему. Только смотри, не нарисуй того, о чём сам потом пожалеешь! А я, пожалуй, пойду вздремну после обеда.
   Ворчун отправился соснуть, а домовята принялись вырывать друг у друга альбом. Им вдруг ужасно захотелось порисовать.
   – Садитесь рядом и не мешайте, – Митя со сладким замиранием сердца открыл альбом. Внешне альбом совсем не изменился. Всё та же шершавая белая бумага и множество чистых страничек.
 

 
   – Нарисуй мне новенькие туфельки! – Вреднючка сняла ботиночек и пошевелила босенькими пальчиками.
   – Вечно ты со своими пустяками! – отмахнулся Хлопотун. – Лучше давайте нарисуем робота Макарона.
   Недавно Митя и домовята смотрели мультфильм про робота Макрона, спасшего Землю от космических пришельцев. Для домовят сложно было запомнить иностранное имя Макрон, и они прозвали робота Макароном. Возможность обзавестись собственным роботом показалась всем очень заманчивой.
   – Макарона! Нарисуем Макарона!
   Только Пузатик был против:
   – Может, не будем лисовать лобота? Может, налисуем цветочек?
   – Не говори ерунды! Вечно ты со своими бабьими нежностями! – рассердилась Вреднючка.
   Митя нарисовал металлическое туловище в заклёпках и мощные руки с пневматическими мышцами.
   – Непробиваемая сталь! Нашего Макарона невозможно будет уничтожить!
   Вреднючка пририсовала к железному туловищу квадратную голову с антеннами и глазами-лампочками, а Хлопотун вооружил робота внушительным космическим ружьём – бластером.
   – Это бластер! – объяснил он. – Чтобы Макарон смог нас защитить!
   – Раз, два, три – оживи!
   Едва Митя это произнёс, как в комнате погас свет. Стол затрясся, и на пол грохнулось что-то железное.
   – Какая темнотища! – взвизгнула Вреднючка.
   Неожиданно свет вспыхнул.
   – Ах! – воскликнули разом домовята и Митя. Посреди комнаты они увидели робота. Он медленно вращал квадратной головой с антеннами. Его глаза-лампочки мерцали. А в руках с бугрящимися железными мышцами робот держал лучебластер. Робот был такой огромный, что доставал головой до потолка.
   – Ма-ка-рон ждёт ваших приказов! – отчеканил робот металлическим голосом.
 

Глава двенадцатая
Спятивший макарон

   Хлопотун подошёл к Макарону и постучал его по железной ноге:
   – Всегда мечтал иметь собственного робота, чтобы им управлять! Нале-направо! Кру-угом!
   Робот повернулся направо, а потом кругом. Он выполнял любую команду.
   – Шагом марш!
   Макарон замаршировал по комнате. Пол затрясся. Люстра на потолке стала раскачиваться.
   – Макарон, стой! – закричал Митя. – Сейчас сбегутся соседи!
   – Пусть сбегаются! Мы им зададим жару! – запрыгал Хлопотун. – Макарон! Слушай мою команду! Занять круговую оборону!
   Робот стал топтаться на месте и размахивать железным кулаком. Вероятно, это называлось у него круговой обороной. Удивительно, как только он не обрушил дом. Он вполне мог бы это сделать.
   – Макарон! Давай поиграем в качельки! – предложила Вреднючка. Стальные пальцы Макарона, способные завязать узлом железнодорожную рельсу, сложились лодочкой. Робот бережно посадил Вреднючку на ладонь и принялся её раскачивать.
 

 
   – Сильнее! Ещё сильнее! У-ух! – восторженно повизгивала Вреднючка.
   Хлопотун затопал ногами. Ему хотелось самому командовать Макароном:
   – Отставить! Теперь ты будешь слушаться только меня! Я твой командир! Из бластера огонь!
   Макарон уронил Вреднючку на пол и отдал Хлопотуну честь. Потом робот схватил бластер, прицелился в открытую форточку и выстрелил. Из бластера вылетел тонкий раскалённый луч.
   Немедленно с улицы раздались вопль и ругань. Митя подбежал к окну. Около подъезда бегал дворник Михеев и размахивал дымящейся метлой.
   – Макарон! Прекратить огонь!
   – Макарон, стреляй! Три медали вне очереди! – Хлопотун явно воображал себя великим полководцем.
   – Макарон! Хочу играть в качельки! Покачай меня! – Вреднючка забарабанила кулачками по ноге робота. Выше она просто не доставала.
   – Макалон! Плинеси клубничного моложеного и шоколадного зайчика! – сложив ручки рупором, кричал Пузатик.
   – Макарон, покажи приём карате! – требовал Митя.
   Робот не знал, что ему делать и кого слушать. Он метался между Митей и домовятами, и его железные суставы недоумённо лязгали. А следует знать, что роботы не выносят сомнений и противоречий. От такой неопределённости они ломаются. Неожиданно от головы Макарона повалил пар. Робот не выдержал противоречивых приказов и спятил. В его электронных мозгах произошло короткое замыкание.
   – Ты что, не понял? Огонь! – Хлопотун по-прежнему был уверен, что робот будет его слушаться. Но откуда-то из глубины груди робота, где был скрыт речевой динамик, раздался страшный голос:
   – Программа уничтожения! Всех уничтожить! Всех уничтожить!
   Макарон прицелился в Хлопотуна из бластера. Полководец не растерялся и колобком закатился под кровать.
   – Спасайся кто может! – завопил он. – Макарон свихнулся!
   Митя и домовята выбежали в коридор и навалились на дверь всей тяжестью.
   – Программа преследования! Припятствие устранить! – прогудел Макарон. Стальной кулак робота пробил дверь, будто она была из вафли.
   Митя и домовята успели шмыгнуть в соседнюю комнату и затаились за диваном. Они лежали тихо-тихо и боялись даже громко вздохнуть. Спятивший Макарон тяжело топал по коридору и искал их:
   – Запущена программа уничтожения! Задача – уничтожить!
   Из кухни раздался грохот. Это Макарон расплющил в лепёшку холодильник и сорвал со стены кухонный шкафчик.
   – Лучше бы мы нарисовали цветочек! – вздохнул Митя. – И почему мы не послушались Пузатика?
   Макарон вошёл в комнату, где прятались малыши, и остановился, оглядываясь. Его стальные ступни находились всего в полуметре от них.
   – Найти и уничтожить! – робот повернулся к кровати.
   Вреднючка едва не вскрикнула, но Митя зажал ей рот ладонью. Робот бродил по комнате, переворачивал стулья и кресла и распахивал шкафы. Он искал спрятавшихся малышей. Митя понял, что ещё немного – и Макарон их обнаружит.
   Неожиданно Пузатик дотронулся до Митиного плеча и поднёс палец к губам. Мальчик увидел в руках у Пузатика волшебный альбом. Толстячок успел схватить его со стола, когда они выбегали из комнаты.
   – У тебя есть, чем лисовать? – тихо-тихо спросил Пузатик.
   Митя вытащил из кармана случайно оказавшийся там фломастер и протянул толстячку, не понимая, зачем он ему понадобился.