Страница:
На одной из них изображена архитектура опорной сети Интернета – ключевые соединения между городами. Другая карта иллюстрирует объем сетевого трафика – триллионы нетерпеливых битов, летящих по широким и узким полосам. На третью карту (она как раз лежала в печатном прессе тем утром) нанесены подводные коммуникационные кабели всего мира – физические связи между континентами, звенья цепи, до которой нам обычно нет никакого дела. Страны и континенты кажутся на этой карте лишь производными, вся активность сосредоточена в безбрежности океанов. Но одновременно эти карты демонстрируют и материальные объекты: сами кабели, заполненные стекловолокном со светом внутри, – поразительное изобретение, которым вполне могли бы гордиться жители Милуоки.
Крисетья уважает собственное ремесло. Каждый раз, закончив карту, он пересылает файл в Милуоки, а затем следует за ним сам. Он останавливался в отеле в центре города, предлагающем номера со скидкой, а на следующее утро сразу же отправлялся в типографию, имея при себе лишь пару собственных глаз да небольшую спортивную сумку.
Крисетья хорошо разбирается в больших машинах вроде этой. Окончив колледж в США, он вернулся в родную Индонезию и работал инженером баз данных, в основном в горнодобывающей промышленности. Юный, худощавый, с непринужденными манерами, легко вписывавшийся в любую компанию и всегда готовый к приключениям, он не раз выезжал в какой-нибудь богом забытый лагерь горняков в дремучих джунглях, чтобы разобраться с тамошними забарахлившими компьютерами. Мальчишкой он мастерил самодельные фантастические карты миров «Подземелья драконов»[8], прикрепляя к ним скрепками фотокопии изданных пиратами правил для этой игры, каким-то чудом попавших в его родной город Салатига.
– Я обожал рисовать истории на бумаге и отмерять расстояния таким вот странным способом, – рассказывает он мне, всматриваясь в молчащий пресс. – Так и началось мое увлечение картами.
Гораздо позже, когда Крисетья снова вернулся в США, чтобы поступить в аспирантуру по специальности «международные отношения», его будущая жена – студентка географического факультета – уговорила его записаться на спецкурс по картографии, который вел Марк Монмонье, автор культовой книги «Как лгать при помощи карт». Ее название намекает на то, что карты на самом деле не просто изображают некую территорию: они могут выражать и отстаивать интересы. Когда в 1998 году компания TeleGeography предложила Крисетье работу, он уже знал, в чем заключается вопрос: карты проецируют тот или иной образ мира, но как сделать то же самое применительно к Интернету?
Тем временем оператор пресса с помощью телефонной поддержки из Германии привел-таки громадину в чувство, и от вибрации пресса («ун-ча, ун-ча, ун-ча!») заходили ходуном двери и окна.
– Слышу бумагу! – радостно восклицает Крисетья. Пробный отпечаток разложили на большом мольберте, который, словно операционный стол, освещали «солнечные» прожекторы. Крисетья сдвигает на кончик носа очки в толстой оправе и подносит к глазу лупу. Я стою прямо за его плечом, щурясь от яркого света и силясь как следует рассмотреть изображенный на карте мир.
Это была проекция Меркатора, континенты были залиты глубоким черным цветом, а границы между странами обозначались тонкими линиями, которые, казалось, выгравировали на черном уже потом. Строгие красные и желтые линии пересекали Атлантический и Тихий океаны, острыми выступами огибали южные оконечности континентов и сходились вместе в ключевых точках: к северу и югу от Нью-Йорка, на юго-западе Англии, в проливах у Тайваня и в Красном море (где им было так тесно, что они сливались в одну толстую полосу). Каждая линия соответствовала одному кабелю диаметром не больше нескольких дюймов, но протяженностью в тысячи миль. Если бы вы подняли его со дна океана и разрезали поперек, то обнаружили бы твердую пластиковую оболочку, окружающую сердцевину из обрезиненных оптических волокон толщиной с человеческий волос, светящихся тусклым красным светом. На карте кабель выглядит огромным, но в реальности он похож на обычный садовый шланг, погруженный в толщу ила. Эти кабели как будто «размазывали» глобальную электронную деревню по всему магнитному шару.
Крисетья пристально изучал каждый дюйм пробного оттиска, отмечая изъяны. Оператор пресса, слушая его замечания, передвигал вверх и вниз рычажки на внушительной панели управления, похожей на концертный микшерский пульт. Каждые несколько минут огромный станок проворачивал рулон бумаги и выплевывал оттиск очередного варианта. Крисетья снова всматривался в каждый дюйм листа, пока наконец не отложил лупу, удовлетворенно кивнув головой. Оператор наклеил на карту ярко-оранжевый стикер, и Крисетья подписал его черным маркером, словно художник свое полотно. Это был исходный эталон – подлинная и окончательная картина подводного телекоммуникационного ландшафта Земли на 2010 год.
Считается, что сетевой мир свободен от всякого трения, и это позволяет информации мгновенно покрывать любые расстояния. Передать файл карты в Милуоки составило не больше труда, чем отправить обычное электронное письмо. Однако сама карта уже не является файлом jpg, pdf или масштабируемой карты Google. Эта карта – нечто более осязаемое и долговечное: она обновляется раз в год, печатается на синтетической бумаге Yupo и продается за 250 долларов. Вам упакуют ее в картонный тубус и доставят в любую часть света. Карта физической инфраструктуры Интернета, созданная компанией TeleGeography, принадлежит также и физическому миру. Пусть на ней изображен Интернет, но она определенно появилась на свет в конкретном месте, а именно на 87-й Северной улице города Милуоки, а уж там-то кое-что знают об устройстве мира!
Отправиться на поиски Интернета означало, что мне придется искать стыки, соединяющие изменчивое и неизменное, задавать вопросы о том, где именно происходит то или иное, спрашивать, что происходит именно здесь. В начале моего путешествия я этого еще не понимал, но за последующие полтора года случилось немало странного и полного иронии. Например, я не раз видел карты TeleGeography на стенах офисов интернет-компаний по всему миру, от Майами до Амстердама, от Лондона до Лиссабона. Оправленные в стандартные пластмассовые рамы, они становились неотъемлемой принадлежностью подобных мест, наряду с громоздившимися по углам коричневыми коробками или притаившимися в углах под потолком камерами видеонаблюдения. Эти карты были чем-то вроде краски, которую добавляют в жидкость, чтобы отследить динамику последней, само их присутствие наглядно демонстрировало реальность течений и водоворотов физического Интернета.
Что же касается межконтинентальных соединений, то подводные кабели казались мне чем-то почти легендарным, будто сошедшим со страниц Жюля Верна. Интернет (если не считать того, что он отображался на вечно светящихся экранах моих гаджетов) был скорее теоретической концепцией, нежели реальностью. Единственное, что я четко себе представлял, – это огромные дата-центры, потому что их фотографии я видел в журналах. Все они всегда выглядели одинаково: линолеумные полы, толстые связки кабелей и мигающие лампочки. Убедительность этих картинок объяснялась не их своеобразием, а, наоборот, тем, что все они были одинаковые, и это наводило на подозрения, что где-то скрыто от глаз еще множество других устройств и приспособлений. Насколько я понимал (хотя понимал я немного), это и были части Интернета. Итак, что же мне предстоит найти?
Для начала я стал типичным кабинетным путешественником, из тех, что задают знатокам (в данном случае сетевым инженерам) одни и те же вопросы: как устроена Сеть, что в ней следует посмотреть, куда поехать сначала… Я начал составлять маршрут – список стран и городов, достопримечательностей и центров, но вскоре наткнулся на более фундаментальный вопрос: а вообще что такое Cеть? Дома у меня была своя собственная маленькая сеть. У Verizon[10] – своя, огромная. Собственные сети имелись у банков, школ – да почти у всех. Некоторые из этих сетей покрывали одно или несколько зданий, другие – целые города, и лишь немногие охватывали весь земной шар. Для меня, сидящего за своим столом, все они сосуществовали относительно мирно и благополучно. Но как они на самом деле физически соединяются там, во внешнем мире?
Как только я собрался с духом и сформулировал этот вопрос, все начало проясняться. Оказывается, Интернет имеет несколько слоев. Различные сети используют одни и те же провода – даже если этими сетями владеют и управляют независимые друг от друга организации: скажем, университет и оператор телефонной связи или оператор телефонной связи, имеющий контракт с университетом. Есть сети, которые заключают в себе другие сети. Сами оптоволоконные кабели могут принадлежать какой-нибудь одной компании, тогда как другая генерирует пульсирующие в них световые сигналы, а третья владеет (или, чаще, арендует) диапазоном частот, закодированным в этом свете. Например, компания China Telecom эксплуатирует обширную североамериканскую сеть. Это не значит, что она перекопала бульдозерами весь континент; она просто арендует существующие оптоволоконные линии или даже частоты на линиях, которые использует совместно с другими телекоммуникационными компаниями.
Эта картина географического и физического «наложения» оказалась чрезвычайно важной для понимания того, где находится Интернет и чем он является. Однако она требует, чтобы мы расстались со старой и весьма обманчивой метафорой «информационного хайвея». На самом деле едва ли правильно сравнивать Сеть с автострадой, по которой некие «автомобили» перевозят данные. Мне пришлось признать, что имеется дополнительный слой собственности: Сеть скорее похожа на множество грузовиков на одном хайвее, нежели на сам хайвей. Такая аналогия уже не исключает разнообразия отдельных сетей («автономных систем»), использующих одни и те же провода, по которым их «загруженные» информацией электроны или фотоны «едут» через пространство, словно вереницы фур по шоссе.
В таком случае образующие Интернет сети можно представить существующими в трех частично совпадающих проекциях: логической (здесь я имею в виду волшебное и малопонятное для большинства из нас перемещение электрических сигналов), физической (устройства и провода, по которым идут эти сигналы) и географической (карта мест, которых эти сигналы достигают). Чтобы разобраться в логическом плане, неизменно требуется масса специальных знаний, и чаще всего мы оставляем это программистам и инженерам. Однако два других плана – физический и географический – полностью вписываются в привычный нам мир. Они доступны для восприятия органами чувств, пусть по большей части скрыты от глаз. Более того, желание увидеть их сильно исказило существовавшую в моем воображении картину узлов и промежутков между ними в физическом и электронном мирах.
Интересно, что я без труда мог представить себе физическую сеть как нечто вроде железной дороги или города; в конце концов, она принадлежит тому же материальному миру, где обитаем мы, люди, и в котором мы с детства начинаем учиться ориентироваться. Точно так же всякий, кто проводит много времени за компьютером, как минимум спокойно воспримет идею «логического» мира (пусть даже мы нечасто называем его именно так). Мы относим к этому миру наши домашние или офисные сети, электронную почту, банковские или социальные сервисы – словом, все те логические сети, которым мы уделяем целые часы нашего внимания. И все же, как бы мы ни старались, нам не удается представить себе тонкий шов, разделяющий физический и логический миры.
Здесь отчетливо виднелась редко замечаемая трещина в нашем понимании мира, так сказать, некий первородный грех XXI века: Интернет повсюду, Интернет нигде. Однако бесспорно то, что, хотя логический план может оставаться невидимым, его физическая сторона всегда на виду.
За несколько дней до приезда в Милуоки я получил письмо от одного сетевого инженера, который объяснял мне азы того, как устроен Интернет. Оказалось, что он родом из Висконсина. «В общем, если окажешься в Милуоки, – писал он, – обязательно загляни в это место». Речь шла о старом здании в центре города, которое, по словам моего собеседника, было «до отказа набито Интернетом». Он назвал мне имя парня, который мог бы устроить мне небольшую экскурсию: «Смотрел фильм „Балбесы“?[11] Захвати хороший фотоаппарат».
Одобрив пробные отпечатки в типографии, Маркус Крисетья обычно проводил остаток дня в музее изобразительных искусств, а затем летел домой. Но в этот раз он захотел составить мне компанию, поэтому мы вместе поехали в какую-то закусочную в центре, чтобы встретиться с незнакомцем, который согласился показать нам Интернет города Милуоки.
На своем сайте Джон Ауэр упоминает среди любимых книг «Стратегии защиты маршрутизаторов» Грегга Шадела и «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги. На его страничке на фотохостинге Flickr красуются в основном фотографии телекоммуникационного оборудования. Его внешность определяют румяные щеки и очки в металлической оправе, а также то, что в этот холодный по меркам Висконсина день он был одет не в пальто или куртку, а лишь в толстовку с капюшоном и имел при себе курьерскую сумку камуфляжной расцветки. С виду – типичный компьютерный гик, но если раньше подобный стереотип мог бы стать препятствием для общения, то сегодня этот образ чаще ассоциируется с подлинной страстью, а заодно и с хорошей работой – в данном случае с обслуживанием сети компании, предоставляющей доступ к Интернету во многих городах на юго-востоке Висконсина (как правило, слишком удаленных или слишком маленьких, чтобы вызвать интерес у крупных провайдеров).
За обедом Джон говорил вполголоса, почти шепотом, и от этого создавалось впечатление, будто в нашей затее есть что-то не вполне законное. У него были все необходимые ключи, и он знал комбинации всех кодовых замков. Наконец Джон завернул свой сэндвич в бумагу и вывел нас через заднюю дверь магазина – прямиком в фойе здания, которое и оказалось центром Интернета Милуоки.
Когда-то в этом доме, построенном в 1901 году, располагался мужской спортивный клуб Милуоки, но времена, когда этот адрес считался престижным, давно миновали. Хотя в последнее время власти последовательно пытаются вдохнуть новую жизнь в центр города, пока что в этих унылых кварталах энергии не особо прибавилось. Заспанная вахтерша равнодушно смотрела на нас из-за потертого стола в пустом холле. Ауэр кивнул ей и повел нас по узкому облицованному кафелем коридору в подвал. На стенах гудели, испуская тусклый свет, флуоресцентные лампы. Вдоль стен опасно громоздились пыльные коробки с бумагами и старая офисная мебель. А потолок был полностью скрыт извивающимися трубами и кабелями, змеящимися и переплетающимися, словно корни мангровых деревьев. Они были самых разных размеров: толстые стальные трубы диаметром с суповую тарелку, оранжевые пластиковые патрубки, напоминающие шланги пылесоса, и небрежно свисающие кое-где черные провода, не подобранные спешившим инженером. Ауэр при виде них неодобрительно покачивал головой.
Меня же охватили более прозаические чувства: да вы только взгляните на все эти трубы! Внутри них были протянуты оптоволоконные кабели – стеклянные нити с информацией, закодированной в виде импульсов света. В одном конце коридора они уходили в фундамент и далее тянулись под мостовой улицы к шоссе – в основном в сторону Чикаго, как пояснил Ауэр. В другом конце они тянулись сквозь потолок подвала к вентиляционной шахте, а затем еще выше – в офисам, превращенным в серверные комнаты дюжины интернет-компаний, которые колонизировали это здание и постепенно вытеснили дешевые адвокатские конторы и пожелтевшие от времени кабинеты дантистов.
Некоторые из этих компаний, такие, как фирма, в которой работал Ауэр, были интернет-провайдерами, то есть предоставляли доступ в Сеть для людей со всей округи. Другие управляли небольшими дата-центрами, которые предлагали местным предприятиям хостинг их веб-сайтов на своих жестких дисках. Ауэр показал мне стальную коробку в темном углу, отчаянно мигавшую огоньками диодов. Это был главный пункт доступа к муниципальной сети данных города Милуоки, соединявший библиотеки, школы и учреждения с остальным Интернетом. Без этой коробки тысячам государственных служащих оставалось бы только от досады колотить своими мышками о стол.
– Сейчас так много болтают о национальной безопасности, а посмотрите, что здесь можно натворить простой бензопилой, – замечает Ауэр.
Крисетья и я делаем несколько снимков, осветив вспышками потайные закутки подвала. Мы кажемся себе спелеологами в пещере проводов.
Пустые коридоры верхних этажей пахли плесенью. Мы шли мимо пустых кабинетов с приоткрытыми дверьми. Кабинет самого Ауэра выглядел как контора частного сыщика в каком-нибудь фильме-нуар. Три маленькие комнатки, линолеумные полы, старые жалюзи. Раздвижные окна гостеприимно впускали зимнюю стужу – самый дешевый способ охлаждать работающие машины. О былой роскоши этого здания свидетельствовали лишь несколько плиток, оставшихся от мозаичного пола и валявшихся в углу, словно черепки разбитой чашки.
Вверенный Ауэру «кусок» Интернета был установлен на высокой платформе и представлял собой две металлические телекоммуникационные стойки высотой в человеческий рост с полудюжиной укрепленных на них устройств, уютно обвитых клубком проводов, словно птенцы в гнезде. Главным элементом оказался черный роутер Cisco серии 6500 размером с коробку из-под пиццы. Его корпус щеголял «наколками» штрихкодов с серийными номерами и мигающими украшениями из диодов.
Для двадцати пяти тысяч клиентов, которые пользовались услугами компании Ауэра для выхода в Интернет, это устройство служило как бы выездом на главную дорогу. Оно считывало назначение того или иного пакета данных и, соответственно, отправляло его по одному из двух путей. Первый вел наверх, к серверной комнате компании Cogent, оптового интернет-провайдера, обслуживающего самые разные города – от Сан-Франциско до Киева. Желтый провод тянулся по шахте для инженерных коммуникаций, проходил сквозь стену и дотягивался до оборудования Cogent, которое, в свою очередь, соединялось со своими электронными «партнерами» в Чикаго и Миннеаполисе. Здание, в котором мы находились, служило Cogent единственной «точкой присутствия» в Висконсине, единственной остановкой экспресса Cogent на территории штата. Вот почему компания Ауэра располагалась именно здесь (как и все прочие интернет-компании, арендовавшие офисы в этом здании).
Второй кабель тянулся к серверам корпорации Time Warner, чье подразделение оптовых интернет-услуг обеспечивало дополнительную, резервную линию, связывающую подконтрольную Ауэру часть Интернета со всеми остальными его частями.
На первый взгляд, это здание казалось пыльным лабиринтом, зарослями перекрученных кабелей, воплощенной историей несбывшихся надежд. Но после более внимательного изучения выяснилось, что данная конкретная часть Интернета (зона ответственности Джона Ауэра) устроена на удивление понятно: это вовсе не бескрайний мегаполис, а обычная дорожная развязка.
Я спросил Джона, что же происходит потом, но он только пожал плечами:
– Моя забота – лишь точка нашего пересечения с Cogent или Time Warner, а это происходит именно здесь. Все, что дальше, меня не касается.
Для примерно двадцати пяти тысяч пользователей из Висконсина это место – исток, начало всего. Входя в Интернет, они прежде всего попадают сюда, а затем выходят отсюда по желтым кабелям, соединяющим их в конечном счете со всем миром. Но всякое путешествие, будь то реальное или виртуальное, начинается с первого шага.
Я делюсь с вами этими банальными подробностями своей поездки, потому что в тот день все мои органы чувств были необычайно восприимчивы к окружавшим меня сетям, как видимым, так и невидимым. Возможно, все дело было в том, что снег очертил знакомые пейзажи новыми контурами и как бы замедлил мое движение мимо них. А может быть, все объяснялось ранним временем суток или тем, что на уме у меня были одни лишь карты. Но так или иначе, пока поезд продвигался через Нью-Джерси, медленно выбираясь из снежного плена, я представлял, как электронные письма следуют тем же путем, обгоняя нас. Как раз незадолго до этого я узнал, что многие оптоволоконные линии между Нью-Йорком и Вашингтоном проложены вдоль железнодорожных путей, и начал мысленно рисовать маршрут, которым отправилось мое письмо в Калифорнию: прежде чем пересечь страну с востока на запад, оно, вероятно, вернется из Вашингтона обратно в Нью-Йорк… А может и сразу улететь на запад – через Эшберн в штате Виргиния, где располагается особо крупный сетевой узел. Но на самом деле уже не имело значения, каким будет маршрут. Важнее было то, что Интернет уже не казался неопределенно бесконечным. Невидимый прежде мир начал обретать формы.
Офис компании TeleGeography находится на Кей-стрит, в окружении контор солидных лоббистов и юридических фирм с кабинетами, отделанными деревянными панелями. Офис картографов резко контрастирует с ними своими лимонно-зелеными стенами, голыми перекрытиями и полупрозрачными перегородками. Оригинальная входная дверь, вращающаяся вокруг своей оси. На стенах, разумеется, висят карты. Одну из них – карту Испании – украшают накладные усы в стиле комика Граучо Маркса, воспоминание о недавней вечеринке.
Крисетья пригласил меня в свой кабинет. Письменный стол завален книгами по информационному дизайну. Когда Маркус стал сотрудником TeleGeography в 1999 году, ему сразу же поручили работу над первым большим отчетом копании, который назывался «Оси и спицы: интернет-хрестоматия от TeleGeography» (Hubs + Spokes: A TeleGeography Internet Reader).
Это был настоящий прорыв. До тех пор для картографирования Интернета использовались обычные топографические карты, на которых отмечались сети отдельных корпораций или правительственных агентств, а также логические диаграммы Интернета в целом, напоминающие схемы метрополитена. Ни те, ни другие не давали ясного представления о том, как части Интернета стыкуются друг с другом и чем это отличается от физической географии городов и стран. Какие места в большей степени связаны друг с другом? Где находятся ключевые узлы?
Крисетья уважает собственное ремесло. Каждый раз, закончив карту, он пересылает файл в Милуоки, а затем следует за ним сам. Он останавливался в отеле в центре города, предлагающем номера со скидкой, а на следующее утро сразу же отправлялся в типографию, имея при себе лишь пару собственных глаз да небольшую спортивную сумку.
Крисетья хорошо разбирается в больших машинах вроде этой. Окончив колледж в США, он вернулся в родную Индонезию и работал инженером баз данных, в основном в горнодобывающей промышленности. Юный, худощавый, с непринужденными манерами, легко вписывавшийся в любую компанию и всегда готовый к приключениям, он не раз выезжал в какой-нибудь богом забытый лагерь горняков в дремучих джунглях, чтобы разобраться с тамошними забарахлившими компьютерами. Мальчишкой он мастерил самодельные фантастические карты миров «Подземелья драконов»[8], прикрепляя к ним скрепками фотокопии изданных пиратами правил для этой игры, каким-то чудом попавших в его родной город Салатига.
– Я обожал рисовать истории на бумаге и отмерять расстояния таким вот странным способом, – рассказывает он мне, всматриваясь в молчащий пресс. – Так и началось мое увлечение картами.
Гораздо позже, когда Крисетья снова вернулся в США, чтобы поступить в аспирантуру по специальности «международные отношения», его будущая жена – студентка географического факультета – уговорила его записаться на спецкурс по картографии, который вел Марк Монмонье, автор культовой книги «Как лгать при помощи карт». Ее название намекает на то, что карты на самом деле не просто изображают некую территорию: они могут выражать и отстаивать интересы. Когда в 1998 году компания TeleGeography предложила Крисетье работу, он уже знал, в чем заключается вопрос: карты проецируют тот или иной образ мира, но как сделать то же самое применительно к Интернету?
Тем временем оператор пресса с помощью телефонной поддержки из Германии привел-таки громадину в чувство, и от вибрации пресса («ун-ча, ун-ча, ун-ча!») заходили ходуном двери и окна.
– Слышу бумагу! – радостно восклицает Крисетья. Пробный отпечаток разложили на большом мольберте, который, словно операционный стол, освещали «солнечные» прожекторы. Крисетья сдвигает на кончик носа очки в толстой оправе и подносит к глазу лупу. Я стою прямо за его плечом, щурясь от яркого света и силясь как следует рассмотреть изображенный на карте мир.
Это была проекция Меркатора, континенты были залиты глубоким черным цветом, а границы между странами обозначались тонкими линиями, которые, казалось, выгравировали на черном уже потом. Строгие красные и желтые линии пересекали Атлантический и Тихий океаны, острыми выступами огибали южные оконечности континентов и сходились вместе в ключевых точках: к северу и югу от Нью-Йорка, на юго-западе Англии, в проливах у Тайваня и в Красном море (где им было так тесно, что они сливались в одну толстую полосу). Каждая линия соответствовала одному кабелю диаметром не больше нескольких дюймов, но протяженностью в тысячи миль. Если бы вы подняли его со дна океана и разрезали поперек, то обнаружили бы твердую пластиковую оболочку, окружающую сердцевину из обрезиненных оптических волокон толщиной с человеческий волос, светящихся тусклым красным светом. На карте кабель выглядит огромным, но в реальности он похож на обычный садовый шланг, погруженный в толщу ила. Эти кабели как будто «размазывали» глобальную электронную деревню по всему магнитному шару.
Крисетья пристально изучал каждый дюйм пробного оттиска, отмечая изъяны. Оператор пресса, слушая его замечания, передвигал вверх и вниз рычажки на внушительной панели управления, похожей на концертный микшерский пульт. Каждые несколько минут огромный станок проворачивал рулон бумаги и выплевывал оттиск очередного варианта. Крисетья снова всматривался в каждый дюйм листа, пока наконец не отложил лупу, удовлетворенно кивнув головой. Оператор наклеил на карту ярко-оранжевый стикер, и Крисетья подписал его черным маркером, словно художник свое полотно. Это был исходный эталон – подлинная и окончательная картина подводного телекоммуникационного ландшафта Земли на 2010 год.
Считается, что сетевой мир свободен от всякого трения, и это позволяет информации мгновенно покрывать любые расстояния. Передать файл карты в Милуоки составило не больше труда, чем отправить обычное электронное письмо. Однако сама карта уже не является файлом jpg, pdf или масштабируемой карты Google. Эта карта – нечто более осязаемое и долговечное: она обновляется раз в год, печатается на синтетической бумаге Yupo и продается за 250 долларов. Вам упакуют ее в картонный тубус и доставят в любую часть света. Карта физической инфраструктуры Интернета, созданная компанией TeleGeography, принадлежит также и физическому миру. Пусть на ней изображен Интернет, но она определенно появилась на свет в конкретном месте, а именно на 87-й Северной улице города Милуоки, а уж там-то кое-что знают об устройстве мира!
Отправиться на поиски Интернета означало, что мне придется искать стыки, соединяющие изменчивое и неизменное, задавать вопросы о том, где именно происходит то или иное, спрашивать, что происходит именно здесь. В начале моего путешествия я этого еще не понимал, но за последующие полтора года случилось немало странного и полного иронии. Например, я не раз видел карты TeleGeography на стенах офисов интернет-компаний по всему миру, от Майами до Амстердама, от Лондона до Лиссабона. Оправленные в стандартные пластмассовые рамы, они становились неотъемлемой принадлежностью подобных мест, наряду с громоздившимися по углам коричневыми коробками или притаившимися в углах под потолком камерами видеонаблюдения. Эти карты были чем-то вроде краски, которую добавляют в жидкость, чтобы отследить динамику последней, само их присутствие наглядно демонстрировало реальность течений и водоворотов физического Интернета.
* * *
В тот день, когда белка самозабвенно грызла изоляцию кабеля, протянутого через задний двор моего дома в Бруклине, я имел очень смутное представление о том, как устроен Интернет. Вероятно, у моего провайдера есть какой-то центральный узел – например, где-нибудь на Лонг-Айленде, где находится их офис. А дальше… я мог лишь представить себе линии связи, протянувшиеся во все стороны, а по ним, словно шарики для пинг-понга, скачут биты информации – скачут по десяткам или даже сотням кабелей, которые невозможно сосчитать, а значит, в сущности, их как бы и нет вовсе. Я слышал о том, что у Интернета есть какой-то «хребет»[9], но слышал лишь краем уха и полагал, что, будь это нечто действительно важное, я бы слышал об этом гораздо чаще: он, наверное, иногда ломался бы или засорялся… или кто-нибудь его хотел купить или продать.Что же касается межконтинентальных соединений, то подводные кабели казались мне чем-то почти легендарным, будто сошедшим со страниц Жюля Верна. Интернет (если не считать того, что он отображался на вечно светящихся экранах моих гаджетов) был скорее теоретической концепцией, нежели реальностью. Единственное, что я четко себе представлял, – это огромные дата-центры, потому что их фотографии я видел в журналах. Все они всегда выглядели одинаково: линолеумные полы, толстые связки кабелей и мигающие лампочки. Убедительность этих картинок объяснялась не их своеобразием, а, наоборот, тем, что все они были одинаковые, и это наводило на подозрения, что где-то скрыто от глаз еще множество других устройств и приспособлений. Насколько я понимал (хотя понимал я немного), это и были части Интернета. Итак, что же мне предстоит найти?
Для начала я стал типичным кабинетным путешественником, из тех, что задают знатокам (в данном случае сетевым инженерам) одни и те же вопросы: как устроена Сеть, что в ней следует посмотреть, куда поехать сначала… Я начал составлять маршрут – список стран и городов, достопримечательностей и центров, но вскоре наткнулся на более фундаментальный вопрос: а вообще что такое Cеть? Дома у меня была своя собственная маленькая сеть. У Verizon[10] – своя, огромная. Собственные сети имелись у банков, школ – да почти у всех. Некоторые из этих сетей покрывали одно или несколько зданий, другие – целые города, и лишь немногие охватывали весь земной шар. Для меня, сидящего за своим столом, все они сосуществовали относительно мирно и благополучно. Но как они на самом деле физически соединяются там, во внешнем мире?
Как только я собрался с духом и сформулировал этот вопрос, все начало проясняться. Оказывается, Интернет имеет несколько слоев. Различные сети используют одни и те же провода – даже если этими сетями владеют и управляют независимые друг от друга организации: скажем, университет и оператор телефонной связи или оператор телефонной связи, имеющий контракт с университетом. Есть сети, которые заключают в себе другие сети. Сами оптоволоконные кабели могут принадлежать какой-нибудь одной компании, тогда как другая генерирует пульсирующие в них световые сигналы, а третья владеет (или, чаще, арендует) диапазоном частот, закодированным в этом свете. Например, компания China Telecom эксплуатирует обширную североамериканскую сеть. Это не значит, что она перекопала бульдозерами весь континент; она просто арендует существующие оптоволоконные линии или даже частоты на линиях, которые использует совместно с другими телекоммуникационными компаниями.
Эта картина географического и физического «наложения» оказалась чрезвычайно важной для понимания того, где находится Интернет и чем он является. Однако она требует, чтобы мы расстались со старой и весьма обманчивой метафорой «информационного хайвея». На самом деле едва ли правильно сравнивать Сеть с автострадой, по которой некие «автомобили» перевозят данные. Мне пришлось признать, что имеется дополнительный слой собственности: Сеть скорее похожа на множество грузовиков на одном хайвее, нежели на сам хайвей. Такая аналогия уже не исключает разнообразия отдельных сетей («автономных систем»), использующих одни и те же провода, по которым их «загруженные» информацией электроны или фотоны «едут» через пространство, словно вереницы фур по шоссе.
В таком случае образующие Интернет сети можно представить существующими в трех частично совпадающих проекциях: логической (здесь я имею в виду волшебное и малопонятное для большинства из нас перемещение электрических сигналов), физической (устройства и провода, по которым идут эти сигналы) и географической (карта мест, которых эти сигналы достигают). Чтобы разобраться в логическом плане, неизменно требуется масса специальных знаний, и чаще всего мы оставляем это программистам и инженерам. Однако два других плана – физический и географический – полностью вписываются в привычный нам мир. Они доступны для восприятия органами чувств, пусть по большей части скрыты от глаз. Более того, желание увидеть их сильно исказило существовавшую в моем воображении картину узлов и промежутков между ними в физическом и электронном мирах.
Интересно, что я без труда мог представить себе физическую сеть как нечто вроде железной дороги или города; в конце концов, она принадлежит тому же материальному миру, где обитаем мы, люди, и в котором мы с детства начинаем учиться ориентироваться. Точно так же всякий, кто проводит много времени за компьютером, как минимум спокойно воспримет идею «логического» мира (пусть даже мы нечасто называем его именно так). Мы относим к этому миру наши домашние или офисные сети, электронную почту, банковские или социальные сервисы – словом, все те логические сети, которым мы уделяем целые часы нашего внимания. И все же, как бы мы ни старались, нам не удается представить себе тонкий шов, разделяющий физический и логический миры.
Здесь отчетливо виднелась редко замечаемая трещина в нашем понимании мира, так сказать, некий первородный грех XXI века: Интернет повсюду, Интернет нигде. Однако бесспорно то, что, хотя логический план может оставаться невидимым, его физическая сторона всегда на виду.
* * *
Я оказался не готов к тому, как все это выглядело в реальности. Фотографии физических устройств Интернета всегда делались крупным планом. В них отсутствовали контекст, среда, история. Места на фото казались взаимозаменяемыми. Умом я понимал, что эти слои существуют, но не был уверен, узнаю ли их, когда встречусь с ними. Тем более что логические различия по определению невидимы… Так что же я смогу увидеть? Да и что я вообще ищу?За несколько дней до приезда в Милуоки я получил письмо от одного сетевого инженера, который объяснял мне азы того, как устроен Интернет. Оказалось, что он родом из Висконсина. «В общем, если окажешься в Милуоки, – писал он, – обязательно загляни в это место». Речь шла о старом здании в центре города, которое, по словам моего собеседника, было «до отказа набито Интернетом». Он назвал мне имя парня, который мог бы устроить мне небольшую экскурсию: «Смотрел фильм „Балбесы“?[11] Захвати хороший фотоаппарат».
Одобрив пробные отпечатки в типографии, Маркус Крисетья обычно проводил остаток дня в музее изобразительных искусств, а затем летел домой. Но в этот раз он захотел составить мне компанию, поэтому мы вместе поехали в какую-то закусочную в центре, чтобы встретиться с незнакомцем, который согласился показать нам Интернет города Милуоки.
На своем сайте Джон Ауэр упоминает среди любимых книг «Стратегии защиты маршрутизаторов» Грегга Шадела и «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги. На его страничке на фотохостинге Flickr красуются в основном фотографии телекоммуникационного оборудования. Его внешность определяют румяные щеки и очки в металлической оправе, а также то, что в этот холодный по меркам Висконсина день он был одет не в пальто или куртку, а лишь в толстовку с капюшоном и имел при себе курьерскую сумку камуфляжной расцветки. С виду – типичный компьютерный гик, но если раньше подобный стереотип мог бы стать препятствием для общения, то сегодня этот образ чаще ассоциируется с подлинной страстью, а заодно и с хорошей работой – в данном случае с обслуживанием сети компании, предоставляющей доступ к Интернету во многих городах на юго-востоке Висконсина (как правило, слишком удаленных или слишком маленьких, чтобы вызвать интерес у крупных провайдеров).
За обедом Джон говорил вполголоса, почти шепотом, и от этого создавалось впечатление, будто в нашей затее есть что-то не вполне законное. У него были все необходимые ключи, и он знал комбинации всех кодовых замков. Наконец Джон завернул свой сэндвич в бумагу и вывел нас через заднюю дверь магазина – прямиком в фойе здания, которое и оказалось центром Интернета Милуоки.
Когда-то в этом доме, построенном в 1901 году, располагался мужской спортивный клуб Милуоки, но времена, когда этот адрес считался престижным, давно миновали. Хотя в последнее время власти последовательно пытаются вдохнуть новую жизнь в центр города, пока что в этих унылых кварталах энергии не особо прибавилось. Заспанная вахтерша равнодушно смотрела на нас из-за потертого стола в пустом холле. Ауэр кивнул ей и повел нас по узкому облицованному кафелем коридору в подвал. На стенах гудели, испуская тусклый свет, флуоресцентные лампы. Вдоль стен опасно громоздились пыльные коробки с бумагами и старая офисная мебель. А потолок был полностью скрыт извивающимися трубами и кабелями, змеящимися и переплетающимися, словно корни мангровых деревьев. Они были самых разных размеров: толстые стальные трубы диаметром с суповую тарелку, оранжевые пластиковые патрубки, напоминающие шланги пылесоса, и небрежно свисающие кое-где черные провода, не подобранные спешившим инженером. Ауэр при виде них неодобрительно покачивал головой.
Меня же охватили более прозаические чувства: да вы только взгляните на все эти трубы! Внутри них были протянуты оптоволоконные кабели – стеклянные нити с информацией, закодированной в виде импульсов света. В одном конце коридора они уходили в фундамент и далее тянулись под мостовой улицы к шоссе – в основном в сторону Чикаго, как пояснил Ауэр. В другом конце они тянулись сквозь потолок подвала к вентиляционной шахте, а затем еще выше – в офисам, превращенным в серверные комнаты дюжины интернет-компаний, которые колонизировали это здание и постепенно вытеснили дешевые адвокатские конторы и пожелтевшие от времени кабинеты дантистов.
Некоторые из этих компаний, такие, как фирма, в которой работал Ауэр, были интернет-провайдерами, то есть предоставляли доступ в Сеть для людей со всей округи. Другие управляли небольшими дата-центрами, которые предлагали местным предприятиям хостинг их веб-сайтов на своих жестких дисках. Ауэр показал мне стальную коробку в темном углу, отчаянно мигавшую огоньками диодов. Это был главный пункт доступа к муниципальной сети данных города Милуоки, соединявший библиотеки, школы и учреждения с остальным Интернетом. Без этой коробки тысячам государственных служащих оставалось бы только от досады колотить своими мышками о стол.
– Сейчас так много болтают о национальной безопасности, а посмотрите, что здесь можно натворить простой бензопилой, – замечает Ауэр.
Крисетья и я делаем несколько снимков, осветив вспышками потайные закутки подвала. Мы кажемся себе спелеологами в пещере проводов.
Пустые коридоры верхних этажей пахли плесенью. Мы шли мимо пустых кабинетов с приоткрытыми дверьми. Кабинет самого Ауэра выглядел как контора частного сыщика в каком-нибудь фильме-нуар. Три маленькие комнатки, линолеумные полы, старые жалюзи. Раздвижные окна гостеприимно впускали зимнюю стужу – самый дешевый способ охлаждать работающие машины. О былой роскоши этого здания свидетельствовали лишь несколько плиток, оставшихся от мозаичного пола и валявшихся в углу, словно черепки разбитой чашки.
Вверенный Ауэру «кусок» Интернета был установлен на высокой платформе и представлял собой две металлические телекоммуникационные стойки высотой в человеческий рост с полудюжиной укрепленных на них устройств, уютно обвитых клубком проводов, словно птенцы в гнезде. Главным элементом оказался черный роутер Cisco серии 6500 размером с коробку из-под пиццы. Его корпус щеголял «наколками» штрихкодов с серийными номерами и мигающими украшениями из диодов.
Для двадцати пяти тысяч клиентов, которые пользовались услугами компании Ауэра для выхода в Интернет, это устройство служило как бы выездом на главную дорогу. Оно считывало назначение того или иного пакета данных и, соответственно, отправляло его по одному из двух путей. Первый вел наверх, к серверной комнате компании Cogent, оптового интернет-провайдера, обслуживающего самые разные города – от Сан-Франциско до Киева. Желтый провод тянулся по шахте для инженерных коммуникаций, проходил сквозь стену и дотягивался до оборудования Cogent, которое, в свою очередь, соединялось со своими электронными «партнерами» в Чикаго и Миннеаполисе. Здание, в котором мы находились, служило Cogent единственной «точкой присутствия» в Висконсине, единственной остановкой экспресса Cogent на территории штата. Вот почему компания Ауэра располагалась именно здесь (как и все прочие интернет-компании, арендовавшие офисы в этом здании).
Второй кабель тянулся к серверам корпорации Time Warner, чье подразделение оптовых интернет-услуг обеспечивало дополнительную, резервную линию, связывающую подконтрольную Ауэру часть Интернета со всеми остальными его частями.
На первый взгляд, это здание казалось пыльным лабиринтом, зарослями перекрученных кабелей, воплощенной историей несбывшихся надежд. Но после более внимательного изучения выяснилось, что данная конкретная часть Интернета (зона ответственности Джона Ауэра) устроена на удивление понятно: это вовсе не бескрайний мегаполис, а обычная дорожная развязка.
Я спросил Джона, что же происходит потом, но он только пожал плечами:
– Моя забота – лишь точка нашего пересечения с Cogent или Time Warner, а это происходит именно здесь. Все, что дальше, меня не касается.
Для примерно двадцати пяти тысяч пользователей из Висконсина это место – исток, начало всего. Входя в Интернет, они прежде всего попадают сюда, а затем выходят отсюда по желтым кабелям, соединяющим их в конечном счете со всем миром. Но всякое путешествие, будь то реальное или виртуальное, начинается с первого шага.
* * *
Через несколько недель я отправился в Вашингтон, чтобы посетить штаб-квартиру TeleGeography и разобраться, как же Маркусу Крисетье удается составлять такие четкие карты этого рыхлого слоеного пирога, которым на поверку оказывался Интернет. Однако в ночь перед отъездом Нью-Йорк накрыла метель, поэтому я написал Крисетье, что опоздаю. Пока поезд шел на юг через Нью-Джерси, снежная пелена начала редеть, а в Вашингтоне вместо белого покрывала, укутавшего Нью-Йорк, меня встретило серое небо и сухие тротуары. Казалось, будто на время путешествия кто-то закрыл окно вагона белой занавеской, а потом быстро ее убрал. Добравшись до округа Колумбия, я открыл свой ноутбук посреди огромного неоклассического зала вокзала Юнион-Стейшн, чтобы подключиться к беспроводной сети ближайшего кафе и отправить письмо в Калифорнию. Через несколько минут я уже стоял на платформе метро и писал жене эсэмэску о том, что, несмотря на страшный снегопад в Нью-Йорке, я добрался до Вашингтона без проблем и надеюсь вскоре вернуться домой.Я делюсь с вами этими банальными подробностями своей поездки, потому что в тот день все мои органы чувств были необычайно восприимчивы к окружавшим меня сетям, как видимым, так и невидимым. Возможно, все дело было в том, что снег очертил знакомые пейзажи новыми контурами и как бы замедлил мое движение мимо них. А может быть, все объяснялось ранним временем суток или тем, что на уме у меня были одни лишь карты. Но так или иначе, пока поезд продвигался через Нью-Джерси, медленно выбираясь из снежного плена, я представлял, как электронные письма следуют тем же путем, обгоняя нас. Как раз незадолго до этого я узнал, что многие оптоволоконные линии между Нью-Йорком и Вашингтоном проложены вдоль железнодорожных путей, и начал мысленно рисовать маршрут, которым отправилось мое письмо в Калифорнию: прежде чем пересечь страну с востока на запад, оно, вероятно, вернется из Вашингтона обратно в Нью-Йорк… А может и сразу улететь на запад – через Эшберн в штате Виргиния, где располагается особо крупный сетевой узел. Но на самом деле уже не имело значения, каким будет маршрут. Важнее было то, что Интернет уже не казался неопределенно бесконечным. Невидимый прежде мир начал обретать формы.
Офис компании TeleGeography находится на Кей-стрит, в окружении контор солидных лоббистов и юридических фирм с кабинетами, отделанными деревянными панелями. Офис картографов резко контрастирует с ними своими лимонно-зелеными стенами, голыми перекрытиями и полупрозрачными перегородками. Оригинальная входная дверь, вращающаяся вокруг своей оси. На стенах, разумеется, висят карты. Одну из них – карту Испании – украшают накладные усы в стиле комика Граучо Маркса, воспоминание о недавней вечеринке.
Крисетья пригласил меня в свой кабинет. Письменный стол завален книгами по информационному дизайну. Когда Маркус стал сотрудником TeleGeography в 1999 году, ему сразу же поручили работу над первым большим отчетом копании, который назывался «Оси и спицы: интернет-хрестоматия от TeleGeography» (Hubs + Spokes: A TeleGeography Internet Reader).
Это был настоящий прорыв. До тех пор для картографирования Интернета использовались обычные топографические карты, на которых отмечались сети отдельных корпораций или правительственных агентств, а также логические диаграммы Интернета в целом, напоминающие схемы метрополитена. Ни те, ни другие не давали ясного представления о том, как части Интернета стыкуются друг с другом и чем это отличается от физической географии городов и стран. Какие места в большей степени связаны друг с другом? Где находятся ключевые узлы?