- Эй, леди, небось, приехали посмотреть на родео? - обратился он ко мне.
- Нет, я и не знала, что здесь должно проходить родео. - Ну, зато теперь знаете, - улыбнулся он. - Мы станем натягивать веревки чуть дальше по дороге, будем работать до темноты, так что можете посмотреть.
- Спасибо, но я жду друга.
Чем меньше людей вмешиваются в твои дела, тем лучше. Я знала это твердо.
- И кого же вы ждете, если не секрет? - спросил он, потягивая пиво из банки.
- Я ищу женщину по имени Руби Много Вождей. Пыль, поднявшаяся на дороге, запорошила мне глаза. Я стала чихать и протирать лицо платком.
- Никогда не слыхал о такой. Вы уверены, что попали именно в ту резервацию? - при этом он посмотрел на меня как-то странно. - Еще увидимся, - кивнул он мне, заламывая свою широкополую шляпу, и исчез в дверях магазина.
Я последовала за ним, громко топая башмаками.
Помещение магазина было уставлено до самого потолка консервными банками, автомобильными шинами, канистрами с машинным маслом, коробками с кексами, вентиляторами и стопками журналов. Бумажки, беспорядочно прикрепленные к доске объявлений, начинали громко шуршать, как только открывалась входная дверь. Холодильник, набитый пакетами с молоком и бугылками колы, стоял у дальней стены. Пакеты с чипсами и картошкой фри свисали на веревках с самого потолка. Пара карих глаз холодно следила за мной из центра этого хаоса.
- Могу ли я помочь вам чем-то? - спросил владелец магазина, и я подпрыгнула от неожиданности.
- Нет.
Я быстро оглядела магазин и решительно сняла с полки два пакета «Твинки».
- Эта леди ищет женщину по имени Руби Много Вождей, - раздался голос плотного индейца в ковбойской одеж де.
На лице владельца магазина не отразилось никаких эмоций. Несколько индейцев, следивших до этого за каждым моим движением, настороженно перевели глаза на говорящего. Я стала рыться в сумочке в поисках денег. Владелец магазина не отводил от меня глаз.
- Прежде она жила за Индейским Музеем, в доме над дорогой. Думаю, она переехала на Черную Гору, - сказал он, отсчитывая сдачу плотному индейцу.
- Не знаете, где я могу найти ее сейчас?
Владелец обернулся к человеку, стоящему у дальнего конца магазина:
- Эй, Эммет, не знаешь, где сейчас живет Руби?
- Ага, раньше она жила над дорогой, но съехала год назад.
Плотный водитель пикапа добродушно пожал плечами:
- Лучше приходите на родео.
- Как-нибудь в другой раз, - пробормотала я.
Он еще раз пожал плечами и вышел из магазина, хлопнув дверью. Поднялись клубы пыли.
- Да, но Хаймейостс Сторм говорил мне, что я могу просить здесь у любого о Руби Много Вождей, и мне подскажут, как ее разыскать.
Мужчина натянуто улыбнулся и выплюнул табачную жвачку на пол.
Можете проехаться вниз по гумбле(так мы здесь называем шоссе) около пяти споловиной - шести миль. Там вам нужно будет свернуть за мостом налево на грунтовую дорогу и проехать еще четыре мили. Вы обязательно увидите хижину, справа. Слушайте, да собираетесь ли вы платить за эти «Твинки»?
Я расплатилась и вышла из магазина. Стеклянная дверь захлопнулась от порыва ветра. Я забралась в машину, чувствуя грязь на руках, и взялась за руль. Проверив уровень бензина в баке и прикинув расстояние, которое мне предстояло проехать, я нажала на газ и покатила к хижине Руби Много Вождей, похрустывая «Твинки».
Через пять с половиной миль пути я увидела грунтовую дорогу, отходящую влево и скрывающуюся за холмом. Она оказалась очень ухабистой, и мне пришлось сбавить скорость до пятнадцати миль в час. Ветер стих, и на лобовом стекле моего автомобиля скопилось такое количество пыли, что приходилось дважды останавливаться, чтобы протереть стекла. Вскоре я увидела хижину, забившуюся между скалами и деревьями, но не заметила никаких признаков жизни, если не считать краснохвостого ястреба, кружащего над крышей.
Приблизившись к простой бревенчатой хижине, я притормозила. На пороге стояло, не шевелясь, огромное бурое животное, которое при ближайшем рассмотрении оказалось двумя оленьими тушами, стоящими бок о бок. Я остановила машину. Как раз в этот момент на пороге хижины появилась старая индианка с большим разделочным ножом в руках. Ее зубы обнажились в улыбке. Я застыла на месте от ужаса.
Женщина была одета в длинную шерстяную юбку и шерстяное красно-черное пончо. Ее седые волосы были заплетены в косу, а лицо казалось темно-коричневым и изборожденным морщинами. Она закатала рукава, угрожающе покачивая перед собой ножом.
- Так это вы Руби Много Вождей? - выдавила я из себя.
- Да, - ответила женщина, приближаясь ко мне с ножом, зажатым в руке. Похоже, ее раздражало мое присутствие.
- Меня прислал к вам Хаймейостс Сторм. Он сказал, что вы сможете помочь мне найти Агнес Быструю Лосиху, - почти прокричала я и стала пятиться к машине, чтобы в случае необходимости тут же дать деру.
- Да, - ответила женщина. - Мне это известно.
Тут только я ощутила всю абсурдность ситуации. Могу себе вообразить, в каком виде я предстала перед ней, - длинная растрепанная белая девица, с ног до головы покрытая слоем смазки, пыли и крошек печенья.
- Можно мне зайти к вам и выпить чашечку чая? - спросила я, делая шаг по направлению к крыльцу.
Руби кивнула, развернулась и вошла внутрь. Решив, что это должно означать приглашение, я последовала за ней, но остановилась на пороге, чтобы рассмотреть мертвых оленей. Тут же из дому вышла Руби, но на этот раз она сжимала по ножу в обеих руках. В ее старческих глазах горел огонек детской нетерпеливости. Она протянула мне разделочный нож и приказала помочь ей разбирать оленьи туши.
- Поговорим о твоем путешествии позже, - сказала старуха. - А потом я расскажу тебе и о свадебной корзинке.
Сжав мою руку с неженской силой, индианка потащила меня к мертвым оленям:
- Поторопись, нам надо управиться поскорее!
Мне стало по-настоящему страшно. Сунув нож мне в руку, старая индианка стала торопливо говорить:
- Быстро делай то, что я тебе буду показывать. Нужно покончить с этим, пока не наступило трупное окоченение.
Обе оленьи туши лежали на боку. Руби стала на колени, придала им нужное положение и затем, орудуя ножом, приказала мне повторять все ее движения. Эта женщина была моим единственным ключом в поисках корзинки, и потому я послушалась ее беспрекословно. Руби стала отделять копыта на задних ногах, и я тоже засунула лезвие ножа между к раем копыта и кожей. От вида крови и отвратительного звука разрезаемой плоти из моих глаз брызнули слезы. Но я продолжала работать, стараясь все повторять за Руби. Поначалу я резала аккуратно, но вскоре потеряла терпение и отделила копыто от сустава одним резким ударом, так что оно покатилось по крыльцу. Мне хотелось рыдать.
Старуха тем временем запустила свой нож под шкуру и стала отделять ее от мышц ноги по направлению к животу. Казалось, это занятие доставляет ей необъяснимую радость, и она следила за тем, чтобы я не отставала. Я старалась изо всех сил, и вскоре шкура на каждой ноге была отделена от мяса. После того Руби перевернула своего оленя на другую сторону и сделала то же самое с моим. Я была вся забрызгана кровью, мои руки и нож стали липкими. Неожиданно Руби вспорола брюхо своего оленя так быстро, что кишки и сгустки крови вывалились на крыльцо прямо передо мной прежде, чем я успела внутренне приготовиться к этому зрелищу. Закрыв глаза, я продолжала орудовать ножом. Чуть позже я все же нашла в себе силы посмотреть на внутренности. Там оказался мертвый плод, и я увидела, что молоко еще сочится из сосков матери. Тошнота начала накатывать на меня волнами. Закрыв глаза, я стала пятиться прочь и испугалась еще больше, когда на меня навалилась тьма.
Не представляю, как долго продолжалось это состояние, но когда я наконец открыла глаза, то увидела, что нахожусь одна среди расчлененных туш. Руби поблизости не оказалось.
Вскоре на крыльце появилась старуха с пачкой газет в руках. Расстелив их между двумя тушами, она вновь принялась за своего оленя - вырезала из него печень, почки и еще теплое сердце. Все это она разложила на газетах.
- Отлично, - сказала она, стряхивая кровь с кончиков пальцев, - теперь ты.
Я онемела от страха.
- Давай же!
Мне удалось извлечь из мертвого тела оленя каждый орган. Когда я вырезала сердце, Руби схватила сердце своего оленя и, подняв над головой, устремила взор в темнеющее небо. Затем она запела на языке кри. Песня вошла в мое сердце, и я посмотрела на сияющую луну и на осеннее небо, словно видела их впервые. Руби медленно повернулась ко мне лицом. В ее глазах мерцал странный свет.
- Хей ииих хей йиих, - песня оборвалась, последовала пауза и затем женщина сказала: - Это называетсяпесня-мол- ния. Ее поют, чтобы успокоить дух оленя.
После этого Руби отрезала кусочек сердца и стала есть его, сделав знак, чтобы я сделала то же самое.
- О, нет! - застонала я.
Воткнув нож в сердце, я отрезала маленький кусочек и положила его себе в рот. Я жевала, борясь с отвращением. Мой рот наполнился кровью.
- Хо, - сказала Руби, одобрительно кивая головой.
Мы вновь приступили к работе - полностью освежева-туши и скатали шкуры. Дикие оленьи глаза белели под луной, но я уже не испытывала никакой жалости.
Следуя указаниям Руби, я отрезал а голову, вырезала бока и филей и бросала каждый кусок в картонную коробку. Куски пропитанного кровью мяса заняли четыре коробки. Кишки Руби швырнула собакам, сбежавшимся на запах. Они бросились на пищу с рычанием, а затем разбежались, унося в зубах куски кишок.
Когда разделка туш завершилась, я испытала огромное облегчение. Я так устала и все мое тело так оцепенело, что единственным моим желанием было отправиться в постель. Руби внесла коробку с мясом внутрь, затем вернулась за второй, после этого и за третьей. Когда же она пригласит меня к себе? Но Руби, казалось, и не думала возвращаться после того, как внесла в дом четвертую коробку. Я робко постучала в дверь окровавленным кулаком.
Она отворила дверь:
- Чего?
- Мне нужно помыть руки. Можно войти? И мне нужно где-то поспать.
- Помоешь утром, - она захлопнула дверь прямо перед моим носом.
- Погодите, где же я буду спать?
- Поспишь в своей машине, васину, -услышала я ее хриплый шепот.
Господи, не могла же она говорить это всерьез. Я стала смотреть по сторонам в поисках умывальника.
Наконец до меня начало доходить, что Руби не шутила. Я развернулась и медленно побрела к машине, забралась туда и скрутилась на заднем сиденье. Тут до меня донеслись голоса диких зверей, и я быстро заперла дверцы. Поспать мне удалось совсем немного.
Проснулась я под утро, услышав, как в окно машины стучится Руби. Старуха держала в руках жестянку и большой кусок вяленой оленины - «джерки». Открыв дверцу, все еще слишком сонная, чтобы сказать что-либо вразумительное, я тупо уставилась на Руби. В жестянке оказалась горькая жидкость, по запаху напоминающая кофе.
Я позавтракала и направилась к хижине. Оказалось, что часть оленьей головы уже съедена, копыта куда-то исчезли, а кровь смыта или соскоблена с крыльца. Руби, вооруженная топором, вышла из хижины и направилась к поленнице. Там она стала рубить хворост, совершенно не замечая моего присутствия.
Лишь сейчас я вспомнила об одеяле и табаке в багажнике моего автомобиля. Вытащив их оттуда, я направилась к Руби и протянула ей дар.
- Руби, я приехала к тебе издалека. Я понимаю, что здесь меня не ждут и я никому здесь не нужна.
Руби молча продолжала делать свое дело.
- Пожалуйста, прими от меня в подарок это одеяло и этот табак. Я пытаюсь найти свадебную корзинку. Не знаешь ли ты, где живет Агнес Быстрая Лосиха?
- Да, знаю, - ответила Руби, ломая ветку об колено. Приняв одеяло и табак и разложив их на хворосте, Руби медленно обернулась ко мне.
- Она живет за девять миль отсюда. Прямо на восток. Вытащив из пачки одну сигарету, она закурила.
- Туда можно добраться только пешком. Но я на твоем месте не стала бы забираться в лес, не подружившись с моими собаками.
- С твоими собаками?
- Да, эти звери в резервации совершенно дикие и очень. Они уже убили не одного мужчину и разорвали не го ребенка. Чаще всего они собираются в стаи и отправляются на охоту. Я знаю, они загнали нескольких оленей, ногда они убивают даже своих сородичей. Ты должна представиться им. Лишь по еле этого можно свободно разгуливать по лесу. Собаки гораздо более опасные звери, чем ты можешь себе вообразить.
Что же мне нужно сделать? Просто приласкать их или попытаться найти с ними общий язык как-то иначе?
Я позову их, а ты должна стоять совершенно непод вижно. Не показывай, что боишься, или я не сумею совладать сними.
- Что же может тогда произойти?
Руби ничего не ответила, а только пронзительно засвистела, и тут же с разных сторон к нам подлетели около тридцати собак. Они были самых разнообразных расцветок и размеров. Псы кружили вокруг нас. Увидев, что пищей здесь и не пахнет, одна огромная, безобразная зверина стала рычать и лаять. Затем к ней присоединились остальные псы. Лай, рычание, сопение доносились со всех сторон. Руби с охапкой хвороста в руках направилась в хижину.
- Погоди!… - еле выдавила я из себя.
Я знала, что, если один из псов бросится на меня, он спровоцирует цепную реакцию, и меня тут же разорвут в клочья. Взяв себя в руки, я загнала страх в глубину души. Собаки приближались ко мне, все плотнее смыкали кольцо, смелея и рыча все громче. Я подавила крик. Несколько холодных носов ткнулись мне в колени и ступни. Один из носов проявил особый интерес к моему паху. Огромный черный пес бросился ко мне и, упершись передними лапами в плечи, облизал мне лицо. Дыхание другого пса я чувствовала на своей спине, третий жевал мой ботинок. Я заставила себя оставаться на месте, преодолев желание пуститься наутек.
Руби вышла на крыльцо и наблюдала, но не вмешивалась.
- А ну, проваливайте отсюда ко всем чертям! - вдруг закричала она.
Испуганные собаки разбежались во все стороны.
- Теперь они тебя хорошо знают, - объявила она.
В глазах у меня стояли слезы, колени дрожали. Теперь, когда испытание подошло к концу, я дрожала всем телом.
- Теперь эти собаки непотревожат тебя, - сказала она, как-то странно хихикая. - Можешь разгуливать по терри тории - везде, где пожелаешь. Если не знаешь собак - сильно рискуешь. Теперь тебе открыта дорога к дому Агнес Быстрой Лосихи.
Лишь сейчас я заметила: неосознанно я сцепила руки так плотно, что пальцы побелели.
- Да, - только и смогла ответить я.
- Отправляйся в дорогу прямо сейчас, васичу.Может быть, тебе удастся найти то, что ищешь. Держи, - она сунула мне в руку вяленое мясо.
Затем она повернулась ко мне спиной и захохотала:
- Свадебная корзинка… Васичуничего не знает!
Я продолжала стоять, бессмысленно сжимая в руке мясо. Затем бросилась к машине и побросала в рюкзак несколько вещей, которые, как мне показалось, пригодятся в дороге.
Я отправилась через лес по тропинке, начинающейся прямо от дома Руби. Девять миль - сущий пустяк. Вокруг талии я повязала парку, а в рюкзак положила запасной свитер. Трава все еще была мокрой от росы. Я пробралась между скал по извилистой тропе. Передо мной раскинулась прекрасная долина. Трава была ярко-зеленой, а деревья стояли в цвету.
Рядом с тропой вился ручей. Я проделала несколько упражнений чтобы размять спину, и попыталась не думать о псах. Полину преодолела бегом. Я дошла до озерца, в которое впадал ручей, и присела на большой, нагретый утренним солнцем камень. Над головой кружились вороны, а на горизонте появились и начали раздуваться тучи. Я вытащила джеркии разлеглась на камне. В ветвях деревьев резвились белочки, нарушая своими криками торжественную тишину. Я вдохнула всей грудью настоящий воздух. Его свежесть ощущалась на языке.
Перекатившись на живот, я окунула палец прямо в свое отражение. Малюсенькие волны разбежались по пруду кругами. Я с трудом представляла себе, что заставило меня пуститься на поиски этой корзинки - какое-то смешанное чувство ожидания и страха зашевелилось в моей душе, как только я увидела фотографию на выставке. Я поняла, что забрела в дикие места, и посмотрела вниз на теплую манящую воду.
Почему бы и нет? Мне так нужно было помыться!
Сняв одежду, я нырнула в чистую воду и уселась на поросшем мхом подводном валуне, так что на поверхности торчала только голова. В полудреме я наблюдала за лучами, отражающимися на воде.
Не знаю, как долго я проплавала там, но холодный порыв ветра мгновенно привел меня в чувство. На горизонте клубились черные облака. Поднимаясь на ноги, я поскользнулась на мшистом камне и, падая, ухватилась рукой за валун. Барахтаясь в мелкой воде, почерневшей от затянувших небо туч, я поняла, что у меня началось сильнейшее головокружение, и потеряла ориентацию. Нащупывая ногой дно, я приподнялась и стала пробираться к берегу, но снова поскользнулась и упала, ударившись лицом о камни. Из носа потекла кровь. Когда я наконец выбралась на берег, то почувствовала такое головокружение, что с трудом смогла отыскать одежду, но вскоре в голове прояснилось, и я стала одеваться, пытаясь стереть кровь с белого свитера. На нем осталось продолговатое красное пятно. Вдали послышались первые раскаты грома. Стало почти совсем темно. Я начала медленно бежать, пытаясь экономить силы - точнее то, что от них осталось. Тропа поднималась на холм и продолжалась вдоль подножия скалы. Подъем оказался тяжелым.
Гром гремел над головой. В тучах мне мерещились огромные черные лица. Я слышала каждый свой вдох и выдох, словно это дышал кто-то другой. Я почувствовала, что за мной наблюдают. Наконец я сама увидела их - сороки летали кругами и садились на деревья, повернув головы к тропе. Блестящие черные глаза следили за каждым моим шагом. Они казались зловещими и агрессивными. Но я продолжала упрямо идти вперед, по направлению к широкому каньону. В серых просторах дождь висел словно покрывало. Холодный ветер несся вдоль каменного ущелья на север. Я застегнула парку до самой шеи и побежала. Извилистая тропа стала сужаться и наконец совсем исчезла. В отчаянии я села на землю и обхватила голову руками.
Сердце колотилось. Во рту пересохло. Над головой с карканьем пролетела ворона. Я почти обезумела от страха, но во всем этом было что-то напоминающее мой сон. Я поднялась на ноги, пытаясь сориентироваться в пространстве. Передо мной распахнулось ущелье - утесы по обеим сторонам, а впереди открытый проход. По дну ущелья протекал ручей, и я решила, что тропа должна была бы идти вдоль него. Я разозлилась не на шутку: Руби Много Вождей знала, что тропа заканчивается где-то здесь, но велела идти прямо на восток. Что ж, каньон вел прямо на восток, и я пошла по траве, устилающей его дно.
Я неслась по каньону. Дождь грозил вот-вот хлынуть. Холмы, окутанные серой мантией, казались далекими и пустынными. Вдруг мои ноги ощутили под собой теплую тропу, слава Господу! На лицо мне упали первые капли, а я продолжала бежать почти в полном изнеможении, потеряв ориентацию во времени. Казалось, что я стою на месте, но я знала, что отмахала больше восьми миль.
Дождь полил по-настоящему как раз в тот момент, когда я поравнялась с тополиной рощицей, раскинувшейся между высоких скал. Вдруг я застыла как вкопанная - у подножия утеса виднелась хижина. Неужели это и есть хижина Агнес Быстрой Лосихи? Не важно. Я совершенно выбилась из сил, а вокруг не было ни души. Я взяла в одну руку большую палку, а в другую - камень, чтобы суметь защитить себя, если вдруг появятся собаки, о которых предупреждала меня Руби. Взобравшись на ветхое крыльцо, я постучала в дверь. Ответа не последовало. Я снова отчаянно заколотила, и дверь внезапно открылась. В хижине никого не было. В углу стояла кровать, покрытая индейским одеялом. Узор, скорее всего, принадлежал племени Два Серых Холма. Как знать, может, мне удастся купить его?
На подоконнике были расставлены керосиновые лампы. У печи на грубой деревянной подставке стоял голубой эмалированный тазик. Длинные пучки трав свисали с гвоздей, вбитых в стену. Щели были забиты кусками картона и жестяной вывеской с надписью «Кока-кола». Перед кроватью его ял мексиканский комод грубой работы, а над ним на стене висел черный бархатный гобелен соображением испанского танцора. Рядом висели трещотки из копыт оленя и крыло совы. На сером деревянном столе в центре комнаты лежали Два яблока. Вокруг стола стояли три стула.
Я уселась за стол и с жадностью захрустела яблоком. Впервые в своей жизни я оказалась одна в полной глуши. В хижину потянуло холодом со двора, и я закрыла наружную дверь. Вечерние тени начали удлиняться, словно желали испытать мою храбрость. Я несколько раз громко топнула ногой, чтобы услышать хоть какой-нибудь звук, затем зажила керосиновую лампу и безуспешно попыталась растопить печь. Мое тело отказывалось слушаться. Я сияла со стены кусок вяленой оленины и съела его, потом вытащила спальный мешок и в полном отчаянии расстелила его на кровати. На нем виднелись масляные пятна, а на фланелевой подкладке красовался Микки Маус. Сняв свою мокрую одежду, я стала забираться в мешок, но тут вдруг поняла, что мне нужно сходить в туалет.
Постанывая, я надела свои ботинки и парку и стала осторожно открывать наружную дверь. В этот момент невдалеке ударила молния и озарила пустое крыльцо ярким светом. Я медленно спустилась по ступеням и тут же уселась в мокрую траву, придерживаясь на всякий случай рукой за край крыльца. Затем быстро поднялась и вошла в хижину, тщательно закрыв за собой дверь. Когда я наконец забралась в мешок, меня всю трясло от холода. Протянув руку, я потушила керосиновую лампу. Дождь прекратился, и наступила тишина. Я лежала на кровати в полном оцепенении.
Не знаю, как долго я проспала, но проснулась мгновенно, почувствовав, что меня энергично трясут. Кто-то тянул меня за волосы, колотил по плечу и кричал мне прямо в ухо:
- Вставай, пора! Вставай быстрее!
Я открыла глаза и тут же в изумлении раскрыла рот. Передо мной в свете свечи предстало лицо, напоминающее растопленный воск. Я даже не была уверена в том, что это человеческое. Я закричала, но чья-то рука тут же заткнула мне рот.
- Пора!
Я отвернулась, тщетно пытаясь обрести спокойствие. В чем дело? Вы - Агнес Быстрая Лосиха? - спросила я.
- Да, - ответило лицо, - и ты в моей хижине. Вставай и иди за мной. Прямо сейчас!
Я вылезла из мешка, быстро натягивая джинсы и ботинки. Агнес Быстрая Лосиха с неожиданной силой подтолкнула меня к двери. Я чуть не упала.
- Что вы делаете?
В ответ Агнес толкнула меня еще сильнее:
- Нам надо спешить.
Мои конечности окоченели и затекли, но мы стремглав понеслись в лунном свете, удаляясь от хижины. Агнес Быстрая Лосиха бежала рядом со мной легко, словно девчонка. Мы прыгали по камням. Нигде не было видно и намека на тропинку. Мы взбирались на валуны и обходили утесы, отбрасывающие огромные призрачные тени. Я поскользнулась и упала, подвернув голень и ушибив колено, но Агнес Быстрая Лосиха поставила меня на ноги одним рывком. В таком безумном темпе мы продвигались вперед еще пятнадцать минут.
Наконец скалы расступились. На площадке, в двадцати ярдах от нас стоял освещенный вигвам. Он светился изнутри, а над крышей вился дым. Зрелище казалось каким-то сюрреалистическим. Агнес потянула меня к входу.
- Раздевайся! - приказала она.
- Что?
- Ты должна предстать перед предками обнаженной.
С немыслимой скоростью Агнес стала срывать с меня одежду. Я попыталась сопротивляться, но та отвесила мне пощечину. В ушах зазвенело, перед глазами все поплыло и, когда Агнес стала заталкивать меня в вигвам, я уже ничего не чувствовала.
Шесть старух-индианок, закутанных в одеяла, сидели вокруг полыхающего в центре костра. Сквозь густой пряный дым, висящий в воздухе, я смогла определить, что их лица кажутся более старыми, чем лицо Агнес. За их спинами с шестов вигвама свисали ленты, перья, тыквы и бизоньи черепа. Перед четырьмя женщинами возвышались холмики земли, в которые были воткнуты молитвенные жезлы.
- Сядь, - сказала Агнес Быстрая Лосиха, толкая меня в спину.
Сама она уселась справа от меня. Я дрожала всехм телом и прижимала колени к груди.
Глаза присутствующих были устремлены на меня. Тени, отбрасываемые огнем, плясали на стенах вигвама. В моей голове пронеслись мысли о средневековом шабаше ведьм. Казалось, образы старых индианок с фотографий Куртиса ожили и предстали передо мной во плоти. Но сейчас они потешались надо мной, зловеще уставившись на меня.
- Зачем ты привела сюда эту людоедку, Агнес? - спросила одна из них на ломаном английском. В ее голосе чувствовалась затаенная угроза. Я чуть не подскочила при слове «людоедка».
Женщина, которая сидела рядом со мной, держала в руках длинный посох, украшенный перьями. Она стала колоть меня в бок его острым концом. Вторая женщина наклонилась и начала щипать меня.
- Это дитя желает избрать путь свадебной корзинки, -сказала Агнес Быстрая Лосиха.
Я боялась и пальцем шевельнуть во время всей этой экзекуции.
- Ха, - сказала женщина с посохом, - почему же ты так медлила?
Когда я повернула к ней лицо, меня проморозило до кости.
- Я просто хотела купить свадебную корзинку, такую, какую видела на фотографии, - начала я, запинаясь.
- Помолчи, идиотка, - прикрикнула на меня Агнес.
- Но я просто хотела эту корзинку, чтобы…
- Помолчи, - прошипела Агнес, - говори только тогда, когда тебя об этом попросят.
- Нет, я и не знала, что здесь должно проходить родео. - Ну, зато теперь знаете, - улыбнулся он. - Мы станем натягивать веревки чуть дальше по дороге, будем работать до темноты, так что можете посмотреть.
- Спасибо, но я жду друга.
Чем меньше людей вмешиваются в твои дела, тем лучше. Я знала это твердо.
- И кого же вы ждете, если не секрет? - спросил он, потягивая пиво из банки.
- Я ищу женщину по имени Руби Много Вождей. Пыль, поднявшаяся на дороге, запорошила мне глаза. Я стала чихать и протирать лицо платком.
- Никогда не слыхал о такой. Вы уверены, что попали именно в ту резервацию? - при этом он посмотрел на меня как-то странно. - Еще увидимся, - кивнул он мне, заламывая свою широкополую шляпу, и исчез в дверях магазина.
Я последовала за ним, громко топая башмаками.
Помещение магазина было уставлено до самого потолка консервными банками, автомобильными шинами, канистрами с машинным маслом, коробками с кексами, вентиляторами и стопками журналов. Бумажки, беспорядочно прикрепленные к доске объявлений, начинали громко шуршать, как только открывалась входная дверь. Холодильник, набитый пакетами с молоком и бугылками колы, стоял у дальней стены. Пакеты с чипсами и картошкой фри свисали на веревках с самого потолка. Пара карих глаз холодно следила за мной из центра этого хаоса.
- Могу ли я помочь вам чем-то? - спросил владелец магазина, и я подпрыгнула от неожиданности.
- Нет.
Я быстро оглядела магазин и решительно сняла с полки два пакета «Твинки».
- Эта леди ищет женщину по имени Руби Много Вождей, - раздался голос плотного индейца в ковбойской одеж де.
На лице владельца магазина не отразилось никаких эмоций. Несколько индейцев, следивших до этого за каждым моим движением, настороженно перевели глаза на говорящего. Я стала рыться в сумочке в поисках денег. Владелец магазина не отводил от меня глаз.
- Прежде она жила за Индейским Музеем, в доме над дорогой. Думаю, она переехала на Черную Гору, - сказал он, отсчитывая сдачу плотному индейцу.
- Не знаете, где я могу найти ее сейчас?
Владелец обернулся к человеку, стоящему у дальнего конца магазина:
- Эй, Эммет, не знаешь, где сейчас живет Руби?
- Ага, раньше она жила над дорогой, но съехала год назад.
Плотный водитель пикапа добродушно пожал плечами:
- Лучше приходите на родео.
- Как-нибудь в другой раз, - пробормотала я.
Он еще раз пожал плечами и вышел из магазина, хлопнув дверью. Поднялись клубы пыли.
- Да, но Хаймейостс Сторм говорил мне, что я могу просить здесь у любого о Руби Много Вождей, и мне подскажут, как ее разыскать.
Мужчина натянуто улыбнулся и выплюнул табачную жвачку на пол.
Можете проехаться вниз по гумбле(так мы здесь называем шоссе) около пяти споловиной - шести миль. Там вам нужно будет свернуть за мостом налево на грунтовую дорогу и проехать еще четыре мили. Вы обязательно увидите хижину, справа. Слушайте, да собираетесь ли вы платить за эти «Твинки»?
Я расплатилась и вышла из магазина. Стеклянная дверь захлопнулась от порыва ветра. Я забралась в машину, чувствуя грязь на руках, и взялась за руль. Проверив уровень бензина в баке и прикинув расстояние, которое мне предстояло проехать, я нажала на газ и покатила к хижине Руби Много Вождей, похрустывая «Твинки».
Через пять с половиной миль пути я увидела грунтовую дорогу, отходящую влево и скрывающуюся за холмом. Она оказалась очень ухабистой, и мне пришлось сбавить скорость до пятнадцати миль в час. Ветер стих, и на лобовом стекле моего автомобиля скопилось такое количество пыли, что приходилось дважды останавливаться, чтобы протереть стекла. Вскоре я увидела хижину, забившуюся между скалами и деревьями, но не заметила никаких признаков жизни, если не считать краснохвостого ястреба, кружащего над крышей.
Приблизившись к простой бревенчатой хижине, я притормозила. На пороге стояло, не шевелясь, огромное бурое животное, которое при ближайшем рассмотрении оказалось двумя оленьими тушами, стоящими бок о бок. Я остановила машину. Как раз в этот момент на пороге хижины появилась старая индианка с большим разделочным ножом в руках. Ее зубы обнажились в улыбке. Я застыла на месте от ужаса.
Женщина была одета в длинную шерстяную юбку и шерстяное красно-черное пончо. Ее седые волосы были заплетены в косу, а лицо казалось темно-коричневым и изборожденным морщинами. Она закатала рукава, угрожающе покачивая перед собой ножом.
- Так это вы Руби Много Вождей? - выдавила я из себя.
- Да, - ответила женщина, приближаясь ко мне с ножом, зажатым в руке. Похоже, ее раздражало мое присутствие.
- Меня прислал к вам Хаймейостс Сторм. Он сказал, что вы сможете помочь мне найти Агнес Быструю Лосиху, - почти прокричала я и стала пятиться к машине, чтобы в случае необходимости тут же дать деру.
- Да, - ответила женщина. - Мне это известно.
Тут только я ощутила всю абсурдность ситуации. Могу себе вообразить, в каком виде я предстала перед ней, - длинная растрепанная белая девица, с ног до головы покрытая слоем смазки, пыли и крошек печенья.
- Можно мне зайти к вам и выпить чашечку чая? - спросила я, делая шаг по направлению к крыльцу.
Руби кивнула, развернулась и вошла внутрь. Решив, что это должно означать приглашение, я последовала за ней, но остановилась на пороге, чтобы рассмотреть мертвых оленей. Тут же из дому вышла Руби, но на этот раз она сжимала по ножу в обеих руках. В ее старческих глазах горел огонек детской нетерпеливости. Она протянула мне разделочный нож и приказала помочь ей разбирать оленьи туши.
- Поговорим о твоем путешествии позже, - сказала старуха. - А потом я расскажу тебе и о свадебной корзинке.
Сжав мою руку с неженской силой, индианка потащила меня к мертвым оленям:
- Поторопись, нам надо управиться поскорее!
Мне стало по-настоящему страшно. Сунув нож мне в руку, старая индианка стала торопливо говорить:
- Быстро делай то, что я тебе буду показывать. Нужно покончить с этим, пока не наступило трупное окоченение.
Обе оленьи туши лежали на боку. Руби стала на колени, придала им нужное положение и затем, орудуя ножом, приказала мне повторять все ее движения. Эта женщина была моим единственным ключом в поисках корзинки, и потому я послушалась ее беспрекословно. Руби стала отделять копыта на задних ногах, и я тоже засунула лезвие ножа между к раем копыта и кожей. От вида крови и отвратительного звука разрезаемой плоти из моих глаз брызнули слезы. Но я продолжала работать, стараясь все повторять за Руби. Поначалу я резала аккуратно, но вскоре потеряла терпение и отделила копыто от сустава одним резким ударом, так что оно покатилось по крыльцу. Мне хотелось рыдать.
Старуха тем временем запустила свой нож под шкуру и стала отделять ее от мышц ноги по направлению к животу. Казалось, это занятие доставляет ей необъяснимую радость, и она следила за тем, чтобы я не отставала. Я старалась изо всех сил, и вскоре шкура на каждой ноге была отделена от мяса. После того Руби перевернула своего оленя на другую сторону и сделала то же самое с моим. Я была вся забрызгана кровью, мои руки и нож стали липкими. Неожиданно Руби вспорола брюхо своего оленя так быстро, что кишки и сгустки крови вывалились на крыльцо прямо передо мной прежде, чем я успела внутренне приготовиться к этому зрелищу. Закрыв глаза, я продолжала орудовать ножом. Чуть позже я все же нашла в себе силы посмотреть на внутренности. Там оказался мертвый плод, и я увидела, что молоко еще сочится из сосков матери. Тошнота начала накатывать на меня волнами. Закрыв глаза, я стала пятиться прочь и испугалась еще больше, когда на меня навалилась тьма.
Не представляю, как долго продолжалось это состояние, но когда я наконец открыла глаза, то увидела, что нахожусь одна среди расчлененных туш. Руби поблизости не оказалось.
Вскоре на крыльце появилась старуха с пачкой газет в руках. Расстелив их между двумя тушами, она вновь принялась за своего оленя - вырезала из него печень, почки и еще теплое сердце. Все это она разложила на газетах.
- Отлично, - сказала она, стряхивая кровь с кончиков пальцев, - теперь ты.
Я онемела от страха.
- Давай же!
Мне удалось извлечь из мертвого тела оленя каждый орган. Когда я вырезала сердце, Руби схватила сердце своего оленя и, подняв над головой, устремила взор в темнеющее небо. Затем она запела на языке кри. Песня вошла в мое сердце, и я посмотрела на сияющую луну и на осеннее небо, словно видела их впервые. Руби медленно повернулась ко мне лицом. В ее глазах мерцал странный свет.
- Хей ииих хей йиих, - песня оборвалась, последовала пауза и затем женщина сказала: - Это называетсяпесня-мол- ния. Ее поют, чтобы успокоить дух оленя.
После этого Руби отрезала кусочек сердца и стала есть его, сделав знак, чтобы я сделала то же самое.
- О, нет! - застонала я.
Воткнув нож в сердце, я отрезала маленький кусочек и положила его себе в рот. Я жевала, борясь с отвращением. Мой рот наполнился кровью.
- Хо, - сказала Руби, одобрительно кивая головой.
Мы вновь приступили к работе - полностью освежева-туши и скатали шкуры. Дикие оленьи глаза белели под луной, но я уже не испытывала никакой жалости.
Следуя указаниям Руби, я отрезал а голову, вырезала бока и филей и бросала каждый кусок в картонную коробку. Куски пропитанного кровью мяса заняли четыре коробки. Кишки Руби швырнула собакам, сбежавшимся на запах. Они бросились на пищу с рычанием, а затем разбежались, унося в зубах куски кишок.
Когда разделка туш завершилась, я испытала огромное облегчение. Я так устала и все мое тело так оцепенело, что единственным моим желанием было отправиться в постель. Руби внесла коробку с мясом внутрь, затем вернулась за второй, после этого и за третьей. Когда же она пригласит меня к себе? Но Руби, казалось, и не думала возвращаться после того, как внесла в дом четвертую коробку. Я робко постучала в дверь окровавленным кулаком.
Она отворила дверь:
- Чего?
- Мне нужно помыть руки. Можно войти? И мне нужно где-то поспать.
- Помоешь утром, - она захлопнула дверь прямо перед моим носом.
- Погодите, где же я буду спать?
- Поспишь в своей машине, васину, -услышала я ее хриплый шепот.
Господи, не могла же она говорить это всерьез. Я стала смотреть по сторонам в поисках умывальника.
Наконец до меня начало доходить, что Руби не шутила. Я развернулась и медленно побрела к машине, забралась туда и скрутилась на заднем сиденье. Тут до меня донеслись голоса диких зверей, и я быстро заперла дверцы. Поспать мне удалось совсем немного.
Проснулась я под утро, услышав, как в окно машины стучится Руби. Старуха держала в руках жестянку и большой кусок вяленой оленины - «джерки». Открыв дверцу, все еще слишком сонная, чтобы сказать что-либо вразумительное, я тупо уставилась на Руби. В жестянке оказалась горькая жидкость, по запаху напоминающая кофе.
Я позавтракала и направилась к хижине. Оказалось, что часть оленьей головы уже съедена, копыта куда-то исчезли, а кровь смыта или соскоблена с крыльца. Руби, вооруженная топором, вышла из хижины и направилась к поленнице. Там она стала рубить хворост, совершенно не замечая моего присутствия.
Лишь сейчас я вспомнила об одеяле и табаке в багажнике моего автомобиля. Вытащив их оттуда, я направилась к Руби и протянула ей дар.
- Руби, я приехала к тебе издалека. Я понимаю, что здесь меня не ждут и я никому здесь не нужна.
Руби молча продолжала делать свое дело.
- Пожалуйста, прими от меня в подарок это одеяло и этот табак. Я пытаюсь найти свадебную корзинку. Не знаешь ли ты, где живет Агнес Быстрая Лосиха?
- Да, знаю, - ответила Руби, ломая ветку об колено. Приняв одеяло и табак и разложив их на хворосте, Руби медленно обернулась ко мне.
- Она живет за девять миль отсюда. Прямо на восток. Вытащив из пачки одну сигарету, она закурила.
- Туда можно добраться только пешком. Но я на твоем месте не стала бы забираться в лес, не подружившись с моими собаками.
- С твоими собаками?
- Да, эти звери в резервации совершенно дикие и очень. Они уже убили не одного мужчину и разорвали не го ребенка. Чаще всего они собираются в стаи и отправляются на охоту. Я знаю, они загнали нескольких оленей, ногда они убивают даже своих сородичей. Ты должна представиться им. Лишь по еле этого можно свободно разгуливать по лесу. Собаки гораздо более опасные звери, чем ты можешь себе вообразить.
Что же мне нужно сделать? Просто приласкать их или попытаться найти с ними общий язык как-то иначе?
Я позову их, а ты должна стоять совершенно непод вижно. Не показывай, что боишься, или я не сумею совладать сними.
- Что же может тогда произойти?
Руби ничего не ответила, а только пронзительно засвистела, и тут же с разных сторон к нам подлетели около тридцати собак. Они были самых разнообразных расцветок и размеров. Псы кружили вокруг нас. Увидев, что пищей здесь и не пахнет, одна огромная, безобразная зверина стала рычать и лаять. Затем к ней присоединились остальные псы. Лай, рычание, сопение доносились со всех сторон. Руби с охапкой хвороста в руках направилась в хижину.
- Погоди!… - еле выдавила я из себя.
Я знала, что, если один из псов бросится на меня, он спровоцирует цепную реакцию, и меня тут же разорвут в клочья. Взяв себя в руки, я загнала страх в глубину души. Собаки приближались ко мне, все плотнее смыкали кольцо, смелея и рыча все громче. Я подавила крик. Несколько холодных носов ткнулись мне в колени и ступни. Один из носов проявил особый интерес к моему паху. Огромный черный пес бросился ко мне и, упершись передними лапами в плечи, облизал мне лицо. Дыхание другого пса я чувствовала на своей спине, третий жевал мой ботинок. Я заставила себя оставаться на месте, преодолев желание пуститься наутек.
Руби вышла на крыльцо и наблюдала, но не вмешивалась.
- А ну, проваливайте отсюда ко всем чертям! - вдруг закричала она.
Испуганные собаки разбежались во все стороны.
- Теперь они тебя хорошо знают, - объявила она.
В глазах у меня стояли слезы, колени дрожали. Теперь, когда испытание подошло к концу, я дрожала всем телом.
- Теперь эти собаки непотревожат тебя, - сказала она, как-то странно хихикая. - Можешь разгуливать по терри тории - везде, где пожелаешь. Если не знаешь собак - сильно рискуешь. Теперь тебе открыта дорога к дому Агнес Быстрой Лосихи.
Лишь сейчас я заметила: неосознанно я сцепила руки так плотно, что пальцы побелели.
- Да, - только и смогла ответить я.
- Отправляйся в дорогу прямо сейчас, васичу.Может быть, тебе удастся найти то, что ищешь. Держи, - она сунула мне в руку вяленое мясо.
Затем она повернулась ко мне спиной и захохотала:
- Свадебная корзинка… Васичуничего не знает!
Я продолжала стоять, бессмысленно сжимая в руке мясо. Затем бросилась к машине и побросала в рюкзак несколько вещей, которые, как мне показалось, пригодятся в дороге.
Я отправилась через лес по тропинке, начинающейся прямо от дома Руби. Девять миль - сущий пустяк. Вокруг талии я повязала парку, а в рюкзак положила запасной свитер. Трава все еще была мокрой от росы. Я пробралась между скал по извилистой тропе. Передо мной раскинулась прекрасная долина. Трава была ярко-зеленой, а деревья стояли в цвету.
Рядом с тропой вился ручей. Я проделала несколько упражнений чтобы размять спину, и попыталась не думать о псах. Полину преодолела бегом. Я дошла до озерца, в которое впадал ручей, и присела на большой, нагретый утренним солнцем камень. Над головой кружились вороны, а на горизонте появились и начали раздуваться тучи. Я вытащила джеркии разлеглась на камне. В ветвях деревьев резвились белочки, нарушая своими криками торжественную тишину. Я вдохнула всей грудью настоящий воздух. Его свежесть ощущалась на языке.
Перекатившись на живот, я окунула палец прямо в свое отражение. Малюсенькие волны разбежались по пруду кругами. Я с трудом представляла себе, что заставило меня пуститься на поиски этой корзинки - какое-то смешанное чувство ожидания и страха зашевелилось в моей душе, как только я увидела фотографию на выставке. Я поняла, что забрела в дикие места, и посмотрела вниз на теплую манящую воду.
Почему бы и нет? Мне так нужно было помыться!
Сняв одежду, я нырнула в чистую воду и уселась на поросшем мхом подводном валуне, так что на поверхности торчала только голова. В полудреме я наблюдала за лучами, отражающимися на воде.
Не знаю, как долго я проплавала там, но холодный порыв ветра мгновенно привел меня в чувство. На горизонте клубились черные облака. Поднимаясь на ноги, я поскользнулась на мшистом камне и, падая, ухватилась рукой за валун. Барахтаясь в мелкой воде, почерневшей от затянувших небо туч, я поняла, что у меня началось сильнейшее головокружение, и потеряла ориентацию. Нащупывая ногой дно, я приподнялась и стала пробираться к берегу, но снова поскользнулась и упала, ударившись лицом о камни. Из носа потекла кровь. Когда я наконец выбралась на берег, то почувствовала такое головокружение, что с трудом смогла отыскать одежду, но вскоре в голове прояснилось, и я стала одеваться, пытаясь стереть кровь с белого свитера. На нем осталось продолговатое красное пятно. Вдали послышались первые раскаты грома. Стало почти совсем темно. Я начала медленно бежать, пытаясь экономить силы - точнее то, что от них осталось. Тропа поднималась на холм и продолжалась вдоль подножия скалы. Подъем оказался тяжелым.
Гром гремел над головой. В тучах мне мерещились огромные черные лица. Я слышала каждый свой вдох и выдох, словно это дышал кто-то другой. Я почувствовала, что за мной наблюдают. Наконец я сама увидела их - сороки летали кругами и садились на деревья, повернув головы к тропе. Блестящие черные глаза следили за каждым моим шагом. Они казались зловещими и агрессивными. Но я продолжала упрямо идти вперед, по направлению к широкому каньону. В серых просторах дождь висел словно покрывало. Холодный ветер несся вдоль каменного ущелья на север. Я застегнула парку до самой шеи и побежала. Извилистая тропа стала сужаться и наконец совсем исчезла. В отчаянии я села на землю и обхватила голову руками.
Сердце колотилось. Во рту пересохло. Над головой с карканьем пролетела ворона. Я почти обезумела от страха, но во всем этом было что-то напоминающее мой сон. Я поднялась на ноги, пытаясь сориентироваться в пространстве. Передо мной распахнулось ущелье - утесы по обеим сторонам, а впереди открытый проход. По дну ущелья протекал ручей, и я решила, что тропа должна была бы идти вдоль него. Я разозлилась не на шутку: Руби Много Вождей знала, что тропа заканчивается где-то здесь, но велела идти прямо на восток. Что ж, каньон вел прямо на восток, и я пошла по траве, устилающей его дно.
Я неслась по каньону. Дождь грозил вот-вот хлынуть. Холмы, окутанные серой мантией, казались далекими и пустынными. Вдруг мои ноги ощутили под собой теплую тропу, слава Господу! На лицо мне упали первые капли, а я продолжала бежать почти в полном изнеможении, потеряв ориентацию во времени. Казалось, что я стою на месте, но я знала, что отмахала больше восьми миль.
Дождь полил по-настоящему как раз в тот момент, когда я поравнялась с тополиной рощицей, раскинувшейся между высоких скал. Вдруг я застыла как вкопанная - у подножия утеса виднелась хижина. Неужели это и есть хижина Агнес Быстрой Лосихи? Не важно. Я совершенно выбилась из сил, а вокруг не было ни души. Я взяла в одну руку большую палку, а в другую - камень, чтобы суметь защитить себя, если вдруг появятся собаки, о которых предупреждала меня Руби. Взобравшись на ветхое крыльцо, я постучала в дверь. Ответа не последовало. Я снова отчаянно заколотила, и дверь внезапно открылась. В хижине никого не было. В углу стояла кровать, покрытая индейским одеялом. Узор, скорее всего, принадлежал племени Два Серых Холма. Как знать, может, мне удастся купить его?
На подоконнике были расставлены керосиновые лампы. У печи на грубой деревянной подставке стоял голубой эмалированный тазик. Длинные пучки трав свисали с гвоздей, вбитых в стену. Щели были забиты кусками картона и жестяной вывеской с надписью «Кока-кола». Перед кроватью его ял мексиканский комод грубой работы, а над ним на стене висел черный бархатный гобелен соображением испанского танцора. Рядом висели трещотки из копыт оленя и крыло совы. На сером деревянном столе в центре комнаты лежали Два яблока. Вокруг стола стояли три стула.
Я уселась за стол и с жадностью захрустела яблоком. Впервые в своей жизни я оказалась одна в полной глуши. В хижину потянуло холодом со двора, и я закрыла наружную дверь. Вечерние тени начали удлиняться, словно желали испытать мою храбрость. Я несколько раз громко топнула ногой, чтобы услышать хоть какой-нибудь звук, затем зажила керосиновую лампу и безуспешно попыталась растопить печь. Мое тело отказывалось слушаться. Я сияла со стены кусок вяленой оленины и съела его, потом вытащила спальный мешок и в полном отчаянии расстелила его на кровати. На нем виднелись масляные пятна, а на фланелевой подкладке красовался Микки Маус. Сняв свою мокрую одежду, я стала забираться в мешок, но тут вдруг поняла, что мне нужно сходить в туалет.
Постанывая, я надела свои ботинки и парку и стала осторожно открывать наружную дверь. В этот момент невдалеке ударила молния и озарила пустое крыльцо ярким светом. Я медленно спустилась по ступеням и тут же уселась в мокрую траву, придерживаясь на всякий случай рукой за край крыльца. Затем быстро поднялась и вошла в хижину, тщательно закрыв за собой дверь. Когда я наконец забралась в мешок, меня всю трясло от холода. Протянув руку, я потушила керосиновую лампу. Дождь прекратился, и наступила тишина. Я лежала на кровати в полном оцепенении.
Не знаю, как долго я проспала, но проснулась мгновенно, почувствовав, что меня энергично трясут. Кто-то тянул меня за волосы, колотил по плечу и кричал мне прямо в ухо:
- Вставай, пора! Вставай быстрее!
Я открыла глаза и тут же в изумлении раскрыла рот. Передо мной в свете свечи предстало лицо, напоминающее растопленный воск. Я даже не была уверена в том, что это человеческое. Я закричала, но чья-то рука тут же заткнула мне рот.
- Пора!
Я отвернулась, тщетно пытаясь обрести спокойствие. В чем дело? Вы - Агнес Быстрая Лосиха? - спросила я.
- Да, - ответило лицо, - и ты в моей хижине. Вставай и иди за мной. Прямо сейчас!
Я вылезла из мешка, быстро натягивая джинсы и ботинки. Агнес Быстрая Лосиха с неожиданной силой подтолкнула меня к двери. Я чуть не упала.
- Что вы делаете?
В ответ Агнес толкнула меня еще сильнее:
- Нам надо спешить.
Мои конечности окоченели и затекли, но мы стремглав понеслись в лунном свете, удаляясь от хижины. Агнес Быстрая Лосиха бежала рядом со мной легко, словно девчонка. Мы прыгали по камням. Нигде не было видно и намека на тропинку. Мы взбирались на валуны и обходили утесы, отбрасывающие огромные призрачные тени. Я поскользнулась и упала, подвернув голень и ушибив колено, но Агнес Быстрая Лосиха поставила меня на ноги одним рывком. В таком безумном темпе мы продвигались вперед еще пятнадцать минут.
Наконец скалы расступились. На площадке, в двадцати ярдах от нас стоял освещенный вигвам. Он светился изнутри, а над крышей вился дым. Зрелище казалось каким-то сюрреалистическим. Агнес потянула меня к входу.
- Раздевайся! - приказала она.
- Что?
- Ты должна предстать перед предками обнаженной.
С немыслимой скоростью Агнес стала срывать с меня одежду. Я попыталась сопротивляться, но та отвесила мне пощечину. В ушах зазвенело, перед глазами все поплыло и, когда Агнес стала заталкивать меня в вигвам, я уже ничего не чувствовала.
Шесть старух-индианок, закутанных в одеяла, сидели вокруг полыхающего в центре костра. Сквозь густой пряный дым, висящий в воздухе, я смогла определить, что их лица кажутся более старыми, чем лицо Агнес. За их спинами с шестов вигвама свисали ленты, перья, тыквы и бизоньи черепа. Перед четырьмя женщинами возвышались холмики земли, в которые были воткнуты молитвенные жезлы.
- Сядь, - сказала Агнес Быстрая Лосиха, толкая меня в спину.
Сама она уселась справа от меня. Я дрожала всехм телом и прижимала колени к груди.
Глаза присутствующих были устремлены на меня. Тени, отбрасываемые огнем, плясали на стенах вигвама. В моей голове пронеслись мысли о средневековом шабаше ведьм. Казалось, образы старых индианок с фотографий Куртиса ожили и предстали передо мной во плоти. Но сейчас они потешались надо мной, зловеще уставившись на меня.
- Зачем ты привела сюда эту людоедку, Агнес? - спросила одна из них на ломаном английском. В ее голосе чувствовалась затаенная угроза. Я чуть не подскочила при слове «людоедка».
Женщина, которая сидела рядом со мной, держала в руках длинный посох, украшенный перьями. Она стала колоть меня в бок его острым концом. Вторая женщина наклонилась и начала щипать меня.
- Это дитя желает избрать путь свадебной корзинки, -сказала Агнес Быстрая Лосиха.
Я боялась и пальцем шевельнуть во время всей этой экзекуции.
- Ха, - сказала женщина с посохом, - почему же ты так медлила?
Когда я повернула к ней лицо, меня проморозило до кости.
- Я просто хотела купить свадебную корзинку, такую, какую видела на фотографии, - начала я, запинаясь.
- Помолчи, идиотка, - прикрикнула на меня Агнес.
- Но я просто хотела эту корзинку, чтобы…
- Помолчи, - прошипела Агнес, - говори только тогда, когда тебя об этом попросят.