– Около шести утра. – Нора с некоторым удивлением смотрела на него. Она никак не ожидала, что он окажется вдруг таким разговорчивым.
– Сейчас – одиннадцать. Да, подозрительные происходят дела. Альфред уже должен был поставить меня в известность. Я – единственный родственник Эдели и первым должен был получить печальную весть. Видимо, он хочет избежать всяких расспросов, пока все не утрясется. Постарается поскорее похоронить ее, а потом скажет, что не нашел меня в Лондоне. А если позже я потребую что-либо выяснить или изменить в документах о наследовании, будет чрезвычайно сложно получить разрешение на эксгумацию от министерства внутренних дел. Скорее всего там ответят отказом… Да, представляю себе, как доволен Альфред. Но благодаря вам, малышка, я испорчу ему настроение, его козни не пройдут. – Вэбстер ударил кулаком по столу.
– Я обещала покойнице найти вас. – Нора не знала, что еще сказать, ее немного пугал этот большой грубый человек с квадратным подбородком. И она опять стала ругать себя за то, что разыскала в тумане дом № 12 на Аскью-стрит, а теперь еще и эту контору.
– Да, к счастью, вы вмешались в эту историю, – повторил, немного успокоившись, Вэбстер. – Вам, понятно, было бы меньше хлопот с другой пациенткой, но что поделать. Ладно. Как мне вас разыскать при необходимости?
– Я живу в пансионате на улице Куннингхем. – Нора машинально назвала и свой номер телефона.
– Сколько дней вы там пробудете?
– Не знаю. Если поступит новое приглашение…
– Вы – штатная сиделка?
– Нет. Я учусь в колледже медицинских сестер. Если есть возможность, подрабатываю, ухаживая за больными. Летом работы больше. А в общем, ищите меня в пансионате.
– Вы обязательно должны докладывать о своем возвращении директрисе?
– Да.
Адвокат Вэбстер на минуту задумался и затем сказал:
– Наверное, вам сейчас не надо спешить к своей директрисе, а? Это можно сделать и вечером.
– Нет, мне надо сообщить, что я освободилась.
– И если подвернется случай, вы отправитесь к другому больному?
– Думаю, да.
– И поедете по любому предложенному адресу?
– Ну, не по любому. Но в общем…
– …Туда, где мне будет трудно вас отыскать. – Он нетерпеливо постучал пальцами по письменному столу. – Вот что. Подождите, пока я увижусь со своим зятем Ньюстедом. Как только я с ним поговорю, я вам позвоню по телефону… Примерно часа в два или раньше, если удаст-ся. Тогда я уже буду знать, понадобится ли мне ваше содействие или нет. Вы можете подождать до двух?
– Хорошо, подожду, – ответила Нора, поколебавшись.
– Куда вы сейчас пойдете?
– На вокзал за чемоданом, а потом прямо в пансионат.
Вэбстер что-то записал в блокноте и распорядился:
– Возьмите такси, заберите чемодан и возвращайтесь на улицу Куннингхем. До двух часов ни с кем не говорите по телефону, понятно?
– Ни с кем? Ладно, – тихо сказала Нора, не осмеливаясь возражать своему напористому собеседнику.
– Прекрасно. Вот дверь. Вызовите лифт. Ни на прогулку, ни в бассейн ни с кем не ходите до моего звонка. Думаю, я позвоню вам в условленное время. Если я сообщу, что все в порядке, мы распрощаемся. В ином случае условимся – где и когда нам надо встретиться.
Нора обещала сделать все так, как он сказал, и вышла из комнаты, раздумывая, что могут означать все эти предупреждения и наказы Вэбстера. От свидания с ним у нее на душе легче не стало.
Вэбстер остался сидеть за письменным столом, тоже задумавшись. История со смертью сестры принимала странный оборот. Сиделка сообщила любопытные подробности; по всей видимости, она сказала правду.
Он решил заявить о своих сомнениях в полицию. Но прежде чем сделать такой шаг, стоило лично поговорить с доктором.
Маленькой сиделке, кажется, можно верить, думалось адвокату, если вообще можно верить чужим людям. В то же время ему не хотелось совершить опрометчивый по-ступок и стать посмешищем в глазах полицейских и журналистов.
«Не сомневаюсь, – рассуждал Герберт Вэбстер, – что если этот хитрец Альфред и пойдет на преступление, то сделает это тихо, без крови и без шума. Я знал, что ему срочно требуются деньги. И никогда не доверял этому лжецу и проныре. Он на Эдели женился из-за денег. Сестрица моя ни умом, ни красотой не отличалась. Да и характер у нее был строптивый и своевольный. Своим тихим упрямством она могла вывести из терпения даже не такого злого и желчного типа, как Альфред Ньюстед».
Вэбстер знал, что Ньюстед играет на скачках и проиграл много денег. Он не раз советовал сестре уйти от мужа, который может ее полностью разорить. Но она не слушала советов брата и все еще верила Альфреду, который сто раз обещал заработать деньги на спокойную старость и ухитрялся успокаивать жену, принося домой свои редкие выигрыши.
«Но даже такому ловкому и подлому типу, как мой родственник, – продолжал размышлять Вэбстер, уже поглядывая на часы, – нелегко решиться на преступление. Может быть, он убедился, что Эдель готова его выгнать. Тогда он остался бы без гроша в кармане и без надежды на наследство. Судя по рассказу девчонки, он предусмотрительно готовил убийство. Но не учел, что вмешаемся мы – сиделка и я».
Больше всего Вэбстера возмущало то, с какой легкостью Ньюстед смог бы присвоить двенадцать тысяч фунтов стерлингов, принадлежавших жене, и теперь жить в свое удовольствие.
«Увы, только приговоренный за убийство лишается права наследовать», – невесело усмехнулся Герберт Вэбстер.
Поразмышляв еще минут десять, он позвонил по телефону адвокату Крэдоку, с которым собирался создать новую, более солидную адвокатскую контору после недавней смерти своего коллеги, адвоката Смита, но не застал Крэдока на месте. Потом отказался еще от одной встречи, нашел документы с описанием всего имущества своей сестры, Эдели Ньюстед, и предупредил секретаршу, что уходит по делам.
– Если мне будут звонить, – распорядился Вэбстер, – попросите клиентов прийти ко мне завтра.
Затем надел черную шляпу, взял кожаный портфель и направился к ближайшей станции метро. Ему предстояло решить серьезный вопрос, от которого зависело финансовое благополучие всей его дальнейшей жизни.
Глава V
– Сейчас – одиннадцать. Да, подозрительные происходят дела. Альфред уже должен был поставить меня в известность. Я – единственный родственник Эдели и первым должен был получить печальную весть. Видимо, он хочет избежать всяких расспросов, пока все не утрясется. Постарается поскорее похоронить ее, а потом скажет, что не нашел меня в Лондоне. А если позже я потребую что-либо выяснить или изменить в документах о наследовании, будет чрезвычайно сложно получить разрешение на эксгумацию от министерства внутренних дел. Скорее всего там ответят отказом… Да, представляю себе, как доволен Альфред. Но благодаря вам, малышка, я испорчу ему настроение, его козни не пройдут. – Вэбстер ударил кулаком по столу.
– Я обещала покойнице найти вас. – Нора не знала, что еще сказать, ее немного пугал этот большой грубый человек с квадратным подбородком. И она опять стала ругать себя за то, что разыскала в тумане дом № 12 на Аскью-стрит, а теперь еще и эту контору.
– Да, к счастью, вы вмешались в эту историю, – повторил, немного успокоившись, Вэбстер. – Вам, понятно, было бы меньше хлопот с другой пациенткой, но что поделать. Ладно. Как мне вас разыскать при необходимости?
– Я живу в пансионате на улице Куннингхем. – Нора машинально назвала и свой номер телефона.
– Сколько дней вы там пробудете?
– Не знаю. Если поступит новое приглашение…
– Вы – штатная сиделка?
– Нет. Я учусь в колледже медицинских сестер. Если есть возможность, подрабатываю, ухаживая за больными. Летом работы больше. А в общем, ищите меня в пансионате.
– Вы обязательно должны докладывать о своем возвращении директрисе?
– Да.
Адвокат Вэбстер на минуту задумался и затем сказал:
– Наверное, вам сейчас не надо спешить к своей директрисе, а? Это можно сделать и вечером.
– Нет, мне надо сообщить, что я освободилась.
– И если подвернется случай, вы отправитесь к другому больному?
– Думаю, да.
– И поедете по любому предложенному адресу?
– Ну, не по любому. Но в общем…
– …Туда, где мне будет трудно вас отыскать. – Он нетерпеливо постучал пальцами по письменному столу. – Вот что. Подождите, пока я увижусь со своим зятем Ньюстедом. Как только я с ним поговорю, я вам позвоню по телефону… Примерно часа в два или раньше, если удаст-ся. Тогда я уже буду знать, понадобится ли мне ваше содействие или нет. Вы можете подождать до двух?
– Хорошо, подожду, – ответила Нора, поколебавшись.
– Куда вы сейчас пойдете?
– На вокзал за чемоданом, а потом прямо в пансионат.
Вэбстер что-то записал в блокноте и распорядился:
– Возьмите такси, заберите чемодан и возвращайтесь на улицу Куннингхем. До двух часов ни с кем не говорите по телефону, понятно?
– Ни с кем? Ладно, – тихо сказала Нора, не осмеливаясь возражать своему напористому собеседнику.
– Прекрасно. Вот дверь. Вызовите лифт. Ни на прогулку, ни в бассейн ни с кем не ходите до моего звонка. Думаю, я позвоню вам в условленное время. Если я сообщу, что все в порядке, мы распрощаемся. В ином случае условимся – где и когда нам надо встретиться.
Нора обещала сделать все так, как он сказал, и вышла из комнаты, раздумывая, что могут означать все эти предупреждения и наказы Вэбстера. От свидания с ним у нее на душе легче не стало.
Вэбстер остался сидеть за письменным столом, тоже задумавшись. История со смертью сестры принимала странный оборот. Сиделка сообщила любопытные подробности; по всей видимости, она сказала правду.
Он решил заявить о своих сомнениях в полицию. Но прежде чем сделать такой шаг, стоило лично поговорить с доктором.
Маленькой сиделке, кажется, можно верить, думалось адвокату, если вообще можно верить чужим людям. В то же время ему не хотелось совершить опрометчивый по-ступок и стать посмешищем в глазах полицейских и журналистов.
«Не сомневаюсь, – рассуждал Герберт Вэбстер, – что если этот хитрец Альфред и пойдет на преступление, то сделает это тихо, без крови и без шума. Я знал, что ему срочно требуются деньги. И никогда не доверял этому лжецу и проныре. Он на Эдели женился из-за денег. Сестрица моя ни умом, ни красотой не отличалась. Да и характер у нее был строптивый и своевольный. Своим тихим упрямством она могла вывести из терпения даже не такого злого и желчного типа, как Альфред Ньюстед».
Вэбстер знал, что Ньюстед играет на скачках и проиграл много денег. Он не раз советовал сестре уйти от мужа, который может ее полностью разорить. Но она не слушала советов брата и все еще верила Альфреду, который сто раз обещал заработать деньги на спокойную старость и ухитрялся успокаивать жену, принося домой свои редкие выигрыши.
«Но даже такому ловкому и подлому типу, как мой родственник, – продолжал размышлять Вэбстер, уже поглядывая на часы, – нелегко решиться на преступление. Может быть, он убедился, что Эдель готова его выгнать. Тогда он остался бы без гроша в кармане и без надежды на наследство. Судя по рассказу девчонки, он предусмотрительно готовил убийство. Но не учел, что вмешаемся мы – сиделка и я».
Больше всего Вэбстера возмущало то, с какой легкостью Ньюстед смог бы присвоить двенадцать тысяч фунтов стерлингов, принадлежавших жене, и теперь жить в свое удовольствие.
«Увы, только приговоренный за убийство лишается права наследовать», – невесело усмехнулся Герберт Вэбстер.
Поразмышляв еще минут десять, он позвонил по телефону адвокату Крэдоку, с которым собирался создать новую, более солидную адвокатскую контору после недавней смерти своего коллеги, адвоката Смита, но не застал Крэдока на месте. Потом отказался еще от одной встречи, нашел документы с описанием всего имущества своей сестры, Эдели Ньюстед, и предупредил секретаршу, что уходит по делам.
– Если мне будут звонить, – распорядился Вэбстер, – попросите клиентов прийти ко мне завтра.
Затем надел черную шляпу, взял кожаный портфель и направился к ближайшей станции метро. Ему предстояло решить серьезный вопрос, от которого зависело финансовое благополучие всей его дальнейшей жизни.
Глава V
В то время как мистер Вэбстер шел к станции метро, Нора уже подходила к своему пансионату. Настроение у нее было прескверное.
Несмотря на то что она старалась разыскать Герберта Вэбстера, чтобы рассказать о своих сомнениях и подо-зрениях, ей не верилось, что он серьезно отнесся к ее словам. После состоявшегося малоприятного разговора она чувствовала себя так же неуверенно, как прошлой ночью в сплошном тумане. Когда Нора входила в пансионат на улице Куннингхем, в ее мыслях и чувствах царил полнейший хаос.
Сестра-хозяйка дала ей ключи от свободной комнаты и сказала:
– Как тебе повезло, что ты смогла отделаться от своих больных до уик-энда.
Нора мимоходом спросила о директрисе, но хозяйка, толстая смешливая женщина с лошадиными зубами, уже ушла в свою комнату и не расслышала вопроса.
Нора не очень симпатизировала ей и решила не посвящать ее в свои дела и заботы. Если Вэбстер решит пойти в суд, тогда волей-неволей история получит огласку. Но если каким-то чудом тревога окажется ложной или же если он убедится, что нет никакой возможности найти виноватого, то вообще незачем кому-то рассказывать о случившемся и надо спокойно ждать другой возможности подработать.
Сестра-хозяйка высунула голову из дверей и крикнула Норе вдогонку:
– Если захочешь поехать по вызову, не уходи до вечера. Сейчас, после обеда, к одному больному согласилась поехать Грейс Веймут, а если еще будет вызов, я тебе скажу!
В зале пансионата – скромной комнатке с несколькими креслами – сидела у холодного камина высокая худая девочка и шила юбку с бретельками из красно-синей полосатой материи.
– Эй, Дин! – окликнула она вошедшую Нору. – Я тоже нанялась к больному! Ужасно не хочется портить каникулы, да деньги нужны. Но если бы ты раньше пришла, я бы тебе уступила это удовольствие… Представляешь, ноги у старика болят, подагра разыгралась! Подагрики такие капризные! Сама знаешь. Принесешь белые розы в голубой вазе, а им подай голубые розы в белом бокале. Если внуки крутят тяжелый рок, старичкам обязательно нужно слушать легкую музыку, а включишь легкую музыку, подавай им оперу! Когда только медики научатся менять старым людям руки и ноги? Вот молодым теперь можно даже новое сердце вставить. Но это опасно. Знаешь, однажды я…
Нора, как и остальные ученицы, не раз слышала от болтушки Грейс эту историю. Какой-то молокосос из муниципальной школы решил подарить Грейс свое сердце, а она отказалась: «Вдруг оно не настоящее, а протез?» Рассказывая эту мелодраматичную историю, Грейс всякий раз сама громко хохотала.
– Сначала надо проверить, верно? Ха-ха-ха!
– Пойду распакую чемодан, – прервала ее Нора и направилась к двери: у нее не было сейчас ни малейшей охоты слушать глупости.
Грейс Веймут, не переставая хихикать, вдруг высказала толковую мысль:
– Зачем тебе возиться с чемоданом? Ты ведь не откажешься от следующего вызова? А он будет, скоро будет: ждет тебя не дождется какая-нибудь старушка – божий одуванчик.
Нора заставила себя улыбнуться и открыла дверь в коридор.
– Ты придешь в столовую? – спросила Грейс.
– Да… Может быть.
– Или забыла о голоде? – хитро засмеялась Грейс.
– Я жду звонка, – сказала Нора.
– А!.. Теперь все понятно.
Позже Грейс Веймут сообщила двум девочкам, что в уик-энд их всех, наверное, ждут потрясающие новости. Она это сразу поняла, как только увидела малышку Дин с подозрительно мрачным лицом.
– Ты хочешь сказать, с ней случилось что-то неприятное? – спросила кудрявая Келли.
– Не знаю, но она чем-то ужасно взволнована, – рассказывала Грейс. – За завтраком почти ничего не ела, только чуть-чуть овсяной каши. Если бы она мне доверилась, я бы ей посоветовала: «Беги в полицию и выложи свои заботы. Каждый должен заниматься своим делом». Но ведь Нора очень скрытная, лишний раз рта не раскроет.
– Не преувеличивай, – сказала Келли. – Она просто устала.
Убедившись, что Грейс ничего интересного рассказать не может, девочки разошлись. Если бы в самом деле приключилось нечто невероятное и удивительное, то уже все газеты написали бы о Норе, поместили бы ее портрет, а знаменитый сыщик, мистер Крук, обязательно поспешил бы ей на помощь. Но до всего этого еще должны были произойти некоторые события.
Итак, Нора ждала в пансионате назначенного часа и сидела в своей комнате, напоминающей келью. Тут было мрачновато и неуютно, но она предпочитала сидеть здесь, лишь бы не слушать пустую болтовню Грейс Веймут. Норе также не хотелось, чтобы из нее вытянули хоть слово о том, что случилось этой ночью.
Вскоре кто-то постучал в дверь и сообщил, что ее просят к телефону.
– Какой-то Вэбстер… – добавил женский голос.
У Норы перехватило дыхание, она со всех ног бросилась к аппарату, но, на беду, столкнулась с Грейс, которая ехидно заметила:
– Звоночек, которого ждешь? Желаю приятной беседы…
Нора схватила трубку, забыв о том, что телефонный аппарат стоит в коридоре на самом видном и очень неудобном для разговоров месте.
– Это мистер Вэбстер? – спросила она.
– Мисс Дин? Говорит Вэбстер, – ответил голос, звучавший немного глуше, но так же энергично и властно. – Вы никому не сообщали о том, о чем мы говорили сего-дня утром?
– Нет, конечно.
– Прекрасно. Не знаю, как вы на это посмотрите, но я кое-что разузнал, взвесил, подумал и решил не ворошить это дело. Да, есть много подозрительных моментов, но прямых доказательств нет.
– Доктор тоже так говорил, – пробормотала Нора.
– Вот именно. Я думаю, что не следует трубить на весь свет о загадочной смерти моей бедной сестры, не имея неопровержимых улик. Как адвокат могу сказать, что еще неизвестно, каков был бы приговор суда присяжных. Возможно, мое решение не вмешиваться в эту историю вас разочарует, но думаю, что судебное разбирательство может повредить вам самой. Вас могут обвинить в том, что вы не оставались все время с больной, как это обязана делать сиделка.
– Я тоже об этом думала, – тихо сказала Нора, оглядываясь по сторонам в уверенности, что Грейс Веймут подслушивает за дверью. – Я заснула, потому что мне подсыпали в чай какую-то гадость.
– Но это не доказано, не так ли? – Голос в трубке зазвучал резче.
– Да…
– И следствие может прийти к выводу, что это ваша выдумка, чтобы оправдать собственный промах. Ясно одно: вы бросили больную и отправились спать.
– Да, я понимаю. Так можно подумать.
– Я тоже оказываюсь в неприятном положении. Можно предположить, что я хочу обвинить своего родственника с целью присвоить наследство моей сестры.
– Ой! Правда? Я не сообразила…
– В этом вся загвоздка. – Вэбстер теперь произносил слова зло и отрывисто, словно раскаиваясь, что наговорил лишнего. – В общем, любое официальное заявление, с моей или с вашей стороны, нам только навредит. Самое лучшее – поменьше вспоминать и говорить о случившемся.
– Можете не беспокоиться, – ответила Нора, немного обескураженная твердым, напористым голосом Вэбстера.
– Хочу еще раз вас предупредить: постарайтесь избегать всех разговоров на эту тему. Если начнется следствие – вы можете оказаться на скамье подсудимых. К тому же вы почему-то не заявили о своих подозрениях немедленно, сразу же. Понимаете? Это тоже бросает на вас тень. Или вы намеренно так поступили?
– Я? Нет, что вы… – уныло возразила Нора. Ей почему-то подумалось, что Эдель правильно сделала, навсегда покинув этих жестокосердных и себялюбивых мужчин – мужа и брата. – Теперь, наверное, мне надо известить директрису, – добавила она задумчиво.
– О чем известить?
– Вы просили меня не говорить ей, что я освободилась, пока не будете знать, не понадоблюсь ли я вам. Теперь уже нет смысла об этом умалчивать.
– Конечно, конечно! – небрежно подтвердил голос в трубке. – Сообщите, что вы вернулись, а если она будет спрашивать, отчего умерла миссис Ньюстед, скажите – от сердечного приступа.
– Она больше ни о чем и не спросит.
«Слава Богу, – думала Нора, – что теперь можно не вспоминать о жутких событиях последних суток». Она исполнила свой человеческий долг перед Эделью, нашла этого Герберта Вэбстера, но перспектива участвовать в судебном процессе, хотя бы в качестве свидетельницы, ее, по правде сказать, очень волновала.
– Вот и прекрасно.
И Нора услышала, как ее собеседник повесил трубку. Она тоже медленно положила трубку на рычажки. Вэбстер не попрощался с ней и вообще разговаривал не очень любезно. Может быть, в глубине души он считает ее более виноватой, чем хотел сказать? А смерть сестры, кажется, его не очень печалит. Нора с облегчением вздохнула: да, слава Богу, все кончилось. Может быть, завтра-послезавтра придет приглашение с другого конца Англии, она поедет далеко-далеко к какому-нибудь больному и не вспомнит ни фамилию Ньюстед, ни их мрачный темный дом.
Еще не совсем очнувшись от разговора, Нора медленно побрела в столовую – подошло время обеда.
Грейс Веймут энергично расправлялась с котлетой под луковым соусом.
– Привет! – сказала она Норе. – Идешь обедать?
Нора промолчала. «Не для того же, чтобы тут с тобой разговаривать». Грейс, продолжая жевать, подняла брови: она-то знает, в чем дело. У малышки Норы Дин неприятности с пациентом, ей, наверное, ничего не заплатили, а может, еще и выгнали. «Вот она и сидит как пришибленная», – рассуждала про себя Грейс, глядя, как Нора без всякой охоты ковыряет вилкой горячую котлетку. Полный рот до поры до времени не позволял мыслям догадливой Грейс вырываться наружу, и она была очень удивлена, когда Нора заговорила первой:
– Мне очень грустно. Не люблю, когда умирают мои больные, – сказала Нора.
– Это не твоя вина, душечка. Ты за это не отвечаешь.
– Конечно, не отвечаю. Ну разве я виновата, если больной умирает!
Грейс Веймут обмакнула кусок котлеты в луковый соус и взглянула на Нору так, как смотрят в колледже ученицы второго курса на первокурсниц.
– Надо верить в судьбу, – сказала она, намазывая котлету горчицей. – Люди умирают, когда им положено умереть, и никогда не укоряй себя за то, что ты не смогла кого-то спасти. Может быть, умерев, они сами спасаются от неприятной жизни. – И она положила кусок котлеты в рот.
– Звучит утешительно, – буркнула Нора.
Быстро покончив с обедом, она пошла звонить директрисе по телефону.
– Умерла? В котором часу? – спокойно спросила директриса.
– Сегодня рано утром.
– Однако ты не спешила сообщить мне об этом.
– Да. Но… я задержалась у них… Вдовец нуждался в помощи…
– Видишь ли, бывают случаи, когда сиделки больше нужны живым, чем мертвым. Ты ведь сама ищешь работу? Так вот: поступил срочный вызов. Требуется сиделка к одной старухе после операции.
Несмотря на то что она старалась разыскать Герберта Вэбстера, чтобы рассказать о своих сомнениях и подо-зрениях, ей не верилось, что он серьезно отнесся к ее словам. После состоявшегося малоприятного разговора она чувствовала себя так же неуверенно, как прошлой ночью в сплошном тумане. Когда Нора входила в пансионат на улице Куннингхем, в ее мыслях и чувствах царил полнейший хаос.
Сестра-хозяйка дала ей ключи от свободной комнаты и сказала:
– Как тебе повезло, что ты смогла отделаться от своих больных до уик-энда.
Нора мимоходом спросила о директрисе, но хозяйка, толстая смешливая женщина с лошадиными зубами, уже ушла в свою комнату и не расслышала вопроса.
Нора не очень симпатизировала ей и решила не посвящать ее в свои дела и заботы. Если Вэбстер решит пойти в суд, тогда волей-неволей история получит огласку. Но если каким-то чудом тревога окажется ложной или же если он убедится, что нет никакой возможности найти виноватого, то вообще незачем кому-то рассказывать о случившемся и надо спокойно ждать другой возможности подработать.
Сестра-хозяйка высунула голову из дверей и крикнула Норе вдогонку:
– Если захочешь поехать по вызову, не уходи до вечера. Сейчас, после обеда, к одному больному согласилась поехать Грейс Веймут, а если еще будет вызов, я тебе скажу!
В зале пансионата – скромной комнатке с несколькими креслами – сидела у холодного камина высокая худая девочка и шила юбку с бретельками из красно-синей полосатой материи.
– Эй, Дин! – окликнула она вошедшую Нору. – Я тоже нанялась к больному! Ужасно не хочется портить каникулы, да деньги нужны. Но если бы ты раньше пришла, я бы тебе уступила это удовольствие… Представляешь, ноги у старика болят, подагра разыгралась! Подагрики такие капризные! Сама знаешь. Принесешь белые розы в голубой вазе, а им подай голубые розы в белом бокале. Если внуки крутят тяжелый рок, старичкам обязательно нужно слушать легкую музыку, а включишь легкую музыку, подавай им оперу! Когда только медики научатся менять старым людям руки и ноги? Вот молодым теперь можно даже новое сердце вставить. Но это опасно. Знаешь, однажды я…
Нора, как и остальные ученицы, не раз слышала от болтушки Грейс эту историю. Какой-то молокосос из муниципальной школы решил подарить Грейс свое сердце, а она отказалась: «Вдруг оно не настоящее, а протез?» Рассказывая эту мелодраматичную историю, Грейс всякий раз сама громко хохотала.
– Сначала надо проверить, верно? Ха-ха-ха!
– Пойду распакую чемодан, – прервала ее Нора и направилась к двери: у нее не было сейчас ни малейшей охоты слушать глупости.
Грейс Веймут, не переставая хихикать, вдруг высказала толковую мысль:
– Зачем тебе возиться с чемоданом? Ты ведь не откажешься от следующего вызова? А он будет, скоро будет: ждет тебя не дождется какая-нибудь старушка – божий одуванчик.
Нора заставила себя улыбнуться и открыла дверь в коридор.
– Ты придешь в столовую? – спросила Грейс.
– Да… Может быть.
– Или забыла о голоде? – хитро засмеялась Грейс.
– Я жду звонка, – сказала Нора.
– А!.. Теперь все понятно.
Позже Грейс Веймут сообщила двум девочкам, что в уик-энд их всех, наверное, ждут потрясающие новости. Она это сразу поняла, как только увидела малышку Дин с подозрительно мрачным лицом.
– Ты хочешь сказать, с ней случилось что-то неприятное? – спросила кудрявая Келли.
– Не знаю, но она чем-то ужасно взволнована, – рассказывала Грейс. – За завтраком почти ничего не ела, только чуть-чуть овсяной каши. Если бы она мне доверилась, я бы ей посоветовала: «Беги в полицию и выложи свои заботы. Каждый должен заниматься своим делом». Но ведь Нора очень скрытная, лишний раз рта не раскроет.
– Не преувеличивай, – сказала Келли. – Она просто устала.
Убедившись, что Грейс ничего интересного рассказать не может, девочки разошлись. Если бы в самом деле приключилось нечто невероятное и удивительное, то уже все газеты написали бы о Норе, поместили бы ее портрет, а знаменитый сыщик, мистер Крук, обязательно поспешил бы ей на помощь. Но до всего этого еще должны были произойти некоторые события.
Итак, Нора ждала в пансионате назначенного часа и сидела в своей комнате, напоминающей келью. Тут было мрачновато и неуютно, но она предпочитала сидеть здесь, лишь бы не слушать пустую болтовню Грейс Веймут. Норе также не хотелось, чтобы из нее вытянули хоть слово о том, что случилось этой ночью.
Вскоре кто-то постучал в дверь и сообщил, что ее просят к телефону.
– Какой-то Вэбстер… – добавил женский голос.
У Норы перехватило дыхание, она со всех ног бросилась к аппарату, но, на беду, столкнулась с Грейс, которая ехидно заметила:
– Звоночек, которого ждешь? Желаю приятной беседы…
Нора схватила трубку, забыв о том, что телефонный аппарат стоит в коридоре на самом видном и очень неудобном для разговоров месте.
– Это мистер Вэбстер? – спросила она.
– Мисс Дин? Говорит Вэбстер, – ответил голос, звучавший немного глуше, но так же энергично и властно. – Вы никому не сообщали о том, о чем мы говорили сего-дня утром?
– Нет, конечно.
– Прекрасно. Не знаю, как вы на это посмотрите, но я кое-что разузнал, взвесил, подумал и решил не ворошить это дело. Да, есть много подозрительных моментов, но прямых доказательств нет.
– Доктор тоже так говорил, – пробормотала Нора.
– Вот именно. Я думаю, что не следует трубить на весь свет о загадочной смерти моей бедной сестры, не имея неопровержимых улик. Как адвокат могу сказать, что еще неизвестно, каков был бы приговор суда присяжных. Возможно, мое решение не вмешиваться в эту историю вас разочарует, но думаю, что судебное разбирательство может повредить вам самой. Вас могут обвинить в том, что вы не оставались все время с больной, как это обязана делать сиделка.
– Я тоже об этом думала, – тихо сказала Нора, оглядываясь по сторонам в уверенности, что Грейс Веймут подслушивает за дверью. – Я заснула, потому что мне подсыпали в чай какую-то гадость.
– Но это не доказано, не так ли? – Голос в трубке зазвучал резче.
– Да…
– И следствие может прийти к выводу, что это ваша выдумка, чтобы оправдать собственный промах. Ясно одно: вы бросили больную и отправились спать.
– Да, я понимаю. Так можно подумать.
– Я тоже оказываюсь в неприятном положении. Можно предположить, что я хочу обвинить своего родственника с целью присвоить наследство моей сестры.
– Ой! Правда? Я не сообразила…
– В этом вся загвоздка. – Вэбстер теперь произносил слова зло и отрывисто, словно раскаиваясь, что наговорил лишнего. – В общем, любое официальное заявление, с моей или с вашей стороны, нам только навредит. Самое лучшее – поменьше вспоминать и говорить о случившемся.
– Можете не беспокоиться, – ответила Нора, немного обескураженная твердым, напористым голосом Вэбстера.
– Хочу еще раз вас предупредить: постарайтесь избегать всех разговоров на эту тему. Если начнется следствие – вы можете оказаться на скамье подсудимых. К тому же вы почему-то не заявили о своих подозрениях немедленно, сразу же. Понимаете? Это тоже бросает на вас тень. Или вы намеренно так поступили?
– Я? Нет, что вы… – уныло возразила Нора. Ей почему-то подумалось, что Эдель правильно сделала, навсегда покинув этих жестокосердных и себялюбивых мужчин – мужа и брата. – Теперь, наверное, мне надо известить директрису, – добавила она задумчиво.
– О чем известить?
– Вы просили меня не говорить ей, что я освободилась, пока не будете знать, не понадоблюсь ли я вам. Теперь уже нет смысла об этом умалчивать.
– Конечно, конечно! – небрежно подтвердил голос в трубке. – Сообщите, что вы вернулись, а если она будет спрашивать, отчего умерла миссис Ньюстед, скажите – от сердечного приступа.
– Она больше ни о чем и не спросит.
«Слава Богу, – думала Нора, – что теперь можно не вспоминать о жутких событиях последних суток». Она исполнила свой человеческий долг перед Эделью, нашла этого Герберта Вэбстера, но перспектива участвовать в судебном процессе, хотя бы в качестве свидетельницы, ее, по правде сказать, очень волновала.
– Вот и прекрасно.
И Нора услышала, как ее собеседник повесил трубку. Она тоже медленно положила трубку на рычажки. Вэбстер не попрощался с ней и вообще разговаривал не очень любезно. Может быть, в глубине души он считает ее более виноватой, чем хотел сказать? А смерть сестры, кажется, его не очень печалит. Нора с облегчением вздохнула: да, слава Богу, все кончилось. Может быть, завтра-послезавтра придет приглашение с другого конца Англии, она поедет далеко-далеко к какому-нибудь больному и не вспомнит ни фамилию Ньюстед, ни их мрачный темный дом.
Еще не совсем очнувшись от разговора, Нора медленно побрела в столовую – подошло время обеда.
Грейс Веймут энергично расправлялась с котлетой под луковым соусом.
– Привет! – сказала она Норе. – Идешь обедать?
Нора промолчала. «Не для того же, чтобы тут с тобой разговаривать». Грейс, продолжая жевать, подняла брови: она-то знает, в чем дело. У малышки Норы Дин неприятности с пациентом, ей, наверное, ничего не заплатили, а может, еще и выгнали. «Вот она и сидит как пришибленная», – рассуждала про себя Грейс, глядя, как Нора без всякой охоты ковыряет вилкой горячую котлетку. Полный рот до поры до времени не позволял мыслям догадливой Грейс вырываться наружу, и она была очень удивлена, когда Нора заговорила первой:
– Мне очень грустно. Не люблю, когда умирают мои больные, – сказала Нора.
– Это не твоя вина, душечка. Ты за это не отвечаешь.
– Конечно, не отвечаю. Ну разве я виновата, если больной умирает!
Грейс Веймут обмакнула кусок котлеты в луковый соус и взглянула на Нору так, как смотрят в колледже ученицы второго курса на первокурсниц.
– Надо верить в судьбу, – сказала она, намазывая котлету горчицей. – Люди умирают, когда им положено умереть, и никогда не укоряй себя за то, что ты не смогла кого-то спасти. Может быть, умерев, они сами спасаются от неприятной жизни. – И она положила кусок котлеты в рот.
– Звучит утешительно, – буркнула Нора.
Быстро покончив с обедом, она пошла звонить директрисе по телефону.
– Умерла? В котором часу? – спокойно спросила директриса.
– Сегодня рано утром.
– Однако ты не спешила сообщить мне об этом.
– Да. Но… я задержалась у них… Вдовец нуждался в помощи…
– Видишь ли, бывают случаи, когда сиделки больше нужны живым, чем мертвым. Ты ведь сама ищешь работу? Так вот: поступил срочный вызов. Требуется сиделка к одной старухе после операции.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента