Энтони Пирс. Голубой адепт

   — Огнеупорный… — напомнила Нейса.
   — Форма летающего насекомого из огнеупорной материи? Великолепно! — Стайл пришел в восторг. Рогатая кобылица, как неоценимая драгоценность, предстала перед ним всеми своими гранями. Он на мгновение смолк, мысленно строя козни монстру. — Мне бы хотелось заполучить для битвы пространство побольше, хотя я надеюсь сразить его молниеносно. Однако я должен быть готов ко всему, к любой неожиданности. Итак, вот мой план: ты выманиваешь его из логова и сразу же улетаешь в безопасное место. Если я умру, спеши к Леди, скажи, что я потерпел неудачу. Но напоследок швырну Флейту наверх, эльфы найдут ее, если смогу, конечно…
   Все это в устах его прозвучало браво, но сам Стайл вдруг почувствовал что-то вроде слабости в коленях. Не больно-то много опыта у него в этаких сражениях. И все же он не ожидает серьезной опасности, в противном случае, конечно, испугался бы. Он просто проигрывает любую экстремальную ситуацию, любую случайность.
   Нейса в ответ кивнула головой. Они прошли в центр тоннеля. Адепт провел заклинание и стал невидимым. Это было лишь сменой внешней формы, он оставался весомым, из плоти, а значит, и уязвимым. Стайл знал, что в состоянии сделать и чего нет. Когда с помощью магии он повисал над землей, желая переместиться, то перемещал не тело, а менял местонахождение. Никакими заклинаниями он не мог вылечить свои покалеченные колени и не мог, подобно Нейсе, быть оборотнем в трех формах. Да, он перемещался по воздуху, но с помощью заклинаний, а не так, как она, обернувшись светлячком. Это было очень тонкое различие, но очень существенное. Помимо всего прочего Стайл был более раним, чем Нейса, хотя и более могуществен.
   Удостоверившись, что Адепт превратился в невидимку, Нейса начала играть свою роль.
   — О-о! — громко завизжала она. — Как мне страшно! Чудовище сейчас сожрет меня!.. — Она поистине вошла в роль, хотя обыкновенно не любила изъясняться по-человечески. Стайл почувствовал тепло в груди: если уж единорог станет другом, так будет им до последнего вздоха.
   В глубине тоннеля раздалось какое-то громыхание. Испепеляющим жаром дохнуло на них, словно горячую волну выдула из себя чудовищная машина, придя в движение. И без того хрупкая вера в благополучный исход пошатнулась, а сколько еще, кроме этой жаркой волны, будет неожиданностей!
   Нейса продолжала стенать, жалуясь на судьбу. Громыхание усилилось. Видимо, червяк боялся, что добыча ускользнет, если он не поторопится. Для Стайла было важно узнать, с какой скоростью монстр передвигается. С неповоротливой тварью сражаться легче.
   И в этот момент появился червяк.
   Ну и страшилище же это было! Его кольчатое тело закручивалось спиралью, длинная узкая головка завершалась конусообразным рылом. Происхождение от обыкновенного червя было очевидным, но черви бывают разные. Стайл почему-то представлял себе громадного червяка, которых разводят в садах, чтобы рыхлили землю, но этот был какой-то особенный. Это был ядовитый червь, выросший до жутких размеров.
   Нейса вскрикнула, на этот раз взаправду, и кинулась к выходу из туннеля. Червяк, выпустив ленту какой-то слизи, пополз за нею. Его ноги-лапы были хилыми по сравнению с телом, они атрофировались, так как не употреблялись по назначению, но на них были острые когти, вполне подходящие для того, чтобы сцапать и выпотрошить свою жертву, разорвав пополам. Металлическая чешуя не блестела, она была тускло-коричневой и напоминала заляпанную грязью гусеницу от трактора.
   Стайл не сомневался, что когти и чешуя неуязвимы для обычного оружия. Теоретически меч мог отыскать слабое место — скользнуть под чешую, но это будет неглубокая царапина, которая еще больше разъярит чудовище. Да и вряд ли стоит надеяться, что Червяк послушно подставит бок, чтобы человек с мечом мог наносить уколы. На него это не похоже.
   Все, что сейчас промелькнуло в голове Стайла, было мертвой теорией. У него не было меча, он забыл сотворить меч колдовскими заклинаниями. У него были Платиновая Флейта и его магия, и вот магией-то и наступил момент воспользоваться. Для этого следовало зайти червяку в хвост и сзади прочесть заклинание, но внезапно открылась одна из неожиданностей, которых не предполагал Стайл: у червяка не было хвоста. Его гигантский цилиндрический торс, закрученный бесконечной спиралью, терялся где-то в темноте тоннеля. Почему он не предвидел это? Длина туловища — вот что главное для любого червя. Стайл должен был помнить об этом.
   Ну хорошо. Можно приблизиться к чудовищу по-другому. Флейта наготове. Стайл поднес мундштук к губам и заиграл. Мелодичные волшебные звуки наполнили мрачный тоннель.
   Магическое облачко, родившись, уплотнилось с неимоверной быстротой, ведь Стайл находился невдалеке от залежей фазонита, мощь которого и сказывалась сейчас.
   Червяк отреагировал на музыку в тот же момент. О, у него ум был совсем не старческий! Дракон приготовился схватить визжавшую девицу (Нейса для Стайла стояла неудобно близко), но вдруг почуял посторонние силы. Небольшие глазки с набрякшими веками устремились на Стайла, да что толку? Стайл был невидим. Все же пасть монстра — жуткое бездонное отверстие — разверзлась, коленчатая, изогнутая, она расширилась, уходя на добрый ярд вглубь. Оттуда вырвалась горячая струя пара.
   Стайлу стало ясно, во пар предназначен для Нейсы. Возможно, монстр предпочитает съесть обед непропеченным?
   И пришло время для самозащиты. «С головы до ног от жары себя сберег!» — пропел Стайл заклинание в стихах, но, когда струя пара настигла его, оказалось, что то была ложная тревога. Пар был горячим, но не обжигал, как в хорошей сауне.
   Червяк снова дохнул со свистом. На этот раз его дыхание было еще горячее и отвратительно пахло, почти смердело. Видно, очень уж старой была эта мерзкая тварь, и требовалось время, чтобы привести себя в боевую готовность. Третий выдох был уже опаляющим, а в четвертый раз дракон изрыгнул чистое пламя.
   Теперь — атака!
   «О смердящий комок, заверши свой срок!» — пропел Стайл, желая кому скользкой плоти немедленного конца. И тут, вопреки ожидаемому, произошло нечто странное. Между бойцами взметнулась какая-то вспышка, будто луч света преломился, наткнувшись на препятствие.
   Червяк не умер.
   Стайл заклинанием сделал еще одну попытку: «Огненный лопух, испусти дух!» И опять та же вспышка, и опять безрезультатно. Его заклинания не достигали дракона. Маленькие глазки хищно загорелись. Стайл не знал, есть ли у червяков глаза, но у этого они имелись!
   Он с тоской вспомнил об оружии, о котором был предупрежден и о котором забыл!
   «Я не в твоей власти! Огонь, погасни!» — воскликнул он, и пламя погасло, прежде чем опалило его своим жарким языком.
   Червяк замер, видимо, накапливая силы. Стайл сделал то же самое. Его магические действия проявились достаточно сильно, но монстр был защищен от них. Он сам извергал колдовские силы, но и Стайл мог их блокировать. Итак, Флейта сделала Адепта способным использовать магию, но непосредственно противнику она вреда не приносила. Как два кинжала, остро наточенные, но засунутые в ножны, ни один из них не мог нанести удар другому силой магии. Старый эльф прав.
   Толку не было от повторяющихся заклинаний, поединок грозил перерасти в обычное единоборство, но Стайл проигрывал Червяку физически. И все же он обязан попытаться одолеть монстра, другого выхода у него нет, ведь он пойман в ловушку. Толстое кольчатое тело Червяка не только загородило выход, сам Стайл очутился в живом пульсирующем кольце. Оно неотвратимо сжималось. Нейса находилась снаружи и не могла помочь своему другу.
   Оружия, кроме Флейты, у Стайла не было, но он успел убедиться, что в данной ситуации она бесполезна. Силой волшебной Флейты магию монстра не перебить. То, в чем он в эту критическую минуту нуждался, — это был меч. Какое же заклинание может сотворить его?
   Огромный рот, как отверстие в трубе, раскрылся, и показалось кольцо зубов, шестидюймовые зубы торчали в пасти, без сомнения, пригодные для того, чтобы выгрызть тоннель в скале, но так же годные для того, чтобы сжевать одного маленького человечка. Почему он не подумал о заклинании против его зубов!
   Пасть надвигалась. Стайл беспомощно выставил вперед Флейту, ища в этом жесте тщетную защиту, а сам отчаянно напрягал память, чтобы вспомнить забытое заклинание. «Проклятие, как трудно! Ну еще, еще!» — подгонял он мысль и вдруг увидел себя как бы со стороны — с мечом в руках. Сверкающее платиновое лезвие, длинное и острое! Это обоюдоострый кинжал! Прекрасное оружие! В чем он сейчас преуспел, так уж в том, что с виду колдовской меч был превосходный.
   — А теперь посмотрим! — в азарте выкрикнул он. В нем вновь вспыхнула надежда. Эльфы не говорили ему о способности Флейты превращаться в различные предметы, а может, и не знали об этих свойствах.
   Стайл сделал молниеносный выпад и нанес червяку укол в бок. Он думал, что лезвие скользнет, ударившись о металлическую чешую, но меч вошел глубоко в тело монстра. А-а-а! Колдовская сила платинового меча была устойчива против сопротивления Червяка. Возможно, это был какой-то особый вид заклинания, подкрепленный реальным физическим действием.
   Червяк завыл, как сирена, закрутил головой. Стайл выдернул меч из тела и отступил. Фонтан темно красной крови брызнул из раны. Струя изогнулась дугой и зловещим дождем обрушилась на каменный пол. Жуткий запах пополз по тоннелю.
   Нос дракона стал обнюхивать рану в боку, грязный острый язык выскользнул наружу, слизывая кровь. И опять: раньше Стайл не задумывался, есть ли у червяков языки. У обычных — неизвестно, у этого был без сомнения. Похоже, червяк готов глотать собственную кровь. Да, так и есть. Еще один глоток — и кровь перестала фонтанировать.
   Нос тоже перестал обнюхивать рану. Кровь остановилась. В чем секрет? Может, дело в слюне? Возможно, она обладает каким-то целебным свойством? Это чудовище умеет лечить само себя, и так успешно!
   И снова голова червяка повернулась к Стайлу. Это был очень плотный, очень упругий червь. Возможно, он не видел Стайла, но прекрасно слышал и чуял его, что при очень слабом свете, почти в темноте, было важнее, чем видеть. Стайл в пылу боя сделал грубую ошибку. Он мог бы выбраться из живого кольца и присоединиться к Нейсе, пока внимание червяка было отвлечено раной, но этого он не сделал. Нужно попытаться исправить ошибку.
   Он изловчился и перепрыгнул через кольчатое туловище. Немедленно конусообразное рыло метнулось за ним. Но было уже поздно, двумя прыжками Стайл достиг выхода, ловко уклонившись от зубастой пасти. Нейса уже ждала его, обернувшись единорогом. Она тоже определяла местонахождение невидимого Адепта по звукам и запаху. Отметив это, Стайл подумал, что в следующий раз, когда он будет сражаться с звероподобными, составит заклинание, делающее его бесшумным и без запаха.
   Он вскочил на спину Нейсе.
   — По крайней мере мы теперь знаем, что он уязвим для меча. Я понял: нужно наносить удары без передышки один за другим, чтобы монстр не успевал останавливать кровь. Раз, два, три!..
   Он замолчал. У него больше не было меча. Он держал в руках длинное платиновое копье. Магическая Флейта показала свою новую грань!
   Острие копья вошло в шею чудовища как раз в том месте, где начиналась голова. Стайл еще не нащупал слабое место Червяка, и копье не было идеальным оружием для поединка, необходим щит, надежные доспехи. А копье между тем входило все глубже и глубже в кольчатое, упругое тело, и Стайл ногами крепко уперся в бока Нейсы.
   Червяк снова взвыл. Удар пришелся по болевому месту. Когда Стайл выдернул копье, опять ударил кровавый Фонтан, но на этот раз Червяк не смог перехватить струю — рана была почти на затылке.
   Запахло победой. Стайл поднял копье, но увидел, что держит в руках здоровенный боевой топор. Когда язык червяка тщетно вытягивался, чтобы достать рану, шея с левой стороны беззащитно открылась, и Стайл, подняв тяжелый топор двумя руками, ударил наотмашь. Рана на шее, огромная, как пропасть, открылась перед Стайлом. Пасть метнулась к нему, схватила и с размаху шмякнула о стенку туннеля.
   Из глаз Стайла брызнули искры, он медленно сполз со стены на пол. Кружилась голова, но Флейту он из рук не выпустил. Однако воспользоваться ею у него не было сил. А морда чудовища уже склонилась над ним. Полукруглая пасть с острыми зубами все ширилась, чтобы схватить его и сжевать, а зловонное дыхание вырывалось из пасти и вызывало приступ дурноты.
   Стайл встал на четвереньки и пополз прочь. Если бы он удержался на ногах при ударе, все равно он не смог бы убежать. Колени — вот что было слабым местом Адепта. Однажды в поединке ему повредили колени и выбили из колеи. Сейчас он чувствовал то же самое, только с той разницей, что впереди не было тайм-аута для передышки.
   Омерзительное рыло тянулось к нему, но вдруг дернулось. Это Нейса вонзила рог в шею Червяка. Он не обладал колдовской силой, подобно платиновой флейте, и тем не менее Нейса была не обычным существом. Почувствовал ли это червяк?
   Он автоматически повернулся на раздражение, он был не очень-то сообразительным, этот гигант, и не понял отвлекающего маневра, а Стайл воспользовался им, успел подняться на ноги и взмахнул платиновым мачете. Мачете? Флейта снова изменилась. Мачехе со всей силой вонзилось в тело Червя. Кровь обрызгала Стайла, он испытал отвращение, почувствовав на лице теплую зловонную жидкость. Это была даже какая-то сальная жидкость, но он продолжал кромсать кольчатое тело монстра.
   Удары приходились по рылу, по глазам; когда голова втягивалась, Стайл наносил удары по шее. Это было похоже на рубку дерева, если не принимать во внимание то, что когда он прорубил позвоночник и вошел в жировую ткань, рубка стала отвратительно мягкой и липкой.
   На пол вытекло целое море черной крови, Стайл буквально плавал в ней, и каждый взмах мачете пополнял море. Кровь стекала по рукам и плечам, когда Стайл поднимал рукоять, заливала глаза, но он цепко держал мачете, не выпуская. За это он мысленно благодарил волшебную Флейту. До тех пор пока он желал, чтобы его хватка была мертвой, она и оставалась такой. Он барахтался в крови, но пока червяк жив и смердит, Стайл не сдастся.
   И вот — наконец-то! Тело монстра разрублено на куски. Голова и шея валяются в стороне, туловище корчится в последних конвульсиях. Дело сделано — Стайл выполнил поручение Платиновых эльфов.
   Но мысль о победе была преждевременной. Червь стал регенерировать. Края разрубленных кусков начали покрываться пеной, рубцеваться, кровотечение остановилось. Голова приросла к шее и тихо поползла к туловищу, в то время как оно, сложившееся из отдельных кусков, слепо, ощупью дергалось из стороны в сторону в поисках недостающих частей.
   Таков был гигантский червь, и удивляться тут нечему, ибо и обыкновенный червяк, если его разрубить, регенерирует. Из каждой частицы вырастает новый червяк. Получалось, что Стайл ничего не добился.
   И все же небольшой прогресс был. Больше голова Червяка не нависала над ним, а туловище лишилось сенсорных способностей. Через считанные мгновения все будет по-старому, но именно эти мгновения давали Стайлу определенное преимущество, и ими необходимо было воспользоваться. Немедленно.
   Так вот что имел в виду старый эльф, когда говорил, что понадобится неутомимый воин с острым мечом! О, какая нелегкая работа — биться с чудовищным Червяком.
   И Стайл снова стал ожесточенно рубить своим острым топором-мачете кольчатое тело. Опять полилась кровь, опять гигантский торс стал корчиться, извиваться в агонии, тщетно пытаясь регенерировать. Разрубленные части по краям загибались, воображая, что соединяются с головой.
   Стайл, запачканный жирной, наполовину запекшейся кровью, испытывал дурноту, он махал мачете и все никак не мог уничтожить монстра, чувствуя себя скорее мясником, чем героем. В сказках герой, картинно подняв меч, убивает дракона, и тот красиво умирает, без слизи и грязи. Здесь же не было ничего подобного, то, что вершилось, было непристойно, и от этой непристойности поединок лишался чистоты и благородства. Стайл плавал, кувыркался в зловонной жиже, отрубая куски от беспомощной отвратительной скользкой туши. Герой? Его тянуло на рвоту.
   Он продолжал рубить, но почувствовал, что руки устали, при том что отрубленные куски жили своей отдельной жизнью, пытаясь соединиться. Если Стайл не доведет дело до конца, из частей появятся маленькие червячки, они начнут расти и… Нет, он должен до конца уничтожить чудовище!
   И тут на него нашло озарение. Оба они, и Стайл, и Червяк, обладают магической силой, но Червяк почти убит, магия его ослабла, она иссякает, значит, Стайл немедленно должен обратиться к своим заклятиям, возможно, они подействуют на обессиленного монстра. Да, следует попытаться.
   Он поднес мундштук Платиновой Флейты, тоже перепачканной в крови, к губам и, сыграв такт, пропел заклятье с легкой иронией:
 
   "О, благородный дух,
   Развейся в прах и пух!"
 
   Та часть червяка, что лежала перед ним, задрожала, сопротивляясь заклятью. Отчего это произошло? От сопротивления антимагии или от того, что Стайл не придумал более подходящего для момента заклинания? Он не знал. И что же?.. На его глазах кусок стал таять, таять, испаряться и вскоре превратился в дурно пахнущее облачко. Заклинание подействовало.
   При помощи этого ироничного, но магически сильного заклинания Стайл уничтожил и остальные части туловища; потом он составил заклинание, которое вмиг очистило все вокруг от крови и слизи — и тоннель, и Нейсу, и его самого, и Платиновую Флейту. И все же Адепт, несмотря на победу, был недоволен собой. Почему он не нашел более эстетичный способ избавить эльфов от монстра, требующего человеческих жертв? Рубить тело на части… А каково было бы ему, если бы он был старым и немощным великаном, а его разрубил бы на части свежий молодой карлик?
   И тем не менее не нужно забывать, что под залог Флейты он оставил у эльфов Леди. Положение ее не из легких, точно таким же оно будет, если Стайл не обнаружит убийцу ее мужа и не расквитается с ним до того, как тот сам нападет на него.
   А пока ему хотелось, чтобы Леди выиграла свою партию в шахматы у Пирефоджа.

5. ЗАГАДКИ

   Шина была довольна.
   — Замечательно! Теперь ты целую неделю пробудешь здесь!
   — До Унолимпика на Фазе, — уточнил Стайл. — Мои спутницы отдыхают после путешествия в страну Маленького Народца, а меня, как видишь, привели на Протон важные дела, хотя и там у меня их по горло. — Он повел плечами. — Мне нужно как можно скорее обезвредить Недруга и отыскать Предопределенного. Впрочем, я бы это и сделал, если бы не участие в здешнем Турнире. А вообще-то, будь на то моя воля, остаток своих дней я провел бы на Фазе.
   — А как ты чувствовал себя в стране Маленького Народца? — поинтересовалась Шина.
   Они находились в его квартире и занимались обычным делом — любовью. Шина была необыкновенно любвеобильна, а частые отлучки Стайла и неуверенность в будущем подогревали ее пыл, как и его романтическая ситуация на Фазе.
   — Странно, — ответил Стайл на ее вопрос, — я чувствовал себя гигантом, но не радовался и не использовал это. Халк, наверное, то же самое чувствует у нас. Кстати, а где он? Ты помогла ему?
   — Думаю, да. Я свела его с моими друзьями, убедила их, что ему можно верить, ведь иначе ты бы не прислал его к нам.
   — Да, ему можно верить.
   — Однако мои друзья могут потребовать от Халка Клятву Верности, а могут просто дать ему адрес двойника Голубой Леди, без всякой клятвы. Я не стала наводить о двойнике справки. Боялась, что мои запросы попадут в поле зрения какого-нибудь Гражданина, и тогда откроется тайна самоуправляющихся биороботов. Ты же этого не хочешь?
   — Конечно, нет. Представляю, какой будет переполох, если Граждане узнают, что некоторые роботы обладают самостоятельной волей! — Стайл усмехнулся.
   — А ты считаешь, что они должны оставаться существами, подвластными воле их создателей? Да?
   — Перестань обижаться, Шина. Ты же знаешь, что я порою забываю, что ты робот, а не живая женщина. И я не представляю, насколько ты была бы лучше, будь на самом деле ею!
   — И все же, как мне хочется быть живой женщиной… — сказала Шина грустно. — Ты не можешь по-настоящему полюбить робота. Никогда! Даже если ты, победив на Турнире, получишь статус Гражданина и навсегда останешься на Протоне, даже если бы ты не любил Голубую Леди на Фазе, все равно ты никогда не станешь моим по-настоящему!
   Адепта стал тяготить этот разговор.
   — Слишком мало шансов победить во втором раунде. Я чудом остался в живых после первого.
   — Я знаю. Я видела, что тебе просто повезло.
   — Удача — это временная возлюбленная.
   Шина бросила на него тяжелый взгляд.
   — Обещай, что если окончательно махнешь рукой на меня, свою временную возлюбленную, то выбросишь на свалку роботов без всяких угрызений совести. Прошу тебя, именно выброси. Меня не нужно перепрограммировать или дезактивировать. Не дай мне страдать в одиночестве, разрушь меня совсем, ты знаешь, как это делается.
   — Шина! — запротестовал он. — Твоя просьба невыполнима. У меня не поднимется рука уничтожить тебя!
   Они замолчали.
   — Мне нравится Нейса, — нарушила молчание Шина, — я завидую Леди, потому что ты любишь ее, а через некоторое время и она полюбит тебя. У вас будет настоящая любовь. Но здесь, на Протоне, другое дело, и нам с нею не встретиться. То, что ты делаешь там, никого не волнует здесь, и наоборот.
   — Я живу в обоих мирах, — возразил Стайл. — То, что волнует меня в одном, волнует и в другом. Ты должна знать, что если Голубая Леди подарит мне когда-нибудь свою любовь, я… мы с тобой останемся друзьями, но…
   Он замолчал, ненавидя себя за то, что не может сказать жестокую правду.
   — Но не любовниками, — закончила его мысль Шина. — И даже это я могу принять, как приняла Нейса. Но если ты захочешь освободиться и от моей дружбы…
   — Никогда!
   — …тогда обязательно разрушь меня, обязательно! Обещай мне это, Стайл! Обещаешь?
   Разрушить? Стайлу на миг представилась картина, как он рубил на части червяка. Это было грязное, жуткое убийство. Насколько было бы эстетичнее, если бы он прекратил существование монстра, питающегося людьми, всего лишь безболезненными заклинаниями. Разрушать, разбивать на части Шину? Нет. Этот робот заслуживает, по крайней мере, другого конца.
   — Обещаю, — сказал Стайл, — но это время никогда…
   — Тебе пора на Турнир! — перебила она его.
 
   В прошлом раунде Стайл в паре с Гражданином выступал первым. На этот раз выход его в самом конце. Последующие раунды будут происходить через меньшие промежутки времени. К четвертому число состязавшихся должно уменьшиться вдвое, к восьмому число выбывших из Игры достигнет шестидесяти четырех процентов, и тогда, в заключительных состязаниях, пойдут в ход призы. Минимальная цель Стайла — не выбыть из игры до восьмого раунда. Это означает, что он получит еще один шанс, даже если выбудет из Турнира. В первых раундах участвуют наименее искусные игроки, за небольшим исключением, — Стайлу нужно лишь избежать досадных ошибок. Если он будет внимательным и не допустит их, для него будут нетрудны эти отборочные Игры.
   Противником его была старая женщина-рабыня. Даже поверхностный взгляд мог определить, что она не соответствует его категории. Возможно, надеялась на ШАНС. Это был вполне очевидный замысел попытаться поймать удачу в состязаниях с игроком более высокого класса.
   Табло дало ей счастливый случай, ей выпало выбирать среди цифр. Ну что ж, здесь был способ уменьшить псевдоравенство шансов, и Стайл сыграл на этом. Он выбрал ИНСТРУМЕНТЫ.
 
   Женщина сидела с опрокинутым лицом. Она проиграла свой первый поединок, и если проиграет второй, ее выведут из Игры. Она будет обречена на немедленную и вечную высылку с Притона. Некоторые рабы в ее положении кончают жизнь самоубийством, это, на их взгляд, лучше, чем навсегда расстаться с планетой. Низший класс, предназначаемый для обслуживания грубых и требовательных Граждан, держался за это свое предназначение, другого в жизни рабов не было.
   Стайл понимал их, ибо сам совсем недавно разделял их участь и положение, и только открытие волшебных горизонтов Фазы дало ему альтернативу.
   Женщину было жаль, но что он мог поделать? Все равно у нее нет шансов выиграть Турнир.
   Он оставил рабыню, почувствовав себя нехорошо.
 
   Коммуникативный экран засветился, когда Стайл вместе с Шиной вошли в квартиру.
   — Гражданин вызывает Стайла для рапорта, — скрипуче произнес робот, показав идентификационный знак Гражданки, на которую Стайл работал. — Здесь указано место и время прибытия.
   Из прозрачного отверстия появилась карточка.
   Шина взяла в руки карточку.
   — О! — жалобно сказала она. — В нашем распоряжении всего полтора часа, а я надеялась, что у нас будет время для, для…
   — Для машины ты, без сомнения, хорошо отлажена в известном смысле! — поддразнил ее Стайл.
   — Но я так запрограммирована! — запротестовала Шина.
   Ей была придана привлекательная форма в соответствии с его вкусом, и, очевидно, в эти вкусы входили красота, интеллект и интерес к его персоне. В который раз Стайл с неприязнью к себе отметил, что был самым типичным мужчиной — столь ярко выраженными были его человеческие интересы. А Шина была идеальной партнершей. Конструкция из металла и псевдоплоти, с искусственным интеллектом, она заставляла его порой забыть о том, что она не живое существо, а робот.