Энтони Пирс. Мэрфи из обыкновении

   Следующие несколько дней (или недель?) Жирар думал о Джине. Сколько бы коняга ни твердил, будто ее нету, это враки. Великан все больше утверждался в таком мнении, поскольку долгие размышления привели его к заключению, что то, во что кто-то верит, существует в действительности. А он верил. И ни в коем случае не мог позволить себе забыть ее: вот тогда она, пожалуй, и вправду обратилась бы в ничто.
   Подплыл колышущийся призрак.
   – Хлопотно, наверное, быть живым и смертным, – выдохнул он, – сплошное беспокойство. То ли дело нам, покойникам… Я бы тебя освободил, да только ты вон как плотно прикручен, а я.., это… Вовсе бесплотный. К тому же все знают, что тобой порушена уйма декораций. Ну ладно, я поплыл в замок Ругна. У меня сегодня ответственная роль – привидение, пугающее скверного мальчишку.
   Призрак истаял. Привидения вообще не отличаются избыточным состраданием к живущим.
   Потом подошел гоблии.
   – Эй, башка с тараканами, ты кто такой? – осведомился он в учтивой манере своего племени.
   – Всего лишь связанный великан, – ответил Жирар.
   – Ну что ж, мешок с трухой, пожалуй, я тебя освобожу.
   Конечно, не из жалости – от нас, гоблинов, такой дури не дождешься, – но чтобы убрать с дороги. Иначе ты, неровен час, всю тропу кровищей затопишь – и как тогда прикажешь добираться до замка Руша?
   – Назначь свою награду, – промолвил Жирар, вспомнив, что обязан трижды предложить освободителю вознаграждение.
   – Награда? – Такой подход гоблииу понравился. – А ты не такое бревно, каким кажешься. Что скажешь насчет большущего мешка с золотом?
   Надо сказать, что на поясе Жирара, рядом с остро отточенным кинжалом, висел кошелек с сусальным золотом (на случай, если придется дать кому-нибудь по сусалам). Остроглазый гоблин, которому этот кошелечек, скорее всего, казался громадным мешком, наверняка, его углядел, поэтому и спросил.
   – Освободи меня, и он твой.
   – Договорились!
   Гоблин рьяно взялся за дело, но попытки распутать хоть один узел ни к чему не привели. Он попробовал перегрызть веревку, но как ни странно, острые гоблинские зубы не оставляли па ней даже следов, Гоблин разразился такой бранью, что на соседних деревьях пожухли листья, но делу это не помогло.
   – Ничего не выходит, старина Джейм, – вынужден был признаться он.
   – Вообще-то, меня звать Жираром, – поправил его великан.
   – Жирар? Вроде как что-то слышал… Э… Да ты не тот ли громила, который…
   – Он самый, – печально подтвердил Жирар.
   – А, ну тогда… Ладно, золотишко я все-таки заберу. Зря, что ли, старался?
   Помешать стяжателю связанный Жирар не мог, однако стяжать вожделенную награду тому так и не удалось не хватило силенок выпростать кошель из-за пояса. В конце концов, гоблин удалился, бормоча проклятия:
 
   как известно, мягкосердечие и любезность отнюдь не являются отличительными чертами этого народа.
   Следующие несколько дней Жирар провел, осмысливая историю с гоблином. По всему выходило, что на сей раз жеребец не соврал: согласие принять награду не позволило разорвать путы. А это не сулило ничего хорошего даже в мире снов трудно рассчитывать на встречу с таким дураком, который станет тратить силы и время на освобождение незнамо кого, даже не помышляя о награде.
   – Может, и вправду забыть о Джипе? – подумал великан, но тут же отбросил эту мысль как совершенно невозможную. Пусть он умрет, но от нее не откажется, и если ее все же не существует, то лучше всего прекратить существование и ему. Так будет честнее.
 
   ***
 
   К тому времени когда откуда-то появились молодой человек и девушка, Жирар почти распрощался с надеждой, да и ослаб настолько, что едва их заметил. Но случилось невероятное: во-первых, юноша слыхом не слыхивал о порушенных перегородках и декорациях, а во-вторых, трижды отказался принять награду. Никогда не знаешь, где таится истинное благородство!
   – И вот я свободен, – заключил Жирар. – Благодаря тебе, достойнейший Грей Обыкновен.
   – Вообще-то, моя фамилия Мэрфи, – поправил великана юноша. – Грей Мэрфи.
   – Мэрфи? Как же, наслышан. Неужто тот самый мастер проклятий?
   – Нет! – поспешно встряла Айви, – просто однофамилец.
   – В любом случае, спасибо. Теперь чары жеребца утратили силу, и я смогу продолжить поиски Джипы.
   – Но если она всего лишь фикция… – начала Айви.
   – Я тут подумал, – перебил ее Грей. – Если она и вправду всего лишь фикция, то чего ради этот жеребец так настаивает, чтобы Жирар о ней забыл? Я хочу сказать: кому какое дело до того, чего не существует?
   Айви промолчала, но взглянула на Грея с таким видом, словно заподозрила подвох. Ей показалось, что в его вопросе содержится язвительный намек на ее собственную веру в магию.
   – Конь не хочет, чтобы я верил в Джипу, – вздохнул Жирар. – А почему – не знаю.
   – А вот я, кажется, знаю – воскликнул явно воодушевленный своим открытием Грей. – Здесь, в сонном царстве, царят совсем другие правила, верно? Так вот, сдается мне, что сущности и явления, не существующие наяву, могут явно существовать здесь, если кто-то считает их существующими.
   В таком случае, твоя вера в Джину делает ее реальной. Пусть в нее больше никто не верит, но пока веришь ты, она никакая не фикция.
   – Как умно! – восхитился Жирар. – В таком случае, мне, возможно, все-таки удастся ее найти.
   – Очень может быть, – сказал Грей. – Ноты не находишь, что было бы разумно не крушить во время поисков декорации и не злить понапрасну жеребца?
   – А как мне тогда ее искать?
   – Ну не знаю… Может, попробовать нам с ним потолковать? Наверняка есть способ прийти с ним к согласию. В конце концов, тебе нужно найти свою Джину, а ему – чтобы ты отсюда убрался.
   – Ты хочешь договориться с Конем Тьмы? – ахнула Айви. – Как же так, ты же в пего не веришь.
   – Я верю в то, что в каждом месте непременно имеется начальник, – ответил Грей. – Как он называется – Конем Тьмы, Утренним Бараном, Дневным Боровом или Вечерним Козлом – не так уж важно: все боссы примерно одинаковы.
   – Конь Тьмы не такой, как другие, – возразила Айви, он опасен.
   – Они все опасны, когда им наступают на хвост, – отмахнулся Грей, – но как раз этого я делать не собираюсь.
   Жаль только, на знаю, как его найти.
   – Это как раз несложно, – сказала Айви. – Я могу призвать его сюда.
   – Это как? С помощью заклинаний?
   – Нет, с помощью моего Магического Зеркала, – она вытащила маленькое зеркальце, какое есть у каждой девчонки.
   Грей возражать не стал. Если она и впрямь думает, будто может сделать что-то посредством этой стекляшки, так пусть попробует.
   – Конь Тьмы! – позвала Айви, обращаясь к зеркальцу.
   – Слушаю тебя, принцесса, – донеслось оттуда.
   Грей подскочил. Надо же – ему показалось, что зеркало заговорило.
   – Минуточку, принцесса.
   Принцесса? Послышалось, или зеркало вправду произнесло этот титул? Как это понимать: мало того, что зеркало разговаривает, так еще и обращается к Айви как к принцессе? С чего бы это? Или в него вмонтировано устройство, подслушавшее историю, которую они рассказывали великану?
   И тут из ничего материализовался жеребец. Могучий, черный, как статуя из эбенового дерева, с мерцающими глазами.
   – Это еще что? – произнес конь. – Никак обыкновен!
   – Да, – подтвердила Айви. – Он только что освободил великана Жирара, а теперь хочет заключить с тобой сделку.
   Один таинственно мерцающий глаз уставился па Грея.
   – Сделку?
   Грей, не мешкая, стал излагать суть дела:
   – Слушай, как я понимаю, ты бросил тут великана связанным, чтобы он позабыл свою Джину и ты смог снять ее с довольствия. Но у тебя ничего не вышло: он по-прежнему ее любит, а пока это так, тебе от нее не избавиться. Так не лучше ли решить вопрос по-другому: пусть они уберутся отсюда вместе и дело с концом? Тогда ты сможешь выбросить из головы их обоих.
   Конский глаз зловеще вспыхнул.
   – Раз ты принимаешь такое участие в чужой судьбе, то становишься соучастником и должен быть готов разделить его участь.
   – А хоть бы и так! – воскликнул Грей, хотя вовсе не был уверен, что действительно к этому готов. – Нечестно и несправедливо связывать кого бы то ни было и заставлять его истекать кровью только потому, что он романтик!
   – Вот как?
   Глаз полыхнул пламенем, и Грея окутало серое облако, как показалось юноше, буквально пропитанное какими-то странными силами. Чтобы справиться с нахлынувшей тревогой, ему пришлось напомнить себе, что сколь бы ни были впечатляющими декорации и спецэффекты в этом балагане, никакой магии все равно нет, а значит, и повредить ему таким способом никто не может. Пусть этот Конь Тьмы, или кто он там на самом деле, ищет кого подурнее. Его не облапошишь.
   Как ни странно, но судя по всему, жеребец пришел к такому же заключению. Он встряхнул гривой и, глядя на Грея с некоторым удивлением, сказал:
   – Я не могу заключить с тобой такую сделку.
   – А чем она плоха? – рассудительно спросил Грей. – Отдай Жирару то, что ему нужно, и разойдемся все по-хорошему.
   – Но ему нужна фикция.
   – Слушай, – Грей начал терять терпение, – я не собираюсь разнюхивать здешние секреты и выяснять, как делаются такие впечатляющие декорации. Но совершенно очевидно, что тот, кому под силу соорудить высоченную гору с замком наверху и напустить па пас целую стаю огнедышащих драконов, может устроить и встречу с великаншей. В том, что Жирар увидел ее во сне, виновато здешнее руководство: когда персонал перегружен и выбивается из графика, ошибка с доставкой сна вполне объяснима. Если кобылки-страшилки носятся как заведенные, не имея времени осмотреться, удивительно, что хоть какие-то сны доставляются куда надо. Так что тебе следовало бы не злиться на Жирара, а навести порядок в своем хозяйстве, чтобы такие проколы не повторялись.
   Айви отчаянно подавала знаки, стараясь унять приятеля, но того понесло. Грей на дух не переносил всякого рода начальничков, которые сначала напортачат, а потом вешают свои огрехи на кого ни попадя. Он натерпелся от этой публики в колледже и не собирался сносить такое еще и в Луна-парке.
   Пусть хозяин этого балагана прикидывается жеребцом (или кем ему угодно), но на сей раз ему придется послушать неприятные вещи!
   Услышанное и точно не доставило Коню Тьмы удовольствия. Он выглядел раздраженным, однако, к немалому удивлению Айви, не дал волю своему гневу, а обратился к Грею со следующими словами:
   – Вижу, что хоть ты и сам не знаешь, кем являешься, договариваться с тобой мне все-таки придется.
   – Слушай, великан, – он обернулся к Жирару, – твоя возлюбленная фикция существует только здесь, в материальном Ксанфе ее нет. Согласен ли ты, чтобы остаться с ней, переместиться сюда телесно?
   – Конечно, – Жирар не колебался ни мгновения.
   – Значит, быть по сему.
   Конские глаза полыхнули, и земля задрожала от могучего топота. Приближалась великанша.
   – Джина! – радостно вскричал Жирар и, тяжело ступая, устремился ей навстречу.
   – Жирар, милый! – воскликнула она в ответ. – Я так боялась, что ты меня позабудешь. Ведь, кроме тебя, в меня никто не верил, и случись это, я обратилась бы в ничто.
   – Этого не случится никогда! – прогремел Жирар, и исполинская парочка удалилась, сотрясая на ходу все и вся.
   – Доволен? – осведомился у Грея жеребец.
   – А у тебя здесь найдется для них работа? – поинтересовался юноша. – Надеюсь, ты не будешь их связывать, и все такое?
   – Не буду, не буду, – буркнул жеребец. – И работы хватит обоим: ты ведь сам сказал, что у меня персонал перегружен.
   – Но Грей не может остаться здесь, – неожиданно встряла Айви.
   – Конечно! – Конь Тьмы даже фыркнул. – Мне здесь только его и не хватало.
   – Но ты сказал, что он должен будет разделить участь Жирара.
   Жеребец задумался, а потом кивнул, словно в подтверждение своим мыслям.
   – Вот и разделит. Жирар во плоти остается здесь, а он отправится в Ксанф. Тоже во плоти. По-моему, нормальный обмен. Ты как, согласен?
   – Что за обмен? – не понял Грей.
   – Его тело в обмен па твое.
   – Чего… Это как?
   – Он имеет в виду, что Жирара телесно переместит в тыкву, а наши тела высвободит наружу, – пояснила Айви. – По-моему, это честная сделка.
   – А, понял. Годится, – только и успел произнести Грей.
   Глаза жеребца вспыхнули в очередной раз.
 
 

Глава 7
РАЗДЕЛЕННАЯ УЧАСТЬ

 
   Все вокруг изменилось, и Айви вздохнула с облегчением. Наконец-то они оказались в Ксанфе, в реальном мире! Ей хотелось обнять зеленевшие вокруг деревья и поцеловать родную землю.
   – Опять смена декораций, – проворчал, оглядевшись, стоявший рядом с девушкой Грей.
   – Это не декорации, а настоящий Ксанф, – возразила она.
   – Настоящий? А почем ты знаешь?
   – Я живу здесь с рождения. Как можно не узнать свой дом?
   Он пожал плечами, словно это не имело особого значения, а потом пробормотал:
   – Знаешь, а похоже, это то самое место, где лежал великан. Вон как земля продавлена.
   – Точно, – подтвердила Айви. – А вот и тыква: прямо за ямами, оставшимися от его локтей и подбородка. Конь Тьмы забрал его тело внутрь, а наши перенес наружу. Знать бы еще, где мы находимся.
   – Ты же только что сказала, что мы у тебя дома. Что тебе тут все знакомо.
   – Я отличу Ксанф от чего угодно. По деревьям, кустам и тому подобным признакам. Но это не значит, что мне доводилось бывать в каждом уголке. К тому же я, как и все люди, всегда старалась держаться зачарованных троп, а это место, наверное, в стороне от них, потому что великаны их избегают.
   Нам придется найти тропу, чтобы добраться до замка Ругна.
   – Но раз мы в волшебной стране, почему бы тебе не отправить нас туда с помощью чар?
   – Ты что, смеешься? – обиделась Айви.
   Грей поднял руки (этот обыкновенский жест означал «сдаюсь»).
   – Извини, я просто не знаю правил.
   – Видишь ли, – обида ее тут же улетучилась, – магия магии рознь. Мой талант заключается не в транспортировке, а в усилении. Я могу сделать так, что мы доберемся туда быстрее, но только и всего.
   – Ничего, я совсем не прочь прогуляться, – заверил ее Грей. – Местечко, по-моему, симпатичное.
   Айви снова вздохнула с облегчением: на сей раз оттого, что он не спросил о Магическом Зеркале. Конечно, она в любой момент могла связаться с матерью и, по правде сказать, была просто обязана это сделать. Зеркало лежало в ее рюкзачке вместе с обыкновенским учебником языка жестов. Но случай с великаном заставил Айви взглянуть на Грея несколько по-иному, и, прежде чем объявляться с ним в замке, ей хотелось кое-что для себя уяснить. Нескольких дней прогулки по лесу для этого вполне хватит.
   – Но сперва надо перекусить, – заявила она.
   – У нас полно сыра и крошек от Жирарова печенья.
   – Боюсь, это все тыквенное и здесь не насытит. Мы ведь там подкрепились, но я опять голодна. А ты?
   – Хм.., я. – Он поводил ладонью по животу. – Вообще-то я тоже, но…
   – О! – воскликнула она, углядев пирожковое дерево. – Вот и еда.
   Деревце было совсем молоденьким, и пирожки на ветках еще толком не пропеклись, но Айви, подойдя поближе, пустила в ход свой талант и быстро довела их до готовности.
   Правда, ей удалось сделать их не горячими, а только теплыми: большего от столь незрелого растения нельзя было добиться никаким усилением. Сорвав парочку пирожков, она протянула один Грею.
   – Ловкий фокус, – заметил он, с аппетитом уплетая угощение.
   Айви промолчала спорить не хотелось, а он, по-видимому, думал, будто и здесь имело место какое-то обыкновенское ухищрение. Чего и не скрывал.
   Грей вообще отличался прямотой. В той же тыкве, невзирая на непривычную обстановку и неверие в магию, он действовал решительно и, па удивление, успешно. Он нашел способ перебраться через реку, отыскал источник крови и обнаружил страдающего великана. Айви, принимавшей магию как должное, это просто не пришло бы в голову. Найдя великана, Грей совершенно бескорыстно помог ему и проявил себя с наилучшей стороны. Во-первых, показал, как по-доброму относится даже к незнакомым, а во-вторых, взявшись за дело, довел его до конца. И наконец, он осадил Копя Тьмы, а для этого требовалось немалое мужество. Пусть Грей в магию не верил, по прекрасно понимал, что имеет дело с представителем власти. Но не стушевался и сумел настоять на своем.
   – Что имел в виду этот гривастый, когда сказал, что я разделю участь великана? – спросил Грей, дожевав свой пирожок.
   – Наверное, что тебя ждет та же судьба, что и Жирара, – что он сделает с ним, то и с тобой. Мой братишка Дольф столкнулся с тем же самым, когда помогал Скриппи Скелли.
   Но он не дрогнул, а в результате жеребец отпустил и его, и ее. Ты тоже не дрогнул, поэтому и мы на воле.
   – Но великан-то внутри, а я снаружи. Там, во сне, идея с обменом показалась мне вполне логичной, но теперь вижу, что с «разделением участи» это не очень вяжется.
   – А может быть, он имел в виду нечто иное?
   – Что? – не понял Грей.
   – Ну, Жирар получил свою подружку, а ты… – она осеклась и покраснела. Он покраснел еще пуще и сбивчиво забормотал.
   – Это какое-то безумие…
   – Ничего подобного! – оборвала его Айви. – Теперь мы в Ксанфе, я покажу тебе магию в действии, и ты наконец поверишь…
   – Айви! – на сей раз оборвал ее он. – Мне нет никакого дела до магии! Для меня ты лучше всех безо всякой магии! Я всю жизнь мечтал о такой девушке, хотя и не надеялся ее встретить!
   – Я думаю о тебе то же самое, хоть ты и обыкновен.
   – Но если бы я верил в магию, то нравился бы тебе больше?
   – Не совсем так. Ты ведь не веришь и в то, что я принцесса.
   – Хм, вообще-то, в принцесс я верю. Они бывают, хотя в жизни, по-моему, встречаются ненамного чаще, чем магия.
   – Но тем не менее я принцесса, я имею магический талант и я хочу тебя в этом убедить. Но мне нравится, что ты не веришь ни в первое, ни во второе.
   – Не понимаю, – покачал головой Грей.
   – Постараюсь объяснить. Допустим, что я все-таки вправду и волшебница, и принцесса. Скажи, как, по-твоему, поведет себя молодой человек, который это знает и в отличие от тебя в это верит?
   – Хм, боюсь, он решил бы, что ты завидная добыча. В том смысле, что если па тебе жениться, то можно стать королем, а если это и не отломится, то все равно жить очень даже неплохо. Муженька принцессы наверняка пристроят на тепленькое местечко. А ты к тому же хорошенькая, что тоже не повредит.
   – Ага, то есть ты считаешь, что он стал бы добиваться моей руки не ради меня самой, а… Короче, по другим причинам.
   – Э… Я ведь не говорю, будто с тобой что-то не так. Вовсе нет, но человек, считающий тебя королевской дочкой, мог бы…
   – Я тоже думаю, что «мог бы». Но как я, в таком случае, могу быть уверена в том, что нравлюсь кому-нибудь сама по себе?
   – Ну, если ты скроешь, кто ты такая, то…
   – А если не скрою, но человек, которому я это скажу, все равно мне не поверит? Получится то же самое, как если бы я скрыла? Так?
   – Это.., хм… Пожалуй, что и…
   – Таким образом, раз ты не веришь, что я принцесса, то хоть я и твержу тебе с утра до ночи, что я принцесса, я могу верить тебе, когда ты говоришь, что я правлюсь тебе сама по себе?
   – Пожалуй, я тебя понял. Сказано, конечно, витиевато, но по существу верно.
   – А если ты узнаешь – допустим! – что я все-таки настоящая принцесса?
   – Я ж тебе говорил, мне нет до этого дела. Будь кем угодно, для меня это не имеет значения. Все, чего я хочу, – это быть с тобой и чтобы ты хотела быть со мной.
   – Я не уверена, что могу во всем тебе верить.
   – Вот те на! Сама же только что говорила…
   – То, что я говорила, относится к нынешнему положению дел. Но вполне возможно, что когда ты узнаешь обо мне побольше, твои чувства переменятся.
   – Да мои чу…
   – А может, и не переменятся. Но чтобы разобраться в этом, необходимо убедить тебя в реальности и волшебности Ксанфа, пока мы не зашли слишком далеко. Тем паче что отношения с принцессой сопряжены со сложностями, которые могут тебе не понравиться.
   – Ну конечно, – Грей выдавил смешок. – Если ты взаправдашняя принцесса, то зачем тебе нужен такой парень, как я? Самый обыкновенный обыкновен, который не то что в волшебной стране, но и дома-то ничего собой не представляет?
   – Я познакомилась с тобой в Обыкновении, и ты понравился мне таким, какой есть, – спокойно возразила Айви. – И мне вовсе не кажется, будто ты ничего собой не представляешь. По-моему, тебя просто не оценили должным образом.
   – Будь ты и вправду принцессой, ты бы так не думала!
   Понимая, что он говорит это по неведению, Айви сдержала подступившее раздражение.
   – Нет, я думала бы точно так же, как и сейчас. Но вот ты, женившись на мне, мог бы попасть в неловкое положение.
   – Жени.., хм.., э… – Он покраснел до ушей и, уставившись куда-то в землю, пробормотал:
   – Ну, если допустить, чтобы принцесса могла выйти.., м да… Что же тут неловкого?
   – Дело в том, что в Ксанфе нет правящих королев, только короли.
   – Ну и?… – Он явно ничего не понял.
   – Это не значит, что женщинам запрещено править Ксанфом, просто взошедшая на престол женщина титулуется не королевой, а королем. Моя мама была королем некоторое время.
   Взойти на троп может только волшебник или волшебница, понимаешь.
   – Ну, меня всяко можно не принимать в расчет. Я никакой не волшебник, и на трон вовсе не претендую.
   – Зато я волшебница. И если я стану королем, то ты, стало быть, будешь королевой.
   Грей разинул рот. Потом сглотнул. Потом помотал головой и сказал:
   – С ума сойти, по у меня складывается впечатление, что ты не шутишь.
   – Какие тут шутки. Так вот, если не хочешь быть королевой, ты не должен па мне жениться. Потому что, согласно предсказанию, я (хоть, надеюсь, и не скоро) буду королем Ксанфа.
   Грей сокрушенно покачал головой.
   – Ну, как я понимаю, это все теория. Ты ведь не говорила, будто.., хм.., и вправду собираешься за меня замуж, а просто знакомила меня с вашими правилами. Ну а я, в таком случае, могу сказать, что окажись я на тебе женат, мне было бы все равно, как там меня назовут. Но, будь ты и впрямь принцесса, я уж точно не стал бы делать тебе предложение, потому что сук надо рубить по себе.
   – А сделай я тебе предложение, ты бы отказался?
   Грей присвистнул.
   – Какое там отказался! Конечно нет, но…
   – Ладно, – сказала она. – Время пока терпит. Ты еще можешь передумать.
   Он промолчал: у него просто не было слов.
   – Ну что ж, – думала Айви, – во всяком случае, я сказала то, что собиралась. И его честно предупредила. Боюсь только, что впереди нас ждут куда большие трудности.
 
   ***
 
   Первая из этих трудностей заключалась в отсутствии поблизости даже намека на тропу. Выйти куда-либо по следам великана они не могли, поскольку тот попросту переступал через деревья. По всей видимости, он залег в самом глухом и укромном месте, какое смог найти, и выбраться отсюда оказалось делом непростым.
   Конечно, у Айви оставалась возможность связаться с домом с помощью Зеркала, по ей хотелось сперва дать Грею возможность удостовериться в реальности Ксанфа и магии, чтобы он смог осмыслить сложившееся положение и сделать для себя выводы. Если разобравшись-таки, что к чему, юноша возненавидит ее, им лучше будет решить этот вопрос между собой, без посторонних. Если нет… Ну что ж, ей надо будет самой разобраться в своих чувствах. Ведь как ни крути, а Грей правится ей настолько, что, если не держать себя в руках, недолго и по-настоящему влюбиться. Она понимала, что порой ведет себя глупо, по что поделаешь, если он такой славный. К тому же его на самом деле не прельщают титулы и власть, а это, как выяснилось, очень важно. За последнее время она вообще выяснила для себя немало нового, например, что в молодом человеке ее могут привлекать в первую очередь не внешность, сила или даже ум, а порядочность, совестливость и верность. На Грея можно было положиться, и одно это делало отсутствие у него многих иных достоинств несущественным.
   Исходя из приведенных соображений, Айви решила не прибегать к помощи Зеркала без крайней необходимости.
   Поскольку растительность вокруг была характерна для северной части центрального Ксанфа, замок Ругна находился предположительно на юге; в этом направлении им и надлежало следовать. В пути им неминуемо повстречается немало такого, что заставит Грея отказаться от своих заблуждений.
   – Чем плутать между деревьями, лучше уж протоптать тропу по лужайке, – заявил Грей, увидев поляну, заросшую брань-репейником, и, не дожидаясь ответа, двинулся в самую гущу.
   – Стой! – закричала Айви, но слишком поздно. Колючки уже прицепились к его штанинам, больно кусаясь сквозь ткань.
   – Ой! – Грей нагнулся, чтобы оторвать цепкую пакость.
   – Стой! – снова крикнула Айви и опять опоздала. Острый шип вонзился в палец! Грей затряс рукой и заскрипел зубами, явно проглотив довольно крепкое выражение.
   – Стой на месте, – велела Айви, – не двигайся, иначе они тебя целиком облепят. Это брань-репейник, а колючки называются «чтобтебятаки». Они отваливаются, если как следует ругнуться, только па каждый «чтобтебятак» нужно свое ругательство. Повторяться нельзя. Ты умеешь браниться?
   – Не при дамах, – фыркнул Грей, – тем более при принцессах.
   – Придется при мне. А когда сбросишь их, выбирайся поосторожнее, и мы поищем другой путь. Начинай, если стесняешься, я заткну уши и слушать не буду, – добавила Айви, малость слукавив.